Geum.ru

Дмитрия Зимина "Династия"

Вид материалаДокументы

Содержание


" Her — личное местоимение женского рода. (Прим. ред.)
Niggardly — скупой, прижимистый (англ.), по звучанию напоминает оскорбитель­ное прозвище "nigger". (Прим. ред.)
дискуссии уже не могут мыслить по-старому, даже если они с удвоенным жаром отрицают новые идеи.
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   54

Кроющееся в пробуждении нового мышления могущество я осознал на опыте феминисток. Безусловно, попытки ввести в обиход термин "herstory" не свидетельствуют о блестящем уме, хотя бы потому, что "his" в слове "history"* ("история")

  • ::" Her — личное местоимение женского рода. (Прим. ред.)

  • этимологически никак не связана с местоимением мужского рода "his". Это предложение так же нелепо, как и увольнение в 1999 году вашингтонского чиновника за якобы расистское употребление прилагательного "niggardly"*. Но даже такие несуразные примеры, как "herstory" или "niggardly", умудря­ются направить мысль в новое русло. Отсмеявшись, подивив­шись филологическим шероховатостям, начинаешь понимать, что "herstory" представляла бы исторические события совсем в другом свете. В настоящее время, как широко известно, в рам­ках пробуждения нового мышления не утихает борьба за рав­ноправное использование родовых местоимений. Он или она должен или должна подумать, позволяет ли ему или ей чувство стиля писать подобные фразы. Однако, оставив в стороне досад­ную проблему косноязычности, мы оказываемся лицом к лицу с ущемленными чувствами половины рода человеческого. Man (мужчина, человек), mankind (человечество), the Rights of Man (права человека), all men are created equal (все люди созданы равными), one man one vote (один человек — один голос) — в английском языке женщины игнорируются слишком часто*". В молодости мне никогда не приходило в голову, что женщин может обидеть такое выражение, как "the future of man" ("буду­щее человечества"). Но в последующие десятилетия мы научи­лись думать по-другому. Даже лица, продолжающие исполь­зовать слово "мужчина" ("man") в качестве синонима слову "человек", частично осознают свою неправоту, а порой делают это в пику, борясь за языковую традицию или намеренно желая бросить вызов феминисткам. Все участники этой актуальной

  • Niggardly — скупой, прижимистый (англ.), по звучанию напоминает оскорбитель­ное прозвище "nigger". (Прим. ред.)

  • В классическом латинском и греческом ситуация проще. Латинское слово "homo" (и греческое "anthropos") означает человек, vir (andros) — мужчина, femina (gyne-) — женщина. Таким образом, антропология изучает все человечество, а андрология и гинекология — это занимающиеся соответствующими полами области медицины.

  • дискуссии уже не могут мыслить по-старому, даже если они с удвоенным жаром отрицают новые идеи.

  • Итак, позаимствовав у феминисток действенную тактику пробуждения сознания, мне хочется применить ее, говоря о естественном отборе. Естественный отбор не только объ­ясняет существование жизни; он также позволяет по-новому оценить способность науки демонстрировать, как из прими­тивных начальных структур, без какого-либо сознательного управления, может развиваться организованная сложность. Глубоко осознав природу естественного отбора, мы можем уве­реннее продвигаться в других областях науки. Приобретенное знание позволяет легче выявлять в них ложные альтернативы, подобные тем, что в додарвиновское время смущали биологов. Ну кто до Дарвина мог представить, что настолько очевидно спроектированный объект, как крыло стрекозы или орлиный глаз, является на самом деле продуктом долгой цепочки не слу­чайных, но абсолютно естественных событий?

  • Доказательством способности дарвинизма пробуждать новое мышление служит трогательный и забавный рассказ Дугласа Адамса о его собственном преображении в радикаль­ного атеиста — на "радикальном" он настаивал сам, чтобы его не приняли по ошибке за агностика. Надеюсь, мне простят невольную саморекламу, если я процитирую ниже его слова. В качестве оправдания скажу, что обращение Дугласа, вызван­ное чтением моих ранних книг (которые не преследовали цели обратить кого-либо), навело меня на мысль посвятить эту при­званную обращать книгу его памяти. В перепечатанном после его смерти в книге "Лосось сомнения" интервью журналист спрашивал, как он стал атеистом. Начав ответ с рассказа о том, почему он стал агностиком, Дуглас далее сказал:

  • И я все думал, думал, думал. Но мне не хватало фактов, так что я ни до чего не додумался. Идея бога представлялась мне крайне сомнительной, но, чтобы построить убедительную рабо-

  • чую модель, объясняющую, скажем, жизнь, Вселенную и все, что в ней есть, мне не хватало знаний. Но я не сдавался и все про­должал читать и думать. И вот, когда мне было лет трид­цать, я натолкнулся на эволюционную биологию, особенно помню книжки Ричарда Докинза "Эгоистичный ген" и потом еще "Сле­пой часовщик"; и неожиданно (по-моему, когда я второй раз пере­читывал "Эгоистичный ген") все встало на свои места. Передо мной была концепция, поражающая своей простотой, но одновре­менно естественным образом объясняющая всю бескрайнюю, обе­скураживающую сложность жизни. По сравнению с испытанным мною в тот момент трепетом описываемый верующими людьми благоговейный трепет религиозных откровений кажется, честно говоря, глуповатым. Если выбирать, я, без сомнения, предпочту трепету невежества трепет познания".

  • Поражающая простотой концепция, о которой говорит Дуглас, ко мне, конечно, отношения не имеет. Он ведет речь о дар­виновской теории эволюции путем естественного отбора — замечательном научном инструменте пробуждения сознания. Мне так не хватает тебя, Дуглас. Ты — мой самый умный, весе­лый, отзывчивый, остроумный, высокий и, возможно, един­ственный — обращенный. Думаю, многое в этой книге тебя рассмешило бы, хотя и не так сильно, как тебе, бывало, удава­лось рассмешить меня.