Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 |

Мы обнаруживаем, что лица, мало заинтересованные в отдельных индивидуумах в отношении пола, отнюдь не безразличны к личным особенностям: они могут проявлять большой интерес в отношении некоторых групповых черт к полу. Такой индивидуум проявляет мало привязанности к конкретному лицу, но может иметь сильное влечение к лицам, обладающим определенными физическими и умст­венными особенностями, безотносительно к их индивидуаль­ности. Такое лицо жаждет определенного комплекса ка­честв и совсем не чувствует или мало чувствует влечение к их носителю. Он использует отдельных лиц, он не влюблен в них, он может эмансипироваться, отделиться от конк­ретного лица в отношении пола, потому что он привязан к комбинации качеств, которые существуют и развиваются также в другом месте. Его половое влечение независимо от отдельных лиц, поэтому он может не питать привязанности к системе индивидуальных черт. Чем шире распределение этих качеств или комбинации качеств, тем больше количе­ство людей данной группы, к которой он чувствует влече­ние. Его свобода по отношению к конкретному индиви­дууму будет тем больше, чем многочисленнее лица, входя­щие в эту группу. В социометрических тестах мы можем об­наружить доминирующее предпочтение к полу как нечто безличное, внезапно прерываемое, если лицо из группы S комплекса соревнуется с лицом из группы не-S. Вообще чувство предпочтения к различным вещам, ценностям, идеям, предметам и целям может по временам прерываться, искажаться и усложняться чувством предпочтения к лицам. В отношении денег или их эквивалента индивидуум может начать накоплять их, не подвергаясь влиянию индиви­дуальной разницы между их владельцами, пока он не на­толкнется на лицо или лиц, к которым окажется не безраз­личен (лица, общения с которыми он жаждет из-за их со­циального, интеллектуального или расового превосход­ства и т. д.), тогда его эмоциональной энергии, до сих пор направленной на деньги, мешают и тормозят ее личные эле­менты которые неправильно называют субъективными. Энергия может даже перемениться и направиться в проти­воположном направлении — на утрату денег, желание купить за деньги общение с лицом или лицами, которые имеют общественное положение, политическое влияние или к которым он чувствует половое влечение, и т. д. В отношении расы индивидуум может обнаружить доминирующее пред­почтение к лицам определенной расы не из-за их конкретной индивидуальности, а благодаря их расе. Это влечение мо­жет внезапно прерваться, если в соревнование вступает лицо из группы, к которой он чувствителен. Это лицо может и не принадлежать к той расе, которую он желает из прин­ципа. Монах, взявший на себя обязательство определенного поведения, может общаться со всеми, кого он встречает, с одинаковой, луравненной любовью, пока это не будет внезапно нарушено лицом, на которое он реагирует. Может оказаться полезным различать влечение к лицам благодаря их исключительным индивидуальным качествам, которые не могут быть заменены, по крайней мере в мыслях лица, чувствующего к ним влечение, и влечение к лицам в силу их групповых черт.

Общие социологические выводы

Можно, по крайней мере до некоторой степени, привести ; в гармонию возникающие нарушения равновесия путем кон­структивного перераспределения людей и предметов. Но это только паллиатив. Истинным решением было бы спон­танное уравновешивание всех этих факторов. Вопрос в том, какой будет следующая стадия в эволюции человеческого общества, какое общество возникнет в конечном счете, об­щество, которому помогут обрести свою судьбу социометрические указатели. Теоретически я предвижу три решения.

Первая возможность — это человеческое общество, в котором предпочтение к вещам полностью превалирует над (предпочтением к людям, общество, в котором угасли все привязанности к людям. Привязанности существуют только к вещам, независимо от лиц, а к лицам — только поскольку; они являются носителями некоторых вещей; отсюда опти­мальное удовлетворение будет зависеть только от вещей, и вещи могут бесконечно замещаться другими вещами. Индивидуум может достичь такой степени счастья и равновесия, которого он до сих пор не знал. Это будет техноло­гической панацеей. Эмоциональные течения между лицами будут сведены к нулю. Еще будет иметь значение некоторая любовь, но не тот, кого любишь; работа будет иметь зна­чение, но не тот, с кем работаешь; пища будет иметь зна­чение, но не тот, с кем ешь; идеи также будут иметь значение, но не тот, который их воплощает. Возникнет общество, в котором индивидуумы станут символами, а вещи — един­ственной реальностью. Оно может принести оптимальное счастье при полном угасании напряжений в межличных от­ношениях. Отшельник, святой и шизофреник являются пси­хологическими пионерами в этом направлении. Чувство к вещам заменит собою чувство к лицам.

