Исламской Республики Иран. «Краткая история Ирана» посвящена истории одного из самых древних государств мира книга

Вид материала

Книга

Содержание Часть первая

Подобный материал:

• Исламской Республики Иран, Центральный банк Исламской Республики Иран, и Иранской Палаты, 999.64kb.
• Исламской Республики Иран, Республики Казахстан, Российской Федерации, Туркменистана, 3462.12kb.
• Основные показатели внешнеэкономического сотрудничества Астраханской области с Исламской, 43.64kb.
• Четвертая, 2798.26kb.
• Социально-историческое развитие исламской республики иран (1979 -2008 гг.): Факторы, 379.51kb.
• План введение 3 доктрина «исламской экономики» в изложении теологов высшего совета, 235.82kb.
• Врассказе «Краткая история парикмахерского дела», 191.64kb.
• Б. А. Рыбаков язычестводрев h ейруси москва 1987 Книга, 14061.84kb.
• Первая командировка доктора артура честера мильспо1 в иран, 449.6kb.
• Иран: Между прошлым и Будущим? Иран после парламентских выборов, 507.4kb.

^

Часть первая

До ислама

Мидяне

Точное время появления мидян и заселения ими западных и цен­тральных районов Ирана неизвестно, однако с большой долей ве­роятности можно утверждать, что произошло это между I и II тыс. до н. э., т. е. в то время, когда другие арийские племена отправились с мест своего обитания на юг. Несмотря на различные гипотезы, выдвигаемые в отношении прародины индоевропейцев, все исследователи едины в одном: вышеупомянутые народы жили в более северных регионах, но с течением времени из-за увеличения численности населения, похоло­дания и под давлением других переселяющихся народов, как ариев, так и неариев, были вынуждены мигрировать, и в конце концов часть их направилась в жаркую Индию, а часть поселилась в различных обла­стях Иранского плато.

Около 900 г. до н. э. в Иране, кроме плато на крайнем западе и, может быть, ряда восточных районов уже жили племена, говорившие на иранских диалектах, принадлежащих к арийской группе индоевро­пейской семьи языков. По выражению М. М. Дьяконова, «не нужно думать, что все эти племена были пришлыми. По-видимому, здесь под влиянием ряда причин происходил сложный процесс восприятия або­­ригенами Иранского плато нового языка, носители которого просачи­вались из соседней области»¹.

Ассирийский царь Тиглатпаласар I ок. 1100 г. до н. э. перешел Заг­рос и вторгся в земли, позже вошедшие в состав Мидии, но мидяне при этом упомянуты не были. Однако после него в 844 г. до н. э. Сал­манасар III напал на Курдистан и в войнах, продолжавшихся до 838 г. до н. э., за­воевал некоторые районы Мидии (ассир. Амадай) и Парсуаша (Парсуа). Нет никаких сомнений в том, что это была именно Мидия, поскольку с той поры и до времени своего упадка ассирийцы упоминают это на­звание в своих надписях ². Ассирийский царь Адад-ни­ра­ри III (810—782 гг. до н. э.) и его мать Семирамида восемь раз ходили войной на Иран и расширили пределы Ассирии до «моря, над которым восходит солнце» (т. е. до озера Урмия или Каспийского моря), таким образом заняв территории, входившие в состав Мидии³. Сами ассирийцы жили в тяжелых для жизни малоурожайных районах в северном течении р. Тигр и поэтому не могли заниматься земледелием на пахотных землях или скотоводством, а потому в течение многих веков, начиная с середины II тыс. до н. э. и до конца VII в. до н. э., по большей части воевали и грабили сопредельные страны, держа соседние народы в постоянном страхе.

В последний раз ассирийцы напали на Мидию в 744 г. до н. э., когда Тиглатпаласар III после разгрома народов Урарту занял Загрос от озера Урмия до границ Элама. Кроме того, ассирийский полководец Ашшур-данни-нанни вторгся в Восточную Мидию и дошел, очевидно, до района г. Демавенд и границы степи. О немалом населении Мидии и ее благосостоянии свидетельствует то, что в ходе этих походов ассирийцы взяли большой полон, а также то, что в их руки попало много трофеев⁴.

