Книги, научные публикации Pages:     | 1 |   ...   | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ.М. Достоевскiй.М. Достоевскiй БРАТЬЯ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ КАРАМАЗОВЫ Р О М А Н Ъ Р О М А Н Ъ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 Истинно, ...

-- [ Страница 13 ] --

Я не докторъ, а между тмъ чувствую что пришла минута когда мн ршительно необходимо объяснить хоть что-нибудь въ свойств болзни Ивана едоровича читателю. Забгая впередъ, скажу лишь одно: онъ былъ теперь, въ этотъ вечеръ, именно какъ разъ наканун блой горячки, которая наконецъ уже вполн овладла его издавна разстроеннымъ, но упорно сопротивлявшимся болзни организмомъ. Не зная ничего въ медицин, рискну высказать предположенiе что дйст вительно можетъ-быть ужаснымъ напряженiемъ воли своей онъ усплъ на время отдалить болзнь, мечтая разумется совсмъ преодолть ее.

Онъ зналъ что нездоровъ, но ему съ отвращенiемъ не хотлось быть больнымъ въ это время, въ эти наступающiя роковыя минуты его жизни, когда надо было быть налицо, высказать свое слово смло и ршительно и самому "оправдать себя предъ собою". Онъ впрочемъ сходилъ однажды къ новому прибывшему изъ Москвы доктору выписанному Катериной Ивановной вслдствiе одной ея фантазiи, о которой я уже упоминалъ выше. Докторъ, выслушавъ и осмотрвъ его, заключилъ что у него въ род даже какъ бы разстройства въ мозгу, и нисколько не удивился нкоторому признанiю которое тотъ съ отвращенiемъ однако сдлалъ ему. "Галлюцинацiи въ вашемъ состоянiи очень возможны, ршилъ докторъ, хотя надо бы ихъ и проврить... вообще же необходимо начать ченiе серiозно, не теряя ни минуты, не то будетъ плохо." Но Иванъ едоровичъ, выйдя отъ него, благоразумнаго совта не исполнилъ и лечь читься пренебрегъ: "Хожу вдь, силы есть пока, свалюсь, Ч дло другое, тогда пусть читъ кто хочетъ", ршилъ онъ махнувъ рукой.

Итакъ, онъ сидлъ теперь почти сознавая самъ что въ бреду и, какъ уже и сказалъ я, упорно приглядывался къ какому-то предмету у противоположной стны на диван. Тамъ вдругъ оказался сидящимъ нкто Богъ знаетъ какъ вошедшiй, потому что его еще не было въ комнат, когда Иванъ едоровичъ, возвратясь отъ Смердякова, вступилъ въ нее. Это былъ какой-то господинъ или лучше сказать извстнаго сорта русскiй джентльменъ, тъ уже не молодыхъ, "qui frisait la cinquantaine", 30 какъ говорятъ Французы, съ не очень сильною просдью въ темныхъ, довольно длинныхъ и густыхъ еще волосахъ и въ стриженой бородк клиномъ. Одтъ онъ былъ въ какой-то коричневый пиджакъ, очевидно отъ лучшаго портнаго, но уже поношенный, сшитый примрно еще третьяго года и совершенно уже вышедшiй изъ моды, такъ что изъ свтскихъ достаточныхъ людей такихъ уже два года никто не носилъ. Блье, длинный галстухъ въ вид шарфа, все было такъ какъ и у всхъ шиковатыхъ джентльменовъ, но блье, если вглядться ближе, было грязновато, а широкiй шарфъ очень потертъ. Клтчатыя панталоны гостя сидли превосходно, но были опять-таки слишкомъ свтлы и какъ-то слишкомъ узки, какъ теперь уже перестали носить, равно какъ и мягкая блая пуховая шляпа, которую уже слишкомъ не по сезону притащилъ съ собою гость. Словомъ, былъ видъ порядочности при весьма слабыхъ карманныхъ средствахъ. Похоже было на то что джентльменъ принадлежитъ къ разряду бывшихъ блоручекъ помщиковъ процвтавшихъ еще при крпостномъ прав;

очевидно видавшiй свтъ и порядочное общество, имвшiй когда-то связи и сохранившiй ихъ пожалуй и до сихъ поръ, но мало-по-малу съ обдннiемъ посл веселой жизни въ молодости и недавней отмны крпостнаго права обратившiйся въ род какъ бы въ приживальщика хорошаго тона, скитающагося по добрымъ старымъ знакомымъ которые принимаютъ его за уживчивый складный характеръ, да еще и въ виду того что все же порядочный человкъ, котораго даже и при комъ угодно можно посадить у себя за столъ, хотя конечно на скромное мсто. Такiе приживальщики, складнаго характера джентльмены, умющiе поразказать, составить партiю въ карты и ршительно не любящiе никакихъ порученiй, если ихъ имъ навязываютъ, Ч обыкновенно одиноки, или холостяки или вдовцы, можетъ-быть и имющiе дтей, но дти ихъ воспитываются всегда гд-то далеко, у какихъ-нибудь тетокъ, о которыхъ джентльменъ никогда почти не упоминаетъ въ порядочномъ обществ, какъ бы нсколько стыдясь такого родства. Отъ дтей же отвыкаетъ мало-по-малу совсмъ, изрдка получая отъ нихъ къ своимъ именинамъ и къ Рождеству поздравительныя письма и иногда даже отвчая на нихъ. Физiономiя неожиданнаго гостя была не то чтобы добродушная, а опять-таки складная и готовая, судя по обстоя тельствамъ, на всякое любезное выраженiе. Часовъ на немъ не было, но былъ черепаховый лорнетъ на черной лент. На среднемъ пальц правой руки красовался массивный золотой перстень съ недорогимъ опаломъ. Иванъ едоровичъ злобно молчалъ и не хотлъ заговаривать.

Гость ждалъ и именно сидлъ какъ приживальщикъ только что сошедшiй сверху изъ отведенной ему комнаты внизъ къ чаю, составить хозяину компанiю, но смирно молчавшiй въ виду того что хозяинъ занятъ и объ чемъ-то нахмуренно думаетъ;

готовый однако ко всякому любезному разговору, только лишь хозяинъ начнетъ его. Вдругъ лицо его выразило какъ бы нкоторую внезапную озабоченность.

Ч Послушай, началъ онъ Ивану едоровичу, Ч ты извини, я только чтобы напомнить: ты вдь къ Смердякову пошелъ съ тмъ чтобъ узнать про Катерину Ивановну, а ушелъ ничего объ ней не узнавъ, врно забылъ....

Ч Ахъ да! вырвалось вдругъ у Ивана, и лицо его омрачилось забо той, Ч да, я забылъ... Впрочемъ теперь все равно, все до завтра, про бормоталъ онъ про себя. Ч А ты, раздражительно обратился онъ къ гостю, Ч это я самъ сейчасъ долженъ былъ вспомнить, потому что именно объ этомъ томило тоской! Что ты выскочилъ такъ я теб и поврю что это ты подсказалъ, а не я самъ вспомнилъ?

Ч А не врь, ласково усмхнулся джентльменъ. Ч Что за вра насилiемъ? Притомъ же въ вр никакiя доказательства не помогаютъ, особенно матерiальныя. ома поврилъ не потому что увидлъ воскрес шаго Христа, а потому что еще прежде желалъ поврить. Вотъ напри мръ спириты.... я ихъ очень люблю.... вообрази, они полагаютъ что по лезны для вры, потому что имъ черти съ того свта рожки показыва ютъ. "Это дескать доказательство уже такъ-сказать матерiальное что есть тотъ свтъ." Тотъ свтъ и матерiальныя доказательства, ай люли!

И наконецъ если доказанъ чортъ, то еще неизвстно доказанъ ли Богъ?

Я хочу в идеалистическое общество записаться, оппозицiю у нихъ буду длать: "дескать реалистъ, а не матерiалистъ, хе хе"!

Ч Слушай, всталъ вдругъ изъ-за стола Иванъ едоровичъ. Ч Я теперь точно въ бреду.... и ужь, конечно, въ бреду.... ври что хочешь, мн все равно! Ты меня не приведешь въ изступленiе какъ въ прошлый разъ. Мн только чего-то стыдно... Я хочу ходить по комнат... Я тебя иногда не вижу и голоса твоего даже не слышу, какъ въ прошлый разъ, но всегда угадываю то что ты мелешь, потому что это я, я самъ говорю, а не ты! Не знаю только спалъ ли я въ прошлый разъ или видлъ тебя на яву? Вотъ я обмочу полотенце холодною водой и приложу къ голов и авось ты испаришься.

Иванъ едоровичъ прошелъ въ уголъ, взялъ полотенце, исполнилъ какъ сказалъ и съ мокрымъ полотенцемъ на голов сталъ ходить взадъ и впередъ по комнат.

Ч Мн нравится что мы съ тобой прямо стали на ты, началъ было гость.

Ч Дуракъ, засмялся Иванъ, Ч что жь я вы что ли стану теб го ворить. Я теперь веселъ, только въ виск болитъ... и темя... только по жалуста не философствуй какъ въ прошлый разъ. Если не можешь уб раться, то ври что-нибудь веселое. Сплетничай, вдь ты приживальщикъ, такъ сплетничай. Навяжется же такой кошмаръ! Но я не боюсь тебя. Я тебя преодолю. Не свезутъ въ сумашедшiй домъ!

Ч С'est сharmant 31 приживальщикъ. Да я именно в своемъ вид.

Кто жь я на земл какъ не приживальщикъ? Кстати, я вдь слушаю тебя и немножко дивлюсь: ей Богу ты меня какъ-будто уже начинаешь помаленьку принимать за нчто и въ самомъ дл, а не за твою только фантазiю, как стоялъ на томъ въ прошлый разъ...

Ч Ни одной минуты не принимаю тебя за реальную правду, какъ то яростно даже вскричалъ Иванъ. Ч Ты ложь, ты болзнь моя, ты призракъ. Я только не знаю чмъ тебя истребить и вижу что нкоторое время надобно прострадать. Ты моя галлюцинацiя. Ты воплощенiе меня самого, только одной впрочемъ моей стороны... моихъ мыслей и чувствъ, только самыхъ гадкихъ и глупыхъ. Съ этой стороны ты могъ бы быть даже мн любопытенъ, еслибы только мн было время съ тобой возиться...

Ч Позволь, позволь, я тебя уличу: давеча у фонаря, когда ты вскинулся на Алешу и закричалъ ему: "ты отъ него узналъ! Почему ты узналъ что онъ ко мн ходитъ?" Это вдь ты про меня вспоминалъ. Ста ло-быть одно маленькое мгновеньице вдь врилъ же, врилъ что я дйствительно есмь, мягко засмялся джентльменъ.

Ч Да, это была слабость природы... но я не могъ теб врить. Я не знаю спалъ ли я или ходилъ прошлый разъ. Я можетъ-быть тогда тебя только во сн видлъ, а вовсе не на яву....

Ч А зачмъ ты давеча съ нимъ такъ сурово, съ Алешей-то? Онъ милый;

я предъ нимъ за старца Зосиму виноватъ.

Ч Молчи про Алешу! Какъ ты смешь, лакей! опять засмялся Иванъ.

Ч Бранишься, а самъ смешься, Ч хорошiй знакъ. Ты впрочемъ сегодня гораздо со мной любезне чмъ въ прошлый разъ, и я понимаю отчего: это великое ршенiе...

Ч Молчи про ршенiе! свирпо вскричалъ Иванъ.

Ч Понимаю, понимаю, c'est noble, c'est сharmant, ты идешь зщищать завтра брата и приносишь себя въ жертву... c'est сhevaleresque. Ч Молчи, я теб пинковъ надаю!

Ч Отчасти буду радъ, ибо тогда моя цль достигнута: коли пинки, значитъ вришь въ мой реализмъ, потому что призраку не даютъ пин ковъ. Шутки въ сторону: мн вдь все равно, бранись коли хочешь, но все же лучше быть хоть каплю повжливе, хотя бы даже со мной. А то дуракъ да лакей, ну что за слова!

Ч Браня тебя себя браню! опять засмялся Иванъ, ты Ч я, самъ я, только съ другою рожей. Ты именно говоришь то что я уже мыслю.... и ничего не въ силахъ сказать мн новаго!

Ч Если я схожусь съ тобою въ мысляхъ, то это длаетъ мн только честь, съ деликатностью и достоинствомъ проговорилъ джентльменъ.

Ч Только все скверныя мои мысли берешь, а главное Ч глупыя.

Ты глупъ и пошлъ. Ты ужасно глупъ. Нтъ, я тебя не вынесу! Что мн длать, что мн длать! проскрежеталъ Иванъ.

Ч Другъ мой, я все-таки хочу быть джентльменомъ и чтобы меня такъ и принимали, Ч въ припадк нкоторой чисто приживальщицкой и уже впередъ уступчивой и добродушной амбицiи началъ гость. Ч Я б- денъ, но.... не скажу что очень честенъ, но.... обыкновенно въ обществ принято за аксiому что я падшiй ангелъ. Ей Богу, не могу представить какимъ образомъ я могъ быть когда-нибудь ангеломъ. Если и былъ когда, то такъ давно что не гршно и забыть. Теперь я дорожу лишь репутацiей порядочнаго человка и живу какъ придется, стараясь быть прiятнымъ. Я людей люблю искренно, Ч о, меня во многомъ оклеветали!

Здсь, когда временами я къ вамъ переселяюсь, моя жизнь протекаетъ въ род чего-то какъ бы и въ самомъ дл, и это мн боле всего нра вится. Вдь я и самъ, какъ и ты же, страдаю отъ фантастическаго, а по тому и люблю вашъ земной реализмъ. Тутъ у васъ все очерчено, тутъ формула, тутъ геометрiя, а у насъ все какiя-то неопредленныя уравненiя! Я здсь хожу и мечтаю. Я люблю мечтать. Къ тому же на земл я становлюсь суевренъ, Ч не смйся пожалуста: мн именно это-то и нравится что я становлюсь суевренъ. Я здсь вс ваши при вычки принимаю: я въ баню торговую полюбилъ ходить, можешь ты это представить, и люблю съ купцами и попами париться. Моя мечта это Ч воплотиться, но чтобъ ужь окончательно, безвозвратно, въ какую нибудь толстую семипудовую купчиху и всему поврить во что она вритъ. Мой идеалъ Ч войти въ церковь и поставить свчку отъ чиста го сердца, ей Богу такъ. Тогда предлъ моимъ страданiямъ. Вотъ тоже читься у васъ полюбилъ: весной оспа пошла, я пошелъ и въ воспита тельномъ дом себ оспу привилъ, Ч еслибъ ты зналъ какъ я былъ въ тотъ день доволенъ: на братьевъ Славянъ десять рублей пожертвовалъ!...

Да ты не слушаешь. Знаешь, ты что-то очень сегодня не по себ, помол чалъ немного джентльменъ. Ч Я знаю, ты ходилъ вчера къ тому докто ру.... ну, какъ твое здоровье? Что теб докторъ сказалъ?

Ч Дуракъ! отрзалъ Иванъ.

Ч За то ты-то какъ уменъ. Ты опять бранишься? Я вдь не то чтобъ изъ участiя, а такъ. Пожалуй не отвчай. Теперь вотъ ревматиз мы опять пошли...

Ч Дуракъ, повторилъ опять Иванъ.

Ч Ты все свое, а я вотъ такой ревматизмъ прошлаго года схватилъ что до сихъ поръ вспоминаю.

Ч У чорта ревматизмъ?

Ч Почему же и нтъ, если я иногда воплощаюсь. Воплощаюсь, такъ и принимаю послдствiя. Сатана sum et nihil humanum a me alienum puto. Ч Какъ, какъ? Сатана sum et nihil humanum.... это не глупо для чорта!

Ч Радъ что наконецъ угодилъ.

Ч А вдь это ты взялъ не у меня, остановился вдругъ Иванъ какъ бы пораженный, Ч это мн никогда въ голову не приходило, это стран но....

Ч С'est du nоuvеаu n'est се раs? 35 На этотъ разъ я поступлю чест но и объясню теб. Слушай: въ снахъ, и особенно въ кошмарахъ, ну, тамъ отъ разстройства желудка или чего-нибудь, иногда видитъ человкъ такiе художественные сны, такую сложную и реальную дйстви тельность, такiя событiя или даже цлый мiръ событiй, связанный такою интригой, съ такими неожиданными подробностями, начиная съ выс шихъ вашихъ проявленiй до послдней пуговицы на манишк, что, кля нусь теб, Левъ Толстой не сочинитъ, а между тмъ видятъ такiе сны иной разъ вовсе не сочинители, совсмъ самые заурядные люди, чинов ники, фельетонисты, попы.... На счетъ этого даже цлая задача: одинъ министръ такъ даже мн самъ признавался что вс лучшiя идеи его приходятъ къ нему когда онъ спитъ. Ну вотъ такъ и теперь. Я хоть и твоя галлюцинацiя, но, какъ и въ кошмар, я говорю вещи оригиналь ныя, какiя теб до сихъ поръ въ голову не приходили, такъ что уже во все не повторяю твоихъ мыслей, а между тмъ я только твой кошмаръ и больше ничего.

Ч Лжешь. Твоя цль именно уврить что ты самъ по себ, а не мой кошмаръ, и вотъ ты теперь подтверждаешь самъ что ты сонъ.

Ч Другъ мой, сегодня я взялъ особую методу, я потомъ теб рас толкую. Постой, гд же я остановился? Да, вотъ я тогда простудился, только не у васъ, а еще тамъ....

Ч Гд тамъ? Скажи, долго ли ты у меня пробудешь, не можешь уйти? почти въ отчаянiи воскликнулъ Иванъ. Онъ оставилъ ходить, слъ на диванъ, опять облокотился на столъ и стиснулъ обими руками голову. Онъ сорвалъ съ себя мокрое полотенце и съ досадой отбросилъ его: очевидно не помогало.

Ч У тебя разстроены нервы, замтилъ джентльменъ съ развязно небрежнымъ, но совершенно дружелюбнымъ однако видомъ, Ч ты сер дишься на меня даже за то что я могъ простудиться, а между тмъ про изошло оно самымъ естественнымъ образомъ. Я тогда поспшалъ на одинъ дипломатическiй вечеръ къ одной высшей петербургской дам, которая мтила въ министры. Ну, фракъ, блый галстукъ, перчатки, и однако я былъ еще Богъ знаетъ гд, и чтобы попасть къ вамъ на землю предстояло еще перелетть пространство.... конечно это одинъ только мигъ, но вдь и лучъ свта отъ солнца идетъ цлыхъ восемь минутъ, а тутъ, представь, во фрак и въ открытомъ жилет. Дфхи не замерзаютъ, но ужь когда воплотился, то.... словомъ, свтреничалъ, и пустился, а вдь въ пространствахъ-то этихъ, въ эир-то, въ вод-то этой, яже б надъ твердiю, Ч вдь это такой морозъ.... то-есть какое морозъ, Ч это ужь и морозомъ назвать нельзя, можешь представить: сто пятьдесятъ градусовъ ниже нуля! Извстна забава деревенскихъ двокъ: на три дцати-градусномъ мороз предлагаютъ новичку лизнуть топоръ;

языкъ мгновенно примерзаетъ и олухъ въ кровь сдираетъ съ него кожу;

такъ вдь это только на тридцати градусахъ, а на ста-то пятидесяти, да тутъ только палецъ, я думаю, приложить къ топору, и его какъ не бывало ес либы... только тамъ могъ случиться топоръ....

Ч А тамъ можетъ случиться топоръ? разсянно и гадливо пере билъ вдругъ Иванъ едоровичъ. Онъ сопротивлялся изо всхъ силъ чтобы не поврить своему бреду и не впасть въ безумiе окончательно.

Ч Топоръ? переспросилъ гость въ удивленiи.

Ч Ну да, что станется тамъ съ топоромъ? съ какимъ-то свирпымъ и настойчивымъ упорствомъ вдругъ вскричалъ Иванъ едоровичъ.

