Шестаков В. Очерки по истории эстетики

Вид материала

Содержание

Раннее средневековье Западная патристика
Зрелое средневековье
Эстетика сен-викторской школы
Эстетика поздней схоластики
Эстетика и теория искусства

Подобный материал:

1 2 3 4

Шестаков В. Очерки по истории эстетики

ОГЛАВЛЕНИЕ

2 ГЛАВА. Средние века

Из всех периодов развития эстети-
ческой мысли средние века изучены, пожалуй, сла-
бее всего. В обзорах по истории эстетики этой эпохе
уделяется самое незначительное внимание. Подоб-
ное отношение к эстетической мысли средневековья
чаще всего—дань традиции.

Известно, что уже начиная с XVII в. на сред-
ние века стали смотреть как на «простой перерыв
в ходе истории, вызванный тысячелетним всеобщим
варварством» (1, 21, 287). Этот взгляд господст-
вовал и на протяжении всего XVIII в. В особенно-
сти просветители, борясь с религией и пережитками
средневековья, выступали против этой эпохи в це-
лом. Даже для Гегеля средневековье представля-
ется торжеством черной ночи, эпохой «бесконечной
лжи». Подобное отношение к средним векам исто-
рически, конечно, имело свою логику. Однако та-
кой подход к средним векам и их культуре не мог
стимулировать изучение эстетической мысли этой
эпохи.

Классики марксизма-ленинизма выступили про-
тив одностороннего понимания средневековья. Они
опровергли общепринятый взгляд на этот период,
обратив внимание «на большие успехи, сделанные
в течение средних веков: расширение культурной
области Европы, образование там в соседстве друг
с другом великих жизнеспособных наций, наконец,
огромные технические успехи XIV и XV веков»
(там же).

Специальные работы по истории средневековой
эстетики появились сравнительно недавно. Среди
них — исследования де Брюина «Очерки по сред-
невековой эстетике» (три тома), «Эстетика средних
веков» (168, 169). Средневековью посвящен второй
том «Истории эстетики» В. Татаркевича (230, 2).
Несколько статей по этим проблемам содержатся
в сборнике работ итальянских авторов «Периоды и
проблемы истории эстетики», вышедшем в 1959 г .

Среди работ советских авторов по средневеко-
вой эстетике следует назвать статью М. П. Баскина
«Об эстетических теориях европейского средневе-
ковья» (27), содержательное введение В. П. Зубо-
ва к разделу средневековья в первом томе «Исто-

84

рии эстетики. Памятники мировой эстетической
мысли», книгу И. Н. Голенищева-Кутузова «Сред-
невековая латинская литература» (58), в которой
даются литературные портреты некоторых средне-
вековых мыслителей, в частности Иеронима, Авгу-
стина, Григория Великого. Характерные признаки
средневековой культуры раскрываются в книге
А. Я. Гуревича «Категории средневековой культу-
ры» (63). В 1975 г . вышел сборник «Из истории
культуры средних веков и Возрождения» (77).

За последние годы в отечественной литературе
появились публикации текстов, относящихся к сред-
невековой эстетике. Некоторые сочинения предста-
вителей раннего средневековья опубликованы в
издании «Памятники средневековой латинской лите-
ратуры» (129. 130), музыкальные трактаты — в книге
«Музыкальная эстетика западноевропейского
средневековья и Возрождения» (120). Все это по-
зволяет констатировать тот факт, что в изучении
средневековой эстетической мысли наметился опре-
деленный положительный сдвиг.

Раннее средневековье
Западная патристика

Вплоть до IV в. господствующим
направлением в философии оставался неоплато-
низм, представителями которого были Плотин, Пор-
фирий, Прокл. Последний представитель античного
неоплатонизма, Прокл, умер в 485 г . В последую-
щие годы стала превалировать христианская фило-
софия — патристика.