Возможно, в тот период мидяне еще не имели достаточного поли­тического опыта для создания единого государства, чтобы сопротив­ляться своим могущественным соседям — ассирийцам на западе и скифам на севере. Поэтому мы видим, что хоть «сильные мидяне»⁵ и проявляли большую храбрость, защищая себя, свои семьи и нажитое за долгие годы имущество, из-за рассеянности родственных племен они все же становились пленниками врагов, попадались на их хитрости и уловки. Вместе с тем, несомненно, с течением времени мидяне, по­строив сильные укрепления на западе страны, рисунки которых со­хранились в ассирийских источниках, устранили свои слабые места и понемногу превратились в серьезную силу.

Мидяне усилились еще больше, создав союз шести крупных родственных племен, и постепенно доказали, что являются опасным противником для соседних государств. Этими шестью племенами были паретакены (предположительно, отсюда произошло название современного г. Фаридун в окрестностях Исфахана), аризанты на востоке страны, бусы, струхаты, будии и маги (местообитание последних неизвестно). Дьяконов убежден: «Судя по тем из дошедших до нас именам, этимология которых ясна, мидяне были индоевропейцами — иранцами по языку»⁶. Исходя из той дани, которую ассирийцы взимали с мидян, можно сделать вывод, что основу их жизнедеятельности (по меньшей мере большей части мидийских племен) составляло животноводство; они были широко известны разведением крупного рогатого скота и особенно несейских коней⁷.

Если верить Геродоту, в действительности первому и единственному историку, подробно рассказавшему о мидянах, вплоть до середины VIII в. до н. э. у них еще не было единой власти, однако систематические нападения ассирийцев, а также Урарту и маннеев послужили причиной того, что на основе горького исторического опыта они сделали выводы, увидев выход в создании единого государства, способного противостоять врагам. В 715 г. до н. э. упоминается некий Дайукку (Дейок), вступивший в неудавшийся заговор с царем Урарту Русой I против Уллусуну, царя Манны, закончившийся поражением из-за вмешательства Саргона II, однако, вероятно, с этим историческим событием связано имя человека, которого Геродот называет основателем Мидийского государства⁸.

Нападения многочисленных киммерийского и скифского племен (арийских по происхождению), пересекавших Кавказ и Аракс большей частью с целью грабежа и добычи, на долгое время стали головной болью для мидян, и, возможно, именно этот фактор в большей степени, чем все остальные, отсрочил их победу над ассирийцами. Правление Асархаддона (ок. 672—673 гг. до н. э.) совпадает с военными действиями против арийских народов, которые постоянно угрожали Ниневии и хотели уничтожить Ассирию⁹.

Представляется, что то сильное давление, которое оказывал Саргон II на Мидию, во время правления его преемника Синаххериба (681—705 гг. до н. э.) уменьшилось, поскольку тот был занят войной с многочисленными мятежниками в Вавилоне, Египте и Иудее. Видимо, это можно считать одной из причин объединения мидийских племен под началом дома Дейока. «Сначала он был правителем одного из городов, но вскоре возглавил сильный союз. Он действительно был очень уважаемым человеком, поскольку Асархаддон, сменивший Синаххериба, отправил к нему посла»¹⁰.

