Между сциллой и харибдой

Вид материала

Содержание

Человек на дереве
Одиссей на смоковнице
Дочки миния

Подобный материал:

МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ

Содержание:

Человек на дереве

Комментарий рассказа Балавара

Одиссей на смоковнице

Дочки Миния

Первая дочка

Тисба и Пирам

Интерпретация мифа

Левкотея

Гелиос и Левкотея

Комментарий к мифу о Гелиосе и Левкотее

Алкитоя

Правнук Атланта и Салмакида

О трех мифах Овидия

О Харибде Гомера

Скилла Гомера

Мой комментарий

Скиллы Овидия

Между Скиллой и Харибдой

Мать Скиллы – Кратея

Перечень использованной литературы

ЧЕЛОВЕК НА ДЕРЕВЕ

Рассказал Балавар:

«Сей мгновенный мир и все приверженцы его похожи на человека, которого разъяренный слон преследовал и загнал в страшную пропасть. При падении в нее человек тот ухватился за две ветви, раскинувшиеся над пропастью, нащупал что-то и оперся ногами. И когда осмотрелся, увидел двух мышей, одну — белую, другую - черную, которые неустанно грызли корни дерева, протянувшего ему спасительные ветви. Заглянув же в пропасть, человек увидел дракона, который раскрыл пасть и намеревался проглотить его. А на том месте, где человек нашел опору, высовывались из нор головы четырех аспидов. Подняв глаза, он заметил на ветвях немного меда и начал слизывать его. Вкус и сладость меда отвлекли его от мыслей об опасности. Забыл он о ветвях, за которые цеплялся, и об аспидах, и уже не ждал, что они его укусят, и не видел, как догрызали мыши корни дерева, и, более того, забыл о драконе, готовом его проглотить.

Слон тот является теперь знамением смерти, преследующим сынов Адама, а пропасть — это мир сей, полный всяких зол и губительных козней. А те две ветви - суть дни человеческие. Две мыши, белая и черная, - день и ночь; непрестанно сменяясь, они быстро сокращают жизнь человека. А те четыре аспида подобны тем четырем веществам, из которых создано тело человека, и когда одно из этих веществ разложится, - уходит жизнь. Дракон тот, что раскрыл пасть и намеревался проглотить человека, - есть образ ада, куда попадают после смерти все любящие сей мир. А тот ничтожный мед изображает мгновенную сладость мирских наслаждений. Этой малой тленной сладостью сей мир обманывает сбившихся с пути людей».

Комментарий рассказа Балавара

Комментировать придуманное древним творцом нужно с большой осторожностью, чтобы не повредить его замыслы. Ясно, что автор рассказа, объединив сведения из древнеиндийских верований и христианского вероучения, создал нечто свое. Начнем со слона. Древние индийцы придумали притчу о трех слепых мудрецах, каждый из которых ухватился за слона и делает попытку догадаться, что оно за зверь. Один держал в руке хвост, второй ухватился за ногу, а третий – за хобот. И каждый подробно рассказал о своем.

Надо искать четвертого мудреца, который все это увидел и об этом поведал.

Четыре способа дано человеку: книга, ухо для чужих речей, глаз, чтобы самому видеть, да разум, чтобы правду найти в каждом малом даже деле.

Еще знающие люди учат рассматривать сложное явление, как процесс.

С такой «теоретической» подготовкой возьмемся за выяснение хоть нескольких сообщений в рассказанном и проиллюстрированном.

Слон используется как знак, что делается попытка понять (объяснить, отобразить) сложное явление.

Обратим внимание на те четыре вещества, из которых создано тело человека. Конечно, это известные издавна огонь, воздух, вода и земля. Для нас не является неразрешимой загадка о том, что такое огонь, вода и медные трубы. Это самовар. Таким же «самоваром» сконструирован и человек. В нем вырабатывается теплота (огонь), которая нагревает воду, циркулирующую по многочисленным сосудам и тканям организма (земля), а воздух, подается легкими. Кислород воздуха обеспечивает прохождение множества экзо и эндотермических химических реакций нужных для жизнедеятельности. Интересующиеся более глубокими знаниями в этой части могут найти сведения в современных многотысячных публикациях о крио и теплотерапии, лечении кислородом и водолечением. И будут иметь представление о веществах, из которых состоит тело человека.

Как в образном мышлении, прорастание растения символизирует весну, срезанный букет – осень, так и в научном (логическом) мышлении есть своя терминология. За огнем будем видеть теплоту и температуру, вода – это текучесть, воздух – проницаемость, а земля – твердость, прочность.

Толковать же текст – можно лишь обладая достоверными познаниями.

В человеке на дереве можно увидеть его уподобление трем составляющим: телесный человек – дерево, душевный – (ноги, руки, органы чувств) и духовный человек - (язык, мед).

Правы древние, которые говорили: много есть на свете чудесного, но самым удивительным является человек.

ОДИССЕЙ НА СМОКОВНИЦЕ

В древней литературе встречаются описания людей на деревьях. Это одно из них.

