Детей в возрасте от 2 до 10 лет "в полномбеспорядке" размещали в зале, и каждый получал самый примитивный "музыкальныйинструмент" — ключ,ложку, тарелку и т.д. Педагог-музыкант садился за фортепиано и начинал братькакие-нибудь аккорды в любом ритме. Постепенно и дети без всякого приглашения,напоминания или руководства вступали в этот ритм, так что за несколько минутвозникал просто удивительный оркестр. Революционность того, о чем ярассказывал, не в существовании парков культуры. Они есть и в самых реакционныхстранах. Специфику жизнеутверждения следует искать в том, что в парке культурыдетей собирают вместе и развлекают таким поистине сказочным образом. В этомслучае вполне учитывается моторика ребенка. Дети, пережившие радость отигры, организованной с помощью неорганизованности, будут способны и готовы небессмысленно следовать идеалам рабочей демократии, а формировать их исходя изсобственного опыта. Таким образом, вопрос об обращении с детской моторикой ведет в самый центрпедагогических проблем.
Задача революционного движения,формулируемая в самомобщем виде, заключается в освобождении и удовлетворении связанных и подавленныхбиологических побуждений человека. В результате все растущей возможностиудовлетворенияпотребностей у людей будет все больше шансов развивать свои естественныестремления и склонности. Ребенок, который не связан и не встречает препятствий в развитиидвигательных потребностей, становится самостоятельным, он почти или вовсенедоступен разрушающему структуру личности воздействию реакционной идеологии.Напротив, психика ребенка, развитие моторики которого заторможено, легкоранимаи может быть подвергнута любому идеологическому воздействию.
К сфере формирования свободной моторикиребенка относятся и стремления советского правительства в первые годы послереволюции предоставить детям полную свободу в критике их родителей. В странахЗападной Европы эта мера была поначалу не понята и казалась чем-то невозможным,тогда как в Соединенных Штатах о ней давно знали. Там можно было услышать, какребенок называет родителей по имени. Это вполне соответствовало процессуформирования свободных, неавторитарных отношений. В Советском Союзе как школа,так и родительский дом уже было начали перестраиваться в направлениисаморегулирования детей, но этому направлению, которое мы могли быпроиллюстрировать ещена многих примерах, противостояло другое, и его сторонники, к сожалению, сталинабирать все большую силу. Его недавний триумф выразился в возвращенииродителям ответственности за воспитание детей. Следовательно, и здесь имеетместо возвратное движение к патриархальным формам воспитания. В последние годывсе реже приходилось слышать о продолжении усилий по решению сложных проблем коллективноговоспитания. Семейное воспитание снова взяло верх.
Трудно оценить, что еще осталось от прежнегонаправления, ноориентация на патриархальные формы воспитания, несомненно, имеет прочную опорув характере преподавания обществоведения и других политических предметов в школе.Например, в педагогическом журнале можно прочитать о том, что школьникиустраивают политбои. Вопросы типа Что сказано в таком-то и таком-то тезисах VIВсемирного конгресса(Коминтерна. —Прим, пер.) показывают, чтопреобладает привитие коммунистической идеологии извне. Не приходится сомневаться втом, что у ребенка нет ни малейших предпосылок для того, чтобы действительноглубоко понять иоценить какой-либо тезис Всемирного конгресса. И даже если в этих политбояхи найдутся победители с блестящей памятью, которые сумеют воспроизвести тот илииной тезис, они ни в малейшей степени не будут застрахованы от влиянияфашистской идеологии.
Фашистские пропагандистские формулывдалбливаются в голову так же легко, как и коммунистические. Впротивоположность этомуребенок, чья моторика была совершенно свободной и который мог в играхвысвобождать свою естественную сексуальность, сможет противостоятьаскетическому влиянию,проникнутому принципами строгой авторитарности. Политическая реакция всегдаможет конкурировать с революционным воспитанием в том, что касаетсяавторитарноговоздействия на детей, которое при поверхностном взгляде представляется лишьвнешним. Но это невозможно в области полового воспитания. Ни одной реакционнойидеологии или политическому направлению не удастся предложить детям, если речь идет об ихполовой жизни, того же, что может дать социальная революция, — свободного выражения биологической подвижности.Вместо этого реакционные идеологии и их носители предлагают впечатляющие шествия, марши,знамена, песни и униформу.
Итак, мы видим, что главным при структурировании характера ребенка в соответствии среволюционными принципами является высвобождение его биологической, сексуальнойподвижности.
2. Неавторитарное изменение структурыхарактера маленьких детей
Важнейшей задачей неавторитарного измененияструктуры человекаявляется воспитание ребенка, формирующее у него положительное отношение ксексуальности.
