Философия Альбера Камю

льбера Камюа родился в 1913а году в небольшома городе Мондовиа во французскома Алжиреа ва семье сельскохозяйственныха рабочих. Ва самома началеа первой мировой войны его отец, Люсьена Камю, погиб ва битве н Марне. Потерява кормильца, семья - мать и двое сыновей - перебираются ва города Алжир, столицу одноименного департамента.. Мать устраивается работать прачкой, обстирываета господ, денега едв хватаета для того, чтобы поднять н ноги сыновей. Старший брата Альбера, кака то было обычныма делома ва рабочиха семьях, рано начинаета зарабатывать себе н хлеб. Младшемуа сынуа было суждено выйтиа иза своего круга, стать властителема дум, кумирома интеллектуалов. Для этого требовалось образование.

Окончива ва 1924а году начальнуюа школуа ва Белькуре, однома иза беднейшиха районова Алжира, Камюа должена была бы пополнить ряды рабочиха после кратковременного обучения ремеслу. Судьб распорядилась иначе: а читель начальнойа школы, Луи Жермен, обратила внимание н одаренного подростк иа добился для него стипендии. Французский лицейа давала хорошую гуманитарнуюа подготовкуа и право беза экзамен поступить ва ниверситет. чился Камю прекрасно, проблемы возникали, скорее, социально-психологические. Н нищего стипендиата, выходц иза Белькура, смотрелиа покровительно и преподаватели, иа соученики - потомки местной денежнойа аристократии. Стремление к справедливости, к социальномуа равенствуа было а Камю ва зрелыеа годы не мственнойа конструкцией, результатома жизненного опыта. Ва классе Камю вторично повезло са преподавателем: а чителема класс философии была Жака Гренье, ва будущема близкий друга Камю. Она способствовала пробуждению интерес к метафизике, литературе, театру.

Материальную нужду, кака вспоминала Камю, значительно легче переносить там, где ееа восполняета красот природы, полнот телесной жизни. Средиземноморской природе посвящены самые прекрасные страницы прозы Камю. Эт земля, сохранившая элементы античности, постоянно присутствовал в сознанииа Камю кака солнечныйа аполлоновский мир, наследовавший ота эллинова ясность мыслиа и чувства. Несчастным, обделенныма Камю себя не считал ахотя бы потому, что емуа было даровано Средиземное море, пляжи, спорт.

По окончанииа лицея она поступаета н философско-исторический факультета местного ниверситета. Несмотря н постоянные заботы о хлебе насущном, она спешно осваиваета классические философские тексты, знакомится са современнойа философией. Ницше, Кьеркегор, Шестов, Ясперса входята ва круга его чтения одновременно c Достоевским, Прустом, Мальро. Завершая обучение ва университете, она пишета дипломную работуа Христианская метафизик и неоплатонизм. Эт тема - соотношениеа христианской и языческойа мысли - будета ва дальнейшема составлять однуа иза важнейшиха философствования Камю. Сформировавшееся ко времениа написания этой учебнойа работы пониманиеа христианств сохраняется иа ва Бунтующема человеке - ва этома главнома философскома произведении Камю есть отдельные страницы, воспроизводящие текста дипломной работы, которая чрезвычайн важн кака этапа формирования его амировоззрения. Христианствуа ва нема мест не нашлось. Религиозного воспитания Камюа не получил, веры уа него неа было ни ва юности, ни ва зрелости. Идеалы евангельского христианства она рассматривала череза труды своего лземляка - святого Августина, также современныха философов - Кьеркегора, Шестова, Ясперса. Н всю жизнь а него сохранилось важениеа к древним иа средневековыма ересям - к гностикам, манихеям, катарам - и неприятиеа католицизм ни кака народной религии, ниа кака богословской доктрины. Ницшеанского презрения к христианствуа Камю никогд не разделял; а выходцуа иза бедноты былиа чужды и гневныеа филиппики Ницше протива лподлой черни. Но провидение для него означало рода фатализм (сказывалось сведение христианств к чению Августина); а первородныйа грех, загробное воздаяние, спасение Камю считала мифами, примиряющими человек с земной несправедливостью.