Гомер в «Одиссее» передал словами такую картину:

«...а когда воссияло

Солнце - себя я узрел меж скалами Харибды и Скиллы.

В это мгновение влагу соленую хлябь поглощала;

Я, ухватясь за смоковницу, росшую там прицепился

К ветвям ее, как летучая мышь, и повис, и нельзя мне

Было ногой ни во что упереться - висел на руках я.

Корни смоковницы были далеко в скале и, расширяясь,

Ветви объемом великим Харибду кругом осеняли»;

Мифологическая литература наполнена своими специфическими (сказочными) образами, символами и знаками *. Гомер, произведения которого еще античный мир называл «энциклопедией древности», владел языком мифов и на нём излагал свои сообщения.

Были в Европе несколько опасных мест, которые похожи на водоворот, у которого оказался Одиссей. Называлась Харибдой так же пропасть, в которой исчезало на некотором протяжении течение реки Оронта в Сирии, между Антиохией и Апамеей.*

Но что же стало прообразом этого опасного места?

В мифах во все века искали скрытые смыслы. Присоединился и я к когортам толкователей, интерпретаторов, и древних герменевтиков. Последовал подсказке А.С. Пушкина о том, что «сказка ложь, да в ней намек» и увидел «слова-намеки» Гомера – «смоковница», «летучая мышь» и «солнце». Дальше припомнил, где ещё в древней литературе встретились вместе эти слова. Они появляются в четвертой книге «Метаморфоз» Овидия. Там о многих легендах упоминают три дочки Миния, но каждая рассказывает по одной истории: о любви Тисбы и Пирама, о любви Гелиоса и Левкотеи и о любви нимфы Салмакиды к Гермафродиту. Может, на эти повествования указывал Гомер своей загадкой Харибды?

ДОЧКИ МИНИЯ

Повествование Овидия в стихах довольно пространное. Изложу его прозой и покороче. Овидий начал так:

- В городе Семирамиды жители готовились встречать и прославлять Вакха. Только дочки Миния не желали принимать участия в общем веселье. Преданные Палладе они работали дома и занимали себя рассказами всяких историй.

История со смоковницей одна из них. Это повесть о любви Тисбы и Пирама. Её поведала сестрам первая дочка.

ТИСБА и ПИРАМ

- Молодые люди выросли в соседних домах, отгороженных высокой кирпичной стеной. Они полюбили друг друга, но родители не согласились на женитьбу. Тисба и Пирам нашли возможность общаться. В стене было давнее отверстие, через которое им удавалось перемолвиться. Договорившись о встрече у могилы Нина, ждали вечера. Первой пришла Тисба и села под высокой смоковницей, усеянной белыми плодами. Рядом журчал ручей, неподалеку находилась пещера. Вдруг девушка увидала подходящую к ручью львицу с перепачканной бычьей кровью пастью. Похолодев от ужаса, Тисба убежала и спряталась в пещере. По пути она обронила легкое покрывало со своих плеч.

Львица напилась и, отправляясь в чащу, наткнулась на покрывало. Разорвала его в клочки, испачкав кровью, и ушла.

Скоро подошел Пирам. Ему бросились в глаза глубокие следы зверя на песку и порванное и окровавленное покрывало Тисбы. Не долго думая, он убивает себя острым мечом, решив, что Тисба погибла по его вине. Кровь юноши тонкой струей вырвалась, как вода из трещины свинцовой трубки, и окрасила плоды смоковницы в черный цвет.

Вышла Тисба из пещеры. Увидала неживого любимого и сама себя лишила жизни тем же мечом.

Интерпретация к мифу о Пираме и Тисбе

Закончилась история тем, что плоды смоковницы стали с тех пор по воле богов черными от крови, напоминая людям о давней трагедии. Дочек Миния за непочтение Вакх превратил в летучих мышей.

Овидий сразу дает ответ, где находимся - Вавилон. Царица Семирамида * построила этот город и осталась в памяти людей своими «висячими садами». Среди многих дел инициативной и энергичной вдовы царя Нина выделим лишь, что при ней в городе возвели огромную статую Бела. Не скрылось от нас и упоминание о могиле. «Могилой» в древних повествованиях обозначали наличие в тексте скрытых духовных ценностей. Нин считается легендарным основателем Ассирийского царства. Может быть действительно мифом высвечен пласт многотысячелетней культурной истории Межречья? Ведь она не менее древняя, чем египетская.

О каком трагическом событии говорится в мифе? В убивающем мече, несомненно, видится ум человека. Ведь, как меч служит для отсечения части от целого, так и ум применяется для отделения частного из общего. В легенде есть и ответ на вопрос, каким образом люди Месопотамии погубили себя своим умом. Водопроводные трубки говорят о достаточно высоком интеллекте вавилонян, но отсутствие знаний о воздействии материала на человека привело к использованию свинца - ядовитого для здоровья вещества. Есть сведения о применении свинца для таких же целей в Древнем Риме. Вероятно, какие-то догадки о вредности этого тяжелого металла были, если автор связал это с почерневшими плодами смоковницы.

