Политическая полиция российской империи в борьбе с революционным подпольем В 1881 1905 гг
| Вид материала | Автореферат |
- Судебные и правоохранительные органы российской империи, 1881-1905 гг. (на материалах, 382.68kb.
- Программа (по истории России), 65.01kb.
- Методическая разработка урока истории в 9 классе по теме: «Изменения в политической, 47.26kb.
- Тематическое планирование «История России». 9 класс, 683.8kb.
- Аттестационная работа Православная Церковь на территории Великого Княжества Финляндского, 1100.21kb.
- Литература, 1066.9kb.
- Особенности правового регулирования статуса «восточных инородцев» по законодательству, 319.01kb.
- Россия в начале 80-х середине 90-х годов XIX века, 1155.27kb.
- Со́бственная Его́ Импера́торского Вели́чества канцеля́рия (сокращённо — Собственная, 173.57kb.
- Деятельность органов государственной власти Российской империи по борьбе с правонарушениями, 345.34kb.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении представлена общая характеристика работы, обоснована актуальность темы исследования, определены объект, предмет, хронологические рамки, рассмотрена степень научной разработанности проблемы, сформулированы цель и задачи исследования, охарактеризована источниковая база, показаны методологическая основа, научная новизна и практическая значимость, описаны апробация и структура работы.
В первой главе «Департамент полиции и органы политического сыска в его структуре», имеющей вводное назначение, рассматриваются главные системные звенья политического розыска, складывание которых проходило в недрах Департамента полиции.
Пересмотр системы органов, специализировавшихся на борьбе с антигосударственной деятельностью, начался еще при Александре II, когда в феврале 1880 г. была создана Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия под руководством М.Т. Лорис-Меликова. Главным объектом реформирования стало III Отделение собственной его императорского величества канцелярии. Завершение работы комиссии, в августе 1880 г., было ознаменовано упразднением III Отделения и созданием на его базе нового учреждения – Департамента государственной полиции (позднее – Департамента полиции).
Структура Департамента полиции периодически подвергалась реорганизациям, в ходе которых пересматривались число и полномочия делопроизводств Департамента. Регулярные перестройки являлись следствием перемен в российском обществе конца XIX – начала XX в., которые усложняли стоящие перед Департаментом полиции задачи. В условиях общественных изменений, особенно роста революционного движения, Департамент полиции постоянно находился в поиске наиболее рациональных структурных моделей, призванных охватить спектр важнейших сторон общественной жизни.
Политическую полицию в структуре Департамента представляли учреждения Отдельного корпуса жандармов, Особый отдел, розыскные (охранные) отделения и Заграничная агентура.
Из учреждений Отдельного корпуса жандармов (образованного в 1827 г.) охранные функции осуществляли Губернские жандармские управления (ГЖУ) и Областные жандармские управления (ОЖУ), которые создавались с 1867 и 1887 гг. соответственно. С 1902 г. началось изъятие из компетенции большинства жандармских учреждений функций политического розыска.
Руководящим звеном в системе органов политической полиции с 1898 г. стал Особый (политический) отдел.
Ведущими органами политического сыска являлись розыскные или охранные отделения. Первые отделения по охранению общественного порядка и спокойствия были созданы в Санкт-Петербурге и Москве еще до 1881 г.29. По образцу столичных отделений с декабря 1882 г. началось создание розыскных отделений на местах. Активизация процесса создания сети охранных отделений ознаменовалась учреждением с 1902 г. ряда новых розыскных отделений. Одновременно произошло и разграничение полномочий между розыскными отделениями и местными губернскими жандармскими управлениями, когда заведование непосредственно политическим сыском переходило к розыскным (охранным) отделениям.
Центральным органом политической полиции за рубежом стала Заграничная агентура. На пути к созданию Заграничной агентуры определенную роль сыграла «Священная дружина». Решение о создании специальной охранной структуры Департамента полиции за рубежом – Заграничной агентуры – было принято в июне 1883 г.
