Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 18 | Страх возникает вместе с человеком. Это удостоверяет наше сознание. Истоком человеческого страха, по мнению Р. Декарта54, является свобода. Люди не имеют инстинктивной предопределенности действий. Поэтому человек подвержен всем опасностям и страхам. Человек отдает себе отчет в том, что он смертен, хотя и пытается это отрицать. Феномен страха имеет место в мифе о сотворении Богом человека, о Гуревич П.С. Философская антропология. - М., 1997. - С.372.

Хайдеггер М. Бытие и время. - М., 1997. - С.252-260.

Там же.

Лотман Ю.М. О семиотике понятий стыд и страх в механизме культуры // Тезисы докладов IV Летней школы по вторичным моделирующим системам, 17-24 авг. 1970 г. - Тарту, 1970. - С.98-101.

Декарт Р. Сочинения. В 2-х томах. - М., 1989.

происхождении человеческого рода от одной пары, об ангеле-искусителе и грехопадении.

По мнению Э. Фромма55, в библейском мифе об изгнании из рая отображена фундаментальная связь между человеком и свободой. Этот миф отождествляет начало человеческой истории с актом выбора. Мужчина и женщина живут в садах Эдема в полной гармонии друг с другом и с природой, где не существует выбора, свободы, даже размышления ни к чему. Человеку запрещено вкушать от древа познания добра и зла. Он нарушает этот запрет, тем самым лишая себя гармонии с природой, частью которой он является.

Нарушив установленный Богом запрет, он освободился от принуждения, возвысился от бессознательного предчеловеческого существования до человеческого. Нарушение запрета является актом свободы. Таким образом, акт неподчинения прямо связывается с началом мышления. Став индивидом, человек превращается в разумное существо. Обособившись от природы, отделившись от другого человеческого существования, человек видит себя нагим, и испытывает стыд. Он одинок и свободен, но беспомощен и подвержен страху.

В разных культурах чувство страха обретает различные формы.

О. Шпенглер писал: Из души всего первобытного человечества, а, следовательно, и раннего детства, возникает побуждение заклинать, понуждать, смирять - познавать - элемент чуждых сил, которые неумолимо присутствуют во всем протяженном, в пространстве и через пространство. В конечном счете, это одно и то же. Познать Бога в мистике ранних эпох - значит, его заклинать, расположить в себе, внутренне себе приобщить56. По мнению О. Шпенглера, начинает действовать чувство себя и чувство мира.

Всякая культура, внутренняя и внешняя - есть только усиление такого человеческого бытия. Смысл всякой настоящей - и внутренне необходимой символики коренится в феномене смерти. Всякая символика проистекает из страха. Она выражает защиту и является выражением страха в двойном значении слова: ее язык форм говорит одновременно о враждебности и благоговении.

Ф. Ницше заметил, что во всех человеческих культурах обнаруживается метафизика страха: В конце концов, любовь к ближнему является всегда чемто второстепенным, отчасти условным, произвольно-фантастическим по сравнению со страхом перед ближним. Когда форма общины твердо установлена и ограждена от внешних опасностей, появляются новые моральные перспективы, созданные уже страхом перед ближним. Вся современная моральная перспектива сводится к той оценке опасности как целого, которую представляет собою какое-либо мнение, состояние аффектов, желание, дарование: страх является и здесь родоначальником морали. Самосознание общин, остов ее разбивается о те высшие и сильные склонности, которые, прорываясь внезапно, выносят индивида далеко за пределы золотой середины и Фромм Э. Бегство от свободы. - М., 1990.

Шпенглер О. Закат Европы. - М., 1993. - С.105.

возносят его высоко над уровнем стадного сознания. Поэтому именно эти склонности община клеймит и порочит особенно охотно. Высокая, независимая интеллектуальность, жажда одиночества, кружит ум, внушает ей страх. Все, что поднимает индивида над уровнем стада и внушает ближнему страх, называется теперь злом, скромный, уживчивый, приспособляющийся нрав, средняя интенсивность страстей находится в моральном почете. Существуют такие моменты дряблости и изнеженности в истории общества, когда оно берет под свою защиту даже вредящего ему преступника, и делает это совершенно серьезно и искренно. Наказание кажется ему в чем-нибудь да несправедливым, само представление о наказании и необходимость наказывать причиняет ему боль и страх57. Уже в патриархальных, языческих культурах обнаруживаются культы страха. Древние мистерии предлагают людям изведать ужас символических событий прошлого. Тяга к страху обнаруживается и в христианстве. Понятие грехопадения вызвало к жизни многочисленные варианты исторических описаний и всемирных перспектив от Града Божия Августина Блаженного58 через Отто Фрейзинга до современных теологов.

