Исторические и лирические народные песни Песня об Иване Грозном

Вид материала

Документы

Содержание Ермак созывает казаков идти в Сибирь Разбойная песня Песня доброго молодца на чужбине Суд над Емельяном Пугачевым Лирическая любовная песня Дума беглеца на Байкале Знаменитая песня моряков начала XX в.

Подобный материал:

• Список произведений, которые рекомендуется прочитать, 20kb.
• Житие Сергия Радонежского -житие протопопа Аввакума -повесть о Шемякином суде Русская, 26.57kb.
• Небольшой экскурс в историю: древние крепости, Нарвский замок, легендарные битвы времен, 65.67kb.
• Лекция 10 класс (гуманитарный профиль), 257.38kb.
• Викторина по истории России. XVI-XVII века, 98.7kb.
• Оригиналом библейской истории самсона является известная борьба земщины против опричнины, 370.84kb.
• «Рождественские гуцульские коломыйки» этническое сердце гуцульщины, современный вид, 225.5kb.
• Тема урока: Народные, 119.73kb.
• А. А. Данилова и др. Учебник: А. А. Данилова, Л. Г. Косулиной «История России с древности, 44.49kb.
• Н. П. Павлов-Сильванский увидел в эпохе Грозного переходный момент от феодализма, 207.56kb.

Исторические и лирические народные песни


Песня об Иване Грозном, о поединке с шурином царя - Кострюком – братом второй жены царя, черкесской княжны Марии Темрюковны. В ней угадывается фольклорный источник знаменитого произведения М. Ю. Лермонтова.


У нас то было на святой Руси, на святой Руси, в каменной Москве,

Был-жил царь тут Иван Васильевич;

Пожелал царь Иван Васильевич женитися во дальней земле во Литовской,

У того ли короля у литовского, на дочери его, на Марье Демрюковне;

Собирал он свою силу могучую, посылал во землю во Литовскую;

Пошла сила во землю во Литовскую, отбирает сила Марью Демрюковну,

Впридачу берёт триста татар; поезжал и Кастрюк в Москву,

Поезжал Демрюков сын, молодой черкашенин;

Приезжали ребята в каменну Москву,

Заводил царь Иван Васильевич в честь шурина почестный пир,

В честь Кастрюка-Мастрюка, сына Демрюкова;

Кастрюк-Мастрюк за столом сидит, хлеб с солью не ест, пива с мёдом не пьёт,

Зелена вина не кушает, белой лебеди не рушает,

На кого-то лихо думает.

Говорит царь Иван Васильевич: «Ой ты гой еси Кастрюк-Мастрюк,

Ой ты гой еси Демрюков сын, молодой черкашенин!

Ты зачем хлеба с солью не ешь, ты зачем пива с мёдом не пьёшь,

Зелена вина не кушаешь, белой лебеди не рушаешь,

На кого лихо думаешь?»

Отвечает Кастрюк-Мастрюк: «Грозен царь Иван Васильевич!

Я затем хлеба с солью не ем, я затем пива с мёдом не пью,

Зелена вина не кушаю, белой лебеди не рушаю —

На тебя лихо думаю!

Я хочу у тебя, царя, спрашивати, есть ли у тебя в каменной Москве

Таковы умельцы-борцы с Кастрюком поборотися,

С Мастрюком по-татарскому, со царёвым со шурином?»

Говорит царь Иван Васильевич: «Ой ты гой еси дядюшка,

Свет Никита Романович!

Да поди-ко ты, дядюшка, на крылечко на красное,

Стань на сер на горюч камень, закричи-ко ты, дядюшка,

Во всю буйну голову, чтоб услышали в каменной Москве:

Борца ты спрашивай, борца нам надобно

С Кастрюком поборотися, с Мастрюком по-татарскому,

С моим со шурином».

Побежал дядюшка, свет Никита Романович,

На крылечко на красное, поднимался дядюшка

На сер на горюч камень, закричал дядюшка

Во всю буйну голову, чтоб услышали в каменной Москве!

