склонностью к мучительству животных и поразительнымотсутствиемпривязанности к самым близким людям (даже к матери), а затем своим как быумышленно бесцеремонным нежеланием считаться с самыми минимальными неудобствамиокружающих. Они способны из-за пустяка плюнуть матери в лицо, начать за столомгромко браниться площадной бранью, бить окна, посуду, мебель при самойнезначительной ссоре, и все это не столько вследствие чрезмерного гневноговозбуждения, сколько из желания досадить окружающим. Иногда они питают тяжелуюзлобную ненависть и жажду мести по отношению к тем из близких (чаще всего котцу), которые стремятся держать их в определенных рамках и проявляют поотношению к ним строгость; в таких случаях дело может дойти и до убийства.Стеснение своей свободы они вообще переносят плохо и поэтому как правило ранооставляют дом и семью; при отсутствии привязанностей жизнь в домашнейобстановке означает для них только ряд несносных ограничений и невозможностьразвернуть в полной мере свои своеобразные наклонности. (...) Надо сказать, чтоописываемая психопатия обнимает очень широкую группу лиц во многом различногосклада. Кроме основного типа, отличающегося чертами, близкими к эпилеп-тоидам(люди грубые, жестокие и злобные), среди них встречаются и холодные,бездушные резонеры, родственные шизоидам субъекты, у которых хорошо действующийрассудок всегда наготове для того, чтобы оправдывать, объяснять их дурныепоступки. (...)
ГРУППА КОНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ГЛУПЫХ
(...) Подобного рода люди иногда хорошо учатся (у нихсплошь и рядом хорошая память) не только в средней, но даже и в высшей школе:когда же они вступают в жизнь, когда им приходится применять их знания кдействительности, проявлять известную инициативу, они оказываются совершеннобесплодными. Они умеют себя держать в обществе, говорить о погоде, говоритьшаблонные, банальные вещи, но не проявляют никакой оригинальности (отсюдавыражение Salon blodsinn — салонное слабоумие).... Они хорошо справляются с жизнью лишь вопределенных, узких, давно установленных рамках домашнего обихода и материальногоблагополучия. С другойстороны, сюда относятся и элементарно простые, примитивные люди, лишенныедуховных запросов, но хорошо справляющиеся с несложными требованиямикакого-нибудь ремесла, иногда даже без больших недоразумений работающие вторговле, даже в администрации. Одной из отличительных чертконститу-ционально-ограниченных является их большая внушаемость, их постояннаяготовность подчиняться голосу большинства, лобщественному мнению (лчто станетговорить княгиня Мария Алексеевна!); это—люди шаблона, банальности, моды, это тоже люди среды, но не совсемв том смысле, как неустойчивые психопаты: там люди идут за ярким примеромэтой среды, за пороком,
277
а здесь, напротив, — за благонравием.Конституционально-ограни-ченные психопаты всегда консерваторы; из естественногочувства самозащиты они держатся за старое, к которому привыкли и к которомуприспособились, и боятся всего нового. Это — те нормальные люди, о которыхКюльер говорил, что в тот самый день, когда больше не будет полунормальныхлюдей (demi-fous), цивилизованный мир погибнет, погибнет не от избыткамудрости, а от избытка посредственности. Это те нормальные люди, которыхФерри сравнивает с готовым платьем из больших магазинов;
здесь действует только закон подражания. (...)
К конституционально-глупым надо отнести также и техсвоеобразныхсубъектов, которые отличаются большим самомнением и которые с высокопарнымторжественным видом изрекают общие места или не имеющие никакого смыславитиеватые фразы, представляющие набор пышных слов без содержания (хорошийобразец — правда, в шаржированном,карикатурном виде —изречения Козьмы Пруткова). Может быть, здесь же надо упомянуть и о некоторыхрезонерах, стремление которых иметь о всем свое суждение ведет к грубейшимошибкам, к высказыванию в качестве истин нелепых сентенций, имеющих в основеигнорирование элементарных логических требований. Не лишнее подчеркнуть, что поотношению ко многим видам конституциональной глупости подтверждается изречениезнаменитого немецкого психиатра, что они могут,умеют больше, чем знают..., в результате чего в грубоэлементарной жизни они часто оказываются даже более приспособленными, чем так называемыеумные люди.
Наконец, нельзя не упомянуть здесь также и об отношении,существующем между психопатией и гениальностью (или высокой одаренностью).Здесь надо исходить из того факта, что в нерезко выраженной форме те или другиепсихопатическще особенности присущи почти всем и нормальным людям. Какправило, чем резче выражена индивидуальность, тем ярче становятся исвойственные ейпсихопатические черты. Немудрено, что среди людей высокоодаренных, с богаторазвитой эмоциональной жизнью и легко возбудимой фантазией количествонесомненных психопатов оказывается довольно значительным. Чтобы правильнооценить это обстоятельство, надо еще помнить, что в создании гениальногопроизведения принимают участие два фактора: среда (эпоха) и творческаяличность. Что многие психопаты именно благодаря своим психопатическимособенностям должны быть гораздо более чуткими к запросам эпохи, чем такназываемые нормальные люди, после сказанного понятно само собой. Историюинтересует только творение и, главным образом, те его элементы, которые имеютне личный, индивидуальный, а общий, непреходящий характер, Творческая личность,отступая перед историей на задний план,
278
по своей биологической ценности вовсе не должнаобязательно иметь то же положительное значение, какое объективно принадлежит всоответствующей области ее творению. Спор о том, представляет ли гениальнаяличность явление дегенерации или прогенерации, по существу бесплоден и являетсяв значительной мере результатом незакономерного смешения биологической и социологическойточек зрения.
