Автобиография йога посвящается памяти Лютера Барбанка, американского святого

Вид материала

Биография

Содержание Глава 36Интерес Бабаджи к Западу Санатана дхарму

Подобный материал:

• Книга памяти, 11757.15kb.
• © Д. Шкурлятьева, перевод, 2003, 59.7kb.
• Плотникова В. И., заместитель директора по воспитательной работе мбоу многопрофильный, 211.21kb.
• 2011. 05. 24. Йога Триада. Лекция Вадим Запорожцев, 769.21kb.
• 2011. 06. 14. Йога Триада. Лекция Вадим Запорожцев, 379.24kb.
• Мартина Лютера Кинга биография, 136kb.
• О. Ю. Дыхание на каждый день или Учимся дышать правильно Светлой памяти удивительного, 2569.8kb.
• Мартин Лютер «95 тезисов», 100.42kb.
• Парамаханса Йогананда Автобиография Йога, 7306.47kb.
• Содержание: Классическая йога Перевод с санскрита, введение, комментарий и реконструкция, 10946.88kb.

^

Глава 36
Интерес Бабаджи к Западу

- Учитель, вы когда-нибудь встречали Бабаджи?

Была тихая летняя серампурская ночь, я и Шри Юктешвар сидели рядом на балконе второго этажа его дома, огромные звезды тропиков мерцали у нас над головой.

- Да, - учитель улыбнулся моему прямому вопросу, глаза его выразили почтение. - Три раза я был благословен лицезрением бессмертного гуру. Наша первая встреча произошла в Аллахабаде на кумбха мела.

Религиозные праздники, устраиваемые в Индии с незапамятных времен, известны как кумбха мела, они постоянно сохраняли духовные цели в поле зрения масс. Миллионы набожных индусов собираются раз в двенадцать лет для того, чтобы встретиться с садху, йогами, свами и аскетами всякого рода. Есть много отшельников, которые никогда не покидают своих уединенных убежищ, исключая лишь посещение мела (ярмарки), чтобы даровать свое благословение мирским мужчинам и женщинам.

"Во время первой встречи с Бабаджи я еще не был свами, - продолжал Шри Юктешвар, - но уже получил посвящение в крию от Лахири Махасая. Он надоумил меня посетить мела, собиравшуюся в январе 1894 года в Аллахабаде. Я впервые видел кумбха и был немного ошеломлен шумом и гомоном толпы. Ищущим взглядом озираясь по сторонам, я не заметил ни одного лика озаренного учителя. Перейдя через мост, на берегу Ганга я заметил одного знакомого, стоящего поблизости и протягивающего чашу нищего.

"О, этот базар не что иное, как хаос шума и нищих, - разочарованно подумал я. - Я не удивлюсь, если западные ученые, терпеливо расширяющие границы своего познания для практического блага человечества, милее Богу, чем эти бездельники, исповедующие религию, но больше всего думающие о подаянии".

Мои размышления по поводу социальных реформ были прерваны голосом саньясина, остановившегося предо мной.

- Господин, - сказал он, - вас зовет один святой.

- Кто он?

- Подойдите и посмотрите сами.

Не без колебания последовав этому лаконичному совету, я вскоре оказался около дерева, ветви которого укрывали гуру с небольшой группой учеников. Необычный с виду учитель, светлый, с темными, но яркими глазами, поднялся при моем приближении и обнял меня.

- Добро пожаловать, свамиджи, - нежно сказал он.

- Господин, - настойчиво возразил я, - я не свами.

- Те, которым я божественно указал даровать титул свами, никогда не отвергают его.

Святой обратился ко мне просто, но в словах его звучала глубокая уверенность истины, и я был тут же охвачен волной духовного блаженства. Улыбнувшись внезапному возвышению в древний монашеский орден¹, я склонился у стоп явно великой и ангельской сущности в образе человека, воздавшего мне такую честь.

Бабаджи - а это был именно он - жестом показал мне на место под деревом рядом с собой. Он был крепок и молод и походил на Лахири Махасая. Хотя я часто слышал о необычайном сходстве внешности двух учителей, оно не поразило меня. Бабаджи способен воспрепятствовать возникновению любой конкретной мысли в уме человека. Видимо, великий гуру хотел, чтобы я чувствовал себя непринужденно в его присутствии и не был одержим благоговейным страхом, узнав, кто он.

- Что ты думаешь о кумбха мела?

- Я весьма разочарован увиденным, господин, - сказал я и поспешно добавил: - Пока не встретился с вами. Святые и эта суета как-то не подходят друг другу.