В легенде присутствует Вакх (греч. Дионис). Этот самый молодой из олимпийских богов олицетворял у греков откровение*. Его всегда сопровождали звери кошачьих пород. В рассказе о влюбленных наличие откровения указывается появлением львицы. Что это очень ценное открытие можно лишь предположить. Двуречье является родиной многих открытий*. В мифе названы лишь кирпичные стены. Кирпич – изобретение Месопотамии. Но может оно обозначено «древней щелью» в стене между домами? За «домами» можно увидеть множество государств* существовавших на территории, где сейчас расположены Иран и Ирак. Они появлялись, сменялись и уходили в небытие отгороженные языками и временем, как высокой стеной. А мудрые обитатели этих стран нашли способ общаться (передавать свои сообщения) и летучие мыши приведены как подтверждение этого предположения. Ведь сейчас известно, что эти млекопитающие издают неслышные для человеческого уха звуки и так обмениваются своей информацией.*

Если за покрывалом Тисбы увидеть какую-то ткань повествования, то, может быть, откровением является способ изложения, при котором нужно дробить сообщения и метить их (вмещать сведения о времени). Ведь такой прием (числовое обозначение отдельных строк) уже давно применяется для текста древних книг.

Привязка к временам Семирамиды есть. Это примерно три тысячи лет от нас, т. е. время, когда жил Гомер.

Вообще, откровением является то, что открывается в своё время.

КЛИТИЯ

Вторая дочка Миния, Левкотея, рассказала такую историю.

ГЕЛИОС и ЛЕВКОТЕЯ

Говорят, что солнечный бог подсмотрел за любовными встречами Афродиты с Ареем и рассказал об этом мужу богини Гефесту. Тот от неожиданности уронил из правой руки украшение, которое делал. Он решил изобличить любовников. Немедля, выковал такую тонкую сеть из меди, что и увидеть нельзя было. Хитро натянул ее над кроватью и сказал супруге, что уходит надолго. Тут же появляется Арей. На кровати они вдвоём с Афродитой попадают в сеть Гефеста. Та их удерживала так крепко, что нельзя было даже шевельнуться. В таком виде узрел их Гелиос и сказал Гефесту. Бог пригласил к себе в дом Посейдона, Аполлона и Гермеса в свидетели неверности супруги. Приглашал и богинь, но те отказались. Увидев золотую богиню в постели, молодые боги признались друг другу, что и сами были бы не прочь оказаться вместе с Афродитой. Долго потом еще на Олимпе боги об этом случае говорили. Так дочь Миния, напомнив сестрам о любви Афродиты и Арея, вела свой рассказ дальше. Узнала Афродита, кто выдал ее тайну и решила отомстить. Она вселила в бога любовь к Левкотее, дочке Орхама, что был седьмым в славном роду Бела.

Запылал Гелиос такой же страстью, как и Афродита. Начал худеть от этого жара. Хотя за всем ему нужно смотреть, он глядит только на Левкотею, с девы глаз не сводит. Начал на небе задерживаться. Мог зимний день продолжить, а иногда и не показываться. Закрывал свои глаза мглой, пугая смертных помрачневшим лицом.

«Да не потому ты потемнел, что более близкого месяца силуэт

Стал на твоем пути: от любви погас твой румянец».

Позабыл бог свою любовь до Климены, матери Цирцеи, и ночью, оставив своих коней в краю гесперийском, пришел к Левкотее. Явился он к ней, превратившись в ее мать Эвриному. Отправил служанок и остался наедине со своей любовью. Тут бог и открылся деве в своем обычном блеске.

«Я – тот самый – сказал, - кто длящийся год измеряет,

Зрящий все и которым земля становится зряча, -

Око мира….» * (Перевод С. В. Шервинского с.114)

Побежденная сиянием, Левкотея поддалась Гелиосу.

Другая дочь Орхама, Клития, доведавшись о встречах сестры с богом, сама в него влюбилась. Берет ее зависть. Затаив зло на соперницу, она всем разгласила об ее грехе, перед отцом сестру очернила. Тот в слепом гневе закопал дочку глубоко в землю, еще и сверху бугор из песка насыпал.

Опечалился бог почти также сильно, как за своим погибшим сыном Фаэтоном.

Гелиос разметал песок, но тела из земли извлечь не смог. Оросив нектаром могилу, промолвил: «Ты достигнешь-таки неба!» Нежным запахом пропиталась земля на месте могилы. Благоухающая ветка, сквозь камни пустив корни, потянулась к Солнцу.

Любовь же Клитии даритель Света не принял. И та превратилась в фиалку двухцветную. Она как бы провожает Солнце в небе, поворачивая за ним свой цветок.