Огромное место ва жизни Камюа занимала театр. Камюа была талантливыма актером, постановщиком, драматургом. Ва конце 30-ха годова са театральной труппойа Экипа она объезжаета весь Алжир, играет ва небольших, неприспособленныха залах, почти беза декорацииа роли ва классическиха и современныха пьесах, выполняета функции иа режиссера, и работник сцены, и суфлера. Главная его роль ва то время - Иван ва собственной постановкеа Братьева Карамазовых. Яа играла его, быть можета плохо, но мне казалось, что понимаю я его ва совершенстве, - вспоминала Камюа о роляха Иван ва Театре труд и Экип. Однойа иза особенностей размышленийа ва Мифе о Сизифе и ва Бунтующема человеке является актерское вхождение Камю ва роль - Прометей, Дона Жуан, Ивана Карамазов, Завоеватель или русскийа террорист-эсер - ониа пережиты лизнутри, прочувствованы, сыграны. Размышления оба актерскома принятии дел человеческого ва Мифе о Сизифе прямо связаны са личныма опытом.

Эти годы являются переломными для Камю. Рухнули надежды н продолжение учебы в Эколь Нормаль - высшей школе, готовящей ниверситетскиха преподавателей философии, - к конкурсномуа экзаменуа не допускаюта по состоянию здоровья, из-з туберкулеза. Разваливается первый брак. Камю едв сводита концы са концами, обостряется болезнь - близко знавшиеа Камю ва теа годы полагали, что тем самоубийств приходита ва Мифа о Сизифе иза личныха переживаний. Но ва тоже самое время она не только играета н сценеа и делаета наброскиа Калигулы. Ва печатиа появляются первые прозаическиеа сборники - Изнанк и лицо, Бракосочетания; а написана и отложена первыйа романа Счастливая смерть, начат работ нада философскима эссе, котороеа получита название Мифа о Сизифе.

Ва началеа 1938 г. ва мансардуа к Камю приходита Паскаль Пиа, основавшийа газетуа Республиканский Алжир, и Камю начинаета осваивать и ещеа одина вида деятельности - журналистику, гдеа она также сумела достичь много. Эпопея Народного фронт жеа завершается во Франции, но ва Алжиреа он не привел к каким-либо реформам. Новая газет выступаета з равные прав арабов, разоблачаета подтасовкиа н выборах. Камюа пишета статью з статьей о нищетеа и бесправии, голоде арабского населения, вызывая все большееа раздражение истеблишмента.

Работ в Республиканской газетеа прекращается вскоре начал второй мировой войны. Камю идета добровольцем н призывной пункт, но туберкулеза опять становится а него н пути. Междуа тема военныма положениема воспользовались местные власти, статьи Камю вычеркиваются военной цензурой. Наконеца газет закрывается, Камю остается беза работы. Череза знакомыха Пи она получаета работуа технического секретаря ва столичной Пари-Суар. Камю ва первыеа приезжаета ва Париж. Странная войн скоро кончается, вместе са газетойа Камю сначал перебирается ва Клермон-Ферран, потома ва Лион. Послеа капитуляции остаются только газеты, прославляющие оккупантова и правительство Петэна. Са ними Камюа отказывается сотрудничать иа уезжаета ва Алжир. Тама его слишкома хорошо знают - работы ва газете она неа получит. Какое-то время Камю чита еврейскиха детей, изгнанныха иза школа новыма режимом. Ва феврале 1941а год она заканчиваета Мифа о Сизифе.

Ва 1942 г. Камю возвращается во Францию, вступаета ва подпольную группуа Комба, образовавшуюся ва результатеа слияния двуха группа Сопротивления са собственнымиа печатными органами. Иза последниха возникаета газет Комба, во главеа которой сначал становится Пи, но занятыйа другими делами ва рядаха Сопротивления, она фактически передаета правлениеа газетой Камю. Ва подпольной прессе печатаются Письм немецкомуа другу. Идеальныма прикрытиема для подпольнойа деятельности стало издательство Галлимар, сотрудникома которого Камю была всюа оставшуюся жизнь иа где вышли основныеа его произведения.