Философские и эстетические учения патристики сыграли
важную роль в развитии средневековой эстетики.
Представителями новой духовной куль туры, нового
мировоззрения, которое пришло на смену античной
культуре и античной мысли, были «отцы церкви».
Такое мировоззрение, связанное с развитием христианской
религии, было целиком подчинено интересам христианской
церкви. Но вме сте с ним в средневековую эстетику
перешло многое из богатейшего наследия античной
эстетической мысли,

85

Отношение к античной культуре — один из
сложнейших вопросов, с предельной остротой сто-
явших перед патристической мыслью. И как боль-
шинство действительно сложных и важных вопро-
сов культуры он не получил однозначного ответа.
«Отцы церкви», воспитанные на лучших образцах
греческой культуры и философии, способствовали
сохранению многих традиций этой культуры. Одна-
ко они довольно часто выступали с критикой и
осуждением языческой философии и искусства, ко-
торые оказывались в резком противоречии с хри-
стианской философией и моралью.

В этом отношении показательной фигурой был
Иероним (340—420). В юности Иероним получил
прекрасное образование: он обучался у известного
римского грамматика Элия Доната, а затем у ри-
тора Мария Викторина. Иероним был «мужем трех
языков», он прекрасно владел греческим, латин-
ским и древнееврейским языками. Сам о себе
Иероним говорил: «Я — философ, ритор, грамма-
тик и диалектик, иудей, грек и латинянин».

Будучи христианином, Иероним читал и перево-
дил античных авторов —Вергилия, Цицерона,
Плавта, Горация, Сенеку, Теренция, Светония.
Любовь к античной философии и литературе застав-
ляла его метаться между преклонением перед ан-
тичной культурой и ее фанатическим отрицанием.
Известна легенда о сне, в котором Иерониму явил-
ся небесный судия и сказал ему: «Ты цицерониа-
нец, а не христианин». В ответ Иероним дал
обещание не читать античных авторов, но не вы-
полнил этого обещания, о чем не без ехидства сви-
детельствует идейный враг Иеронима Руфин. «Ци-
церонианство» Иеронима было свидетельством
тесной, хотя и противоречивой, связи патристики
с традицией античной культуры. Эта связь сущест-
вовала и в области эстетики, она во многом опре-
деляла отношение «отцов церкви» к искусству и к
решению основных эстетических проблем.

О жизни одного из видных «отцов церкви», Ав-
релия Августина (354—430), мы узнаем из авто-
биографической «Исповеди», в которой он описы-
вает мучительные искания своей юности.

86

Родился Августин в Северной Африке, в семье
римских граждан. В молодости он испытал влия-
ние различных философских Школ и религиозных
верований. Первоначально он увлекся Цицероном,
а затем манихейством, учившим об извечном дуа-
лизме добра и зла, света и тьмы. В последующем
Августин отрекся от этого учения, хотя и сохранил
его трагический пафос. В 383 г . Августин покидает
Африку и едет в Рим. Здесь он усиленно изучает
сочинения Платона, Аристотеля, Цицерона. На сле-
дующий год Августин получает должность учителя
риторики в Милане, где в 387 г . и принимает хри-
стианство. В 388 г . Августин возвращается в Се-
верную Африку, получает сан священника, а позд-
нее становится епископом в г. Гиппоне.

В «Исповеди» Августин рассказывает не только
о своих философско-религиозных, но и об эстети-
ческих исканиях. В частности, он говорит об уте-
рянном им юношеском трактате «De pulchro et
apto», состоявшем из двух-трех книг. Идеи трак-
тата не были утрачены, и Августин довольно по-
дробно излагает их в своей «Исповеди».

Название этого трактата можно перевести толь-
ко весьма условно, потому что в русском языке нет
адекватного понятия для термина «aptum». В из-
вестной мере смысл этого термина передается сло-
вом «соответственный».

В трактате Августин противопоставил два поня-
тия: «прекрасное» и «соответственное». В своей
«Исповеди» он писал: «Что же такое прекрасное?
И что такое красота? Что влечет нас в вещах, ко-
торые мы любим, и связывает с ними? Если бы
в них не было красы (decus) и изящества (spe-
cies), они никак не ,могли бы привлекать нас к се-
бе. И я замечал и видел в телах, что одно есть сво-
его рода целое, и потому прекрасное (pulchrum),
другое же является подобающим потому, что удач-
но (apte) сообразуется с чем-то другим, как, на-
пример, часть тела со своим целым или обувь —
с ногой и т. п. И эта мысль пробилась в душе
моей из глубины сердца, и написал я книги «О пре-
красном и соответственном»...» («Исповедь», IV
13,20).

