Geum.ru

Библиотека Альдебаран

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   ...   44
У нас есть информация о clefde voute. Краеугольном камне Приората.

Тибинг пристально смотрел на нее несколько секунд и презрительно фыркнул:

– Хитрая уловка! Роберт знает, как я искал его.

– Она говорит правду, – сказал Лэнгдон. – Именно за этим мы и приехали к вам. Поговорить о краеугольном камне.

Тут решил вмешаться дворецкий:

– Убирайтесь, или я позову полицию!

– Лью, – прошептал Лэнгдон, – мы знаем, где он находится. Похоже, решимость Тибинга была несколько поколеблена. Реми грозно надвигался на них.

– Вон отсюда! Быстро! Иначе я силой...

– Реми! – прикрикнул Тибинг на своего слугу. – Прошу прощения, но ты должен выйти отсюда на секунду.

У дворецкого просто челюсть отвисла от удивления.

– Но, сэр?.. Я категорически против! Эти люди...

– Я сам ими займусь! – И Тибинг указал на дверь.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Реми вышел, точно побитая собака.

Из распахнутых настежь дверей тянуло прохладным ветерком. Тибинг обернулся к Софи и Лэнгдону: – Вот так то лучше. И что же вам известно о краеугольном камне?

Засевший в густом кустарнике под окном кабинета Тибинга Сайлас прижимал к груди пистолет и не сводил глаз с освещенных окон. Всего несколько секунд назад, обходя дом, он приметил Лэнгдона и ту самую женщину. Они находились в кабинете и о чем то оживленно говорили. Не успел он двинуться с места, как в кабинет вошел на костылях какой то пожилой мужчина и начал кричать на Лэнгдона, а затем потребовал, чтобы оба они убирались вон. Тогда женщина упомянула о краеугольном камне, и ситуация резко изменилась. В комнате уже никто не кричал, говорили шепотом. И стеклянные двери поспешили закрыть.

Прятавшийся в тени Сайлас всматривался сквозь стекло. Краеугольный камень находится где то здесь, в доме. Он чувствовал это.

Он придвинулся к окну еще на несколько дюймов, стараясь расслышать, о чем говорят эти трое. Он решил дать им еще пять минут. Если за это время не обнаружится, где спрятано сокровище, Сайлас ворвется в дом и добудет признание силой.

Лэнгдон почти физически ощущал изумление, охватившее хозяина дома.

– Великий мастер? – недоверчиво произнес тот, не сводя глаз с Софи. – Жак Соньер?

Она молча кивнула.

– Но откуда вы об этом знаете?

– Просто Жак Соньер был моим дедом.

Тибинг так и отпрянул, затем метнул вопросительный взгляд в сторону Лэнгдона. Тот кивнул. Тогда Тибинг вновь обратился к Софи:

– Мисс Невё, вы просто лишили меня дара речи. Если это правда, сочувствую вашей потере. Должен признаться, в ходе исследований я составил список парижан, которые, по моим предположениям, могли иметь отношение к Приорату Сиона. И Жак Соньер входил в этот список наряду со многими другими потенциальными кандидатами. Но чтобы Великий мастер, как вы утверждаете?.. Это просто представить невозможно! – Какое то время Тибинг молчал, затем покачал головой. – И все равно концы с концами здесь явно не сходятся. Даже если ваш дед и был членом Приората и Великим мастером, даже если он сам изготовил краеугольный камень, он бы ни за что не выдал вам его местонахождение. Ведь камень открывает дорогу к главному сокровищу братства. И внучка вы ему или нет, вы не могли быть посвящены в эту тайну.

– Месье Соньер оставил это сообщение, уже умирая, – сказал Лэнгдон. – У него не было другой возможности. И выбора тоже.

– А он в них и не нуждался, – возразил ему Тибинг. – В Приорате всегда существовали еще трое senechaux, знавших эту тайну. В том то и заключалась прелесть системы. Назначается новый Мастер, тут же выбирается новый senechal, они то и разделяют тайну краеугольного камня.

– Боюсь, вы не видели передачу целиком, – сказала Софи. – Ночью, помимо моего деда, были убиты еще трое весьма известных парижан. И все – аналогичным способом. И на теле у каждого – следы пыток.

Тибинг разинул рот:

– Так вы думаете, это были...

– Senechaux, – закончил за него Лэнгдон.