Стендаль (Stendhal)/псевдоним; наст. имя и фамилия Анри Мари Бейль(Веу1е)/(23 января 1783—23 марта 1842) — французский писатель, сторонникфилософии просвещения. Подлинную славу Стендалю принесло егомастерство глубоко реалистического описания тончайших душевных движений человека (Красное и черное,1831), социальная острота гротеска (Люсьен Левей, 1836), поиск сильных ицельных характеров (Пармская обитель, 1839; Итальянские хроники, 30-егг.), сатирический показсовременного емуфранцузского аристократического и буржуазного общества (Записки туриста,1838).
В настоящий сборник включены извлечения из трактата Стендаля Олюбви (1822), который явился одним из первых в европейской литературе опытовконкретно-психологического анализа сложных феноменов духовной жизничеловека.
итература:Прево Ж. Стендаль. М.-Л., 1960; Ф р и д Я. Стендаль. Очеркжизни и творчества, 2-е изд. М., 1967; Ре изо в Б. Г. Стендаль. Годы учения.Л., 1968;
его же: Стендаль. Философия истории. Политика. Эстетика. Л.,1974.
Стендаль
О ЛЮБВИ'
Глава 1
Я пытаюсь дать себе отчет в этой страсти, всякое искреннеепроявление которой носит печать прекрасного. Есть четыре родалюбви:
1. Любовь-страсть: любовь португальноймонахини2, любовь Элоизы кАбеляру, любовь капитана Везеля, любовь жандарма в Ченто.
2. Любовь-влечение, которое царило в Париже в 1760 году икоторое можно найти в мемуарах и романах этого времени — у Кребильона, Лозена, Дюкло,Мармонтеля, Шамфора, г-жи д'Эпине и т. д., и т. д.
Это картина, где все, вплоть до теней, должно бытьрозового цвета, куда ничто неприятное не должно вкрасться ни под какимпредлогом, потому что это было бы нарушением верности обычаю, хорошему тону,такту и т. д. Человеку хорошего происхождения заранее известны все приемы,которые он употребит и с которыми столкнется в различных фазисах этой любви; вней нет ничего страстного и непредвиденного, и она часто бываетизящнее
' Стендаль. Собр. сочинений в 15 томах, т. 4. М., 1959, с.363—386. 2 Стендаль имеет в виду Письмапортугальской монахини — собрание пылких любовных писем монахини Марианны Алькафорадо,изданное в 1669 г.
280
настоящей любви, ибо ума в ней много; это холодная икрасивая миниатюра по сравнению с картиной одного из Каррачи, и в то время, каклюбовь-страсть заставляет нас жертвовать всеми нашими интересами,любовь-влечение всегда умеет приноравливаться к ним. Правда, если отнять уэтой бедной любви тщеславие, от нее почти ничего не останется; лишеннаятщеславия, она становится выздоравливающим, который до того ослабел, что едваможет ходить.
3. Физическая любовь.
Подстеречь на охоте красивую и свежую крестьянку,убегающую в лес. Всем знакома любовь, основанная на удовольствиях этого рода;какой бы сухой и несчастный характер ни был у человека, в шестнадцатьзлет онначинает с этого.
4. Любовь-тщеславие.
Огромное большинство мужчин, особенно во Франции, желаютобладать и обладают женщинами, которые в моде, как красивыми лошадьми, какнеобходимым предметом роскоши молодого человека;
более или менее польщенное, более или менее возбужденное,тщеславие рождает порывы восторга. Иной раз, но далеко не всегда, тут естьфизическая любовь; часто нет даже физического удовольствия. В глазах буржуагерцогине никогда не бывает больше тридцати лет, — говорила герцогиня де Шон, алюди, близкие ко двору короля Людовика Голландского, этого справедливогочеловека, до сих пор еще улыбаются, вспоминая об одной хорошенькой женщине изГааги, не решавшейся не найти очаровательным мужчину, если он был герцог или принц. Но, соблюдаяверность монархическому принципу, она, едва лишь при дворе появлялся принц,тотчас давала отставку герцогу. (...)
Г л а в а II. О зарождении любви
Вот что происходит в душе:
1. Восхищение.
2. Человек думает: Какое наслаждение целовать ее,получать от нее поцелуй! и т. д.
3. Надежда.