Комментарий к мифу о Гелиосе и Левкотее

Подивившись рассказу Левкотеи о нимфе с таким же именем, как у нее, увидим плохие людские страсти: зависть и слепой гнев. Заметим и природный аналог, положенный в основу мифа, - семя. Солнце, как мать, наполняет плоды растительного мира энергией, затем сеятель предает семена земле. Хотя семя гибнет, но, выпустив корни и росток, веткой тянется вверх.

Но не этими кругооборотами в живой природе привлек к себе миф, а необычностью поведения Гелиоса на небе. Тут выявился уже не аналог, а как бы прототип мифа в виде григорианского календаря, которым сейчас пользуемся. То один день добавляется в високосном году (вроде Солнце могло задержаться и лишний день зимой добавить), то нужно считать високосными только девяносто семь из четырехсот лет (дни как бы прячутся).

Кажется, что миф передает трудности, с которыми столкнулись ученые древности при переходе с лунного календаря на солнечно-лунный. А страсть Гелиоса намекает на такое же чувство исследователя к избранной проблеме. Нужно было провести много наблюдений в течение тысячелетий, чтобы выявились небесные закономерности. Вероятно, это и есть тот песчаный бугор, который разбросал Гелиос. Только время в состоянии выявить знания в множестве фактического материала. Поэтому Гелиос и может олицетворять собой время, и это уже заметил Овидий, окружив бога Солнца Днями, Месяцами и т. д. (миф о Фаэтоне)

Вот таким открывается бог Света в своем обычном блеске.

Время все видит, все слышит и все знает.

Снова, как и в первом мифе, слово «могила» означает наличие множества спрятанных духовных ценностей древних. Для открытия их нужно время (Гелиос).

Извлечем и рассмотрим отдельно некоторые места текста.

Начало мифа указывает на богов Олимпа. *

- любовь к Левкотее, дочке Орхама, что был седьмым в славном роду Бела. –

- Другая дочь Орхама, Клития, доведавшись о встречах сестры с богом, сама в него влюбилась. -

- Любовь же Клитии даритель Света не принял. И та превратилась в фиалку двухцветную. Она как бы провожает Солнце в небе, поворачивая за ним свой цветок. –

Толкование этих строк может стать интересным, если за словом «отец», Орхам, увидеть одного из семи мудрецов света, дочки – его сочинения. А сочинения, имеющие одного отца, – сестры, - писал Овидий.

Незачем перечислять тысячи частных случаев, если известен принцип, - таков древний труизм.

Принцип первопроходца (основоположника) Орхама – множество сведений сохранить для последующих веков повествованиями Левкотей, а временную цепочку, ключи для понимания изложить в другом сочинении, олицетворенном Клитией. Там же отразить откровения (цветок).

Этот прием, наверно, использовал Гомер. В «Илиаде» у него можно отыскать все что угодно. Гоголь, прочитав эту книгу, заметил: «в ней можно найти всё, что ни пожелаешь». К примеру, каждый из участников Троянской войны является потомком длинного списка своих предшественников. Там есть потомок Беллерофонта, внука Сизифа, потомки бога-врача Асклепия и тп. А на перевод «Одиссеи» Василием Андреевичем Жуковским он откликнулся так: «Появление Одиссеи произведёт эпоху. Одиссея есть решительно совершеннейшее произведение всех веков..»

Комментарий общий к трем мифам Овидия

Прежде чем отправиться дальше по следам, которые оставили древние мудрецы в письменных источниках, дадим комментарий не частностям отдельных мифов, а ко всем трем мифам Овидия. Попробуем найти единый смысл, на который сориентирован текст в целом, исходя из целостности произведения. Здесь уместна следующая аналогия, которую приводит А. В. Гулыга. «Представим себе картину великого художника, разрезанную на куски. Каждый ее фрагмент, взятый в отдельности, говорит о мастерстве автора и заставляет подозревать грандиозность целого, но полностью все это можно почувствовать лишь в том случае, если разрозненные части картины будут сложены в определенном порядке. Только тогда мы поймем в полной мере и весь шедевр и каждую деталь».

- Другим остаётся лишь то, что было упущено Великим Гомером, - открыл Овидий, родившийся через тысячу лет.

Тогда его сочинения дополняют упущения.

Что же несет в себе дух трёх мифов Овидия? При всем разнообразии повествований улавливается общая, объединяющая их, идея. Везде речь идет о любви и о том, как наказываются люди за эту страсть. Порядок мифов задан автором и его будем придерживаться.

В первом повествовании гибнут любящие взаимно, но нарушившие волю родителей.

Возможно за «родителями» стоят те Высшие Силы, которые создали этот прекрасный Мир и управляют им. Плоды знаний, открывшиеся людям предчасно, могут быть для них гибельными.

Во втором – превращается в цветок та, чью любовь Даритель Света не принял.

В. И. Вернадский писал, что идеи прошлого могут генерировать идеи будущего. Этим и ценны обобщения. Он утверждал, что старые знания не разрушаются, но освещаются новым пониманием. Они преобразуются согласно новым ее представлениям и получают новое объяснение. Обычно выясняется неожиданно для современников, что в старом давно таились и подготавливались элементы нового.

