Книги, научные публикации
Pages: | 1 | ... | 7 | 8 | 9 | 10 | ДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ Ilf and Petrov. The Twelve Chairs Посвящается Валентину Петровичу Катаеву Текст билингва подготовил Тимур Бережной (Киев) Translated from the Russian by John Richardson THE ...
-- [ Страница 9 ] --исправлю досадное упущение". And Ostap acted as his reason, instinct, and the situation in hand И Остап поступил так, как подсказывал ему разум, здоровый prompted.
инстинкт и создавшаяся ситуация. He stationed himself at the entrance to the Drop and, rustling the Он остановился у входа в Провал и, трепля в руках receipt book, called out from time to time:
квитанционную книжку, время от времени вскрикивал: "Buy your tickets here, citizens. Ten kopeks. Children and servicemen -- Приобретайте билеты, граждане! Десять копеек! Дети и free. Students, five kopeks. Non-union members, thirty kopeks!" красноармейцы бесплатно! Студентам -- пять копеек! Не членам It was a sure bet. The citizens of Pyatigorsk never went to the Drop, профсоюза--тридцать копеек! Остап бил наверняка. Пятигорцы в and to fleece the Soviet tourists ten kopeks to see "Something" was no great Провал не ходили, а с советского туриста содрать десять копеек difficulty. The non-union members, of whom there were many in Pyatigorsk, за вход "куда-то" не представляло ни малейшего труда. Часам к were a great help.
пяти набралось уже рублей шесть. Помогли не члены союза, They all trustingly passed over their ten kopeks, and one ruddy-cheeked которых в Пятигорске было множество. Все доверчиво отдавали tourist, seeing Ostap, said triumphantly to his wife:
свои гривенники, и один румяный турист, завидя Остапа, сказал "You see, Tanyusha, what did I tell you? And you said there was no жене торжествующе: charge to see the Drop. That couldn't have been right, could it, Comrade?" -- Видишь, Танюша, что я тебе вчера говорил? А ты "You're absolutely right. It would be quite impossible not to charge говорила, что за вход в Провал платить не нужно. Не может быть. for entry. Ten kopeks for union members and thirty for non-members."
Правда, товарищ? Towards evening, an excursion of militiamen from Kharkov arrived at the -- Совершеннейшая правда,-подтвердил Остап,этого быть не Drop in two wagons.
может, чтобы не брать за вход. Членам профсоюза -- десять копеек и не членам профсоюза - тридцать копеек.
Перед вечером к Провалу подъехала на двух линейках экскурсия харьковских милиционеров.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Остап испугался и хотел Ostap was alarmed and was about to pretend to be an было притвориться невинным туристом, но милиционеры так робко innocent sightseer, but the militiamen crowded round the smooth operator so столпились вокруг великого комбинатора, что пути к отступлению timidly that there was no retreat. So he shouted in a rather harsh voice:
не было, Поэтому Остап закричал довольно твердым голосом: "Union members, ten kopeks;
but since representatives of the militia -- Членам профсоюза -- десять копеек, но так как can be>
представители милиции могут быть приравнены к студентам и The militiamen paid up, having tactfully inquired for what purpose the детям, то с них по пять копеек. money was being collected.
Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой "For general repairs to the Drop," answered Ostap boldly. "So it won't целью взимаются пятаки. drop too much."
-- С целью капитального ремонта Провала,-дерзко ответил While the smooth operator was briskly selling a view of the malachite Остап,-чтоб не слишком провалился. puddle, Ippolit Matveyevich, hunching his shoulders and wallowing in shame, В то время как великий комбинатор ловко торговал видом па stood under an acacia and, avoiding the eyes of the passers-by, mumbled his малахитовую лужу, Ипполит Матвеевич, сгорбясь и погрязая в three phrases. "M'sieu, je ne mange pas six jours.... Geben Sle Mir..."
стыде, стоял под акацией и, не глядя на гуляющих, жевал три People not only gave little, they somehow gave unwillingly. However, by врученных ему фразы: exploiting his purely Parisian pronunciation of the word mange and pulling -- Мсье, же не манж па... Гебен зи мир битте... Подайте at their heart-strings by his desperate position as an ex-member of the что-нибудь депутату Государственной думы.., Tsarist Duma, he was able to pick up three roubles in copper coins.
Подавали не то чтобы мало, но как-то невесело. Однако, The gravel crunched under the feet of the holidaymakers. The orchestra играя на чистом парижском произношении слово "манж" и волнуя played Strauss, Brahms and Grieg with long pauses in between. Brightly души бедственным положением бывшего члена Госдумы, удалось coloured crowds drifted past the old marshal, chattering as they went, and нахватать медяков рубля на три. came back again. Lermontov's spirit hovered unseen above the citizens trying Под ногами гуляющих трещал гравий. Оркестр с небольшими matsoni on the verandah of the buffet. There was an odour of eau-de-Cologne перерывами исполнял Штрауса, Брамса и Грига. Светлая толпа, and sulphur gas.
лепеча, катилась мимо старого предводителя и возвращалась "Give to a former member of the Duma," mumbled the marshal.
вспять. Тень Лермонтова незримо витала над гражданами, "Tell me, were you really a member of the State Duma?" asked a voice вкушавшими мацони на веранде буфета. Пахло одеколоном и right by Ippolit Matveyevich's ear. "And did you really attend meetings? Ah!
нарзанными газами. Ah! First rate!" -- Подайте бывшему члену Государственной думы,-- бормотал Ippolit Matveyevich raised his eyes and almost fainted. Hopping about предводитель. in front of him like a sparrow was Absalom Vladimirovich Iznurenkov. He had -- Скажите, вы в самом деле были членом Государственной changed his brown Lodz suit for a white coat and grey trousers with a думы? -- раздалось над ухом Ипполита Матвеевича.-И вы playful spotted pattern. He was in unusual spirits and from time to time действительно ходили на заседания? Ах! Ах! Высокий класс! jumped as much as five or six inches off the ground. Iznurenkov did not Ипполит Матвеевич поднял лицо и обмер. Перед ним прыгал, recognize Ippolit Matveyevich and continued to shower him with questions.
как воробышек, толстенький Авессалом Владимирович Изнуренков.
Он сменил коричневатый лодзинский костюм на белый пиджак и серые панталоны с игривой искоркой. Он был необычайно оживлен и иной раз подскакивал вершков на пять от земли. Ипполита Матвеевича Изнуренков не узнал и продолжал засыпать его вопросами:
-- Скажите, вы в самом деле видели Родзянко? Пуришкевич, в "Tell me, did you actually see Rodzyanko? Was Purishkevich really bald?
самом деле, был лысый? Ах! Ах! Какая тема! Высокий класс! Ah! Ah! What a subject! First rate!" Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Продолжая вертеться, Изнуренков сунул растерявшемуся Continuing to gyrate, Iznurenkov shoved three roubles into the confused предводителю три рубля и убежал. Но долго еще в "Цветнике" marshal's hand and ran off. But for some time afterwards his thick thighs мелькали его толстенькие ляжки и чуть не с деревьев сыпалось: could be glimpsed in various parts of the Flower Garden, and his voice -- Ах! Ах! "Не пой, красавица, при мне ты песни Грузии seemed to float down from the trees.
печальной!" Ах! Ах! "Напоминают мне оне иную жизнь и берег "Ah! Ah! 'Don't sing to me, my beauty, of sad Georgia.' Ah! Ah! They дальний!.." Ах! Ах! "А поутру она вновь улыбалась!" Высокий remind me of another life and a distant shore.' 'And in the morning she класс!.. smiled again.' First rate!" Ипполит Матвеевич продолжал стоять, обратив глаза к земле. Ippolit Matveyevich remained standing, staring at the ground. A pity he И напрасно так стоял он. Он не видел многого. did so. He missed a lot.
В чудном мраке пятигорской ночи по аллеям парка гуляла In the enchanting darkness of the Pyatigorsk night, Ellochka Shukin Эллочка Щукина, волоча за собой покорного, примирившегося с нею strolled through the park, dragging after her the submissive and newly Эрнеста Павловича. Поездка на Кислые воды была последним reconciled Ernest Pavlovich. The trip to the spa was the finale of the hard аккордом в тяжелой борьбе с дочкой Вандербильда. Гордая battle with Vanderbilt's daughter. The proud American girl had recently set американка недавно с развлекательной целью выехала в sail on a pleasure cruise to the Sandwich Isles in her own yacht.
собственной яхте на Сандвичевы острова. "Hoho!" echoed through the darkness. "Great, Ernestula! Ter-r-rific!" -- Хо-хо! -- раздавалось в ночной тиши.-- Знаменито, In the lamp-lit buffet sat Alchen and his wife, Sashchen. Her cheeks Эрнестуля! Кр-р-расота! were still adorned with sideburns. Alchen was bashfully eating shishkebab, В буфете, освещенном лампами, сидел голубой воришка Альхен washing it down with Kahetinsky wine no. 2, while Sashchen, stroking her со своей супругой Сашхен. Щеки ее попрежнему были украшены sideburns, waited for the sturgeon she had ordered.
николаевскими полубакенбардами. Альхен застенчиво ел шашлык After the liquidation of the second pensioners' home (everything had по-карски, запивая его кахетинским э 2, а Сашхен, поглаживая been sold, including the cook's cap and the slogan, "By carefully бакенбарды, ждала заказанной осетрины. masticating your food you help society"), Alchen had decided to have a После ликвидации второго дома собеса (было продано все, holiday and enjoy himself. Fate itself had saved the full-bellied little включая даже туальденоровый колпак повара и лозунг: "Тщательно crook. He had decided to see the Drop that day, but did not have time. Ostap пережевывая пищу, ты помогаешь обществу") Альхен решил would certainly not have let him get away for less than thirty roubles.
отдохнуть и поразвлечься. Сама судьба хранила этого сытого Ippolit Matveyevich wandered off to the spring as the musicians were жулика. Он собирался в этот день поехать в Провал, но не успел. folding up their stands, the holidaymakers were dispersing, and the courting Это спасло его: Остап выдоил бы из робкого завхоза никак не couples alone breathed heavily in the narrow lanes of the Flower Garden.
меньше тридцати рублей. "How much did you collect?" asked Ostap as soon as the marshal's Ипполит Матвеевич побрел к источнику только тогда, когда hunched figure appeared at the spring.
музыканты складывали свои пюпитры, праздничная публика "Seven roubles, twenty-nine kopeks. Three roubles in notes. The rest, расходилась и только влюбленные парочки усиленно дышали в тощих copper and silver."
аллеях "Цветника".
-- Сколько насбирали? -- спросил Остап, когда согбенная фигура предводителя появилась у источника.
-- Семь рублей двадцать девять копеек. Три рубля бумажкой.
Остальные -- медь и немного серебра.
-- Для первой гастроли дивно! Ставка ответственного "For the first go-terrific! An executive's rate! You amaze me, Pussy.
работника! Вы меня умиляете. Киса! Но какой дурак дал вам три But what fool gave you three roubles, I'd like to know? You didn't give him рубля, хотел бы я знать? Может быть, вы сдачи давали? change, I hope?" -- Изнуренков дал. "It was Iznurenkov."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Да не может быть! Авессалом? Ишь ты, шарик! Куда "What, really? Absalom! Why, that rolling stone. Where has he rolled закатился! Вы с ним говорили? Ах, он вас не узнал! to! Did you talk to him? Oh, he didn't recognize you!" -- Расспрашивал о Государственной думе! Смеялся! "He asked all sorts of questions about the Duma. And laughed."
-- Вот видите, предводитель, нищим быть не так-то уж "There, you see, marshal, it's not really so bad being a beggar, плохо, особенно при умеренном образовании и слабой постановке particularly with a moderate education and a feeble voice. And you were голоса! А вы еще кобенились, лорда хранителя печати ломали! Ну, stubborn about it, tried to give yourself airs as though you were the Lord Кисочка, и я провел время недаром. Пятнадцать рублей, как одна Privy Seal. Well, Pussy my lad, I haven't been wasting my time, either.
копейка. Итого -- хватит. Fifteen roubles. Altogether that's enough."
На другое утро монтер получил деньги и вечером притащил The next morning the fitter received his money and brought them two два стула. Третий стул, по его словам, взять было никак chairs in the evening. He claimed it was not possible to get the third chair невозможно. На нем звуковое оформление играло в карты. as the sound effects were playing cards on it.
Для большей безопасности друзья забрались-почти на самую For greater security the friends climbed practically to the top of вершину Машука. Mashuk.
Внизу прочными недвижимыми огнями светился Пятигорск. Beneath, the lights of Pyatigorsk shone strong and steady. Below Пониже Пятигорска плохонькие огоньки обозначали станицу Pyatigorsk more feeble lights marked Goryachevodsk village. On the horizon Горячеводскую. На горизонте двумя параллельными пунктирными Kislovodsk stood out from behind a mountain in two parallel dotted lines.
линиями высовывался из-за горы Кисловодск. Ostap glanced up at the starry sky and took the familiar pliers from Остап глянул в звездное небо и вынул из кармана известные his pocket.
уже плоскогубцы.
ГЛАВА XXXVII. ЗЕЛЕНЫЙ МЫС CHAPTER THIRTY-SEVEN THE GREEN CAPE Инженер Брунс сидел на каменной веранде дачи на Зеленом Мысу под большой пальмой, накрахмаленные листья которой бросали Engineer Bruns was sitting on the stone verandah of his little wooden острые и узкие тени на бритый затылок инженера, на белую его house at the Green Cape, under a large palm, the starched leaves of which рубашку и на гамбсовский стул из гарнитура генеральши Поповой, cast narrow, pointed shadows on the back of his shaven neck, his white на котором томился инженер, дожидаясь обеда. shirt, and the Hambs chair from Madame Popov's suite, on which the engineer Брунс вытянул толстые, наливные губы трубочкой и голосом was restlessly awaiting his dinner.
шаловливого карапуза протянул: Bruns pouted his thick, juicy lips and called in the voice of a -- Му-у-усик! Дача молчала. petulant, chubby little boy:
Тропическая флора ластилась к инженеру. Кактусы "Moo-oosie!" протягивали к нему свои ежовые рукавицы. Драцены гремели The house was silent.
листьями. Бананы и саговые пальмы отгоняли мух с лысины The tropical flora fawned on the engineer. Cacti stretched out their инженера. Розы, обвивающие веранду, падали к его сандалиям. spiky mittens towards him. Dracaena shrubs rustled their leaves. Banana Но все было тщетно. Брунс хотел обедать. Он раздраженно trees and sago palms chased the flies from his face, and the roses with смотрел на перламутровую бухту, на далекий мысик Батума и which the verandah was woven fell at his feet.
певуче призывал: But all in vain. Bruns was hungry. He glowered petulantly at the mother-of-pearl bay, and the distant cape at Batumi, and called out in a singsong voice:
-- Му-у-у-усик! Му-у-у-усик! "Moosie, moosie!" Во влажном субтропическом воздухе звук быстро замирал. The sound quickly died away in the moist sub-tropical air.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Ответа не было. Брунс представил себе большого коричневого гуся There was no с шипящей жирной кожей и, не в силах сдержать себя, завопил: answer. Bruns had visions of a large golden-brown goose with sizzling, -- Мусик!!! Готов гусик?! greasy skin, and, unable to control himself, yelled out:
-- Андрей Михайлович! -- закричал женский голос из "Moosie, where's the goosie?" комнаты.-- Не морочь мне голову! "Andrew Mikhailovich," said a woman's voice from inside, "don't keep on Инженер, свернувший уже привычные губы в трубочку, at me."