- Дитя мое, - сказал учитель, хотя на вид я был в два раза старше его, - за ошибки многих не осуждай всего. Все на земле смешанной природы, как смесь сахара с песком. Будь как мудрый муравей, который отбирает лишь сахар, а песок оставляет нетронутым. Хотя многие садху, находящиеся здесь, еще блуждают в иллюзии, тем не менее мела благословлена немногими осознавшими Бога.

Ввиду своей собственной встречи с этим возвышенным учителем я охотно с ним согласился.

- Господин, - заметил я, - мне думалось о людях науки Запада, намного превосходящих разумом большинство из собравшихся здесь, они живут в далекой Европе и Америке, исповедуя разные веры и не ведая о подлинном значении такого мела, как теперешний. Это люди, которые могли бы извлечь огромную пользу из встреч с учителями Индии. Но, несмотря на высокие интеллектуальные достижения, многие представители Запада преданы неприкрытому материализму. А другие, знаменитые в науке и философии, не признают единую основу разных религий. Вера их служит непреодолимым барьером, грозящим отделить их от нас навсегда.

- Я видел, что Запад тебя интересует так же, как и Восток. - На лице Бабаджи отразилось одобрение, - Я чувствовал, как сердце твое болит за всех людей, восточных или западных. Именно поэтому я и призвал тебя сюда. Восток и Запад должны найти золотую середину - путь активности в соединении с духовностью, - продолжал он. - Индии есть чему поучиться у Запада в отношении материального прогресса, в свою очередь, Индия может научить Запад универсальным методам, благодаря которым он будет в состоянии упрочить религиозные убеждения на неколебимых основах йоговской науки. Ты, свамиджи, должен сыграть определенную роль в наступлении гармоничного взаимообмена между Востоком и Западом. Через несколько лет я пошлю тебе одного ученика, которого ты сможешь обучать для распространения йоги на Западе. Вибрации множества духовно ищущих душ оттуда текут ко мне. Я чувствую потенциальных святых в Америке и Европе, ожидающих пробуждения".

В этом месте рассказа Шри Юктешвар обратился ко мне и, посмотрев в глаза, сказал улыбаясь в свете луны:

- Сын мой, ты и есть тот самый ученик, которого несколько лет назад Бабаджи обещал мне послать.

Я был счастлив узнать, что Бабаджи направил мои стопы к Шри Юктешвару, но мне все-таки было трудно представить себя на далеком Западе, вдали от любимого гуру и простого мира его уединенного жилища.

"Потом Бабаджи заговорил о Бхагавадгите, - продолжал Шри Юктешвар, - к моему удивлению, несколькими словами похвалы он показал, что ему был известен факт написания мною толкования Гиты.

- По моей просьбе, свамиджи, сделай, пожалуйста, еще одно дело, - сказал великий учитель, - Не напишешь ли ты небольшую книгу о единой основе Христианского и Индусского Писания? Покажи параллельными ссылками, что вдохновенные сыны Божии говорили одни и те же истины, не затуманенные сектантскими разногласиями людей.

- Магарадж², - неуверенно возразил я, - в состоянии ли я буду выполнить это указание?

Бабаджи тихо засмеялся.

- Сын мой, к чему сомнение? - уверенно сказал он. - Чьих рук все это дело и кто свершитель всех действий? Что бы Господь ни побудил меня сказать, это обязательно претворится в жизнь как Истина.

Я счел себя уполномоченным на это благословением святого и согласился написать книгу. Чувствуя, что пора уходить, я неохотно поднялся со своего сиденья из листьев.

- Ты знаешь Лахири? - спросил учитель, - Он великая душа, не правда ли? Расскажи ему о нашей встрече. - Затем он передал мне весть для Лахири Махасая.

Когда я скромно преклонил колени, прощаясь, святой по-доброму улыбнулся.

- После того как книга будет закончена, я навещу тебя, - пообещал он. - А пока до свидания.

На следующий день я оставил Аллахабад и сел на поезд в Бенарес. Придя домой к моему гуру, я без промедления рассказал историю о чудесном святом на кумбха мела.

- О, неужели ты не узнал его? - В глазах Лахири Махасая играли смешинки. - Я вижу, что ты не мог узнать, так как он воспрепятствовал тебе. Он и есть мой несравненный гуру, небесный Бабаджи!

- Бабаджи! - повторил я, охваченный благоговейным трепетом. - Йоговский Христос Бабаджи! Видимый невидимый спаситель Бабаджи! О, если бы я мог вернуть прошлое и еще раз побыть в его присутствии, чтобы ощутить блаженство у его лотосных стоп!