Начинается изучение совершенства; чтобы получить возможнобольшее физическое наслаждение, женщине следовало бы отдаваться именно в этотмомент. Даже у самых сдержанных женщин глаза краснеют в миг надежды; страстьтак сильна, наслаждение настолько живо, что оно проявляется в разительныхпризнаках.
4. Любовь зародилась.
юбить — значит испытывать наслаждение, когда ты видишь, осязаешь, ощущаешьвсеми органами чувств и на как можно более близком расстоянии существо, котороеты любишь и которое любит тебя.
5. Начинается первая кристаллизация.
Нам доставляет удовольствие украшать тысячьюсовершенств
281
женщину, в любви которой мы уверены; мы с бесконечнойрадостью перебираем подробности нашего блаженства. Это сводится к тому, что мыпреувеличиваем великолепное достояние, которое упало нам с неба, которого мыеще не знаем и в обладании которым мы уверены.
Дайте поработать уму влюбленного в течение двадцатичетырех часов, и вот что вы увидите.
В соляных копях Зальцбурга, в заброшенные глубины этихкопей кидают ветку дерева, оголившуюся за зиму; два или три месяца спустя ееизвлекают оттуда, покрытую блестящими кристаллами;
даже самые маленькие веточки, которые не больше лапкисиницы, украшены бесчисленным множеством подвижных и ослепительных алмазов;прежнюю ветку невозможно узнать.
То, что я называю кристаллизацией, есть особаядеятельность ума, который из всего, с чем он сталкивается, извлекает открытие,что любимый предмет обладает новыми совершенствами.
Путешественник рассказывает о прохладе апельсиновых рощ вГенуе, на берегу моря, в знойные дни; как приятно вкушать эту прохладу вместе снею!
Один из ваших друзей сломал себе на охоте руку; каксладостно пользоваться уходом женщины, которую любишь! Быть всегда с ней инепрерывно видеть, что она любит тебя; да это заставило бы чуть ли неблагословлять страдание! И, взяв за отправную точку сломанную руку друга, выперестаете сомневаться в ангельской доброте возлюбленной. Одним словом, достаточно подумать окаком-нибудь достоинстве, чтобы найти его в любимом существе.
Это явление, которое я позволяю себе назвать кристаллизацией, исходит от природы,повелевающей нам наслаждаться и заставляющей кровь приливать к мозгу отчувств, что наслаждения усиливаются вместе с увеличением достоинств предметанашей любви, о котором мы думаем: Она моя. Дикарь не успевает ступить дальшепервого шага. Наслаждение он испытывает; но деятельность его мозга тратится напогоню за ланью, которая убегает в лес, между тем как он должен как можноскорее восстановить свои силы с помощью ее мяса, чтобы не погибнуть от секирыврага.
На вершине цивилизации, я не сомневаюсь, женщины с нежнойдушой доходят до того, что испытывают физическое удовольствие только смужчинами, которых они любят3. Это полная противоположность дикарю. Но у цивилизованных народов женщины пользуютсядосугом, а дикари так поглощены своими делами, что им приходится обращаться сосвоими самками, как с вьючными животными. Если самки многих животных болеесчастливы, то лишь потому, что самцы их более обеспечены всемнеобходимым.
Но оставим леса и вернемся в Париж. Страстный человеквидит в любимом существе все совершенства; однако внимание
3 Если эта особенность ненаблюдается у мужчин, то это происходит оттого, что им не приходится жертвоватьс-шдливостью ради одного мгновения.
282
его еще может рассеяться, ибо душа пресыщается всем, чтооднообразно, дажеполным счастьем4.
Вот что происходит тогда для фиксации внимания:
6. Рождается сомнение.
После десяти-двенадцати взглядов или любого другого рядадействий, которые могут продолжаться либо один миг, либо несколько дней, — действий, сперва вселивших, апотом и укрепивших надежду, влюбленный, опомнившись после первой минутыудивления и привыкнув к своему счастью или следуя теории, всегдаосновывающейся нанаиболее распространенных случаях и потому касающейся лишь доступных женщин,влюбленный, говорю я, требует более реальных доказательств и жаждет ускоритьсвое счастье.
Если он выказывает чрезмерную самоуверенность, емупротивопоставляютравнодушие5, холодность илидаже гнев; во Франции — легкую иронию, которая как будто говорит: Вам кажется, что выдостигли большего, чем это есть на самом деле. Женщина ведет себя так либопотому, что она пробуждается от мгновенного опьянения и повинуется стыдливости,либо потому, что боится насилия, либо просто из осторожности иликокетства.
Влюбленный начинает сомневаться в счастье, казавшемся емублизким; он строго пересматривает основания для надежды, которые емучудились.
Он хочет вознаградить себя другими радостями жизни иобнаруживает ихисчезновение. Боязнь ужасного несчастья овладевает им, а вместе с этой боязньюпоявляется и глубокое внимание.
7. Вторая кристаллизация.
Тогда начинается вторая кристаллизация, образующая вкачестве алмазов подтверждение мысли:
Pages: | 1 | ... | 52 | 53 | 54 | Книги по разным темам