немедленно ответил: The engineer, who was already pouting his lips into the accustomed -- Мусик! Ты не жалеешь своего маленького мужика! shape, promptly answered:
-- Пошел вон, обжора! -ответили из комнаты. Но инженер не "Moosie, you haven't any pity for your little hubby."
покорился. Он собрался было продолжать вызовы гусика, которые "Get out, you glutton," came the reply from inside.
он безуспешно вел уже два часа, но неожиданный шорох заставил The engineer did not give in, however. He was just about to continue его обернуться. his appeals for the goose, which had been going on unsuccessfully for two Из черно-зеленых бамбуковых зарослей вышел человек в hours, when a sudden rustling made him turn round.
рваной синей косоворотке, опоясанной потертым витым шнурком е From the black-green clumps of bamboo there had emerged a man in torn густыми кистями, и в затертых полосатых брюках. На добром лице blue tunic-shirt-belted with a shabby twisted cord with tassels-and frayed незнакомца топорщилась лохматая бородка. В руках он держал striped trousers. The stranger's kindly face was covered with ragged пиджак. Человек приблизился и спросил приятным голосом: stubble. He was carrying his jacket in his hand.
-- Где здесь находится инженер Брунс? The man approached and asked in a pleasant voice:
-- Я инженер Брунс,-- сказал заклинатель гусика "Where can I find Engineer Bruns?" неожиданным басом.-- Чем могу? "I'm Engineer Bruns," said the goose-charmer in an unexpectedly deep Человек молча повалился на колени. Это был отец Федор. voice. "What can I do for you?" -- Вы с ума сошли! -- воскликнул инженер, вскакивая.-- The man silently fell to his knees. It was Father Theodore.
Встаньте, пожалуйста! "Have you gone crazy? " cried the engineer. "Stand up, please."
-- Не встану,-- ответил отец Федор, водя головой за "I won't," said Father Theodore, following the engineer with his head инженером и глядя на него ясными глазами. and gazing at him with bright eyes.
-- Встаньте! "Stand up."
-- Не встану! "I won't."
И отец Федор осторожно, чтобы не было больно, стал And carefully, so that it would not hurt, the priest began beating his постукивать головой о гравий. head against the gravel.
-- Мусик! Иди сюда! -- закричал испуганный инженер.-- "Moosie, come here!" shouted the frightened engineer. "Look what's Смотри, что делается. Встаньте, я вас прошу. Ну, умоляю вас! happening! Please get up. I implore you."
-- Не встану,-- повторил отец Федор. На веранду выбежала "I won't," repeated Father Theodore.
Мусик, тонко разбиравшаяся в интонациях мужа. Moosie ran out on to the verandah;
she was very good at interpreting Завидев даму, отец Федор, не поднимаясь с колен, проворно her husband's intonation.
переполз поближе к ней, поклонился в ноги и зачастил: Seeing the lady, Father Theodore promptly crawled over to her and, -- На вас, матушка, на вас, голубушка, на вас уповаю. bowing to her feet, rattled off:
Тогда инженер Брунс покраснел, схватил просителя под мышки "On you, Mother, on you, my dear, on you I lay my hopes."
и, натужась, поднял его, чтобы поставить на ноги, но отец Федор Engineer Bruns thereupon turned red in the face, seized the petitioner схитрил и поджал ноги. under the arms and, straining hard, tried to lift him to his feet. Father Theodore was crafty, however, and tucked up his legs.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Возмущенный Брунс потащил странного The disgusted Bruns гостя в угол и насильно посадил его в полукресло (гамбсовское, dragged his extraordinary visitor into a corner and forcibly sat him in a отнюдь не из воробьяниновского особняка, но из гостиной chair (a Hambs chair, not from Vorobyaninov's house, but one belonging to генеральши Поповой). General Popov's wife).
-- Не смею,-- забормотал отец Федор, кладя на колени "I dare not sit in the presence of high-ranking persons," mumbled попахивающий керосином пиджак булочника,-- не осмеливаюсь Father Theodore, throwing the baker's jacket, which smelt of kerosene, сидеть в присутствии высокопоставленных особ. across his knees.
И отец Федор сделал попытку снова пасть на колени. And he made another attempt to go down on his knees.
Инженер с печальным криком придержал отца Федора за плечи. With a pitiful cry the engineer restrained him by the shoulders.
-- Мусик,-- сказал он, тяжело дыша,-- поговори с этим "Moosie," he said, breathing heavily, "talk to this citizen. There's гражданином. Тут какое-то недоразумение. Мусик сразу взяла been some misunderstanding."
деловой тон. Moosie at once assumed a businesslike tone.
-- В моем доме,-- сказала она грозно,-- пожалуйста, не "In my house," she said menacingly, "kindly don't go down on anyone's становитесь ни на какие колени! knees."
-- Голубушка! -- умилился отец Федор. -- Матушка! "Dear lady," said Father Theodore humbly, "Mother!" -- Никакая я вам не матушка. Что вам угодно? Поп залопотал "I'm not your mother. What do you want? " что-то непонятное, но, видно, умилительное.. Только после The priest began burbling something incoherent, but apparently deeply долгих расспросов удалось понять, что он как особой милости moving. It was only after lengthy questioning that they were able to gather просит продать ему гарнитур из двенадцати стульев, на одном из that he was asking them to do him a special favour and sell him the suite of которых он в настоящий момент сидит. twelve chairs, one of which he was sitting on at that moment.
Инженер от удивления выпустил из рук плечи отца Федора, The engineer let go of Father Theodore with surprise, whereupon the который немедленно бухнулся на колени и стал по-черепашьи latter immediately plumped down on his knees again and began creeping after гоняться за инженером. the engineer like a tortoise.
-- Почему,-- кричал инженер, увертываясь от длинных рук "But why," cried the engineer, trying to dodge Father Theodore's long отца Федора,-- почему я должен продать свои стулья? Сколько вы arms, "why should I sell my chairs? It's no use how much you go down on your ни бухайтесь на колени, я ничего не могу понять! knees like that, I just don't understand anything."
-- Да ведь это мои стулья,-- простонал отец Федор. "But they're my chairs," groaned the holy father.
-- То есть как это ваши? Откуда ваши? С ума вы спятили? "What do you mean, they're yours? How can they be yours? You're crazy.
Мусик, теперь для меня все ясно! Это явный псих! Moosie, I see it all. This man's a crackpot."
-- Мои,-- униженно твердил отец Федор. "They're mine," repeated the priest in humiliation.
-- Что ж, по-вашему, я у вас их украл? -- вскипел "Do you think I stole them from you, then?" asked the engineer инженер.-- Украл? Слышишь, Мусик! Это какой-то шантаж! furiously. "Did I steal them? Moosie, this is blackmail."
-- Ни боже мой,-- шепнул отец Федор. "Oh, Lord," whispered Father Theodore.
-- Если я их у вас украл, то требуйте судом и не "If I stole them from you, then take the matter to court, but don't устраивайте в моем доме пандемониума! Слышишь, Мусик! До чего cause pandemonium in my house. Did you hear that, Moosie? How impudent can доходит нахальство. Пообедать не дадут по-человечески! you get? They don't even let a man have his dinner in peace."
Нет, отец Федор не хотел требовать "свои" стулья судом. No, Father Theodore did not want to recover "his" chairs by taking the Отнюдь. Он знал, что инженер Брунс не крал у него стульев. О matter to court. By no means. He knew that Engineer Bruns had not stolen нет! У него и в мыслях этого не было. Но эти стулья все-таки до them from him. Oh, no. That was the last idea he had in his mind. But the революции принадлежали ему, отцу Федору, и они бесконечно chairs had nevertheless belonged to him before the revolution, and his wife, дороги его жене, умирающей сейчас в Воронеже. who was on her deathbed in Voronezh, was very attached to them.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Исполняя ее волю, It was to а никак не по собственной дерзости он позволил себе узнать comply with her wishes and not on his own initiative that he had taken the местонахождение стульев и явиться к гражданину Брунсу. Отец liberty of finding out the whereabouts of the chairs and coming to see Федор не просит подаяния. О нет! Он достаточно обеспечен Citizen Bruns. Father Theodore was not asking for charity. Oh, no. He was (небольшой свечной заводик в Самаре), чтобы усладить последние sufficiently well off (he owned a small candle factory in Samara) to sweeten минуты жены покупкой старых стульев. Он готов не поскупиться и his wife's last few minutes by buying the old chairs. He was ready to уплатить за весь гарнитур рублей двадцать. splurge and pay twenty roubles for the whole set of chairs.
-- Что? -- крикнул инженер багровея.-- Двадцать рублей? За "What?" cried the engineer, growing purple. "Twenty roubles? For a прекрасный гостиный гарнитур? Мусик! Ты слышишь? Это все-таки splended drawing-room suite? Moosie, did you hear that? He really is a nut.
псих! Ей-богу, псих! Honestly he is."
-- Я не псих, А единственно выполняя волю пославшей мя "I'm not a nut, but merely complying with the wishes of my wife who жены... sent me."
-- О ч-черт,-- сказал инженер,-- опять ползать начал! "Oh, hell!" said the engineer. "Moosie, he's at it again. He's crawling Мусик! Он опять ползает! around again."
-- Назначьте же цену,-- стенал отец Федор, осмотрительно "Name your price," moaned Father Theodore, cautiously beating his head биясь головой о ствол араукарии. against the trunk of an araucaria.
-- Не портите дерева, чудак вы человек! Мусик, он, "Don't spoil the tree, you crazy man. Moosie, I don't think he's a nut.
кажется, не псих. Просто, как видно, расстроен человек болезнью He's simply distraught at his wife's illness. Shall we sell him the chairs жены. Продать ему разве стулья, а? Отвяжется, а? А то он лоб and get rid of him? Otherwise, he'll crack his skull."
разобьет! "And what are we going to sit on?" asked Moosie.
-- А мы на чем сидеть будем? -- спросила Мусик.: "We'll buy some more."
-- Купим другие. "For twenty roubles?" -- Это за двадцать-то рублей? "Suppose I don't sell them for twenty. Suppose I don't sell them for -- За двадцать я, положим, не продам. Положим, не продам я two hundred, but supposing I do sell them for two-fifty?" и за двести... А за двести пятьдесят продам. In response came the sound of a head against a tree.
Ответом послужил страшный удар головой о драцену. "Moosie, I'm fed up with this!" -- Ну, Мусик, это мне уже надоело. Инженер решительно The engineer went over to Father Theodore, with his mind made up and подошел к отцу Федору и стал диктовать ультиматум: began issuing an ultimatum.
-- Во-первых, отойдите от пальмы не менее чем на три шага;
"First, move back from the palm at least three paces;
second, stand up во-вторых, немедленно встаньте. В-третьих, мебель я продам за at once;
third, I'll sell you the chairs for two hundred and fifty and not a двести пятьдесят рублей, не меньше. kopek less."
-- Не корысти ради,-- пропел отец Федор,-- а токмо во "It's not for personal gain," chanted Father Theodore, "but merely in исполнение воли больной жены, compliance with my sick wife's wishes."
-- Ну, милый, моя жена тоже больна. Правда, Мусик, у тебя "Well, old boy, my wife's also sick. That's right, isn't it, Moosie?
легкие не в порядке? Но я не требую на этом основании, чтобы Your lungs aren't in too good a state, are they? But on the strength of that вы... ну... продали мне, положим, ваш пиджак за тридцать I'm not asking you to... er... sell me your jacket for thirty kopeks."
копеек.
-- Возьмите даром! -- воскликнул отец Федор. Инженер "Have it for nothing," exclaimed Father Theodore.
раздраженно махнул рукой и холодно сказал: The engineer waved him aside in irritation and then said coldly:
-- Вы ваши шутки бросьте. Ни в какие рассуждения я больше "Stop your tricks. I'm not going to argue with you any more.
не пускаюсь.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Стулья оценены мною в двести пятьдесят рублей, и я I've assessed the worth of the chairs at two hundred and fifty roubles не уступлю ни копейки. and I'm not shifting one cent." "Fifty," offered the priest.
-- Пятьдесят,-- предложил отец Федор. "Moosie," said the engineer, "call Bagration. Let him see this citizen -- Мусик! -- сказал инженер.-- Позови Багратиона. Пусть off the premises." "Not for personal gain...." "Bagration!" проводит гражданина! Father Theodore fled in terror, while the engineer went into the -- Не корысти ради... dining-room and sat down to the goose. Bruns's favourite bird had a soothing -- Багратион! effect on him. He began to calm down.
Отец Федор в страхе бежал, а инженер пошел в столовую и Just as the engineer was about to pop a goose leg into his pink mouth, сел за гусика. Любимая птица произвела на Брунса благотворное having first wrapped a piece of cigarette paper around the bone, the face of действие. Он начал успокаиваться, the priest appeared appealingly at the window.
В тот момент, когда инженер, обмотав косточку папиросной "Not for personal gain," said a soft voice. "Fifty-five roubles." The бумагой, поднес гусиную ножку к розовому рту, в окне появилось engineer let out a roar without turning around. Father Theodore disappeared.
умоляющее лицо отца Федора. The whole of that day Father Theodore's figure kept appearing at -- Не корысти ради,-- сказал мягкий голос.Пятьдесят пять different points near the house. At one moment it was seen coming out of the рублей. shade of the cryptomeria, at another it rose from a mandarin grove;
then it Инженер, не оглядываясь, зарычал. Отец Федор исчез. raced across the back yard and, fluttering, dashed towards the botanical Весь день потом фигура отца Федора мелькала во всех концах garden.
дачи. То выбегала она из тени криптомерий, то возникала она в The whole day the engineer kept calling for Moosie, complaining about мандариновой роще, то перелетала через черный двор и, трепеща, the crackpot and his own headache. From time to time Father Theodore's voice уносилась к Ботаническому саду. could be heard echoing through the dusk.
Инженер весь день призывал Мусика, жаловался на психа и па "A hundred and eight," he called from somewhere in the sky. A moment головную боль, В наступившей тьме время от времени раздавался later his voice came from the direction of Dumbasoc's house.
голос отца Федора. "A hundred and forty-one. Not for personal gain, Mr. Brans, but merely -- Сто тридцать восемь! -- кричал он откуда-то с неба...."
А через минуту голос его приходил со стороны дачи At length the engineer could stand it no longer;
he came out on to the Думбасова. verandah and, peering into the darkness, began shouting very clearly:
-- Сто сорок один,-- предлагал отец Федор,-- не корысти "Damn you! Two hundred roubles then. Only leave us alone." There was a ради, господин Брунс, а токмо... rustle of disturbed bamboo, the sound of a soft groan and fading footsteps, Наконец, инженер не выдержал, вышел на середину веранды и, then all was quiet.
вглядываясь в темноту, начал размеренно кричать: Stars floundered in the bay. Fireflies chased after Father Theodore and -- Черт с вами! Двести рублей! Только отвяжитесь. circled round his head, casting a greenish medicinal glow on his face.
Послышались шорох потревоженных бамбуков, тихий стон и "Now the goose is flown," muttered the engineer, going inside.
ударяющиеся шаги. Потом все смолкло. В заливе барахтались Meanwhile, Father Theodore was speeding along the coast in the last bus in звезды. Светляки догоняли отца Федора, кружились вокруг головы, the direction of Batumi. A slight surf washed right up to the side of him;
обливая лицо его зеленоватым медицинским светом. the wind blew in his face, and the bus hooted in reply to the whining -- Ну и гусики теперь пошли,-- пробормотал инженер, входя jackals.