В целом, Департамент полиции имел разветвленную структуру, которая объединила все ветви полицейской власти и способствовала интенсификации их взаимодействия. Наиболее важным звеном в недрах Департамента полиции являлись органы политического сыска.
Вторая глава «Политическая полиция против революционеров: методы и средства политического сыска», включающая в себя четыре параграфа, посвящена анализу составляющих масштабного сыскного арсенала политической полиции.
В параграфе 1 «Секретная агентура» рассматривается работа с секретными сотрудниками, которая считалась основой политического розыска.
Секретные сотрудники (которых революционеры называли «провокаторами») делились, в зависимости от степени полезности, на следующие виды: «штучники», т.е. лица, которые, случайно узнав какие-либо сведения, сообщали о них полиции за небольшую плату; «вспомогательные» агенты (осведомители), которые систематически информировали полицию и получали регулярные денежные награды за важные сообщения; секретные сотрудники, состоящие членами революционных организаций.
Приобретенные секретные сотрудники были тщательно законспирированы. Встречи (свидания) с руководителем розыска происходили на конспиративных квартирах. Полученные сведения секретный агент сообщал письменно или устно. После встречи или получения сведений другим путем, офицер в течение ближайших суток оформлял агентурную записку, которая подлежала тщательной разработке.
В арсенале политического сыска секретная агентура была наиболее мощным и эффективным оружием. Постановка службы внутреннего наблюдения отличалась большой сложностью. Политическая перенесла акценты своей деятельности именно на службу внутреннего наблюдения.
В параграфе 2 «Наружное наблюдение» раскрывается деятельность службы наружного наблюдения.
Наружное наблюдение осуществляли специальные агенты – филеры. В 1894 г. при Московском охранном отделении была создана специальная подвижная наблюдательная структура – Летучий отряд, филеры которого командировались для наблюдения в различные уголки России (а при необходимости и за границу). В 1902 г. Летучий отряд был расформирован, основная часть его личного состава была распределена по созданным розыскным отделениям. А наиболее квалифицированные филеры вошли в состав отряда при Департаменте полиции.
В деле профессиональной постановки филерской службы главную роль играл заведующий наружным наблюдением в Московском охранном отделении Е.П. Медников.
Филеры набирались преимущественно из лиц, прошедших военную выучку, т.е. бывших солдат. Тактика ведения наружного наблюдения выбиралась в зависимости от условий. Всю информацию, полученную в ходе слежки, филер ежедневно заносил в специальную книжку.
Деятельность филеров не ограничивалась одним только наблюдением, в ряде случаев их привлекали к производству арестов и обысков. Когда не хватало доказательной базы, филеры давали показания на следствии и в суде в качестве свидетелей.
В целом, среди методов политического сыска наблюдательная структура проявляла себя как эффективное звено. Несмотря на то, что наладить систему специальной подготовки агентов наружного наблюдения не удалось, в исследуемые годы были заложены основы ведения наружного наблюдения.
В параграфе 3 «Перлюстрация» исследуется постановка работы с таким важнейшим источником осведомления политического сыска, как тайный досмотр частной корреспонденции.
Перлюстрационные пункты («черные кабинеты» или «секретные отделения») создавались на почтамтах при отделах цензуры иностранных газет и журналов. Там, где «черных кабинетов» не было, но досмотр корреспонденции был необходим, перлюстрацию осуществляли местные охранные учреждения или командированные из Петербурга чиновники. С 1903 г., «в видах облегчения политического розыска», почтовое ведомство стало выдавать некоторым местным учреждениям политического сыска так называемые «открытые листы» о праве осмотра и выемки почтово-телеграфной корреспонденции30.
Решающую роль для кандидата в перлюстраторы играли политическая благонадежность, образование, знание иностранных языков.
Старший цензор ежедневно представлял министру копии перлюстрированных писем, а министр еженедельно передавал пакет с перлюстрацией императору.
Досмотр корреспонденции расценивался как преступное деяние. Добытыми противозаконно сведениями в полиции пользовались с особой осторожностью.