Вторым решением будет человеческое общество, в ко­тором предпочтение к лицам будет полностью доминировать над предпочтением к вещам; общество, в котором привязан­ность к вещам как таковым угаснет; привязанность будет существовать только к индивидуумам, а к вещам — только постольку, поскольку они являются выражением индиви­дуумов, социальной или личной панацеей.

Третьим результатом будет человеческое общество, в ко­тором предпочтение к лицам и предпочтение к вещам пол­ностью угаснут; не будет иметь значение, кого вы любите, или то, что вы едите. Все привязанности угаснут, это па­нацея буддизма.

Дж.Л.Морено

Социометрия. Экспериментальный мемтод и наука об обществе.

Издательство Иностранной литературы, М., 1958. 106-111 с.

СОЦИАЛЬНЫЙ ATOM И СМЕРТЬ (1947)

Боги и бессмертные, которых люди почитали на протя­жении тысячелетий, значительно утратили то достоинство и значение, которые, как предполагали, были им присущи. Является ли идея бессмертия только воображением челове­ческого ума Я полагаю, что в будущем она опять станет модной и станет снова привлекательной для философа и меч­тателя. Нас сбросили с небес, и нам приходилось прила­гать все усилия, чтобы удержаться на полпути между небом и адом.

Вы все знаете, что одна из основных концепций, кото­рую развила социометрия,—это концепция социального атома. (Атом происходит от латомос, что означает мельчайшая вещь. В язык науки этот термин был введен Демокритом. Он использовал его для обозначения мельчай­ших частиц физической вселенной. Однако приоритет на это слово отнюдь не принадлежит физикам; многие слова изобретенные древними философами для описания физичес­ких явлений, подобно притяжению, атому, влечению на­сыщению носят поэтико-символический характер, они яв­ляются метафорами психосоциального опыта и принадлежат по праву к нашему словарю социальных терминов, откуда они были заимствованы.)

В течение долгого времени социологи пользовались тер­мином социус весьма неопределенным образом. Он не означал ничего специфического, пока социометрия не откры­ла и не описала его как социальный атом. Люди обычно ду­мали, что индивидуум является центром социальной все­ленной, что семья — это следующая по размеру единица, затем следуют соседи, село и т. д. Сточки зрения поверхност­ного опыта социологи молчаливо приняли шкалу, начи­нающуюся с индивидуума и заканчивающуюся всей вселен­ной. Мы, социометристы, оспаривали эту точку зрения. Не индивидуум, а социальный атом является наименьшей социальной единицей1

. Социальный атом охватывает ин­дивидуума и тех людей, близких или далеких, с которыми он эмоционально связан в этот момент. Мы доказали, что эти конфигурации функционируют как одна единица. Это могут быть не те люди, с которыми индивидуум официально связан и которые в свою очередь официально связаны с ним, но это всегда те люди, с которыми он связан эмоциональ­ными отношениями. Это подобно ореолу влечений и отвержений, исходящих от него и идущих к нему. Эти социальные атомы время от времени изменяются по своему составу, но их структура более или менее постоянна, так же как имеется некоторое постоянство в структуре нашего скелета. В 1931 году, когда я впервые лувидел психологическую геогра­фию целого коллектива, я предсказал, что это окажется пра­вильным в отношении социального атома. Социометрические данные подтвердили это предсказание. С момента рож­дения индивидуум уже обладает сложившейся вокруг него структурой отношений: мать, отец, бабушка и т. д. Объем социального атома постепенно расширяется, по мере того как мы растем, и именно внутри него наша жизнь проте­кает наиболее конкретно.