24а август 1944 г. Во авремя боева ва Парижеа выходита первый, жеа не подпольный номера Комб са передовицейа Камю Кровь свободы. Ва ней говорится о свершающейся революции: а люди, годами сражавшиеся протива оккупации и фашистского режима, же неа потерпята порядкова Третьейа республики, социальной несправедливости, эксплуатации. Битв идета лнеа з власть, з справедливость, неа з политику, з мораль. Камю даета газетеа следующий подзаголовок: от Сопротивления к Революции. Ва передовицеа от 24а ноября того же год она же о социализме.

В дальнейшема Камюа недолгое время работала ва еженедельнике Экспресс, но от журналистикиа она ва целома отходит. Иза публикацийа ва Комб наибольшийа интереса представляета цикла его статей 1946 г. Ни жертвы, ниа палачи, ва которома уже поднимаются многиеа философские и политическиеа вопросы Бунтующего человека.

В годы войны вышли дв произведения, которые принеслиа Камю широкую известность, - повесть Постороннийа и эссе Мифа о Сизифе. Ва 1947 г. вышела романа Чума, з нима последовали пьесы Осадное положение иа Праведники. Бунтующий человека была последнима иа самыма значительныма произведениема Камю, Падение - его последнима романом. Присуждение Нобелевскойа премии по литературеа ва 1957а году было поводома для Шведскиха речей, получившиха широкий отклик во всема мире. Иза публикацийа 50-ха годова следуета выделить Размышления о гильотине - страстный призыва отменить смертную казнь.

4а января 1960а г. Камюа принимает приглашение своего друг и издателя М. Галлимар вернуться ва Парижа не поездом, н автомобиле. Сошедшая са дорогиа машин врезалась ва дерево, Камю погиб. Романа Первый человека была только начат, посмертно были изданы записные книжки и юношеский романа Счастливая смерть.

Эволюция философских воззрений Камю непосредственно связан са историческими обстоятельствами. Сама Камю говорила кака бы о двуха циклаха своиха произведений. Теме абсурд посвящены работы 30-ха годов - философское эссеа Мифа о Сизифе, повесть Посторонний иа пьес Калигула. Тем бунта - Бунтующий человек, романа Чум и пьес Праведники. Кака говорила Камю ва интервью, даннома ва Стокгольмеа переда вручениема Нобелевскойа премии, ва первома цикле представлено отрицание, второй решаета положительныеа задачи; а об былиа задуманы одновременно иа реализованы последовательно.

Камю - мыслитель 20-го века, она получила проблемы абсурд иа бунт не только от долгой традицииа философской и религиознойа мысли, - крушение моральныха норма и ценностей ва сознании миллионова европейцев, нигилизма представляюта собойа факты современности. Конечно, и другие культуры знавали нигилизма кака следствие кризис религиознойа традиции, но столь острого конфликта, такого разрушения всеха стоева история не знала. Нигилизма представляета собойа выведение всеха следствийа иза лсмерти Бога. Прометеевский бунт, героическоеа лсамопреодоление, аристократизма лизбранных - эти темы Ницше былиа подхвачены философами-экзистенциалистами. Они являются определяющимиа ва Мифе о Сизифе Камю, работеа са характерныма подзаголовком - Эссе оба абсурде.

Подобно всема философам-экзистенциалистам, Камю полагает, что важнейшие истины относительно самого себя иа мир человека открываета не путема научного познания или философскиха спекуляций, но посредством чувства, кака бы высвечивающего его существование, лбытие-в-мире. Камю ссылается н лтревогуа Хайдеггер и лтошнотуа Сартра, она пишета о скуке, неожиданно овладевающейа человеком. о том, что spleenа или лрусская хандра, можета понемногуа овладеть кем-нибудь, известно всема и беза философии. Кьеркегора была первыма философом, который придала такима чувствам, кака лмеланхолия, страх, онтологический характер. Настроения и чувств не субъективны, ониа приходят аи ходята не по нашейа воле, раскрываюта фундаментальные черты нашего существования. а Камю такима чувством, характеризующима битие человека, оказывается чувство абсурдности - оно неожиданно рождается иза скуки, перечеркиваета значимость всеха остальныха переживаний. Индивида выпадаета иза рутины повседневной жизниа (лподъем, завтрак, четыреа час н фабрикеа или ва конторе... и т.д.), она сталкивается са вопросом: а стоита ли жизнь того, чтобы быть прожитой?а Камю авспоминаета о логическома лсамоубийстве иа Кириллове Достоевского, но ближе емуа постановк этого вопрос ва Или - Или Кьеркегора: а Самоубийство - отрицательная форм бесконечной свободы. Счастлива тот, ко найдета положительную. Мифа о Сизифе Камю представляета собой поиска такойа лположительной формы бития ва мире, ва которой религиозная надежд умерла. Вопроса Камюа таков: а кака жить беза высшего смысл и благодати?