– Но как? Ведь убийца не мог знать всех четырех высших доверенных лиц Приората Сиона! Да взять хотя бы меня! На протяжении десятилетий я занимался изучением этой организации, но так до сих пор и не знаю имени ни единого члена Приората. Просто представить невозможно, чтобы все три senechaux и сам Великий мастер были обнаружены и убиты в один день!

– Сомневаюсь, чтобы информация о них собиралась всего один день, – заметила Софи. – Все это похоже на некий грандиозный план по уничтожению организации. И здесь наверняка были задействованы технические средства, применяемые в борьбе с организованными преступными синдикатами. Если, допустим, судебная полиция вознамерится покончить с какой то преступной группировкой, полицейские тайно будут наблюдать и прослушивать на протяжении месяцев всех главных подозреваемых, чтобы затем взять их одновременно. Все это очень походит на обезглавливание. Без лидеров любая группа распадается, начинается хаос, вся новая информация предается огласке. Вполне возможно, кто то долго и пристально наблюдал за Приоратом, а затем совершил нападение в надежде, что лидеры выдадут краеугольный камень.

Похоже, ей не удалось убедить Тибинга.

– Но братья ни за что не заговорили бы. Они дали клятву хранить тайну. Молчать даже под угрозой смерти.

– Вот именно, – сказал Лэнгдон. – Все это означает, что тайны они так и не выдали. И потому были убиты...

Тибинг тихонько застонал.

– Тогда о месте, где находится камень, уже никто никогда не узнает!

– И о местонахождении Грааля – тоже, – добавил Лэнгдон. У Тибинга от огорчения подкосились ноги, и он грузно опустился в кресло, где и сидел, уставясь невидящим взором в окно.

Софи подошла к нему.

– Если мой дед действительно был тем, кем мы предполагаем, – мягко начала она, – тогда возможно, что он в момент отчаяния все же решился передать тайну человеку, не состоящему в братстве. Кому то из членов семьи.

Тибинг побледнел.

– Но это значит, есть человек, способный совершить такое нападение... сумевший так много узнать о братстве... – Он умолк, лицо его исказилось от страха. – Только одна сила в мире способна на это. Такого рода операцию мог осуществить лишь старейший враг Приората.

– Церковь? – предположил Лэнгдон.

– Кто же еще? Рим искал Грааль на протяжении веков.

Софи восприняла эту версию скептически.

– Так вы считаете, Церковь убила моего деда?

– Если да, то это будет не единственный случай в истории, когда Церковь убивает, чтобы защитить себя, – сказал Тибинг. – Документы, хранящиеся вместе с Граалем, обладают взрывной силой, на протяжении столетий Церковь мечтала уничтожить их.

Лэнгдон усомнился в этом его утверждении. Вряд ли нынешняя Церковь станет убивать людей с целью завладеть какими то, пусть даже очень важными, документами. Лэнгдон встречался с новым папой и многими его кардиналами и знал, что люди эти глубоко духовные, истинно верующие. Они бы ни за что и никогда не одобрили убийство. Пусть даже ставки очень высоки. Похоже, Софи разделяла его мнение.

– А есть вероятность того, что члены братства были убиты кем то вне Церкви? Кем то, кто не знает и не понимает, что на самом деле представляет собой Грааль? Ведь сама по себе чаша Христова – это огромная, неизмеримая ценность. Охотники за сокровищами убивали порой и за меньшее.

– По своему опыту знаю, – сказал Тибинг, – человек заходит куда дальше, стремясь защитить свою жизнь, нежели обрести желаемое. В этой атаке на Приорат чувствуется отчаяние.

– Лью, – перебил его Лэнгдон, – ваши аргументы весьма парадоксальны. К чему католическому духовенству убивать членов Приората, чтобы найти и уничтожить документы, которые они все равно считают фальшивкой?

Тибинг усмехнулся:

– Гарвардские башни слоновой кости размягчили вас, Роберт. Да, нынешнее римское духовенство Господь наделил искренней и сильной верой. А потому их вера способна противостоять любым нападкам, в том числе и свидетельствам документов, противоречащим тому, что дорого и близко их сердцу. Но весь остальной мир? Как насчет тех, кто смотрит на творящиеся в нем жестокости и спрашивает: где же он, ваш Бог? Или смотрит на скандалы и распри, раздирающие Церковь, и вопрошает: как смеют эти люди претендовать на звание наместников Бога на земле, толковать нам об истинах Христовых и лгать, покрывая своих же священников, совращающих малолеток? – Тибинг перевел дух и продолжил: – Что происходит со всеми этими людьми, Роберт, если есть убедительные научные доказательства, по которым церковная версия истории Христа далека от истинной? И если величайшая из всех в мире историй превратилась просто в самую распродаваемую?

