Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 10 |

ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА

Доклад, прочитанный в ИЭПП на конференции

“Посткоммунистическая Россия в контексте мирового социального и экономического развития”

Андерс Аслунд

Старший научный сотрудник

Фонд Карнеги за Международный Мир,

Вашингтон, Федеральный Округ Колумбия

Миф о развале производства после краха коммунизма

Москва

1-2 декабря 2000 г.

Резюме

В сообщении содержится оценка развития ситуации с фактической производительностью на начальном этапе переходного периода в Центральной и Восточной Европе, а также бывшем СССР. Рассмотрена роль четырех факторов: снижения производительности, предшествующего переходу к рынку; усилившегося занижения показателей объема производства; сократившегося убывания ценности продукции; и прекращения скрытого дотирования торговли. Объем производства повсеместно снизился в гораздо меньшей степени по сравнению с тем, как это воспринималось людьми. Советская экономика находилась в намного худшем состоянии, чем предполагалось. Разница между успехом и неудачей, как и прежде, очень велика. Корреляция между экономическими показателями и структурной реформой все более усиливается. Причиной неправильной экономической политики была, как правило, дезинформация в области статистики.

Классификация JEL: B10, E20, P24

Ключевые слова: Отчеты об исполнении государственного бюджета, теневая экономика, снижение ценности продукции, дотирование торговли

Введение

Согласно данным официальной статистики, к концу коммунизма объем выпуска продукции резко упал практически во всех странах советского типа. Достигнув драматически низких показателей в первые годы переходного периода, выпуск продукции продолжал снижаться еще несколько лет.1 Польша была первой страной, где возобновился рост экономики - после двух лет развития по пути реформ, - Украина же последовала за ней лишь после восьми лет реформирования. Суммарное снижение ВВП колебалось на уровне 13% (1989-1992 гг.) в Чешской Республике и 77% (1989-1994 гг.) - в Грузии. Большинством наблюдателей это было названо худшей депрессией, когда-либо возникавшей в промышленно развитых странах и превзошедшей Великую депрессию 1929-133 гг.

Впрочем, как коммунистическая, так и посткоммунистическая статистика весьма и весьма ущербна, хотя в каждом из двух случаев по-разному. Несмотря на то, что наличие этих проблем в статистике признано всеми, а некоторые авторы даже рассматривают их в деталях, все без исключения продолжают работать с официальной статистикой, поскольку никакой другой всеохватывающей сводки данных не существует. По многим причинам такой подход оправдан, но важнейший вопрос - что же все-таки произошло с фактической производительностью, - как и прежде, остается открытым.

Цель данного сообщения - постараться выяснить, что в действительности случилось с выпуском продукции на начальном этапе переходного периода в бывшем “советском блоке”, включая бывший Советский Союз (бСССР) и 6 стран Центральной и Восточной Европы. Мы сосредоточиваем основное внимание на четырех аспектах проблемы: снижении производительности, которое предшествовало переходу к рынку, усилившемся занижении показателей объема производства, сократившемся убывании ценности продукции и прекращении скрытого дотирования торговли. Мы затронем вопросы оборонного производства, инвестиций и экономического благосостояния, но центральной темой нашего сообщения останется проблема фактической производительности в период 1989-1995 гг. для Центральной и Восточной Европы и 1991-1995 гг. для бСССР.

Выводы наши кардинально отличаются от общепринятой точки зрения. Во-первых, падение объема выпускаемой продукции повсеместно было гораздо меньшим, чем предполагается, а в некоторых странах отмечался скорее, наоборот, мгновенный рост производительности, а не ее уменьшение. Во-вторых, советская экономика находилась в гораздо худшем положении, чем было принято думать. В-третьих, даже после пересмотра статистических данных разница между неудачей и успехом остается, как и прежде, значительной. В-четвертых, корреляция между экономическими показателями и структурной реформой заметно возрастает после внесения корректив в статистику. В-пятых, искаженные статистические данные дезинформировали творцов политики в период посткоммунистической трансформации, побуждая их идти на неэффективные постепенные реформы, которые реанимировали иждивенчество и затягивали стагнацию. Экономическое благосостояние снизилось в гораздо меньшей степени, чем производительность. Тем не менее, получить точную картину менявшегося состояния выпуска продукции представляется невозможным ввиду громадных проблем с методологией.

В центре внимания должно находиться падение объема производства в посткоммунистическую эпоху

С крушением коммунизма официально зарегистрированный объем выпускаемой продукции резко упал во всем посткоммунистическом мире. Обычным было падение производительности более чем на 10% в год, а в Армении ВВП за один год сократился на рекордные 53% (см. таблицу 1).

