У аркадия Аверченко есть известный рассказ, называется «Неизлечимые». Об одном авторе, который только и умел, что завлекать публику эротикой
| Вид материала | Рассказ |
СодержаниеЗолотая середина |
- Окнязе Василии Курагине > Б. О пьере Безухове В. Окнязе Андрее Болконском Оком в романе, 74.9kb.
- Образ учителя в художественной литературе, 53.58kb.
- Повествование Вацлава Сольского наполнено живыми портретами людей 1920-х годов. Это, 3349.82kb.
- Тема: Слово и мелодия в русской музыке, 19.33kb.
- Рассказ Дайя Ма 12, 1511.89kb.
- Наш праотец авраам, 152.58kb.
- На географических картах, на глобусе Земли есть точки, которые отыскиваешь без труда,, 45.76kb.
- А. Т. Аверченко // Кривые Углы : рассказы / А. Т. Аверченко. - м., 1989. - С. 13-36, 58.89kb.
- У меня есть основания полагаться, cказал, что в этих "Очерках" я "сумел поставить российской, 508.3kb.
- Неколючик, 199.17kb.
И ВСЕ ЗАВЕРТЕ…
У Аркадия Аверченко есть известный рассказ, называется «Неизлечимые». Об одном авторе, который только и умел, что завлекать публику эротикой. О чем бы он ни писал – о князьях и боярах, о водолазах и авиаторах, о насекомых – все у него кончалось одним: «не помня себя, он сжал ее в объятиях, и все заверте…»
Вот и здесь.
Ну, перечислим кое-что: «Её поясница была покрыта зарослью чёрных, как смоль волосков»; «Сергей Сергеевич приложил пальцы к её животу и скользнул вниз, по шёлковым завиткам на лобке, ниже... ниже... во влажный уют... Шайтанчик игриво хихикнула, схватила руку Сергея Сергеевича и укусила за палец, тот самый, что более других оказался причастным её тайн»; «Она скользнула ладонью по его лицу, груди, животу и, оттянув резинку трусов, запустила пальцы в курчавость лобка». И так далее.
Знаете, уважаемый автор – такие вещи даже на сайт «Проза. ру» сливают не каждый день. Что это за убожество – «влажный уют»? Как прикажете понимать «курчавость лобка» - как высокий полет фантазии?
Некрасиво, приличествует лишь первому приступу полового созревания.
Далее мы сталкиваемся с мистическими игрищами, которые изложены невразумительно, но с претензией на откровение в духе Евангелия от Нептуна. Стремление автора обогатить мифологию похвально, но лучше бы он этого не делал и оперировал влажным уютом, в котором ориентируется намного лучше.
Потом еще: опустившийся бомж с помойкой во рту как в буквальном, так и в переносном смысле, сперва изъясняется на вполне подобающем ему языке, но после вдруг оказывается падшим гением – и речь, соответственно, меняется. Или – или, господин Фурта. Или он сначала разговаривает, как человек, или уж до конца хрюкает, как свинья.
Ну и финал, конечно. «Слязу стряхну», как поется в чересчур народной песне «Ушаночка». Где-то мы такое уже видели: герой расплющен в машине, а героиня, все осознавшая, со слезами взирает на него и мысленно прощается. Или герой лежит, пронзенный стрелами, а героиня плачет, прогнувшись под тяжелой рукой сурового старшего товарища покойника. Или он распростерт, простроченный пулеметом, а героиня закусывает русую косу и размазывает чумазые слезы.
Позорище какое-то.
Штамповка, господа. Аперитив разбавили ослиным бензином.
ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА
Золотая середина – плохо это или хорошо для литературы?
Конечно, похвально читать исключительно исполинов мысли и гениев слова. Но читатель в своей массе все-таки не является собирательным гениальным существом. Гениальность еще нужно уметь отразить. И хочется иногда отдохнуть, но не по-дурацки, с Донцовой, а культурно, потягивая аперитив, за неглупой, но простой книжкой. И здесь к его услугам – многие и многие писатели так называемого «второго эшелона». Им не светит Нобелевская премия, но это не значит, что их не интересно читать и что они не в ссостоянии сказать что-то умное.
Повесть Фурты как нельзя лучше вписывается в этот условный «второй эшелон».
Здесь всего понемногу – есть и эротика, попадается мистика, налицо и философская притча не без парадоксальности в основе. Есть и откровенное, вполне достоверное бытописание, которому веришь. Вообще, рассказ ведется честно, от души; Фурта беседует с читателем, спокойно рассказывает ему историю, не прибегая к псевдохудожественным вывертам.
Банальнейшая ситуация – женатый любовник в годах и юная любовница, похожая на дикого зверька – показана в мистическом преломлении с отсылкой к высшим и низшим силам, управляющим человеком. В этом есть некоторое сходство с рассказом Алексея Смирнова «Визит Сэма Стоуна», который читатель найдет в этом же выпуске альманаха.
Приятно видеть, что автор пусть не отвечает, но хотя бы в очередной раз ставит основной вопрос философии, который касается вовсе не первичности материи и сознания, а возможности сосуществования добра и зла.
Написано просто, легко, хорошим слогом, почти без стилистических огрехов. Возможно, что эта повесть – хорошая заявка на будущее, предвестник чего-то большего. Во всяком случае, в ней чувствуется нечто «на вырост» - например, не вполне ясная (но от того не менее удачная) символика с уклоном в морскую демонологию. Сам по себе выбор среды не совсем обычен, ибо в современной традиции помещать Бога и дьявола куда угодно – в душу, в иное измерение, под землю – но только не в море. Пожалуй, здесь сказывается влияние Мелвилла с его «Моби Диком», а ничего другого и не упомнишь. Не считая, конечно, библейского Левиафана.
Вывод: приятное, необременительное чтение для образованных людей, хорошая альтернатива кричащей отечественной дешевке и псевдоинтеллектуальной, безжизненной заграничной чепухе в духе Коэльо.
Вообще, господа, почаще обращайте внимание на «сетевых» авторов, к которым относится и Фурта. И не только на сетевых, но и вообще на малоизвестные имена, а то старики уже приелись, в глазах от них рябит.