Лэнгдон не ответил.

– Тогда я скажу вам, что произойдет, если вдруг всплывут эти документы, – сказал Тибинг. – Ватикан столкнется с кризисом веры, которого не знал на протяжении всей двухтысячелетней истории христианства.

Повисла долгая пауза. Потом Софи заметила:

– Но если в нападении действительно замешана Церковь, почему это произошло именно сейчас? После долгих лет? Приорат по прежнему хранит документы Сангрил в тайне. И пока они не представляют непосредственной угрозы Церкви. Тибинг многозначительно покосился на Лэнгдона:

– Полагаю, Роберт, вы знакомы с последним обетом Приората?

Лэнгдон замер, затем после паузы ответил:

– Да.

– Мисс Невё, – сказал Тибинг, – на протяжении долгих лет между Церковью и Приоратом существовал негласный договор. Церковь обещала не нападать на Приорат, Приорат же, в свою очередь, обязался хранить документы Сангрил в тайне. – Он помолчал, затем продолжил: – Однако в истории Приората всегда существовал план по обнародованию документов. Получив определенные данные, братство собиралось нарушить обет молчания, с триумфом представить документы всему миру и предать самой широкой огласке подлинную историю Иисуса Христа.

Софи молча смотрела на Тибинга. Потом и сама опустилась в кресло.

– И вы считаете, время пришло? Церковь об этом знает?

– Пока это просто догадки и умозаключения, – ответил Тибинг. – Но лишь это может послужить мотивом массированной атаки на Приорат. С целью отыскать документы, пока еще не поздно.

У Лэнгдона возникло тревожное ощущение, что Тибинг прав.

– Вы действительно считаете, что Церковь может пойти на такой риск?

– Почему нет? Особенно если предположить, что Церкви удалось внедрить своих людей в братство и узнать о планах Приората. Только что наступило третье тысячелетие. Закончились две тысячи лет существования человечества, прошедшие под знаком Рыб, а это, как известно, был знак Иисуса. Любой специалист по астрологии скажет вам, что идеалом поведения человека под этим знаком является полное повиновение высшим силам, поскольку сам человек не способен отвечать за свои мысли и поступки. Этот период отличался пылкой религиозностью. Теперь же человечество входит в новый век. Век Аквария, или Водолея, и здесь будут главенствовать совсем другие идеалы. А суть их в том, что человек должен знать правду, должен действовать и думать самостоятельно. Это настоящий переворот в идеологии, и он происходит прямо сейчас.

Лэнгдона охватил озноб. Сам он никогда не придавал особого значения астрологическим прогнозам, не слишком то в них верил. Зато знал, что в Церкви немало людей, следящих за ними самым пристальным образом.

– Церковь называет этот переходный период концом дней. Софи состроила гримаску удивления:

– Может, Концом Света? Апокалипсисом?

– Нет, – ответил Лэнгдон. – Это очень распространенное заблуждение. Во многих религиях говорится о конце дней. И речь идет вовсе не о Конце Света, но о конце текущего столетия или эры. Рыбы начали править в эру Христа, господство их продолжалось две тысячи лет, теперь с наступлением нового тысячелетия они уступили место Водолею. Мы перешли в эпоху Водолея, а стало быть, наступил конец дней.

– Кстати, – перебил его Тибинг, – многие историки Грааля считают, что если Приорат все же решится обнародовать правду, это станет поворотным, символическим пунктом в истории человечества. Большинство ученых, занимающихся историей Приората, в том числе и я, ожидали, что этот поступок братства совпадет с наступлением нового тысячелетия. Но судя по всему, этого не случилось. Правда, римский календарь не совсем совпадает с астрологическим, так что полностью исключать возможность нельзя. Видимо, у Церкви имеется информация, что дата эта сместилась, отодвинулась на ближайшее будущее. Или же они встревожились, поверив астрологическим прогнозам. Не знаю. Это предположения. Но по какому бы сценарию ни развивались события, ясно одно: у Церкви был и есть мотив предпринять атаку на Приорат. – Тибинг нахмурился. – И поверьте мне, если Церковь найдет Грааль, она его уничтожит. И документы, и останки благословенной Марии Магдалины. – Он еще больше помрачнел. – И тогда, дорогие мои, с потерей документов Сангрил будут потеряны все доказательства. Церковь окончательно победит в многовековой войне. Истину уже никто не узнает.