Сама по себе мира неа абсурден, она просто неразумен, така кака полностью является внечеловеческой реальностью, не имеющей ничего общего са нашимиа желаниями и нашима разумом. Это неа значит, что мира непознаваем, иррационален, кака лволя а Шопенгауэр или лжизненный порыва Бергсона. Для Камюа такие представления являются также антропоморфными, дающимиа нама иллюзорное представлениеа о постижимости первоосновы мира - пусть и c помощью какой-то иррациональной интуиции. Камю достаточно высоко ставита эмпирическое познание, методы науки. Мира вполнеа познаваем, от однойа научной теории мы переходима к другой, более совершенной. Ва мире нета окончательного, последнего смысла, мира неа прозрачена для нашего разума, она неа даета ответ н самые настоятельные нашиа вопросы. Количество измеренийа пространств и времени, структуры атом иа галактики - эти вопросы приа всей своей значимостиа для науки неа имеюта никакого человеческого смысла. Мы заброшены ва этот космос, ва этуа историю, и н вопроса о цели существования, о смысле всего сущего наук не даета никакого ответа. Неа дал его иа вся история философскойа мысли - предлагаемые ею ответы являются не рациональнымиа доказательствами, но актамиа веры.

Камю исследуета ва Мифе о Сизифе дв неправомерныха вывод иза констатацииа абсурда. Первый иза них - самоубийство, второй - лфилософское самоубийство. Еслиа для абсурд необходимы человека и мир, то исчезновение одного иза этиха полюсова означаета и прекращениеа абсурда. Абсурда есть первая очевидность для ясно мыслящего ма. Самоубийство представляета собойа затмение ясности, примирениеа са абсурдом, его ликвидацию. Такое жеа бегство от абсурд представляета собой лфилософскоеа самоубийство - лскачока череза лстены абсурда. Ва первома случаеа истреблена тот, кто вопрошает, во втором - н место ясности приходята иллюзии, желаемое принимается з действительной, мируа приписываются человеческие черты - разум, любовь, милосердие иа т.п. Очевидная бессмыслиц трансформируется ва замаскированную, человека примиряется со своима уделом.

Религиозную веруа Камю считаета замутнениема ясности видения иа неоправданныма лскачком, примиряющима человек с бессмыслицей существования. Христианство примиряета со страданиямиа и смертью (лсмерть, где жало твое), но все доказательств существования трансцендентного порядк сомнительны. Унаследовава от картезианств идеала ясности иа отчетливости мышления, Камюа отвергаета онтологический аргумент - иза наличии а наса идеи Бог нама не вывести его существования. а абсурд куд больше общего со здравыма смыслом, - писала Камюа ва 1943 г. - абсурд связана c ностальгией, тоской по потерянномуа раю. Беза нее нета иа абсурда. иза наличия этой ностальгии нама не вывести самого потерянного рая. Требования ясности видения означаета честность преда самима собой, отсутствие всякиха уловок, отказа от апримирения, верность непосредственному, опыту, ва который нельзя ничего приносить сверха данного.

Ва этома своеобразие позиции Камю:а она проповедуета ясность разумного решения, завещанную всейа европейской традицией лметафизикиа света, начиная c Паскаля и вплоть до Гуссерля, гдеа разума подобляется видению, истина - свету, ложь - тьме, божество - источникуа свет или самомуа свету. Эт метафизик приобретал характера то рационалистической системы, то мистической доктрины, но он всегд признавал связь человеческого разум и разумного (или сверха разумного)а космического света. а Камю ясностью видения наделено только конечноеа существо, заброшенное ва чуждый емуа мир. Уже потому, что ставила выше всего этот света разума, поиска смысла, не темные стороны человеческой натуры, она и ва Мифеа о сизифе далека от крайниха форма европейского нигилизма.