В целом, перлюстрация выполняла лишь информативную функцию. Как метод политического сыска перлюстрацию сумели освоить лишь в самых крупных городах.
В параграфе 4 «Вспомогательные методы и средства» представлен комплекс самых разнообразных методов и средств розыска, дополнявших базовую часть розыскного арсенала.
В Особом отделе действовала криптографическая служба, которая занималась разработкой шифрованных и химических писем.
Политический сыск пользовался содействием всех местных полицейских учреждений, а также домовладельцев и дворников. Полицейские власти были обязаны оперативно предоставлять политической полиции все необходимые сведения. Что касалось домовладельцев, то все хозяева домов должны были сообщать полиции о прибывающих и убывающих жильцах. Оказывать всякое содействие должны были и дворники, которые обычно знали в лицо всех своих жильцов и имели доступ к их паспортам.
Серьезным подспорьем делу политического сыска являлся контроль за железнодорожными путями и прилегающими к ним территориями. Железнодорожные пути, вокзалы и соседние с ними участки находились в довольно плотном кольце наблюдения.
Полиция довольно успешно практиковала распространение ложных сведений, всяких слухов и стремилась задействовать прессу с целью дестабилизировать обстановку в революционных рядах. Наиболее яркое воплощение подобная тактика нашла за границей. Политическим эмигрантам посылались ругательные письма, подложные телеграммы и т. п. Одной из наиболее внушительных стала операция П.И. Рачковского, ускорившая перерождение Л.А. Тихомирова из революционера в убежденного монархиста. Не без размаха деятелями политического сыска развертывалась дискредитация революционеров с помощью прессы. Так, Г.П. Судейкину совместно с силами «Священной дружины» удалось создать печатные периодические органы, назначение которых состояло в том, чтобы дискредитировать народовольческое учение, завести искусственные споры между членами партии и разлагающе действовать на революционную эмиграцию. Далее эстафета была подхвачена П.И. Рачковским, который сначала составил брошюру с крайне негативными характеристиками русского революционного движения, а затем занялся созданием во Франции «Лиги спасения русского Отечества», призывавшей бороться с врагами России. Кроме того, Рачковский организовал «Кружок французских журналистов», развернувших травлю революционной эмиграции.
Огромное значение для политического сыска имело взаимодействие таможенными, пограничными и дипломатическими службами, которые, в силу возложенной на работников охранки миссии, занимали подчиненное положение.
Значительным явлением в деле борьбы с революционным движением стало то, что русское правительство двигалось по пути заключения с европейскими государствами двусторонних договоров о взаимной выдаче политических преступников. До 1881 г. подобные договоры уже были заключены с Испанией (в 1877 г.) и Нидерландами (в 1880 г.). В 1881 г. был подписан договор с Бельгией, в 1883 г. – с Монако, в 1885 г. – с Германией, Австро-Венгрией и Румынией, в 1887 г. – с Португалией31.
Важной задачей для России стало налаживание сотрудничества с европейской полицией. В ходе переговоров свое согласие осуществлять наблюдение за эмигрантами и предупреждать их преступные замыслы дали берлинская и французская полиция.
Продолжением международного сотрудничества явилась международная конференция, созванная в Риме в 1898 г. для обсуждения мер против анархистов. В 1904 г. был заключен русско-германский полицейский протокол о мерах борьбы с анархистами, подготовленный по инициативе Л.А. Ратаева.
В работу политической полиции внедрялись новаторские концепции и приемы. Наиболее ярким примером рассматриваемого периода была концепция С.В. Зубатова о подконтрольности социальных движений охранке, получившая название «полицейского социализма» или «зубатовщины».
Политическая полиция стремилась всегда быть в курсе изменений, обусловленных достижениями научно-технического прогресса. Новые изобретения тщательно отслеживались специальным техническим отделом.
Входившее в задачу охранки всестороннее изучение противника было невозможно без ознакомления с подпольной литературой. В библиотеке содержалась литература практически всех революционных партий и направлений, изданная в России и за границей.
