Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | Иванов С.М.

Россия и Турция (Общее и особенности развития в эпоху средневековья и в новое время) Часть 2 XVIII век в истории султанской Турции столь же значительная веха, что и в истории России, хотя и может показаться, будто события в обеих империях развиваются в противоположных направлениях. Российская держава крепнет и расширяется, а Османская империя в военно-политическом отношении слабеет и, фактически, к концу столетия распадается на ряд полунезависимых от имперского центра территорий. Однако ослабление османских имперских структур, падение политического влияния Стамбула на периферии и даже падение некоторых подвластных османам регионов вовсе не означала стагнации и, тем более, упадка общественной жизни в стране. Империя переживала кризис, но народы, входившие в состав Османского государства, развивались. Более того, можно сказать, что кризис империи в значительной степени как раз и был вызван ускоренным саморазвитием этих народов, прежде всего, христиан, которым было уже тесно и душно в рамках османской государственности и насаждаемой ею экономической системы, в основе которой лежала распределительное уравнение доходов.

Жизнь османских городов претерпевает в это время заметные изменения. Увеличивается их население, функции административно-политических центров, а также центров по перераспределению среди господствовавших групп населения налогов и социальных благ, все более совмещается с растущей торговлей и ремесленной деятельностью, причем не на заказ, а на продажу для городского населения. Развиваются товарно-денежные отношения, и особенно заметны эти изменения в таких городах, как Стамбул, Измир, Бейрут, Салоники, жизнь которых была наиболее тесно связана с морской международной торговлей.

Страна, таким образом, развивается. Но с позиций имперского центра все выглядит иначе: ослабление государственного контроля над земельным фондом и утрата политического контроля над провинциями предвещают гибель Османской империи.

Отсюда на протяжении XVII и XVIII веков в верхах Османского общества не прекращается полемика, как о причинах упадка Османской империи, так и о путях возрождения ее былой мощи. Выделяются партии консерваторов-традиционалистов, которые видят все беды страны в забвении заветов Пророка и отходе от проверенных историей традиций жизни. Но возникают и другие группы политических деятелей, которые выступают за привнесение в империю, ее военную организацию западных начал - создание регулярной, европейского типа армии, флота, организации военных училищ, строительство военных мануфактур.

Во всем этом нетрудно увидеть аналогию с поисками путей самоусиления России в XVII веке. Однако в отличие от последней, где с приходом к власти Петра I во внутриполитической жизни страны верх решительно берет группа вестернизаторов во главе с царем, в Османской империи весь XVIII век проходит в постоянных колебаниях правящей элиты в определении направленности реформ. За порывами вестернизации и попытками следовать европейским образцам в строительстве армии следуют отказ от каких-либо преобразований, затем новое пробуждение интереса к европейскому военному опыту и новый отказ. Страх перед грядущим крушением империи велик, но и не менее велико сопротивление традиционалистов - мусульманских богословов, части придворных, командиров янычарского корпуса, которые когда-то были элитой османской армии, а теперь усматривают в любых нововведениях лишь угрозу личной безопасности и своему благополучию.

Мусульмане-простолюдины также не приемлют никаких изменений, заимствований с Запада, так как усматривают в них лишь происки шайтана.

В целом же, как показала практика общественно-политической жизни Турции в XVIII веке, сил реформаторски настроенной части ее политической элиты оказалось еще недостаточно для того, чтобы переломить вековые традиции жизни общества и открыть его для восприятия западноевропейских завоеваний в области военной техники, промышленности и науки. Мусульманское общество не желало изменять традиционный уклад жизни, а на османском престоле в это время не оказалось действительно крупных личностей, способных, подобно Петру I в России, изменить ход истории.

И все-таки, пора пробуждения, пора реформ в Османской империи наступает.

Наступает она в тот момент, когда на престол восходит султан Махмуд II (1808-1839).

Подавление восстания янычар в 1826 году в Стамбуле в нашем сознании ассоциируется с бунтом московских стрельцов и расправой над ними Петра I в 1698 году. Конечно, события в двух странах развивались по-разному, да и причины их были во многом отличны. Но суть их, тем не менее, одна - уничтожение политической оппозиции в России и Турции открывало путь реформам, имевшим в них ту глубину и меру прозападной направленности, к которой каждое из обществ было исторически и культурно подготовлено.