[Таблица 1 примерно здесь]

Но в самой статистике данные завышаются самым невероятным образом. Первая проблема связана с отправной точкой. В конце эпохи коммунизма повсюду господствовал хаос, и в последний год коммунистической власти в Румынии и СССР был зарегистрирован резкий спад производительности - соответственно на 7,9% в 1989 г. и 6,1% в 1991 г. (см. таблицу 2). Хотя данные по переходному периоду в странах Центральной и Восточной Европы сопоставляются с данными за последний год коммунистической власти в этих государствах, за стандарт для бывших советских республик (бСР) принят год 1989, хотя, если здесь мы обсуждаем проблемы посткоммунизма, им должен был бы стать год 1991. Эта коррекция элиминирует среднегодовое сокращение ВВП на 5% от уровня 1989 г. из общих показателей его падения по бСР.

[Таблица 2 примерно здесь]

Далее, зарегистрированное сокращение производительности составило 17% ВВП по странам Центральной Европы в 1989-1992 гг., около 30% в Болгарии и Румынии в 1989-1997 гг., а по странам бСССР в среднем достигало 40% - от 18% в Узбекистане до 65% в Грузии (см. таблицу 3). Пять стран (Армения, Азербайджан, Грузия, Таджикистан и в меньшей степени Молдова) оказались вовлечены в военные конфликты, но для большинства других стран эти зарегистрированные спады были беспрецедентны, поскольку происходили в мирное время.

[Таблица 3 примерно здесь]

Резкое увеличение незарегистрированного выпуска продукции

Централизованное планирование представляло собой систему, основанную на обмане. Каждый был заинтересован в завышении данных о выпуске своей продукции, поскольку от объемов “вала” зависели вознаграждения и премии министров, управленцев и рабочих. Это приводило к постоянному завышению отчетных показателей, возможно, достигавшего где-то 5% от ВВП (Еslund 1990). Заинтересованность в подобном манипулировании цифрами исчезла сразу же с началом перехода к новой экономике.

При капитализме, напротив, и люди, и предприятия стремятся уйти от налогов, что порождает тенденцию к занижению показателей. Более того, статистическим органам не удается поставить под контроль деятельность бесчисленных вновь создаваемых предприятий. Даже в Венгрии предприятия с числом рабочих и служащих менее 50 человек годами не включались в совокупные статистические данные. Возникла масштабная неофициальная экономика, которая не обязательно была нелегальной, а просто не подавала отчеты о своей деятельности в Государственное статистическое управление (Johnson, Kaufmann, and Shleifer 1997, p. 173).

Разумеется, теневая экономика существовала и в СССР, но она была крошечной из-за жестких репрессий, о чем свидетельствует тогдашний всеобщий товарный дефицит. На основании опросов советских эмигрантов в начале 1970-х гг. Гур Офер и Аарон Винокур (Gur Ofer and Aaron Vinokur 1992, p. 100) пришли к выводу, что регистрация реально существовавшей частнопредпринимательской деятельности в городском потребительском секторе увеличила бы показатели советского ВВП всего на 3-4%.

Единственные поддающиеся сравнению данные о ВВП, доступные по ряду стран, переживающих переход к новой экономике, основаны на показателях потребления электроэнергии, которое, как принято считать, развивается в том же направлении, что и ВВП (Johnson, Kaufmann, and Shleifer 1997). В таблице 4 отражены наиболее тщательные и подробные расчеты объемов неофициальной экономики - от 27% ВВП в Венгрии до 6% в Чехословакии и 12% в СССР в 1989 г. (Kaufmann and Kaliberda 1996).2 Данный метод обеспечивает лишь приблизительную оценку развития неофициальной экономики, и его нельзя применять в отношении четырех стран региона; статистический ряд заканчивается 1995 г..3

[Таблица 4 примерно здесь]

С началом переходного периода масштабы теневой экономики повсеместно увеличились. Вскоре, однако, они сократились как в странах, где успешно проводились реформы, так и в странах с наиболее репрессивной, контролируемой государством экономикой, а там, где экономика была реформирована частично, они продолжали расти. Так, теневая экономика достигла своего пика в 1991 г. в странах, где наиболее успешно проводились реформы (Польша, Венгрия, Эстония), а там, где они проводилась менее успешно (Россия, Украина и Азербайджан), она продолжала расти и в 1995 г. В большинстве случаев незарегистрированная экономика достигала своего пика тогда, когда официальные показатели ВВП снижались до минимума.