Ч Что станется въ пространств съ топоромъ? Quеlle idе! 36 Если куда попадетъ подальше, то примется, я думаю, летать вокругъ земли, самъ не зная зачмъ, въ вид спутника. Астрономы вычислятъ восхожденiе и захожденiе топора, Гатцукъ внесетъ въ календарь, вотъ и все.

Ч Ты глупъ, ты ужасно глупъ! строптиво сказалъ Иванъ, Ч ври умне, а то я не буду слушать. Ты хочешь побороть меня реализмомъ, уврить меня что ты есь, но я не хочу врить что ты есь! Не поврю!!

Ч Да я и не вру, все правда;

къ сожалнiю правда почти всегда бываетъ не остроумна. Ты, я вижу, ршительно ждешь отъ меня чего-то великаго, а можетъ-быть и прекраснаго. Это очень жаль, потому что я даю лишь то что могу....

Ч Не философствуй, оселъ!

Ч Какая тутъ философiя, когда вся правая сторона отнялась, кряхчу и мычу. Былъ у всей медицины: распознать умютъ отлично, всю болзнь разкажутъ теб какъ по пальцамъ, ну а вылчить не умютъ. Студен тикъ тутъ одинъ случился восторженный: если вы, говоритъ, и умрете, то за то будете вполн знать отъ какой болзни умерли! Опять-таки эта ихъ манера отсылать къ спецiалистамъ: мы дескать только распознаемъ, а вотъ позжайте къ такому-то спецiалисту, онъ уже вылчитъ.

Совсмъ, совсмъ, я теб скажу, исчезъ прежнiй докторъ, который ото всхъ болзней чилъ, теперь только одни спецiалисты и все въ газе тахъ публикуются. Заболи у тебя носъ, тебя шлютъ въ Парижъ: тамъ дескать европейскiй спецiалистъ носы читъ. Прiдешь въ Парижъ, онъ осмотритъ носъ: я вамъ, скажетъ, только правую ноздрю могу вылчить, потому что выхъ ноздрей не чу, это не моя спецiальность, а позжайте посл меня въ Вну, тамъ вамъ особый спецiалистъ вую ноздрю долчитъ. Что будешь длать? прибгнулъ къ народнымъ сред ствамъ, одинъ нмецъ-докторъ посовтовалъ въ бан на полк медомъ съ солью вытереться. Я единственно чтобы только въ баню лишнiй разъ сходить пошелъ: выпачкался весь, и никакой пользы. Съ отчаянiя графу Маттеи въ Миланъ написалъ;

прислалъ книгу и капли, Богъ съ нимъ. И вообрази: мальцъ-экстрактъ Гоффа помогъ! Купилъ нечаянно, выпилъ полторы стклянки, и хоть танцовать, все какъ рукой сняло. Непремнно положилъ ему "спасибо" въ газетахъ напечатать, чувство благодарности заговорило, и вотъ вообрази, тутъ уже другая исторiя пошла: ни въ од ной-то редакцiи не принимаютъ! "Ретроградно очень будетъ, говорятъ, никто не повритъ, le diаble n'ехiste роint. 37 Вы, совтуютъ, напечатай те анонимно." Ну какое же "спасибо" если анонимно. Смюсь съ кон торщиками: "это въ Бога, говорю, въ нашъ вкъ ретроградно врить, а вдь я чортъ, въ меня можно". Ч "Понимаемъ, говорятъ, кто же въ чор та не вритъ, а все-таки нельзя, направленiю повредить можетъ. Разв въ вид шутки?" Ну въ шутку-то, подумалъ, будетъ неостроумно. Такъ и не напечатали. И вришь ли, у меня даже на сердц это осталось. Са мыя лучшiя чувства мои, какъ напримръ, благодарность, мн формаль но запрещены единственно соцiальнымъ моимъ положенiемъ.

Ч Опять въ философiю въхалъ! ненавистно проскрежеталъ Иванъ.

Ч Боже меня убереги, но вдь нельзя же иногда не пожаловаться.

Я человкъ оклеветанный. Вотъ ты поминутно мн что я глупъ. Такъ и видно молодаго человка. Другъ мой, не въ одномъ ум дло! У меня отъ природы сердце доброе и веселое, "я вдь тоже разные водевильчики". Ты кажется ршительно принимаешь меня за посдлаго Хлестакова, и однако судьба моя гораздо серiозне.

Какимъ-то тамъ довременнымъ назначенiемъ, котораго я никогда разобрать не могъ, я опредленъ "отрицать", между тмъ я искренно добръ и къ отрицанiю совсмъ не способенъ. "Нтъ, ступай отрицать, безъ отрицанiя де не будетъ критики, а какой же журналъ если нтъ "отдленiя критики? Безъ критики будетъ одна "осанна". Но для жизни мало одной "осанны", надо чтобъ "осанна"-то эта переходила чрезъ горнило сомннiй, ну и такъ дале, въ этомъ род. Я впрочемъ во все это не ввязываюсь, не я сотворялъ, не я и въ отвт. Ну и выбрали козла отпущенiя, заставили писать въ отдленiи критики, и получилась жизнь. Мы эту комедiю понимаемъ: я напримръ прямо и просто требую себ уничтоженiя. Нтъ, живи, говорятъ, потому что безъ тебя ничего не будетъ. Еслибы на земл было все благоразумно, то ничего бы и не произошло. Безъ тебя не будетъ никакихъ происшествiй, а надо чтобы были происшествiя. Вотъ и служу, скрпя сердце, чтобы были проис шествiя, и творю неразумное по приказу. Люди принимаютъ всю эту комедiю за нчто серiозное, даже при всемъ своемъ безспорномъ ум. Въ этомъ ихъ и трагедiя. Ну и страдаютъ конечно, но... все же за то живутъ, живутъ реально, не фантастически;

ибо страданiе-то и есть жизнь. Безъ страданiя какое было бы въ ней удовольствiе: все обратилось бы въ одинъ безконечный молебенъ: оно свято, но скучновато. Ну а я? я страдаю, а все же не живу. Я иксъ въ неопредленномъ уравненiи. Я какой-то призракъ жизни который потерялъ вс концы и начала, и даже самъ позабылъ наконецъ какъ и назвать себя. Ты смешься... нтъ, ты не смешься, ты опять сердишься. Ты вчно сердишься, теб бы все только ума, а я опять-таки повторю теб что я отдалъ бы всю эту надзвздную жизнь, вс чины и почести за то только чтобы воплотиться въ душу семипудовой купчихи и Богу свчки ставить.

Ч Ужь и ты въ Бога не вришь? ненавистно усмхнулся Иванъ.

Ч То-есть какъ теб это сказать, если ты только серiозно...

Ч Есть Богъ или нтъ? опять со свирпою настойчивостью крик нулъ Иванъ.

Ч А, такъ ты серiозно? Голубчикъ мой, ей Богу не знаю, вотъ ве ликое слово сказалъ.

Ч Не знаешь, а Бога видишь? Нтъ, ты не самъ по себ, ты я, ты есть я и боле ничего! Ты дрянь, ты моя фантазiя!

Ч То-есть, если хочешь, я одной съ тобой философiи, вотъ это бу детъ справедливо. Jе рense donc jе suis, 38 это я знаю наврно, остальное же все что кругомъ меня, вс эти мiры, Богъ и даже самъ сатана, Ч все это для меня не доказано, существуетъ ли оно само по себ, или есть только одна моя эманацiя, послдовательное развитiе моего я, сущест вующаго довременно и единолично... словомъ, я быстро прерываю, пото му что ты кажется сейчасъ драться вскочишь.

Ч Лучше бы ты какой анекдотъ! болзненно проговорилъ Иванъ.

Ч Анекдотъ есть и именно на нашу тему, то-есть это не анекдотъ, а такъ, легенда. Ты вотъ укоряешь меня въ неврiи: "видишь де, а не вришь." Но, другъ мой, вдь не я же одинъ таковъ, у насъ тамъ вс теперь помутились и все отъ вашихъ наукъ. Еще пока были атомы, пять чувствъ, четыре стихiи, ну тогда все кое-какъ клеилось. Атомы-то и въ древнемъ мiр были. А вотъ какъ узнали у насъ что вы тамъ открыли у себя "химическую молекулу", да "протоплазму", да чортъ знаетъ что еще, Ч такъ у насъ и поджали хвосты. Просто сумбуръ начался;

главное Ч суеврiе, сплетни;

сплетень вдь и у насъ столько же сколько у васъ, даже капельку больше, а наконецъ и доносы, у насъ вдь тоже есть такое одно отдленiе гд принимаютъ извстныя "свднiя". Такъ вотъ эта дикая легенда, еще среднихъ нашихъ вковъ, Ч не вашихъ, а нашихъ, Ч и никто-то ей не вритъ даже и у насъ, кром семипудовыхъ купчихъ, то-есть опять-таки не вашихъ, а нашихъ купчихъ. Все что у васъ есть Ч есть и у насъ, это я ужь теб по дружб одну тайну нашу открываю, хоть и запрещено. Легенда-то эта объ ра. Былъ дескать здсь у васъ на земл одинъ такой мыслитель и философъ, "все отвергалъ, законы, совсть, вру", а главное Ч будущую жизнь.

Померъ, думалъ что прямо во мракъ и смерть, анъ передъ нимъ Ч будущая жизнь. Изумился и вознегодовалъ: "Это, говоритъ, противо рчитъ моимъ убжденiямъ". Вотъ его за это и присудили... то-есть видишь, ты меня извини, я вдь передаю самъ что слышалъ, это только легенда... присудили, видишь, его чтобы прошелъ во мрак квадрилiонъ километровъ (у насъ вдь теперь на километры), и когда кончитъ этотъ квадрилiонъ, то тогда ему отворятъ райскiя двери и все простятъ...

Ч А какiя муки у васъ на томъ свт кром-то квадрилiона? съ какимъ-то страннымъ оживленiемъ прервалъ Иванъ.

Ч Какiя муки? Ахъ и не спрашивай: прежде было и такъ и сякъ, а нын все больше нравственныя пошли, "угрызенiя совсти" и весь этотъ вздоръ. Это тоже отъ васъ завелось, отъ "смягченiя вашихъ нравовъ".

Ну и кто же выигралъ выиграли одни безсовстные, потому что жь ему за угрызенiя совсти, когда и совсти-то нтъ вовсе. За то пострадали люди порядочные, у которыхъ еще оставалась совсть и честь.... То-то вотъ реформы-то на неприготовленную-то почву, да еще списанныя съ чужихъ учрежденiй, Ч одинъ только вредъ! Древнiй огонекъ-то лучше бы. Ну, такъ вотъ этотъ осужденный на квадрилiонъ постоялъ, посмотрлъ и легъ поперекъ дороги: "не хочу идти, изъ принципа не пойду!" Возьми душу русскаго просвщеннаго атеиста и смшай съ ду шой пророка Iоны, будировавшаго во чрев китов три дня и три ночи, Ч вотъ теб характеръ этого улегшагося на дорог мыслителя.

Ч На чемъ же онъ тамъ улегся?

Ч Ну, тамъ врно было на чемъ. Ты не смешься?

Ч Молодецъ! крикнулъ Иванъ, все въ томъ же странномъ ожив ленiи. Теперь онъ слушалъ съ какимъ-то неожиданнымъ любопытствомъ.

Ч Ну что жь, и теперь лежитъ?

Ч То-то и есть что нтъ. Онъ пролежалъ почти тысячу тъ, а по томъ всталъ и пошелъ.

Ч Вотъ оселъ-то! воскликнулъ Иванъ нервно захохотавъ, все какъ бы что-то усиленно соображая. Ч Не все ли равно лежать ли вчно или идти квадрилiонъ верстъ? Вдь это билiонъ тъ ходу?

Ч Даже гораздо больше, вотъ только нтъ карандашика и бумаж ки, а то бы разчитать можно. Да вдь онъ давно уже дошелъ, и тутъ-то и начинается анекдотъ.

Ч Какъ дошелъ! Да гд жь онъ билiонъ тъ взялъ?

Ч Да вдь ты думаешь все про нашу теперешнюю землю! Да вдь теперешняя земля можетъ сама-то билiонъ разъ повторялась;

ну отжи вала, леденла, трескалась, разсыпалась, разлагалась на составныя на чала, опять вода яже б надъ твердiю, потомъ опять комета, опять солн це, опять изъ солнца земля, Ч вдь это развитiе можетъ уже безконечно разъ повторяется, и все въ одномъ и томъ же вид, до черточки. Скучи ща неприличнйшая....

Ч Ну-ну, что же вышло когда дошелъ?

Ч А только что ему отворили въ рай и онъ вступилъ, то не про бывъ еще двухъ секундъ Ч и это по часамъ, по часамъ (хотя часы его, по моему, давно должны были бы разложиться на составные элементы у него въ карман дорогой) Ч не пробывъ двухъ секундъ воскликнулъ что за эти дв секунды не только квадрилiонъ, но квадрилiонъ квадри iоновъ пройти можно, да еще возвысивъ въ квадрилiонную степень!

Словомъ проплъ "осанну", да и пересолилъ, такъ что иные тамъ, съ об разомъ мыслей поблагородне, такъ даже руки ему не хотли подать на первыхъ порахъ: слишкомъ де ужь стремительно въ консерваторы пере скочилъ. Русская натура. Повторяю: легенда. За что купилъ за то и продалъ. Такъ вотъ еще какiя тамъ у насъ обо всхъ этихъ предметахъ понятiя ходятъ.

Ч Я тебя поймалъ! вскричалъ Иванъ съ какою-то почти дтскою радостью, какъ бы уже окончательно что-то припомнивъ: этотъ анек дотъ о квадрилiон тъ, Ч это я самъ сочинилъ! Мн было тогда сем надцать тъ, я былъ въ гимназiи.... я этотъ анекдотъ тогда сочинилъ и разказалъ одному товарищу, фамилiя его Коровкинъ, это было въ Москв.... Анекдотъ этотъ такъ характеренъ что я не могъ его ни отку да взять. Я его было забылъ.... но онъ мн припомнился теперь безсоз нательно, Ч мн самому, а не ты разказалъ! Какъ тысячи вещей припо минаются иногда безсознательно даже когда казнить везутъ.... во сн припомнился. Вотъ ты и есть этотъ сонъ! Ты сонъ, и не существуешь!

Ч По азарту съ какимъ ты отвергаешь меня, засмялся джентль менъ, Ч я убждаюсь что ты все-таки въ меня вришь.

Ч Ни мало! на сотую долю не врю!

Ч Но на тысячную вришь. Гомеопатическiя-то доли вдь самыя можетъ-быть сильныя. Признайся что вришь, ну на десятитысячную....

Ч Ни одной минуты! яростно вскричалъ Иванъ. Ч Я впрочемъ желалъ бы въ тебя поврить! странно вдругъ прибавилъ онъ.

Ч Эге! вотъ однако признанiе! Но я добръ, я теб и тутъ помогу.

Слушай: это я тебя поймалъ, а не ты меня! Я нарочно теб твой же анекдотъ разказалъ который ты уже забылъ, чтобы ты окончательно во мн разуврился.

Ч Лжешь! Цль твоего появленiя уврить меня что ты есь.

Ч Именно. Но колебанiя, но безпокойство, но борьба вры и не врiя, Ч это вдь такая иногда мука для совстливаго человка, вотъ какъ ты, что лучше повситься. Я именно, зная что ты капельку вришь въ меня, подпустилъ теб неврiя уже окончательно, разказавъ этотъ анекдотъ. Я тебя вожу между врой и безврiемъ поперемнно, и тутъ у меня своя цль. Новая метода-съ: Вдь когда ты во мн совсмъ разувришься, то тотчасъ меня же въ глаза начнешь уврять что я не сонъ, а есмь въ самомъ дл, я тебя ужь знаю;

вотъ я тогда и достигну цли. А цль моя благородная. Я въ тебя только крохотное смечко вры брошу, а изъ него выростетъ дубъ, Ч да еще такой дубъ что ты, сидя на дуб-то, въ "отцы пустынники и въ жены непорочны" пожела ешь вступить;

ибо теб оченно, оченно того втайн хочется, акриды ку шать будешь, спасаться въ пустыню потащишься!

Ч Такъ ты, негодяй, для спасенiя моей души стараешься?

Ч Надо же хоть когда-нибудь доброе дло сдлать. Злишься-то ты, злишься, какъ я погляжу!

Ч Шутъ! А искушалъ ты когда-нибудь вотъ этакихъ-то, вотъ что акриды-то дятъ, да по семнадцати тъ въ голой пустын молятся, мо хомъ обросли?

Ч Голубчикъ мой, только это и длалъ. Весь мiръ и мiры забудешь, а къ одному этакому прилпишься, потому что бриллiантъ-то ужь очень драгоцненъ;

одна вдь такая душа стоитъ иной разъ цлаго созвздiя, Ч у насъ вдь своя ариметика. Побда-то драгоцнна! А вдь иные изъ нихъ, ей Богу, не ниже тебя по развитiю, хоть ты этому и не повришь: такiя бездны вры и неврiя могутъ созерцать въ одинъ и тотъ же моментъ что право иной разъ кажется только бы еще одинъ во лосокъ Ч и полетитъ человкъ "вверхъ тормашки", какъ говоритъ ак теръ Горбуновъ.

Ч Ну и что жь, отходилъ съ носомъ?

Ч Другъ мой, замтилъ сентенцiозно гость, Ч съ носомъ все же лучше отойти чмъ иногда совсмъ безъ носа, какъ недавно еще изрекъ одинъ болящiй маркизъ (должно-быть спецiалистъ чилъ) на исповди своему духовному отцу-iезуиту. Я присутствовалъ Ч просто прелесть.

"Возвратите мн, говоритъ, мой носъ!" и бьетъ себя въ грудь. Ч "Сынъ мой, виляетъ патеръ, по неисповдимымъ судьбамъ Провиднiя все вос полняется и видимая бда влечетъ иногда за собою чрезвычайную, хотя и невидимую выгоду. Если строгая судьба лишила васъ носа, то выгода ваша въ томъ что уже никто во всю вашу жизнь не осмлится вамъ ска зать что вы остались съ носомъ." Ч "Отецъ святой, это не утшенiе!" восклицаетъ отчаянный, "я былъ бы напротивъ въ восторг всю жизнь каждый день оставаться съ носомъ, только бы онъ былъ у меня на над лежащемъ мст!" Ч "Сынъ мой, вздыхаетъ патеръ, всхъ благъ нельзя требовать разомъ, и это уже ропотъ на Провиднiе, которое даже и тутъ не забыло васъ;

ибо если вы вопiете, какъ возопили сейчасъ, что съ ра достью готовы бы всю жизнь оставаться съ носомъ, то и тутъ уже кос венно исполнено желанiе ваше: ибо, потерявъ носъ, вы тмъ самымъ все же какъ бы остались съ носомъ"....

Ч Фу, какъ глупо! крикнулъ Иванъ.

Ч Другъ мой, я хотлъ только тебя разсмшить, но клянусь, это настоящая iезуитская казуистика, и клянусь, все это случилось буква въ букву, какъ я изложилъ теб. Случай этотъ недавнiй и доставилъ мн много хлопотъ. Несчастный молодой человкъ, возвратясь домой, въ ту же ночь застрлился;

я былъ при немъ неотлучно до послдняго момен та.... Что же до исповдальныхъ этихъ iезуитскихъ будочекъ, то это во истину самое милое мое развлеченiе въ грустныя минуты жизни. Вотъ теб еще одинъ случай, совсмъ уже на дняхъ. Приходитъ къ старику патеру блондиночка, Норманочка, тъ двадцати, двушка. Красота, тлеса, натура, Ч слюнки текутъ. Нагнулась, шепчетъ патеру въ ды рочку свой грхъ. Ч "Что вы, дочь моя, неужели вы опять уже пали?..."

