Вступительное слово А. Манфреда

Вид материала

Документы

Содержание Член-корреспондент АН СССР А. В. ЕФИМОВ Л. С. Гордон (Саранск). А. 3. Манфред. Т. Г. Солтановская (Киев).

Подобный материал:

• Открытие Зимнего Фестиваля Науки. Вступительное слово и лекция, 56.38kb.
• Программа 5 декабря 2000 г. Утреннее заседание Вступительное слово Г. А. Кисловской,, 651.99kb.
• Программа дня 10. 00 10. 30 Регистрация участников 10. 30 11., 89.05kb.
• Бучающихся, 763.47kb.
• Георгий Владимирович Майер. Приветственное слово. Заместитель Губернатора Томской области,, 738.23kb.
• Вступительное слово заместителя председателя Правительства – министра экономического, 32.9kb.
• План конференции: Вступительное слово. Загрязнение окружающей среды, 8.21kb.
• Обращение Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева к учаcтникам конференции, 141.25kb.
• Таран Вячеслав Александрович Играть на бирже просто?!, 4047.96kb.
• Вступительное слово В. В. Путина на VII съезде Федерации Независимых Профсоюзов России, 171.46kb.

Прения

Член-корреспондент АН СССР А. В. ЕФИМОВ. Прежде всего я должен поблагодарить организаторов за любезное предложение выступить на симпозиуме по Французской революции, на котором представлены наши наиболее выдающиеся специалисты по истории Франции.

Я остановлюсь на двух вопросах, которые мне кажутся важными для понимания сущности тех споров, которые идут и, может быть, будут идти в дальнейшем.

Когда в конце XVIII в. во Франции шла борьба народных масс, возглавляемых буржуазией, во имя уничтожения феодальной собственности, то уже тогда из среды народа выходили люди, которые мечтали о том, чтобы не только уничтожить феодальную собственность, но и чтобы покончить со всякой собственностью и со всякой эксплуатацией. В этом отношении работы В.М.Далина и А.Р.Иоаннисяна об эгалитаристских и коммунистических идеях в период французской буржуазной революции имеют большое принципиальное значение. Капитальное исследование В.М.Далина о Бабефе дало много нового о формировании Бабефа как утопического коммуниста еще в ходе революции 1789-1794 гг. В 1966 г. было опубликовано большое исследование А.Р.Иоаннисяна «Коммунистические идеи в годы Великой французской революции». В этой монографии автор показал, что в период Великой французской революции появилось несколько десятков публицистов, политических деятелей, в частности, членов Якобинского клуба, которые выдвигали эгалитарные, а некоторые из них - коммунистические идеи. В этой монографии дан интересный и во многом новый материал о таких деятелях, как Буасселъ, Ретиф де ла Бретон, Кольмар, Пти-Жан, Борье, Юпей, Колиньон, Греню, Сабаро, и еще о ряде других. Это исследование показало, что в народных массах были сильны идеи примитивного коммунизма. Не только члены «Социального кружка», бешеные и эбертисты, а затем Франсуа Ноэль Бабеф и члены «заговора во имя равенства» выступали с требованием уничтожения эксплуатации. Это надо учесть при объяснении причин падения якобинской диктатуры. На этом я и хочу остановиться.

Проф. А.3.Манфред в своей весьма интересной статье «О природе якобинской власти», напечатанной в № 5 журнала «Вопросы истории» за 1969 г., и в ряде других исследований плодотворно развивает положение о том, что якобинская диктатура была блоком, союзом известных слоев буржуазии, крестьянства и плебейских масс. Народные массы, руководимые буржуазией, боролись с целью уничтожения феодальной собственности, феодальных порядков, феодальной государственной власти. Этот блок вел борьбу против внутренней контрреволюции, против феодальных государств, которые послали войска к границам Франции и вторглись в ее пределы, против войск и флота английской буржуазии, которые хотели разгромить буржуазную Францию, подавить ее промышленность, вернуть ее к феодальному строю, к феодальным порядкам.

Для понимания классовой природы якобинской диктатуры важно не то, была ли якобинская буржуазия крупной, средней или мелкой. Ведь в дореволюционной Франции имелся и ростовщический (денежный, финансовый) капитал, связанный с первоначальным накоплением, с феодальным способом производства, королевской властью и другими институтами абсолютной монархии.

