Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 |

Сергей Васильев

Председатель Наблюдательного Совета

Петроэнергобанк

Структура экономики и политические тенденции современной России

В конце 80-х годов в дискуссии о предстоящих реформах большинство экономистов сходилось на том, что особенности структуры советской (российской) экономики сильно затруднят переход к рынку.

При этом основной упор делался на доминирование в экономике СССР отраслей военно-промышленного комплекса и сопряженного с ними сектора тяжелой промышленности. Отрасли топливно-энергетического комплекса, наоборот, воспринимались как фактор, благоприятствующий преобразованиям, поскольку предполагалось, что природная рента позволит смягчить их социальные последствия.й.

В реальности все сложилось иначе. Конверсия военно-промышленного комплекса, запущенная еще при Горбачеве, прошла относительно безболезненно, хотя, возможно и не самым эффективным образом. Огромные материальные резервы, накопленные на оборонных предприятиях, понемногу распродавались, квалифицированный персонал довольно легко мог найти работу в крупных городах, с большим трудом – в ЗАТО. Тем не менее именно в оборонных отраслях открытые проявления социального недовольства были минимальны, и даже на выборах регионы, где доминировала тяжелая промышленность, не были склонны голосовать за коммунистов.

Гораздо более сложной была роль нефтегазового комплекса. С одной стороны, исследователи отмечают, что именно нефтегазовый комплекс поддерживал идею либерализации цен и внешней торговли. Это была естественная позиция – либерализация внутреннего рынка и внешней торговли позволяла и приватизировать значительную часть природной ренты, и реализовать ее через повышенные зарплаты, закупку импортного оборудования или полулегально вывезти на Запад.

С другой стороны, фактическая приватизация в отрасли произошла на очень раннем этапе, и новые хозяева совершенно не собирались делиться новоприобретенным богатством с зарубежными инвесторами. А именно такая перспектива ожидала этот сектор при допуске к приватизации иностранных инвесторов и продаже крупных пакетов акций на инвестиционных торгах и конкурсах. Конечно, иностранные инвесторы пришли в этот сектор, но позже, и на условиях, продиктованных русскими хозяевами. Характерными в этом смысле являются злоключения законодательства по соглашениям о разделе продукции.

В значительной степени это изначально сформировало в России довольно прохладный инвестиционный климат для иностранцев.

Приватизация отрасли на раннем этапе реформ также позволила приватизировать природную ренту; очень небольшая часть природной ренты в виде акцизов и экспортных пошлин попадала в бюджет и позволяла несколько сглаживать остроту бюджетного кризиса.

Еще в большей степени негативное влияние нефтегазового и ресурсного сектора проявилось в курсовой политике, в тенденции выстраивания курса доллара по эффективности экспорта природных ресурсов, что делало неконкурентоспособным большой сектор обрабатывающей промышленности.

Эта т.н. “голландская болезнь” проявилась и в отношении человеческого фактора – лучшие профессионалы и бизнесмены отмобилизовались в ресурсный сектор и обслуживающую его инфраструктуру. Все это (наряду с незавершенностью приватизации) способствовало длительной депрессии обрабатывающей промышленности.

При анализе секторальной структуры российской экономики Л.Григорьевым была предложена концепция треугольной экономики, в которой три сектора представляли соответственно ресурсные отрасли, отрасли ВПК и все прочие. Представляется, что в силу глубокой конверсии отраслей ВПК при низком уровне государственного заказа эти отрасли теряют свою специфику и сливаются с другими отраслями вторичного сектора.

Двухсекторная экономика России.

В результате “треугольная” экономика вырождается в двухсекторную, причем первый сектор можно охарактеризовать как ядро, а второй как периферию.

К отраслям ядра относятся прежде всего ресурсные отрасли, генерирующие высокие экспортные доходы – нефтяная, газовая, черная и цветная металлургия. Наряду с этим в ядро вошли такие естественные монополии как энергетика и железные дороги. Энергетика оказалась тесно связанной с экспортными отраслями как через потребляемые ресурсы (газ и нефтепродукты), так и через потребление собственно электроэнергии. Для железных дорог экспортные перевозки стали основным фактором прибыльной работы в условиях заниженных внутренних тарифов. Близкими к ядру по свое положению являются угольная промышленность и некоторые отрасли химической промышленности, однако эти отрасли в своем развитии сильно отличаются от отраслей ядра.