Охранка заботилась и о непременном ознакомлении своих работников с историей революционного движения, характером, целями и способами действий революционных организаций, понимая, что только осведомленность может дать розыскным органам правильный взгляд на дело и содействовать выработке целесообразных приемов борьбы. К официальным изданиям Департамента полиции по истории революционного движения относились «Обзоры важнейших дознаний по делам о государственных преступлениях, производившихся в жандармских управлениях империи» и «Ведомости дознаниям, производившимся в жандармских управлениях империи по делам о государственных преступлениях». В Департаменте полиции составлялись также исторические обозрения деятельности отдельных революционных партий, отчеты, доклады; на места периодически рассылались циркуляры, в которых содержалось все, что было известно к этому времени полиции. Предпринимались попытки написать подробную историю революционного движения.
Комплекс вспомогательных методов и средств был весьма обширным и здесь многое зависело от творческого подхода работников охранки к своему делу, от их способности изыскивать такие методы и приемы, благодаря которым работа политического сыска становилась по-настоящему плодотворной.
Подводя итоги, следует отметить, что арсенал политического сыска за период с 1881 по 1905 г. пережил значительную реорганизацию. Что касается основных элементов розыскной системы, то здесь только перлюстрация не претерпела существенных изменений, в работу же службы наружного наблюдения и секретной агентуры были внедрены качественно новые подходы. Секретная агентура стояла на первом месте не только по степени полезности. Полноту сыскного арсенала обеспечивали вспомогательные методы и средства, совершенно различные характеру, масштабам и результатам, но гармонично вписавшиеся в охранный механизм.
Третья глава «Революционное подполье против политической полиции: конспиративная техника революционных организаций», включающая в себя четыре параграфа, посвящена исследованию конспиративных норм российского подполья в целом и постановке конспирации в отдельных революционных организациях в частности.
В параграфе 1 «Конспиративная техника народовольцев» рассматриваются составные элементы конспиративной системы народовольцев. 80-е годы XIX в. стали крайне неудачными для «Народной воли», но уцелевшие революционеры пытались воссоздать организацию и двигались по пути совершенствования конспирации.
Новичков тщательно проверяли. Наиболее опасная работа возлагалась на членов центральной группы. В партии действовала система кличек и паролей, заготавливались нелегальные (фальшивые) паспорта и велся поиск конспиративных квартир. Повышенное внимание революционеры уделяли умению избавляться от наружного наблюдения, предупреждать слежку. Важнейшим элементом конспиративной техники была борьба с секретными сотрудниками полиции. Каждый арест, каждый провал тщательно анализировался. После расследования устраивался партийный суд. Подпольщики старались как можно надежнее спрятать свои типографии. В случае, когда не удавалось найти подходящую для стационарной типографии квартиру, революционеры прибегали к «летучим» типографиям. Подпольщики надежно прятали нелегальную литературу. Одной из главнейших заповедей конспирации была обязательная шифровка информации.
Благодаря народовольцам конспирация пополнилась разработкой навыков проведения массовых собраний, а также партийной специализацией.
На случай арестов были выработаны специальные установки. На следствии наиглавнейшей директивой для революционеров был отказ от дачи показаний
Крайней формой борьбы подпольщиков с политической полицией было убийство наиболее деятельных и опасных ее представителей.
В целом, 1881 год ознаменовался для «Народной воли» началом периода распада. Уровень конспирации уцелевших народовольческих организаций значительно снизился.
В параграфе 2 «Конспиративная техника социал-демократов» раскрывается специфика конспирации в РСДРП. Партия двигалась по пути разработки конспиративных навыков народовольцев. Вернее, это сделали те социал-демократы, которые после размежевания в партии стали называть себя большевиками.
Кандидаты в революционеры подбирались путем личных связей. Революционеры пользовались псевдонимами и партийными кличками. Внедрялись усложненные пароли. Огромное значение в подпольной работе имел подбор конспиративных квартир. Паспорта, которыми пользовались подпольщики, делились на «железные» (подлинные) и «липовые» (поддельные).