в комнаты.
Между тем отец Федор летел в последнем автобусе вдоль морского берега к Батуму. Под самым боком, со звуком перелистываемой книги, набегал легкий прибой, ветер ударял по лицу, и автомобильной сирене отвечало мяуканье шакалов.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru В этот же вечер отец Федор отправил в город N жене своей That evening Father Theodore sent a telegram to his wife in the town of Катерине Александровне такую телеграмму: N.
GOODS FOUND STOP WIRE ME TWO HUNDRED THIRTY STOP SELL ТОВАР НАШЕЛ ВЫШЛИ ДВЕСТИ ТРИДЦАТЬ ТЕЛЕГРАФОМ ПРОДАЙ ЧТО ANYTHING STOP ХОЧЕШЬ ФЕДЯ THEO Два дня он восторженно слонялся у брунсовой дачи, издали For two days he loafed about elatedly near Bruns's house, bowing to раскланивался с Мусиком и даже время от времени оглашал Moosie in the distance, and even making the tropical distances resound with тропические дали криками: shouts of "Not for personal gain, but merely at the wishes of my wife who -- Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя супруги! sent me."
На третий день деньги были получены с отчаянной Two days later the money was received together with a desperate телеграммой: telegram:
ПРОДАЛА ВСЕ ОСТАЛАСЬ БЕЗ ОДНОЙ КОПЕЙКИ ЦЕЛУЮ И ЖДУ SOLD EVERYTHING STOP NOT A CENT LEFT STOP KISSES AND AM WAITING ЕВСТИГНЕЕВ ВСЕ ОБЕДАЕТ КАТЯ STOP EVSTIGNEYEV STILL HAVING MEALS STOP KATEY Отец Федор пересчитал деньги, истово перекрестился, нанял Father Theodore counted the money, crossed himself frenziedly, hired a фургон и поехал на Зеленый Мыс. cart, and drove to the Green Cape.
Погода была сумрачная. С турецкой границы ветер нагонял The weather was dull. A wind from the Turkish frontier blew across тучи. Чорох курился. Голубая прослойка в небе все уменьшалась. thunderclouds. The strip of blue sky became narrower and narrower. The wind Шторм доходил до шести баллов. Было запрещено купаться и was near gale force. It was forbidden to take boats to sea and to bathe.
выходить в море на лодках. Гул и гром стояли над Батумом. Шторм Thunder rumbled above Batumi. The gale shook the coast.
тряс берега. Reaching Bruns's house, the priest ordered the Adzhar driver to wait Достигши дачи инженера Брунса, отец Федор велел and went to fetch the furniture.
вознице-аджарцу в башлыке подождать и отправился за мебелью. "I've brought the money," said Father Theodore. "You ought to lower -- Принес деньги я,-сказал отец Федор,-уступили бы your price a bit."
малость. "Moosie," groaned the engineer, "I can't stand any more of this."
-- Мусик,-- застонал инженер,-- я не могу больше! "No, no, I've brought the money," said Father Theodore hastily, "two -- Да нет, я деньги принес,-- заторопился отец Федор,-- hundred, as you said."
двести рублей, как вы говорили. "Moosie, take the money and give him the chairs, and let's get it over -- Мусик! Возьми у него деньги! Дай ему стулья. И пусть with. I've a headache."
сделает все это поскорее. У меня мигрень. His life ambition was achieved. The candle factory in Samara was Цель всей жизни была достигнута. Свечной заводик в Самаре falling into his lap. The jewels were pouring into his pocket like seeds.
сам лез в руки. Брильянты сыпались в карманы, как семечки. Twelve chairs were loaded into the cart one after another. They were Двенадцать стульев один за другим были погружены в фургон. very like Vorobyaninov's chairs, except that the covering was not flowered Они очень походили на воробьяниновские, с тою только разницей, chintz, but rep with blue and pink stripes.
что обивка их была не ситцевая, в цветочках, а репсовая, синяя Father Theodore was overcome with impatience. Under his shirt behind a в розовую полосочку. twisted cord he had tucked a hatchet.
Нетерпение охватывало отца Федора. Под полою у него за витой шнурок был заткнут топорик.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Отец Федор сел рядом с He sat next to the driver and, кучером и, поминутно оглядываясь на стулья, выехал к Батуму. constantly looking round at the chairs, drove to Batumi. The spirited horses Бодрые кони свезли отца Федора и его сокровища вниз, на carried the holy father and his treasure down along the highway past the шоссейную дорогу, мимо ресторанчика "Финал", по бамбуковым Finale restaurant, where the wind swept across the bamboo tables and столам и беседкам которого гулял ветер, мимо туннеля, arbours, past a tunnel that was swallowing up the last few tank cars of an проглатывавшего последние цистерны нефтяного маршрута, мимо oil train, past the photographer, deprived that overcast day of his usual фотографа, лишенного в этот хмурый денек обычной своей clientele, past a sign reading "Batumi Botanical Garden", and carried him, клиентуры, мимо вывески "Батумский ботанический сад" и повлекли not too quickly, along the very line of surf. At the point where the road не слишком быстро над самой линией прибоя. В том месте, где touched the rocks, Father Theodore was soaked with salty spray. Rebuffed by дорога соприкасалась с массивами, отца Федора обдавало солеными the rocks, the waves turned into waterspouts and, rising up to the sky, брызгами. Отбитые массивами от берега, волны оборачивались slowly fell back again.
гейзерами, поднимались к небу и медленно опадали. The jolting and the spray from the surf whipped Father Theodore's Толчки и взрывы прибоя накаляли смятенный дух отца Федора. troubled spirit into a frenzy. Struggling against the wind, the horses Лошади, борясь с ветром, медленно приближались к Махинджаури. slowly approached Makhinjauri. From every side the turbid green waters Куда хватал глаз, свистали и пучились мутные зеленые воды. До hissed and swelled. Right up to Batumi the white surf swished like the edge самого Батума трепалась белая пена прибоя, словно подол нижней of a petticoat peeking from under the skirt of a slovenly woman.
юбки, выбившейся из-под платья неряшливой дамочки. "Stop!" Father Theodore suddenly ordered the driver. "Stop, -- Стой! -- закричал вдруг отец Федор вознице.Стой, Mohammedan!" мусульманин! Trembling and stumbling, he started to unload the chairs on to the И он, дрожа и спотыкаясь, стал выгружать стулья на deserted shore. The apathetic Adzhar received his five roubles, whipped up пустынный берег. Равнодушный аджарец получил свою пятерку, the horses and rode off. Making sure there was no one about, Father Theodore хлестнул по лошадям и уехал. А отец Федор, убедившись, что carried the chairs down from the rocks on to a dry patch of sand and took вокруг никого нет, стащил стулья с обрыва на небольшой, сухой out his hatchet.
еще кусок пляжа и вынул топорик. For a moment he hesitated, not knowing where to start. Then, like a man Минуту он находился в сомнении, не знал, с какого стула walking in his sleep, he went over to the third chair and struck the back a начать. Потом, словно лунатик, подошел к третьему стулу и ferocious blow with the hatchet. The chair toppled over undamaged.
зверски ударил топориком по спинке. Стул опрокинулся, не "Aha!" shouted Father Theodore. "I'll show you!" повредившись. And he flung himself on the chair as though it had been a live animal.
-- Ага!-крикнул отец Федор.-Я т-тебе покажу! In a trice the chair had been hacked to ribbons. Father Theodore could not И он бросился на стул, как на живую тварь. Вмиг стул был hear the sound of the hatchet against the wood, cloth covering, and springs.
изрублен в капусту. Отец Федор не слышал ударов топора о All sounds were drowned by the powerful roar of the gale.
дерево, о репс и о пружины. В могучем реве шторма глохли, как в "Aha! Aha! Aha!" cried the priest, swinging from the shoulder.
войлоке, все посторонние звуки. One by one the chairs were put out of action. Father Theodore's fury -- Ага! Ага! Aгa! -- приговаривал отец Федор, рубя сплеча. increased more and more. So did the fury of the gale. Some of the waves came Стулья выходили из строя один за другим. Ярость отца up to his feet.
Федора все увеличивалась. Увеличивался и шторм. Иные волны добирались до самых ног отца Федора.
От Батума до Синопа стоял великий шум. Море бесилось и From Batumi to Sinop there was a great din. The sea raged and vented срывало свое бешенство на каждом суденышке. Пароход "Ленин", its spite on every little ship. The S.S. Lenin sailed towards Novorossisk чадя двумя своими трубами и тяжело оседая на корму, подходил к with its two funnels smoking and its stern plunging low in the water.
Новороссийску.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Шторм вертелся в Черном море, выбрасывая The тысячетонные валы на берега Трапезунда, Ялты, Одессы и gale roared across the Black Sea, hurling thousand-ton breakers on to the Констанцы. За тишиной Босфора и Дарданелл гремело Средиземное shore of Trebizond, Yalta, Odessa and Konstantsa. Beyond the still in the море. За Гибралтарским проливом бился о Европу Атлантический Bosporus and the Dardanelles surged the Mediterranean. Beyond the Straits of океан. Сердитая вода опоясывала земной шар. Gibraltar, the Atlantic smashed against the shores of Europe. A belt of А на батумском берегу стоял отец Федор и, обливаясь потом, angry water encircled the world.
разрубал последний стул. Через минуту все было кончено. And on the Batumi shore stood Father Theodore, bathed in sweat and Отчаяние охватило отца Федора. Бросив остолбенелый взгляд на hacking at the final chair. A moment later it was all over. Desperation навороченную им гору ножек, спинок и пружин, он отступил. Вода seized him. With a dazed look at the mountain of legs, backs, and springs, схватила его за ноги. Он рванулся вперед и, вымокший бросился he turned back. The water grabbed him by the feet. He lurched forward and на шоссе. Большая волна грянулась о то место, где только что ran soaked to the road. A huge wave broke on the spot where he had been a стоял отец Федор, и, катясь назад, увлекла с собой весь moment before and, swirling back, washed away the mutilated furniture.
искалеченный гарнитур генеральши Поповой. Отец Федор уже не Father Theodore no longer saw anything. He staggered along the road, hunched видел этого. Он брел по шоссе, согнувшись и прижимая к груди and hugging his fist to his chest.
мокрый кулак. He went into Batumi, unable to see anything about him. His position was Он вошел в Батум, сослепу ничего не видя вокруг. Положение the most terrible thing of all. Three thousand miles from home and twenty его было самое ужасное. За пять тысяч километров от дома, с roubles in his pocket-getting home was definitely out of the question.
двадцатью рублями в кармане, доехать в родной город было Father Theodore passed the Turkish bazaar-where he was advised in a положительно невозможно. perfect stage whisper to buy some Coty powder, silk stockings and contraband Отец Федор миновал турецкий базар, на котором ему Batumi tobacco-dragged himself to the station, and lost himself in the crowd идеальным шепотом советовали купить пудру Кота, шелковые чулки of porters.
и необандероленный сухумский табак, потащился к вокзалу и затерялся в толпе носильщиков.
CHAPTER THIRTY-EIGHT ГЛАВА XXXVIII. ПОД ОБЛАКАМИ UP IN THE CLOUDS Через три дня после сделки концессионеров с монтером Three days after the concessionaires' deal with Mechnikov the fitter, Мечниковым театр Колумба выехал по железной дороге через the Columbus Theatre left by railway via Makhacha-Kala and Baku. The whole Махачкалу и Баку. Все эти три дня концессионеры не of these three days the concessionaires, frustrated by the contents of the удовлетворившиеся содержанием вскрытых на Машуке двух стульев, two chairs opened on Mashuk, waited for Mechnikov to bring them the third of ждали от Мечникова третьего, последнего из колумбовских the Columbus chairs. But the narzan-tortured fitter converted the whole of стульев. Но монтер, измученный нарзаном, обратил все двадцать the twenty roubles into the purchase of plain vodka and drank himself into рублей на покупку простой водки и дошел до такого состояния, such a state that he was kept locked up in the props room.
что содержался взаперти в бутафорской. "That's Mineral Waters for you!" said Ostap, when he heard about the -- Вот вам и Кислые воды! -- заявил Остап, узнав об theatre's departure. "A useful fool, that fitter. Catch me having dealings отъезде театра.-- Сучья лапа этот монтер! Имей после этого дело with theatre people after this!" с теаработниками! Ostap became much more nervy than before. The chances of finding the Остап стал гораздо суетливее, чем прежде. Шансы на treasure had increased infinitely.
отыскание сокровищ увеличились безмерно. "We need money to get to Vladikavkaz," said Ostap.
-- Нужны деньги на поездку во Владикавказ,сказал Остап.-- Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Оттуда мы поедем в Тифлис на автомобиле по Военно-Грузинской "From there we'll дороге. Очаровательные виды! Захватывающий пейзаж! Чудный drive by car to Tiflis along the Georgian Military Highway. Glorious горный воздух! И в финале всего -- сто пятьдесят тысяч рублей scenery! Magnificent views! Wonderful mountain air! And at the end of it ноль ноль копеек. Есть смысл продолжать заседание. all-one hundred and fifty thousand roubles, zero zero kopeks. There is some Но выехать из Минеральных Вод было не так-то легко. point in continuing the hearing."
Воробьянинов оказался бездарным железнодорожным зайцем, и так But it was not quite so easy to leave Mineral Waters. Vorobyaninov как попытки его сесть в поезд оказались безуспешными, то.ему proved to have absolutely no talent for bilking the railway, and so when all пришлось выступить около "Цветника" в качестве бывшего attempts to get him aboard a train had failed he had to perform again in the попечителя учебного округа. Это имело весьма малый успех. Два Flower Garden, this time as an educational district ward. This was not at рубля за двенадцать часов тяжелой и унизительной работы. Сумма, all a success. Two roubles for twelve hours' hard and degrading work, though однако, достаточная для проезда во Владикавказ. it was a large enough sum for the fare to Vladikavkaz.
В Беслане Остапа, ехавшего без билета, согнали с поезда, и At Beslan, Ostap, who was travelling without a ticket, was thrown off великий комбинатор дерзко бежал за поездом версты три, грозя ни the train, and the smooth operator impudently ran behind it for a mile or в чем не виновному Ипполиту Матвеевичу кулаком. so, shaking his fist at the innocent Ippolit Matveyevich.
После этого Остапу удалось вскочить на ступеньку медленно Soon after, Ostap managed to jump on to a train slowly making its way подтягивающегося к Кавказскому хребту поезда. С этой позиции to the Caucasian ridge. From his position on the steps Ostap surveyed with Остап с любопытством взирал на развернувшуюся перед ним great curiosity the panorama of the mountain range that unfolded before him.
панораму Кавказской горной цепи. It was between three and four in the morning. The mountain-tops were Был четвертый час утра. Горные вершины осветились lit by dark pink sunlight. Ostap did not like the mountains.
темно-розовым солнечным светом. Горы не понравились Остапу. "Too showy," he said. "Weird kind of beauty. An idiot's imagination. No -- Слишком много шику,-- сказал он.-- Дикая красота. use at all."
Воображение идиота. Никчемная вещь. At Vladikavkaz station the passengers were met by a large open bus У владикавказского вокзала приезжающих ждал большой belonging to the Transcaucasian car-hire-and-manufacturing society, and открытый автобус Закавтопромторга, и ласковые люди говорили: nice, kind people said:
-- Кто поедет по Военно-Грузинской дороге, тех в город "Those travelling by the Georgian Military Highway will be taken into везем бесплатно. the town free."