Христианство стремилось разбудить в человеке страх перед собственными прегрешениями, оно создало особую культуру покаяния. Христианин пытается впустить в собственное сознание эсхатологические образы, так как рай обретает смысл только на фоне ада. В эпоху романтизма также было приковано внимание к темной стороне души. Целая эпоха тяготела к мучительным, сатанинским образам, которые открывали человеку запретные зоны страха.

Романтизация страха пыталась уловить тончайшие оттенки данного переживания, которое обретало самые различные формы. Борясь с чувством страха, человек создает такие фантазии, которые помогают ему справиться с тягостным переживанием. Страх - это мир бесчисленных, неисчерпаемых допущений, предвкушений, которые помогают человеку пережить горести бытия. К. Юнг59, считает, что образы зарождаются в глубинах человеческого подсознания под влиянием чувства страха - телесного и иррационального. Сам страх может выступить в роли первопричины видений, похожих на некую реальность. Глубинный, возникающий в подсознании он может приобретать вполне зримые очертания и преобразовываться в действительно существующие материальные объекты. Подсознательные страхи человека могут восприниматься на уровне сознания и ассимилироваться им. Происходит разрыв между сознательными установками и противостоящими им бессознательными стремлениями. В прошлом для сохранения равновесия между сознанием и глубинами подсознания люди имели возможность религиозно-магических действий, обрядов и ритуалов, которые помогали им избежать острых коллизий между сознанием и иррациональным. Нынешняя цивилизация освободилась от подобных предрассудков. Современный человек держится за все обыденное, коллективно одобренное и потому Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. - М., 1990. Т.2. - С. 230-232.

Августин Блаженный. Град Божий. - М., 2000.

Юнг К. Психология бессознательного. - М., 1994. - С.144-147.

наиболее достоверное. Душа для него является не более чем неуловимый туман. Бессознательное представляет собой совершенно самостоятельную сферу человеческой психики, хотя и непрерывно взаимодействует с сознанием.

Индивидуальное сознание не имеет в своем распоряжении никаких средств, с помощью которых оно могло бы постигнуть сущность бессознательного.

Бессознательное способно ассимилироваться сознанием лишь в символических формах. Следовательно, мифы, созданные когда-то нашими предками находят свое отображение в глазах современного человека.

У древних индийцев представление о жизни было как о бесконечной череде событий, явлений и связей, постоянно повторяющих друг друга, то есть движущихся по кругу. Круг мандалы символизирует бесконечный поток жизни, взаимозависимость всех элементов человеческого существования. Страху, заключенному в нашем подсознании, сопротивляется та материалистическая реальность, в которой существуют современные люди. Необходимо какое-то особое состояние бессознательной тревоги, при которой человек не прислушивается к собственному разуму, а отдается во власть фантазий. Наши чувства по отношению к непознаваемому, изначально были заключены и оформлены в общепринятые религиозные обряды.

О. Шпенглер отмечал: Мировой страх есть, несомненно, наиболее творческое из всех прачувствований. Ему обязан человек самыми зрелыми и глубокими формами и ликами не только своей сознательной внутренней жизни, но и ее отражения в бесчисленных образованиях внешней культуры. Словно некая таинственная мелодия, доступная не всякому слуху, проходит этот страх сквозь язык форм каждого подлинного творения искусства, каждой прочувственной философии, каждого значительного деянияЕ.

В литературе первым в создании классической атмосферы иррационального зла считается Данте60. В драме Доктор Фаустус61, в Макбете62, в Гамлете63 хорошо заметна подвластность сознания человека той эпохи метафизическому демоническому началу, подвластность, многократно усиливаемая вполне реальными страхами перед казнями ведьм и колдунов.