87

В понимании Августина прекрасное —некое со-
вершенное целое, соответственное же — это какая-
то отдельная часть, которая удачно соответствует
целому. Прекрасное ценно само по себе, в соответ-
ственном же присутствует момент пользы, целесо-
образности. Прекрасное, считает Августин, являет-
ся подобающим само по себе, соответственное —
лишь применительно к чему-нибудь. Прекрасному
противостоит «постыдное и безобразное», тогда как
противоположностью соответственного является
«нелепое».

Таким образом, Августин выделяет из прекрас-
ного момент пользы, целесообразности, относитель-
ности, т. е. понятие «соответственное». Если такая
поляризация была совершенно невозможна в ан-
тичной эстетике, где практические и утилитарные
цели органично включались в сферу красоты, то
средневековая эстетика начинает именно с этого
разделения.

Центральным пунктом эстетики Августина яв-
ляется также понятие «единство». Чем более со-
вершенна вещь, тем больше в ней единства. У Ав-
густина понятие «единство» служит средством
преодоления увлечений манихейским учением о тра-
гической раздвоенности мира, об извечной борьбе
света и тьмы. Прекрасное едино, потому что и само
бытие едино. В неоплатоническом учении о «един-
стве» Августин видит выход из противоречий юно-
шеского периода. Отсюда — его восторженное вос-
певание красоты идеальных чисел и признания кру-
га как идеальной геометрической фигуры.

Число у Августина является идеальным выра-
жением равенства. Этим объясняется сила и зна-
чение числа в искусстве. «Прекрасные вещи,— го-
ворит Августин в трактате «О музыке»,— нравятся
благодаря числу, в котором, как мы уже показали,
обнаруживается стремление к равенству. Ведь ска-
занное обнаруживается не только в красоте, отно-
сящейся к слуху, или в движении тела, но также и
в зримых формах, где оно уже чаще обозначается
как красота» («О музыке» VI 17, 38).

Следовательно, прекрасное у Августина — про-
явление «числового равенства». Он широко пользо-

88

вался понятиями пифагорейской эстетики, напри-
мер термином numerus — число. Он применяет этот
термин в своем учении о пяти видах ритмов, среди
которых выделяются не только собственно музы-
кальные ритмы, но и «судящие», «хранимые в па-
мяти» и т. д. Это позволяет полагать, что «ритм»
в системе эстетики Августина — более широкое по-
нятие, связанное с познанием и переживанием
эстетических пропорций.

Представляет большой интерес учение Авгус-
тина о контрастах. По его словам, мир создан как
«прекраснейшая поэма, украшенная некими анти-
тезами» («О граде божием» XI 18). Причем, как
говорил сам Августин, под термином «антитеза»
подразумеваются не украшения речи, не красота
слов, а красота вещей. Он считал, что именно «по-
средством противопоставления противоположностей
слагается красота мира сего» (там же).

Главная историческая заслуга Августина в об-
ласти эстетики заключается в том, что," излагая
концепции античной эстетики, он ознакомил средне-
вековье с основными течениями и традициями
античной культуры.

Подобную же роль в истории эстетической мыс-
ли сыграл и Боэций (480—524), из философских и
эстетических сочинений которого мы узнаем об ан-
тичном наследии. Боэций специально переводил фи-
лософские произведения античных авторов, в част-
ности Аристотеля, Никомаха, Евклида, Птоле-
мея. Этот просветительский пафос, свойственный
Боэцию, по достоинству оценили уже его современ-
ники. Не случайно Кассиодор в послании, написан-
ном от лица остготского короля Теодориха, говорит
о деятельности Боэция: «Так ты вошел в школы
афинян, далеко находясь от них, так к сонму оде-
тых в греческие плащи ты приобщил тогу, дабы на-
ставления греков сделать учением римским... Ты
передал потомкам Ромула все замечательное, что
даровали миру потомки Кекропа. Благодаря твоим
переводам итальянцы читают музыканта Пифагора
и астронома Птолемея, сыны внимают знатоку
арифметики Никомаху и геометру Евклиду, тео-
лог Платон и логик Аристотель спорят на языке

89

Квирина, и механика Архимеда ты вернул сицилий-
цам в обличий римлянина» (129, 138).