19 августа 1921 г. московский психоаналитикВера Шмидт основала детский дом, в котором она предприняла попытку правильноговоспитания маленьких детей. Собранный ею опыт, о котором рассказывает вышедшаяв 1924 г. небольшая книжка "Психоаналитическое воспитание в Советском Союзе", подтверждает: то,что сегодня утверждает сексуальная экономика про развитие детей, тогдавозникало стихийно из приближенной к жизни позиции, включающей в себяположительное отношение к наслаждению. Направление, избранное Верой Шмидт,полностью лежало в русле положительного отношения к детскойсексуальности.
Важнейшие принципы деятельности детскогодома заключались вследующем: воспитательниц учили, что здесь нет наказаний. Им указывали, чтонельзя даже разговаривать с детьми строгим тоном. Не должно было быть местаникакой субъективной оценке детей. Похвала и порицание рассматривались как непонятные ребенкуоценки со стороны взрослых, ибо служили лишь удовлетворению честолюбия и тщеславия детей. Эти немногие основныеположения одним ударом исключали из воспитания авторитарно-морализаторскиепринципы. Что же пришло на их место
Оценивался результат деятельности ребенка,но не его личность. Например, дом, построенный ребенком, характеризовали как красивый илинекрасивый, не хваля и непорицая за него самого строителя. В случае драки оскорбителя не ругали, а рассказывали ему оболи, которую он причинил другому. При детях воспитательницы должны были быть ввысшей степени сдержанными. Им нельзя было делать каких-либо замечанийоценочного характера о свойствах и поведении детей. Точно так же воспитательницы должны былибыть в высшей степени скупы на проявления нежности и ласки по отношению кдетям. В детском доме были строжайше запрещены бурные выражения любви состороны взрослых, как, например, горячие поцелуи, крепкие объятия и т.д. ВераШмидт абсолютно правильно подчеркивала, что такие проявления любви служат скорееудовлетворениювзрослых, чем соответствуют потребностям детей.
Такая позиция означала разрыв со вторымпринципом воспитания детей, основанным на началах морализаторства иавторитаризма. Ведь тот, кто чувствует себя вправе бить ребенка, считает точнотак же возможным, общаясь с ним, избывать свою неудовлетворенную сексуальность.В этом, как правило, преуспевают защитники семейного воспитания. Разрыв со строгостью иморальной оценкой ребенка делает излишним и необходимость искупать поцелуямизло, причиненное побоями. Все окружение ребенка было приспособлено к его возрасту ипотребностям. Игрушки и материалы для игр выбирались с учетом стремления к деятельности, чтобыбудить в ребенке творческие силы. При возникновении новых потребностейсоответствующим образом менялись игрушки и материалы для игр.
Принцип приспособления материала кпотребности, а не наоборот, вполне соответствует воззрению, лежащему воснове сексуальнойэкономики и применимому далеко за пределами детского сада — ко всему общественному бытию.Следует приспосабливать не потребности к экономике, аэкономические институты к потребностям. Таким образом,в детском саду Веры Шмидт раскрылся сексуально-экономический принцип в противоположностьпринципу моральногоавторитета, на котором строились детские сады Монтессори, где детям надлежалоодинаково обращаться с однажды выданным материалом.
Вера Шмидт считала: "Чтобы приспособлениеребенка к реальным внешним условиям происходило без больших трудностей, внешниймир не должен противостоять ребенку как враждебная сила. Поэтому мы стремимсясделать действительность максимально приятной для него и заменить любоепримитивное наслаждение, отказу от которого он должен учиться, разумнымирациональными радостями".
Это значит, что ребенку сначала надонаучиться любить действительность, к которой ему необходимоприспосабливаться. Ондолжен быть в состоянии радостно идентифицировать себя с окружающим миром— таков сексуально-экономический принцип. Ему противоречитпринцип морального авторитета, в соответствии с которым предпринимается попытка приспособитьребенка к окружающему миру, по определению, противостоящему и враждебному ему.Причем происходит это не с помощью преисполненной любви идентификации с этим миром, а с помощьюобязательств, а то и с использованием морального давления.
Сексуально-экономическому принципусоответствует такое поведение матери или воспитательницы, когда ребенок любитих стихийно. Общественное же, религиозное или юридическое требование: "Тыдолжен любить свою мать, даже если ее поведение не вызывает любви" — является примером регулирования,основанного на принципах морального авторитета.
Необходимость включения в общественноесосуществованиеупрощалась различными способами. Требования проистекали из условий повседневнойжизни и устройства жизни детского сообщества, а не были результатом произвола страдающихневрозами, больных, одержимых честолюбием и изголодавшихся по любвивзрослых.