Николай фон Гартман: Нужно вновь познавать то, что познавали великие мыслители прошлого. «Лишь там, где познание отдельного человека осваивает великий мыслительный опыт столетий, лишь там, где оно основывается на познанном и проверенном …Лишь там можно быть уверенным в его собственном прогрессе.»

Рене Декарт: «Следует читать книги древних, поскольку огромным благодеянием является то, что мы можем воспользоваться трудами столь многих людей как для того, чтобы узнать о тех вещах, которые уже некогда были удачно открыты, так и для того, чтобы напомнить себе о тех остающихся во всех дисциплинах вещах, которые еще надлежит придумать».*

Нужно обращать внимание на цветки в мифах. Это знаковый символ того, что там находится преждевременно открытое, находящееся под запретом. Впрочем, на данный час оно уже может быть используется.

В третьей истории - не станет мужем юноша, соединенный насильно с неизвестной ему наядой.

Мне удалось частично воспроизвести словарь языка подтекста мифов (возможно это та «древняя щель» давшая возможность переговариваться), которым пользовались древние мудрецы. Он позволяет понять скрытый смысл многих сообщений из прошлого. Привожу из него, как пример, статью о «муже».

Муж - 1. м Эпикур - (341 - 270 г. до н. э.) грек, 300 научных работ, “О природе” - 37 книг. Дошло к нам лишь 3 письма, его учение излагает Лукреций в книге “О природе вещей”, м с открытым оком - волхв Валаам, значит, ему было открыто время; 2. выдающийся человек, о таком Шекспир в “Гамлете” написал:

Краса какая в этом образе, смотрите:

Власами Феб, челом Юпитер сам;

По виду вестник Меркурий, только что

Он спустится на гору необъятную,

Соединенье достоинств всех в едином теле,

Где каждый бог лишил свою печать,

Чтоб мир познал достойный образ мужа.

3. м возничий - ум, 4. имя управляющей подсистемы человека, ответственной за воображение, т. е. целостное восприятие мира (правое полушарие мозга человека).

Своими богами древние греки олицетворили умственные способности человека. Чужих богов они всегда называли на свой лад. В качестве примеров приведу греческого Диониса - он же Лией, Бромий, Нисей, Линей, Елелей, Иакх, Эван, Никтелит и ещё много имён, которые дали ему разные племена и народы.

Немного о времени.

Проявление времен: радостные и счастливые – грустные и печальные (гибель Фаэтона), времена перемен и времена застоя, времена мудрых или не очень, образованности и невежества, войн и революций и годы мирного труда.

«Не отрывая очей от девы», - есть такая фраза в мифе рассказанном Левкотеей Миния. Дева - так называли Афину-Палладу – олицетворение мудрости. Наблюдать периоды, когда на Земле проявляются мудрые, учит миф.

Заодно просветимся следующим:

Алкитоя, предваряя свой рассказ, заметила, что «всегда интересно про новенькое послушать». Это ещё мало известное оказалось помеченным «слоновой» костью.

У Левкотеи Миния таким знаковым образом стала «могила» Левкотеи Охрама.

В повести о Тисбе и Пираме – «могила» Нина и «дерево» смоковница.

Не трудно выстроить такую временную цепочку. Знания о сложных явлениях отображались и дошли к нам из трех источников, которые обозначены «слоном» - новые, «могилой» - старые и «деревом» - древние.

И уже не важно, что упоминается «слоновая кость» или «кусок дерева» - главное помнить принцип.

Покидая Двуречье, вспомним еще раз о дочках Миния. Упоминал Овидий и о том, что «пусть не блещет твой титул Минием…».

Отдадим достойные почести давно забытому мудрецу, высказавшему идею о трех составляющих Мира Сего и указавшего своего предшественника Орхама с его сочинениями.

Добавившего к известному новое.

Он по праву может считаться «сыном» первопроходца, продолжателем его дел.

Покидаем Харибду не с пустыми руками.

Можем по новому взглянуть на известную издавна родовую цепочку.

В мифах назван легендарный царь Бел. Он внук Эпафа, который был ровесником эфиопа Фаэтона (сына Гелиоса). У Бела было два сына - Египет и Данай. Первый завоевал тот край, где течет Нил, и дал этой земле свое имя. Данай жил в Ливии. У Египта было 50 сынов, а у Даная – 50 дочек. Даная, мать Персея, так названа по имени своего предка. Геракл был правнуком Персея. Потомок Геракла, спартанский царь Леонид, появился в 20-м поколении после героя.

Эта родовая линия показывает, что знаменитые мудрецы (те, что придумали указанные легенды) могут быть рождены на разных землях и через многие годы (столетия и тысячелетия). А принадлежность к Великим определяется их произведениями.

