Измененья Времён
| Вид материала | Документы |
- Библиотека Т. О. Г, 2810.75kb.
- Хроника первых четырех Валуа, 1400.3kb.
- Литература по курсу «История России с древнейших времен до начала XIX в.» Учебники, 72.51kb.
- Библиотека Т. О. Г, 2433.62kb.
- Сравнительная характеристика времен в английском и русском языках (диплом), 19.85kb.
- Европейский парламент в ракурсе проекта конституции для европы – дефицит демократии?, 381.82kb.
- История России с древнейших времен до наших дней в вопросах и ответах, 10053.95kb.
- Лекции по Истории и методологии биологии Основная литература: История биология (с древнейших, 1128.78kb.
- Искусство родовспоможения или акушерство имеет древние истоки. Еще со времен первобытнообщинного, 292.56kb.
- Искусство родовспоможения или акушерство имеет древние истоки. Еще со времен первобытнообщинного, 837.49kb.
Измененья Времён
Самое предновогодье (2005) 2
Поиски собеседника 4
Фаулзовы «Wormholes» 5
Сказошности 6
Воспоминанье об Элладе 8
Магия Парацельса 9
* * * 9
Обаяние невозможности 10
Цветные смыслы 15
Обещанье воспоминаний 15
Узнавание Я 17
Время со-творенья 18
Беспричинность блаженства 18
Эхо других берегов 19
Сочетанье цветов 20
Истомно-сонное 21
«… любоваться, переживая, со-переживая, удовольствуясь и делясь» 21
Единственность мгновенья 22
Измеренья прошедшего 22
«После бессоной ночи слабеет тело…» 24
«Бывают странные сближенья…» 25
До… начала 26
«Всё перепуталось… и странно повторять…» 26
…Пред… 27
«Уже кленовые листы на пруд слетают – лебединый…» 28
«Ох, я встречу того Духа…» 29
Волшебство вовлеченья 30
Возвращенье Ванессы 31
Предощущенье снежности 35
Аромат творчества 35
Бессмысленность бытия 37
Самое предновогодье (2005)
Предновогодье - самое-самое. Откуда-то доносится скрипичная музыка (Вивальди?), падает крупный пушистый снег за окном, и… хочется сказки. Не простой сказки, а нежной и счастливой, Рождественской, чтоб облиться слезами над этим вымыслом1, прислушаться и понять, что есть что-то на этом свете, неподвластное разуму вовсе, а лишь - чуду и чувству2… И чтоб прохладное, сверкающее андерсоновское и мэрипоппинсовское волшебство витало в воздухе, и странный, добродушный пингвин - во фраке, с вихляющей походкой, вёл за руку маленькую зачарованную девочку – вверх, по лестнице, и сердце у неё замирало, как во сне, в ожиданьи заветнейшего чуда: елки с волшебным подарком под нею – там, в высокой зале сказошного дома, которая откроется сразу за этой дверью3, в уютном свете свечей. И чтобы эти ожиданья – сбывались не только в нежных Рождественских снах, и в предновогодье оказалось вдруг, что вас помнят и любят, и что крупный снег, осыпающий мохнатые лапы елей за вашим окном и вправду - волшебен.
И вот это волшебство медленно падающего, новогоднего, Рождественского снега – каждый раз заставляет наивно и чуть грустно верить, что сказке – суждено случиться, возникнуть, воплотившись из вот этой единственной, нынчешней сказошной реальности, и что вы – вы станете… ну хорошо, пускай не персонажем её, но хотя б – со-автором её со-творенья. И стоит лишь на мгновенье поверить в это, и в сказку существования за окном врываются (хоть и совсем на чуть, по воле иных воспоминаний) – блоковская сказошная метель из «Снежной Маски»4, и тихое детское волшебство синего дачного утра, обещающего - всенепременно! желанную встречу, и обещанье ещё несбывшихся стихов в московских снежинках, сметаемых ладонью с мраморного обрамленья фонтана у «памятникпушкину» - так похожего на будущий парапет набережной неисцелённых5…
И нынче – «философ, я тебе возражаю!»6, когда ты говоришь, что нет ничего «самого по себе, независимого от категорий нашего жалкого психологического ума». Напротив, на мой вкус этот самый «психологический ум» (тот гордец, не стоящий, кстати, «ни розовых сердец… ни жаркого и жалобного зноя»7), а вернее даже – вся совокупность воплощённых им8 впечатлений, любовей, страхов, сомнений и нежностей, и есть то единственное, и Самое ценное, ради чего и… И конечно ж, оно, это единственное – не могло б существовать никогда без тех, кто и составляет9 любовную сущность этого я, но оно же – и возвращает в этот мир их любовь. И на этом, наверное, построен мир10. И – сказки…
Особенно – предновогодние, которые так дивно читаются, когда крупный, пушистый, волшебный снег падает за окном, а в Матильдиных глазах сказошно отражается пламя камина…
«… и бредит старым новизна»11
Но снова, и снова, и снова стану я спорить с мудрым и многоуважаемым Мерабом Константиновичем12. Вот поглядите, к примеру: «новизна романистики Пруста – запах сырости не есть ощущение сырости… - ощущения осознаются, соотносятся с предметом, вызвавшим ощущения, и являются элементом внутреннего мира, отделённого от внешнего». Отделённого. И тут же далее - речь о структуре личности, причем проявляющейся за счёт испытаний и воздействий, исключительно внешних. Мне же важней (да и интересней, ежели честно) структура ощущений – внутренних. Их отраженья, взаимосвязи, переклички… Быть может это и есть поиски некой стихии, той «женской души», слиться с которой (по словам Мамардашвили) так хотелось Блоку, или - какой-то иной, подобной… Но скорее это - поиск некого непротиворечивого существования своего «я», глубоко личного, собранного (по собственным, внутренним законам психологии нечётких множеств) из мгновенных ощущений, да из сиюминутных прихотей, хотений, капризов, ассоциаций и детских воспоминаний… И такое существованье, в волшебном его единстве, наверное, интересно лишь мне. Ну, быть может – ещё тем немногим, кому знакомы эти сиюминутности нежного равновесия души и сказки, слияния с зимней предсумеречной синевой - и возвращения темноты, в которой растворяется, исчезает хрустальнейший замок вымысла13… Он явится опять – не здесь, и не сейчас, – поманит чудесным обещанием несбывшегося, и растворится снова14, оставив мечтательное послевкусие воспоминанья.
Кому-то достатошно этих послевкусий, иные лишь смутно подозревают об их существованьи, и только совсем немногим суждено не только жить, но и творить в них. А мне… мне – увы. Я – лишь читатель этой… вот не жизни, в данном случае, а - сказки, как говаривали (без сговора, надо полагать) и Кузмин, и Кацман15.
Но текст, как известно, «можно читать только текстом» - вот уж где я не стану спорить с Мерабом Константиновичем. А потому – самое занятное есть отражения этих сказок в моём «я» - самбодийном нынчешнем существованьи. Впрочем, что здесь первично, а что вторично - Бог весть. Ведь они существуют и сами по себе, и как отраженья, и как часть моего мгновенного со-творяющего «я» - в попытке воссозданья одной из сторон ощущений бесконечных множественных времён – здесь, внутри.
Зачем? Да затем лишь, чтобы однажды, ещё хоть раз, иметь ни с чем несравнимое удовольствие увидеть, вспомнить, ощутить, и… вернуть всё это. Текстом и…