-- Куда же вы. Киса?-сказал Остап.-- -Нам в автобус. Пусть "Hold on, Pussy," said Ostap. "We want the bus. Let them take us free."
везут нас бесплатно. When the bus had given him a lift to the centre of the town, however, Подвезенный автобусом к конторе Закавтопромторга, Остап, Ostap was in no hurry to put his name down for a seat in a car. Talking однако, не поспешил записаться на место в машине. Оживленно enthusiastically to Ippolit Matveyevich, he gazed admiringly at the view of беседуя с Ипполитом Матвеевичем, он любовался опоясанной the cloud-enveloped Table Mountain, but finding that it really was like a облаком Столовой горы и, находя, что гора действительно похожа table, promptly retired.
па стол, быстро удалился. They had to spend several days in Vladikavkaz. None of their attempts Во Владикавказе пришлось просидеть несколько дней. Но все to obtain money for the road fare met with any success, nor provided them попытки достать деньги на проезд по Военно-Грузинской дороге with enough money to buy food. An attempt to make the citizens pay ten-kopek или совершенно не приносили плодов, или давали средства, bits failed. The mountain ridge was so high and clear that it was not достаточные лишь для дневного пропитания. Попытка взимать с possible to charge for looking at it. It was visible from practically every граждан гривенники не удалась. Кавказский хребет был настолько point, and there were no other beauty spots in Vladikavkaz.
высок и виден, что брать за его показ деньги не представлялось возможным. Его было видно почти отовсюду. Других же красот во Владикавказе не было.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Что же касается Терека, то протекал он There was the мимо "Трека", за вход в который деньги взимал город без помощи Terek, which flowed past the "Trek", but the town charged for entry to that Остапа. Сбор подаяний, произведенный Ипполитом Матвеевичем, without Ostap's assistance. The alms collected in two days by Ippolit принес за два дня тринадцать копеек. Matveyevich only amounted to thirteen kopeks.
-- Довольно,-- сказал Остап,-- выход один: идти в Тифлис "There's only one thing to do," said Ostap. "We'll go to Tiflis on пешком. В пять дней мы пройдем двести верст. Ничего, папаша, foot. We can cover the hundred miles in five days. Don't worry, dad, the очаровательные горные виды, свежи" воздух!.. Нужны деньги на mountain view is delightful and the air is bracing... We only need money хлеб и любительскую колбасу. Можете прибавить к своему for bread and salami sausage. You can add a few Italian phrases to your лексикону несколько итальянских фраз, это уж как хотите, но к vocabulary, or not, as you like;
but by evening you've got to collect at вечеру вы должны насбирать не меньше двух рублей! Обедать least two roubles. We won't have a chance to eat today, dear chum. Alas!
сегодня не придется, дорогой товарищ. Увы! Плохие шансы... What bad luck!" Спозаранку концессионеры перешли мостик через Терек, Early in the morning the partners crossed the little bridge across the обошли казармы и углубились в зеленую долину, по которой шла Terek river, went around the barracks, and disappeared deep into the green Военно-Грузинская дорога. valley along which ran the Georgian Military Highway.
-- Нам повезло, Киса,-- сказал Остап,-- ночью шел дождь, и "We're in luck, Pussy," said Ostap. "It rained last night so we won't нам не придется глотать пыль. Вдыхайте, предводитель, чистый have to swallow the dust. Breathe in the fresh air, marshal. Sing something.
воздух. Пойте. Вспоминайте кавказские стихи. Ведите себя как Recite some Caucasian poetry and behave as befits the occasion."
полагается!.. But Ippolit Matveyevich did not sing or recite poetry. The road went Но Ипполит Матвеевич не пел и не вспоминал стихов. Дорога uphill. The nights spent in the open made themselves felt by pains in his шла на подъем. Ночи, проведенные под открытым небом, напоминали side and heaviness in his legs, and the salami sausage made itself felt by a о себе колотьем в боку, тяжестью в ногах, а любительская constant and griping indigestion. He walked along, holding in his hand a колбаса -- постоянной и мучительной изжогой. Он шел, five-pound loaf of bread wrapped in newspaper, his left foot dragging склонившись набок, держа в руке пятифунтовый хлеб, завернутый slightly.
во владикавказскую газету, и чуть волоча левую ногу. On the move again! But this time towards Tiflis;
this time along the Опять идти! На этот раз в Тифлис, на этот раз по most beautiful road in the world. Ippolit Matveyevich could not have cared красивейшей в мире дороге. Ипполиту Матвеевичу было все равно. less. He did not look around him as Ostap did. He certainly did not notice Он не смотрел по сторонам, как Остап. Он решительно не замечал the Terek, which now could just be heard rumbling at the bottom of the Терека, который начинал уже погромыхивать на дне долины. И valley. It was only the ice-capped mountain-tops glistening in the sun which только сияющие под солнцем ледяные вершины что-то смутно ему somehow reminded him of a sort of cross between the sparkle of diamonds and напоминали: не то блеск брильянтов, не то лучшие глазетовые the best brocade coffins of Bezenchuk the undertaker.
гробы мастера Безенчука. After Balta the road entered and continued as a narrow ledge cut in the После Балты дорога вошла в ущелье и двинулась узким dark overhanging cliff. The road spiralled upwards, and by evening the карнизом, высеченным в темных отвесных скалах. Спираль дороги concessionaires reached the village of Lars, about three thousand feet above завивалась кверху, и вечером концессионеры очутились на станции sea level.
Ларе, в тысяче метров над уровнем моря. They passed the night in a poor native hotel without charge and were Переночевали в бедном духане бесплатно и даже получили по even given a glass of milk each for delighting the owner and his guests with стакану молока, прельстив хозяина и его гостей карточными card tricks.
фокусами.
Утро было так прелестно, что даже Ипполит Матвеевич, The morning was so glorious that Ippolit Matveyevich, braced by the спрыснутый горным воздухом, зашагал бодрее вчерашнего. mountain air, began to stride along more cheerfully than the day before.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru За Just behind Lars rose the impressive rock wall of the Bokovoi ridge. At this станцией Ларе сейчас же встала грандиозная стена Бокового point the Terek valley closed up into a series of narrow gorges. The scenery хребта. Долина Терека замкнулась тут узкими теснинами. Пейзаж became more and more sombre, while the inscriptions on the cliffs grew more становился все мрачнее, а надписи на скалах многочисленнее. frequent At the point where the cliffs squeezed the Terek's flow between Там, где скалы так сдавили течение Терека, что пролет моста them to the extent that the span of the bridge was no more than ten feet, равен всего десяти саженям, концессионеры увидели столько the concessionaires saw so many inscriptions on the side of the gorge that надписей на скалистых стенках ущелья, что Остап, забыв о Ostap forgot the majestic sight of the Daryal gorge and shouted out, trying величественности Дарьяльского ущелья, закричал, стараясь to drown the rumble and rushing of the Terek:
перебороть грохот и стоны Терека: "Great people! Look at that, marshal! Do you see it? Just a little -- Великие люди! Обратите внимание, предводитель. Видите? higher than the cloud and slightly lower than the eagle! An inscription Чуть повыше облака и несколько ниже орла! Надпись: "Коля и which says, 'Micky and Mike, July 1914'. An unforgettable sight! Notice the Мика, июль 1914 г.". Незабываемое зрелище! Обратите внимание на artistry with which it was done. Each letter is three feet high, and they художественность исполнения! Каждая буква величиною в метр и used oil paints. Where are you now, Nicky and Mike?" нарисована масляной краской! Где вы сейчас, Коля и Мика? "Pussy," continued Ostap, "let's record ourselves for prosperity, too.
-- Киса,-- продолжал Остап,-- давайте и мы увековечимся. I have some chalk, by the way. Honestly, I'll go up and write 'Pussy and Забьем Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу Ossy were here'."
сейчас и напишу: "Киса и Ося здесь были". And without giving it much thought, Ostap put down the supply of И Остап, недолго думая, сложил на парапет, ограждавший sausage on the wall separating the road from the seething depths of the шоссе от кипучей бездны Терека, запасы любительской колбасы и Terek and began clambering up the rocks. At first Ippolit Matveyevich стал подниматься на скалу. watched the smooth operator's ascent, but then lost interest and began to Ипполит Матвеевич сначала следил за подъемом великого survey the base of Tamara's castle, which stood on a rock like a horse's комбинатора, но потом рассеялся и, обернувшись, принялся tooth.
разглядывать фундамент замка Тамары, сохранившийся на скале, Just at this time, about a mile away from the concessionaires, Father похожей на лошадиный зуб. Theodore entered the Daryal gorge from the direction of Tiflis. He marched В это время, в двух верстах от концессионеров, со стороны along like a soldier with his eyes, as hard as diamonds, fixed ahead of him, Тифлиса в Дарьяльское ущелье вошел отец Федор. Он шел мерным supporting himself on a large crook.
солдатским шагом, глядя вперед себя твердыми алмазными глазами With his last remaining money Father Theodore had reached Tiflis and и опираясь на высокую клюку с загнутым концом. was now walking home, subsisting on charity. While crossing the Cross gap he На последние деньги отец Федор доехал до Тифлиса и теперь had been bitten by an eagle. Father Theodore hit out at the insolent bird шагал на родину пешком, питаясь доброхотными даяниями. При with his crook and continued on his way.
переходе через Крестовый перевал (2345 метров над уровнем моря) As he went along, intermingling with the clouds, he muttered:
его укусил орел. Отец Федор замахнулся на дерзкую птицу клюкой "Not for personal gain, but at the wishes of my wife who sent me."
и пошел дальше. The distance between the enemies narrowed. Turning a sharp bend, Father Он шел, запутавшись в облаках, и бормотал: Theodore came across an old man in a gold pince-nez.
-- Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены! The gorge split asunder before Father Theodore's eyes. The Terek Расстояние между врагами сокращалось. Поворотив за острый stopped its thousand-year-old roar.
выступ, отец Федор налетел на старика в золотом пенсне. Father Theodore recognized Vorobyaninov.
Ущелье раскололось в глазах отца Федора, Терек прекратил свой тысячелетний крик.
Отец Федор узнал Воробьянинова.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru После страшной неудачи в After the terrible fiasco in Батуме, после того как все надежды рухнули, новая возможность Batumi, after all his hopes had been dashed, this new chance of gaining заполучить богатство повлияла на отца Федора необыкновенным riches had an extraordinary effect on the priest. He grabbed Ippolit образом. Matveyevich by his scraggy Adam's apple, squeezed his fingers together, and Он схватил Ипполита Матвеевича за тощий кадык и, сжимая shouted hoarsely:
пальцы, закричал охрипшим голосом: "What have you done with the treasure that you slew your mother-in-law -- Куда девал сокровища убиенной тобой тещи? Ипполит to obtain?" Ippolit Matveyevich, who had not been expecting anything of this Матвеевич, ничего подобного не ждавший, молчал, выкатив глаза nature, said nothing, but his eyes bulged so far that they almost touched так, что они почти соприкасались со стеклами пенсне. the lenses of his pince-nez.
-- Говори!-приказывал отец Федор.-Покайся, грешник! "Speak!" ordered the priest. "Repent, you sinner!" Воробьянинов почувствовал, что теряет дыхание. Тут отец Vorobyaninov felt himself losing his senses.
Федор, уже торжествовавший победу, увидел прыгавшего по скале Suddenly Father Theodore caught sight of Bender leaping from rock to Бендера. Технический директор спускался вниз, крича во все rock;
the technical adviser was coining down, shouting at the top of his горло: voice:
Дробясь о мрачные скалы, Кипят и пенятся валы... "Against the sombre rocks they dash, Those waves, they foam and Великий испуг поразил сердце отца Федора. Он машинально splash."
продолжал держать предводителя за горло, но колени у него A terrible fear gripped Father Theodore. He continued mechanically затряслись. holding the marshal by the throat, but his knees began to knock.
-- А, вот это кто?!-дружелюбно закричал Остап.-- "Well, of all people!" cried Ostap in a friendly tone. "The rival Конкурирующая организация! concern."
Отец Федор не стал медлить. Повинуясь благодетельному Father Theodore did not dally. Obeying his healthy instinct, ' he инстинкту, он схватил концессионную колбасу и хлеб и побежал grabbed the concessionaires' bread and sausage and fled.
прочь. "Hit him, Comrade Bender!" cried Ippolit Matveyevich, who was sitting -- Бейте его, товарищ Бендер!-кричал с земли отдышавшийся on the ground recovering his breath. "Catch him!. Stop him I" Ипполит Матвеевич. Ostap began whistling and whooping.
-- Лови его! Держи! Остап засвистал и заулюлюкал. "Wooh-wooh," he warbled, starting in pursuit. "The Battle of the -- Тю-у-y! -- кричал он, пускаясь вдогонку.-- Битва при Pyramids or Bender goes hunting. Where are you going, client? I can offer пирамидах, или Бендер на охоте! Куда же вы бежите, клиент? Могу you a well-gutted chair."
вам предложить хорошо выпотрошенный стул! This persecution was too much for Father Theodore and he began climbing Отец Федор не выдержал муки преследования и полез на up a perpendicular wall of rock. He was spurred on by his heart, which was совершенно отвесную скалу. Его толкало вверх сердце, in his mouth, and an itch in his heels known only to cowards. His legs moved поднимавшееся к самому горлу, и особенный, известный только over the granite by themselves, carrying their master aloft.
одним трусам зуд в пятках. Ноги сами отрывались от гранита и "Wooooh-woooh!" yelled Ostap from below. "Catch him!" несли своего повелителя вверх. "He's taken our supplies," screeched Vorobyaninov, running up.
-- У-у-у! -- кричал Остап снизу.-- Держи его! "Stop!" roared Ostap. "Stop, I tell you."
-- Он унес наши припасы!-завопил Ипполит Матвеевич, But this only lent new strength to the exhausted priest. He wove about, подбегая к Остапу. making several leaps, and finally ended ten feet above the highest -- Стой! -- загремел Остап.-- Стой, тебе говорю! Но это inscription.
придало только новые силы изнемогшему было отцу Федору. Он взвился и в несколько скачков очутился сажен на десять выше самой высокой надписи.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Отдай колбасу! -- взывал Остап.-- Отдай колбасу, дурак! "Give back our sausage!" howled Ostap. "Give back the sausage, you Я все прощу! fool, and we'll forget everything."
Отец Федор уже ничего не слышал. Он очутился на ровной Father Theodore no longer heard anything. He found himself on a flat площадке, забраться на которую не удавалось до сих под ни ledge, on to which no man had ever climbed before. Father Theodore was одному человеку. Отцом Федором овладел тоскливый ужас. Он seized by a sickening dread. He realized he could never get down again by понял, что слезть вниз ему никак не удастся. Скала опускалась himself. The cliff face dropped vertically to the road.
на шоссе перпендикулярно, и об обратном спуске нечего было и He looked below. Ostap was gesticulating furiously, and the marshal's думать. Он посмотрел вниз. Там бесновался Остап, и на дне gold pince-nez glittered at the bottom of the gorge.
ущелья поблескивало золотое пенсне предводителя. "I'll give back the sausage," cried the holy father, "only get me -- Я отдам колбасу! -- закричал отец Федор.-- Снимите down."
меня! He could see all the movements of the concessionaires. They were В ответ грохотал Терек и из замка Тамары неслись страстные running about below and, judging from their gestures, swearing like крики. Там жили совы. troopers.