восклицаетъ патеръ. "O, Sancta Maria, что я слышу: уже не съ тмъ. Но докол же это продолжится, и какъ вамъ это не стыдно!" Ч "Ah mon pre", 39 отвчаетъ гршница, вся въ покаянныхъ слезахъ: "a lui fait tant de plaisir, et moi si peu de peine!" 40 Ну, представь себ та кой отвтъ! Тутъ ужь и я отступился: это крикъ самой природы, это, если хочешь, лучше самой невинности! Я тутъ же отпустилъ ей грхъ и повернулся было идти, но тотчасъ же принужденъ былъ и воротиться:

слышу, патеръ въ дырочку ей назначаетъ вечеромъ свиданiе, Ч а вдь старикъ Ч кремень, и вотъ палъ въ одно мгновенiе! Природа-то, правда то природы взяла свое! Что, опять воротишь носъ, опять сердишься? Не знаю ужь чмъ и угодить теб...

Ч Оставь меня, ты стучишь въ моемъ мозгу какъ неотвязный кош маръ, болзненно простоналъ Иванъ, въ безсилiи предъ своимъ виднiемъ, Ч мн скучно съ тобою, невыносимо и мучительно! Я бы много далъ еслибы могъ прогнать тебя!

Ч Повторяю, умрь свои требованiя, не требуй отъ меня "всего велика го и прекраснаго", и увидишь какъ мы дружно съ тобой уживемся, вну шительно проговорилъ джентльменъ. Ч Воистину ты злишься на меня за то что я не явился теб какъ-нибудь въ красномъ сiянiи, "гремя и блистая", съ опаленными крыльями, а предсталъ въ такомъ скромномъ вид. Ты оскорбленъ, вопервыхъ, въ эстетическихъ чувствахъ твоихъ, а вовторыхъ, въ гордости: какъ дескать къ такому великому человку могъ войти такой пошлый чортъ? Нтъ, въ теб-таки есть эта романти ческая струйка, столь осмянная еще Блинскимъ. Что длать, молодой человкъ. Я вотъ думалъ давеча, собираясь къ теб, для шутки пред стать въ вид отставнаго дйствительнаго статскаго совтника, слу жившаго на Кавказ, со звздой Льва и Солнца на фрак, но ршительно побоялся, потому ты избилъ бы меня только за то какъ я смлъ прицпить на фракъ Льва и Солнце, а не прицпилъ по крайней мр Полярную Звзду али Сирiуса. И все ты о томъ что я глупъ. Но Богъ мой, я и претензiй не имю равняться съ тобой умомъ. Мефисто фель, явившись къ Фаусту, засвидтельствовалъ о себ что онъ хочетъ зла, а длаетъ лишь добро. Ну, это какъ ему угодно, я же совершенно напротивъ. Я можетъ-быть единственный человкъ во всей природ ко торый любитъ истину и искренно желаетъ добра. Я былъ при томъ когда умершее на крест Слово восходило въ небо, неся на персяхъ своихъ душу распятаго одесную разбойника, я слышалъ радостные взвизги хе рувимовъ поющихъ и вопiющихъ: "осанна", и громовый вопль восторга серафимовъ, отъ котораго потряслось небо и все мiрозданiе. И вотъ, клянусь же всмъ что есть свято, я хотлъ примкнуть къ хору и крик нуть со всми "осанна"! Уже слетало, уже рвалось изъ груди... я вдь, ты знаешь, очень чувствителенъ и художественно-воспрiимчивъ. Но здравый смыслъ, Ч о, самое несчастное свойство моей природы, Ч удержалъ меня и тутъ въ должныхъ границахъ, и я пропустилъ мгновенiе! Ибо что же, подумалъ я въ ту же минуту, Ч что же бы вышло посл моей-то "осанны"? Тотчасъ бы все угасло на свт и не стало бы случаться никакихъ происшествiй. И вотъ единственно по долгу службы и по соцiальному моему положенiю я принужденъ былъ задавить въ себ хорошiй моментъ и остаться при пакостяхъ. Честь добра кто-то беретъ всю себ, а мн оставлены въ удлъ только пакости. Но я не завидую чести жить на шаромыжку, я не честолюбивъ. Почему изо всхъ су ществъ въ мiр только я лишь одинъ обреченъ на проклятiя ото всхъ порядочныхъ людей и даже на пинки сапогами, ибо, воплощаясь, дол женъ принимать иной разъ и такiя послдствiя? Я вдь знаю, тутъ есть секретъ, но секретъ мн ни за что не хотятъ открыть, потому что я по жалуй тогда, догадавшись въ чемъ дло, рявкну "осанну", и тотчасъ ис чезнетъ необходимый минусъ и начнется во всемъ мiр благоразумiе, а съ нимъ разумется и конецъ всему, даже газетамъ и журналамъ, пото му что кто-жь на нихъ тогда станетъ подписываться. Я вдь знаю, въ конц концовъ я помирюсь, дойду и я мой квадрилiонъ и узнаю секретъ.

Но пока это произойдетъ, будирую и, скрпя сердце, исполняю мое назначенiе: губить тысячи чтобы спасся одинъ. Сколько, напримръ, надо было погубить душъ и опозорить честныхъ репутацiй чтобы полу чить одного только праведнаго Iова, на которомъ меня такъ зло поддли во время оно! Нтъ, пока не открытъ секретъ, для меня существуютъ дв правды: одна тамошняя, ихняя, мн пока совсмъ неизвстная, а другая моя. И еще неизвстно которая будетъ почище... Ты заснулъ?

Ч Еще бы, злобно простоналъ Иванъ, Ч все что ни есть глупаго въ природ моей, давно уже пережитаго, перемолотаго въ ум моемъ, отброшеннаго какъ падаль, Ч ты мн же подносишь какъ какую-то но вость!

Ч Не потрафилъ и тутъ! А я-то думалъ тебя даже литературнымъ изложенiемъ прельстить: Эта "осанна"-то въ неб право недурно вдь у меня вышло? Затмъ сейчасъ этотъ саркастическiй тонъ la Гейне, а, не правда ли?

Ч Нтъ, я никогда не былъ такимъ лакеемъ! Почему же душа моя могла породить такого лакея какъ ты?

Ч Другъ мой, я знаю одного прелестнйшаго и милйшаго русска го барченка: молодаго мыслителя и большаго любителя литературы и изящныхъ вещей, автора поэмы которая общаетъ, подъ названiемъ:

"Великiй Инквизиторъ".... Я его только и имлъ въ виду!

Ч Я теб запрещаю говорить о "Великомъ Инквизитор" восклик нулъ Иванъ весь покраснвъ отъ стыда.

Ч Ну, а "геологическiй-то переворотъ"? помнишь? Вотъ это такъ ужь поэмка!

Ч Молчи, или я убью тебя!

Ч Это меня-то убьешь? Нтъ ужь извини, выскажу. Я и пришелъ чтобъ угостить себя этимъ удовольствiемъ. О, я люблю мечты пылкихъ, молодыхъ, трепещущихъ жаждой жизни друзей моихъ! "Тамъ новые лю ди," ршилъ ты еще прошлою весной, сюда собираясь, "они полагаютъ разрушить все и начать съ антропофагiи. Глупцы, меня не спросились!

По моему и разрушать ничего не надо, а надо всего только разрушить въ человчеств идею о Бог, вотъ съ чего надо приняться за дло! Съ этого, съ этого надобно начинать, Ч о слпцы ничего не понимающiе!

Разъ человчество отречется поголовно отъ Бога (а я врю что этотъ перiодъ, параллель геологическимъ перiодамъ, совершится), то само со бою, безъ антропофагiи, падетъ все прежнее мiровоззрнiе и, главное, вся прежняя нравственность, и наступитъ все новое. Люди совокупятся чтобы взять отъ жизни все что она можетъ дать, но непремнно для счастiя и радости в одномъ только здшнемъ мiр. Человкъ возвели чится духомъ божеской, титанической гордости и явится человко-богъ.

Ежечасно побждая уже безъ границъ природу, волею своею и наукой, человкъ тмъ самымъ ежечасно будетъ ощущать наслажденiе столь высокое что оно замнитъ вс прежнiя упованiя наслажденiй небес ныхъ. Всякiй узнаетъ что онъ смертенъ весь, безъ воскресенiя, и при метъ смерть гордо и спокойно, какъ богъ. Онъ изъ гордости пойметъ что ему нечего роптать за то что жизнь есть мгновенiе и возлюбитъ брата своего уже безо всякой мзды. Любовь будетъ удовлетворять лишь мгновенiю жизни, но одно уже сознанiе ея мгновенности усилитъ огонь ея настолько насколько прежде расплывалась она въ упованiяхъ на лю бовь загробную и безконечную".... ну и прочее, и прочее, въ томъ же род. Премило!

Иванъ сидлъ зажавъ себ уши руками и смотря въ землю, но на чалъ дрожать всмъ тломъ. Голосъ продолжалъ.

Ч Вопросъ теперь въ томъ, думалъ мой юный мыслитель: возможно ли чтобы такой перiодъ наступилъ когда-нибудь или нтъ? Если насту питъ, то все ршено, и человчество устроится окончательно. Но такъ какъ, въ виду закоренлой глупости человческой, это пожалуй еще и въ тысячу тъ не устроится, то всякому сознающему уже и теперь ис тину позволительно устроиться совершенно какъ ему угодно, на новыхъ началахъ. Въ этомъ смысл ему "все позволено". Мало того: если даже перiодъ этотъ и никогда не наступитъ, то такъ какъ Бога и безсмертiя все-таки нтъ, то новому человку позволительно стать человко богомъ, даже хотя бы одному въ цломъ мiр, и ужь конечно, въ новомъ чин, съ легкимъ сердцемъ перескочить всякую прежнюю нравственную преграду прежняго раба-человка, если оно понадобится. Для Бога не существуетъ закона! Гд стантъ Богъ Ч тамъ уже мсто Божiе! Гд стану я Ч тамъ сейчасъ же будетъ первое мсто.... "все дозволено" и шабашъ! Все это очень мило;

только если захотлъ мошенничать, зачмъ бы еще кажется санкцiя истины? Но ужь таковъ нашъ русскiй современный человчекъ: безъ санкцiи и смошенничать не ршится, до того ужь истину возлюбилъ....

Гость говорилъ очевидно увлекаясь своимъ краснорчiемъ, все боле и боле возвышая голосъ и насмшливо поглядывая на хозяина;

но ему не удалось докончить: Иванъ вдругъ схватилъ со стола стаканъ и съ розмаху пустилъ въ оратора.

Ч Ah, mais c'est bte enfin! 41 воскликнулъ тотъ, вскакивая съ ди вана и смахивая пальцами съ себя брызги чаю, Ч вспомнилъ Лютерову чернильницу! Самъ же меня считаетъ за сонъ и кидается стаканами въ сонъ! Это по-женски! А вдь я такъ и подозрвалъ что ты длалъ толь ко видъ что заткнулъ свои уши, а ты слушалъ....

Въ раму окна вдругъ раздался со двора твердый и настойчивый стукъ. Иванъ едоровичъ вскочилъ съ дивана.

Ч Слышишь, лучше отвори, вскричалъ гость, Ч это братъ твой Алеша съ самымъ неожиданнымъ и любопытнымъ извстiемъ, ужь я теб отвчаю!

Ч Молчи, обманщикъ, я прежде тебя зналъ что это Алеша, я его предчувствовалъ, и ужь конечно онъ не даромъ, конечно съ "извстiемъ"!... воскликнулъ изступленно Иванъ.

Ч Отопри же, отопри ему. На двор метель, а онъ братъ твой. Mr.

sait-il le temps qu'il fait? C'est ne pas mettre un chien dehors.... Стукъ продолжался. Иванъ хотлъ было кинуться къ окну, но что то какъ бы вдругъ связало ему ноги и руки. Изо всхъ силъ онъ напрягался какъ бы порвать свои путы, но тщетно. Стукъ въ окно усиливался все больше и громче. Наконецъ вдругъ порвались путы, и Иванъ едоровичъ вскочилъ на диван. Онъ дико осмотрлся. Об свчки почти догорли, стаканъ который онъ только что бросилъ въ своего гостя стоялъ предъ нимъ на стол, а на противоположномъ диван никого не было. Стукъ въ оконную раму хотя и продолжался настойчиво, но совсмъ не такъ громко какъ сейчасъ только мерещилось ему во сн, напротивъ, очень сдержанно.

Ч Это не сонъ! Нтъ, клянусь, это былъ не сонъ, это все сейчасъ было! вскричалъ Иванъ едоровичъ, бросился къ окну и отворилъ фор точку.

Ч Алеша, я вдь не веллъ приходить! свирпо крикнулъ онъ бра ту. Ч Въ двухъ словахъ: чего теб надо? Въ двухъ словахъ, слышишь?

Ч Часъ тому назадъ повсился Смердяковъ, отвтилъ со двора Алеша.

Ч Пройди на крыльцо, сейчасъ отворю теб, сказалъ Иванъ, и по шелъ отворять Алеш.

X.

"Это онъ говорилъ!" Алеша войдя сообщилъ Ивану едоровичу что часъ съ небольшимъ на задъ прибжала къ нему на квартиру Марья Кондратьевна и объявила что Смердяковъ лишилъ себя жизни. "Вхожу этта къ нему самоваръ прибрать, а онъ у стнки на гвоздочк виситъ". На вопросъ Алеши:

"заявила ль она кому слдуетъ?" отвтила что никому не заявляла, а "прямо бросилась къ вамъ къ первому и всю дорогу бжала бгомъ". Она была какъ помшанная, передавалъ Алеша, и вся дрожала какъ листъ.

Когда же Алеша прибжалъ вмст съ ней въ ихъ избу, то засталъ Смердякова все еще висвшимъ. На стол лежала записка: "Истребляю свою жизнь своею собственною волей и охотой чтобы никого не винить".

Алеша такъ и оставилъ эту записку на стол и пошелъ прямо къ ис правнику, у него обо всемъ заявилъ, "а оттуда прямо къ теб", заклю чилъ Алеша, пристально вглядываясь въ лицо Ивана. И все время пока онъ разказывалъ онъ не отводилъ отъ него глазъ какъ бы чмъ-то очень пораженный въ выраженiи его лица.

Ч Братъ, вскричалъ онъ вдругъ, Ч ты врно ужасно боленъ! Ты смотришь и какъ будто не понимаешь что я говорю.

Ч Это хорошо что ты пришелъ, проговорилъ какъ бы задумчиво Иванъ и какъ бы вовсе не слыхавъ восклицанiя Алеши. Ч А вдь я зналъ что онъ повсился.

Ч Отъ кого же?

Ч Не знаю отъ кого. Но я зналъ. Зналъ ли я? Да, онъ мн сказалъ.

Онъ сейчасъ еще мн говорилъ....

Иванъ стоялъ среди комнаты и говорилъ все также задумчиво и смотря въ землю.

Ч Кто онъ? спросилъ Алеша, невольно оглядвшись кругомъ.

Ч Онъ улизнулъ.

Иванъ поднялъ голову и тихо улыбнулся:

Ч Онъ тебя испугался, тебя, голубя. Ты "чистый херувимъ". Тебя Дмитрiй херувимомъ зоветъ. Херувимъ... Громовый вопль восторга се рафимовъ! Что такое серафимъ? Можетъ-быть цлое созвздiе. А мо жетъ-быть все то созвздiе есть всего только какая-нибудь химическая молекула... Есть созвздiе Льва и Солнца, не знаешь ли?

Ч Братъ, сядь! проговорилъ Алеша въ испуг, Ч сядь, ради Бога, на диванъ. Ты въ бреду, прилягъ на подушку, вотъ такъ. Хочешь поло тенце мокрое къ голов? Можетъ лучше станетъ?

Ч Дай полотенце, вотъ тутъ на стул, я давеча сюда бросилъ.

Ч Тутъ нтъ его. Не безпокойся, я знаю гд лежитъ;

вотъ оно, сказалъ Алеша, сыскавъ въ другомъ углу комнаты, у туалетнаго столи ка Ивана, чистое, еще сложенное и не употребленное полотенце. Иванъ странно посмотрлъ на полотенце;

память какъ бы въ мигъ воротилась къ нему.

Ч Постой, привсталъ онъ съ дивана, Ч я давеча, часъ назадъ, это самое полотенце взялъ оттуда же и смочилъ водой. Я прикладывалъ къ голов и бросилъ сюда.... какъ же оно сухое? другаго не было.

Ч Ты прикладывалъ это полотенце къ голов? спросилъ Алеша.

Ч Да, и ходилъ по комнат, часъ назадъ... Почему такъ свчки сгорли? который часъ?

Ч Скоро двнадцать.

Ч Нтъ, нтъ, нтъ! вскричалъ вдругъ Иванъ, Ч это былъ не сонъ! Онъ былъ, онъ тутъ сидлъ, вонъ на томъ диван. Когда ты сту чалъ въ окно, я бросилъ въ него стаканъ... вотъ этотъ... Постой, я и прежде спалъ, но этотъ сонъ не сонъ. И прежде было. У меня, Алеша, теперь бываютъ сны... но они не сны, а на яву: я хожу, говорю и вижу...

а сплю. Но онъ тутъ сидлъ, онъ былъ, вотъ на этомъ диван.... Онъ ужасно глупъ, Алеша, ужасно глупъ, засмялся вдругъ Иванъ и при нялся шагать по комнат.

Ч Кто глупъ? Про кого ты говоришь, братъ? опять тоскливо спро силъ Алеша.

Ч Чортъ! Онъ ко мн повадился. Два раза былъ, даже почти три.

Онъ дразнилъ меня тмъ будто я сержусь что онъ просто чортъ, а не сатана съ опаленными крыльями, въ гром и блеск. Но онъ не сатана, это онъ жетъ. Онъ самозванецъ. Онъ просто чортъ, дрянной, мелкiй чортъ. Онъ въ баню ходитъ. Разднь его и наврно отыщешь хвостъ, длинный, гладкiй какъ у датской собаки, въ аршинъ длиной, бурый...

Алеша, ты озябъ, ты въ снгу былъ, хочешь чаю? Что? холодный? Хо чешь велю поставить? C'est ne pas mettre un сhien dehors...

Алеша быстро сбгалъ къ рукомойнику, намочилъ полотенце, уго ворилъ Ивана опять ссть и обложилъ ему мокрымъ полотенцемъ голову.

Самъ слъ подл него.

Ч Что ты мн давеча говорилъ про Лизу? началъ опять Иванъ. Ч (Онъ становился очень словоохотливъ.) Мн нравится Лиза. Я сказалъ про нее теб что-то скверное. Я солгалъ, мн она нравится... Я боюсь завтра за Катю, больше всего боюсь. За будущее. Она завтра броситъ меня и растопчетъ ногами. Она думаетъ что я изъ ревности къ ней губ лю Митю! Да, она это думаетъ! Такъ вотъ нтъ же! Завтра крестъ, но не вислица. Нтъ, я не повшусь. Знаешь ли ты что я никогда не могу лишить себя жизни, Алеша! Отъ подлости что ли? Я не трусъ. Отъ жаж ды жить! Почему это я зналъ что Смердяковъ повсился? Да, это онъ мн сказалъ...

Ч И ты твердо увренъ что кто-то тутъ сидлъ? спросилъ Алеша.

Ч Вонъ на томъ диван, въ углу. Ты бы его прогналъ. Да ты же его и прогналъ: онъ исчезъ какъ ты явился. Я люблю твое лицо, Алеша.

Зналъ ли ты что я люблю твое лицо? А онъ Ч это я, Алеша, я самъ. Все мое низкое, все мое подлое и презрнное! Да, я "романтикъ", онъ это подмтилъ... хоть это и клевета. Онъ ужасно глупъ, но онъ этимъ бе ретъ. Онъ хитеръ, животно хитеръ, онъ зналъ чмъ взбсить меня. Онъ все дразнилъ меня что я въ него врю и тмъ заставилъ меня его слу шать. Онъ надулъ меня какъ мальчишку. Онъ мн, впрочемъ, сказалъ про меня много правды. Я бы никогда этого не сказалъ себ. Знаешь, Алеша, знаешь, Ч ужасно серiозно и какъ бы конфиденцiально приба вилъ Иванъ, Ч я бы очень желалъ чтобъ онъ въ самомъ дл былъ онъ, а не я!

