Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 34 |

Но мои предчувствия не сбылись. Оказалось,что одно из суденышек, "Фабиолита", отплывает вниз по реке через два дня. И вотза несколько часов нам удалось все уладить. Мы заплатили шестьсот песо, чтобыобеспечить себе места. На рассвете назначенного дня все наши звери, камеры,книга перемен "Ицзин", сачки для бабочек, формальдегид, дневники, экземпляр"Поминок по Финнегану", средство от насекомых, хлорохин, противомоскитныесетки, гамаки, бинокли, магнитофоны, гранола, арахисовое масло и медикаменты,а также все прочее, что необходимо человеку для путешествия по бассейнуАмазонки, было свалено на берегу реки. Когда мы поднялись на борт крошечноготоргового суденышка, которому отныне предстояло стать нашим средствомпередвижения, капитан Эрнито показал нам наши места - ящики с лимонадом,отливавшим флюоресцентной зеленью, электрической желтизной и пронзительнымбагрянцем. Нам сообщили, что путь до места нашего назначения займет от шести додвенадцати дней, "в зависимости от того, как пойдут дела". Джон Браун спустилсяк реке, чтобы помахать нам на прощанье. И он действительно извлек большой белыйносовой платок и стал им махать. Вскоре старик превратился в едва различимоепятнышко. Пуэрто-Легисамо исчез вдали, а нашим миром стали река, зеленый берег,пронзительные крики попугаев и насекомых и коричневая вода.

Двигатель медленно, но верно увлекал насна середину сверкающей коричневой реки, а над нами были огромное небо иогромное солнце. Что за волшебный миг! Ты сделал для путешествия все, что мог,и наконец отправился в путь и больше ни за что не отвечаешь, возложив своебремя на пилота или штурмана, капитана или диспетчера. Оборвались все узы смиром, который ты покинул, а лежащая впереди цель неведома. Излюбленный миг,более привычный и все же менее ощутимый в стерильной атмосферетрансконтинентальных авиалайнеров... Насколько же богаче он переживается здесь,в окружении груза из вяленой рыбы и лимонада местного разлива, отравленногосверкающими красителями.

Я расчистил себе крошечное пространство,где можно было сесть, скрестив ноги, и свернул самокрутку из превосходногокилограммового запаса Санта-Марта-Голд (сорт марихуаны), который мы скопили завремя месячного пребывания в Боготе. Течение реки было сродни крепкому дыму,который я вдыхал... Течение дыма, течение воды и течение времени. Все течет,как сказал мой любимый грек. Гераклита прозвали плачущим философом, как будтоон говорил так от отчаяния. Но при чем тут плач Мне по душе его слова: онивовсе не заставляют меня плакать. Вместо того чтобы толковать pante rhea(Правильно: Panta rhei (panta Kineltai Kai ouden menei (греч.) Все течет (вседвижется, и ничто не остается неизменным.) Выражение приписываетсядревнегреческому философу Гераклиту как основное положение его философии. -Прим. перев.) как "ничто не вечно", я всегда считал это изречение западнымвыражением идеи дао. И вот мы тоже движемся вместе с течением Рио-Путумайо.Какая же это роскошь покуривать, снова оказавшись в тропиках, на солнце,подальше от смены времен года и мест погребения. Подальше от жизни в Канаде вусловиях чрезвычайного положения, на краю раздувшейся от войны, обезумевшейАмерики. Смерть матери и совпавшая с ней потеря всех моих книг и предметовискусства, которые я собрал, бережно переправил домой и хранил и которые потомсгорели в одном из тех лесных пожаров, что периодически опустошают холмыБеркли. Рак и Огонь. Огонь и Рак. Подальше от этих ужасов, где государственныедома цвета зеленоватого воска медленно разрушаются, покрываясь паутиной трещин,посреди живого духовного ландшафта.