Я теперь подхожу к теме, которую предполагал обсу­дить в этой работе: постоянство социальных атомов изме­няется по мере того, как мы стареем; особенно подвергается изменениям наша способность заменять один из его утра­ченных членов. Социальный атом беспрерывно изменяется, пока мы молоды и предприимчивы; когда один индиви­дуальный член выходит из него, другой индивидуум, вы­полняющий ту же самую роль, занимает его место, когда утрачивается один друг, он быстро заменяется новым; социальный ремонт, по-видимому, происходит почти автомати­чески. Но когда индивидуум, выполнявший одну функцию утрачен, редко бывает, что его заменяет несколько чело­век. Как будто бы индивидуум в центре не может терпеть двух или трех одинаковых индивидуумов. Одновременно имеется постоянная тяга со стороны миллионов других со­циальных атомов, равно жаждущих восполнения. Общим результатом является то, что эмоциональная экономика социального атома действует согласно бессознательному постулату —удержать социальные атомы в равновесии, то, что я назвал их социостазисом. Таким образом, всегда су­ществует определенный уровень контактов, и он остается довольно постоянным. Частота эмоционального обмена стремится к равновесию. Вот почему можно измерить у индивидуума то, что я назвал лэмоциональной экспан­сивностью.

Но по мере того, как мы стареем, замена утраченных чле­нов, играющих серьезную роль, затрудняется с возрастом. Таким же образом более трудно произвести замену в нашем физическом организме. Это явление социальной смерти не с точки зрения тела, не в смысле индивидуальной психики, не смерть изнутри, а смерть извне. Мужчина или женщина в возрасте шестидесяти лет могут быть связаны с две­надцатью или пятнадцатью индивидуумами—женщинами и мужчинами различного возраста, представляющими раз­личные интересы, в определенных ролях и контрролях. Со­циальная смерть бросает свою тень на человека задолго до его физической или духовной смерти. Распад социального атома индивидуума может начаться по многим причинам:

а) потеря любви, б) замена одного индивидуума другим, менее подходящим, и в) смерть. Смерть индивидуального члена представляет собой более постоянную потерю, а шок, порожденный ею, редко воспринимается в своем полном значении.

Если мы случайно переживем тех, кого любим, то мы понемногу умираем вместе с ними, когда мы чувст­вуем призрак смерти, движущейся в нашем социальном ато­ме от одного лица к другому. Лица, которые заменяют их, не всегда полностью восполняют утрату, даже сам факт замены представляет собой известную утрату. Поэтому с са­мого детства через сети нашего социального атома мы ощу­щаем значение смерти задолго до того, как появляются признаки физического и умственного упадка. Возможно, что мы, социометристы, обнаружим причины, обусловли­вающие социальную смерть, синдрому, совершенно отлич­ную от той, которую описали врач и психиатр. Мы произво­дили разминку в отношении смерти людей, которых мы лю­били или ненавидели, и тех, которые любили или ненави­дели нас. По-видимому, невозможно найти лекарство про­тив шока социальной смерти.

Вероятно, что небольшие шоки, порождаемые опытом социальной смерти, способствуют преждевременной старо­сти, возрастным болезням и физической смерти. Старикам следует научиться не поддаваться этому проклятию. Им сле­дует найти друзей, кого-нибудь, кого они снова смогут лю­бить. В первую очередь они должны пытаться восстановить молодость своего социального атома. Вероятно, легче ле­чить нарушения в социальном атоме социометрическими ме­тодами, чем лечить физические и душевные заболевания. Идея, что любовь и спонтанность принадлежат только мо­лодости, что старики должны подготовляться к смерти, яв­ляется устаревшей жестокостью. Гериатрика, наука о ста­рении, должна вдохновиться новой надеждой, исходящей из признания того факта, что мы не живем только внутри себя, но что имеется некое вне со сложной структурой, реагирующее на рост и разрушение. Смерть — это функция жизни, она обладает социальной реальностью. Смерть од­ного человека связана со смертью многих других. Люди, смерть которых вы чувствуете и которые чувствуют вашу собственную смерть, образуют последний социальный атом, который у вас остается. Мы постоянно окружены людьми, с которыми мы вместе умираем. Физическая смерть — это нечто негативное, мы ее не испытываем, ее испытывает дру­гой, тот, который является членом нашего социального ато­ма. Социальная смерть—это позитивная сила. Смерть, по­добно рождению, находится среди нас. Подобно тому как младенец до известной степени проталкивается к рожде­нию, мы проталкиваемся к смерти сами и толкаем друг друга, зачастую преждевременно. По мере того как фактор спонтанности вовремя беременности действует по направле­нию к рождению, он раздувает искры страха в социаль­ном атоме и толкает его членов к смерти. Мы видим, как во время беременности от самого зачатия развивается рождение.

Pages:     | 1 | 2 | 3 |    Книги по разным темам