- Ничего, - утешительно сказал Лахири Махасая. - Он же обещал повидать тебя вновь.

- Гурудев, божественный гуру просил передать вам весточку: "Скажи Лахири, что запас силы на эту жизнь истощается, он почти кончился".

Едва я произнес эти загадочные слова, тело Лахири Махасая затрепетало, как от электрического разряда. В один миг все в нем стихло, улыбающееся лицо стало невероятно суровым. Тело побледнело и стало как деревянная статуя, сидящая мрачно и недвижно. Я был смущен и встревожен. Никогда в жизни я не видел, чтобы это радостная душа являла такую суровость. Другие присутствующие ученики со страхом впились в него глазами.

Три часа прошло в молчании. Потом Лахири Махасая вернулся к своей естественной бодрой манере поведения и тепло обратился к каждому из чела. Все облегченно вздохнули.

По реакции учителя я понял, что весть Бабаджи, несомненно, была сигналом, по которому Лахири Махасая узнал, что тело его скоро умрет. Внушавшее ужас молчание доказывало, что мой гуру, контролируя свою сущность, отсек последнюю ниточку привязанности к материальному миру и ушел в вечно живое тождество в Духе. Замечание Бабаджи выражалось иными словами: "Я всегда буду с тобой".

Хотя Бабаджи и Лахири Махасая были всеведущи и не имели необходимости общаться друг с другом через меня или кого-либо иного, но великие часто снисходят до исполнения той или иной роли в человеческой драме. Время от времени они передают пророчества через посланцев обычным путем, для того чтобы впоследствии у широкого круга людей, узнавших об этом, осуществление этих слов могло вызвать большую веру в Бога.

Вскоре я оставил Бенарес и в Серампуре взялся за работу над книгой о Писаниях, о которой просил Бабаджи, - продолжал Шри Юктешвар. - Не успел я приняться за дело, как уже был в состоянии сочинить стих, посвященный бессмертному гуру. Мелодичные строки без усилий текли из-под пера , хотя никогда ранее я не брался за санскритскую поэзию. В ночной тиши я занялся сравнением Библии и Писаний Санатана дхармы³. Приводя слова благословенного Господа Иисуса, я показывал, что учения Его по существу едины с откровениями Вед. К моему утешению, книга Святая наука была закончена в короткое время, это привело меня к пониманию, что такая скорость была следствием милостивого благословения моего парамгуру⁴ магараджа.

Утром, после своих литературных усилий, - продолжал учитель, - я отправился сюда на Рай гхат, чтобы искупаться в Ганге. Гхат был пуст, и я немного постоял, наслаждаясь живительным покоем. После погружения в искрящиеся воды я собрался домой. Единственным звуком в тишине было шуршание и шлепанье в ритм каждому шагу омытой в Ганге ткани. Когда я прошел мимо большого баньянового дерева у реки, какой-то сильный импульс заставил меня оглянуться. Там, в тени баньяна, в окружении нескольких учеников сидел великий Бабаджи!

- Приветствую тебя, свамиджи! - прозвучал чарующий голос учителя, убедив меня, что я не сплю. - Я вижу, ты успешно завершил работу над книгой. Как я и обещал, я здесь, чтобы поблагодарить тебя.

С бьющимся сердцем простерся я у его стоп.

- Парам-гуруджи, - умоляюще сказал я, - не почтите ли вы и ваши чела своим присутствием мой находящийся поблизости дом?

Высочайший гуру, улыбаясь, отказался.

- Нет, дитя, - сказал он, - мы люди, которым нравится тень деревьев, это место для нас вполне удобно.

Подождите пожалуйста, немного, учитель, - я умоляюще взглянул на него, - Я мигом вернусь с кое-какими сладостями⁵.

Когда через несколько минут я вернулся с блюдом различных лакомств, увы, баньян более не укрывал своей тенью небесную группу. Я все обыскал вокруг гхата, но сердцем знал, что маленькая группа уже улетела на крыльях эфира.

Я обиделся до глубины души. "Если даже мы снова встретимся, то не стану с ним разговаривать, - уверял я себя. - С его стороны нехорошо было оставить меня так внезапно". Это была, конечно, обида любви, и ничто иное. Несколько месяцев спустя я посетил Лахири Махасая в Бенаресе. Когда я вошел в его маленькую гостиную, гуру, улыбаясь, сказал:

- Заходи, Юктешвар. Не встретил ли ты только что на пороге моей комнаты Бабаджи?

- Да неужели? Нет, не встретил, - удивленно ответил я.