Была отработана схема проведения массовых собраний, в которых могли участвовать от 50 до 100 человек, а в некоторых случаях и более 200 человек.
На чрезвычайно разработанную и разнообразную тактику ведения агентами полиции наружного наблюдения, революционеры отвечали не менее разнообразными приемами избавления от слежки. К задаче особой важности относилась борьба с провокаторами. Большевики старались построить свою организацию таким образом, чтобы вкравшийся в нее провокатор знал только часть ее и, следовательно, мог провалить только часть. Другой схемой, позволявшей как-то обезопасить организацию от провалов, стала специализация. Для предупреждения провалов и разоблачения провокаторов практиковалось создание специальных групп из опытных подпольщиков. Собранные факты передавались в следственные комиссии, которые детально рассматривали дело.
К железным заповедям конспирации причислялась обязанность революционеров шифровать информацию. В специальных изданиях32 подробно рассматривались все известные шифры, перечислялись основные правила шифрования, приводились оптимальные системы шифров.
Необходимость сохранения в тайне обширной партийной переписки привела к выработке определенных правил написания и пересылки корреспонденции.
К числу наиболее сложных задач конспираторы относили транспортировку в Россию заграничной нелегальной литературы. К сокрытию и хранению нелегальщины подпольщики подходили творчески.
Для ведения революционной работы российским подпольщикам были крайне необходимы свои печатные устройства. История «техники» (так называли подпольное печатание) прошла несколько стадий развития, пережив эволюцию от примитивного гектографического листка до подземных типографий.
Важнейшей составляющей конспиративных правил была подготовка революционеров к допросам, выработка линии поведения на следствии. В социал-демократической среде стали выходить пособия, которые знакомили революционеров с техникой политического розыска, приемами ведения следствия, судопроизводством по политическим делам и предлагали оптимальную тактику поведения33.
В целом, система партийной конспирации и борьбы с политической полицией являлась всесторонне разработанной. Большевики, вслед за народовольцами, внесли огромный вклад в развитие конспиративных навыков, значительно обогатив опыт ведения революционной деятельности российского подполья в целом.
В параграфе 3 «Конспиративная техника социалистов-революционеров» представлена характеристика системы конспирации в ПСР. Следует отметить, что вследствие проведенного большевиками масштабного стирания информации об эсерах, задача по изучению многих сторон деятельности партии, в том числе и ее конкретных конспиративных составляющих представляется затрудненной.
По оценкам некоторых деятелей политического сыска эсеры не отличалась особой конспиративностью, высокий уровень конспирации был присущ разве что ее Боевой организации (БО)34.
На вооружение социалисты-революционеры, как преемники «Народной воли», взяли конспиративный опыт своих предшественников. В ряды социалистов-революционеров новичков старались принимать после проверки. Эсеры пользовались конспиративными квартирами. В партии было хорошо налажено паспортное дело. Партийную переписку эсеры зашифровывали. Неотъемлемым атрибутом конспирации являлось избавление от наружного наблюдения, при этом нередко совершались нападения на филеров. Что касается налаживания транспорта литературы из-за границы, то оно было не вполне благополучным. Своего систематического, налаженного транспорта у эсеров не сложилось. По отношению к провокаторам в ПСР применялась общепринятая в подполье схема, когда за возникновением подозрения следовало тщательное расследование, затем – партийный суд и вынесение приговора.
В целом, общий уровень конспирации социалистов-революционеров охарактеризовать как высокий нельзя. Во многом это являлось следствием устройства партии, слабых связей между партийным центром и партийной периферией. Партийная конспирация отчасти подтягивалась опытом членов Боевой организации.