Ч Онъ тебя измучилъ, сказалъ Алеша, съ состраданiемъ смотря на брата.

Ч Дразнилъ меня! И знаешь, ловко, ловко: "Совсть! Что совсть?

Я самъ ее длаю. Зачмъ же я мучаюсь? По привычк. По всемiрной человческой привычк за семь тысячъ тъ. Такъ отвыкнемъ и будемъ боги". Ч Это онъ говорилъ, это онъ говорилъ!

Ч А не ты, не ты? ясно смотря на брата неудержимо вскричалъ Алеша. Ч Ну и пусть его, брось его и забудь о немъ! Пусть онъ унесетъ съ собою все что ты теперь проклинаешь и никогда не приходитъ!

Ч Да, но онъ золъ. Онъ надо мной смялся. Онъ былъ дерзокъ, Алеша, съ содроганiемъ обиды проговорилъ Иванъ. Ч Но онъ клеве талъ на меня, онъ во многомъ клеветалъ. Лгалъ мн же на меня же въ глаза. "О, ты идешь совершить подвигъ добродтели, объявишь что убилъ отца, что лакей по твоему наущенiю убилъ отца"....

Ч Братъ, прервалъ Алеша, Ч удержись: не ты убилъ. Это неправ да!

Ч Это онъ говоритъ, онъ, а онъ это знаетъ. "Ты идешь совершить подвигъ добродтели, а въ добродтель-то и не вришь Ч вотъ что тебя злитъ и мучитъ, вотъ отчего ты такой мстительный". Ч Это онъ мн про меня говорилъ, а онъ знаетъ что говоритъ...

Ч Это ты говоришь, а не онъ! горестно воскликнулъ Алеша, Ч и говоришь въ болзни, въ бреду, себя мучая!

Ч Нтъ, онъ знаетъ что говоритъ. "Ты, говоритъ, изъ гордости идешь, ты станешь и скажешь: это я убилъ, и чего вы корчитесь отъ ужаса, вы жете! Мннiе ваше презираю, ужасъ вашъ презираю". Ч Это онъ про меня говоритъ, и вдругъ говоритъ: "А знаешь, теб хочется чтобъ они тебя похвалили: "Преступникъ, дескать, убiйца, но какiя у него великодушныя чувства, брата спасти захотлъ и признался!" Вотъ это такъ ужь ложь, Алеша! вскричалъ вдругъ Иванъ, засверкавъ глаза ми. Ч Я не хочу чтобы меня смерды хвалили! Это онъ солгалъ, Алеша, солгалъ, клянусь теб! Я бросилъ въ него за это стаканомъ, и онъ рас шибся объ его морду.

Ч Братъ, успокойся, перестань! упрашивалъ Алеша.

Ч Нтъ, онъ уметъ мучить, онъ жестокъ, продолжалъ, не слушая, Иванъ. Ч Я всегда предчувствовалъ зачмъ онъ приходитъ. "Пусть, го воритъ, ты шелъ изъ гордости, но вдь все же была и надежда что ули чатъ Смердякова и сошлютъ въ каторгу, что Митю оправдаютъ, а тебя осудятъ лишь нравственно Ч (слышишь, онъ тутъ смялся!) Ч а другiе такъ и похвалятъ. Но вотъ умеръ Смердяковъ, повсился, Ч ну и кто жь теб тамъ на суд теперь-то одному повритъ? А вдь ты идешь, идешь, ты все-таки пойдешь, ты ршилъ что пойдешь. Для чего же ты идешь посл этого?" Это страшно, Алеша, я не могу выносить такихъ вопросовъ. Кто сметъ мн задавать такiе вопросы!" Ч Братъ, прервалъ Алеша, замирая отъ страха, но все еще какъ бы надясь образумить Ивана, Ч какъ же могъ онъ говорить теб про смерть Смердякова до моего прихода, когда еще никто и не зналъ о ней, да и времени не было никому узнать?

Ч Онъ говорилъ, твердо произнесъ Иванъ, не допуская и сомннiя.

Ч Онъ только про это и говорилъ, если хочешь. "И добро бы ты, гово ритъ, въ добродтель врилъ: пусть не поврятъ мн, для принципа иду.

Но вдь ты поросенокъ какъ едоръ Павловичъ, и что теб добродтель? Для чего же ты туда потащишься если жертва твоя ни къ чему не послужитъ? А потому что ты самъ не знаешь для чего идешь! О ты бы много далъ чтобъ узнать самому для чего идешь! И будто ты ршился? Ты еще не ршился. Ты всю ночь будешь сидть и ршать:

идти или нтъ? Но ты все-таки пойдешь и знаешь что пойдешь, самъ знаешь что какъ бы ты ни ршался, а ршенiе ужь не отъ тебя зависитъ.

Пойдешь, потому что не смешь не пойти. Почему не смешь, Ч это ужь самъ угадай, вотъ теб загадка!" Всталъ и ушелъ. Ты пришелъ, а онъ ушелъ. Онъ меня трусомъ назвалъ, Алеша! Le mоt de l'nigme 43 что я трусъ! "Не такимъ орламъ воспарять надъ землей!" Это онъ прибавилъ, это онъ прибавилъ! И Смердяковъ это же говорилъ. Его надо убить! Ка тя меня презираетъ, я уже мсяцъ это вижу, да и Лиза презирать нач нетъ! "Идешь чтобъ тебя похвалили" Ч это зврская ложь! И ты тоже презираешь меня, Алеша. Теперь я тебя опять возненавижу. И изверга ненавижу, и изверга ненавижу! Не хочу спасать изверга, пусть сгнiетъ въ каторг! Гимнъ заплъ! О, завтра я пойду, стану предъ ними, и плю ну имъ всмъ въ глаза!

Онъ вскочилъ въ изступленiи, сбросилъ съ себя полотенце и принялся снова шагать по комнат. Алеша вспомнилъ давешнiя слова его: "Какъ будто я сплю на яву.... Хожу, говорю и вижу, а сплю." Именно какъ буд то это совершалось теперь. Алеша не отходилъ отъ него. Мелькнула было у него мысль бжать къ доктору и привесть того, но онъ побоялся оставить брата одного: поручить его совсмъ некому было. Наконецъ Иванъ, мало-по-малу, сталъ совсмъ лишаться памяти. Онъ все продол жалъ говорить, говорилъ не умолкая, но уже совсмъ нескладно. Даже плохо выговаривалъ слова и вдругъ сильно покачнулся на мст. Но Алеша усплъ поддержать его. Иванъ далъ себя довести до постели, Алеша кое-какъ раздлъ его и уложилъ. Самъ просидлъ надъ нимъ еще часа два. Больной спалъ крпко, безъ движенiя, тихо и ровно дыша.

Алеша взялъ подушку и легъ на диван не раздваясь. Засыпая помо лился о Мит и объ Иван. Ему становилась понятною болзнь Ивана: "Муки гордаго ршенiя, глубокая совсть!" Богъ, кото рому онъ не врилъ, и правда Его одолвали сердце все еще не хотвшее подчиниться. "Да, Ч неслось въ голов Алеши уже лежавшей на подушк, Ч да, коль Смердяковъ умеръ, то показанiю Ивана никто не повритъ;

но онъ пойдетъ и покажетъ!" Алеша тихо улыбнулся:

"Богъ побдитъ!" подумалъ онъ. "Или возстанетъ въ свт правды, или.... погибнетъ въ ненависти, мстя себ и всмъ за то что послужилъ тому во что не вритъ", горько прибавилъ Алеша и опять помолился за Ивана.

К Н И Г А Д В Н А Д - А Т А Я.

К Н И Г А Д В Н А Д - А Т А Я.

С У Д Е Б Н А Я О Ш И Б К А.

С У Д Е Б Н А Я О Ш И Б К А.

I.

Роковой день.

На другой день посл описанныхъ мною событiй, въ десять часовъ утра, открылось засданiе нашего окружнаго суда и начался судъ надъ Дмитрiемъ Карамазовымъ.

Скажу впередъ и скажу съ настойчивостью: я далеко не считаю себя въ силахъ передать все то что произошло на суд, и не только въ над лежащей полнот, но даже и въ надлежащемъ порядк. Мн все кажет ся что еслибы все припомнить и все какъ слдуетъ разъяснить, то по требуется цлая книга и даже пребольшая. А потому пусть не постуютъ на меня что я передамъ лишь то что меня лично поразило и что я особенно запомнилъ. Я могъ принять второстепенное за главнйшее, даже совсмъ упустить самыя рзкiя необходимйшiя чер ты.... А впрочемъ вижу что лучше не извиняться. Сдлаю какъ умю, и читатели сами поймутъ что я сдлалъ лишь какъ умлъ.

И вопервыхъ, прежде чмъ мы войдемъ въ залу суда, упомяну о томъ что меня въ этотъ день особенно удивило. Впрочемъ удивило не одного меня, а, какъ оказалось въ послдствiи, и всхъ. Именно: вс знали что дло это заинтересовало слишкомъ многихъ, что вс сгорали отъ нетерпнiя, когда начнется судъ, что въ обществ нашемъ много говорили, предполагали, восклицали, мечтали уже цлые два мсяца.

Вс знали тоже что дло это получило всероссiйскую огласку, но все таки не представляли себ что оно до такой уже жгучей, до такой раз дражительной степени потрясло всхъ и каждаго, да и не у насъ только, а повсемстно, какъ оказалось это на самомъ суд въ этотъ день. Къ этому дню къ намъ съхались гости не только изъ нашего губернскаго города, но и изъ нкоторыхъ другихъ городовъ Россiи, а наконецъ изъ Москвы и изъ Петербурга. Прiхали юристы, прiхало даже нсколько знатныхъ лицъ, а также и дамы. Вс билеты были расхватаны. Для осо бенно почетныхъ и знатныхъ постителей изъ мущинъ отведены были даже совсмъ уже необыкновенныя мста сзади стола за которымъ помщался судъ: тамъ появился цлый рядъ занятыхъ разными особами креселъ, чего никогда у насъ прежде не допускалось. Особенно много оказалось дамъ, Ч нашихъ и прiзжихъ, я думаю даже не мене поло вины всей публики. Однихъ только съхавшихся отовсюду юристовъ оказалось такъ много что даже не знали ужь гд ихъ и помстить, такъ какъ вс билеты давно уже были розданы, выпрошены и вымолены. Я видлъ самъ какъ въ конц залы за эстрадой была временно и наскоро устроена особая загородка, въ которую впустили всхъ этихъ съхавшихся юристовъ, и они почли себя даже счастливыми что могли тутъ хоть стоять, потому что стулья, чтобы выгадать мсто, были изъ этой загородки совсмъ вынесены, и вся набравшаяся толпа простояла все "дло" густо сомкнувшеюся кучей, плечомъ къ плечу. Нкоторыя изъ дамъ, особенно изъ прiзжихъ, явились на хорахъ залы чрезвычай но разряженныя, но большинство дамъ даже и о нарядахъ забыло. На ихъ лицахъ читалось истерическое, жадное, болзненное почти любо пытство. Одна изъ характернйшихъ особенностей всего этого собрав шагося въ зал общества, и которую необходимо отмтить, состояла въ томъ что, какъ и оправдалось потомъ по многимъ наблюденiямъ, почти вс дамы, по крайней мр огромнйшее большинство ихъ, стояли за Митю и за оправданiе его. Можетъ-быть, главное, потому что о немъ со ставилось представленiе какъ о покорител женскихъ сердецъ. Знали что явятся дв женщины-соперницы. Одна изъ нихъ, то-есть Катерина Ивановна, особенно всхъ интересовала;

про нее разказывалось чрезвы чайно много необыкновеннаго, про ея страсть къ Мит, несмотря даже на его преступленiе, разказывались удивительные анекдоты. Особенно упоминалось объ ея гордости (она почти никому въ нашемъ город не сдлала визитовъ), объ "аристократическихъ связяхъ". Говорили что она намрена просить правительство чтобъ ей позволили сопровождать преступника на каторгу и обвнчаться съ нимъ гд-нибудь въ рудни кахъ подъ землей. Съ неменьшимъ волненiемъ ожидали появленiя на суд и Грушеньки, какъ соперницы Катерины Ивановны. Съ мучитель нымъ любопытствомъ ожидали встрчи предъ судомъ двухъ соперницъ Ч аристократической гордой двушки и "гетеры";

Грушенька впрочемъ была извстне нашимъ дамамъ чмъ Катерина Ивановна. Ее, "погуби тельницу едора Павловича и несчастнаго сына его", видали наши дамы и прежде, и вс, почти до единой, удивлялись какъ въ такую "самую обыкновенную, совсмъ даже некрасивую собой русскую мщанку" мог ли до такой степени влюбиться отецъ и сынъ. Словомъ, толковъ было много. Мн положительно извстно что собственно въ нашемъ город произошло даже нсколько серiозныхъ семейныхъ ссоръ изъ-за Мити.

Многiя дамы горячо поссорились со своими супругами за разность взглядовъ на все это ужасное дло, и естественно посл того что вс мужья этихъ дамъ явились въ залу суда уже не только нерасположен ными къ подсудимому, но даже озлобленными противъ него. И вообще положительно можно было сказать что, въ противоположность дамскому, весь мужской элементъ былъ настроенъ противъ подсудимаго. Видн лись строгiя, нахмуренныя лица, другiя даже совсмъ злобныя, и это во множеств. Правда и то что Митя многихъ изъ нихъ сумлъ оскорбить лично во время своего у насъ пребыванiя. Конечно иные изъ пости телей были почти даже веселы и весьма безучастны собственно къ судьб Мити, но все же опять-таки не къ разсматривавшемуся длу;

вс были заняты исходомъ его, и большинство мущинъ ршительно желало кары преступнику, кром разв юристовъ, которымъ дорога была не нравственная сторона дла, а лишь такъ-сказать современно-юриди ческая. Всхъ волновалъ прiздъ знаменитаго Фетюковича. Талантъ его былъ извстенъ повсемстно, и это уже не въ первый разъ что онъ являлся въ провинцiи защищать громкiя уголовныя дла. И посл его защиты таковыя дла всегда становились знаменитыми на всю Россiю и надолго памятными. Ходило нсколько анекдотовъ и о нашемъ прокурор и о предсдател суда. Разказывалось что нашъ прокуроръ трепеталъ встрчи съ Фетюковичемъ, что это были старинные враги еще съ Петербурга, еще съ начала ихъ карьеры, что самолюбивый нашъ Ип политъ Кирилловичъ, считавшiй себя постоянно кмъ-то обиженнымъ еще съ Петербурга, за то что не были надлежаще оцнены его таланты, воскресъ было духомъ надъ дломъ Карамазовыхъ и мечталъ даже вос кресить этимъ дломъ свое увядшее поприще, но что пугалъ его лишь Фетюковичъ. Но насчетъ трепета предъ Фетюковичемъ сужденiя были не совсмъ справедливы. Прокуроръ нашъ былъ не изъ такихъ характе ровъ которые падаютъ духомъ предъ опасностью, а напротивъ изъ тхъ чье самолюбiе выростаетъ и окрыляется именно по мр возрастанiя опасности. Вообще же надо замтить что прокуроръ нашъ былъ слиш комъ горячъ и болзненно воспрiимчивъ. Въ иное дло онъ клалъ всю свою душу и велъ его такъ какъ бы отъ ршенiя его зависла вся его судьба и все его достоянiе. Въ юридическомъ мiр надъ этимъ нсколько смялись, ибо нашъ прокуроръ именно этимъ качествомъ своимъ заслу жилъ даже нкоторую извстность, если далеко не повсемстно, то го раздо большую чмъ можно было предположить въ виду его скромнаго мста въ нашемъ суд. Особенно смялись надъ его страстью къ психологiи. По моему, вс ошибались: нашъ прокуроръ, какъ человкъ и характеръ, кажется мн, былъ гораздо серiозне чмъ многiе о немъ думали. Но ужь такъ не умлъ поставить себя этотъ болзненный человкъ съ самыхъ первыхъ своихъ шаговъ еще въ начал поприща, а затмъ и во всю свою жизнь.

Что же до предсдателя нашего суда, то о немъ можно сказать лишь то что это былъ человкъ образованный, гуманный, практически знающiй дло и самыхъ современныхъ идей. Былъ онъ довольно само любивъ, но о карьер своей не очень заботился. Главная цль его жизни заключалась въ томъ чтобы быть передовымъ человкомъ. Притомъ имлъ связи и состоянiе. На дло Карамазовыхъ, какъ оказалось по томъ, онъ смотрлъ довольно горячо, но лишь въ общемъ смысл. Его занимало явленiе, классификацiя его, взглядъ на него какъ на продуктъ нашихъ соцiальныхъ основъ, какъ на характеристику русскаго элемента, и проч., и проч. Къ личному же характеру дла, къ трагедiи его, равно какъ и къ личностямъ участвующихъ лицъ, начиная съ подсудимаго, онъ относился довольно безразлично и отвлеченно, какъ впрочемъ мо жетъ-быть и слдовало.

Задолго до появленiя суда зала была уже набита биткомъ. У насъ зала суда лучшая въ город, обширная, высокая, звучная. Направо отъ членовъ суда, помщавшихся на нкоторомъ возвышенiи, былъ приго товленъ столъ и два ряда креселъ для присяжныхъ засдателей. Налво было мсто подсудимаго и его защитника. На средин залы близь помщенiя суда стоялъ столъ съ "вещественными доказательствами". На немъ лежали окровавленный шелковый блый халатъ едора Павловича, роковой мдный пестикъ коимъ было совершено предполагаемое убiй ство, рубашка Мити съ запачканнымъ кровью рукавомъ, его сюртукъ весь въ кровавыхъ пятнахъ сзади на мст кармана, въ который онъ су нулъ тогда свой весь мокрый отъ крови платокъ, самый платокъ весь за скорузлый отъ крови, теперь уже совсмъ пожелтвшiй, пистолетъ за ряженный для самоубiйства Митей у Перхотина и отобранный у него тихонько въ Мокромъ Трифономъ Борисовичемъ, конвертъ съ надписью въ которомъ были приготовлены для Грушеньки три тысячи и розовая тоненькая ленточка которою онъ былъ обвязанъ, и прочiе многiе пред меты которыхъ и не упомню. На нкоторомъ разстоянiи дальше, въ глубь залы, начинались мста для публики, но еще предъ балюстрадой стояло нсколько креселъ для тхъ свидтелей, уже давшихъ свое показанiе, которые будутъ оставлены въ зал. Въ десять часовъ появил ся судъ въ состав предсдателя, одного члена и одного почетнаго ми роваго судьи. Разумется тотчасъ же появился и прокуроръ. Пред сдатель былъ плотный, коренастый человкъ, ниже средняго роста, съ гемороидальнымъ лицомъ, тъ пятидесяти, съ темными съ просдью волосами, коротко обстриженными, и въ красной лент Ч не помню ужь какого ордена. Прокуроръ же показался мн, Ч да и не мн, а всмъ, очень ужь какъ-то блднымъ, почти съ зеленымъ лицомъ, почему-то какъ бы внезапно похудвшимъ въ одну можетъ-быть ночь, потому что я всего только третьяго дня видлъ его совсмъ еще въ своемъ вид.