В целом масштабы неофициальной экономики чрезвычайно увеличились. В среднем доля незарегистрированной продукции в реальном ВВП по странам бывшего СССР возросла с 12% в 1989 г. до 36% в 1994 г. В крайних случаях (Азебайджан и Грузия) она превысила 60% от совокупного ВВП; то же, вероятно, произошло и в истерзанной войной Армении. Напротив, в странах Центральной и Восточной Европы доля “неофициального” продукта возросла с 17% в 1989 г. до 21% в 1992 г., но затем сократилась до 19% в 1995 г.

Если принять в расчет неофициальную экономику, то картина экономического развития региона изменится существенным образом (см. последние две колонки таблицы 4). Во-первых, сокращение производительности в период с 1989 по 1995 г. в среднем составило по всему региону 32%, а не 40%, а по восьми странам СНГ - 36%, а не 54% (сравните с данными в таблице 3). Во-вторых, разница в показателях между странами наиболее преуспевшими и странами отстающими значительно сократилась, поскольку масштабы неофициальной экономики более всего выросли в странах, добившихся промежуточных результатов в проведении реформ, например, в России и на Украине. Эта поправка элиминирует предполагавшиеся потери производительности по странам СНГ, равные 18% от ВВП 1989 г.; для некоторых стран это очень много: для Азербайджана - 39% от ВВП 1989 г., для Украины - 28%, а для России - 25%. В-третьих, теневой сектор в странах с наиболее репрессивной экономикой (Беларусь и Узбекистан) уменьшился в масштабах. С учетом одной этой поправки страны, добившиеся промежуточных результатов в проведении реформ - как Россия, так и Украина - сравнялись с нереформированной Беларусью, а Россия почти догнала Узбекистан, что выглядит вполне правдоподобно.

Официальные показатели ВВП пересматриваются постоянно, причем не только данные о выпуске продукции, но и данные о компонентах ВВП по конечному использованию (потребление, инвестиции и нетто-экпорт; Koen 1995). Постепенно в оборот вводится все больше и больше данных о прежде не зарегистрированной экономике, и почти каждый пересмотр приводит к росту показателей объема выпуска продукции. Некоторые из этих исправлений вошли в последующие, пересмотренные статистические обзоры. Например, в первом официальном отчете утверждалось, что объем ВВП Болгарии сократился на 26% в 1991 г. и на 22% - в 1992 г. (ECE 1993, p. 73). Оба показателя были в дальнейшем пересмотрены и сократились вдвое (до 12%) для 1991 г. и до одной трети (7%) для 1992 г. (см. таблицу 1). В 1999 г. Литва радикально пересмотрела свою статистику, уменьшив показатели спада за период с 1989 по 1993 г. с 62,8% (ECE 1998, p. 65), до 39,8% (ECE 1999, p. 199), тем самым, элиминировав предполагавшийся спад по 23-м процентным точкам!

В особенно удручающем состоянии находится статистика в пяти странах, пострадавших в результате военных действий (Армения, Азербайджан, Грузия, Молдова и Таджикистан), поскольку их системы сбора и обработки статистических данных попросту развалились, равно как и объем зарегистрированного выпуска продукции. Значительный подъем деловой активности, отмечавшийся в Грузии в 1996 и 1997 гг., своим появлением в значительной степени, вероятно, обязан регистрации доселе не регистрировавшейся экономической деятельности. Туркменская статистика анекдотична и попросту не заслуживает никакого внимания.4

Исчезновение продукции, не пользующейся спросом, и вопрос об убывании ценности продукции

Фундаментальнейшей проблемой любой социалистической экономики была проблема качества. Предприятия были мало заинтересованы в производстве того, чего от них ждали потребители, так как процветал дефицит товаров и услуг, а также потому, что бюджетные ограничения, лимитировавшие деятельность предприятий, оказывались слишком мягкими. Постоянный дефицит был обусловлен жесточайшей монополизацией, подкрепленной крайним протекционизмом. Свою цель предприятия видели в выполнении плана по выпуску физической продукции, счастливо игнорируя вопрос о качестве и ассортименте продукции, которые постоянно ухудшались. В СССР почти ничего нельзя было купить без трудностей, и на момент падения коммунизма типичными для советского продовольственного магазина были абсолютно пустые полки. Ричард Эриксон (Richard Ericson, 1994, p. 195) с большим пониманием охарактеризовал такое состояние дел следующими словами: “Таким образом, вся экономическая система была основана на экономической иллюзии - преследовании целей, не связанных с созданием экономических ценностей, при отсутствии настоящей экономической информации.” Частичные рыночные экономические реформы значительно улучшили ситуацию в Центральной Европе, особенно в Польше и Венгрии, но в целом она оставалась неудовлетворительной.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 10 |    Книги по разным темам