Софи медленно вытащила из кармана свитера ключ в форме креста и протянула Тибингу. Он взял, начал разглядывать.

– Бог ты мой! Печать Приората! Откуда это у вас?

– Дед оставил мне. Ночью, перед самой смертью.

Тибинг провел кончиками пальцев по золотому кресту.

– Ключ от какой то церкви?

Софи собралась с духом:

– Этот ключ обеспечивает доступ к краеугольному камню.

Тибинг резко вскинул голову, безумно расширенные глаза светились недоверием.

– Невероятно! Какую же церковь я пропустил? Ведь я обшарил все, что есть во Франции!

– Это не от церкви, – сказала Софи. – Этот ключ от Депозитарного банка Цюриха.

– Так краеугольный камень в банке? – Тибинг смотрел все так же недоверчиво.

– В сейфе, – сказал Лэнгдон.

– В банковском сейфе? – Тибинг отчаянно затряс головой. – Это невозможно. Краеугольный камень должен быть спрятан под знаком Розы.

– Так и есть, – кивнул Лэнгдон. – Он хранился в шкатулке розового дерева, на крышке – инкрустация в виде розы с пятью лепестками.

Тибинг сидел точно громом пораженный.

– Так вы... видели краеугольный камень? Софи кивнула:

– Да. Мы заходили в этот банк.

Тибинг приблизился к ним, в глазах его светился неподдельный страх.

– Друзья мои, мы должны что то делать! Краеугольный камень в опасности! Наш долг – защитить его. Что, если есть другие ключи? Возможно, они похищены у убитых senechaux? Ведь Церковь, как и вы, могла получить доступ к тому банку. И тогда...

– Тогда будет слишком поздно, – сказала Софи. – Мы забрали краеугольный камень.

– Что? Вы забрали краеугольный камень из тайника?

– Да не волнуйтесь вы так, – сказал Лэнгдон. – Камень хорошо спрятан.

– Надеюсь, в самом надежном месте?

– Вообще то, – Лэнгдон не сдержал улыбки, – надежность зависит от того, насколько часто здесь подметают под диваном.

Ветер за стенами Шато Биллет усилился, полы сутаны Сайласа развевались и хлопали, но сам он не покидал своего поста под окном. Он слышал лишь обрывки разговора, но два заветных слова, «краеугольный камень», доносились до него сквозь стекло неоднократно.

Он там.

Слова Учителя были свежи в памяти. Зайди в Шато Биллет. Забери камень. И чтобы никого не трогать!

Но вдруг Лэнгдон и его собеседники почему то перешли в другое помещение и, выходя, выключили в библиотеке свет. Точно пантера в погоне за добычей, Сайлас подкрался к стеклянным дверям. Двери оказались не заперты, он вошел в комнату и бесшумно затворил их за собой. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Сайлас достал из кармана пистолет, снял его с предохранителя и двинулся по коридору.


Глава 63


Лейтенант Колле стоял в полном одиночестве у ворот замка Лью Тибинга и смотрел на огромный дом. Безлюдно. Темно. Прекрасное место для укрытия. С полдюжины его агентов бесшумно занимали позиции вдоль изгороди. Они могли перемахнуть через нее и окружить дом в считанные секунды. Лэнгдон просто не мог выбрать более удобного места для неожиданной атаки людей Колле.

Колле уже собирался позвонить Фашу, но тот его опередил.

Похоже, он был далеко не в восторге от успехов Колле.

– Почему никто не доложил мне, что появилась наводка на Лэнгдона?

– Вы были заняты, говорили по телефону, и я...

– Где именно вы находитесь, лейтенант? Колле продиктовал ему адрес.

– Имение принадлежит британцу по фамилии Тибинг. Лэнгдон преодолел немалое расстояние, чтобы добраться сюда, машина стоит внутри, на территории. Ворота под сигнализацией, но никаких следов насильного вторжения не наблюдается. Так что, судя по всему, Лэнгдон знаком с хозяином этих владений.

– Я выезжаю, – бросил в трубку Фаш. – Никаких действий без меня не предпринимать! Буду руководить всем лично.

Колле ушам своим не верил.

– Но, капитан, вы же в двадцати минутах езды! А мы должны действовать немедленно! Я его выследил. Вместе со мной нас здесь восемь человек. Четверо вооружены автоматами, у остальных при себе пистолеты.