Предсдатель началъ съ вопроса судебному приставу: вс ли явились присяжные засдатели?... Вижу однако что такъ боле продолжать не могу, уже потому даже что многаго не разслышалъ, въ другое пропус тилъ вникнуть, третье забылъ упомнить, а главное потому что, какъ уже и сказалъ я выше, если все припоминать что было сказано и что про изошло, то буквально не достанетъ у меня ни времени, ни мста. Знаю только что присяжныхъ засдателей, тою и другою стороной, то-есть защитникомъ и прокуроромъ, отведено было не очень много. Составъ же двнадцати присяжныхъ запомнилъ: четыре нашихъ чиновника, два купца и шесть крестьянъ и мщанъ нашего города. У насъ въ обществ, я помню, еще задолго до суда, съ нкоторымъ удивленiемъ спрашивали, особенно дамы: "Неужели такое тонкое, сложное и психологическое дло будетъ отдано на роковое ршенiе какимъ-то чиновникамъ и нако нецъ мужикамъ, и "что де пойметъ тутъ какой-нибудь такой чиновникъ, тмъ боле мужикъ?" Въ самомъ дл, вс эти четыре чиновника, попавшiе въ составъ присяжныхъ, были люди мелкiе, малочиновные, сдые, Ч одинъ только изъ нихъ былъ нсколько помоложе, Ч въ обществ нашемъ малоизвстные, прозябавшiе на мелкомъ жаловань, имвшiе должно-быть старыхъ женъ, которыхъ никуда нельзя показать, и по куч дтей, можетъ-быть даже босоногихъ, много-много что развлекавшiе свой досугъ гд-нибудь картишками и ужь разумется ни когда не прочитавшiе ни одной книги. Два же купца имли хоть и сте пенный видъ, но были какъ-то странно молчаливы и неподвижны;

одинъ изъ нихъ брилъ бороду и былъ одтъ по-нмецки;

другой, съ сденькою бородкой, имлъ на ше, на красной лент, какую-то медаль. Про мщанъ и крестьянъ и говорить нечего. Наши скотопригоньевскiе мщане почти т же крестьяне, даже пашутъ. Двое изъ нихъ были тоже въ нмецкомъ плать и оттого-то можетъ-быть грязне и неприглядне на видъ чмъ остальные четверо. Такъ что дйствительно могла зайти мысль, какъ зашла и мн, напримръ, только что я ихъ разсмотрелъ:

"что могутъ такiе постичь въ такомъ дл?" Тмъ не мене лица ихъ производили какое-то странно внушительное и почти грозящее впечат нiе, были строги и нахмурены.

Наконецъ предсдатель объявилъ къ слушанiю дло объ убiйств отставнаго титулярнаго совтника едора Павловича Карамазова, Ч не помню вполн какъ онъ тогда выразился. Судебному приставу велно было ввести подсудимаго, и вотъ появился Митя. Все затихло въ зал, муху можно было услышать. Не знаю какъ на другихъ, но видъ Мити произвелъ на меня самое непрiятное впечатлнiе. Главное, онъ явился ужаснымъ франтомъ, въ новомъ съ иголочки сюртук. Я узналъ потомъ что онъ нарочно заказалъ къ этому дню себ сюртукъ въ Москв, преж нему портному, у котораго сохранилась его мрка. Былъ онъ въ нове шенькихъ черныхъ лайковыхъ перчаткахъ и въ щегольскомъ бль. Онъ прошелъ своими длинными аршинными шагами, прямо до неподвижно сти смотря предъ собою, и слъ на свое мсто съ самымъ безтрепетнымъ видомъ. Тутъ же, сейчасъ же явился и защитникъ, знаменитый Фетюко вичъ, и какъ бы какой-то подавленный гулъ пронесся въ зал. Это былъ длинный, сухой человкъ, съ длинными, тонкими ногами, съ чрезвычай но длинными, блдными, тонкими пальцами, съ обритымъ лицомъ, со скромно причесанными, довольно короткими волосами, съ тонкими изрдка кривившимися, не то насмшкой, не то улыбкой губами. На видъ ему было тъ сорокъ. Лицо его было бы и прiятнымъ еслибы не глаза его, сами по себ небольшiе и невыразительные, но до рдкости близко одинъ отъ другаго поставленные, такъ что ихъ раздляла всего только одна тонкая косточка его продолговатаго тонкаго носа. Словомъ, физiономiя эта имла въ себ что-то рзко птичье, что поражало. Онъ былъ во фрак и въ бломъ галстук. Помню первый опросъ Мити предсдателемъ, то-есть объ имени, званiи и пр. Митя отвтилъ рзко, но какъ-то неожиданно громко, такъ что предсдатель встряхнулъ даже головой и почти съ удивленiемъ посмотрлъ на него. Затмъ былъ про читанъ списокъ лицъ вызванныхъ къ судебному слдствiю, то-есть свидтелей и экспертовъ. Списокъ былъ длинный;

четверо изъ свидтелей не явились: Мiусовъ, бывшiй въ настоящее время уже въ Париж, но показанiе котораго имлось еще въ предварительномъ слдствiи, гжа Хохлакова и помщикъ Максимовъ по болзни и Смердя ковъ за внезапною смертью, причемъ было представлено свидтельство отъ полицiи. Извстiе о Смердяков вызвало сильное шевеленiе и ше потъ въ зал. Конечно, въ публик многiе еще вовсе не знали объ этомъ внезапномъ эпизод самоубiйства. Но что особенно поразило, это Ч внезапная выходка Мити: только что донесли о Смердяков, какъ вдругъ онъ со своего мста воскликнулъ на всю залу:

Ч Собак собачья смерть!

Помню какъ бросился къ нему его защитникъ и какъ предсдатель обратился къ нему съ угрозой принять строгiя мры если еще разъ по вторится подобная этой выходка. Митя отрывисто и кивая головой, но какъ будто совсмъ не раскаиваясь, нсколько разъ повторилъ вполго лоса защитнику:

Ч Не буду, не буду! Сорвалось! Больше не буду!

И ужь конечно этотъ коротенькiй эпизодъ послужилъ не въ его пользу во мннiи присяжныхъ и публики. Объявлялся характеръ и ре комендовалъ себя самъ. Подъ этимъ-то впечатлнiемъ былъ прочитанъ секретаремъ суда обвинительный актъ.

Онъ былъ довольно кратокъ, но обстоятеленъ. Излагались лишь главнйшiя причины почему привлеченъ такой-то, почему его должно было предать суду, и такъ дале. Тмъ не мене онъ произвелъ на меня сильное впечатлнiе. Секретарь прочелъ четко, звучно, отчетливо. Вся эта трагедiя какъ бы вновь появилась предъ всми выпукло, концен трично, освщенная роковымъ, неумолимымъ свтомъ. Помню какъ сей часъ же по прочтенiи предсдатель громко и внушительно спросилъ Ми тю:

Ч Подсудимый, признаете ли вы себя виновнымъ?

Митя вдругъ всталъ съ мста:

Ч Признаю себя виновнымъ въ пьянств и разврат, воскликнулъ онъ какимъ-то опять-таки неожиданнымъ, почти изступленнымъ голо сомъ, Ч въ ни и въ дебоширств. Хотлъ стать на вки честнымъ человкомъ именно въ ту секунду когда подскла судьба! Но въ смерти старика, врага моего и отца Ч не виновенъ! Но въ ограбленiи его Ч нтъ, нтъ, не виновенъ, да и не могу быть виновнымъ: Дмитрiй Кара мазовъ подлецъ, но не воръ!

Прокричавъ это, онъ слъ на мсто видимо весь дрожа. Пред сдатель снова обратился къ нему съ краткимъ, но назидательнымъ увщанiемъ отвчать лишь на вопросы, а не вдаваться въ постороннiя и изступленныя восклицанiя. Затмъ веллъ приступить къ судебному слдствiю. Ввели всхъ свидтелей для присяги. Тутъ я увидлъ ихъ всхъ разомъ. Впрочемъ, братья подсудимаго были допущены къ свидтельству безъ присяги. Посл увщанiя священника и пред сдателя, свидтелей увели и разсадили по возможности порознь.

Затмъ стали вызывать ихъ по одному.

II.

Опасные свидтели.

Не знаю были ли свидтели прокурорскiе и отъ защиты раздлены предсдателемъ какъ-нибудь на группы и въ какомъ именно порядк предположено было вызывать ихъ. Должно-быть все это было. Знаю только что первыми стали вызывать свидтелей прокурорскихъ. Повто ряю, я не намренъ описывать вс допросы и шагъ за шагомъ. Къ тому же мое описанiе вышло бы отчасти и лишнимъ, потому что въ рчахъ прокурора и защитника, когда приступили къ пренiямъ, весь ходъ и смыслъ всхъ данныхъ и выслушанныхъ показанiй были сведены какъ бы въ одну точку съ яркимъ и характернымъ освщенiемъ, а эти дв замчательныя рчи я по крайней мр мстами записалъ въ полнот и передамъ въ свое время, равно какъ и одинъ чрезвычайный и совсмъ неожиданный эпизодъ процесса, разыгравшiйся внезапно еще до судеб ныхъ пренiй и несомннно повлiявшiй на грозный и роковой исходъ его.

Замчу только что съ самыхъ первыхъ минутъ суда выступила ярко нкоторая особая характерность этого "дла", всми замченная, имен но: необыкновенная сила обвиненiя сравнительно со средствами какiя имла защита. Это вс поняли въ первый мигъ, когда въ этой грозной зал суда начали, концентрируясь, группироваться факты и стали по степенно выступать весь этотъ ужасъ и вся эта кровь наружу. Всмъ можетъ-быть стало понятно еще съ самыхъ первыхъ шаговъ что это совсмъ даже и не спорное дло, что тутъ нтъ сомннiй, что въ сущно сти никакихъ бы и пренiй не надо, что пренiя будутъ лишь только для формы, а что преступникъ виновенъ, виновенъ явно, виновенъ оконча тельно. Я думаю даже что и вс дамы, вс до единой, съ такимъ нетерпнiемъ жаждавшiя оправданiя интереснаго подсудимаго, были въ то же время совершенно уврены въ полной его виновности. Мало того, мн кажется, он бы даже огорчились еслибы виновность его не столь подтвердилась, ибо тогда не было бы такого эффекта въ развязк, когда оправдаютъ преступника. А что его оправдаютъ Ч въ этомъ, странное дло, вс дамы были окончательно убждены почти до самой послдней минуты: "виновенъ, но оправдаютъ изъ гуманности, изъ новыхъ идей, изъ новыхъ чувствъ которыя теперь пошли", и проч., и проч. Для того то он и сбжались сюда съ такимъ нетерпнiемъ. Мущины же наиболе интересовались борьбой прокурора и славнаго етюковича. Вс удивля лись и спрашивали себя: что можетъ сдлать изъ такого потеряннаго дла, изъ такого выденнаго яйца даже и такой талантъ какъ етюковичъ? а потому съ напряженнымъ вниманiемъ слдили шагъ за шагомъ за его подвигами. Но етюковичъ до самаго конца, до самой рчи своей остался для всхъ загадкой. Опытные люди предчувствовали что у него есть система, что у него уже нчто составилось, что впереди у него есть цль, но какая она Ч угадать было почти невозможно. Его увренность и самонадянность бросались однакоже въ глаза. Кром того, вс съ удовольствiемъ сейчасъ же замтили что онъ, въ такое краткое пребыванiе у насъ, всего въ какiе-нибудь три дня можетъ-быть, сумлъ удивительно ознакомиться съ дломъ и "до тонкости изучилъ его". Съ наслажденiемъ разказывали, напримръ, потомъ, какъ онъ всхъ прокурорскихъ свидтелей сумлъ вовремя "подвести" и по воз можности сбить, а главное, подмарать ихъ нравственную репутацiю, а стало-быть само собой подмарать и ихъ показанiя. Полагали впрочемъ что онъ длаетъ это много-много что для игры, такъ-сказать для нкотораго юридическаго блеска, чтобъ ужь ничего не было забыто изъ принятыхъ адвокатскихъ прiемовъ: ибо вс были убждены что какой нибудь большой и окончательной пользы онъ всми этими "подмарыванiями" не могъ достичь, и вроятно это самъ лучше всхъ понимаетъ, имя какую-то свою идею въ запас, какое-то еще пока при прятанное оружiе защиты, которое вдругъ и обнаружитъ когда придетъ срокъ. Но пока все-таки, сознавая свою силу, онъ какъ бы игралъ и рзвился. Такъ напримръ, когда опрашивали Григорiя Васильева, бывшаго камердинера едора Павловича, дававшаго самое капитальное показанiе объ "отворенной въ садъ двери", защитникъ такъ и вцпился въ него, когда ему, въ свою очередь, пришлось предлагать вопросы. На до замтить что Григорiй Васильевичъ предсталъ въ залу не смутившиcь ни мало ни величiемъ суда, ни присутствiемъ огромной слу шавшей его публики, съ видомъ спокойнымъ и чуть не величавымъ. Онъ давалъ свои показанiя съ такою увренностью какъ еслибы бесдовалъ наедин со своею Марой Игнатьевной, только разв почтительне.

Сбить его было невозможно. Его сначала долго разспрашивалъ проку роръ о всхъ подробностяхъ семейства Карамазовыхъ. Семейная карти на ярко выставилась наружу. Слышалось, видлось что свидтель былъ простодушенъ и безпристрастенъ. При всей глубочайшей почтительно сти къ памяти своего бывшаго барина, онъ все-таки, напримръ, зая вилъ, что тотъ былъ къ Мит несправедливъ и "не такъ воспиталъ дтей.

Его, малаго мальчика, безъ меня вши бы зали", прибавилъ онъ повствуя о дтскихъ годахъ Мити. "Тоже не годилось отцу сына въ имнiи его материнскомъ, родовомъ, обижать." На вопросъ же прокуро ра о томъ какiя у него основанiя утверждать что едоръ Павловичъ обидлъ въ разчет сына, Григорiй Васильевичъ, къ удивленiю всхъ, основательныхъ данныхъ совсмъ никакихъ не представилъ, но все таки стоялъ на томъ что разчетъ съ сыномъ былъ "неправильный" и что это точно ему "нсколько тысячъ слдовало доплатить". Замчу кстати, что этотъ вопросъ Ч дйствительно ли едоръ Павловичъ не доплатилъ чего Мит, прокуроръ съ особенною настойчивостью предлагалъ потомъ и всмъ тмъ свидтелямъ которымъ могъ его предложить, не исключая ни Алеши, ни Ивана едоровича, но ни отъ кого изъ свидтелей не по лучилъ никакого точнаго свднiя;

вс утверждали фактъ и никто не могъ представить хоть сколько-нибудь яснаго доказательства. Посл того какъ Григорiй описалъ сцену за столомъ, когда ворвался Дмитрiй едоровичъ и избилъ отца, угрожая воротиться убить его, Ч мрачное впечатлнiе пронеслось по зал, тмъ боле что старый слуга разказы валъ спокойно, безъ лишнихъ словъ, своеобразнымъ языкомъ, а вышло страшно краснорчиво. За обиду свою Митей, ударившимъ его тогда по лицу и сбившимъ его съ ногъ, онъ замтилъ что не сердится и давно простилъ. О покойномъ Смердяков выразился, перекрестясь, что малый былъ со способностью, да глупъ и болзнью угнетенъ, а пуще безбож никъ, и что его безбожеству едоръ Павловичъ и старшiй сынъ учили.

Но о честности Смердякова подтвердилъ почти съ жаромъ и тутъ же пе редалъ какъ Смердяковъ, во время оно, найдя оброненныя барскiя день ги, не утаилъ ихъ, а принесъ барину, и тотъ ему за это "золотой пода рилъ" и впредь во всемъ доврять началъ. Отворенную же дверь въ садъ подтвердилъ съ упорною настойчивостью. Впрочемъ его такъ много раз спрашивали что я всего и припомнить не могу. Наконецъ опросы пере шли къ защитнику, и тотъ первымъ дломъ началъ узнавать о пакет, въ которомъ "будто бы" спрятаны были едоромъ Павловичемъ три ты сячи рублей для "извстной особы". "Видли ли вы его сами Ч вы, столь многолтне-приближенный къ вашему барину человкъ?" Григорiй отвтилъ что не видлъ, да и не слыхалъ о такихъ деньгахъ вовсе ни отъ кого, "до самыхъ тхъ поръ какъ вотъ зачали теперь вс говорить".

Этотъ вопросъ о пакет етюковичъ со своей стороны тоже предлагалъ всмъ кого могъ объ этомъ спросить изъ свидтелей съ такою же на стойчивостью какъ и прокуроръ свой вопросъ о раздл имнiя, и ото всхъ тоже получалъ лишь одинъ отвтъ, что пакета никто не видалъ, хотя очень многiе о немъ слышали. Эту настойчивость защитника на этомъ вопрос вс съ самаго начала замтили.

Ч Теперь могу ли обратиться къ вамъ съ вопросомъ, если только позволите, вдругъ и совсмъ неожиданно спросилъ етюковичъ, Ч изъ чего состоялъ тотъ бальзамъ, или такъ-сказать та настойка, посредст вомъ которой вы въ тотъ вечеръ, предъ сномъ, какъ извстно изъ пред варительнаго слдствiя, вытерли вашу страдающую поясницу, надясь тмъ излчиться?

Григорiй тупо посмотрлъ на опросчика и помолчавъ нсколько, пробормоталъ: "былъ шалфей положенъ".

Ч Только шалфей? Не припомните ли еще чего-нибудь?

Ч Подорожникъ былъ тоже.

Ч И перецъ можетъ-быть? любопытствовалъ етюковичъ.

Ч И перецъ былъ.

Ч И такъ дале. И все это на водочк?

Ч На спирту.

Въ зал чуть-чуть пронесся смшокъ.

Ч Видите, даже и на спирту. Вытерши спину, вы вдь остальное содержанiе бутылки, съ нкоею благочестивою молитвой, извстной лишь вашей супруг, изволили выпить, вдь такъ?

Ч Выпилъ.

Ч Много ли примрно выпили? Примрно? Рюмочку, другую?

Ч Со стаканъ будетъ.

Ч Даже и со стаканъ. Можетъ-быть и полтора стаканчика?

Григорiй замолкъ. Онъ какъ бы что-то понялъ.

Ч Стаканчика полтора чистенькаго спиртику Ч оно вдь очень недурно, какъ вы думаете? Можно и "райскiя двери отверзты" увидть, не то что дверь въ садъ?

Григорiй все молчалъ. Опять прошелъ смшокъ въ зал.

Предсдатель пошевелился.

Ч Не знаете ли вы наврно, впивался все боле и боле етюковичъ: Ч почивали вы или нтъ въ ту минуту когда увидли от воренную въ садъ дверь?

Ч На ногахъ стоялъ.

Ч Это еще не доказательство что не почивали (еще и еще смшокъ въ зал). Могли ли напримръ отвтить въ ту минуту, еслибы васъ кто спросилъ о чемъ, Ч ну напримръ о томъ который у насъ теперь годъ?

Ч Этого не знаю.

Ч А который у насъ теперь годъ, нашей эры, отъ Рождества Хри стова, не знаете ли?

Григорiй стоялъ со сбитымъ видомъ, въ упоръ смотря на своего му чителя. Странно это, казалось, повидимому, что онъ дйствительно не знаетъ какой теперь годъ.

Ч Можетъ-быть знаете однако сколько у васъ на рук пальцевъ?

Ч Я человкъ подневольный, вдругъ громко и раздльно прогово рилъ Григорiй, Ч коли начальству угодно надо мною надсмхаться, такъ я снести долженъ.

етюковича какъ бы немножко осадило, но ввязался и предсдатель и назидательно напомнилъ защитнику что слдуетъ задавать боле подходящiе вопросы. етюковичъ, выслушавъ, съ достоинствомъ покло нился и объявилъ что разспросы свои кончилъ. Конечно и въ публик, и у присяжныхъ могъ остаться маленькiй червячекъ сомннiя въ показанiи человка имвшаго возможность "видть райскiя двери" въ извстномъ состоянiи ченiя, и кром того даже невдующаго какой ныньче годъ отъ Рождества Христова;

такъ что защитникъ своей цли все-таки достигъ. Но предъ уходомъ Григорiя произошелъ еще эпизодъ.