-- Сними-ите меня! -- жалобно кричал отец Федор. Он видел An hour later, lying on his stomach and peering over the edge, Father все маневры концессионеров. Они бегали под скалой и, судя по Theodore saw Bender and Vorobyaninov going off in the direction of the Cross жестам, мерзко сквернословили. gap.
Через час легший на живот и спустивший голову вниз отец Night fell quickly. Surrounded by pitch darkness and deafened by the Федор увидел, что Бендер и Воробьянинов уходят в сторону infernal roar, Father Theodore trembled and wept up in the very clouds. He Крестового перевала. no longer wanted earthly treasures, he only wanted one thing-to get down on Спустилась быстрая ночь. В кромешной тьме и в адском гуле to the ground.
под самым облаком дрожал и плакал отец Федор. Ему уже не нужны During the night he howled so loudly that at times the sound of the были земные сокровища. Он хотел только одного: вниз, на землю. Terek was drowned, and when morning came, he fortified himself with sausage Ночью он ревел так, что временами заглушал Терек, а утром and bread and roared with demoniac laughter at the cars passing underneath.
подкрепился любительской колбасой с хлебом и сатанински хохотал The rest of the day was spent contemplating the mountains and that heavenly над пробегавшими внизу автомобилями. Остаток дня он провел в body, the sun. The next night he saw the Tsaritsa Tamara. She came flying созерцании гор и небесного светила-- солнца. А следующей ночью over to him from her castle and said coquettishly:
он увидел царицу Тамару. Царица прилетела к нему из своего "Let's be neighbours! " замка и кокетливо сказала: "Mother!" said Father Theodore with feeling. "Not for personal gain..
-- Соседями будем.."
-- Матушка! -- с чувством сказал отец Федор.-- Не корысти "I know, I know," observed the Tsaritsa, "but merely at the wishes of ради... your wife who sent you."
-- Знаю, знаю,-- заметила царица,-- а токмо волею "How did you know?" asked the astonished priest.
пославшей тя жены. "I just know. Why don't you stop by, neighbour? We'll play sixty-six.
-- Откуда-ж вы знаете?-удивился отец Федор. What about it?" -- Да уж знаю. Заходили бы, сосед. В шестьдесят шесть She gave a laugh and flew off, letting off firecrackers into the night поиграем! А? sky as she went.
Она засмеялась и улетела, пуская в ночное небо шутихи. The day after, Father Theodore began preaching to the birds. For some На третий день отец Федор стал проповедовать птицам. Он reason he tried to sway them towards Lutheranism.
почему-то склонял их к лютеранству. "Birds," he said in a sonorous voice, "repent your sins publicly."
-- Птицы,-- говорил он им звучным голосом,-- покайтесь в своих грехах публично!
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru На четвертый день его показывали уже снизу экскурсантам. On the fourth day he was pointed out to tourists from below.
-- Направо-замок Тамары,-говорили опытные проводники,-- а "On the right we have Tamara's castle," explained the experienced налево живой человек стоит, а чем живет и как туда попал, тоже guides, "and on the left is a live human being, but it is not known what he неизвестно. lives on or how he got there."
-- И дикий же народ! -- удивлялись экскурсанты.Дети гор! "My, what a wild people!" exclaimed the tourists in amazement.
Шли облака. Над отцом Федором кружились орлы. Самый смелый "Children of the mountains!" из них украл остаток любительской колбасы и взмахом крыла Clouds drifted by. Eagles cruised above Father Theodore's head. The сбросил в пенящийся Терек фунта полтора хлеба. bravest of them stole the remains of the sausage and with its wings swept a Отец Федор погрозил орлу пальцем и, лучезарно улыбаясь, pound and a half of bread into the foaming Terek.
прошептал: Father Theodore wagged his finger at the eagle and, smiling radiantly, Птичка божия не знает Ни заботы, як труда, Хлопотливо не whispered:
свивает Долговечного гнезда. "God's bird does not know Either toil or unrest, He leisurely builds Орел покосился на отца Федора, закричал "ку-куре-ку" и His long-lasting nest."
улетел. The eagle looked sideways at Father Theodore, squawked cockadoodledoo -- Ах, орлуша, орлуша, большая ты стерва! Через десять and flew away.
дней из Владикавказа прибыла пожарная команда с надлежащим "Oh, eagle, you eagle, you bitch of a bird!" обозом и принадлежностями и сняла отца Федора. Ten days later the Vladikavkaz fire brigade arrived with suitable Когда его снимали, он хлопал руками и пел лишенным equipment and brought Father Theodore down.
приятности голосом: As they were lowering him, he clapped his hands and sang in a tuneless И будешь ты царицей ми-и-и-и-рра, Подр-р-руга вe-е-чная voice:
моя! "And you will be queen of all the world, My lifelo-ong frie-nd!" И суровый Кавказ многократно повторил слова М. Ю. And the rugged Caucuses re-echoed Rubinstein's setting of the Lermontov Лермонтова и музыку А. Рубинштейна. poem many times.
-- Не корысти ради,-- сказал отец Федор брандмейстеру,-- а "Not for personal gain, but merely at the wishes..." Father Theodore токмо... told the fire chief.
Хохочущего священника на пожарной лестнице увезли в The cackling priest was taken on the end of a fire ladder to the психиатрическую лечебницу. psychiatric hospital.
ГЛАВА XXXIX. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ CHAPTER THIRTY-NINE THE EARTHQUAKE -- Как вы думаете, предводитель,--спросил Остап, когда концессионеры подходили к селению Сиони,чем можно заработать в "What do you think, marshal," said Ostap as the concessionaires этой чахлой местности, находящейся на двухверстной высоте? approached the settlement of Sioni, "how can we earn money in a dried-up Ипполит Матвеевич молчал. Единственное занятие, которым он мог spot like this?" бы снискать себе жизненные средства, было нищенство, но здесь, Ippolit Matveyevich said nothing. The only occupation by which he could на горных спиралях и карнизах, просить было не у кого. have kept himself going was begging, but here in the mountain spirals and Впрочем, и здесь существовало нищенство, но нищенство ledges there was no one to beg from.
совершенно особое-альпийское: к каждому проходившему мимо Anyway, there was begging going on already-alpine begging, a special селения автобусу или легковому автомобилю подбегали дети и kind. Every bus and passenger car passing through the settlement was исполняли перед движущейся аудиторией несколько па наурской besieged by children who performed a few steps of a local folk dance to the лезгинки;
после этого дети бежали за машиной, крича: mobile audience, after which they ran after the vehicle with shouts of:
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Давай денги! Денги давай! "Give us money! Give money!" Пассажиры швыряли пятаки и возносились к Крестовому The passengers flung five-kopek pieces at them and continued on their перевалу. way to the Cross gap.
-- -- Святое дело,-- сказал Остап,-- капитальные затраты "A noble cause," said Ostap. "No capital outlay needed. The income is не требуются, доходы не велики, но в нашем положении ценны. small, but in our case, valuable."
К двум часам второго дня пути Ипполит Матвеевич, под By two o'clock of the second day of their journey, Ippolit Matveyevich наблюдением великого комбинатора, исполнил перед летучими had performed his first dance for the aerial passengers, under the пассажирами свой первый танец. Танец этот был похож на мазурку, supervision of the smooth operator. The dance was rather like a mazurka;
the но пассажиры, пресыщенные дикими красотами Кавказа, сочли его passengers, drunk with the exotic beauty of the Caucasus, took it for a за лезгинку и вознаградили тремя пятаками. Перед следующей native lezginka and rewarded him with three five-kopek bits. The next машиной, которая оказалась автобусом, шедшим из Тифлиса во vehicle, which was a bus going from Tiflis to Vladikavkaz, was entertained Владикавказ, плясал и скакал сам технический директор. by the smooth operator himself.
-- Давай деньги! Деньги давай! -- закричал он сердито. "Give me money! Give money," he shouted angrily.
Смеющиеся пассажиры щедро вознаградили его прыжки. Остап The amused passengers richly rewarded his capering about, and Ostap собрал в дорожной пыли тридцать копеек. Но тут сионские дети collected thirty kopeks from the dusty road. But the Sioni children showered осыпали конкурентов каменным градом. Спасаясь от обстрела, their competitors with stones, and, fleeing from the onslaught, the путники скорым шагом направились в ближний аул, где истратили travellers made off at the double for the next village, where they spent заработанные деньги на сыр и чуреки. their earnings on cheese and local flat bread.
В этих занятиях концессионеры проводили свои дни. Ночевали The concessionaires passed their days in this way. They spent the они в горских саклях. На четвертый день они спустились по nights in mountain-dwellers' huts. On the fourth day they went down the зигзагам шоссе в Кайшаурскую долину. Тут было жаркое солнце, и hairpin bends of the road and arrived in the Kaishaur valley. The sun was кости компаньонов, порядком промерзшие на Крестовом перевале, shining brightly, and the partners, who had been frozen to the marrow in the быстро отогрелись. Cross gap, soon warmed up their bones again.
Дарьяльские скалы, мрак и холод перевала сменились зеленью The Daryal cliffs, the gloom and the chill of the gap gave way to the и домовитостью глубочайшей долины. Путники шли над Арагвой, greenery and luxury of a very deep valley. The companions passed above the спускались в долину, населенную людьми и изобилующую домашним Aragva river and went down into the valley, settled by people and teeming скотом и пищей. Здесь можно было выпросить кое-что, что-то with cattle and food. There it was possible to scrounge something, earn, or заработать или просто украсть. Это было Закавказье. simply steal. It was the Transcaucasus.
Повеселевшие концессионеры пошли быстрее. В Пассанауре, в The heartened concessionaires increased their pace.
жарком богатом селении с двумя гостиницами и несколькими In Passanaur, in that hot and thriving settlement with two hotels and духанами, друзья выпросили чурек и залегли в кустах напротив several taverns, the friends cadged some bread and lay down under the bushes гостиницы "Франция" с садом и двумя медвежатами на цепи. Они opposite the Hotel France, with its garden and two chained-up bear cubs.
наслаждались теплом, вкусным хлебом и заслуженным отдыхом. They relaxed in the warmth, enjoying the tasty bread and a well-earned rest.
Впрочем, скоро отдых был нарушен визгом автомобильных Their rest, however, was soon disturbed by the tooting of a car horn, сирен, шорохом новых покрышек по кремневому шоссе и радостными the slither of tyres on the flinty road, and cries of merriment. The friends возгласами. Друзья выглянули. К "Франции" подкатили цугом три peeped out. Three identical new cars were driving up to the Hotel France in однотипных новеньких автомобиля. Автомобили бесшумно line. The cars stopped without any noise.
остановились. Из первой машины выпрыгнул Персицкий. За ним Out of the first one jumped Persidsky;
he was followed by вышел "Суд и быт", расправляя запыленные волосы. Потом из всех Life-and-the-Law smoothing down his dusty hair. Out of the other cars машин повалили члены автомобильного клуба газеты "Станок". tumbled the members of the Lathe automobile club.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Привал!-закричал Персицкий.-Хозяин! Пятнадцать "A halt," cried Persidsky. "Waiter, fifteen shishkebabs!" шашлыков! The sleepy figures staggered into the Hotel France, and there came the Во "Франции" заходили сонные фигуры и раздались крики bleating of a ram being dragged into the kitchen by the hind legs.
барана, которого волокли за ноги на кухню. "Do you recognize that young fellow?" asked Ostap. "He's the reporter -- Вы не узнаете этого молодого человека? -- спросил from the Scriabin, one of those who criticized our transparent. They've Остап.-- Это репортер со "Скрябина", один из критиков нашего certainly arrived in style. What's it all about?" транспаранта. С каким, однако, шиком они приехали! Что это Ostap approached the kebab guzzlers and bowed to Persidsky in the most значит? elegant fashion.
Остап приблизился к пожирателям шашлыка и элегантнейшим "Bonjour!" said the reporter. "Where have I seen you before, dear образом раскланялся с Персицким. friend? Aha! I remember. The artist from the Scriabin, aren't you?" -- Бонжур! -- сказал репортер.-- Где это я вас видел, Ostap put his hand to his heart and bowed politely.
дорогой товарищ? А-а-а! Припоминаю. Художник со "Скрябина"! Не "Wait a moment, wait a moment," continued Persidsky, who had a так ли? reporter's retentive memory. "Wasn't it you who was knocked down by a Остап прижал руку к сердцу и учтиво поклонился. carthorse in Sverdlov Square? " -- Позвольте, позвольте,-- продолжал Персицкий, обладавший "That's right. And as you so neatly expressed it, I also suffered цепкой памятью репортера.-Не на вас ли это в Москве, на slight shock."
Свердловской площади, налетела извозчичья лошадь? "What are you doing here? Working as an artist?" -- Как же, как же! И еще, по вашему меткому выражению, я "No, I'm on a sightseeing trip."
якобы отделался легким испугом. "On foot?" -- А вы тут как, по художественной части орудуете? "Yes, on foot. The experts say a car trip along the Georgian Military -- Нет, я с экскурсионными целями. Highway is simply ridiculous."
-- Пешком? "Not always ridiculous, my dear fellow, not always. For instance, our -- Пешком. Специалисты утверждают, что путешествие по trip isn't exactly ridiculous. We have our own cars;
I stress, our own cars, Военно-Грузинской дороге на автомобилепросто глупость. collectively owned. A direct link between Moscow and Tiflis. Petrol hardly -- Не всегда глупость, дорогой мой, не всегда! Вот мы, costs anything. Comfort and speed. Soft springs. Europe!" например, едем не так-то уж глупо. Машинки, как видите, свои, "How did you come by it all?" asked Ostap enviously. "Did you win a подчеркиваю--свои, коллективные. Прямое сообщение hundred thousand? " Москва-Тифлис. Бензину уходит на грош. Удобство и быстрота передвижения. Мягкие рессоры. Европа!
-- Откуда у вас все это?--завистливо спросил Остап.-- Сто тысяч выиграли?
-- Сто не сто, а пятьдесят выиграли. "Not a hundred, but we won fifty."
-- В девятку? "Gambling?" -- На облигацию, принадлежавшую автомобильному клубу. "With a bond belonging to the automobile club."
-- Да,-- сказал Остап,-и на эти деньги вы купили "I see," said Ostap, "and with the money you bought the cars."
автомобили? "That's right."
-- Как видите! "I see. Maybe you need a manager? I know a young man. He doesn't -- Так-с. Может быть, вам нужен старшой? Я знаю одного drink."
молодого человека. Непьющий. "What sort of manager?" -- Какой старшой?
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Ну, такой... Общее руководство, деловые советы, "Well, you know... general management, business advice, instruction наглядное обучение по комплексному методу... А? with visual aids by the complex method..."
-- Я вас понимаю. Нет, не нужен. "I see what you mean. No, we don't need a manager."
-- Не нужен? "You don't?" -- Нет. К сожалению. И художник также не нужен. "Unfortunately not. Nor an artist."
-- В таком случае дайте десять рублей. "In that case let me have ten roubles."
-- Авдотьин,-сказал Персицкий.-Будь добр, выдай этому "Avdotyin," said Persidsky, "kindly give this citizen ten roubles on my гражданину за мой счет три рубля. Расписки не надо. Это лицо не account. I don't need a receipt. This person is unaccountable."