- Иди сюда, - Лахири Махасая мягко коснулся моего лба, и я тут же увидел у двери фигуру Бабаджи, подобную цветущему лотосу.

Я вспомнил прежнюю обиду и не поклонился. Божественный гуру смотрел на меня непроницаемым взглядом:

- Я тебе неприятен? - Господин, как же мне будет приятно? - ответил я. - Из воздуха вы появились с вашей магической группой и в воздухе рассеялись.

- Я сказал тебе, что увижусь с тобой, но не говорил, сколь долго я с тобой пробуду, - тихо рассмеялся Бабаджи. - Уверяю, ты был так возбужден, что от взрыва твоего неистовства я совсем растворился в эфире.

Меня сразу удовлетворило это нелестное разъяснение. Я склонился к его стопам, всевышний гуру доброжелательно похлопал меня по плечу.

- Дитя мое, ты должен больше медитировать, - сказал он. - Взгляд твой еще небезошибочен - ты не можешь видеть меня за солнечным светом. - С этими словами, сказанными голосом небесной флейты, Бабаджи исчез в скрытом сиянии.

- Это было одно из последних моих посещений Бенареса, имевшее целью увидеть любимого гуру, - заверил Шри Юктешвар. - Как и предсказал Бабаджи на кумбха мела, воплощение домохозяина Лахири Махасая приближалось к завершению. Летом 1895 года на спине его крепкого тела появился незначительный нарыв - он перерабатывал в своей плоти дурную карму некоторых из учеников. Вскрыть нарыв он не соглашался. Наконец несколько чела стали очень настаивать, на что учитель загадочно ответил: "У тела должна найтись причина для отдыха; я соглашусь на все, что вам угодно".

Через непродолжительное время несравненный гуру в Бенаресе оставил свое тело. Мне больше не нужно было искать его в его маленькой гостиной, я убедился, что всякий день моей жизни благословен вездесущим руководством учителя".

Через несколько лет из уст свами Кешабананды⁶, одного из продвинутых учеников, я услышал множество чудесных деталей, рассказанных очевидцами, об отходе Лахири Махасая.

"За несколько дней до того как гуру оставил свое тело, - рассказывал мне Кешабананда, - он материализовался передо мной, когда я сидел в своем жилище в Хардваре. "Приезжай сейчас же в Бенарес", - сказал Лахири Махасая и исчез. - Я немедленно поехал в Бенарес. У дома учителя я увидел многих собравшихся учеников. В тот день в течение нескольких часов учитель изъяснял Гиту, потом просто обратился к нам: "Я ухожу домой"⁷.

Тут же разразились горестные вопли. "Утешьтесь, я еще восстану". Сказав так, Лахири Махасай трижды обернулся по кругу и, обратившись лицом на север в своей позе лотоса, славно вошел в окончательное махасамадхи⁸.

Красивое тело Лахири, столь дорогое поклонникам, было кремировано с торжественными обрядами у святого Ганга на Маникарника гхате, - продолжал Кешабананда. - На следующий день в десять утра, когда я еще был в Бенаресе, мою комнату залил яркий свет. И вот предо мной стоит Лахири Махасая из плоти и крови. Тело его было такое же, как прежде, только моложе и светлее. Божественный гуру заговорил: "Кешабананда, это я. Из дезинтегрированных атомов своего кремированного тела я воссоздал его форму. Мое дело домохозяина в мире сделано, но я оставляю землю не насовсем. Я проведу некоторое время с Бабаджи в Гималаях и с Бабаджи в космосе".

С несколькими словами благословения мне трансцендентальный учитель исчез. Чудное воодушевление исполнило мое сердце от возвышения в Духе, как учеников Христа и Кабира⁹, увидевших своих гуру живыми после их физической смерти.

Возвратившись в уединенное жилье в Хардваре, - продолжал Кешабананда, - я принес с собой святой пепел моего гуру. Я знаю, что он избавился от временно-пространственной клетки, птица вездесущности освободилась. Тем не менее хранение его святых останков успокаивало мое сердце".

Другой ученик, благословенный лицезрением воскресшего гуру, был святой Панчанон Бхаттачарья¹⁰. Я навестил Панчанона в его калькуттском доме и с удовольствием выслушал рассказ о его многолетнем общении с учителем. В заключение он рассказал мне о самом изумительном случае в его жизни:

"Здесь, в Калькутте, после кремации в десять утра мне в живом величии явился Лахири Махасая".

Свами Пранабананда - "святой с двумя телами" - также поведал мне детали собственного высокого переживания.