Нужно внимательней присмотреться к наследию Овидия. В его сочинениях вложено такое множество разнообразной информации, что здесь, конечно, не обошлось без его «отца». Он сам стал основоположником европейской литературы. Глубину его творений показали три мифа из четвертой книги «Метаморфоз». А там четырнадцать книг. Написал он «Науку любви» и многое другое. Есть у него и небольшое произведение «Ибису», которое все соткано из узнаваний. Оно уже две тысячи лет ждет своего истолкователя.

Через тысячу триста лет после явления когорты великих в Риме (Вергилий, Гораций и Овидий), в Италии снова явилась тройка мировых знаменитостей. Это были Данте, Петрарка и Боккаччо. Снова третий оставил после себя переполненный любовными рассказами «Декамерон» и небольшую повесть «Фьямметта» с множеством упоминаний о любви мифологических персонажей.

Девятьсот лет тому кашмирский поэт Сомадева создал «Катхасаритсагара», что в переводе звучит как «Океан, сотворенный потоками сказаний». Своим возникновением (заявлял Сомадева) это сочинение обязано «Брихаткатси» («Великому слову») поэта Гунадгя, который жил в III-IY столетии. А тот, конечно, пользовался еще более древними сочинениями. Лишь малую часть эпоса «Великого слова» использовал Сомадева. Его книга, впервые изданная на украинском языке, содержит множество популярных в Индии мифов, преданий, сказок, любовных и плутовских новелл, притч и анекдотов. Главы книги названы волнами и среди этих волн есть одна повесть, в которой находим и жемчужину среди дев, и видарбгскую розу, и могучего горного духа в лице прекрасной и верной Дамаянти. Есть там и могучий муж Наль, и змей, и удивительное дерево.

Мне кажется, что Клитией у него является повесть о любви Наля и Дамаянти.

В начале девятнадцатого века в Российской империи появилось четверо писателей, величие которых через двести лет уже можно точно оценить.

Переводчик «Илиады» Гомера - Н. И. Гнедич, переводчик «Одиссеи» Гомера, иранской царственной повести о «Рустаме и Зорабе», повести о «Дамаянти и Нале» Сомадевы – В. А. Жуковский. И. А. Крылова можно по праву назвать «сыном» древнего Эзопа. А. С. Пушкин среди своих сочинений оставил сказки и образ зеленого дуба у Лукоморья с золотой цепью. Атрибут судьи (златая цепь) на дубе подсказывает, что даётся оценка прошлому с древних времен.

Сцилла Гомера

Образ Скиллы можно представить по двум описаниям в «Одиссее». Первое – автор вкладывает в уста Цирцеи, когда она предостерегает Одиссея об опасностях, которые он встретит при прохождении между скал. (Песнь двенадцатая 85- 97)

«Страшная Скилла живет искони там. Без умолку лая,

Визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным,

Всю оглашает окрестность чудовище. К ней приближаться

Страшно не людям одним, но и самим бессмертным. Двенадцать

Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых

Шесть подымается длинных, изгибистых шей; и на каждой

Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы -

Частые острые, полные черной смертью сверкают;

Вдвинувшись задом в пещеру и выдвинув грудь из пещеры,

Всеми глядит головами из лога ужасная Скилла.

Лапами шаря кругом по скале, обливаемой морем,

Ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных

Чуд, без числа населяющих хладную зыбь Амфитриты».

(Песнь двенадцатая 118- 120)

«Знай же: не смертное зло, а бессмертное Скилла. Свирепа,

Дико-сильна, ненасытна, сражение с ней невозможно.

Мужество здесь не поможет; одно здесь спасение - бегство.

Похитило чудовище сразу шестерых товарищей с корабля героя и сожрало их

Из рассказа Одиссея (Песнь двенадцатая 258- 259)

«Страшное тут я очами узрел, и страшней ничего мне

Зреть никогда в продолжение странствий моих не случалось».

Мой комментарий:

Не нужно страшиться образа. Это лишь пустая оболочка, которую можно наполнить любым содержанием.

Есть в стихах известные слова языка мифов: плечи, голова, щенки, грудь, шея.

«Плечи» говорят, что речь идет о человеке. Это слово в тексте является знаком, который применялся еще в языке египетских сказок, где человек уподобляется весам. А плечи - это коромысла весов.

«Голова» - место, где отображаются признаки содержания образа.

«Щенки (собаки)» - отделенные от человека пристрасти.

«Грудь» - смысл скрытого в самом повествовании.

«Шея» - скрытое находится в другом месте.

Если за «зубами» увидеть определения и понятия, то зримо духовный образ превратится в чудовище.

Заметим Скиллу с шестью головами на шести шеях и зубами, которая прячется в пещере утеса, одиноко торчащего из моря. Так одиноко высится над «морем» сказаний «язык» (словарный запас) со своими словами-терминами (зубами). А элементарной единицей языка является понятие. Оно и обозначаемое, и имя означенного, и название образа обозначенного, и представление ощущения от обозначенного, и код знания, того, что названо, а шестое - критерий оценки обозначенного. Эти шесть признаков (голов) на шести шеях (отдельных знаниях) помогают человеку обмениваться информацией и ориентироваться в реальном мире.