подотчетное. "That's extraordinarily little," observed Ostap, "but I'll accept it. I -- Этого крайне мало,--заметил Остап,-но я принимаю. Я realize the great difficulty of your position. Naturally, if you had won a понимаю всю затрудительность вашего положения. Конечно, если бы hundred thousand, you might have loaned me a whole five roubles. But you won вы выиграли сто тысяч, то, вероятно, заняли бы мне целую only fifty thousand roubles, zero kopeks. In any case, many thanks."
пятерку. Но ведь вы выиграли всего-навсего пятьдесят тысяч Bender politely raised his hat. Persidsky politely raised his hat.
рублей ноль ноль копеек. Во всяком случае-благодарю! Bender bowed most courteously. Persidsky replied with a most courteous bow.
Бендер учтиво снял шляпу. Персицкий учтиво снял шляпу. Bender waved his hand in farewell. Persidsky, sitting at the wheel, did the Бендер прелюбезно поклонился. Персицкий ответил любезнейшим same. Persidsky drove off in his splendid car into the glittering distances поклоном. Бендер приветственно помахал рукой. Персицкий, сидя у in the company of his gay friends, while the smooth operator was left on the руля, сделал ручкой. Но Персицкий уехал в прекрасном автомобиле dusty road with his fool of a partner.
к сияющим далям, в обществе веселых друзей, а великий "Did you see that swank? " комбинатор остался на пыльной дороге с дураком компаньоном. "The Transcaucasian car service, or the private 'Motor' company? " -- Видали вы этот блеск?-спросил Остап Ипполита asked Ippolit Matveyevich in a businesslike way;
he was now thoroughly Матвеевича. acquainted with all types of transportation on the road. "I was just about -- Закавтопромторг или частное общество "Мотор"?-деловито to do a dance for them."
осведомился Воробьянинов, который за несколько дней пути "You'll soon be completely dotty, my poor friend. How could it be the отлично познакомился со всеми видами автотранспорта на Transcaucasian car service? Those people have won fifty thousand roubles, дороге,-- Я хотел было подойти к ним потанцевать. Pussy. You saw yourself how happy they were and how much of that mechanical -- Вы скоро совсем отупеете, мой бедный друг. Какой же это junk they had bought. When we find our money, we'll spend it more sensibly, Закавтопромторг? Эти люди, слышите, Киса, вы-и-гра-ли пятьдесят won't we?" тысяч рублей! Вы сами видите, Кисуля, как они веселы и сколько они накупили всякой механической дряни! Когда мы получим наши деньги, мы истратим их гораздо рациональнее. Не правда ли?
И друзья, мечтая о том, что они купят, когда станут And imagining what they would buy when they became rich, the friends богачами, вышли из Пассанаура. Ипполит Матвеевич живо воображал left Passanaur. Ippolit Matveyevich vividly saw himself buying some new себе покупку новых носков и отъезд за границу. Мечты Остапа socks and travellirig abroad. Ostap's visions were more ambitious. Something были обширнее. Его проекты были грандиозны: не то заграждение between damming the Blue Nile and opening a gaming-house in Riga with Голубого Нила плотиной, не то открытие игорного особняка в Риге branches in the other Baltic states.
с филиалами во всех лимитрофах. The travellers reached Mtskhet, the ancient capital of Georgia, on the На третий день перед обедом, миновав скучные и пыльные third day, before lunch. Here the Kura river turned towards Tiflis.
места: Ананур, Душет и Цилканы, путники подошли к Мцхету-древней столице Грузии. Здесь Кура поворачивала к Тифлису.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Вечером путники миновали ЗАГЭС -- Земо-Авчальскую In the evening they passed the Zerno-Avchal hydro-electric station. The гидроэлектростанцию. Стекло, вода и электричество сверкали glass, water and electricity all shone with different-coloured light. It was различными огнями. Все это отражалось и дрожало в быстро reflected and scattered by the fast-flowing Kura.
бегущей Куре. It was there the concessionaires made friends with a peasant who gave Здесь концессионеры свели дружбу с крестьянином, который them a lift into Tiflis in his cart;
they arrived at 11 p.m., that very hour привез их на арбе в Тифлис к одиннадцати часам вечера, в тот when the cool of the evening summons into the streets the citizens of the самый час, когда вечерняя свежесть вызывает на улицу Georgian capital, limp after their sultry day.
истомившихся после душного дня жителей грузинской столицы. "Not a bad little town," remarked Ostap, as they came out into -- Городок не плох,-- сказал Остап, выйдя на проспект Шота Rustavelli Boulevard. "You know, Pussy..."
Руставели,-вы знаете, Киса... Without finishing what he was saying, Ostap suddenly darted after a Вдруг Остап, не договорив, бросился за каким-то citizen, caught him up after ten paces, and began an animated conversation гражданином, шагов через десять настиг его и стал оживленно с with him.
ним беседовать. Then he quickly returned and poked Ippolit Matveyevich in the side.
Потом быстро вернулся и ткнул Ипполита Матвеевича пальцем "Do you know who that is?" he whispered. "It's Citizen Kislarsky of the в бок. Odessa Roll-Moscow Bun. Let's go and see him. However paradoxical it seems, -- Знаете, кто это? -- шепнул он быстро.-- Это "Одесская you are now the master-mind and father of Russian democracy again. Don't бубличная артель-Московские баранки", гражданин Кислярский. forget to puff out your cheeks and wiggle your moustache. It's grown quite a Идем к нему. Сейчас вы снова, как это ни парадоксально, гигант bit, by the way. A hell of a piece of good luck. If he isn't good for fifty мысли и отец русской демократии. Не забывайте надувать щеки и roubles, you can spit in my eye. Come on!" шевелить усами. Они, кстати, уже порядочно отросли. Ах, черт And indeed, a short distance away from the concessionaires stood возьми! Какой случай! Фортуна! Если я его сейчас не вскрою на Kislarsky in a tussore-silk suit and a boater;
he was a milky blue colour пятьсот рублей, плюньте мне в глаза! Идем! Идем! with fright.
Действительно, в некотором отдалении от концессионеров "I think you know each other," whispered Ostap. "This is the gentleman стоял молочно-голубой от страха Кислярский в чесучовом костюме close to the Emperor, the master-mind and father of Russian democracy. Don't и канотье. pay attention to his suit;
that's part of our security measures. Take us -- Вы, кажется, знакомы,-- сказал Остап шепотом,-вот somewhere right away. We've got to have a talk."
особа, приближенная к императору, гигант мысли и отец русской демократии. Не обращайте внимания на его костюм. Это для конспирации. Везите нас куда-нибудь немедленно. Нам нужно поговорить.
Кислярский, приехавший на Кавказ, чтобы отдохнуть от Kislarsky, who had come to the Caucasus to recover from his gruelling старгородских потрясений, был совершенно подавлен. Мурлыча experiences in Stargorod, was completely crushed. Burbling something about a какую-то чепуху о застое в бараночно-бубличном деле, Кислярский recession in the roll-bun trade, Kislarsky set his old friend in a carriage посадил страшных знакомцев в экипаж с посеребренными спицами и with silver-plated spokes and footboards and drove them to Mount David. They подножкой и повез их к горе Давида. На вершину этой ресторанной went up to the top of the restaurant mountain by cable-car. Tiflis slowly горы поднялись по канатной железной дороге. Тифлис в тысячах disappeared into the depths in a thousand lights. The conspirators were огней медленно уползал в преисподнюю. Заговорщики поднимались ascending to the very stars.
прямо к звездам Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Ресторанные столы были расставлены на траве Глухо бубнил At the restaurant the tables were set up on a lawn. A Caucasian band кавказский оркестр, и маленькая девочка, под счастливыми made a dull drumming noise, and a little girl did a dance between the tables взглядами родителей, по собственному почину танцевала между of her own accord, watched happily by her parents.
столиками лезгинку. "Order something," suggested Bender.
-- Прикажите чего-нибудь подать,-- втолковывал Бендер. The experienced Kislarsky ordered wine, salad, and Georgian cheese.
По приказу опытного Кислярского были поданы вино, зелень и "And something to eat," said Ostap. "If you only knew, dear Mr.
соленый грузинский сыр. Kislarsky, the things that Ippolit Matveyevich and I have had to suffer, -- И поесть чего-нибудь,-- сказал Остап.-- Если бы вы you'd be amazed at our courage."
знали, дорогой господин Кислярский, что нам пришлось перенести There he goes again, thought Kislarsky in dismay. Now my troubles will с Ипполитом Матвеевичем, вы бы подивились нашему мужеству. start all over again. Why didn't I go to the Crimea? I definitely wanted to "Опять! -- с отчаянием подумал Кислярский.Опять начинаются go to the Crimea, and Henrietta advised me to go, too.
мои мученья. И почему я не поехал в Крым? Я же ясно хотел ехать But he ordered two shishkebabs without a murmur, and turned his в Крым! И Генриетта советовала!" unctuous face towards Ostap.
Но он безропотно заказал два шашлыка и повернул к Остапу "Here's the point," said Ostap, looking around and lowering his voice.
свое услужливое лицо. "They've been following us for two months and will probably ambush us -- Так вот,-сказал Остап, оглядываясь по сторонам и tomorrow at the secret meeting-place. We may have to shoot our way out."
понижая голос,-в двух словах. За нами следят уже два месяца, и, Kislarsky's cheeks turned the colour of lead.
вероятно, завтра на конспиративной квартире нас будет ждать "Under the circumstances," continued Ostap, "we're glad to meet a loyal засада. Придется отстреливаться, patriot."
У Кислярского посеребрились щеки. "Mmm... yes," said Ippolit Matveyevich proudly, remembering the -- Мы рады,-- продолжал Остап,-- встретить в этой hungry ardour with which he had danced the lezginka not far from Sioni.
тревожной обстановке преданного борца за родину. "Yes," whispered Ostap, "we're hoping-with your aid-to defeat the -- Гм... да!-гордо процедил Ипполит Матвеевич, вспоминая, enemy. I'll give you a pistol."
с каким голодным пылом он танцевал лезгинку невдалеке от Сиони. "There's no need," said Kislarsky firmly.
-- Да,-шептал Остап.-Мы надеемся с вашей помощью поразить The next moment it was made clear that the chairman of the врага. Я дам вам парабеллум. stock-exchange committee would not have the opportunity of taking part in -- Не надо,-твердо сказал Кислярский. В следующую минуту the coming battle. He regretted it very much. He was not familiar with выяснилось, что председатель биржевого комитета не имеет warfare, and it was just for this reason that he had been elected chairman возможности принять участие в завтрашней битве. Он очень of the stock-exchange committee. He was very much disappointed, but was сожалеет, но не может. Он не знаком с военным делом. Потому-то prepared to offer financial assistance to save the life of the father of его и выбрали председателем биржевого комитета. Он в полном Russian democracy (he was himself an Octobrist).
отчаянии, но для спасения жизни отца русской демократии (сам он "You're a true friend of society," said Ostap triumphantly, washing старый октябрист) готов оказать возможную финансовую помощь. down the spicy kebab with sweetish Kipiani wine. "Fifty can save the -- Вы верный друг отечества!-- торжественно сказал Остап, master-mind."
запивая пахучий шашлык сладеньким кипиани.-- Пятьсот рублей "Won't twenty save the master-mind?" asked Kislarsky dolefully.
могут спасти гиганта мысли. Ostap could not restrain himself and kicked Ippolit Matveyevich under -- Скажите,-спросил Кислярский жалобно,-а двести рублей не the table in delight.
могут спасти гиганта мысли?
Остап не выдержал и под столом восторженно пнул Ипполита Матвеевича ногой.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Я думаю,--сказал Ипполит Матвеевич,-что торг здесь "I consider that haggling," said Ippolit Matveyevich, "is somewhat out неуместен! of place here."
Он сейчас же получил пинок в ляжку, что означало: He immediately received a kick on the thigh which meant- Well done, "Браво, Киса, браво, что значит школа!" Кислярский первый Pussy, that's the stuff!
раз в жизни услышал голос гиганта мысли. Он так поразился этому It was the first time in his life that Kislarsky had heard the обстоятельству, что немедленно передал Остапу пятьсот рублей. master-mind's voice. He was so overcome that he immediately handed over Затем он уплатил по счету и, оставив друзей за столиком, fifty roubles. Then he paid the bill and, leaving the friends at the table, удалился по причине головной боли. Через полчаса он отправил departed with the excuse that he had a headache. Half an hour later he жене в Старгород телеграмму: dispatched a telegram to his wife in Stargorod:
ЕДУ ТВОЕМУ СОВЕТУ КРЫМ ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ ГОТОВЬ КОРЗИНКУ GOING TO CRIMEA AS YOU ADVISED STOP PREPARE BASKET JUST IN CASE Долгие лишения, которые испытал Остап Бендер, требовали The many privations which Ostap had suffered demanded immediate немедленной компенсации. Поэтому в тот же вечер великий compensation. That evening the smooth operator drank himself into a stupor комбинатор напился на ресторанной горе до столбняка и чуть не and practically fell out of the cable-car on the way back to the hotel. The выпал из вагона фуникулера на пути в гостиницу. На другой день next day he realized a long-cherished dream and bought a heavenly grey он привел в исполнение давнишнюю свою мечту. Купил дивный серый polka-dot suit. It was hot wearing it, but he nevertheless did so, sweating в яблоках костюм. В этом костюме было жарко, но он все-таки profusely. In the Tif-Co-Op men's shop, Vorobyaninov was bought a white ходил в нем, обливаясь потом. Воробьянинову в магазине готового pique" suit and a yachting cap with the gold insignia of some unknown yacht платья Тифкооперации были куплены белый пикейный костюм и club. In this attire Ippolit Matveyevich looked like an amateur admiral in морская фуражка с золотым клеймом неизвестного яхтклуба. В этом the merchant navy. His figure straightened up and his gait became firmer.
одеянии Ипполит Матвеевич походил на торгового "Ah," said Bender, "first rate! If I were a girl, I'd give a handsome адмирала-любителя. Стан его выпрямился. Походка сделалась he-man like you an eight per cent reduction off my usual price. My, we can твердой. certainly get around like this. Do you know how to get around, Pussy? " -- Ах! -говорил Бендер,-- высокий класс! Если б я был "Comrade Bender," Vorobyaninov kept saying, "what about the chairs?
женщиной, то делал бы такому мужественному красавцу, как вы, We've got to find out what happened to the theatre."
восемь процентов скидки с обычной цены. Ах! Ах! В таком виде мы "Hoho," retorted Ostap, dancing with a chair in a large Moorish-style можем вращаться! Вы умеете вращаться, Киса? room in the Hotel Orient. "Don't tell me how to live. I'm now evil. I have -- Товарищ Бендер,-твердил Воробьянинов,как же будет со money, but I'm magnanimous. I'll give you twenty roubles and three days to стулом? Нужно разузнать, что с театром. loot the city. I'm like Suvorov.... Loot the city, Pussy! Enjoy -- Хо-хо! -- возразил Остап, танцуя со стулом в большом yourself!" мавританском номере гостиницы "Ориант".-Не учите меня жить. Я теперь злой. У меня есть деньги. Но я великодушен. Даю вам двадцать рублей и три дня на разграбление города! Я-как Суворов!.. Грабьте город. Киса! Веселитесь!
И Остап, размахивая бедрами, запел в быстром темпе: And swaying his hips, Ostap sang in quick time:
Вечерний звон, вечерний звон, Как много дум наводит он. "The evening bells, the evening bells, How many thoughts they bring..
Друзья беспробудно пьянствовали целую неделю. Адмиральский.."