Из избёнушки маленькой, из дворёнушка худенького

Бежат два молодчика — Васенька маленький

Да Потанюшка хроменький;

Бежат они, ребятушки, ко двору государеву,

Ко крылечку ко красному, говорит тут Васенька,

Говорит маленький: «Ах ты гой еси дядюшка, Свет Никита Романович!

Что, дядя, надобно, чего, дядя, спрашиваешь?»

— «Ой ты гой еси Васенька, Ой ты гой еси маленький!

Борца нам надобно с Кастрюком поборотися,

С Мастрюком по-татарскому, со царёвым со шурином».—

«Никита Романович! Каково с ним боротися?

Он ведь шурин царя: царь казнить может!»

Отвечает дядюшка, свет Никита Романович:

«Лишь бы нам Бог пособил, не будет вины на тебе!»

Сказали Кастрюку за столом, сказали Мастрюку за столом:

«На улице борец у царя!»

Кастрюк из застолья вскочил, побежал он на улицу,

Побежал он боротися, скамью ногой толкнул;

Говорит ему сестрица Марья Демрюковна:

«Ой ты гой еси брателко, ой ты гой Кастрюк-Мастрюк,

Ой ты гой Демрюков сын, молодой черкашенин!

Не ходи ты боротися: тебе первое несчастьице —

Ты не ладно за скамью скочил, скамью ногою толкнул!»

Не слушает Кастрюк-Мастрюк; побежал он на улицу,

Побежал он боротися;

Тут Васенька похаживает, маленький погуливает:

«Ой ты гой еси Кастрюк-Мастрюк, ой ты гой Демрюков сын,

молодои черкашенин!

Как мы станем боротися: на свои буйны головы

Иль на платье цветное?»

Говорит Кастрюк-Мастрюк: «Мы станем боротися на свои буйны головы!»

Говорит ему Васенька: «Не хочу с тобой боротися на буйные головы:

Ты ведь шурин царя, царь казнить может!

Станем боротися на платье цветное:

Кому бы кого одолеть — до нитки платье снять,

Того ли на срам пустить».

Васька Кастрюка прихватил, Васька Кастрюка о землю бросил,

К земле Васька коленцем прижал, до нитки с Кастрюка платье снимал,

Нагого на срам пустил!

Побежал Кастрюк-Мастрюк ко двору государеву,

От срама он, горе, прикрывается,

Бежит ему навстречу сестрица, несёт платье цветное;

Кастрюк одевается, из Москвы вон направляется:

«Царь Иван Васильевич! У нас этак не водится,

У нас этак не борются: кому бы кого одолеть —

До нитки бы платье снять, да того на срам пустить,

Честным людям на посмешище!»

Говорит Грозный царь, царь Иван Васильевич:

«Не сердись, Кастрюк-Мастрюк, то не мною приказано,

Приказал то дядюшка, свет Никита Романович».—

«Спасибо тебе, зятюшка, царь Иван Васильевич,

На твоей каменной Москве! Да не дай Бог мне больше бывать

Во твоей каменной Москве, а не то бы мне — да и детям моим!»


Ермак созывает казаков идти в Сибирь

Ай, да на славной было, братцы, да на речушке,

Ай, да на славной было, братцы, на Камышинке.

Ай, собиралися там, братцы, люди вольные.

Ай, всё донские, гребенские, всё яицкие.

Ай, собирались они, братцы, во единый круг.

Ай, во кругу-то стоят они думу думают.

Ай, ну, Ермак-то казак, братцы, речь возговорил:

— Ай, ну проходит у нас, братцы, лета тёплая.

Ай, заступает у нас зимушка холодная.

Ай, ну, пойдемте-ка мы, братцы, на Куму реку.

Лирическая любовная песня

Не бушуйте, не бушуйте, ветры буйные,

Не тревожьте мои мысли скучные;

Уж и так мне жить тошнёхонько:

Покидает любить меня сердечный друг,

Сама не знаю, не ведаю за что.