– Дождитесь меня.

– Но, капитан, а что, если у Лэнгдона там заложник? Что, если он заметил нас и попробует уйти? Нам надо брать его сейчас! Мои люди заняли исходные позиции и готовы к операции.

– Лейтенант Колле, я приказываю вам дождаться меня, прежде чем предпринимать какие то действия. Это приказ, ясно? – И Фаш отключился.

Совершенно потрясенный услышанным, лейтенант Колле выключил мобильник. Какого черта Фаш просит меня подождать? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Фаш был знаменит не только своим звериным чутьем, но и гордыней. Фаш хочет присвоить всю славу себе. Показав фото американца по всем телевизионным каналам, Фаш хотел быть уверенным в том, что и его лицо будет мелькать на экране ничуть не реже. А работа Колле состоит в том, чтобы держать осаду до тех пор, пока на взятие «крепости» не прибудет босс.

Никаких действий Колле предпринять пока не мог, а потому погрузился в размышления. И на ум ему пришло еще одно объяснение. Промедление с арестом подозреваемого могло быть вызвано только одним обстоятельством: неуверенностью в виновности этого самого преступника. А вдруг Фаш считает, что Лэнгдон совсем не тот человек? Мысль эта показалась пугающей. Сегодня капитан Фаш из кожи лез вон, чтобы арестовать Лэнгдона, подключил даже Интерпол, а затем и телевидение. Но даже великий и безупречный Безу Фаш не переживет скандала, который поднимется, если он ошибочно обвинил известного американского ученого, показал его лицо по всем каналам, утверждал, что он – подлый убийца. И если теперь Фаш понял, что ошибся, тогда вполне понятен и оправдан его приказ Колле не предпринимать никаких действий. Единственное, чего не хватало в такой ситуации Фашу, так это брать штурмом частные владения ни в чем не повинного англичанина и держать Лэнгдона под прицелом.

Более того, теперь Колле вдруг со всей отчетливостью понял, в чем состоит еще одна странность этого дела. Зачем понадобилось Софи Невё, родной внучке жертвы, помогать подозреваемому в убийстве? Очевидно, агент Невё была твердо убеждена в невиновности Лэнгдона. Кстати, Фаш сегодня выдвигал сразу несколько версий, объясняющих столь непонятное поведение Софи. В том числе и такую: Софи, будучи единственной законной наследницей Соньера, уговорила своего тайного любовника Роберта Лэнгдона убить деда, и все ради денег, которые должна получить по наследству. Возможно, Соньер подозревал об этих ее намерениях, а потому и оставил полиции послание: «P. S. Найти Роберта Лэнгдона». Однако Колле был просто уверен: что то здесь не так. Не того сорта была эта дамочка, Софи Невё, чтобы оказаться причастной к столь грязной истории.

– Лейтенант! – К нему подбежал один из агентов. – Мы нашли машину.

Колле прошел вслед за агентом ярдов пятьдесят, мимо ворот и дальше вдоль дороги. А потом посмотрел на противоположную ее сторону. Там в кустах, почти неразличимый в тени, был припаркован черный автомобиль «ауди». Судя по номерам, машина была взята напрокат. Колле дотронулся до капота. Еще теплый. Даже горячий.

– Должно быть, именно на этой машине сюда приехал Лэнгдон, – сказал Колле. – Позвоните в компанию по прокату. Выясните, не в угоне ли автомобиль.

– Есть, сэр.

Еще один агент сделал знак Колле подойти поближе к изгороди.

– Вот взгляните ка, лейтенант, – он протянул Колле бинокль ночного видения, – на ту рощицу, что на холме, в конце аллеи.

Колле нацелил бинокль на холм, подкрутил колесики настройки. Постепенно в фокусе возникли какие то зеленоватые очертания. Он навел бинокль на изгиб дорожного полотна, затем на рощицу. И, присмотревшись, заметил среди деревьев кузов бронированного фургона. В точности такого же, которому сам чуть раньше, тем же вечером, разрешил выехать с территории Депозитарного банка Цюриха. Он мысленно взмолился о том, чтобы это было просто совпадением, но в глубине души знал – таких совпадений не бывает.

– Ироде бы точно на таком фургоне Лэнгдон с Невё уехали из банка, – сказал агент.

Колле промолчал. Он вспоминал водителя бронированного фургона, которого остановил на выезде. Часы «Ролекс». Его явное нетерпение, стремление побыстрее уехать.