На самом деле Дейок не только сплотил мидян, но и собрал родственные племена маннеев и киммерийцев. Последние были иранцами по происхождению; вместе со скифами они перешли Кавказ и поселились на границе двух государств, враждуя с Ассирией и Урарту. Несмотря на то что составление точной истории Мидии является делом непростым, а два свидетельства, оставленные Геродотом и Ктесием, греческим врачом при дворе Артаксеркса II, противоречат друг другу, историки считают более достоверными записи Геродота, который, вероятно, ведет повествование со слов знатных мидян — своих современников. По этим данным создание Мидийского государства относят примерно к 701—708 гг. до н. э. ; всего оно просуществовало 150 лет. Однако Кте­сий упоминает многочисленные небольшие полунезависимые племена и государства в различных регионах, и таким образом время существования Мидии увеличивается вдвое¹¹. Добавим также, что некоторые европейские исследователи, например Герцфельд, также пытались со­отнести легендарных исторических правителей Древнего Ирана с бо­лее или менее известными царями Мидии. Так, например, Ахеменидского царя Кира и Кай-Хосрова (Кави Хусрава) считают одним лицом¹². Историки сходятся во мнениях, что имя Дайукку было прозвищем и восходит, скорее всего, к дахьюпати, однако недостаток свидетельств мешает составить точную сводную хронологию мидийской династии, начиная от Дейока Великого и заканчивая последним правителем. Как выразился д-р Зарринкуб, «судя по всем этим документам, долгое время после Дейока мидийские племена все еще управлялись своими предводителями, а единого государства, которому бы все они подчинялись, пока не существовало. Отсюда следует, что только по окончании распри со скифами и завоевания Ниневии мидийские вожди смог­ли, заключив союз или подчинив предводителей персидских племен, создать единое независимое государство. Из греческих свидетельств, очевидно, самым близким к истине — в том, что история Мидии начинается с падения Ассирии — является рассказ Ктесия¹³. Очевидно, близость мидян и персов создала такую почву для союза этих двух великих народов, когда в принципе враги другого народа считались своими врагами, равно как и свои друзья рассматривались как друзья другого народа; именно такая неделимая связь прослеживается практически во все периоды правления обеих династий и в эпоху Ахеменидов, из-за чего греческие историки даже не делали между ними различия, а свои войны с иранцами называли мидийскими.

Бесспорно, со временем многочисленные мидийские племена при­шли к выводу, что для собственного развития им необходимо освободиться от своего сильного врага, они убедили своих соседей-ариев — урарту, скифов, маннеев, киммерийцев и Ахеменидов, что невозможно достичь стабильности, мира и прогресса, кроме как устранив внутренние противоречия и придя к единству. Возможно также, что мысль об усилении власти и вообще о едином государстве возникла у мидян из-за многочисленности их племен и их постоянного противостояния непрерывным нападениям со всех сторон извне. Последний фактор, изложенный в несколько мифическом ключе у Геродота, говорит о том, что именно таким образом на исторической арене появилось первое крупное государство ариев на Востоке¹⁴.

Если согласиться с тем, что выбор Дейока (ок. 728 г. до н. э.) произошел так, как это было принято у ариев в то время: старейшину племени и вождя народа, обладавшего мудростью, справедливостью и знанием дела, поставили управлять общими делами, необходимо принять и то, что главы прочих племен не утратили своих политических и военных полномочий, но посчитали правильным укрепление центральной власти, ставшей политической основой государства. Именно из-за осознания этой исторической необходимости Дейок после 53 лет своего правления имел настолько прочное положение, что, несмотря на явное и неявное сопротивление Ассирии, смог избрать преемником своего сына Фравартиша (Фраорта) ¹⁵.

Первоначально этот правитель следовал политике своего отца, так как понимал, что Мидия еще не настолько сильна, чтобы освободиться от ассирийского гнета. Очевидно, за 22 года его царствования (633— 655 гг. до н. э.) владения мидян расширились. Помимо того что он заключил договор с персами, он присоединил и другие районы. Ощущение силы, появившееся у этого знающего свое дело человека в результате четкого управления страной и укрепления военной мощи, послужило причиной того, что он предпринял решительную попытку устранить жестокого и в то же время начинавшего приходить в упадок врага. Не осознавая того, что мидийская армия еще недостаточно опытна, чтобы соперничать с воинственными ассирийцами, покорившими все народы Передней Азии, мидийский царь поплатился головой за свою ошибку, погибнув в безрезультатном походе на Ассирию. Судьбе было угодно, чтобы окончательный итог войны и победа в ней стали уделом его преемника Хувахштры (Киаксара) ¹⁶.