Буржуазия представляла промышленный капитализм, структурно имела отношение к производству стоимости и прибавочной стоимости, была связана с мануфактурами, с предпринимательством в сельском хозяйстве, с лицами свободных профессий и т.д. Да и в общем широком плане французская революция имела две стороны - одну, обращенную в прошлое, - уничтожение феодальных порядков, другую - в будущее - революция объективно утверждала буржуазный строй с его противоречиями, хотя ее участники далеко не всегда сознавали это.

При этом вовсе не обязательно, чтобы политические руководители и идеологи якобинцев сами были мануфактуристами или купцами, связанными с производством, или же рабочими, и чтобы они осознавали, что объективно борются за утверждение капитализма. Известно, например, что Робеспьер и особенно Сен-Жюст были, хотя и недостаточно последовательными, эгалитаристами; мы ведь знаем, что такие столпы эгалитаризма, как Жан-Жак Руссо, а на известном этапе и Томас Джефферсон, объективно являлись буржуазными идеологами.

К тому же многое остается непонятным при характеристике Французской революции, если упустить из виду, что перспективы будущего Франции рисовались некоторыми ее идеологами наподобие конституционных порядков в Англии или результатов американской национально-освободительной буржуазной революции. Так, Монтескье в 1721 г. в своих «Персидских письмах», а также в других трудах и Вольтер в «Письмах», написанных из Лондона в 1733 г., весьма положительно отзывались (в либеральном плане) об одном из детищ английской буржуазной революции XVII в., буржуазно-конституционном строе.

Еще большее влияние на взгляды многих французов оказала национально-освободительная революция в Северной Америке. Так, один из участников этой революции - Лафайет - в первые же дни Французской революции был избран начальником национальной гвардии. Франклину большое содействие при посредстве Бомарше оказали передовые круги французского общества, а когда Вольтер получил возможность вернуться во Францию, то бурная, восторженная овация имела место при встрече Вольтера и Франклина, и по требованию присутствующих они поцеловались.

Учитывая факты как большого, так и частного значения, мы должны обратить внимание и на то, что буржуазия на известном этапе, когда были одержаны победы над внутренней и внешней контрреволюцией и над Англией, обрушила свой удар на якобинскую диктатуру не только потому, что она была против тех ограничений, которые ввели якобинцы по отношению к спекулянтам и крупным собственникам и контрреволюционерам, но и потому, что для буржуазии были неприемлемы такие движения, как движение бешеных и эбертистов, а также требования уничтожения собственности, которые во имя народных масс выдвигали некоторые передовые политические деятели того времени.

Когда буржуазия 9 термидора громила якобинскую диктатуру, ее органы в Париже и провинции, крестьянство не выступило на поддержку якобинцев, так как его основные требования были удовлетворены революцией, а буржуазный режим не грозил крестьянам потерей земли и восстановлением феодальных повинностей.

Поскольку, как показывают новые исследования, эгалитарное и даже коммунистическое крыло в эпоху якобинской диктатуры (как в Конвенте, так и вне его - в массовых народных организациях) было значительнее, чем обычно считали раньше, то это дает еще добавочные основания для того, чтобы понять, почему часть якобинской буржуазии, объединившись с неякобинской, выступила против робеспьеровского руководства и произвела термидорианский переворот.

Таким образом, структурный подход к вопросу о характере якобинской диктатуры помогает внести некоторые хотя бы и небольшие, но важные уточнения в вопрос о причинах крушения якобинской диктатуры.

Теперь, очень коротко, остановлюсь на другом вопросе, который не непосредственное имеет отношение к якобинскому периоду, но опосредствованное, - на вопросе о том, когда началась Французская революция.

Кажется, здесь не о чем думать - 14 июля - это всем известно. А между тем есть о чем подумать.

Что такое начало революции? Начало революции - это переход от революционной ситуации к революции. Мы знаем, что В.И.Ленин писал о революционной ситуации и ее признаках. Прежде всего В.И.Ленин останавливается на совокупности объективных перемен, которые называются революционной ситуацией. Каковы же эти объективные перемены, со­ставляющие главные объективные признаки революционной ситуации? В.И.Ленин указывает три таких главных признака.

«1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде свое господство; тот или иной кризис «верхов», кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не могли» жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению»²⁰.

Однако, указывает В.И.Ленин, не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: «способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят»»²¹. Эти строки были написаны В.И.Лениным во второй половине мая - в первой половине июня 1915 г., когда уже не только началась, но была в разгаре мировая империалистическая война, когда революционные социал-демократы - большевики вели бескомпромиссную борьбу против социал-шовинистов, перешедших на сторону буржуазии, против оппортунистов всех мастей.