огика и последовательность преобразований в обеих странах были во многом схожими. Чтобы противостоять натиску извне, обе державы должны были создавать адекватные европейским вооруженные силы. Для их содержания требовались значительные материальные и финансовые ресурсы. Не видя иных средств для их получения, Петр I в России в известном смысле был вынужден лориентализировать общество, при нем различия между вотчинным и поместным землевладением исчезли в пользу последнего. Созданная иерархия военных и гражданских чинов поглотила все сословия, огосударствив и дворянские верхи, и закрепостив крестьянские низы тогдашней России. Проблема формирования экономического человека и свободной личности в стране были отодвинуты на неопределенный срок.

Примерно ту же картину мы наблюдаем и в Турции времен реформаторства Махмуда II. Так же как и русский царь, османский монарх пытался пресечь развитие частнособственнических тенденций в жизни общества. Интересы сохранения империи, строительство новой армии и государственного аппарата потребовали огосударствления земельного фонда. И с этой целью в 30-х годах XIX века в Турции была проведена важная аграрная реформа: обрабатываемые земли были отобраны у тимариотов (когда с компенсацией, а когда и без нее) и сосредоточены в руках государства. Сбором налогов с крестьян занялись теперь государственные чиновники, а вот провинциальные нотабли, аяны или так называемые деребеи, державшие до той поры власть на местах, были вынуждены покорится воле падишаха. Непокорные же узнали всю меру гнева султана.

Европейская система образования внедрялась в Турции в XIX веке подобно тому, как это происходило в России веком раньше. Более того, можно сказать, что Махмуд II повторил исторический подвиг Петра I. В Турции он также открыл локно в Европу. В период правления этого султана связи с европейскими странами значительно расширились. В европейских столицах были учреждены постоянно действующие посольства. Из Турции в Европу стали посылать молодых людей для обучения в военных, медицинских и других специальных учебных заведениях. Таким образом, было положено начало формированию новой, европейски образованной политической, военной и интеллектуальной элиты османских турок.

Не маловажно и то, что в Турции в это время проходили реформы культуры и быта. Во всяком случае, государственные служащие были вынуждены во многом поменять традиционный образ жизни. Как и в России при Петре, турки переодевались, переобувались, в Турции они укорачивали бороды и усы, в целом приобщались к бытовой и высокой культуре Запада.

Значение всех этих изменений для жизни страны весьма велико. Но в то же самое время нужно учитывать и то, что, как и в России, результаты реформ в Турции были двойственны: движение отдельных политических, социальных групп населения в сторону Европы, при одновременно сохранявшихся в стране огромных инерционных пластов османской традиционности, не могло не привести к все расширявшемуся разрыву в культурной и общественно-политической жизни страны. В дальнейшем, в поздней Османской империи в конце XIX - начале XX века этот процесс, по словам известного американского историка-османиста К. Финдли, приобретает характер культурной шизофрении.

При султане Махмуде II родилась и доктрина османизма, которая объявляла о создание некоей единой лосманской нации и об уравнении в правах христиан с мусульманами империи. Конечно же, это была вынужденная идеологическая и политическая мера султанских властей, призванная ослабить накал антиправительственных выступлений христианских народов. Но в мусульманской среде эта доктрина была воспринята как прямое покушение на права мусульман и посягательство на священные устои жизни исламского государства. В итоге, султан-реформатор стал восприниматься турками не иначе, как султан-гяур, то есть султан-неверный. Вспомним, что и Петра I в народе именовали лантихристом на троне.

Как видно, уже в начале вестернизации в России и Турции завязывались такие узлы противоречий, развязать или разрубить которые, не удавалось потом на протяжении многих десятилетий. Главным из этих противоречий являлось то, что, втянувшись в процесс вестернизации административного строя, армии и флота, обе страны были вынуждены усилить приоритет государственных начал в жизни общества. Развитие буржуазных, частнособственнических отношений при этом затруднялось.