В параграфе 4 «Конспиративная техника анархистов» отмечены особенности анархистского подхода к постановке конспирации. Данный пункт диссертационного исследования представляется наиболее сложным. Анархисты стоят особняком, что обусловлено двумя ключевыми моментами. Во-первых, единой централизованной партии у анархистов в исследуемые годы просто не существовало. По сути, полиции противостояли разрозненные региональные анархистские группы. Во-вторых, пласт источников и литературы, позволяющих конкретизировать конспиративные приемы анархистов, можно охарактеризовать как крайне скудный. Анархисты, подобно эсерам, подверглись зачистке следов в истории, вследствие чего о некоторых сторонах их деятельности можно судить со значительной долей приблизительности.
Очевидно, что в силу принадлежности к революционному лагерю, анархисты имели доступ к комплексу общих конспиративных наработок и могли пользоваться теми же приемами, что и другие партии. Но, по всей видимости, самым популярным у анархистов стало силовое решение проблем противостояния.
Подводя общие итоги изучения конспиративной техники революционного подполья конца XIX – начала XX в., можно говорить о том, что революционеры противопоставили политическому сыску эффективную систему конспирации. Четкие конспиративные нормы и навыки подпольщиков брали свое начало со времен тайных организаций и групп 60–70-х гг. XIX в., главным образом – второй «Земли и воли», чей опыт стал отправной точкой в деле создания системы партийной конспирации для целого ряда революционных преемников. При наличии отличительных приемов, постановку своей конспиративной техники различные революционные организации осуществляли на базе ряда общих положений: осторожный подбор революционных кадров; применение псевдонимов и партийных кличек; постановка паспортного дела; использование конспиративных квартир и их охрана; тщательно продуманная постановка печатного дела; избавление от наружного наблюдения; борьба с провокаторами; шифровка информации; использование легальных организаций и форм деятельности для нелегальных целей; постоянная готовность к обыскам и арестам; отказ от дачи показаний на допросах; использование различных вариантов тюремной азбуки; осторожное отношение к революционерам, вышедшим из тюрьмы; использование в конспиративных целях связей с лицами, которые оказывали поддержку революционному движению; перенос руководящего ядра за границу; налаживание каналов переправки нелегальной литературы из-за границы; устранение наиболее деятельных и опасных работников политического сыска.
Система конспирации не была косной. Ее постоянная эволюция шла в двух основных направлениях: 1) приспособление подпольщиков к тактическим и техническим изменениям в работе политического сыска и 2) разработка новых приемов конспирации.
К концу XIX в. произошло снижение уровня конспирации, обусловленное увеличением числа революционных организаций и количеством их членов. Все больше назревала необходимость обучения подпольщиков основным приемам конспирации. К началу XX в. обучение азам и тонкостям конспирации входит в число приоритетных задач подполья и зарождается традиция издавать специальные учебные пособия.
В заключении сформулированы основные выводы исследования.
Из факта цареубийства 1 марта напрашивались выводы о неспособности охранных структур защитить жизнь императора и интересы государства. Политический сыск и вступил в новую полосу своей истории, перемены в конце XIX – начале XX в. выразились, во-первых, в периодическом, стадиальном реформировании сети охранных учреждений в сторону увеличения их числа. Во-вторых, реформирование затронуло сыскной арсенал политической полиции. В основу розыскной системы были положены такие методы как секретная агентура, наружное наблюдение и перлюстрация. Использовался также ряд вспомогательных методов и средств, существенно повышавших результативность работы охранных структур.
Для революционного подполья нормой самосохранения и залогом успешных действий стала система конспирации, выработанная несколькими поколениями российских революционеров. Продолжателем конспиративных традиций предшественников стали народовольцы, опыт которых переняли и развили другие революционные организации. Фундаментальные установки и приемы были взяты на вооружение всеми подпольщиками, вне зависимости от партийной принадлежности. Система безопасности базировалась на ряде норм и правил.
По итогам противоборства политической полиции и революционного подполья к началу XX в. перевес оказался на стороне революционного лагеря. Политическая полиция не смогла отойти от шаблонной работы, к которой тяготело подавляющее большинство руководителей охранных учреждений. Лишь пережив события первой русской революции, политическая полиция приступила к трансформации своих прежних подходов к вопросам розыска.