Предсдатель, обратившись къ подсудимому, спросилъ: не иметъ ли онъ чего замтить по поводу данныхъ показанiй?

Ч Кром двери во всемъ правду сказалъ, громко крикнулъ Митя.

Ч Что вшей мн вычесывалъ Ч благодарю, что побои мн простилъ Ч благодарю;

старикъ былъ честенъ всю жизнь и вренъ отцу какъ семь сотъ пуделей.

Ч Подсудимый, выбирайте ваши слова, строго проговорилъ предсдатель.

Ч Я не пудель, проворчалъ и Григорiй.

Ч Ну такъ это я пудель, я! крикнулъ Митя. Ч Коли обидно, то на себя принимаю, а у него прощенiя прошу: былъ зврь и съ нимъ жес токъ! Съ Езопомъ тоже былъ жестокъ.

Ч Съ какимъ Езопомъ? строго поднялъ опять предсдатель.

Ч Ну съ Пьеро... съ отцомъ, съ едоромъ Павловичемъ.

Предсдатель опять и опять внушительно и строжайше уже под твердилъ Мит чтобъ онъ осторожне выбиралъ свои выраженiя.

Ч Вы сами вредите себ тмъ во мннiи судей вашихъ.

Точно также весьма ловко распорядился защитникъ и при спрос свидтеля Ракитина. Замчу что Ракитинъ былъ изъ самыхъ важныхъ свидтелей, и которымъ несомннно дорожилъ прокуроръ. Оказалось что онъ все зналъ, удивительно много зналъ, у всхъ-то онъ былъ, все то видлъ, со всми-то говорилъ, подробнйшимъ образомъ зналъ бiографiю едора Павловича и всхъ Карамазовыхъ. Правда, про па кетъ съ тремя тысячами тоже слышалъ лишь отъ самого Мити. За то подробно описалъ подвиги Мити въ трактир "Столичный городъ", вс компрометтирующiя того слова и жесты и передалъ исторiю о "мочалк" штабсъ-капитана Снегирева. Насчетъ же того особаго пункта, остался ли что-нибудь долженъ едоръ Павловичъ Мит при разчет по имнiю Ч даже самъ Ракитинъ не могъ ничего указать и отдлался лишь общи ми мстами презрительнаго характера: "кто дескать могъ бы разобрать изъ нихъ виноватаго и сосчитать кто кому остался долженъ при безтол ковой Карамазовщин, въ которой никто себя не могъ ни понять, ни опредлить?" Всю трагедiю судимаго преступленiя онъ изобразилъ какъ продуктъ застарлыхъ нравовъ крпостнаго права и погруженной въ безпорядокъ Россiи страдающей безъ соотвтственныхъ учрежденiй.

Словомъ, ему дали кое-что высказать. Съ этого процесса господинъ Ра китинъ въ первый разъ заявилъ себя и сталъ замтенъ;

прокуроръ зналъ что свидтель готовитъ въ журналъ статью о настоящемъ преступленiи и потомъ уже въ рчи своей (что увидимъ ниже) цитовалъ нсколько мыслей изъ этой статьи, значитъ уже былъ съ нею знакомъ.

Картина изображенная свидтелемъ вышла мрачною и роковою и сильно подкрпила "обвиненiе". Вообще же изложенiе Ракитина плнило пуб лику независимостiю мысли и необыкновеннымъ благородствомъ ея по лета. Послышались даже два, три внезапно сорвавшiяся рукоплесканiя, именно въ тхъ мстахъ гд говорилось о крпостномъ прав и о стра дающей отъ безурядицы Россiи. Но Ракитинъ, все-же какъ молодой человкъ, сдлалъ маленькiй промахъ, которымъ тотчасъ же отмнно усплъ воспользоваться защитникъ. Отвчая на извстные вопросы на счетъ Грушеньки, онъ, увлеченный своимъ успхомъ, который конечно уже самъ сознавалъ, и тою высотой благородства на которую воспарилъ, позволилъ себ выразиться объ Аграфен Александровн нсколько презрительно, какъ о "содержанк купца Самсонова". Дорого далъ бы онъ потомъ чтобы воротить свое словечко, ибо на немъ-то и поймалъ его тотчасъ же етюковичъ. И все потому что Ракитинъ совсмъ не разчи тывалъ что тотъ въ такой короткiй срокъ могъ до такихъ интимныхъ подробностей ознакомиться съ дломъ.

Ч Позвольте узнать, началъ защитникъ съ самою любезною и даже почтительною улыбкой, когда пришлось ему въ свою очередь задавать вопросы, Ч вы конечно тотъ самый и есть г. Ракитинъ, котораго бро шюру изданную епархiальнымъ начальствомъ, Житiе въ Боз почивша го старца отца Зосимы, полную глубокихъ и религiозныхъ мыслей, съ превосходнымъ и благочестивымъ посвященiемъ преосвященному, я не давно прочелъ съ такимъ удовольствiемъ?

Ч Я написалъ не для печати... это потомъ напечатали, пробор моталъ Ракитинъ какъ бы вдругъ чмъ-то опшенный и почти со сты домъ.

Ч О, это прекрасно! Мыслитель, какъ вы, можетъ и даже долженъ относиться весьма широко ко всякому общественному явленiю. Покрови тельствомъ преосвященнаго ваша полезнйшая брошюра разошлась и доставила относительную пользу... Но я вотъ о чемъ, главное, желалъ бы у васъ полюпытствовать: вы только-что заявили что были весьма близко знакомы съ гжой Свтловой? (Nota bene. 44 Фамилiя Грушеньки оказалась "Свтлова". Это я узналъ въ первый разъ только въ этотъ день, во время хода процесса.) Ч Я не могу отвчать за вс мои знакомства.... Я молодой чело вкъ.... и кто же можетъ отвчать за всхъ тхъ кого встрчаетъ, такъ и вспыхнулъ весь Ракитинъ.

Ч Понимаю, слишкомъ понимаю! воскликнулъ етюковичъ какъ бы самъ сконфуженный и какъ бы стремительно спша извиниться, Ч вы, какъ и всякiй другой, могли быть въ свою очередь заинтересованы знакомствомъ молодой и красивой женщины, охотно принимавшей къ себ цвтъ здшней молодежи, но.... я хотлъ лишь освдомиться: намъ извстно что Свтлова мсяца два назадъ чрезвычайно желала познакомиться съ младшимъ Карамазовымъ, Алексемъ едоровичемъ, и только за то чтобы вы привели его къ ней, и именно въ его тогдашнемъ монастырскомъ костюм, она пообщала вамъ выдать двадцать пять рублей, только-что вы его къ ней приведете. Это, какъ и извстно, состоялось именно въ вечеръ того дня который закончился трагическою катастрофой, послужившею основанiемъ настоящему длу.

Вы привели Алекся Карамазова къ госпож Свтловой и Ч получили вы тогда эти двадцать пять рублей наградныхъ отъ Свтловой, вотъ что я желалъ бы отъ васъ услышать?

Ч Это была шутка... Я не вижу почему васъ это можетъ интересо вать. Я взялъ для шутки... и чтобы потомъ отдать...

Ч Стало-быть взяли. Но вдь не отдали же и до сихъ поръ... или отдали?

Ч Это пустое... бормоталъ Ракитинъ, Ч я не могу на этакiе вопро сы отвчать... Я конечно отдамъ.

Вступился предсдатель, но защитникъ возвстилъ что онъ свои вопросы г. Ракитину кончилъ. Г. Ракитинъ сошелъ со сцены нсколько подсаленный. Впечатлнiе отъ высшаго благородства его рчи было таки испорчено, и етюковичъ, провожая его глазами, какъ бы говорилъ, указывая публик: "вотъ дескать каковы ваши благородные обвините ли!" Помню, не прошло и тутъ безъ эпизода со стороны Мити:

взбшенный тономъ съ какимъ Ракитинъ выразился о Грушеньк, онъ вдругъ закричалъ со своего мста: "Бернаръ!" Когда же предсдатель, по окончанiи всего опроса Ракитина, обратился къ подсудимому: не же лаетъ ли онъ чего замтить со своей стороны, то Митя зычно крикнулъ:

Ч Онъ у меня уже у подсудимаго деньги таскалъ взаймы! Бернаръ презрнный и карьеристъ, и въ Бога не вруетъ, преосвященнаго на дулъ!

Митю, конечно, опять образумили за неистовство выраженiй, но г.

Ракитинъ былъ доконченъ. Не повезло и свидтельству штабсъ капитана Снегирева, но уже совсмъ отъ другой причины. Онъ пред сталъ весь изорванный, въ грязной одежд, въ грязныхъ сапогахъ, и не смотря на вс предосторожности и предварительную "экспертизу", вдругъ оказался совсмъ пьяненькимъ. На вопросы объ обид нанесен ной ему Митей вдругъ отказался отвчать.

Ч Богъ съ ними-съ. Илюшечка не веллъ. Мн Богъ тамъ запла титъ-съ.

Ч Кто вамъ не веллъ говорить? Про кого вы упоминаете?

Ч Илюшечка, сыночекъ мой: "Папочка, папочка, какъ онъ тебя унизилъ!" У камушка произнесъ. Теперь помираетъ-съ...

Штабсъ-капитанъ вдругъ зарыдалъ и съ размаху бухнулся въ ноги предсдателю. Его поскоре вывели, при смх публики. Подготовлен ное прокуроромъ впечатлнiе не состоялось вовсе.

Защитникъ же продолжалъ пользоваться всми средствами и все боле и боле удивлялъ своимъ ознакомленiемъ съ дломъ до мельчай шихъ подробностей. Такъ напримръ, показанiе Трифона Борисовича произвело было весьма сильное впечатлнiе и ужь конечно было чрезвы чайно неблагопрiятно для Мити. Онъ именно, чуть не по пальцамъ, вы считалъ что Митя, въ первый прiздъ свой въ Мокрое, за мсяцъ почти предъ катастрофой, не могъ истратить мене трехъ тысячъ или "разв безъ самаго только малаго. На однхъ этихъ Цыганокъ сколько раски дано! Нашимъ-то, нашимъ-то вшивымъ мужикамъ не то что "полтиною по улиц шибали", а по меньшей мр двадцатипятирублевыми бумаж ками дарили, меньше не давали. А сколько у нихъ тогда просто украли съ! Вдь кто укралъ, тотъ руки своей не оставилъ, гд же его поймать, вора-то-съ, когда сами зря разбрасывали! Вдь у насъ народъ разбой никъ, душу свою не хранятъ. А двкамъ-то, двкамъ-то нашимъ дере венскимъ что пошло! Разбогатли у насъ съ той поры, вотъ что-съ, прежде бдность была." Словомъ, онъ припомнилъ всякую издержку и вывелъ все точно на счетахъ. Такимъ образомъ предположенiе о томъ что истрачены были лишь полторы тысячи, а другiя отложены въ ладон ку, становилось немыслимымъ. "Самъ видлъ, въ рукахъ у нихъ видлъ три тысячи какъ одну копечку, глазами созерцалъ, ужь намъ ли счету не понимать-съ!" восклицалъ Трофонъ Борисовичъ, изо всхъ силъ же лая угодить "начальству". Но когда опросъ перешелъ къ защитнику, тотъ, почти и не пробуя опровергать показанiе, вдругъ завелъ рчь о томъ что ямщикъ Тимоей и другой мужикъ Акимъ подняли въ Мокромъ, въ этотъ первый кутежъ, еще за мсяцъ до ареста, сто рублей въ сняхъ на полу, оброненные Митей въ хмльномъ вид, и представили ихъ Трифону Борисовичу, а тотъ далъ имъ за это по рублю. "Ну такъ воз вратили вы тогда эти сто рублей г. Карамазову или нтъ?" Трифонъ Борисовичъ какъ ни вилялъ, но посл допроса мужиковъ въ найденной сторублевой сознался, прибавивъ только что Дмитрiю едоровичу тогда же свято все возвратилъ и вручилъ "по самой честности, и что вотъ только он сами будучи въ то время совсмъ пьяными-съ врядъ ли это могутъ припомнить". Но такъ какъ онъ все-таки до призыва свидтелей мужиковъ въ находк ста рублей отрицался, то и показанiе его о возврат суммы хмльному Мит естественно подверглось большому сомннiю. Такимъ образомъ одинъ изъ опаснйшихъ свидтелей, вы ставленныхъ прокуратурой, ушелъ опять-таки заподозрннымъ и въ репутацiи своей сильно осаленнымъ. То же приключилось и съ Поляка ми: т явились гордо и независимо. Громко засвидтельствовали что, вопервыхъ, оба "служили корон" и что "панъ Митя" предлагалъ имъ три тысячи чтобы купить ихъ честь, и что они сами видли большiя деньги въ рукахъ его. Панъ Мусяловичъ вставлялъ страшно много польскихъ словъ въ свои фразы и видя что это только возвышаетъ его въ глазахъ предсдателя и прокурора, возвысилъ наконецъ свой духъ окончательно и сталъ уже совсмъ говорить по-польски. Но етюковичъ поймалъ и ихъ въ свои тенета: какъ ни вилялъ позванный опять Три фонъ Борисовичъ, а все-таки долженъ былъ сознаться что его колода картъ была подмнена паномъ Врублевскимъ своею, а что панъ Мусяло вичъ, меча банкъ, передернулъ карту. Это уже подтвердилъ Калгановъ, давая въ свою очередь показанiе, и оба пана удалились съ нкоторымъ срамомъ, даже при смх публики.

Затмъ точно такъ произошло почти со всми наиболе опаснйшими свидтелями. Каждаго-то изъ нихъ сумлъ етюковичъ нравственно размарать и отпустить съ нкоторымъ носомъ. Любители и юристы только любовались и лишь недоумвали опять-таки къ чему та кому большому и окончательному все это могло бы послужить, ибо, по вторяю, вс чувствовали неотразимость обвиненiя, все боле и трагичне нароставшаго. Но по увренности "великаго мага" видли что онъ былъ спокоенъ, и ждали: не даромъ же прiхалъ изъ Петербур га "таковъ человкъ", не таковъ и человкъ чтобы ни съ чмъ назадъ воротиться.

III.

Медицинская экспертиза и одинъ фунтъ орховъ.

Медицинская экспертиза тоже не очень помогла подсудимому. Да и самъ етюковичъ кажется не очень на нее разчитывалъ, что и оказалось въ послдствiи. Въ основанiи своемъ она произошла единственно по настоянiю Катерины Ивановны, вызвавшей нарочно знаменитаго докто ра изъ Москвы. Защита конечно ничего не могла черезъ нее проиграть, а въ лучшемъ случа могла что-нибудь и выиграть. Впрочемъ отчасти вышло даже какъ бы нчто комическое, именно по нкоторому разногласiю докторовъ. Экспертами явились Ч прiхавшiй знаменитый докторъ, затмъ нашъ докторъ Герценштубе и наконецъ молодой врачъ Первинскiй. Оба послднiе фигурировали тоже и какъ просто свидтели вызванные прокуроромъ. Первымъ спрошенъ былъ въ качеств эксперта докторъ Герценштубе. Это былъ семидесятилтнiй старикъ, сдой и плшивый, средняго роста, крпкаго сложенiя. Его вс у насъ въ город очень цнили и уважали. Былъ онъ врачъ добросовстный, человкъ прекрасный и благочестивый, какой-то гернгутеръ или "Моравскiй братъ" Ч ужь не знаю наврно. Жилъ у насъ уже очень давно и держалъ себя съ чрезвычайнымъ достоинствомъ. Онъ былъ добръ и человколюбивъ, чилъ бдныхъ больныхъ и крестьянъ да ромъ, самъ ходилъ въ ихъ конуры и избы и оставлялъ деньги на лекар ство, но притомъ былъ и упрямъ какъ мулъ. Сбить его съ его идеи, если она засла у него въ голов, было невозможно. Кстати, уже всмъ поч ти было извстно въ город что прiзжiй знаменитый врачъ въ какiе нибудь два-три дня своего у насъ пребыванiя позволилъ себ нсколько чрезвычайно обидныхъ отзывовъ на счетъ дарованiй доктора Герцен штубе. Дло въ томъ что хоть московскiй врачъ и бралъ за визиты не мене двадцати пяти рублей, но все же нкоторые въ нашемъ город обрадовались случаю его прiзда, не пожалли денегъ и кинулись къ нему за совтами. Всхъ этихъ больныхъ чилъ до него конечно док торъ Герценштубе, и вотъ знаменитый врачъ съ чрезвычайною рзкостью окритиковалъ везд его ченiе. Подъ конецъ даже, являясь къ больному, прямо спрашивалъ: "Ну, кто васъ здсь пачкалъ, Герцен штубе? Хе-хе!" Докторъ Герценштубе конечно все это узналъ. И вотъ вс три врача появились одинъ за другимъ для опроса. Докторъ Гер ценштубе прямо заявилъ что "ненормальность умственныхъ способно стей подсудимаго усматривается сама собой". Затмъ, представивъ свои соображенiя, которыя я здсь опускаю, онъ прибавилъ что ненормаль ность эта усматривается, главное, не только изъ прежнихъ многихъ по ступковъ подсудимаго, но и теперь въ сiю даже минуту, и когда его по просили объяснить въ чемъ же усматривается теперь, въ сiю-то минуту, то старикъ-докторъ со всею прямотой своего простодушiя указалъ на то что подсудимый, войдя въ залу, "имлъ необыкновенный и чудный по обстоятельствамъ видъ, шагалъ впередъ какъ солдатъ и держалъ глаза впереди себя, упираясь, тогда какъ врне было ему смотрть налво, гд въ публик сидятъ дамы, ибо онъ былъ большой любитель прекрас наго пола и долженъ былъ очень много думать о томъ что теперь о немъ скажутъ дамы," заключилъ старичокъ своимъ своеобразнымъ языкомъ.

Надо прибавить что онъ говорилъ по-русски много и охотно, но какъ-то у него каждая фраза выходила на нмецкiй манеръ, что впрочемъ нико гда не смущало его, ибо онъ всю жизнь имлъ слабость считать свою русскую рчь за образцовую, "за лучшую чмъ даже у Русскихъ", и да же очень любилъ прибгать къ русскимъ пословицамъ, увряя каждый разъ что русскiя пословицы лучшiя и выразительнйшiя изо всхъ по словицъ въ мiр. Замчу еще что онъ, въ разговор, отъ разсянности ли какой, часто забывалъ слова самыя обычныя, которыя отлично зналъ, но которыя вдругъ почему-то у него изъ ума выскакивали. То же самое впрочемъ бывало когда онъ говорилъ по-нмецки, и при этомъ всегда махалъ рукой предъ лицомъ своимъ какъ бы ища ухватить потерянное словечко, и ужь никто не могъ бы принудить его продолжать начатую рчь прежде чмъ онъ не отыщетъ пропавшаго слова. Замчанiе его на счетъ того что подсудимый войдя долженъ былъ бы посмотрть на дамъ вызвало игривый шепотъ въ публик. Старичка нашего очень у насъ любили вс дамы, знали тоже что онъ, холостой всю жизнь человкъ, благочестивый и цломудренный, на женщинъ смотрлъ какъ на высшiя и идеальныя существа. А потому неожиданное замчанiе его всмъ по казалось ужасно страннымъ.