В.И.Ленин выдвинул весьма важное положение о субъективном признаке такой революционной ситуации, которая переходит в революцию. Когда В.И.Ленин ставит вопрос о революционной ситуации в Европе, он делает важнейший вывод о задачах и роли революционной партии пролетариата в переходе от революционной ситуации к революции. «Долго ли продержится и насколько еще обострится эта ситуация? Приведет ли она к революции? Этого мы не знаем, и никто не может знать этого. Это покажет только опыт развития революционных настроений и перехода к революционным действиям передового класса, пролетариата». И дальше делается вывод: «Тут идет речь о самой бесспорной и самой основной обязанности всех социалистов: обязанности вскрывать перед массами наличность революционной ситуации, разъяснять ее ширину и глубину, будить революционное сознание и революционную решимость пролетариата, помогать ему переходить к революционным действиям и создавать соответствующие революционной ситуации организации для работы в этом направлении»²².

Мысли о задачах и роли революционной партии пролетариата В.И.Ленин развивает и в другом месте, имея в виду высказывания Августа Бебеля о событиях в Германии в 60-х годах XIX в. Август Бебель подчеркивал положение о том, что тогда «не было налицо достаточно сознательных и понимающих революционные задачи руководя­щих элементов (т. е. не было революционной с.-д. партии, понимающей задачи гегемонии), что не было сильной организации, что «пропало даром» революционное настроение»²³.

Нам пришлось привести ряд известных цитат из сочинений В.И.Ленина потому, что многие пишущие о революционных ситуациях ограничиваются приведением трех главных объективных признаков революционной ситуации. Между тем можно выделить два вида революционных ситуаций - в одних имелись лишь объективные признаки, в которые, конечно, в известной мере вплетались и моменты субъективного порядка, например («низы не хотели»... жить по-старому»). Были и другие революционные ситуации, в которых народные массы имели своего гегемона - руководителя, организовывающего их для действия и выдвигавшего перед ними политические лозунги.

Итак, для тех революционных ситуаций, которые не переходили в революции, можно указать объективные признаки этих революционных ситуаций. Для другой группы революционных ситуаций, которые переходили в революции, можно указать в качестве признаков наличие субъективного признака, воздействия класса-гегемона на массы.

Разумеется, во Франции в XVIII в. не было ни революционного пролетариата, ни его партии. Тогда гегемоном была революционная буржуазия, выдвигавшая различные политические лозунги. Тогда не было партии, но были политические клубы, а 17 июня 1789 г. третье сословие в Генеральных штатах революционным путем провозгласило себя Национальным собранием, представителем всей страны, высшей властью. Национальное собрание сыграло свою роль в переходе широких народных масс к революционным действиям, к их вступлению в политическую борьбу, в революцию.

Вот почему, если и можно считать 14 июля 1789 г. началом Великой буржуазной революции, особенно при популярном изложении ее событий, то в научном плане будет точнее дать двойную дату начала революции - 17 июня и 14 июля, говорить не только о дне начала революции, но и о целом периоде 17 июня - 14 июля, о периоде в 29 дней памятного 1789 года.

Л. С. Гордон (Саранск). Я должен начать с того, чтобы выразить благодарность организаторам сегодняшнего симпозиума. Нахожу, что все уже услышанное было очень интересно. И только считаю печальным, что здесь отсутствует тов. Ревуненков. В отсутствие Ревуненкова нам легко с ним спорить.

А. 3. Манфред. Разрешите дать справку: тов. Ревуненкову было послано три приглашения на этот симпозиум, он не приехал и не ответил.

Л. С. Гордон. Я не выражаю упрека организаторам симпозиума. Я абсолютно уверен, что приглашали Ревуненкова, в этом я нисколько не сомневаюсь. Но мне жаль, что его нет.

А теперь перехожу непосредственно к теме своего выступления. Стало уже тривиальной истиной утверждение, что Робеспьер и якобинцы объявили себя учениками и последователями Руссо, но все же я считаю необходимым еще раз остановиться на этом вопросе, потому что без его разъяснения трудно понять трагедию якобинства.