Этот человек, которого Геродот считает третьим царем мидийской династии, правил долго (585—633 гг. до н. э.), и, поскольку его имя, имена его отца и сына приводятся в надписи Дария I, становится ясно, что он был исторической личностью, выдающейся и знаменитой. По велению и указаниям Киаксара была укреплена военная и, следовательно, политическая составляющая Мидийского царства, а в действительности он заложил политическую основу господства иранцев над своими землями и регионами, позднее собравшимися под знамена мидян и персов. Его первостепенной задачей было извлечь урок из поражения своего отца и упорядочить разбитое и уничтоженное войско. Опыт его отца показал, что неорганизованные мидийские воины не могут одолеть опытных и закаленных в боях ассирийских солдат. Поэтому Киаксар создал постоянную армию, в которой пеший воин был вооружен мечом, луком и стрелами. Всадники также были отменными лучниками, поскольку с детства ездили верхом; мидийские кони, особенно несейские, пользовались заслуженной славой, и, как уже было сказано ранее, ассирийцы требовали этих лошадей в качестве дани.

Киаксар, воспользовавшись моментом, когда два ассирийских пол­ко­водца — Син-шуми-лишир и Син-шарру-ишкун (после 628 г. до н. э.) — сражались между собой за трон и корону, напал на Ассирию¹⁷. Этот успешный поход потряс основы ассирийского владычества и освободил мир того времени от мощного врага, так как, несмотря на яростное сопротивление ассирийского военачальника, последний в конце концов потерпел поражение, и мидийское войско во второй раз вступило на ассирийскую землю и осадило ее столицу Ниневию. Киаксар понимал, что осада прочно укрепленной Ниневии будет продолжаться долго, и послал часть войска грабить и уничтожать плодородные равнины вокруг нее, поскольку принял решение уничтожить врага и стереть Ассирию с лица земли, «отсюда легко можно сделать вывод, насколько велика была ненависть мидян из-за притеснений ассирийцев»¹⁸.

Конечно, в это время Ассирия не бездействовала, и группы скифов, перешедших Кавказ у Дербента, подобно селевому потоку хлынули на юг, подстрекаемые напасть на Мидию. Это чреватое бедой событие стало причиной того, что Киаксар ради защиты своей только что встав­шей на ноги страны и народа снял осаду с Ниневии и поспешил на войну со скифами. Гиршман указывает датой этого события 653 г. до н. э. и пишет: «Из-за нападения скифов во главе с Мадием, сыном Прототия (Партатуа), союзником Ассирии, Хшатрита потерпел поражение и тоже был убит»¹⁹.

Известно однако, что Киаксар после поражения остался в живых, но был вынужден, по выражению Геродота, «в течение 28 лет терпеть их набеги»²⁰; те скифы, которые пришли в Западный Иран в правление Асархаддона вместе с киммерийцами или после них, были воинственными арийскими племенами, которые, как их мидийские и ахеменидские предшественники, направились в сторону плодородных и пригодных для скотоводства и земледелия районов Иранского плато. Воинственные и жестокие, они не мыслили ни о чем, кроме грабежа, кровопролития и разрушения; известно, что по сравнению с племенами и народами, пришедшими на эту землю ранее, они были более агрессивными и устрашающими. По прочтении Торы становится совершенно очевидно, какой страх вселяли скифы-шкуда своей резней в сердца людей того времени. Пророк Иеремия говорит:

Бегите, дети Вениаминовы, из среды Иерусалима, и в Фекое²¹ трубите трубою и дайте знать огнем в Бефкареме²², ибо от севера появляется беда и великая гибель… Так говорит Господь: вот, идет народ от страны северной, и народ великий поднимается от краев земли; держат в руках лук и копье; они жестоки и немилосердны, голос их шумит, как море, и несутся на конях, выстроены, как один человек, чтобы сразиться с тобою, дочь Сиона. Мы услышали весть о них, и руки у нас опустились, скорбь объяла нас, муки, как женщину в родах. Не выходите в поле и не ходите по дороге, ибо меч неприятелей, ужас со всех сторон. Дочь народа моего! опояшь себя вретищем и посыпь себя пеплом; сокрушайся, как бы о смерти единственного сына, горько плачь; ибо внезапно придет на нас губитель... Раздувальный мех обгорел, свинец истлел от огня: плавильщик плавил напрасно, ибо злые не отделились ²³.