Но иза абсурд следуета иа отрицание ниверсальныха этическиха норм. Беза ницшеанского энтузиазм Камю принимаета вывода иза абсурда - все дозволенно. Единственной ценностью становится ясность видения иа полнот переживания. Абсурда не надо ничтожать самоубийствома или лскачкома веры, его нужно максимально полно изжить. Н человеке нета греха, становление лневинно, и единственной шкалойа для оценки существования является подлинность, аутентичность выбора.

Если Ницшеа предложила тратившемуа христианскуюа веруа человечествуа мифа о вечнома возвращении, то Камю предлагаета мифа оба твержденииа самого себя - са максимальнойа ясностью ма, c пониманиема выпавшего дела, человека должена нестиа бремя жизни, неа смиряясь са ним - самоотдач иа полнот существования важнееа всеха вершин, абсурдныйа человека избираета бунта протива всеха богов.

Бунтующий человек - это история идеи бунта - метафизического иа политического - протива несправедливостиа человеческого дела. Еслиа первыма вопросома Миф о Сизифе была вопроса о допустимости самоубийства, то эт работ начинается са вопрос справедливости бийства. Людиа во все времен убивали друга друга, - это истин факта. Тота кто биваета ва порыве страсти, предстаета преда судом, иногд отправляется н гильотину. Но сегодня подлинную грозуа представляюта не этиа преступные одиночки, государственные чиновники, хладнокровно отправляющие н смерть миллионы людей, оправдывающиеа массовые бийств интересамиа нации, государственной безопасности, прогресс человечества, логикойа истории.

Человека 20-го век оказался переда лицома тоталитарныха идеологий, служащиха оправданиема бийства. Еще Паскаль ва Провинциальныха письмаха возмущался казуистикой иезуитов, разрешавшиха бийство вопрекиа христианской заповеди. Безусловно, все церкви благословлялиа войны, казнили еретиков, но каждый христианина все-таки знал, что н скрижаляха начертано лне бий, что убийство - тягчайший грех. Н скрижаляха нашего век написано: а Убивай. Камю ва Бунтующема человеке прослеживаета генеалогию этой максимы современной идеологии. Проблем заключается ва том, что сами этиа идеологии родились иза идеи бунта, преобразившейся ва нигилистское все дозволено.

Камю считал, что исходный пункта его философии остался прежним - это абсурд, ставящийа пода сомнение всеа ценности. Абсурд, по его мнению, запрещаета не только самоубийство, но и бийство, посколькуа ничтожение себеа подобного означаета покушениеа н никальный источника смысла, каковыма является смысла каждого человека. Однако иза абсурднойа установки Миф о Сизифе не вытекаета бунт, тверждающий самоценность другого. Бунта тама придавала ценуа индивидуальной жизни - это лборьб интеллект c превосходящей его реальностью, лзрелище человеческой гордыни, лотказа от примирения. Борьб са лчумойа тогд ничуть неа более обоснована, чема донжуанство или кровавоеа своеволие Калигулы. Ва дальнейшема а Камюа меняется само содержаниеа понятий лабсурда иа лбунт, посколькуа иза рождается же неа индивидуалистический мятеж, требование человеческой солидарности, общего для всеха людей смысл существования. Бунтарь встаета са колен, говорита лнета гнетателю, проводита границу, c которой отныне должена считаться тот, кто полагала себя господином. Отказа от рабского удел одновременно утверждаета свободу, равенство и человеческое достоинство каждого. Однако мятежныйа раба можета сама перейти этот предел, она желаета сделаться господинома и бунта превращается ва кровавуюа диктатуру. Ва прошлома по мнению Камю, революционное движение лникогд реально не отрывалось от своиха моральных, евангелическиха и идеалистическиха корней. Сегодня политический бунта соединился са метафизическим, освободившима современного человек ота всеха ценностей, потомуа она иа выливается ва тиранию. Сама по себеа метафизический бунта такжеа имеета оправдание, пок восстание протива небесного всевластного Демиург означаета отказа от примирения со своима делом, утверждение достоинств земного существования. Она превращается ва отрицание всеха ценностей и выливается ва зверское своеволие, когд бунтарь сама делается лчеловекобогом, наследовавшего а отринутого има божеств все то, что така ненавидел - абсолютизм, претензииа н последнюю иа окончательную истинуа (листин одна, заблуждений много), провиденциализм, всезнание, слов лзаставьте иха войти. Ва земной райа этот выродившийся Прометейа готова загонять силою, при малейшема сопротивление готова строить такой террор, ва сравнении са которымиа костры инквизиции кажутся детской забавой.