Робеспьер неоднократно ссылается на Руссо в своих выступлениях и статьях. Он называет его «могущественным и добродетельным гением», в другом месте он называет его человеком, «больше всего способствовавшим подготовке революции». Робеспьер утверждает, что он понял «великую нравственную и политическую истину», возвещенную Жан-Жаком Руссо, и т.д.

И даже решаясь изредка спорить с Руссо хотя бы по вопросу о представительстве интересов народа, по вопросу о том, должна ли быть прямая демократия или должны быть выборные от народа, он спорит очень осторожно: «Руссо сказал, что нация перестает быть свободной с того момента, когда она выбрала своих представителей. Я далек от того, чтобы принять этот принцип безоговорочно». Он принимает его с оговорками, но в основном он его принимает.

Можно спросить, что берет Робеспьер из Руссо, потому что наследие Руссо очень велико. Если обратиться к высказываниям Робеспьера, оказывается, что он постоянно ссылается на «Общественный договор», изредка на «Эмиля» и совершенно оставляет в стороне статью «О политической экономии», опубликованную в «Энциклопедии»; оставляет в стороне проект конституции для Корсики. Но на «Общественный договор» он ссылается несколько раз. В своей знаменитой речи против смертной казни 30 мая 1791 г., говоря об идеальном законодателе или требуя, чтобы депутаты были подотчетны своим избирателям, в речи в октябре 1793 г., Робеспьер все время ссылается на «Общественный договор». Стоит поэтому непосредственно обратиться к «Общественному договору» Руссо, чтобы искать в нем теоретические источники якобинской диктатуры, искать ошибки Робеспьера.

На чем основано построение «Общественного договора»? Это попытка объединения понятий права и закона, закона и выгоды, как основных понятий и социальных категорий. Когда Руссо пишет: «Я все время буду стараться сочетать то, что разрешает право, с тем, что предписывает выгода, так, чтобы не оказалось никакого расхождения между справедливостью и пользой», то он ставит перед собой задачу, подобную квадратуре круга. Точно так же в лозунге «Liberte, egalite, fraternite», провозглашенном Французской революцией, заключаются неразрешимые противоречия. Требование ничем не ограниченной свободы, в первую очередь экономической свободы, означает право выделиться, выйти вперед, обогатиться за счет других, за счет сограждан, народа или государства. Так, в частности, и понимали свободу буржуазные идеологи от Локка до жирондистов и даже многих якобинцев. Равенство означало ограничение именно этой свободы индивидуума во имя интересов всех, во имя интересов общества. Здесь у Руссо не сведены концы с концами. В «Общественном договоре» и других работах он гораздо больше эгалитарист, чем либералист, простите мне этот неологизм.

Руссо ясно видит, что отдельный человек по своей природе стремится к преимуществам, а общая воля - к равенству. По Руссо, общая воля осуществляется властью. При этом, говорит Руссо, власть должна быть такая, чтобы она не могла превратиться ни в какое насилие. Правительство уполномочено приводить в исполнение законы и сдерживать свободу как частных граждан, так и политиков.

Руссо понимал, что слепое исполнение законов, когда обществу грозит гибель, может стать опасным. Отсюда последняя глава «Общественного договора» о диктатуре, где речь идет о диктатуре лишь в тех случаях, когда встает вопрос о спасении отечества. Руссо считает необходимым ограничить диктатуру весьма коротким сроком, который не может быть продлен.

Руссо предвидит при этом, что правительство постоянно направляет свои усилия против суверенитета, т. е. против общей воли, против народа. Поэтому, говорит он, когда правительство «узурпирует суверенитет, общественное соглашение разорвано». [Материалы о Руссо на наших сайтах]

Обратимся сейчас к якобинцам. Якобинцы оказались не способными разрешить это противоречие. Во имя свободы Робеспьер отвергает равенство, а во имя равенства - отвергает свободу. Робеспьер продолжает держаться за диктатуру и террор и тогда, когда они больше не нужны, уже после победы при Флерюсе. Не удивительно, что 9 термидора Робеспьер не получил поддержки санкюлотов. [Е.Киселева. Роль парижских секций в перевороте 9 термидора]