Детям объясняли так, чтобы это было импонятно, чего от них требуют и почему, но не давали приказов. Отудовлетворениявлечений, с которыми действительно следовало расстаться, ребенок отказывался,"обменивая" их на удовлетворение других влечений, более высокого порядка, например, стремления к любви взрослыхили товарищей и т.д. В ребенке развивались и поддерживались чувствасобственногодостоинства и независимости, ибо требованиям жизни легче всего подчиняются неведомые дети, а такие, которые наделены чувствами собственного достоинства инезависимости. Этифакты совершенно непонятны сторонникам "воспитанияпо-фельдфебельски".
Сексуально-экономический принципдобровольного отказа отудовлетворения влечений был применен и к воспитанию чистоплотности. Запреты какогобы то ни было рода со стороны воспитателей строго исключались.Воспитанники детскогодома и не подозревали, что их сексуальные побуждения могли бы быть оцененыкак-то иначе, чем другие естественные телесные потребности. Поэтому они иудовлетворяли эти побуждения на глазах воспитательниц точно так же, как если быречь шла о голоде или жажде, то есть совершенно спокойно и безбоязненно. Этоделало ненужной какуюбы то ни было таинственность, укрепляло привязанность детей к воспитательницам,содействовало приспособлению кдействительности и создавало, таким образом, благоприятную основу дляразвития детской личности в целом. В таких условиях воспитательницы имелиполную возможность наблюдать шаг за шагом за сексуальным развитием детей, содействуя сублимацииотдельных инстинктивныхпобуждений и поддерживая этот процесс.
Достойно благодарности указание Веры Шмидтна необходимость работывоспитателей над собой. Выяснилось, что беспокойство детей или беспорядок,который они создают, являются следствием невротически бессознательногоповедения воспитателей.Воспитание ребенка в соответствии с сексуально-экономическими принципаминевозможно до тех пор, пока воспитатели не будут свободными отиррациональныхпобуждений или, по меньшей мере, не будут знать и контролироватьих.
Согласно традиционным представлениям овоспитании детей в западных культурных кругах недопустимо, если дети, которымуже гораздо больше шести месяцев, не привыкли к горшку. В детском же саду Веры Шмидт толькоприблизительно с концавторого года жизни переходили к высаживанию детей на горшок "черезопределенные промежутки времени", но никогда не побуждали их к отправлению этихпотребностей именно таким способом с помощью пусть даже сколь угодно малогонасилия. Детей не ругали, если им случалось обмочиться. На это не обращаливнимание как на что-то вполне естественное.
Этот факт, имеющий важнейшее значение длявоспитаниячистоплотности у детей, показывает нам, какие предпосылки следует осуществить, преждечем станет возможным и думать о структурировании детского характера всоответствии ссексуально-экономическими принципами. Реализация этих принципов в семьеневозможна, они осуществимы только в детском коллективе. Противопоставляя свой опытгубительным взглядам и столь же вредным действиям необразованных, невежественных врачей ипедагогов, полагающих,что ребенка, мочащегося в постель, следует подвергать адским карам, вот чтоВера Шмидт рассказывает: у трехлетней девочки обнаружился рецидив недержания мочи. На него просто необратили внимания. Рецидив продолжался три месяца, а потом прекратился самсобой. Этот факт также будет абсолютно непонятен педагогу, мыслящемуавторитарнымикатегориями, но от этого он не становится в меньшей степенисамоочевидным.
Далее психоаналитик пишет: "Отношение детей квопросу чистоплотностивполне спокойное и сознательное. Сопротивление и капризы не наблюдались.Дети не связывают с происходящим чувства стыда или понятия "позора". Наш методпредставляется пригодным для того, чтобы уберечь детей от тяжелыхтравматических переживаний, которые в противном случае весьма часто оказываютсяследствием воспитания,направленного на контроль над выделительными процессами".
Как свидетельствует клинический опыт, оченьчасто причинойтяжелейших нарушений оргастической потенции у взрослых является строгоевоспитание чистоплотности. Дело в том, что это воспитание приводит кобразованию связи чувства стыда и позора с генитальной функцией. Очевидно, чтотаким образом разрушается способность к упорядочиванию запасов вегетативной энергии.Действия Веры Шмидт были совершенно правильны, ведь у маленьких детей, несвязывающих чувства стыда и позора с функцией выделения, нет и причин дляформирования впоследствии такого рода генитальных нарушений.
Pages: | 1 | ... | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | ... | 49 | Книги по разным темам