А до этого был Токио: его инопланетнаяатмосфера, притворные попытки включиться в рабочий цикл. Насколько можетчеловек утратить все человеческое, пробыв некоторое время в нечеловеческойситуации Ночи в поездах. Душные помещения английских школ Акикабары. Токиовынуждал к трате денег, когда единственным выходом было их беречь.

Я мысленно возвратился в те десять месяцевуглубляющегося отчуждения, которые начались, когда я покинул тропики Азии и,как комета, которую силы притяжения едва не столкнули с собственной звездой,пронесся через Гонконг, Тайбэй, Токио и Ванкувер, прежде чем меня забросило вработающую на войну Америку и дальше, во внешнюю тьму иного, нового, отчаяннонищего тропического мира. Маршрут полета из Ванкувера в Мехико пролегал надместом успокоения моей матери, которая первую зиму спала в своей могиле. Идальше, через Альбукерк, который промелькнул в пустынном пространстве ночимимолетным чередованием света и тьмы. Все дальше и дальше.- и все ближе ктому, что тогда было только замыслом: к Амазонке.

А посреди реки прошлое сумело проникнуть втишину и раскрыться перед мысленным взором, развертывая темную тканьпереплетенной казуистики. Силы, зримые и тайные, тянущиеся из глубины прошлого,перемены мест, обращения в другие религии - поиски собственного "я" делаюткаждого из нас микрокосмом в более крупной исторической структуре. Инерцияинтроспекции приводит к воспоминаниям, ибо только благодаря памяти нам даноуловить и понять прошлое. Если взять факт переживания и сотворения настоящего,то все мы в нем - актеры. Но в промежутках, в те редкие мгновения, когдачувственное восприятие молчит, когда переживание настоящего сведено к минимуму,как во время долгого воздушного перелета или любого праздного копания в себе,память обретает свободу голоса и вызывает из прошлого пейзажи наших наивысшихустремлений.

Ныне - в том ныне, которое лежит зарамками этой истории, в том ныне, где эта история сама стала прошлым, - прошлоеуже не так тревожит меня, как тогда. Ныне оно приобрело для меняопределенность, какой тогда еще не имело. А не имело потому, что было ещесовсем свежим, потому что приходилось снова и снова переживать его в памяти иизвлекать из него уроки. Перед нами простирались пять дней путешествия по реке- безмятежное время, освобождающее ум для блужданий и поисков.

На широкой реке, чьи далекие берега былидля нас лишь темно-зеленой линией, разделяющей небо и землю, нам открылись двевсеобъемлющие категории: ведомое и неведомое. Неведомое было везде, и онозаставляло нас использовать в разговоре притянутые за уши аналогии:Рио-Путумайо похожа на священный Ганг; джунгли наводят на мысли об Амбоне; небонапоминает небеса над равниной Серенгети, и так далее. Иллюзия понимания быланеудачной попыткой хоть как-то сориентироваться в новой обстановке. Но в этойигре неведомое не выдавало своих тайн и Рио-Путумайо так и не становиласьпохожей на Ганг. Необходимо познать самую суть неведомого - только тогдасумеешь правильно понять его.

То, что мне здесь ведомо, - это люди,которые приехали со мной. Они выступают как известные величины, потому что язнал их в прошлом. И пока будущее остается похожим на прошлое, они останутсямне ведомы. Разумеется, это не Нью-Йорк, не Боулдер и не Беркли, и нам нелегкопорвать связь с окружающей средой, развить в себе чувство правильностидействий, которое никогда не отказывает нам в savoir faire (Сметливость(франц,).). Холодная эстетика чужака: "Я, мэм Я здесь проездом". Именно то,что эти люди мне знакомы, превращает их в окна в моем воображении, окна,которые открываются в прошлое.