"За несколько дней до того как Лахири Махасая оставил тело, - рассказал мне Пранабананда во время посещения школы в Ранчи, - я получил от него письмо с просьбой сразу выехать в Бенарес. Но я задержался, ибо сразу выехать не мог. Занимаясь приготовлениями к поездке, в десять часов утра я вдруг, к своей радости, увидел сияющую фигуру моего гуру.

- Зачем спешить в Бенарес? - улыбаясь, сказал Лахири Махасая. - Ты больше не найдешь меня там.

Когда до меня дошел смысл его слов, от горя я разрыдался, думая, что вижу его лишь в видении. Учитель приблизился ко мне с утешением.

- Вот, коснись моего тела, - сказал он. - Я живой, как всегда. Не плачь, разве я не всегда с тобой?"

Из уст этих трех великих учеников выяснялась история чудесной истины: в десять часов утра, день спустя после того, как тело Лахири Махасая было кремировано у священного Ганга, воскресший учитель в разных городах в настоящем, но преображенном теле явился пред тремя учениками.

"Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертное, тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою". "Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?"¹¹".

1. Шри Юктешвар был позже официально посвящен в Орден Свами махантом (главой монастыря) в Буддх Гайя в Бенгалии.

2. "Великий царь" - титул уважения.

3. Буквально - вечная религия - название, данное основному ядру ведических учений. ^ Санатана дхарму со времен греков, которые жителей берега Инда называли индусами, или хиндус, стали называть индуизмом. Слово хиндус, верно произносимое, относится лишь к последователю Санатана дхармы, то есть индуизма. Термин индийцы в равной степени применим к индусам, магометанам и другим обитателям земли индийской (а также в результате сбивающей с толку ошибки Колумба - к американским монголоидным аборигенам; по-русски индейцам).

Древнее название Индии - Арьяварта (буквальный перевод - Обитель ариев). Санскритский корень арья значит достойный, святой, благородный. Позже неверное этимологическое использование слова арии для обозначения не духовных, а физических черт заставили выдающегося востоковеда Макса Мюллера своеобразно высказаться: "Для меня этнолог, говорящий об арийской расе, арийской крови, арийских глазах и волосах, столь же великий грешник, как лингвист, говорящий о долихоцефальном словаре или брахиоцефальной грамматике".

4. Парамгуру - буквально верховный гуру, или гуру выше, обозначает цепь или преемственность учителей. Бабаджи, гуру Лахири Махасая, был парамгуру Шри Юктешвара.

Махаватара Бабаджи - это верховный гуру в ряду индийских учителей, он принимает на себя ответственность за духовное благосостояние всех членов, правоверно практикующих крия-йогу.

5. В Индии считается непочтительным не предложить угощение гуру.

6. Мое посещение ашрама Кешабананды описано в главе 42.

7. 26 сентября 1895г. - день, когда Лахири Махасая покинул тело. Еще через несколько дней ему исполнилось бы 67 лет.

8. Трижды повернуть тело и обратиться лицом к северу - это части ведического ритуала, применяемые учителями, заранее знающими, когда вот-вот пробьет последний час для физического тела. Последняя медитация, во время которой учитель погружается в космический Аум, называется маха, или великое, самадхи.

9. Кабир был великим святым XVI века, среди его многочисленных последователей были и индусы, и мусульмане. Когда он умер, ученики перессорились из-за обряда похоронной церемонии. Раздраженный учитель восстал от своего последнего сна и дал им инструкции. "Половину моих останков следует похоронить по мусульманским обычаям, - сказал он, - а другую половину кремировать по индусскому обряду". После чего исчез. Подняв саван, которым было покрыто тело, ученики не обнаружили ничего, кроме множества красивых цветов. Половину из них мусульмане послушно похоронили в Магхаре, где и по сей день чтут эту святыню. Другую половину кремировали на индусский лад в Бенаресе. Храм Кабир Чеура был построен на этом месте и привлекает огромное число паломников.

В юности к Кабиру обратились двое учеников, которые желали подробного интеллектуального руководства по мистическому пути. Учитель просто ответил: "Путь предполагает расстояние. Если цель рядом, тебе вообще не нужен никакой путь. Поистине у меня возникает улыбка, когда я слышу о рыбе, испытывающей жажду в воде!"

10. См. главу 35. Панчанон воздвиг храм Шивы в Деогаре, штат Бихар, в саду площадью семь гектаров, в который поместил портрет Лахири Махасая, написанный маслом. - Примечание американского издателя.

11. 1 Коринфянам 15.54-55. "Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?" - Деяния 26.8