Философское наследие Боэция огромно. Им на-
писано около 17 трактатов, среди которых сочине-
ния по музыке, арифметике, логике. При нем впер-
вые сформировалась система «семи свободных ис-
кусств», которая легла в основу средневекового об-
разования. До Боэция был известен «тривиум»
(грамматика, риторика, диалектика). Он вводит
еще четыре дисциплины математического характе-
ра, которые обозначает термином «квадривиум»
(арифметика, геометрия, музыка, астрономия).

Творчество Боэция было как бы связующим зве-
ном между двумя культурами: античной и средне-
вековой. Именно благодаря ему средневековые
философы могли изучать достижения античной
мысли.

В период раннего средневековья особенно остро
ощущалась потребность в систематизации и клас-
сификации эстетической терминологии, унаследо-
ванной от античности. Эту задачу взял на себя
Исидор Севильский, который в своей знаменитой
«Этимологии» описывает происхождение и дает
определение основных понятий тогдашней науки,
входящей в состав так называемых свободных ис-
кусств. В частности, Исидор дает определение по-
нятия прекрасного. Он говорит о трех основных
видах красоты: благолепном (decorum), благовид-
ном (speciosus) и благообразном (formosus). По
его словам, благолепное обнаруживается в движе-
нии тела, благовидное — в облике, благообразие —
в натуре или форме.

Таким образом, эстетика раннего средневековья,
которая представлена патристикой, пыталась асси-
милировать наследие античной эстетики, приспосо-
бить его к новым потребностям художественной
жизни. Именно поэтому произведения Августина и
Боэция стали источником знаний об античной фи-
лософии и эстетике для всего средневековья. Что
же касается того нового, что внесла патристика
в эстетику, то оно было связано с пониманием пре-
красного как сочетания гармонии (или пропорции)
с ясностью света.

90

Выдвинутый Августином тезис о том, что пре-
красное есть «соответствие частей вместе с некоей
приятностью цвета», прочно вошел и в эстетику
зрелого средневековья и имел широкое хождение
на протяжении всего этого периода. Он встречает-
ся у Климента Александрийского, Василия Вели-
кого, Григория Нисского, Боэция. Фактически та-
кое понимание прекрасного представляет собой не-
которое эклектическое сочетание пифагорейского
и стоического понимания красоты.

Ареопагитики

На развитие всей средневековой
эстетики большое влияние оказал выдающийся па-
мятник философской мысли раннего средневе-
ковья — Ареопагитики.

Ареопагитиками называют обычно четыре про-
изведения— «О божественных именах», «Таинст-
венное богословие», «О небесной иерархии» и
«О церковной иерархии», которые были представ-
лены на Константинопольском соборе 532 г . как
якобы сочинения Дионисия Ареопагита, полумифи-
ческого деятеля раннего христианства, сподвижника
апостола Павла. Эти произведения были канонизи-
рованы и оказали значительное влияние на фор-
мирование средневековой философии. Однако ав-
торство Дионисия вызывало сомнения уже у дея-
телей Возрождения.

Основная идея Ареопагитик состоит в приспособлении
неоплатонизма к христианству. От античного
неоплатонизма Ареопагитики заимствуют идеи
антиномичной диалектики, которые проявляются прежде
всего в учении о боге. В Ареопагитиках мы не находим
однозначного и положительного определения божества.
С одной стороны, утверждается, что бог есть сущее,
свет, благо, бытие, красота, разум и т. д. С другой
стороны, говорится, что бог есть ни свет, ни благо, ни
красота, ни сущее, ни бытие. Иными словами, бог
является всем, что существует, и одновременно
ничем из того, что существует. «Бог пребывает во всем
и вне всего»