Та же Тора, которая не скрывает боль и страдания иудеев от жестокости ассирийцев, в другом месте упоминает о доброй вести — нападение мидян на Ниневию, и видно, что это вселило огромную радость за мидян в сердца несчастных людей того времени²⁴.

Киаксар был вынужден в течение долгого времени терпеть набеги разрушителей, но в конце концов он позвал царя скифов Мадия со всеми его вождями в гости и, напоив их допьяна, всех убил. Историки расходятся во мнениях, действительно ли скифы властвовали над ми­дянами в течение 28 лет или менее и было ли это во время Фраорта или Киаксара, однако ясно, что сработали подстрекательства ассирийцев, а Мадий, глава скифов, сын Партатуа — тот самый предводитель, за которого Асархаддон отдал свою дочь²⁵.

Действия Киаксара спасли не только Иран, но все государства Западной Азии и даже Египет, ставшие данниками скифов, и с тех пор не стало больше особых препятствий, способных спасти от окончательного коллапса Ассирию, клонившуюся к упадку. Правильнее сказать, что это государство в VII в. до н. э., т. е. примерно за 40 лет до падения, достигло пика своего могущества: Египет подчинился ему, Лидия была покорна, Элам, заклятый враг Ассирии, был опустошен, государство Ван не смело более ничего предпринимать. В стране заметно расцвела мидийская культура, однако небольшому народу и государству, каким была Ассирия, было практически невозможно сохранить все эти «труд­ные» царства. Для удержания в узде завоеванных народов они использовали метод грубого запугивания, убийств и разрушений. Однако с того времени, когда на арене появились сильные арийские соседи, они стали использовать для этого другие способы — коварство, разобщение и раскол²⁶.

В итоге история Древнего мира вступила в такую фазу, когда по­явились новые могущественные силы, обладавшие не только немалым и увеличивавшимся день ото дня народом для заселения завоеванных земель, но и имевшие новые обычаи, основанные на мудром, этичном и законном правлении. Таковы были мировоззрение и способ управления страной мидян, впоследствии более ярко и полно проявившиеся в эпоху Ахеменидов. Это мировоззрение возникло из особой гражданской культуры, которую верующие в единственного и не имеющего подобия Бога иранцы имели долгие столетия, а может, и тысячелетия; основу его составляло уважение к человеку и его национальным и религиозным убеждениям. Такой подход в действительности был человеческим призывом к необходимости глубинных перемен, практически к моральной революции Древнего мира, и поневоле мыш­ление, основанное на повержении и уничтожении городов и центров жизни, убийстве и унижении народов, было предано забвению.

Ассирийцы не могли противостоять участившимся и организованным нападениям двух объединившихся государств — Мидии и Вавилона. Смерть Ашшурбанапала в 626 г. до н. э. и короткие царствования двух его сыновей, прошедшие в стычках с претендентами на престол и соперниками, еще более явно обозначили признаки упадка власти в Ассирии. Набопаласар, наместник Вавилона, в этом же году взял власть в свои руки из-за бесчестий, чинимых ассирийцами по от­ношению к богам своего города, и, собираясь поднять мятеж²⁷, принял помощь Мидии. Затем оба государства, жестоко притеснявшиеся Ассирией, объединились и напали на Ниневию, взяв ее неприступную цитадель и посрамив Син-шарру-ишкуна. Правитель Вавилона не имел успеха в набеге на пограничные территории Ассирии, но быстрое нападение Киаксара принесло поражение ассирийцам²⁸.