Такое соединениеа метафизического бунт c историческима было опосредовано лнемецкой идеологией. Ва разгара работы нада Бунтующима человекома Камюа говорил, что лзлыеа гении Европы носята имен философов: а иха зовута Гегель, Маркс аиа Ницше... Мы живема ва иха Европе, ва Европе, имиа созданной. Несмотря н очевидные различия ва воззренияха этиха мыслителейа ( также Фейербаха, Штирнера), Камю объединяета иха ва лнемецкуюа идеологию, породившую современныйа нигилизм.

Чтобы понять основания, по которыма эти мыслители былиа включены ва ряда лзлыха гениев, необходимо, во-первых, вспомнить оба общественно-политическойа ситуации, во-вторых, понять, пода какима глома зрения рассматриваются иха теории.

Камю писала Бунтующего человек ва 1950 г., когд сталинская система, казалось, достигл апогея своего могущества, марксистское чениеа превратилось ва государственную идеологию. Ва Восточной Европеа шли политические судилища, иза Ра доходилиа сведения о миллионаха заключенных; а только что эт систем распространилась н Китай, началась войн ва Корее - ва любойа момента он могл вспыхнуть ва Европе. Политические воззрения Камюа изменились к концуа 40-ха годов, о революции она болееа не помышляет, поскольку з нее ва Европе пришлось бы платить десяткамиа миллионова жертва (еслиа не гибелью всего человечеств ва мировойа войне). Необходимы постепенныеа реформы - Камю оставался сторонникома социализма, она равно высоко ставила деятельность тред-юнионов, скандинавской социал-демократии иа ллибертарного социализма. Ва обоиха случаяха социалисты стремятся освободить нынеа живущего человека, не призываюта жертвовать жизнями несколькиха поколений ради какого-то рая земного. Такая жертв не приближает, отдаляета лцарство человека - путема ликвидации свободы, насаждения тоталитарныха режимова к немуа нета доступа.

Камю допускаета немало неточностей ва толковании воззрений Гегеля, Маркса, но видениеа классикова вполне объяснимо. Она рассматриваета именно те иха идеи, которые вошли ва сталинский лканон, пропагандировались кака единственно верное чение, использовались для обоснования бюрократического централизм иа лвождизма. Кроме того, она ведета полемикуа са Мерло-Понти иа Сартром, взявшимися оправдывать тоталитаризма са помощьюа гегелевской Феноменологии духа, учения о лтотальностиа истории. История перестаета быть чительницей жизни, он делается неуловимыма идолом, которомуа приносятся все новые жертвы. Трансцендентные ценности растворяются ва историческома становлении, законы экономики самиа влекута человечество ва рай земной, но ва то жеа время они требуюта уничтожения всех, кто има противится.

Предметома рассмотрения Камю является трагедия философии, превращающейся ва лпророчество, ва идеологию, оправдывающуюа государственный террор. Божествома лнемецкой идеологии сделалась история, священнослужителями новойа религии стали пропагандисты и следователи. Пророчество обладаета собственной логикойа развития, которая можета не иметь ничего общего са благимиа намерениями философа-бунтаря. Однако вопроса оба ответственности мыслителейа ставится Камю вполнеа оправданно: а ни Маркс, ни Ницше неа одобрили бы деянийа своиха лучеников, но из иха теорий можно было сделать пригодные для новыха цезарей выводы, тогд кака иза этики Кант илиа Толстого, политическиха теорийа Локк или Монтескьеа необходимость массовыха бийства не вывести.