В религиозном сознании практикуется не столько освобождение от страха, сколько его усиление. Русские религиозные философы считали, что новое христианское сознание должно освободить человека от этих страхов. При всей актуальности попыток русских философов освободить сознание от страхов, важно отметить, что никаких реальных критериев для такого лисправления в религии нет. Именно в страхе человек постигает себя, реальный мир, божественный смысл окружающего. Человечество всегда отдавало себе отчет в факте своей конечности в форме мифа, религии или философии, отводя ему значительное место в культуре.

Данте. Божественная комедия. - М., 1978.

Манн Т. Доктор Фаустус. - М., 1998.

Шекспир. Макбет / Избранные произведения. - М., 1989.

Шекспир. Гамлет / Избранные произведения. - М., 1989.

СТРАДАНИЕ Во всех религиозных и философских учениях понятия страдание и сострадание определяются более или менее одинаково. Под страданием понимается физическая или нравственная мука, боль. Сострадание определяется как жалость, сочувствие, вызываемое несчастьем, муками другого человека. Однако вопрос о причинах и жизненном смысле этих состояний всегда был проблемным полем горячих споров и дискуссий.

Сложности и парадоксы страдания 1. Страдание - это чувство болезненного неудовольствия, которое мы испытываем, когда действительность не отвечает нашим желаниям. Исходя из этого, можно вывести, что источник страданий заключается или в наших желаниях, или в действительности: или наши желания дурны, злы и противоречат природе вещей; или, наоборот, действительность настолько дурна и извращена, что это противоречит нашим добрым желаниям; или, наконец, наша собственная нравственная деятельность противоречит нашим возвышенным желаниям. Таким образом, вопрос о причине страданий связан, прежде всего, с проблемой добра и зла.

2. Вопрос о смысле страданий, скорее всего, связан с вопросом о смысле жизни, о том основном предназначении, ради которого живет человек:

насколько он следует смыслу своего жизненного пути или уклоняется от него.

И если человек верит в ценность, цель, смысл своей жертвы и страдания, он способен на героические усилия. Но если он не видит смысла своих страданий, у него опускаются руки, ибо самое тяжелое в страданиях - его безцельность, бессмысленность. Таким образом, смысл страдания в том, служит ли оно смыслу бытия человека, самовыражению и самоутверждению личности.

3. Важнейший вопрос - вопрос о результате страдания: к чему оно приводит, не может ли оно давать результатов, которые оправдывали бы его. С этой точки зрения, положительно в страдании то, что оно может рассматриваться как школа жизни:

Х страдание, испытанное нами вслед за каким-либо нашим дурным поступком, учит нас правде и справедливости, подтверждая наличие нравственного закона в жизни;

Х страдание очищает душу: иногда человек сам ищет наказания, страдания, лишь бы успокоить свою совесть;

Х страдание облагораживает человека, являясь источником нравственных ценностей: оно приводит нас к вере, любви, духовной силе, Х делает нас снисходительными к другому, воспитывает чуткость к чужому горю, понимание человеческой души;

Х из страдания человек, как правило, выходит крепче, так как оно закаляет волю, развивает выдержку, настойчивость;

Х страдание не только делает лучше нас самих, но вырабатывает в нас способность делать лучше других, воздействовать на них.

4. Умение побеждать страдание, овладевать им - одна из основных задач жизни. В этом заключается истинная мудрость о страдании. Принять жизнь - значит, принять страдание, а уметь жить - значит уметь страдать. Реакция человека на страдание, модель его поведения зависят от понимания страдания и отношения к нему. В результате мы или бежим от него, или принимаем его.

Варианты отношения к страданию могут быть разными:

Х страдание воспринимается как несправедливое, незаслуженное, не имеющее смысла, а состояние - как безысходное. В этом случае естественное стремление человека - бегство от страдания (формы этого бегства могут быть самые разные);

Х человек относится к страданию как заслуженному, более того, имеющему смысл: его отношением к страданию становится его принятие, которое тоже может быть разным;

Х одна из форм добровольного принятия страдания и в то же время противостояния ему - мученичество, ибо страдать во имя, ради кого-то или чего-то - значит победить страдание;

Х повинный способ преодоления страдания - это любовь и творчество, ибо они не только приносят забвение от мук страдания, но и помогают находить в нем источник радости.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 18 |    Книги по разным темам