костюм Воробьянинова покрылся разноцветными винными яблоками, а The friends caroused wildly for a whole week. Vorobyaninov's naval на костюме Остапа они расплылись в одно большое радужное uniform became covered with apple-sized wine spots of different colours;
on яблоко. Ostap's suit the stains suffused into one large rainbow-like apple.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Здравствуйте! -- сказал на восьмое утро Остап, которому "Hi!" said Ostap on the eighth morning, so hung-over that he was с похмелья пришло в голову почитать "Зарю Востока".-Слушайте reading the newspaper Dawn of the East. "Listen, you drunken sot, to what вы, пьянчуга, что пишут в газетах умные люди! Слушайте! clever people are writing in the press! Listen!
Театральная хроника THEATRE NEWS Вчера, 3 сентября, закончив гастроли в Тифлисе, выехал на The Moscow Columbus Theatre left yesterday, Sept. 3, for a tour of гастроли в Ялту Московский театр Колумба. Yalta, having completed its stay in Tiflis. The theatre is planning to Театр предполагает пробыть в Крыму до начала зимнего remain in the Crimea until the opening of the winter season in Moscow.'" сезона в Москве.
-- Ага! Я вам говорил! -- сказал Воробьянинов, "What did I tell you!" said Vorobyaninov.
-- Что вы мне говорили!-окрысился Остап. Однако он был "What did you tell me!" snapped back Ostap.
смущен. Эта оплошность была ему очень неприятна. Вместо того He was nevertheless embarrassed. The careless mistake was very чтобы закончить курс погони за сокровищами в Тифлисе, теперь unpleasant. Instead of ending the treasure hunt in Tiflis, they now had to приходилось еще перебрасываться на Крымский полуостров. Остап move on to the Crimean peninsula. Ostap immediately set to work. Tickets сразу взялся за дело. Были куплены билеты в Батум и заказаны were bought to Batumi and second-class-berths reserved on the S.S. Pestel места во втором классе парохода "Пестель", который отходил из leaving Batumi for Odessa at 11 p.m. Moscow time on September 7.
Батума на Одессу 7 сентября в 23 часа по московскому времени. On the night of September 10, as the Pestel turned out to sea and set В ночь с десятого на одиннадцатое сентября, когда sail for Yalta without calling at Anapa on account of the gale, Ippolit "Пестель", не заходя в Анапу из-за шторма, повернул в открытое Matveyevich had a dream.
море и взял курс прямо на Ялту, Ипполиту Матвеевичу приснился He dreamed he was standing in his admiral's uniform on the balcony of сон. his house in Stargorod, while the crowd gathered below waited for him to do Ему снилось, что он в адмиральском костюме стоял на something. A large crane deposited a black-spotted pig at his feet.
балконе своего старгородского дома и знал, что стоящая внизу Tikhon the caretaker appeared and, grabbing the pig by the hind legs, толпа ждет от него чего-то. Большой подъемный кран опустил к said:
его ногам свинью в черных яблочках. "Durn it. Does the Nymph really provide tassels?" Пришел дворник Тихон в пиджачном костюме и, ухватив свинью Ippolit Matveyevich found a dagger in his hand. He stuck it into the за задние ноги, сказал: pig's side, and jewels came pouring out of the large wound and rolled on to -- Эх, туды его в качель! Разве "Нимфа" кисть дает! the cement floor. They jumped about and clattered more and more loudly. The В руках Ипполита Матвеевича очутился кинжал. Им он ударил noise finally became unbearable and terrifying, свинью в бок, и из большой широкой раны посыпались и заскакали Ippolit Matveyevich was wakened by the sound of waves dashing against по цементу брильянты, Они прыгали и стучали все громче. И под the porthole.
конец их стук стал невыносим и страшен. They reached Yalta in calm weather on an enervating sunny morning.
Ипполит Матвеевич проснулся от удара волны об иллюминатор. Having recovered from his seasickness, the marshal was standing at the prow К Ялте подошли в штилевую погоду, в изнуряющее солнечное near the ship's bell with its embossed Old Slavonic lettering. Gay Yalta had утро. Оправившийся от морской болезни предводитель красовался lined up its tiny stalls and floating restaurants along the shore. On the на носу, возле колокола, украшенного литой славянской вязью. quayside there were waiting carriages with velvet-covered seats and linen Веселая Ялта выстроила вдоль берега свои крошечные лавчонки и awnings, motor-cars and buses belonging to the "Krymkurso" and "Crimean рестораны-поплавки. На пристани стояли экипажи с бархатными Driver" societies. Brick-coloured girls twirled parasols and waved сиденьями под полотняными вырезными тентами, автомобили и kerchiefs.
автобусы "Крымкурсо" и товарищества "Крымский шофер". Кирпичные The friends were the first to go ashore, on to the scorching девушки вращали развернутыми зонтиками и махали платками. embankment.
Друзья первыми сошли на раскаленную набережную.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru При виде At the sight of the concessionaires, a citizen in a tussore-silk концессионеров из толпы встречающих и любопытствующих вынырнул suit dived out of the crowd of people meeting the ship and idle onlookers гражданин в чесучовом костюме и быстро зашагал к выходу из and began walking quickly towards the exit to the dockyard. But too late.
территории порта. Но было уже поздно. Охотничий взгляд великого The smooth operator's eagle eye had quickly recognized the silken citizen.
комбинатора быстро распознал чесучового гражданина. "Wait a moment, Vorobyaninov," cried Ostap.
-- Подождите, Воробьянинов! -- крикнул Остап. And he raced off at such a pace that he caught up the silken citizen И он бросился вперед так быстро, что настиг чесучового about ten feet from the exit. He returned instantly with a hundred roubles.
мужчину в десяти шагах от выхода. Остап моментально вернулся со "He wouldn't give me any more. Anyway, I didn't insist;
otherwise he ста рублями. won't be able to get home."
-- Не дает больше. Впрочем, я не настаивал, а то ему не на And indeed, at that very moment Kislarsky was fleeing in a bus for что будет вернуться домой. Sebastopol, and from there went home to Stargorod by third>
И действительно, Кислярский в сей же час удрал на The concessionaires spent the whole day in the hotel sitting naked on автомобиле в Севастополь, а оттуда третьим классом домой, в the floor and every few moments running under the shower in the bathroom.
Старгород. But the water there was like warm weak tea. They could not escape from the Весь день концессионеры провели в гостинице, сидя голыми heat. It felt as though Yalta was just about to melt and flow into the sea.
на полу и поминутно бегая в ванну под душ. Но вода лилась Towards eight that evening the partners struggled into their red-hot теплая, как скверный чай. От жары не было спасенья. Казалось, shoes, cursing all the chairs in the world, and went to the theatre.
что Ялта сейчас вот растает и стечет в море. The Marriage was being shown. Exhausted by the heat, Stepan almost fell К восьми часам вечера, проклиная все стулья на свете, over while standing on his hands. Agafya ran along the wire, holding the компаньоны напялили горячие штиблеты и пошли в театр. parasol marked "I want Podkolesin" in her dripping hands. All she really Шла "Женитьба". Измученный жарой Степан, стоя на руках, wanted at that moment was a drink of ice water. The audience was thirsty, чуть не падал. Агафья Тихоновна бежала по проволоке, держа too. For this reason and perhaps also because the sight of Stepan gorging a взмокшими руками зонтик с надписью: "Я хочу Подколесина". В эту pan of hot fried eggs was revolting, the performance did not go over.
минуту, как и весь день, ей хотелось только одного: холодной The concessionaires were satisfied as soon as they saw that their воды со льдом. Публике тоже хотелось пить. Поэтому, может быть, chair, together with three new rococo armchairs, was safe.
и потому, что вид Степана, пожирающего горячую яичницу, вызывал Hiding in one of the boxes, they patiently waited for the end of the отвращение, спектакль не понравился.. performance;
it dragged on interminably. Then, finally, the audience left Концессионеры были удовлетворены, потому что их стул, and the actors hurried away to try to cool off. The theatre was empty except совместно с тремя новыми пышными полукреслами рококо,был на for the shareholders in the concession. Every living thing had hurried out месте. into the street where fresh rain was, at last, falling fast.
Запрятавшись в одну из лож, друзья терпеливо выждали окончания неимоверно затянувшегося спектакля. Публика наконец разошлась, и актеры побежали прохлаждаться. В театре не осталось никого, кроме членов-пайщиков концессионного "Follow me, Pussy," ordered Ostap. "Just in case, we're provincials who предприятия. Все живое выбежало на улицу, под хлынувший наконец couldn't find the exit."
свежий дождь. They made their way on to the stage and, striking matches, though they -- За мной, Киса,-скомандовал Остап.-В случае чего мы-не still collided with the hydraulic press, searched the whole stage.
нашедшие выхода из театра провинциалы.
Они пробрались на сцену и, чиркая спичками, но все же ударившись о гидравлический пресс, обследовали всю сцену.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Великий комбинатор побежал вверх по лестнице, в The smooth operator ran up a staircase into the props room.
бутафорскую. "Up here! "he called.
-- Идите сюда! -- крикнул он. Waving his arms, Vorobyaninov raced upstairs.
11. И. Ильф, Е. Петров 321 "Do you see?" said Ostap, lighting a match.
Воробьянинов, размахивая руками, помчался наверх. Through the darkness showed the corner of a Hambs chair and part of the -- Видите?-сказал Остап, разжигая спичку. Из мглы parasol with the word "want".
выступили угол гамбсовского стула и сектор зонтика с надписью: "There it is! There is our past, present and future. Light a match, "...хочу..." Pussy, and I'll open it up."
-- Вот! Вот наше будущее, настоящее и прошедшее. Ostap dug into his pockets for the tools.
Зажигайте, Киса, спички. Я его вскрою. И Остап полез в карман "Right," he said, reaching towards the chair. "Another match, marshal."
за инструментами. The match flared up, and then a strange thing happened. The chair gave -- Ну-с,-- сказал он, протягивая руку к стулу,еще одну a jump and suddenly, before the very eyes of the amazed concessionaires, спичку, предводитель. disappeared through the floor.
Вспыхнула спичка, и странное дело, стул сам собою скакнул "Mama!" cried Vorobyaninov, and went flying over to the wall, although в сторону и вдруг, на глазах изумленных концессионеров, he had not the least desire to do so.
провалился сквозь пол. The window-panes came out with a crash and the parasol with the words -- Мама! -- крикнул Ипполит Матвеевич, отлетая к стене, "I want Podkolesin" flew out of the window, towards the sea. Ostap lay on хотя не имел ни малейшего желания этого делать. the floor, pinned down by sheets of cardboard.
Со звоном выскочили стекла, и зонтик с надписью: "Я хочу It was fourteen minutes past midnight. This was the first shock of the Подколесина", подхваченный вихрем, вылетел в окно к морю, Остап great Crimean earthquake of 1927.
лежал на полу, легко придавленный фанерными щитами. A severe earthquake, wreaking untold disaster throughout the peninsula, Было двенадцать часов и четырнадцать минут. Это был первый had plucked the treasure from the hands of the concessionaires.
удар большого крымского землетрясения 1927 года. "Comrade Bender, what's happening?" cried Ippolit Matveyevich in Удар в девять баллов, причинивший неисчислимые бедствия terror.
всему полуострову, вырвал сокровище из рук концессионеров. Ostap was beside himself. The earthquake had blocked his path. It was -- Товарищ Бендер! Что это такое?-- кричал Ипполит the only time it had happened in his entire, extensive practice.
Матвеевич в ужасе. "What is it?" screech Vorobyaninov.
Остап был вне себя: землетрясение встало на его пути. Это Screaming, ringing, and trampling feet could be heard from the street.
был единственный случай в его богатой практике. "We've got to get outside immediately before the wall caves in on us.
-- Что это? -- вопил Воробьянинов. С улицы доносились Quick! Give me your hand, softie."
крики, звон и топот. They raced to the door. To their surprise, the Hambs chair was lying on -- Это то, что нам нужно немедленно удирать на улицу, пока its back, undamaged, at the exit from the stage to the street. Growling like нас не завалило стеной. Скорей! Скорей! Дайте руку, шляпа. a dog, Ippolit Matveyevich seized it in a death-grip.
И они ринулись к выходу. К их удивлению, у двери, ведущей "Give me the pliers," he shouted to Bender. "Don't be a stupid fool," со сцены в переулок, лежал на спине целый и невредимый gasped Ostap. "The ceiling is about to collapse, and you stand there going гамбсовский стул. Издав собачий визг, Ипполит Матвеевич out of your mind! Let's get out quickly."
вцепился в него мертвой хваткой. "The pliers," snarled the crazed Vorobyaninov.
-- Давайте плоскогубцы!-крикнул он Остапу.
-- Идиот вы паршивый! -- застонал Остап.-- Сейчас потолок обвалится, а он туте ума сходит! Скорее на воздух!
-- Плоскогубцы! -- ревел обезумевший Ипполит Матвеевич.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru -- Ну вас к черту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне "To hell with you.
моя жизнь дорога как память? Perish here with your chair, then. I value my life, if you don't."
С этими словами Остап кинулся к двери, Ипполит Матвеевич With these words Ostap ran for the door. Ippolit Matveyevich picked up залаял и, подхватив стул, побежал за Остапом. the chair with a snarl and ran after him.
Как только они очутились на середине переулка, земля тошно Hardly had they reached the middle of the street when the ground heaved зашаталась под ногами, с крыши театра повалилась черепица, и на sickeningly under their feet;
tiles came off the roof of the theatre, and том месте, которое концессионеры только что покинули, уже the spot where the concessionakes had just been standing was strewn with the лежали останки гидравлического пресса. remains of the hydraulic press.
-- Ну, теперь давайте стул,-- хладнокровно сказал "Right, give me the chair now," said Bender coldly. "You're tired of Бендер.-- Вам, я вижу, уже надоело его держать. holding it, I see." "I won't!" screeched Ippolit Matveyevich. "What's this?
-- Не дам! -- взвизгнул Ипполит Матвеевич. Mutiny aboard? Give me the chair, do you hear?" -- Это что такое? Бунт на корабле? Отдайте стул. Слышите? "It's my chair," clucked Vorobyaninov, drowning the weeping, shouting -- Это мой стул! -- заклекотал Воробьянинов, перекрывая and crashing on all sides., "In that case, here's your reward, you old стон, плач и треск, несшиеся отовсюду. goat!" And Ostap hit Vorobyaninov on the neck with his bronze fist. At that -- В таком случае получайте гонорар, старая калоша! moment a fire engine hurtled down the street and in the lights of its И Остап ударил Воробьянинова медной ладонью по шее. headlamps Ippolit Matveyevich glimpsed such a terrifying expression on В эту же минуту по переулку промчался пожарный обоз с Ostap's face that he instantly obeyed and gave up the chair.
факелами, и при их трепетном свете Ипполит Матвеевич увидел на "That's better," said Ostap, regaining his breath. "The mutiny has been лице Бендера такое страшное выражение, что мгновенно покорился suppressed. Now, take the chair and follow me. You are responsible for the и отдал стул. state of the chair. The chair must be preserved even if there are ten -- Ну, теперь хорошо,-- сказал Остап, переводя дыхание,-- earthquakes. Do you understand?" бунт подавлен. А сейчас возьмите стул и несите его за мной. Вы "Yes."
отвечаете за целость вещи. Если даже будет удар -в пятьдесят The whole night the concessionaires wandered about with the баллов, стул должен быть сохранен! Поняли? panic-stricken crowds, unable to decide, like everyone else, whether or not -- Понял. to enter the abandoned buildings, and expecting new shocks.