В периферию попадают практически вся обрабатывающая промышленность и третичный сектор за исключением структур, обслуживающих отрасли “ядра”. Мы называем первый сектор ядром, а второй периферией не потому, что ядро важнее периферии, а потому, что отрасли ядра связаны между собой намного теснее, чем отрасли периферии.

Первое, чем выделяются отрасли ядра – это высокая степень их концентрации, что связано с наследием советского времени. Так металлургические предприятия обычно строились крупными и сверхкрупными, месторождения нефти и газа сильно сконцентрированы географически, в отраслях естественной монополии при формировании сетей практически не создавались резервы.

Во-вторых, концентрация производства здесь дополняется централизацией собственности в рамках финансово-промышленных групп. Значительные средства, накопленные российскими финансовыми группами в период высокой инфляции и бесплатных бюджетных потоков, были использованы в процессе приватизации для покупки наиболее прибыльных предприятий. Что касается естественных монополий, то они были корпоратизированы практически в не изменившемся с советских времен виде.

В- третьих, для этих отраслей характерна высокая зависимость результатов их хозяйственной деятельности от государственного регулирования. Для нефтяной отрасли – это ставки акцизов (индивидуальные по добывающим предприятиям), экспортные пошлины, правила доступа к нефтепроводам. В газовой отрасли – тарифы, акцизы и пошлины, условия приоритетного снабжения групп потребителей. То же, но без акцизов и пошлин, в энергетике. Для металлургии значимыми регуляторами являлись схемы толлинга, транспортные и энергетические тарифы.

В той степени, в какой государство имеет возможности регулировать существенные условия деятельности отраслей “ядра”, в той же степени отрасли ядра оказываются заинтересованными в “захвате” регулирующих органов. В наиболее крайних случаях речь идет о фактическом сращивании органов госуправления и предприятий ядра. Так, при Правительстве Черномырдина бюджет Газпрома и Правительства был фактически неразделенным. Не только Газпром бывал должен бюджету значительные суммы, но и бюджет получал от Газпрома авансы на сумму квартального налогового платежа.

Следствием такого сращивания стала растущая непрозрачность отраслей ядра для регулирующих органов и хозяйствующих субъектов. Так, несмотря на требования законодательства о пропорциональности квот доступа к нефтепроводам объемам добычи нефти, в 1999 году до четверти квоты распределялась между трейдерами. Право МПС самостоятельно регулировать тарифы приводило и приводит к незаконной дискриминации отдельных групп потребителей.

Последствия доминирования отраслей ядра.

Весьма любопытными являются последствия доминирования отраслей ядра с пространственной и социальной точек зрения. Поскольку небольшое число крупных предприятий ядра имеет четко выраженную географическую привязку, это способствует развитию значительной межрегиональной дифференциации уровня жизни и других социальных показателей. Такая дифференциация смягчается, как ни странно, лишь тем, что значительная часть природной ренты попросту вывозится за границу и не поступает во внутренние фонды потребления и накопления.

Ориентированный на внутренний рынок сегмент ядра является основным генератором неплатежей. При этом роль неплатежей многообразна. Во-первых, неплатежи (наряду с низкими внутренними тарифами) являются формой перераспределения экспортной ренты – прежде всего в регионы. Условно говоря, Газпром в последние годы жил за счет экспортной выручки, а величина внутренних тарифов и масштабы неплатежей были второстепенным фактором. Соответственно, низкие цены на газ поддерживали относительное финансовое благополучие в электроэнергетике (где тарифы также были заниженными), в то время как значительные ресурсы через системы неплатежей и зачетов присваивались региональными администрациями, фактически контролирующими местные распределительные сети.

Во-вторых, неплатежи являются дополнительным фактором непрозрачности для регулирующих органов, поскольку они позволяют естественным монополиям произвольно манипулировать показателями своей деятельности.

В-третьих, неплатежи являются для региональных властей сознательным или бессознательным инструментом экономической политики. Внешним выражением этого является, например, деление потребителей электроэнергии на группы с различным режимом платежей. Понятно, что подобная произвольная дискриминация является существенным фактором неравной конкуренции и дестимулирования инвестиций в российскую экономику.

Причем практика показывает, что масштабы дискриминации по условиям оплаты услуг инфраструктуры существенно превосходят масштабы дискриминации по налогообложению и бюджетным субсидиям, что легко объяснимо: бюджетный процесс подлежит хотя бы формальному контролю представительных органов.

В течение периода высокой инфляции автоматическая индексация тарифов позволяла отраслям естественной монополии накапливать значительные инвестиционные ресурсы, поскольку инвестиционный компонент включался в тарифы. Так, в 1996 г. инвестиционные фонды отраслей естественных монополий - каждый в отдельности (!) превосходили всю федеральную инвестиционную программу.