И первое, конечно же, Деннис; линия егожизни дольше всех остальных идет параллельно с моей. Нет необходимостиупоминать, что у нас обоих одинаковые гены. Наша связь уходит так далеко впрошлое, что почти теряется в самом раннем, еще лишенном языка ощущении. Мыросли в одной семье, делили одни и те же запреты и свободы, пока в шестнадцатьлет я не ушел из дома. Но с Деннисом я остался близок.

Два с половиной года назад, когда мне шелдвадцать второй год, я томился в недрах "Каранджи" - лайнера Британскойпароходной компании, - ослабевший, в полубреду, страдающий от крапивницы,меланхолии и дизентерии. Тогда, в 1968-м, билет от Порт-Виктории на Сейшельскихостровах до Бомбея стоил тридцать пять долларов. Несмотря на болезнь, явынужден был путешествовать самым дешевым классом, иначе мои финансы непозволили бы мне добраться до дому. Койкой мне служила металлическая пластина,откидывающаяся от переборки. Общественные туалеты и грохот двигателей. Трюмнаявода, плещущаяся из одного угла в другой. Вместе со мной в трюме путешествовалитысячи перемещенных индийцев Уганды, жертвы политики африканизации, проводимойправительством Уганды. Всю ночь напролет женщины-индианки ходили взад-вперед втуалет и обратно по моему коридору, заполненному водой и громыханиемдвигателей; Я бы этого не вынес, не будь у меня гашиша и опиума. Для этихмелких индийских буржуа мои утешения, да и я сам, были ярким примеромиспорченности и нравственного падения, на который они лицемерно указывали своимчадам в пространных чирикающих наставлениях, клеймящих пороки хиппи и жизни вцелом.

После множества подобных дней и ночей япроснулся однажды посреди ночи в лихорадке. Невыносимо пахло карри,испражнениями и машинным маслом. Я выбрался на открытую кормовую палубу. Ночьстояла теплая, запах карри ощущался даже здесь. Я сел, прислонившись спиной кметаллическому ящику, покрытому толстым слоем краски, - в нем хранилипротивопожарное оборудование. Скоро я почувствовал, что жар спадает, и на меняснизошло огромное облегчение. Казалось, меня понемногу перестает мучить инедавнее прошлое, и романтическое разочарование от Сейшельских островов иИерусалима. При этом освободилось свободное пространство, позволившее обратитьвзгляд в будущее и увидеть его. Сама собой пришла неожиданная мысль: мы сДеннисом отправимся в Южную Америку. Даже тогда я знал этонаверняка.

И вот это произошло. Не сразу, после новыхскитаний по Востоку, но в конце концов к февралю 1971 года это пророчествоматериализовалось. Река, джунгли и небо сомкнулись вокруг и повлекли нас к ЛаЧоррере. Это наше суденышко мало напоминало "Каранджу", но его маленький дизельбыл эхом более мощных двигателей, отделенных от нас временем. Да, первымпредстает передо мной Деннис, предстает окрашенный в коричневатые тонавоспоминаний о том, как мы вместе подрастали в маленьком городке в Колорадо.Вот он, всегда рядом со мной; мы с ним будто две мошки, заключенные в озаренныйсолнцем мир янтарных воспоминаний о летних вылазках и вечерах.

А вот и остальные, совсем иныеистории.

С 1965 года по 1967-й мы с Ванессой былистудентами-радикалами в Беркли. Она была из Нью-Йорка, из Верхнего Ист-Сайда.Отец - видный хирург, старшая сестра - практикующий психоаналитик, матьприглашала на чай жен делегатов ООН. Сначала Ванесса училась в частных школах,но потом родители решили продемонстрировать либеральный шик и поддержали еевыбор Государственного университета в Беркли. Она умница, в ее чуть неловкойсексуальности проглядывает что-то диковатое. Ее большие карие глаза не в силахскрыть кошачью жестокость и мелочную страсть к шпилькам. Мы вместе учились вБеркли, в экспериментальном колледже, но осенью 1968-го я отправился вНью-Йорк, чтобы попытаться продать вымученную рукопись, которую я родил вовремя добровольного затворничества на Сейшельских островах, откуда вернулсявсего несколько месяцев назад. Это был незрелый и бессвязный обличительный опусв стиле Маклюэна, которому, к счастью, суждено было умереть, едва родившись.Но той запутанной осенью я взял свой труд и полетел в Нью-Йорк, где не зналникого, кроме Ванессы.