В конце концов после череды кровопролитных войн Ассирия была низвержена, и Ниневия пала после долгой осады. Датой этого события считают 612 г. до н. э. Евсевий, однако, определяет ее как первый год сорок третьей Олимпиады, Иероним относит ее на год ранее, в Торе этим годом считается год смерти Иосии в войне с Египтом; Набонид, вавилонский царь, восстановил храм в Харране через 54 года после уничтожения столицы Ассирии. На основании этих данных датой падения Ниневии полагают 607 г. до н. э., а некоторые пишут также 605 и 606 гг. до н. э.²⁹

В любом случае Ассирия не оправилась более от такого удара и во время раздела большей частью вошла в состав Мидии. После заката Мидии она стала одноименной провинцией Ахеменидской империи, а затем входила в государства Александра и Селевкидов. Падение этого могущественного царства, к тому же ровно через 40 лет после исчезновения Элама, удивительно и показывает, что оно основывалось исключительно на военной силе и мощи, а когда ассирийский меч переломился, более не стало фактора, сохранявшего бы Ассирию в качестве независимого государства.

После этого события — одного из важнейших в истории Древнего мира — Набопаласар завоевал Нижнюю Месопотамию и послал своего сына Навуходоносора II покорять Египет. Последний, возвратившись назад из-за внезапной смерти отца, еще дважды водил войска в Восточное Средиземноморье, производя большие разрушения. Так, например, он причинил огромный ущерб жителям Иерусалима, предоставив своим воинам свободу убивать и грабить, так что результаты его деятельности видны даже через много тысячелетий. В Торе сказано:

И Он навел на них царя Халдейского, — и тот умертвил юношей их мечом в доме святыни их и не пощадил [ни Седекии] ³⁰, ни юноши, ни девицы, ни старца, ни седовласого: все предал Бог в руку его. И все сосуды дома Божия, большие и малые, и сокровища дома Господня, и сокровища царя и князей его, все принес он в Вавилон. И сожгли дом Божий, и разрушили стену Иерусалима, и все чертоги его сожгли огнем, и все драгоценности его истребили. И переселил он оставшихся от меча в Вавилон, и были они рабами его и сыновей его до воцарения царя Персидского ³¹.

Дальновидный и обладающий политическим чутьем Киаксар понимал, что при разделе земель, оставшихся от Ассирии, лучше ограничиться теми, что лежали по соседству с Мидией, и что следует укло­ниться от управления Восточным Средиземноморьем. Однако впослед­ствии он приложил немало усилий для покорения Лидии, — отсюда становится ясно, что он, будучи человеком практичным, считал более полезным расширение своего прогрессивного и растущего государства в сторону Эгейского моря. Эта кампания, вроде бы продол­жавшаяся около пяти лет, так как лидийцы приложили все усилия для противодействия мидянам, была приостановлена, во-первых, потому, что лидийцы вели войну на своей территории, а мидяне были сильно удалены от своих баз; во-вторых, Лидия наняла тяжеловооруженных греческих воинов, которые были весьма искусны в ведении боевых действий; и, в-третьих, лидийская конница имела огромное численное превосходство³².

К слову, противостояние закончилось миром из-за случившегося солнечного затмения, известного тем, что его предсказал Фалес Милетский, и при посредничестве киликийского царя Сиеннесия и Навуходоносора, царя Вавилона. Река Галис (ныне р. Кызылырмак) была определена в качестве границы между государствами³³.

Конечно, Киаксар не ограничился победой над Ассирией и Северной Месопотамией, а, как говорит Геродот, присоединил к Мидии еще некоторые районы Ирана, а именно: Гирканию (Горган), Парфию, Балх, — «таким образом, границей Мидии на северо-востоке была, вероятно, пустыня Каракумы в современной Туркменской ССР или даже Амударья, где мидяне, по Ктесию, столкнулись с саками. Персида входила в число подчиненных Мидии царств — также, вероятно, и Элам» ³⁴.