Московскiй докторъ, спрошенный въ свою очередь, рзко и настой чиво подтвердилъ что считаетъ умственное состоянiе подсудимаго за ненормальное, "даже въ высшей степени". Онъ много и умно говорилъ про "афектъ" и "манiю" и выводилъ что по всмъ собраннымъ даннымъ подсудимый предъ своимъ арестомъ за нсколько еще дней находился въ несомннномъ болзненномъ афект, и если совершилъ преступленiе, то хотя и сознавая его, но почти невольно, совсмъ не имя силъ бороться съ болзненнымъ нравственнымъ влеченiемъ имъ овладвшимъ. Но кром афекта, докторъ усматривалъ и манiю, что уже пророчило впере ди, по его словамъ, прямую дорогу къ совершенному уже помшательству. (NB. Я передаю своими словами, докторъ же изъяс нялся очень ученымъ и спецiальнымъ языкомъ.) "Вс дйствiя его на оборотъ здравому смыслу и логик," продолжалъ онъ. "Уже не говорю о томъ чего не видалъ, то-есть о самомъ преступленiи и всей этой катастроф, но даже третьяго дня, во время разговора со мной, у него былъ необъяснимый неподвижный взглядъ. Неожиданный смхъ, когда вовсе его не надо. Непонятное постоянное раздраженiе, странныя слова:

"Бернаръ, эика и другiя, которыхъ не надо". Но особенно усматривалъ докторъ эту манiю въ томъ что подсудимый даже не можетъ и говорить о тхъ трехъ тысячахъ рублей, въ которыхъ считаетъ себя обманутымъ, безъ какого-то необычайнаго раздраженiя, тогда какъ обо всхъ дру гихъ неудачахъ и обидахъ своихъ говоритъ и вспоминаетъ довольно легко. Наконецъ, по справкамъ, онъ точно также и прежде, всякiй разъ когда касалось этихъ трехъ тысячъ, приходилъ въ какое-то почти изступленiе, а между тмъ свидтельствуютъ о немъ что онъ безкоры стенъ и нестяжателенъ. "Насчетъ же мннiя ученаго собрата моего, Ч иронически присовокупилъ московскiй докторъ, заканчивая свою рчь, Ч что подсудимый, входя въ залу, долженъ былъ смотрть на дамъ, а не прямо предъ собою, скажу лишь то что, кром игривости подобнаго заключенiя, оно сверхъ того и радикально ошибочно;

ибо, хотя я вполн соглашаюсь что подсудимый, входя въ залу суда, въ которой ршается его участь, не долженъ былъ такъ неподвижно смотрть предъ собой и что это дйствительно могло бы считаться признакомъ его ненормальна го душевнаго состоянiя въ данную минуту, но въ то же время я утвер ждаю что онъ долженъ былъ смотрть не налво на дамъ, а напротивъ именно направо, ища глазами своего защитника, въ помощи котораго вся его надежда и отъ защиты котораго зависитъ теперь вся его участь."

Мннiе свое докторъ выразилъ ршительно и настоятельно. Но особен ный комизмъ разногласiю обоихъ ученыхъ экспертовъ придалъ неожи данный выводъ врача Первинскаго, спрошеннаго посл всхъ. На его взглядъ подсудимый какъ теперь, такъ и прежде находится въ совер шенно нормальномъ состоянiи, и хотя дйствительно онъ долженъ былъ предъ арестомъ находиться въ положенiи нервномъ и чрезвычайно воз бужденномъ, но это могло происходить отъ многихъ самыхъ очевидныхъ причинъ: отъ ревности, гнва, безпрерывно пьянаго состоянiя и проч.

Но это нервное состоянiе не могло заключать въ себ никакого особен наго "афекта", о которомъ сейчасъ говорилось. Что же до того, налво или направо долженъ былъ смотрть подсудимый входя въ залу, то, "по его скромному мннiю", подсудимый именно долженъ былъ, входя въ за лу, смотрть прямо предъ собой, какъ и смотрлъ въ самомъ дл, ибо прямо предъ нимъ сидли предсдатель и члены суда, отъ которыхъ за виситъ теперь вся его участь, "такъ что, смотря прямо предъ собой, онъ именно тмъ самымъ и доказалъ совершенно нормальное состоянiе сво его ума въ данную минуту", съ нкоторымъ жаромъ заключилъ молодой врачъ свое "скромное" показанiе.

Ч Браво, карь! крикнулъ Митя со своего мста, Ч именно такъ!

Митю конечно остановили, но мннiе молодаго врача имло самое ршающее дйствiе какъ на судъ, такъ и на публику, ибо, какъ оказа лось потомъ, вс съ нимъ согласились. Впрочемъ докторъ Герценштубе, спрошенный уже какъ свидтель, совершенно неожиданно вдругъ по служилъ въ пользу Мити. Какъ старожилъ города, издавна знающiй се мейство Карамазовыхъ, онъ далъ нсколько показанiй весьма интерес ныхъ для "обвиненiя", и вдругъ, какъ бы что-то сообразивъ, присовоку пилъ:

Ч И однако бдный молодой человкъ могъ получить безъ сравненiя лучшую участь, ибо былъ хорошаго сердца и въ дтств и посл дтства, ибо я знаю это. Но русская пословица говоритъ: "Если есть у кого одинъ умъ, то это хорошо, а если придетъ въ гости еще ум ный человкъ, то будетъ еще лучше ибо тогда будетъ два ума, а не одинъ только..."

Ч Умъ хорошо а два Ч лучше, въ нетерпнiи подсказалъ проку роръ, давно уже знавшiй обычай старичка говорить медленно, растянуто, не смущаясь производимымъ впечатлнiемъ и тмъ что заставляетъ себя ждать, а напротивъ, еще весьма цня свое тугое, картофельное и всегда радостно самодовольное нмецкое остроумiе. Старичекъ же любилъ ост рить.

Ч О д-да, и я то же говорю, упрямо подхватилъ онъ: Ч одинъ умъ хорошо, а два гораздо лучше. Но къ нему другой съ умомъ не пришелъ, а онъ и свой пустилъ... Какъ это, куда онъ его пустилъ? Это слово Ч куда онъ пустилъ свой умъ, я забылъ, Ч продолжалъ онъ вертя рукой предъ своими глазами, Ч ахъ да, шпациренъ.

Ч Гулять?

Ч Ну да, гулять, и я то же говорю. Вотъ умъ его и пошелъ прогу ливаться и пришелъ въ такое глубокое мсто въ которомъ и потерялъ себя. А между тмъ это былъ благодарный и чувствительный юноша, о, я очень помню его еще вотъ такимъ малюткой, брошеннымъ у отца въ заднiй дворъ, когда онъ бгалъ по земл безъ сапожекъ и съ панталон чиками на одной пуговк...

Какая-то чувствительная и проникновенная нотка послышалась вдругъ въ голос честнаго старичка. етюковичъ такъ и вздрогнулъ, какъ бы что-то предчувствуя, и мигомъ привязался.

Ч О, да, я самъ былъ тогда еще молодой человкъ... Мн... ну да, мн было тогда сорокъ пять тъ, а я только-что сюда прiхалъ. И мн стало тогда жаль мальчика, и я спросилъ себя: почему я не могу купить ему одинъ фунтъ... Ну да, чего фунтъ? Я забылъ какъ это называется...

фунтъ того что дти очень любятъ, какъ это, Ч ну какъ это... Ч зама халъ опять докторъ руками, Ч это на дерев ростетъ, и его собираютъ и всмъ дарятъ...

Ч Яблоки?

Ч О н-н--тъ! Фунтъ, фунтъ, яблоки десятокъ, а не фунтъ...

нтъ, ихъ много и все маленькiе, кладутъ въ ротъ и кр-р-рахъ!...

Ч Орхи?

Ч Ну да, орхи, и я то же говорю, самымъ спокойнымъ образомъ, какъ бы вовсе и не искалъ слова, подтвердилъ докторъ, Ч и я принесъ ему одинъ фунтъ орховъ, ибо мальчику никогда и никто еще не прино силъ фунтъ орховъ, и я поднялъ мой палецъ и сказалъ ему: Мальчикъ!

Gоtt der Vater, онъ засмялся и говоритъ: Gоtt der Vater. 45 Ч Gоtt der Sоhn. Онъ еще засмялся и лепеталъ: Gоtt der Sohn. Ч Gоtt der heilige Geist. 47 Тогда онъ еще засмялся и проговорилъ сколько могъ:

Gott der heilige Geist. А я ушелъ. На третiй день иду мимо, а онъ кри читъ мн самъ: "Дядя, Gott der Vater, Gott der Sohn, и только забылъ Gott der heilige Geist, но я ему вспомнилъ, и мн опять стало очень жаль его. Но его увезли, и я боле не видалъ его. И вотъ прошло двадцать три года, я сижу въ одно утро въ моемъ кабинет уже съ блою головой, и вдругъ входитъ цвтущiй молодой человкъ, котораго я никакъ не мо гу узнать, но онъ поднялъ палецъ и смясь говоритъ: "Gott der Vater, Gott der Sohn und Gott der heilige Geist! Я сейчасъ прiхалъ и пришелъ васъ бла годарить за фунтъ орховъ;

ибо мн никто никогда не покупалъ тогда фунтъ орховъ, а вы одинъ купили мн фунтъ орховъ." И тогда я вспомнилъ мою счастливую молодость и бднаго мальчика на двор безъ сапожекъ, и у меня повернулось сердце, и я сказалъ: Ты благодарный молодой человкъ, ибо всю жизнь помнилъ тотъ фунтъ орховъ который я теб принесъ въ твоемъ дтств. И я обнялъ его и благословилъ. И я заплакалъ. Онъ смялся, но онъ и плакалъ... ибо Русскiй весьма часто смется тамъ гд надо плакать. Но онъ и плакалъ, я видлъ это. А те перь, увы!...

Ч И теперь плачу, Нмецъ, и теперь плачу, Божiй ты человкъ!

крикнулъ вдругъ Митя со своего мста.

Какъ бы тамъ ни было, а анекдотикъ произвелъ въ публик нкоторое благопрiятное впечатлнiе. Но главный эффектъ въ пользу Мити произ веденъ былъ показанiемъ Катерины Ивановны, о которомъ сейчасъ ска жу. Да и вообще, когда начались свидтели dcharge, то-есть вы званные защитникомъ, то судьба какъ бы вдругъ и даже серiозно улыб нулась Мит и Ч что всего замчательне Ч неожиданно даже для са мой защиты. Но еще прежде Катерины Ивановны спрошенъ былъ Але ша, который вдругъ припомнилъ одинъ фактъ, имвшiй видъ даже какъ будто положительнаго уже свидтельства противъ одного важнйшаго пункта обвиненiя.

IV.

Счастье улыбается Мит.

Случилось это вовсе нечаянно даже для самого Алеши. Онъ вы званъ былъ безъ присяги, и я помню что къ нему вс стороны отнеслись съ самыхъ первыхъ словъ допроса чрезвычайно мягко и симпатично.

Видно было что ему предшествовала добрая слава. Алеша показывалъ скромно и сдержанно, но въ показанiяхъ его явно прорывалась горячая симпатiя къ несчастному брату. Отвчая по одному вопросу, онъ очер тилъ характеръ брата какъ человка можетъ-быть и неистоваго и увле ченнаго страстями, но тоже и благороднаго, гордаго и великодушнаго, готоваго даже на жертву, если бъ отъ него потребовали. Сознавался впрочемъ что братъ былъ въ послднiе дни, изъ-за страсти къ Гру шеньк, изъ-за соперничества съ отцомъ, въ положенiи невыносимомъ.

Но онъ съ негодованiемъ отвергъ даже предположенiе о томъ что братъ могъ убить съ цлью грабежа, хотя и сознался что эти три тысячи обра тились въ ум Мити въ какую-то почти манiю, что онъ считалъ ихъ за недоданное ему, обманомъ отца, наслдство, и что, будучи вовсе не ко рыстолюбивымъ, даже не могъ заговорить объ этихъ трехъ тысячахъ безъ изступленiя и бшенства. Про соперничество же двухъ "особъ", какъ выразился прокуроръ, то-есть Грушеньки и Кати, отвчалъ уклон чиво, и даже на одинъ или два вопроса совсмъ не пожелалъ отвчать.

Ч Говорилъ ли вамъ по крайней мр братъ вашъ что намренъ убить своего отца? спросилъ прокуроръ. Ч Вы можете не отвчать, если найдете это нужнымъ, прибавилъ онъ.

Ч Прямо не говорилъ, отвтилъ Алеша.

Ч Какже? Косвенно?

Ч Онъ говорилъ мн разъ о своей личной ненависти къ отцу и что боится что... въ крайнюю минуту... въ минуту омерзнiя... можетъ-быть и могъ бы убить его.

Ч И вы услышавъ поврили тому?

Ч Боюсь сказать что поврилъ. Но я всегда былъ убжденъ что нкоторое высшее чувство всегда спасетъ его въ роковую минуту, какъ и спасло въ самомъ дл, потому что не онъ убилъ отца моего, твердо закончилъ Алеша громкимъ голосомъ и на всю залу. Прокуроръ вздрог нулъ какъ боевой конь заслышавшiй трубный сигналъ.

Ч Будьте уврены что я совершенно врю самой полной искренно сти убжденiя вашего, не обусловливая и не ассимилируя его нисколько съ любовью къ вашему несчастному брату. Своеобразный взглядъ вашъ на весь трагическiй эпизодъ разыгравшiйся въ вашемъ семейств уже извстенъ намъ по предварительному слдствiю. Не скрою отъ васъ что онъ въ высшей степени особливъ и противорчитъ всмъ прочимъ показанiямъ полученнымъ прокуратурою. А потому и нахожу нужнымъ спросить васъ уже съ настойчивостью: какiя именно данныя руководили мысль вашу и направили ее на окончательное убжденiе въ невиновно сти брата вашего, и напротивъ, въ виновности другаго лица, на котора го вы уже указали прямо на предварительномъ слдствiи?

Ч На предварительномъ слдствiи я отвчалъ лишь на вопросы, тихо и спокойно проговорилъ Алеша, Ч а не шелъ самъ съ обвиненiемъ на Смердякова.

Ч И все же на него указали?

Ч Я указалъ со словъ брата Дмитрiя. Мн еще до допроса разка зали о томъ что произошло при арест его и какъ онъ самъ показалъ тогда на Смердякова. Я врю вполн что братъ невиновенъ. А если убилъ не онъ, то...

Ч То Смердяковъ? Почему же именно Смердяковъ? И почему именно вы такъ окончательно убдились въ невиновности вашего брата?

Ч Я не могъ не поврить брату. Я знаю что онъ мн не солжетъ. Я по лицу его видлъ что онъ мн не жетъ.

Ч Только по лицу? Въ этомъ вс ваши доказательства?

Ч Боле не имю доказательствъ.

Ч И о виновности Смердякова тоже не основываетесь ни на малйшемъ иномъ доказательств кром лишь словъ вашего брата и выраженiя лица его?

Ч Да, не имю иного доказательства.

На этомъ прокуроръ прекратилъ разспросы. Отвты Алеши произ вели было на публику самое разочаровывающее впечатлнiе. О Смердяков у насъ уже поговаривали еще до суда, кто-то что-то слы шалъ, кто-то на что-то указывалъ, говорили про Алешу что онъ нако пилъ какiя-то чрезвычайныя доказательства въ пользу брата и въ ви новности лакея, и вотъ Ч ничего, никакихъ доказательствъ, кром ка кихъ-то нравственныхъ убжденiй, столь естественныхъ въ его качеств роднаго брата подсудимаго.

Но началъ спрашивать и етюковичъ. На вопросъ о томъ: когда именно подсудимый говорилъ ему, Алеш, о своей ненависти къ отцу и о томъ что онъ могъ бы убить его, и что слышалъ ли онъ это отъ него напримръ при послднемъ свиданiи предъ катастрофой, Алеша, отвчая, вдругъ какъ бы вздрогнулъ, какъ бы нчто только теперь при помнивъ и сообразивъ:

Ч Я припоминаю теперь одно обстоятельство, о которомъ я было совсмъ и самъ позабылъ, но тогда оно было мн такъ не ясно, а те перь...

И Алеша съ увлеченiемъ, видимо самъ только-что теперь внезапно попавъ на идею, припомнилъ какъ въ послднемъ свиданiи съ Митей, вечеромъ, у дерева, по дорог къ монастырю, Митя, ударяя себя въ грудь, "въ верхнюю часть груди", нсколько разъ повторилъ ему что у него есть средство возстановить свою честь, что средство это здсь, вотъ тутъ, на его груди... "Я подумалъ тогда что онъ, ударяя себя въ грудь, говорилъ о своемъ сердц", продолжалъ Алеша, Ч "о томъ что въ сердц своемъ могъ бы отыскать силы, чтобы выйти изъ одного какого то ужаснаго позора, который предстоялъ ему и о которомъ онъ даже мн не смлъ признаться. Признаюсь, я именно подумалъ тогда что онъ говоритъ объ отц и что онъ содрогается какъ отъ позора при мысли пойти къ отцу и совершить съ нимъ какое-нибудь насилiе, а между тмъ онъ именно тогда какъ бы на что-то указывалъ на своей груди, такъ что, помню, у меня мелькнула именно тогда же какая-то мысль что сердце совсмъ не въ той сторон груди, а ниже, а онъ ударяетъ себя гораздо выше, вотъ тутъ, сейчасъ ниже шеи, и все указываетъ въ это мсто. Моя мысль мн показалась тогда глупою, а онъ именно можетъ-быть тогда указывалъ на эту ладонку въ которой зашиты были эти полторы тыся чи!..."

Ч Именно! крякнулъ вдругъ Митя съ мста. Ч Это такъ, Алеша, такъ, я тогда объ нее стучалъ кулакомъ!

етюковичъ бросился къ нему впопыхахъ, умоляя успокоиться, и въ тотъ же мигъ такъ и вцпился въ Алешу. Алеша, самъ увлеченный сво имъ воспоминанiемъ, горячо высказалъ свое предположенiе что позоръ этотъ вроятне всего состоялъ именно въ томъ что, имя на себ эти тысячу пятьсотъ рублей, которыя бы могъ возвратить Катерин Ивановн, какъ половину своего ей долга, онъ все-таки ршилъ не от дать ей этой половины и употребить на другое, то-есть на увозъ Гру шеньки, еслибъ она согласилась...

Ч Это такъ, это именно такъ, восклицалъ во внезапномъ возбуж денiи Алеша, Ч братъ именно восклицалъ мн тогда что половину, по ловину позора (онъ нсколько разъ выговорилъ: половину!), онъ могъ бы сейчасъ снять съ себя, но что до того несчастенъ слабостью своего характера что этого не сдлаетъ.... знаетъ заране что этого не можетъ и не въ силахъ сдлать!

Ч И вы твердо, ясно помните что онъ ударялъ себя именно въ это мсто груди? жадно допрашивалъ етюковичъ.

Ч Ясно и твердо, потому что именно мн подумалось тогда:

зачмъ это онъ ударяетъ такъ высоко, когда сердце ниже, и мн тогда же показалась моя мысль глупою... я это помню что показалась глупою...

это мелькнуло. Вотъ потому-то я сейчасъ теперь и вспомнилъ. И какъ я могъ позабыть это до самыхъ этихъ поръ! Именно онъ на эту ладонку указывалъ какъ на то что у него есть средства, но что онъ не отдастъ эти полторы тысячи! А при арест, въ Мокромъ, онъ именно кричалъ, Ч я это знаю, мн передавали, Ч что считаетъ самымъ позорнымъ дломъ всей своей жизни, что имя средства отдать половину (именно полови ну!) долга Катерин Ивановн и стать предъ ней не воромъ, онъ все таки не ршился отдать и лучше захотлъ остаться въ ея глазахъ во ромъ чмъ разстаться съ деньгами! А какъ онъ мучился, какъ онъ му чился этимъ долгомъ! закончилъ, восклицая, Алеша.

Разумется ввязался и прокуроръ. Онъ попросилъ Алешу еще разъ описать какъ это все было, и нсколько разъ настаивалъ спрашивая:

точно ли подсудимый, бiя себя въ грудь, какъ бы на что-то указывалъ?

Можетъ-быть просто билъ себя кулакомъ по груди?

Ч Да и не кулакомъ! восклицалъ Алеша, Ч а именно указывалъ пальцами, и указывалъ сюда, очень высоко... Но какъ я могъ это такъ совсмъ забыть до самой этой минуты!