Она вытащила меня из ночлежки на 43-йЗападной улице, где я. претерпел вынужденную посадку, и убедила перебраться вотель "Олден" на Сентрал-Парк-Уэст, место, которое выбрала для меня ее матушка.Три года отделяли наше теперешнее отплытие вниз по реке в самое сердцекомиссарии Амазонас от того безмятежного мгновения, когда мы с Ванессой сиделив Центральном парке, в ресторане под открытым небом, возле фонтана - она сбокалом "дюбонне", я с кружкой пива "левенброй". В глазах бедного ученого иреволюционера, каковым я тогда себя воображал, вся эта сцена, в ее небрежнойэлегантности, казалась театральной, причем стоимость постановки явно превышалатот уровень, который я обычно мог себе позволить. Разговор коснулся моегобрата, тогда восемнадцатилетнего, которого Ванесса никогда не видела: - На мойвзгляд, Деннис просто гений. Так или иначе, я, его брат, просто благоговею,наблюдая его вблизи.

- Так у него есть идея, которой,по-твоему, суждено большое будущее - спросила она.

- Это еще слабо сказано! Я думаю" что ему,возможно, удалось схватить ангела Познания за горло и уложить на обе лопатки.Его идея, что некоторые галлюциногены работают потому, что внедряются в ДНК,просто фантастична. Она звучит настолько правдоподобно, что я не могу от нееотмахнуться. Политическая революция выродилась в слишком мрачную штуку, так чтона нее надеяться нечего. Выходит, самая интересная в жизни невероятность - этоДМТ, верно

- Вынуждена согласиться, хотя инеохотно.

- Неохотно только потому, что вывод, ккоторому мы приходим, - слишком большая крайность. А смысл его главным образомв том, что пора кончать заниматься ерундой. Надо браться за разгадку тайны ДМТ.Ведь ты сама знаешь: каждый, кто хоть десять минут посвятил изучению западнойцивилизации, сразу увидит, что места, с которыми этот кайф позволяетсоприкоснуться... Ведь это просто феноменально, и если разобраться во всем какследует, то это могло бы - ты знаешь, я думаю, наверняка могло бы - иметьогромное значение для преодоления исторического кризиса, в котором мы всенаходимся.

- Ладно. Скажем так: я пока воздержусь отокончательного суждения. И что же дальше

- Сам не знаю. Как насчет путешествия наАмазонку Ведь именно там родина этих психоделических растений. К тому же тамтакое безлюдье, что, видит Бог, их хватит на всех.

- Очень может быть. Только я пытаюсьпопасть на раскопки, которые начнутся в Австралии, в пустыне Гибсона, набудущий год.

- Понимаю. А я через несколько месяцевдолжен отправляться в Азию за травкой, и кто знает, насколько я там застрянуНет, эта поездка на Амазонку, если, конечно, она вообще случится, - делодалекого будущего. Но ты об этом подумай и кое о чем еще...

- Он таинственно понизил голос... -вставила Ванесса, подражая ремарке из радиоспектакля.

- Вот именно. И это "кое-что" - летающиетарелки. Я знаю, это звучит дико, только они каким-то образом тоже тутзамешаны.

Пока все довольно туманно, и, к счастью,не так уж важно, но ДМТ как-то связан со всем психическим измерением - ты,наверное, слышала о юнгианском подходе к проблеме тарелок. Я знаю, что делотемное, пока только догадка, но многообещающая.

Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 34 |    Книги по разным темам