М. М. Дьяконов далее говорит, что Киаксар для продолжения вой­ны с Лидией должен был некоторое время владеть всей Арменией или, другими словами, государством Урарту. Следовательно, Мидии принадлежали и важные регионы Закавкавказья³⁵.

После этих войн лидийский царь Алиатт отдал свою дочь за сына Киаксара, и тот, заняв через некоторое время место отца, взял в руки бразды правления значительным и славным государством под именем Астиаг (Иштувегу = Ажидахак).

Известно, что четвертый и последний царь Мидии не обладал блестящими личностными и лидерскими качествами своего отца. Историки считали Киаксара одним из прославленных мировых полководцев и правителей значительных исторических государств. Временем прав­ления Астиага считают период с 585 по 550 г. до н. э., и можно полагать, что оно прошло в основном мирно и спокойно. Причины этого в некоторой степени понятны, так как если бы он хотел воевать с Лидией и Вавилоном, обе этих страны были достаточно сильны для того, чтобы сохранить свои рубежи. Алиатт, тесть Астиага, и его сын Крез извлекли важный урок из пятилетнего конфликта с Мидией и, наняв малоазийских греков, считались значительной силой. Также и Вавилон под управлением такого волевого человека, как Навуходоносор, показал свою способность не только к охране своих границ, но и к их расширению. Навуходоносор усилил укрепления Вавилона и построил между северной и южной частями города между реками Тигр и Евфрат такие фортификационные сооружения, которые в момент опасности можно было затопить, предотвратив таким образом проникновение врага. Несмотря на это, после его смерти достигнутый мир не продлился долго, и несколько человек, поочередно занимавшие трон, были вскоре убиты или скончались. В конце концов вавилонские жрецы избрали на царствование человека по имени Набонид (Набу-наид), не происходившего из царского рода. Из текстов сохранившихся табличек становится ясно, что его отец был жрецом храма Сина, бога Луны в Харране, и, скорее всего, родственником ассирийского царского семейства.

Исторические источники много говорят о том, что между Набонидом и Астиагом были стычки. Таблички Набонида полны свидетельств о древних памятниках Вавилона, а цилиндры, найденные в раз­валинах старых храмов города, конспективно рассказывают о военных действиях царя, и понятно, что, если бы Кир не выступил против Астиага, война Вавилона с Мидией продолжилась бы.

Источники свидетельствуют, что у Астиага не было сыновей и, по словам Ктесия, его царство должно было отойти его зятю Спитаме. Спитама — родовое имя Заратуштры, и интересно, как убеждения иранского пророка, из какой бы области в Иране он ни происходил, нашли огромное количество сторонников среди мидян и персов и населения Восточного Ирана и Средней Азии, что «имело огромное значение для всего Ирана» ³⁶.

По сведениям другого греческого историка, Геродота, возглавить империю было суждено его внуку Киру II, который правил с 557 г. до н. э. в Персиде и Аншане и был самым достойным среди потомков своего деда по матери Киаксара и сумел исполнить, даже с лихвой, его высокую мечту.

То, что эта передача власти произошла без крупных конфликтов, стало еще одной причиной для того, чтобы персы и мидяне сблизились еще больше, и вселило придворным Астиага надежды на их прочное положение при дворе нового царя³⁷.

Главным наследством, доставшимся Ирану после переноса центра власти из Экбатан в Персиду, был как раз выдающийся потомок этого семейства — Кир, поскольку этот ахеменидский царь не только обучился у своей матери Манданы этикету и культуре мидийского двора, но в то же время освоил обычаи и приемы руководства потомков Дей­ока и получил государство Астиага. Интересно также, что маги Мидии и жрецы Персии продолжали творить и соблюдать религиозные обряды и церемонии — это доказывает, что мидяне и персы, столько веков назад отделившиеся от остальных народов Арьянем Вайджо ³⁸, все так же сохраняли свои древние религиозные верования и обряды и что обычаи и уклад жизни обоих этих народов были настолько схожи, что религиозные церемонии персов проводили жрецы из мидийских племен ³⁹.