За счет большой разницы между внутренними издержками и мировыми ценами значительные прибыли накапливались и в нефтяной отрасли. Тем не менее реальные объемы инвестиций были крайне невелики, мощности не развивались и к концу 90-х гг. отрасли инфраструктуры оказались в кризисном положении. На фоне некоторого оживления экономики в конце 90-х гг. в этих отраслях с 1996 г наблюдается полный застой. Исключением из отраслей ядра является лишь металлургия – наименее монополизированная и наименее регулируемая отрасль.

Растущая периферия и угрозы ее росту.

Посмотрим, однако, что происходило в этот период в отраслях периферии. Эти отрасли испытали значительно более сильное падение производства, чем отрасли ядра (объемы производства в отраслях ядра составили в 1998 г. от 52 до75 % к 1990 г., в отраслях периферии – от 13 до 40%). Правительство практически не проявляло внимания к этим отраслям, ценообразование в них было свободным, они оказались в значительной степени приватизированы ( мы исключаем из рассмотрения оборонное машиностроение).

Вследствие принципиального невнимания государства к этим отраслям поведение, ориентированное на поиск ренты, в них было минимальным. Именно эти отрасли дали неожиданный прирост производства и инвестиций в послекризисный период.

С точки зрения долгосрочной экономической перспективы только отрасли периферии могут быть локомотивом развития российской экономики. При сохранении ресурсной направленности экономика России будет сильно зависеть от конъюнктуры мировых рынков, что будет вызывать не только сильные колебания темпов экономического роста, но и опустошительные финансовые кризисы.

С точки зрения социальной ситуации сохранение доминирующего положения отраслей ядра будет означать сохранение высокой степени социальной дифференциации населения, узость среднего класса и низкие темпы развития институтов гражданского общества. В этих условиях всегда будет велика притягательность экономического популизма и опасность авторитарных тенденций.

В настоящее время представляется, что достигнут некоторый компромисс между ядром и периферией в отношении курса рубля. Действительно, оба сектора заинтересованы в поддержании низкого курса рубля, при этом для периферии сохраняется возможность развития экспорта и замещения импорта, а для отраслей ядра сохраняются возможности извлечения ренты и ее полулегального вывоза из страны.

Угроза этому компромиссу - изменение знака движения капитала, приход иностранных инвесторов, увеличение реинвестированной ренты внутри страны. При этом растет реальный курс рубля и благополучие отраслей периферии оказывается зыбким.

Существуют, однако, факторы, смягчающие эту угрозу. Во-первых, весь убегающий сейчас капитал не может быть адекватно использован в России и в любых условиях инвестирование российских денег за рубежом сохранится. Те же средства, которые придут из-за рубежа, отчасти удовлетворят растущий спрос на деньги, а отчасти должны быть стерилизованы Центральным Банком.

Гораздо большую проблему для периферии представляют собой заниженные тарифы в отраслях естественных монополий. Начиная с 1996 г. индексации тарифов в отраслях естественной монополии были остановлены и в дальнейшем тарифы двигались медленнее, чем цены. Во время кризиса 1998 года при отставании оптовых цен от розничных тарифы отстали от цен конечного потребления еще в большей степени.

В условиях глубокого инвестиционного кризиса и при сохранении существующей системы управления в отраслях естественной монополии, в ближайшие несколько лет неизбежно произойдет существенное повышение тарифов. Вот этот фактор, наряду с некоторым повышением реального курса рубля, может привести к резкому падению рентабельности обрабатывающей промышленности и потере международной конкурентоспособности.

В этом смысле реформа естественных монополий, наряду с налоговой реформой, являются ключевыми факторами обеспечения устойчивого долгосрочного роста отраслей периферии.

Олигархические элементы в политике.

Специфическая структура российской экономики – а именно четко сформированное ядро - сформировало весьма любопытную политическую конфигурацию, а именно т.н. олигархию. Под этим подразумевается доминирование в экономической и политической жизни страны нескольких финансово-промышленных групп, опирающихся на сконцентрированные в их руках ресурсы.

Высокая концентрация базовых отраслей экономики и их близость к государственной машине – исторически характерны для России. Принципиальное отличие от традиционной политической конфигурации состояло лишь в том, что в имперский и коммунистический периоды власть доминировала над крупным бизнесом, а в 90-е гг. бизнес доминировал над государственной машиной.

Pages:     | 1 | 2 |    Книги по разным темам