Конечно, знание о том, как «лепят» образы творцы мифов, должно пригодиться.

Почему Гомер так быстро оставил скалу с чудищем? Ответ у нас один. Место это в его времена было достаточно известным. Да и аргонавты его проходили. Творец лишь пометил скалу обычными знаками - чудовищный сторож, пещера и показал связь с древними преданиями упоминанием Амфитриты. Эта нереида стала женой бога морей, Посейдона. Но то, что было понятно три тысячелетия тому, для теперешних людей давно забытая старина.

Хорошо, что через тысячелетие Овидий восстановил утраченное и добавил своё новое.

Скиллы Овидия

В «Метаморфозах» встречаются описания Скилл.

Тринадцатая книга (705-739) и четырнадцатая – (1-74) содержит такое:

Была девушка подругой нереид. Любила расчесывать волосы Галатее. Полюбил деву морской бог Главк. Скилла его избегала. Чтобы добиться любви избранной, Главк решил прибегнуть к помощи чародейки Цирцеи, но той самой нравился бог. Подстерегла колдунья Скиллу, когда та купалась в морской мелкой заводи и налила в воду своего волшебного зелья. Девушка увидела вокруг себя в воде множество собачьих тел и услышала яростный лай. Хотела убежать, но оказалось, что собаки выросли из её тела и их не оторвать. Взбежала Скилла на высокий утёс и стала там жить. Вот так превратилась Скилла в чудище.

Другой миф о Скилле изложен в восьмой книге (1-151).

Жил когда-то в земле лелегов царь Нис. На макушке у него среди уважительных седин, багрянея пурпуром, волос один виднелся - залог большой власти. Была у царя красавица дочь. От женихов не было отбоя, но Скилле понравился критский царь Минос, которого она впервые увидела, стоя на крепостной стене. Минос воевал с царём Нисом. Любовь к Миносу заставила девушку забыть обо всём. Срезав ночью багряный волос с головы отца, она идёт к Миносу, отдаёт ему эту силу своего родителя и предлагает критянину взять её в жёны. Минос возмутился, прогнал Скиллу, а сам со своим войском уплыл. Скилла взорвалась страшным гневом, поняв, что не будет ей награды за преступление, но отказываться от своей любви не стала. Превратившись в птицу Кириду, полетела вслед за кораблями. Царь Нис, обнаружив пропажу дочери, превратился в хищную птицу и полетел вдогонку за Скиллой.

Понятно, что в первом мифе показана Скилла Гомера до того, как стала чудовищем.

Другая дева с таким же именем из других времен и с иной судьбой.

Если заняться толкованием мифа, то прообразом багряного волоса среди седин может быть поток лавы с вершины заснеженного вулкана. Наверно, на этом сравнении и строил легенду Овидий.

Царь Нис - вулкан. Рождённая вулканом земля, - это его дочь Скилла. Отрезанный волос, взрыв гнева, превращения говорят об исчезновении вулкана и острова в результате взрыва. Корабли с людьми уплыли, птицы улетели, а оставшиеся собаки, попав в воду, огласили округу лаем.

Весьма вероятно, что за рассказом о Скилле стоит взрыв вулкана и острова Санторин в 1628 - 1626 годах до н. э. (На эти годы указывают срезы древних сосен). Катастрофическое извержение положило конец высокоразвитой минойской цивилизации на Крите (упомянут Минос).

Спасшиеся на кораблях лелеги уподобились перелетным птицам. Мудрость сберегли переселенцы.

О Харибде и Сцилле

Вспомним, что завело нас так далёко: Харибда и Сцилла.

О первой уже составилось представление. Много мест на Земле можно отождествлять с этой пучиной, поглощающей и извергающей из себя царства и государства. Образ оставленный Гомером более универсален и заключает в себе не только Двуречье, но и другие местности Земли, где, как известно, испокон веков обитали люди. Древние оставили знаки своих культур – тотемные деревья. У китайцев - это персик, у армян – абрикос, у фракийцев – груша, у скандинавов – ясень, у греков – дуб и маслина, у арабов – пальма и тд.

Что послужило прообразом страшной Скиллы тоже высветилось. Страшно людям жить на вулканических землях. Только птицей нужно стать, чтобы передать свою мудрость с исчезнувшей земли.

Хоть я не отвергаю и других предположений. Мне нравится толкование Френсиса Бэкона * о двух скалах. «Я полагаю, - писал он, - что Скилла - это Анализ, а Харибда - Синтез. Надо держаться посредине, проплывая между ними, чтобы не погибнуть в пропасти обобщений и не пропасть в бесконечности скал разделения». Бэкон дал свои истолкования многим мифам. Но основное его открытие заключается в том, что в мифах передана мудрость древних и там также можно отыскивать смыслы, которые не были заложены туда творцами.