Параллельно измененияма философскиха и политическиха воззрений Камю, менялось и его пониманиеа искусства. Ва юности, осмысливая асвои первыеа художественные опыты, Камюа считала искусство прекраснойа иллюзией, которая хотя бы н короткоеа время даета забвениеа боли и страдания. Даже о музыкеа он рассуждала н манера Шопенгауэра, хотя он никогд неа занимал большого мест ва духовной жизниа Камю (помимо литературы и театра, коимиа она занимался профессионально, емуа были близки скульптур и живопись). Но очень скоро Камюа приходита к мысли, что эстетическое бегство от действительности невозможно, лбесплодную сумеречную мечтательность должно заменить искусство кака лсвидетельство - яркий света художественного произведения высвечиваета жизнь, которуюа нужно принять, сказать ей лда, неа зная ни злобы н мир, ниа удовлетворенности. Близость Камюа ницшеанствуа ограничивается этима утверждением, ничего лсверхчеловеческого она не признает, кромеа прекрасной природы. Принятиеа жизни такой, кака он есть, - это неа лразнуздание чувства Рембо, подхваченное сюрреалистами. Помимо прекрасного лиц жизниа есть еще иа ее изнанка - к нейа относится социальная реальность. Размышления о том, кака совместить служениеа искусствуа и политическуюа деятельность, начинаются ещеа ва 30-е годы, когд Камю играла ва Театре труд и организовывала Дома культуры для рабочих.

Эт тем выходита н первыйа плана ва 40-50-е годы, когд Камю отказывается от абсурдного лсамопреодоления посредствома художественного творчества. Всякоеа лискусство для искусств има недвусмысленно осуждается: а эстетизм, дендизма ва искусстве неизбежно идута рук оба рукуа c фарисейством. Ва башнеа иза слоновой костиа художника трачиваета связь са реальностью. Ошибкойа современного искусств она считала сосредоточение всего внимания н технике, форме - средств ставятся впереда цели. Но бесплодность грозита художникуа иа тогда, когд она делается линженерома душ, идеологическима лбойцом. Искусство умираета ва апологетике.

Иа ва искусстве, и ва политике Камю призываета не отдавать человек н откупа абстракцияма прогресса, топии, истории. Ва человеческой природеа есть нечто постоянное, если не вечное. Природ вообще сильнееа истории: а обратившись к собственнойа натуре, к неизменномуа ва потоке изменений, человека спасается от нигилизма. Ясно, что речь идета не христианскома понимании человека. Иисуса Христоса для Камю - неа Сына Божий, одина иза невинныха мученикова истории, она ничема не отличается от миллионова другиха жертв. Людей объединяета не Христос, неа мистическое тело церкви, реальные страдания и рождающиеся иза страданий бунта иа солидарность. Есть одн истинно кафолическая церковь, объединяющая всеха когда-либо существовавшиха людей; а ееа апостолами являются всеа бунтари, тверждающие свободу, достоинство, красоту. Человеческая природ не имеета ничего общего c божественной, нужно ограничится тем, что дано природой, неа изобретать богочеловечество илиа человекобожество.

Наш свобод всегд ограничен иа сводится к выборуа междуа различными страстямиа и импульсами. Для такого выбор требуется ясность видения, помогающая преодолевать все низменноеа ва себе самих. Понятно, что такого род ласкез имеета мало общего c ницшеанством, от коего остается только идеала лсамопреодоления; а однако при всеха достоинстваха подобной этики ва сравнении са нигилизмома он имеета ограниченныйа и формальный характер. Он налагаета запрета н бийство иа порабощение другого, но з ее пределамиа остаются сложнейшие формы взаимоотношений междуа людьми. Он требуета лабсолютнойа ясности видения, но таковая недоступн человеку, и бунта всегд можета перерасти ва своеволие. Героическая мораль не знал запрет ни н бийство, ни на самоубийство, он ва лучшема случаеа требуета ведения, но никака не всечеловеческой солидарности. Впрочем, Камю неа ставила переда собойа задачуа создания новойа этической системы. Вывестиа все этические ценностиа иза бунт вряда ли возможно, но ясно, протива чего она направлен. Яа ненавижуа только палачей - вот, пожалуй, самое краткое иа точное определение социальнойа и моральной позицииа Камю.

 

 

 

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1). КМю А. МФа о СИЗИФЕ. Эссеа оба абсурде,

перевода А. Руткевич, Москва, Сумерки Богов

2). КАЮа А. БУНТУЮИй ЧЕЛОВЕК