Если 18 марта 1793 г. Конвент голосует за декрет, угрожающий смертной казнью тому, кто предложит закон против собственности, а 29 марта, т.е. через 11 дней, смертная казнь угрожает уже тому, кто провоцирует покушение на собственность, то это все время удары по плебейским санкюлотским массам. И даже если 17 июля 1793 г. наносится удар феодальной собственности - аннулирование феодализма, или 26 июля 1793 г принимается закон против спекулянтов (кстати, он держится недолго: этот закон был отменен 1 апреля 1794 г.), то в конце концов санкюлотские массы постепенно отходят от якобинцев. И когда крупная буржуазия, крупные собственники нашли, что им Робеспьер неудобен, они смогли сделать свое дело. Я считаю, что в данном случае формулировки Собуля и Ревуненкова не так уж неправильны. Это была диктатура, которая в большей мере била против неимущих масс, чем против буржуазии. Это - осуществление тех мыслей, которые излагал Руссо. Но Руссо дал перевес в сторону эгалитаризма, а его ученики и подражатели - робеспьеристы - дали большой крен в сторону уступок собственности. «Равенство» входит в противоречие со «свободой», и никакое внешнее «братство» не в силах побороть это противоречие. На этом споткнулся Руссо, и на этом сложили головы якобинцы.

Конечно, террор строится по принципу - пусть ненавидят, лишь бы боялись. Но, оказывается, есть своего рода историческая Немезида в том, что страх превращается также в ненависть и становится ненавистью самозащиты. Когда ненависть срослась со страхом, тогда термидорианцы привлекли на свою сторону часть якобинцев, и Робеспьер пал жертвой Термидора.

Т. Г. Солтановская (Киев). Профессор Гордон отметил уже здесь, что очень приятно и вместе с тем необходимо проведение такого симпозиума, на котором присутствуют не только наши московские историки, занимающиеся историей Франции, но приглашен и ряд историков, которые работают в других городах и в других университетах. В частности, я выступаю от Киевского университета.

Такой симпозиум очень важен, так как дает возможность услышать интересные точки зрения, ознакомиться с новыми направлениями в изучении вопросов истории вообще, а также непосредственно относящихся к вопросам якобинской диктатуры, по которой обнаружились противоположные, полярные суждения не только среди буржуазных историков, но и советских.

Я хочу взять только один узкий вопрос об оценке и роли Марата в истории Французской буржуазной революции и в период якобинской диктатуры. Тов. Ревуненков в своих работах и в статье, специально посвященной Марату, дает совершенно новую и противоположную общепринятой оценку деятельности и роли Марата. У нас есть давно сложившееся и определившееся мнение о Марате, основанное на изучении его газеты, его памфлетов, всей его деятельности в ходе революции. [Т.Солтановская. Ж.-П.Марат и «бешеные» весной 1793 г.]

Если взять первый период деятельности Марата, 70-е годы, его выступления в Англии, его работы: «Цепи рабства», «План уголовного законодательства» и т. д., то и тогда нельзя сказать, что эти книги не были связаны с выступлениями народных масс, с политическими движениями. Они были ориентированы как раз на политическое просвещение народных масс.

Особенно ярко деятельность Марата развернулась во время революции. Известно что у Марата были ошибки, что он не всегда был последователен. Но одно остается несомненным: тактика Марата всегда была революционна, на всех этапах революции, начиная с 1789 и кончая 1793 г.

В 1789 г. Марат создает свою газету, которая сыграла очень важную роль в годы революции именно как орган политического просвещения народных масс. Известно, что в газету Марата поступало очень много писем. Когда исследуешь эти 600 с лишним номеров «Ami du peuple», которая выходила до 1792 г., а затем и «Publiciste», то видно, что там были не только статьи, написанные Маратом, но и многочисленные отклики на вопросы, которые он поднимал. Именно своими статьями, своими памфлетами Марат всегда стремился поднять широкие народные массы к революции, усилить политическое просвещение масс, привлечь их внимание к главным вопросам революции.

Известна его роль в подготовке похода на Версаль в октябре 1789 г. или его кампания в связи с законом о военном положении 1789 г. Или возьмем относительно мало исследованный вопрос о его выступлениях в связи с военным восстанием в Нанси в 1790 г. Марат здесь действительно обращается ко всей Франции, чтобы поднять ее на защиту восставших солдат. В освещении проф. Ревуненкова все это - главное - пропадает.

Мне кажется совершенно несостоятельным положение Ревуненкова о позиции Марата во время сентябрьских убийств. Вопрос о сентябрьских убийствах нашел самое различное освещение в литературе, но доказано на основании источников, на основании газет того периода, на основании высказываний «Друга народа», что Марат ни в коем случае не являлся вдохновителем и зачинщиком сентябрьских убийств.