Geum.ru

Лоренс Стерн Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава VIII
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   79
^

Глава VIII




Прошло часа полтора неторопливого чтения с тех пор, как дядя Тоби позвонил и Обадия получил приказание седлать лошадь и ехать за доктором Слопом, акушером; – никто поэтому не вправе утверждать, будто, поэтически говоря, а также принимая во внимание важность поручения, я не дал Обадии достаточно времени на то, чтобы съездить туда и обратно; – – – хотя, говоря прозаически и реалистически, он за это время едва ли даже успел надеть сапоги.

Если слишком строгий критик, основываясь на этом, решит взять маятник и измерить истинный промежуток времени между звоном колокольчика и стуком в дверь – и, обнаружив, что он равняется двум минутам и тринадцати и трем пятым секунды, – вздумает придраться ко мне за такое нарушение единства или, вернее, правдоподобия, времени, – я ему напомню, что идея длительности и простых ее модусов96 получена единственно только из следования и смены наших представлений – и является самым точным ученым маятником; – и вот, как ученый, я хочу, чтобы меня судили в этом вопросе согласно его показаниям, – с негодованием отвергая юрисдикцию всех других маятников на свете.

Я бы, следовательно, попросил моего критика принять во внимание, что от Шенди Холла до дома доктора Слопа, акушера, всего восемь жалких миль, – и что, пока Обадия ездил к доктору и обратно, я переправил дядю Тоби из Намюра через всю Фландрию в Англию, – продержал его больным почти четыре года, – а затем увез в карете четверкой вместе с капралом Тримом почти за двести миль от Лондона в Йоркшир. – Все это, вместе взятое, должно было приготовить воображение читателя к выходу на сцену доктора Слопа – не хуже (надеюсь), чем танец, ария или концерт в антракте пьесы.

Если мой строгий критик продолжает стоять на своем, утверждая, что две минуты и тринадцать секунд навсегда останутся только двумя минутами и тринадцатью секундами, – что бы я о них ни говорил; – и что хотя бы мои доводы спасали меня драматургически, они меня губят как жизнеописателя, обращая с этой минуты мою книгу в типичный роман, между тем как ранее она была книгой в смысле жанра отреченной. – – Что же, если меня приперли таким образом к стенке, – я разом кладу конец всем возражениям и спорам моего критика, – доводя до его сведения, что, не отъехал еще Обадия шестидесяти ярдов от конюшни, как встретил доктора Слопа; и точно, он представил грязное доказательство своей встречи с ним – и чуть было не представил также доказательства трагического.

Вообразите себе… Но лучше будет начать с этого новую главу.


Глава IX




Вообразите себе маленькую, приземистую, мешковатую фигуру доктора Слопа, ростом около четырех с половиной футов, с такой широкой спиной и выпяченным на полтора фута брюхом, что они сделали бы честь сержанту конной гвардии.

Таков был внешний вид доктора Слопа. – Если вы читали «Анализ Красоты»97 Хогарта (а не читали, так советую вам прочесть), – то вы должны знать, что карикатуру на такую внешность и представление о ней можно с такой же верностью дать тремя штрихами, как и тремя сотнями штрихов.

Вообразите же себе такую фигуру, – ибо таков, повторяю, был внешний вид доктора Слопа, – медленно, шажком, ковыляющей по грязи на позвонках маленького плюгавого пони, – приятной масти, – но силы, – увы! – – едва достаточной для того, чтобы семенить ногами под такой ношей, будь даже дороги в сносном состоянии. – Они в нем не находились. – – – Вообразите теперь Обадию, взобравшегося на могучее чудовище – каретную лошадь – и скачущего во весь опор галопом навстречу.

Прошу вас, сэр, уделите минуту внимания картине, которую я вам нарисую.

Если бы доктор Слоп за милю приметил Обадию, несущегося с такой чудовищной скоростью прямо на него по узкой дороге, – – ныряющего, как черт, в топи и болота и все обдающего грязью при своем приближении, разве подобный феномен, вместе с движущимся вокруг его оси вихрем грязи и воды, – не стал бы для доктора Слопа в его положении предметом более законного страха, нежели худшая из комет Вистона98? – О ядре и говорить нечего, то есть о самом Обадии и его каретной лошади. – – – На мой взгляд, одного поднятого ими вихря было бы довольно, чтобы завертеть и унести с собой если не доктора, то, по крайней мере, его пони. Так вот вы представляете себе, – сколь сильными должны были быть ужас и страх пред морем воды, испытываемые доктором Слопом, читая (а сейчас вы именно это сделаете), что он ехал не торопясь в Шенди Холл и находился уже в шестидесяти ярдах от дома и в пяти ярдах от крутого поворота, образованного острым углом садовой ограды, – на самом грязном участке грязной дороги, – – как вдруг из за этого угла вылетают бешеным галопом – бац – прямо на него Обадия со своей каретной лошадью! – Кажется, во всем мире невозможно предположить ничего страшнее подобного столкновения – так беспомощен был доктор Слоп! так плохо подготовлен к тому, чтобы выдержать этот сокрушительный удар!

Что ему было делать? – Он перекрестился. – Очень глупо! – Но доктор, сэр, был папист. – Все равно, – лучше бы он держался за луку седла. – Разумеется; – а еще лучше, как показали события, если бы он вовсе ничего не делал; – ибо, осеняя себя крестом, он выронил хлыст, – и при попытке поймать его между коленями и седлом, когда хлыст туда скользнул, он потерял стремя, – а потеряв стремя, потерял равновесие; – в довершение всех этих потерь (которые, кстати сказать, показывают, как мало пользы приносит крестное знамение) несчастный доктор потерял самообладание. Поэтому, не дожидаясь наскока Обадии, он предоставил пони своей участи, полетев с него кувырком, наподобие и по способу тюка шерсти, и без всяких других последствий от этого падения, кроме того что (опять же как тюк шерсти) дюймов на двенадцать зарылся в грязь самой широкой своей частью.

Обадия дважды снял шапку перед доктором Слопом: – – раз, когда тот падал, – и другой раз, когда он увидел его сидящим. – Несвоевременная учтивость! – – Разве не лучше было ему остановить коня, соскочить на землю и помочь доктору? – Сэр, он сделал все, что мог сделать в своем положении; – однако инерция бега упряжной лошади была так велика, что Обадия не в состоянии был сделать это сразу; – – трижды описал он круг возле доктора Слопа, прежде чем ему удалось остановить своего коня; когда же он наконец в этом успел, то произвел такое извержение грязи, что лучше бы Обадии было находиться за милю оттуда. Словом, никогда еще не бывал доктор Слоп так загажен и так пресуществлен, с тех пор как пресуществления99 вошли в моду.