91

Этот антиномизм проявляется и в вопросах эсте-
тики, которые широко освещаются в Ареопагити-
ках, в особенности в трактате «О божественных
именах». Здесь дается развернутое учение о пре-
красном, в котором, как и в области теологии, есть
элементы антиномического мышления. Действи-
тельно, красота здесь носит относительный харак-
тер, прекрасное является «гармонией всего и все-
общим соединением», «неразрывной связью всего
сущего», «согласованностью и дружбой» всех ве-
щей. Тем не менее прекрасное оказывается чем-то
совершенно абсолютным, единым, безотноситель-
ным к чему-либо другому. «Прекрасное же, как
всепрекрасное, есть вместе с тем сверхпрекрасное,
всегда сущее, одинаково прекрасное, не возника-
ющее и не уничтожающееся, не возрастающее и не
убывающее, и не в одной части прекрасное, а в дру-
гой безобразное, и не когда-либо прекрасное и ко-
гда-либо не прекрасное, и не прекрасное лишь в от-
ношении одного, а в отношении другого нет ...и не
изящное для одного и уродливое для другого. В са-
мом себе и в согласии с самим собой оно всегда
единообразно прекрасное, возвышенно излучая из
себя глубинную красоту всего прекрасного» («О
божественных именах» IV 7).

В Ареопагитиках, как видим, дается два раз-
личных ответа на вопрос о сущности прекрасного.
В одном случае утверждается, что красота абсо-
лютна, едина, в другом — что она относительна,
многообразна, изменчива. Оба эти определения
одинаково истинны, они относятся к разным типам
красоты: божественной и земной. Между этими
двумя типами красоты существует определенная
иерархия. Божественная красота является более
высокой, она источник всякой красоты, находящей-
ся в материальных вещах.

В Ареопагитиках содержится идея об эманации
прекрасного. Красота материального мира является
отблеском божественной красоты, излучающей
из своих глубин всю красоту чувственных вещей.

В этом отношении красота подобна свету. Арео-
пагитики содержат глубокую символическую ана-
логию между светом и красотой. Красота, как и

92

свет, проистекает из одного источника. «Пресуще-
ственно-прекрасное есть причина слаженности и
блеска во всем сущем; наподобие света источает
оно во все предметы свои глубинные лучи, созида-
ющие красоту, и как бы призывает к себе все су-
щее, отчего и именуется красотой, и все во всем
собирает в себе» (там же). Следовательно, кра-
сота имеет световую природу. Прекрасное — это
прежде всего свет, блеск. Символика света глубоко
разработана в Ареопагитиках, и именно эта идея
привлекала к себе внимание не только мыслите-
лей, но и художников средневековья, которые часто
пытались разрешить проблему освещения в церков-
ной архитектуре по рецептам неоплатонической ме-
тафизики света.

Учение о прекрасном, развиваемом в Ареопаги-
тиках, включает в себя, помимо метафизики света,
учение о любви (эросе). Это опять-таки идея, заим-
ствованная из неоплатонизма. Красота познается
не посредством разума, она — предмет любви, эро-
са. «Прекрасное есть начало всего как действую-
щая причина, приводящая целое в движение, объ-
емлющая все эросом своей красоты. И, в качестве
причины конечной, оно есть предел всего и предмет
любви (ибо все возникает ради прекрасного)» (там
же).

Таким образом, концепция прекрасного, разви ваемая
в Ареопагитиках, включает в себя следую щие элементы:
1) идею об эманации красоты, 2) учение о свете и 3)
учение о любви. Все эти элементы были заимствованы
из античной эстети ки, из неоплатонизма Плотина и
Прокла. В этом отношении мы не находим в Ареопагитиках
ничего принципиально нового. И тем не менее Ареопагитики
дали новое понимание красоты как синтеза идей
неоплатонической эстетики с христианством. В этом
сочинении было достигнуто сложное соединение
онтологии, гносеологии и эстетики. Тео логическая мысль
Ареопагитик органически вклю чает в себя эстетику как
необходимую ступень познания. И наоборот, эстетика
оказывается уче нием о божественной красоте и постижении бога,

93

Ареопагитики оказали огромное влияние на
средневековую эстетику как Востока, так и Запа-
да. К эстетическим идеям Псевдо-Дионисия обра-
щались Иоанн Скот Эриугена, Ульрих Страсбург-
ский. Ареопагитики были известны и на Руси; со-
временник Андрея Рублева, митрополит Киприан,
перевел их на славянский язык. Интерес к этому
сочинению сохранился и в эпоху Возрождения,
комментарием эстетики Псевдо-Дионисия занимал-
ся Николай Кузанский и флорентийские неоплато-
ники во главе с Марсилио Фичино.

Blog

Шестаков В. Очерки по истории эстетики

Содержание