В России проблема разгосударствления общества, поиски большей экономической эффективности всей системы поземельных отношений, создания условий для появления и роста лэкономического человека занимает умы русских государственных и общественных деятелей со времен Екатерины II. В Турции же, к пониманию значимости этих проблем, в европейской их интерпретации, приходят значительно позже. В рамках историко-культурных традиций обеих стран задача приватизации жизни общества и тем самым преодоление цивилизованного кризиса, как в России, так и в Турции, в первой половине XIX века кажется еще неразрешимой. Однако прорыв в этом направлении все же осуществляется, и осуществляется практически синхронно, через катастрофу столкновения с Западом в период Крымской войны (853-1856 годы). Поражение России в войне с коалицией западноевропейских стран, в союзе с которыми воевала и Турция, нанесло тяжелый удар по российской традиционности. Но не менее тяжелый удар получила и османская традиционность, не смотря на то, что султанская Турция оказалась в числе держав-победительниц России. Крымская или Восточная война для обеих стран имела столь серьезные последствия, что во многом изменила общие векторы их истории.

По одной из существующих версий, Николай I фактически покончил с собой, не выдержав позора поражения в войне, которая свидетельствовала о нежизнеспособности построенного им крепостнического военно-бюрократического государства. Так об этом пишет академик Е.В. Тарле в своей работе Крымская война. Османские государственные деятели в полной мере ощутят на себе цену победы над Россией, когда им придется признать финансовую опеку над Турцией западных банкиров. Возникла эта опека в результате неспособности Порты обслуживать свой внешний долг, а начало ему было положено в годы Крымской войны.

Казалось бы, добровольный уход из жизни российского императора и финансовый крах османского правительства - это те события, которые лежат в различных, взаимно непересекающихся исторических областях, тем не менее, по сути, они свидетельствуют об одном: обе державы оказались неспособными ответить на вызовы Запада, были ли они выражены в прямом военном столкновении, или в противостоянии хозяйственных организмов и финансовых систем.

Следующей темой нашей лекции можно обозначить, как особенности становления гражданского общества в России и Турции.

Обратим внимание здесь на то, что поражение России в Восточной (Крымской войне) заставило, наконец, российских государственных деятелей разрубить гордиев узел национальной истории - освободить крестьян от крепостной зависимости. При этом, говоря о Великих реформах Александра II, следует иметь в виду, что при нем произошло освобождение не только крестьян от помещиков, но и помещиков от крестьян, от необходимости контролировать их деятельность, а при случае, и содержать за свой счет. На деле это означало, что помещики расширяли свои частнособственнические права на землю. Институт частной собственности на землю при Александре II окреп, пройдя вместе с российской историей длительный и запутанный путь экономических метаморфоз. Впервые в истории России возникли весомые предпосылки для формирования гражданского общества. Но не будем в то же время и излишне обольщаться на этот счет, так как реформы Александра II породили в русском обществе новую сумму противоречий, которые затрудняли движение российской истории вперед.

Известно, например, неоднозначное отношение русских крестьян к реформам вообще и к отмене крепостнических порядков. И дело здесь не только в том, что реформа поземельных отношений (1861) была проведена во многих случаях без наделения крестьян землей, явно в пользу помещиков. Освобождение от крепостной зависимости одновременно означало и освобождение крестьян от помещичьей опеки и патернализма, явно не способствовавших формированию в среде крепостных необходимого уровня ответственности за свою хозяйственную деятельность и даже личные судьбы.

Благое дело правительства обернулось личной драмой тысяч и тысяч русских людей, вынужденных в условиях растущего отходничества перестраивать уклад своей жизни, принимать самостоятельные решения и, что самое главное, нести ответственность за правильность своего выбора. Отмена порядков, когда мужики были при господах, а господа при мужиках, воспринимались многими (вспомним в данном случае слова чеховского Фирса) не иначе, как несчастье.

Не будем обольщаться и в отношении того, насколько реформаторская деятельность турецких султанов вызывала одобрение их подданных. Мусульмане, как уже говорилось, не признавали неоднократно провозглашенных актами турецких реформаторов новых прав христиан. Но то же уравнение в правах с мусульманами зачастую не было нужно и христианам. Вот, что писал по этому поводу академик В.В. Бартольд:

Живя под властью турок, они (то есть, христиане - авт.) пользовались свободой от воинской повинности, свободой веры, языка и самоуправления, и платя небольшие налоги. К тому же, в 1855 году в Османской империи была отменена подушная подать с не мусульман - единственный налог, основанный на прямом предписании Корана.

Pages:     | 1 | 2 | 3 |    Книги по разным темам