Geum.ru

Книга московского журналиста Леонида Болотина "Царское Дело" раскрывает многие загадочные стороны

Вид материалаКнига

Содержание


Post scriptum
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   40

POST SCRIPTUM


Обращение к “Великокняжеской” теме было для меня неожиданным. Великим Постом 1986 года во время паломничества в Дивеево я познакомился с князем З.М.Чавчавадзе, племянником одного из лидеров монархического движения в русской эмиграции А.Л.Казем-Бека 136, и меня как начинающего монархиста душевно согревал тот факт, что где-то во Франции проживают представители Царственного Рода Романовых, и скупые рассказы князя будоражили воображение, поскольку никаких знаний о Роде Романовых тогда еще у меня не было. Я и теперь благодарен Зурабу Михайловичу за то, что он благословил мой дом иконой Святых Царственных Мучеников и, естественно, я дорожил столь необычным знакомством в условиях советского существования. Вскоре я со своими единомышленниками стал активно восполнять пробелы в историческом образовании, в знаниях о прошлом России, о русской эмиграции. Много времени просиживал в “ленинке”, затем в ЦГАОРе, и когда летом 1989 года, работая с Царскими фондами, я наткнулся на журнал Особого совещания, где шла речь о Великом Князе Кирилле Владимировиче, я был несколько смущен лишь тем, что эти документы, видимо, огорчат моего доброго знакомого. Я добросовестно переписал их от руки и засел за их перепечатку для того, чтобы передать удобочитаемый экземпляр для ознакомления князю З.М.Чавчавадзе.

В то же время у нас наметилось сотрудничество с соредактором эмигрантского журнала “Вече”, философом и агиографом Виктором Николаевичем Тростниковым, и через него в мои руки совершенно случайно попала брошюра К.К.Веймарна “Истинное возрождение и реставрация” и один из номеров его “Имперского вестника”, где воспроизводилась краткая генеалогия ныне здравствующих представителей Рода Романовых. Для меня это было настоящим потрясением. До того мне представлялось, что русская монархическая эмиграция пребывает в духе соборного единения. Вскоре я передал Зурабу Михайловичу через знакомого А.А.Щедрина машинописную копию журнала Особого совещания.

Тогда восстанавливался храм Святых Князей-Мучеников Бориса и Глеба в Зюзино, и Зураб Михайлович, активно принимавший участие в его возрождении, часто бывал там. Приходил в этот храм и я со своими единомышленниками. Именно там сложился прообраз монархических застав, распространяющих православно-монархическую литературу, фотографии и иконы Святых Царственных Мучеников, эти заставы активно действовали в 1990-1992 годах у Елоховского Собора.

Во время одной из случайных встреч с князем З.М.Чавчавадзе в Зюзино у нас зашла речь о “Журнале” и резолюции Государя. Меня удивила отговорка, которую я услышал. Она по существу ничего не объясняла.

До января 1990 года я даже и не предполагал, что возьмусь за написание материала по столь спорному вопросу. Перестроечный “Огонек”, вопреки своим демократическим тенденциям, вдруг опубликовал интервью с Его Высочеством Князем Владимиром Кирилловичем. Тогда я как раз заканчивал работу над статьей “Подлог”, которая венчала почти годовое исследование авантюрной роли милицейского драматурга Г.Рябова в истории обнаружения Екатеринбургского могильника. Нерастраченный публицистический запал, спровоцированный выступлением в “Огоньке”, побудил меня к новой работе.

Статья “Куда ведет дорога “Великого” Князя?” была написана за 3 дня. Она грешила чрезмерной эмоциональностью и некоторыми вульгарными пассажами, тем более, к этому воинственному тону меня склонял один из моих старших приятелей А.А.Щедрин, пользовавшийся тогда у меня большим авторитетом. Именно он тогда же в январе в спешном порядке и опубликовал ее через ксерокопирование небольшим тиражом. Братчики новообразовавшегося братства Святого Царя-Мученика Николая распространяли статью на популярных вечерах “Нашего современника” в спорткомплексе “Крылья Советов”.

Этот шаг естественным образом прекратил наше регулярное общение с князем З.М.Чавчавадзе, хотя формального объяснения и размолвки не было, и встречаясь на богослужениях или патриотических собраниях, мы по-прежнему приветствовали друг друга, однако без слов было понятно, что мы оказались в различных монархических лагерях.

Роль полемиста была для меня крайне непривычной, тем более, я, берясь за перо, надеялся ограничиться академическими рассуждениями. Однако острота темы и подначки “друга” привели к известному результату. Сейчас я ничуть не сожалею, что по неопытности влез в “осиное гнездо”, но когда черновик первой статьи был еще только закончен, я терзался вполне понятными для начинающего монархиста сомнениями, что, затрагивая репутацию представителей Рода Романовых, я могу скомпрометировать еще только возрождающуюся в подсоветской России монархическую идеологию в целом. Признаюсь, что эти сомнения оставались и спустя много месяцев после выхода первой статьи в свет.

Однако доброжелательная реакция значительной части русской монархической эмиграции убедила меня, что, если не принимать во внимание вульгарные издержки публицистики, сама постановка вопроса оказалась верной, и я отнесся ко всему стечению обстоятельств, побудивших к написанию статьи, как промыслительному.

Вскоре на одном из патриотических вечеров возникла совершенно неожиданная для меня полемика с отцом Львом Лебедевым. Честно говоря, я в начале ясно не представлял себе, к каким последствиям приведет мое выступление: перед авторитетом этого церковного историка я преклонялся и потому болезненно воспринял его упреки, хотя видел их несправедливость.

Потом был целый залп статей “кирилловцев”, на которые мне не хотелось отвечать в силу их исследовательской недобросовестности: они не заметили несколько грубых фактических ошибок в первой публикации, а сосредоточили свои усилия на отстаивании чисто политической позиции и банальном передергивании цитат. Были и угрожающие телефонные звонки, которые сейчас вспоминаются с улыбкой: теперь уже пропал тот первый монархический задор, ушла в прошлое наивная ревность юных “кирилловцев”, и юноши уподобились старцам в знании, какая грязь сопутствует всякой большой политике. Сейчас уже лица, облеченные депутатскими полномочиями всерьез предлагают президенту Ельцину официально принять на себя роль регента при особе “его императорского величества государя” Георгия — малолетнего внука ныне уже покойного Князя Владимира Кирилловича. В свете вышеизложенного вряд ли требует комментариев этот эпилог карьеры первого секретаря Свердловского обкома КПСС, первого секретаря Московского горкома, председателя Верховного Совета РСФСР, президента РСФСР, “августейшего” героя и ныне здравствующего президента Октябрьской капиталистической Российской Федерации.

Я не вижу возможности в дальнейшем развивать эту вязкую тему и намерен ограничиться уже написанным. Русский народ и его законные духовные вожди в конце концов утвердят бесстрастную истину о подлинной власти в России через упование на Божию милость. Аминь.

28 февраля 1994 г.