Предсдатель обратился къ Мит съ вопросомъ, что можетъ онъ сказать насчетъ даннаго показанiя. Митя подтвердилъ что именно все такъ и было, что онъ именно указывалъ на свои полторы тысячи, бывшiя у него на груди, сейчасъ пониже шеи, и что конечно это былъ позоръ, Ч "позоръ отъ котораго не отрекаюсь, позорнйшiй актъ во всей моей жизни!" вскричалъ Митя. "Я могъ отдать и не отдалъ. Захотлъ лучше остаться въ ея глазахъ воромъ, но не отдалъ, а самый главный позоръ былъ въ томъ что и впередъ зналъ что не отдамъ! Правъ Алеша! Спаси бо Алеша!" Тмъ кончился допросъ Алеши. Важно и характерно было именно то обстоятельство что отыскался хоть одинъ лишь фактъ, хоть одно лишь, положимъ, самое мелкое доказательство, почти только намекъ на доказательство, но которое все же хоть капельку свидтельствовало что дйствительно существовала эта ладонка, что были въ ней полторы ты сячи, и что подсудимый не галъ на предварительномъ слдствiи, когда въ Мокромъ объявилъ что эти полторы тысячи "были мои". Алеша былъ радъ;

весь раскраснвшись, онъ прослдовалъ на указанное ему мсто.

Онъ долго еще повторялъ про себя: "Какъ это я забылъ! Какъ могъ я это забыть! И какъ это такъ вдругъ только теперь припомнилось!" Начался допросъ Катерины Ивановны. Только-что она появилась въ зал пронеслось нчто необыкновенное. Дамы схватились за лорнеты и бинокли, мущины зашевелились, иные вставали съ мстъ чтобы лучше видть. Вс утверждали потомъ что Митя вдругъ поблднлъ "какъ платокъ" только-что она вошла. Вся въ черномъ, скромно и почти робко приблизилась она къ указанному ей мсту. Нельзя было угадать по лицу ея что она была взволнована, но ршимость сверкала въ ея темномъ, су мрачномъ взгляд. Надо замтить, потомъ весьма многiе утверждали что она была удивительно хороша собой въ ту минуту. Заговорила она тихо, но ясно, на всю залу. Выражалась чрезвычайно спокойно или по крайней мр усиливаясь быть спокойною. Предсдатель началъ вопро сы свои осторожно, чрезвычайно почтительно, какъ бы боясь коснуться "иныхъ струнъ" и уважая великое несчастiе. Но Катерина Ивановна са ма, съ самыхъ первыхъ словъ, твердо объявила на одинъ изъ предло женныхъ вопросовъ что она была помолвленною невстой подсудимаго "до тхъ поръ пока онъ самъ меня не оставилъ"... тихо прибавила она.

Когда ее спросили о трехъ тысячахъ, ввренныхъ Мит для отсылки на почту ея родственникамъ, она твердо проговорила: "Я дала ему не пря мо на почту;

я тогда предчувствовала что ему очень нужны деньги... въ ту минуту... Я дала ему эти три тысячи подъ условiемъ чтобъ онъ ото слалъ ихъ, если хочетъ, въ теченiе мсяца. Напрасно онъ такъ потомъ себя мучилъ изъ-за этого долга..."

Я не передаю всхъ вопросовъ и въ точности всхъ ея отвтовъ, я только передаю существенный смыслъ ея показанiй.

Ч Я твердо была уврена что онъ всегда успетъ переслать эти три тысячи, только-что получитъ отъ отца, продолжала она, отвчая на во просы. Ч Я всегда была уврена въ его безкорыстiи и въ его честно сти.... высокой честности въ денежныхъ длахъ. Онъ твердо былъ увренъ что получитъ отъ отца три тысячи рублей и нсколько разъ мн говорилъ про это. Я знала что у него съ отцомъ распря, и всегда была и до сихъ поръ тоже уврена что онъ былъ обиженъ отцомъ. Я не помню никакихъ угрозъ отцу съ его стороны. При мн по крайней мр онъ ничего не говорилъ никакихъ угрозъ. Еслибъ онъ пришелъ тогда ко мн, я тотчасъ успокоила бы его тревогу изъ-за должныхъ мн имъ этихъ несчастныхъ трехъ тысячъ, но онъ не приходилъ ко мн боле....

а я сама... я была поставлена въ такое положенiе.... что не могла его звать къ себ.... Да я и никакого права не имла быть къ нему требова тельною за этотъ долгъ, Ч прибавила она вдругъ и что-то ршительное зазвен ло в ъ ея голос, Ч я сама однажды получила отъ него денеж ное одолженiе еще большее чмъ въ три тысячи, и приняла его несмотря на то что и предвидть еще тогда не могла что хоть когда-нибудь въ состоянiи буду заплатить ему долгъ мой...

Въ тон голоса ея какъ бы почувствовался какой-то вызовъ. Имен но въ эту минуту вопросы перешли къ етюковичу.

Ч Это было еще не здсь, а въ начал вашего знакомства? осто рожно подходя подхватилъ етюковичъ, въ мигъ запредчувствовавъ нчто благопрiятное. (Замчу въ скобкахъ что онъ, несмотря на то что былъ вызванъ изъ Петербурга отчасти и самою Катериной Ивановной, Ч все-таки не зналъ ничего объ эпизод о пяти тысячахъ данныхъ ей Митей еще въ томъ город и о "земномъ поклон". Она этого не сказала ему и скрыла! И это было удивительно. Можно съ увренностiю предпо ложить что она сама, до самой послдней минуты, не знала: разкажетъ она этотъ эпизодъ на суд или нтъ, и ждала какого-то вдохновенiя.) Нтъ, никогда я не могу забыть этихъ минутъ! Она начала разка зывать, она все разказала, весь этотъ эпизодъ, повданный Митей Алеш, и "земной поклонъ", и причины, и про отца своего, и появленiе свое у Мити, и ни словомъ, ни единымъ намекомъ не упомянула о томъ что Митя, чрезъ сестру ея, самъ предложилъ "прислать къ нему Катери ну Ивановну за деньгами". Это она великодушно утаила и не устыди лась выставить наружу что это она, она сама, прибжала тогда къ моло дому офицеру, своимъ собственнымъ порывомъ, надясь на что-то....

чтобы выпросить у него денегъ. Это было нчто потрясающее. Я холодлъ и дрожалъ слушая, зала замерла, ловя каждое слово. Тутъ бы ло что-то безпримрное, такъ что даже и отъ такой самовластной и пре зрительно гордой двушки, какъ она, почти невозможно было ожидать такого высоко-откровеннаго показанiя, такой жертвы, такого самозакланiя. И для чего, для кого? Чтобы спасти своего измнника и обидчика, чтобы послужить хоть чмъ-нибудь, хоть малымъ, къ спасенiю его, произведя въ его пользу хорошее впечатлнiе! И въ самомъ дл:

образъ офицера отдающаго свои послднiя пять тысячъ рублей, Ч все что у него оставалось въ жизни, Ч и почтительно преклонившагося предъ невинною двушкой, выставился весьма симпатично и привлека тельно, но.... у меня больно сжалось сердце! Я почувствовалъ что мо жетъ выйти потомъ (да и вышла потомъ, вышла!) клевета! Со злобнымъ смшкомъ говорили потомъ во всемъ город что разказъ можетъ-быть не совсмъ былъ точенъ, именно въ томъ мст гд офицеръ отпустилъ отъ себя двицу "будто бы только съ почтительнымъ поклономъ". Наме кали что тутъ нчто "пропущено". "Да еслибъ и не было пропущено, ес либъ и все правда была, говорили даже самыя почтенныя наши дамы, Ч то и тогда еще неизвстно: очень ли благородно такъ поступить было двушк, даже хоть бы спасая отца?" И неужели Катерина Ивановна, съ ея умомъ, съ ея болзненною проницательностью, не предчувствовала заране что такъ заговорятъ? Непремнно предчувствовала, и вотъ ршилась же сказать все! Разумется, вс эти грязненькiя сомннiя въ правд разказа начались лишь потомъ, а въ первую минуту все и вс были потрясены. Что же до членовъ суда, то Катерину Ивановну вы слушали въ благоговйномъ, такъ-сказать даже стыдливомъ молчанiи.

Прокуроръ не позволилъ себ ни единаго дальнйшаго вопроса на эту тему. етюковичъ глубоко поклонился ей. О, онъ почти торжествовалъ!

Многое было прiобртено: человкъ отдающiй, въ благородномъ порыв, послднiя пять тысячъ, и потомъ тотъ же человкъ убивающiй отца но чью съ цлью ограбить его на три тысячи, Ч это было нчто отчасти и несвязуемое. По крайней мр хоть грабежъ-то могъ теперь устранить етюковичъ. "Дло" вдругъ облилось какимъ-то новымъ свтомъ. Что то симпатичное пронеслось въ пользу Мити. Онъ же.... про него разка зывали что онъ разъ или два во время показанiя Катерины Ивановны вскочилъ было съ мста, потомъ упалъ опять на скамью и закрылъ обими ладонями лицо. Но когда она кончила, онъ вдругъ рыдающимъ голосомъ воскликнулъ, простирая къ ней руки:

Ч Катя, зачмъ меня погубила!

И громко зарыдалъ было на всю залу. Впрочемъ мигомъ сдержалъ себя и опять прокричалъ:

Ч Теперь я приговоренъ!

А затмъ какъ бы закоченлъ на мст, стиснувъ зубы и сжавъ крестомъ на груди руки. Катерина Ивановна осталась въ зал и сла на указанный ей стулъ. Она была блдна и сидла потупившись. Разказы вали бывшiе близь нея что она долго вся дрожала какъ въ лихорадк.

Къ допросу явилась Грушенька.

Я подхожу близко къ той катастроф которая, разразившись вне запно, дйствительно можетъ-быть погубила Митю. Ибо я увренъ, да и вс тоже, вс юристы посл такъ говорили, что не явись этого эпизода, преступнику по крайней мр дали бы снисхожденiе. Но объ этомъ сей часъ. Два слова лишь прежде о Грушеньк.

Она явилась въ залу тоже вся одтая въ черное, въ своей прекрас ной черной шали на плечахъ. Плавно, своею неслышною походкой, съ маленькою раскачкой, какъ ходятъ иногда полныя женщины, приблизи лась она къ балюстрад, пристально смотря на предсдателя и ни разу не взглянувъ ни направо, ни налво. По моему, она была очень хороша собой въ ту минуту и вовсе не блдна, какъ увряли потомъ дамы.

Увряли тоже что у ней было какое-то сосредоточенное и злое лицо. Я думаю только что она была раздражена и тяжело чувствовала на себ презрительно-любопытные взгляды жадной къ скандалу нашей публики.

Это былъ характеръ гордый, не выносящiй презрнiя, одинъ изъ такихъ которые чуть лишь заподозрятъ отъ кого презрнiе Ч тотчасъ воспла меняются гнвомъ и жаждой отпора. При этомъ была конечно и робость, и внутреннiй стыдъ за эту робость, такъ что не мудрено что разговоръ ея былъ неровенъ, Ч то гнвливъ, то презрителенъ и усиленно грубъ, то вдругъ звучала искренняя сердечная нотка самоосужденiя, самооб виненiя. Иногда же говорила такъ какъ будто летла въ какую-то про пасть: "все де равно, что бы ни вышло, а я все-таки скажу...." На счетъ знакомства своего съ едоромъ Павловичемъ она рзко замтила: "Все пустяки, разв я виновата что онъ ко мн привязался?" А потомъ че резъ минуту прибавила: "Я во всемъ виновата я смялась надъ тмъ и другимъ, Ч и надъ старикомъ, и надъ этимъ, Ч и ихъ обоихъ до того довела. Изъ-за меня все произошло." Какъ-то коснулось дло до Самсо нова: "Какое кому дло, Ч съ какимъ-то наглымъ вызовомъ тотчасъ же огрызнулась она, Ч онъ былъ мой благодтель, онъ меня босоногую взялъ, когда меня родные изъ избы вышвырнули." Предсдатель, впро чемъ весьма вжливо, напомнилъ ей что надо отвчать прямо на вопро сы, не вдаваясь въ излишнiя подробности. Грушенька покраснла и гла за ея сверкнули.

Пакета съ деньгами она не видала, а только слыхала отъ "злодя" что есть у едора Павловича какой-то пакетъ съ тремя тысячами.

"Только это все глупости, я смялась, и ни за что бы туда не пошла...."

Ч Про кого вы сейчасъ упомянули какъ о "злод"? освдомился прокуроръ:

Ч А про лакея, про Смердякова, что барина своего убилъ, а вчера повсился.

Конечно, ее мигомъ спросили: какiя же у ней основанiя для такого ршительнаго обвиненiя, но основанiй не оказалось тоже и у ней ника кихъ.

Ч Такъ Дмитрiй едоровичъ мн самъ говорилъ, ему и врьте.

Разлучница его погубила, вотъ что, всему одна она причиной, вотъ что, Ч вся какъ будто содрогаясь отъ ненависти прибавила Грушенька и злобная нотка зазвенла въ ея голос.

Освдомились на кого она опять намекаетъ.

Ч А на барышню, на эту вотъ Катерину Ивановну. Къ себ меня тогда зазвала, шоколатомъ подчивала, прельстить хотла. Стыда въ ней мало истиннаго, вотъ что....

Тутъ предсдатель уже строго остановилъ ее, прося умрить свои выраженiя. Но сердце ревнивой женщины уже разгорлось, она готова была полетть хоть въ бездну....

Ч При арест въ сел Мокромъ, припоминая спросилъ прокуроръ, Ч вс видли и слышали какъ вы, выбжавъ изъ другой комнаты, за кричали: "Я во всемъ виновата, вмст въ каторгу пойдемъ!" Стало быть была уже и у васъ въ ту минуту увренность что онъ отцеубiйца?

Ч Я чувствъ моихъ тогдашнихъ не помню, отвтила Грушенька, Ч вс тогда закричали что онъ отца убилъ, я и почувствовала что это я виновата, и что изъ-за меня онъ убилъ. А какъ онъ сказалъ что непови ненъ, я ему тотчасъ поврила, и теперь врю, и всегда буду врить: не таковъ человкъ чтобы солгалъ.

Вопросы перешли къ етюковичу. Между прочимъ, я помню, онъ спросилъ про Ракитина и про двадцать пять рублей "за то что привелъ къ вамъ Алекся едоровича Карамазова".

Ч А что жь удивительнаго что онъ деньги взялъ, съ презритель ною злобой усмхнулась Грушенька, Ч онъ и все ко мн приходилъ деньги канючить, рублей по тридцати бывало въ мсяцъ выберетъ, все больше на баловство: пить-сть ему было на что и безъ моего.

Ч На какомъ же основанiи вы были такъ щедры къ г. Ракитину?

подхватилъ етюковичъ, несмотря на то что предсдатель сильно шеве лился.

Ч Да вдь онъ же мн двоюродный братъ. Моя мать съ его мате рью родныя сестры. Онъ только все молилъ меня никому про то здсь не сказывать, стыдился меня ужь очень.

Этотъ новый фактъ оказался совершенною неожиданностью для всхъ, никто про него до сихъ поръ не зналъ во всемъ город, даже въ монастыр, даже не зналъ Митя. Разказывали что Ракитинъ побагро влъ отъ стыда на своемъ стул. Грушенька еще до входа въ залу какъ то узнала что онъ показалъ противъ Мити, а потому и озлилась. Вся да вешняя рчь г. Ракитина, все благородство ея, вс выходки на крпостное право, на гражданское неустройство Россiи, Ч все это уже окончательно на этотъ разъ было похерено и уничтожено въ общемъ мннiи. етюковичъ былъ доволенъ: опять Богъ на шапку послалъ. Во обще же Грушеньку допрашивали не очень долго да и не могла она ко нечно сообщить ничего особенно новаго. Оставила она въ публик весь ма непрiятное впечатлнiе. Сотни презрительныхъ взглядовъ устреми лись на нее, когда она, кончивъ показанiе, услась въ зал довольно да леко отъ Катерины Ивановны. Все время, пока ее спрашивали, Митя молчалъ какъ бы окаменвъ, опустивъ глаза въ землю.

Появился свидтелемъ Иванъ едоровичъ.

V.

Внезапная катастрофа.

Замчу что его вызвали было еще до Алеши. Но судебный приставъ доложилъ тогда предсдателю что, по внезапному нездоровью или како му-то припадку, свидтель не можетъ явиться сейчасъ, но только-что оправится, то когда угодно готовъ будетъ дать свое показанiе. Этого впрочемъ какъ-то никто не слыхалъ и узнали уже въ послдствiи.

Появленiе его въ первую минуту было почти не замчено: главные свидтели, особенно дв соперницы, были уже допрошены;

любопытство было пока удовлетворено. Въ публик чувствовалось даже утомленiе.

Предстояло еще выслушать нсколько свидтелей, которые вроятно ничего особеннаго не могли сообщить въ виду всего что было уже сооб щено. Время же уходило. Иванъ едоровичъ приблизился какъ-то уди вительно медленно, ни на кого не глядя и опустивъ даже голову, точно о чемъ-то нахмуренно соображая. Одтъ онъ былъ безукоризненно, но лицо его на меня по крайней мр произвело болзненное впечатлнiе:

было въ этомъ лиц что-то какъ бы тронутое землей, что-то похожее на лицо помирающаго человка. Глаза были мутны;

онъ поднялъ ихъ и медленно обвелъ ими залу. Алеша вдругъ вскочилъ было со своего стула и простоналъ: ахъ! Я помню это. Но и это мало кто уловилъ.

Предсдатель началъ было съ того что онъ свидтель безъ присяги, что онъ можетъ показывать или умолчать, но что конечно все показан ное должно быть по совсти, и т. д., и т. д. Иванъ едоровичъ слушалъ и мутно глядлъ на него;

но вдругъ лицо его стало медленно раздви гаться въ улыбку, и только-что предсдатель, съ удивленiемъ на него смотрвшiй, кончилъ говорить, онъ вдругъ разсмялся.

Ч Ну и что же еще? громко спросилъ онъ.

Все затихло въ зал, что-то какъ бы почувствовалось.

Предсдатель забезпокоился.

Ч Вы... можетъ-быть еще не такъ здоровы? проговорилъ онъ было ища глазами судебнаго пристава.

Ч Не безпокойтесь, ваше превосходительство, я достаточно здо ровъ и могу вамъ кое-что разказать любопытное, отвтилъ вдругъ совсмъ спокойно и почтительно Иванъ едоровичъ.

Ч Вы имете предъявить какое-нибудь особое сообщенiе? все еще съ недоврчивостью продолжалъ предсдатель.

Иванъ едоровичъ потупился, помедлилъ нсколько секундъ и, поднявъ снова голову, отвтилъ какъ бы заикаясь:

Ч Нтъ.... не имю. Не имею ничего особеннаго.

Ему стали предлагать вопросы. Онъ отвчалъ совсмъ какъ-то не хотя, какъ-то усиленно кратко, съ какимъ-то даже отвращенiемъ все боле и боле нароставшимъ, хотя впрочемъ отвчалъ все-таки толково.

На многое отговорился незнанiемъ. Про счеты отца съ Дмитрiемъ едоровичемъ ничего не зналъ. "И не занимался этимъ", произнесъ онъ.

Объ угрозахъ убить отца слышалъ отъ подсудимаго. Про деньги въ пакет слышалъ отъ Смердякова....

Ч Все одно и то же, прервалъ онъ вдругъ съ утомленнымъ видомъ:

Ч я ничего не могу сообщить суду особеннаго.

Ч Я вижу, вы нездоровы, и понимаю ваши чувства... началъ было предсдатель.

Онъ обратился было къ сторонамъ, къ прокурору и защитнику, при глашая ихъ, если найдутъ нужнымъ, предложить вопросы, какъ вдругъ Иванъ едоровичъ изнеможеннымъ голосомъ попросилъ:

Pages:     | 1 |   ...   | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |    Книги, научные публикации