Чтобы не увлечься частностями или чрезмерными обобщениями, сделаем вывод: Гомер знал культуру Месопотамии и символическое её представление деревом-смоковницей. Он приставил для охраны чудище - Харибду и пустил в будущее образ, который проживет еще много веков. И не только один блудный сын Лаэрта будет прятаться среди ее ветвей. Ноги героя не вступали на эту скалу, а лишь руками он подержался за дерево. «Ноги» - вершители дел, а «руки» - обозначают замыслы и планы. Значит, там творец «Одиссеи» приобрел науку для своих произведений.

Отцу Телемаха посчастливилось не быть схваченным Скиллой. Избежал он верной гибели.
Выскажу и я свои предположения, какой школы (так близко по звучанию это имя и в России и в Англии – school) придерживался Гомер (свой корабль он провел ближе к Скиллиной скале).

Одно из направлений литературного творчества (Харибда) заключалось в том, что брались древние сочинения известных творцов, обрабатывались, добавлялись к ним свои (новые) и снова пускались в свет. Этот процесс подобен росту дерева.

«Последовать примерам сокращенного изложения. Ибо как строительство нового дома подлежит заботиться обо всем строении, а тому, кто должен заняться резьбою и живописью, подлежит изыскивать только потребное к украшению, так и мы думаем и о себе. Углубляться и говорить обо всем и исследовать каждую частность - свойственно начальному писателю истории. Тому же, кто делает сокращение, должно быть предоставленно преследовать только краткость речи и избегать подробных изысканий»,*- учили братья Макковеи.

Другое направление - (Скилла) - заимствовало у своих «отцов» отдельные идеи (багряный волос с головы Ниса) или вылавливало из «моря» сочиненного отдельные образы и занималось их обработкой.

Эти способы применялись издавна. Недаром известно разделение писателей на две категории. Они сравниваются с двумя типами пловцов. Одни отлично плавают по поверхности, демонстрируя стиль и выучку. Другие держатся не воде неважно, но могут нырять. Часто появляются с пустыми руками, но иногда им удавалось достать со дна жемчужину.

Мать Скиллы - Кратея

Извлечем еще одну подсказку из текстов Гомера и Овидия о Скилле, которая была упущена. Там мимоходом упоминалась мать девы-чудовища, Кратея. Только она одна могла повлиять на дочку. В этом имени есть корень «крат» - по-гречески – сила. Какая же сила рождает зло и она же может его утихомирить?

Толкователи мифов учат, что нужно в текстах осматривать не только определенное место, а и видеть, что стоит перед и что находится после.

До прохода между опасных скал Одиссей побывал на острове Цирцеи и прошел мимо острова сирен, где он слушал пение этих полуженщин полуптиц в свою честь.

Вряд ли чародейка, превратившая красавицу в уродину, что-либо прояснит. А вот остров сирен сладкозвучных может помочь разгадке. Здесь мнение многих толкователей о сиренах единодушно - это наслаждения. Причём, для каждого человека у них находится своя песня. Ведь люди разные: один любит славословия в свой адрес, другой сладострастен не в меру, третьего игорная страсть превращает в существо иной природы.

Силой рождающей все устремления человека является желание. Это понятие можно разложить в непрерывный ряд по силе: склонности, интерес, увлечённость, страсть.

Возвратившись к проходу между опасных скал, можно высказать ещё одно предположение.

Человеку на своём жизненном пути нужно следовать срединным путём. Следует избегать зла (страстей и недостижимых или опасных желаний) - Скиллы и не попадать в пучину прошлого – к Харибде.

Снова припоминается, высказанное кем-то соображение о разделение писателей на два типа. Одни разгадывают тайны природы, а другие – секреты первых. И нужна, наверно, целая наука, чтобы раскрыть все загадки Меонийца, собранные в его произведениях.

Перечень использованной литературы

Гомер. «Одиссея». Пер. с др. греч. В. Жуковского - М. «Правда», 1985

Овiдiй. «Метаморфози». Пер. з латин. А. Содомори - К., «Днiпро», 1985

Овiдiй. «Метаморфози». Пер. С. В. Шервинского, М., «ЭКСМО-ПРЕСС», 2000

А. Л. Митру. «Легенды Олимпа». т. 1, 2. Пер. с румын. Т. Воронцовой - Б., «Ион Крянге», 1985

К. Головацька. «Мiфи давньоi Грецii». К., «Веселка», 1979

В. Замаровський. «Сiм чудес свiту». Пер. з словац. Б. i В. Луцкевичiв - К., «Веселка», 1979

Ф. Бэкон. Сочинения т. 2. Пер. З. Е. Александровой и др. М. «Мисль», 1978

И.В. Абуладзе. «Балавариани». Пер. с грузин. Б. Абуладзе, Тбилиси, «Заря Востока», 1962

Сомадева “Незвичайнi пригоди царевича Нараваханадатти”. Пер. з санскритту И. Серебряков

та О. Микитенко. К., “Днiпро”, 1984

Blog

Между сциллой и харибдой

Содержание