Всю ночь концессионеры блуждали вместе с паническими At dawn, when the terror had died down somewhat, Ostap selected a spot толпами, не решаясь, как и все, войти в покинутые дома и ожидая near which there was no wall likely to collapse, or people likely to новых ударов. interfere, and set about opening the chair.
На рассвете, когда страх немного уменьшился, Остап выбрал The results of the autopsy staggered both of them-there was nothing in местечко, поблизости которого не было ни стен, которые могли бы the chair. The effect of the ordeal of the night and morning was 'too much обвалиться, ни людей, которые могли бы помешать, и приступил к for Ippolit Matveyevich;
he burst into a vicious, high-pitched cackle.
вскрытию стула. Immediately after this came the third shock. The ground heaved and Результаты вскрытия поразили обоих концессионеров. В стуле swallowed up the Hambs chair;
its flowered pattern smiled at the sun that ничего не было. Ипполит Матвеевич, не выдержавший всех was rising in a dusty sky.
потрясений ночи и утра, засмеялся крысиным смешком.
Непосредственно вслед за этим раздался третий удар, земля разверзлась и поглотила пощаженный первым толчком землетрясения и развороченный людьми гамбсовский стул, цветочки которого улыбались взошедшему в облачной пыли солнцу.
Ипполит Матвеевич встал на четвереньки и, оборотив помятое Ippolit Matveyevich went down on all fours and, turning his haggard лицо к мутно-багровому солнечному диску, завыл. face to the dark purple disc of the sun, began howling.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Слушая его, The smooth operator великий комбинатор свалился в обморок. Когда он очнулся, то fainted as he listened to him. When he regained consciousness, he saw beside увидел рядом с собой заросший лиловой щетиной подбородок him Vorobyaninov's lilac-stubble chin. Vorobyaninov was unconscious.
Воробьянинова. Ипполит Матвеевич был без сознания. "At last," said Ostap, like a patient recovering from typhus, "we have -- В конце концов,-- сказал Остап голосом a dead certainty. The last chair [at the word "chair", Ippolit Matveyevich выздоравливающего тифозного,-- теперь у нас осталось сто шансов stirred] may have vanished into the goods yard of October Station, but has из ста. Последний стул (при слове "стул" Ипполит Матвеевич by no means been swallowed up by the ground. What's wrong? The hearing is очнулся) исчез в товарном дворе Октябрьского вокзала, но отнюдь continued."
не провалился сквозь землю. В чем дело? Заседание продолжается. Bricks came crashing down nearby. A ship's siren gave a protracted Где-то с грохотом падали кирпичи. Протяжно кричала пароходная wail.
сирена.
ГЛАВА XL. СОКРОВИЩЕ CHAPTER FORTY THE TREASURE В дождливый день конца октября Ипполит Матвеевич без пиджака, в лунном жилете, осыпанном мелкой серебряной звездой, On a rainy day in October, Ippolit Matveyevich, in his silver хлопотала комнате Иванопуло. Ипполит Матвеевич работал на star-spangled waistcoat and without a jacket, was working busily in подоконнике, потому что стола в комнате до сих пор не было. Ivanopulo's room. He was working at the windowsill, since there still was no Великий комбинатор получил большой заказ по художественной table in the room. The smooth operator had been commissioned to paint a части на изготовление адресных табличек для жилтовариществ. large number of address plates for various housing co-operatives. The Исполнение табличек по трафарету Остап возложил на stencilling of the plates had been passed on to Vorobyaninov, while Ostap, Воробьянинова, а сам целый почти месяц, со времени приезда в for almost the whole of the month since their return to Moscow, had cruised Москву, кружил в районе Октябрьского вокзала, с непостижимой round the area of the October Station looking with incredible avidity for страстью выискивая следы последнего стула, безусловно таящего в clues to the last chair, which undoubtedly contained Madame Petukhov's себе брильянты мадам Петуховой. jewels. Wrinkling his brow, Ippolit Matveyevich stencilled away at the iron Наморщив лоб, Ипполит Матвеевич трафаретил железные plates. During the six months of the jewel race he had lost certain of his дощечки. За полгода брильянтовой скачки он потерял свои habits.
привычки. At night Ippolit Matveyevich dreamed about mountain ridges adorned with По ночам Ипполиту Матвеевичу виделись горные хребты, weird transparents, Iznurenkov, who hovered in front of him, shaking his украшенные дикими транспарантами, летал перед глазами brown thighs, boats that capsized, people who drowned, bricks falling out of Изнуренков, подрагивая коричневыми ляжками, переворачивались the sky, and ground that heaved and poured smoke into his eyes.
лодки, тонули люди, падал с неба кирпич и разверзшаяся земля Ostap had not observed the change in Vorobyaninov, for he was with him пускала в глаза серный дым. every day. Ippolit Matveyevich, however, had changed in a remarkable way.
Остап, пребывавший ежедневно с Ипполитом Матвеевичем, не Even his gait was different;
the expression of his eyes had become wild and замечал в нем никакой перемены. Между тем Ипполит Матвеевич his long moustache was no longer parallel to the earth's surface, but переменился необыкновенно. И походка у Ипполита Матвеевича была drooped almost vertically, like that of an aged cat.
уже не та, и выражение глаз сделалось дикое, и отросший ус торчал уже не параллельно земной поверхности, а почти перпендикулярно, как у пожилого кота.
Изменился Ипполит Матвеевич и внутренне. He had also altered inwardly.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru В характере He had developed determination and появились несвойственные ему раньше черты решительности и cruelty, which were traits of character unknown to him before. Three жестокости. Три эпизода постепенно воспитали в нем эти новые episodes had gradually brought out these streaks in him: the miraculous чувства: чудесное спасение от тяжких кулаков васюкинских escape from the hard fists of the Vasyuki enthusiasts, his debut in the любителей, первый дебют по части нищенства у пятигорского field of begging in the Flower Garden at Pyatigorsk, and, finally, the "Цветника", наконец землетрясение, после которого Ипполит earthquake, since which Ippolit Matveyevich had become somewhat unhinged and Матвеевич несколько повредился и затаил к своему компаньону harboured a secret loathing for his partner.
тайную ненависть. Ippolit Matveyevich had recently been seized by the strongest В последнее время Ипполит Матвеевич был одержим suspicions. He was afraid that Ostap would open the chair without him and сильнейшими подозрениями. Он боялся, что Остап вскроет стул сам make off with the treasure, abandoning him to his own fate. He did not dare и, забрав сокровища, уедет, бросив его на произвол-судьбы. voice these suspicions, knowing Ostap's strong arm and iron will. But each Высказывать свои подозрения он не смел, зная тяжелую руку day, as he sat at the window scraping off surplus paint with an old, jagged Остапа и непреклонный его характер. Ежедневно, сидя у окна и razor, Ippolit Matveyevich wondered. Every day he feared that Ostap would подчищая старой зазубренной бритвой высохшие буквы, Ипполит not come back and that he, a former marshal of the nobility, would die of Матвеевич томился, Каждый день он опасался, что Остап больше не starvation under some wet Moscow wall.
придет и он, бывший предводитель дворянства, умрет голодной Ostap nevertheless returned each evening, though he never brought any смертью под мокрым московским забором. good news. His energy and good spirits were inexhaustible. Hope never Но Остап приходил каждый вечер, хотя радостных вестей не deserted him for a moment.
приносил. Энергия и веселость его были неисчерпаемы. Надежда ни There was a sound of running footsteps in the corridor and someone на одну минуту не покидала его. crashed into the cabinet;
the plywood door flew open with the ease of a page В коридоре раздался топот ног и кто-то грохнулся о turned by the wind, and in the doorway stood the smooth operator. His несгораемый шкаф, и фанерная дверь распахнулась с легкостью clothes were soaked, and his cheeks glowed like apples. He was panting.
перевернутой ветром страницы. На пороге стоял великий "Ippolit Matveyevich!" he shouted. "Ippolit Matveyevich!" Vorobyaninov was комбинатор. Он был весь залит водой, щеки его горели, как startled. Never before had the technical adviser called him by his first two яблочки. Он тяжело дышал. names. Then he cottoned on....
-- Ипполит Матвеевич! -закричал он.-- Слушайте, Ипполит "It's there?" he gasped.
Матвеевич! "You're dead right, it's there, Pussy. Damn you."
Воробьянинов удивился. Никогда еще технический директор не "Don't shout. Everyone will hear."
называл его по имени и отчеству. И вдруг он понял... "That's right, they might hear," whispered Ostap. "It's there, Pussy, -- Есть? -- выдохнул он. and if you want, I can show it to you right away. It's in the -- В том-то и дело, что есть. Ах, Киса, черт вас раздери! railway-workers' club, a new one. It was opened yesterday. How did I find -- Не кричите, все слышно. it? Was it child's play? It was singularly difficult. A stroke of genius, -- Верно, верно, могут услышать,-- зашептал Остап brilliantly carried through to the end. An ancient adventure. In a word, быстро.-- Есть, Киса, есть, и, если хотите, я могу first rate!" продемонстрировать его сейчас же. Он в клубе железнодорожников, новом клубе... Вчера было открытие... Как я нашел? Чепуха?
Необыкновенно трудная вещь! Гениальная комбинация, блестяще проведенная до конца! Античное приключение!.. Одним словом, высокий класс!
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru Не ожидая, шока Ипполит Матвеевич напялит пиджак, Остап Without waiting for Ippolit Matveyevich to pull on his jacket, Ostap выбежал в коридор. Воробьянинов присоединился к нему на ran to the corridor. Vorobyaninov joined him on the landing. Excitedly лестнице. Оба, взволнованно забрасывая друг друга вопросами, shooting questions at one another, they both hurried along the wet streets мчались по мокрым улицам на Каланчевскую площадь. Они не to Kalanchev Square. They did not even think of taking a tram.
сообразили даже, что можно сесть в трамвай. "You're dressed like a navvy," said Ostap jubilantly. "Who goes about -- Вы одеты, как сапожник!-радостно болтал Остап.-- Кто like that, Pussy? You should have starched underwear, silk socks, and, of так ходит, Киса? Вам необходимы крахмальное белье, шелковые course, a top hat. There's something noble about your face. Tell me, were носочки и, конечно, цилиндр. В вашем лице есть что-то you really a marshal of the nobility?" благородное! Скажите, вы, в самом деле, были предводителем Pointing out the chair, which was standing in the chess-room, and дворянства? looked a perfectly normal Hambs chair, although it contained such untold Показав предводителю стул, который стоял в комнате wealth, Ostap pulled Ippolit Matveyevich into the corridor. There was no one шахматного кружка и имел самый обычный гамбсовский вид, хотя и about. Ostap went up to a window that had not yet been sealed for the winter таил в себе несметные ценности, Остап потащил Воробьянинова в and drew back the bolts on both sets of frames.
коридор. Здесь не было ни души. Остап подошел к еще не "Through this window," he said, "we can easily get into the club at any замазанному на зиму окну и выдернул из гнезда задвижки обеих time of the night. Remember, Pussy, the third window from the front рам. entrance."
-- Через это окошечко,-- сказал он,-- мы легко и нежно For a while longer the friends wandered about the club, pretending to попадем в клуб в любой час сегодняшней ночи. Запомните, be railway-union representatives, and were more and more amazed by the Киса,-третье окно от парадного подъезда. splendid halls and rooms.
Друзья долго еще бродили по клубу под видом представителей "If I had played the match in Vasyuki," said Ostap, "sitting on a chair УОНО и не могли надивиться прекрасным залам и комнатам. like this, I wouldn't have lost a single game. My enthusiasm would have -- Если бы я играл в Васюках,-сказал Остап,сидя на таком prevented it. Anyway, let's go, old man. I have twenty-five roubles. We стуле, я бы не проиграл ни одной партии. Энтузиазм не позволил ought to have a glass of beer and relax before our nocturnal visitation. The бы. Однако пойдем, старичок, у меня двадцать пять рублей idea of beer doesn't shock you, does it, marshal? No harm. Tomorrow you can подкожных. Мы должны выпить пива и отдохнуть перед ночным lap up champagne in unlimited quantities."
визитом. Вас не шокирует пиво, предводитель? Не беда. Завтра вы будете лакать шампанское в неограниченном количестве. By the time they emerged from the beer-hall, Bender was thoroughly Идя из пивной на Сивцев Вражек, Бендер страшно веселился и enjoying himself and made taunting remarks at the passers-by. He embraced задирал прохожих. Он обнимал слегка захмелевшего Ипполита the slightly tipsy Ippolit Matveyevich round the shoulders and said Матвеевича за плечи и говорило нежностью: lovingly:
-- Вы чрезвычайно симпатичный старичок, Киса, но больше "You're an extremely nice old man, Pussy, but I'm not going to give you десяти процентов я вам не дам. Ей-богу, не дам. Ну, зачем вам, more than ten per cent. Honestly, I'm not. What would you want with all that зачем вам столько денег? money? " -- Как зачем? Как зачем?-кипятился Ипполит Матвеевич. "What do you mean, what would I want?" Ippolit Matveyevich seethed with Остап чистосердечно смеялся и приникал щекой к мокрому rage.
рукаву своего друга по концессии. Ostap laughed heartily and rubbed his cheek against his partner's wet -- Ну что вы купите. Киса? Ну что? Ведь у вас нет никакой sleeve.
фантазии. Ей-богу, пятнадцать тысяч вам за глаза хватит... Вы "Well, what would you buy, Pussy? You haven't any imagination.
же скоро умрете, вы же старенький. Вам же деньги вообще не Honestly, fifteen thousand is more than enough for you. You'll soon die, нужны... Знаете, Киса, я, кажется, ничего вам не дам. Это you're so old. You don't need any money at all. You know, Pussy, I don't баловство. think I'll give you anything. I don't want to spoil you.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru А возьму я вас, Кисуля, к себе в секретари. I'll take you on as А? Сорок a secretary, Pussy my lad. What do you say? Forty roubles a month and all рублей в месяц. Харчи мои. Четыре выходных дня... А? Спецодежда your grub. You get work clothes, tips, and national health. Well, is it a там, чаевые, соцстрах... А? Подходит вам это предложение? deal?" Ипполит Матвеевич вырвал руку и быстро ушел. вперед. Шутки Ippolit Matveyevich tore his arm free and quickly walked ahead. Jokes эти доводили его до исступления. like that exasperated him. Ostap caught him up at the entrance to the little Остап нагнал Воробьянинова у входа в розовый особнячок. pink house. "Are you really mad at me?" asked Ostap. "I was only joking.
-- Вы в самом деле на меня обиделись? -- спросил Остап.-- You'll get your three per cent. Honestly, three per cent is all you need, Я ведь пошутил. Свои три процента вы получите. Ей-богу, вам Pussy."
трех процентов достаточно, Киса. Ippolit Matveyevich sullenly entered the room. "Well, Pussy, take three Ипполит Матвеевич угрюмо вошел в комнату. per cent." Ostap was having fun. "Come on, take three. Anyone else would.
-- А? Киса,-- резвился Остап,-- соглашайтесь на три You don't have any rooms to rent. It's a blessing Ivanopulo has gone to Tver процента! Ей-богу, соглашайтесь! Другой бы согласился. Комнаты for a whole year. Anyway, come and be my valet... an easy job."
Pages: | 1 | ... | 7 | 8 | 9 | 10 | Книги, научные публикации