Чем же я своего голубчика прогневала?

Или тем, что верна была?

Или тем, что люблю тебя?

Не лукава была, не насмешлива?

Знаю: батюшка, знаю, жизнь моя,

Что можешь найти лучше меня,

А верней меня не сыскать тебе.


Литературное произведение, в котором слышится влияние фольклора

(Тонкая рябина)

Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина,

Головой склоняясь

До самого тына.


А через дорогу,

За рекой широкой

Так же одиноко

Дуб стоит высокий.


Как бы мне, рябине,

К дубу перебраться.

Я б тогда не стала

Гнуться и качаться.


Тонкими ветвями

Я б к нему прижалась

И с его листами

День и ночь шепталась.


Но нельзя рябине

К дубу перебраться,

Знать, ей, сиротине,

Век одной качаться.


Дума беглеца на Байкале


Славное море — привольный Байкал,

Славный корабль — омулёвая бочка.

Ну, баргузин, пошевеливай вал,

Плыть молодцу недалечко!


Долго я звонкие цепи носил;

Худо мне было в норах Акатуя.

Старый товарищ бежать пособил;

Ожил я, волю почуя.


Шилка и Нерчинск не страшны теперь;

Горная стража меня не видала,

В дебрях не тронул прожорливый зверь,

Пуля стрелка — миновала.


Шел я и в ночь — и средь белого дня;

Близ городов я поглядывал зорко;

Хлебом кормили крестьянки меня,

Парни снабжали махоркой.


Весело я на сосновом бревне

Вплавь чрез глубокие реки пускался;

Мелкие речки встречалися мне —

Вброд через них пробирался.


У моря струсил немного беглец:

Берег обширен, а нет ни корыта;

Шёл я коргой — и пришёл наконец

К бочке, дресвою замытой.


Нечего думать, — бог счастье послал:

В этой посудине бык не утонет;

Труса достанет и на судне вал,

Смелого в бочке не тронет.


Тесно в ней было бы жить омулям;

Рыбки, утешьтесь моими словами:

Раз побывать в Акатуе бы вам —

В бочку полезли бы сами!


Четверо суток верчусь на волне;

Парусом служит армяк дыроватый,

Добрая лодка попалася мне, —

Лишь на ходу мешковата.


Близко виднеются горы и лес,

Буду спокойно скрываться под тенью;

Можно и тут погулять бы, да бес

Тянет к родному селенью.


Славное море — привольный Байкал,

Славный корабль — омулёвая бочка…

Ну, баргузин, пошевеливай вал:

Плыть молодцу недалёчко!


Знаменитая песня моряков начала XX в.


Раскинулось море широко,

И волны бушуют вдали.

Товарищ, мы едем далеко,

Подальше от нашей земли.


Не слышно на палубе песен,

И Красное Море шумит,

А берег и мрачен и тесен,

Как вспомнишь, так сердце болит.


Товарищ, я вахты не в силах стоять -

Сказал кочегар кочегару,

Огни в моих топках совсем не горят,

В котлах не сдержать мне уж пару.


Пойди заяви ты, что я заболел

И вахту не кончив, бросаю,

Весь потом истек, от жары изнемог,

Работать нет сил - умираю.


Товарищ ушел… Он лопату схватил,

Собравши последние силы,

Дверь топки привычным толчком отворил,

И пламя его озарило.


Окончив кидать, он напился воды,

Воды опресненной, нечистой.

С лица его падал пот, сажи следы,

Услышал он речь машиниста.


Ты вахты не кончил - не смеешь бросать,

Механик тобой недоволен,

Ты к доктору должен пойти и сказать -

Лекарство он даст, если болен.


На палубу вышел, сознанья уж нет,

В глазах его все помутилось,

Увидел на миг ослепительный свет,

Упал - сердце больше не билось.


Напрасно старушка ждет сына домой,

Ей скажут - она зарыдает,

А волны бегут от винта за кормой

И след их вдали пропадает.