Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 51 |

У меня слишком мало друзей, чтобы я могпозволить себе терять их. Оказалось, что в знак дружбы я должен приложить всеусилия, чтобы они перестали беспокоить­ся. И вот я в вашемкабинете.

Брейер решил согнать его с удобных позиций.Он сделал более дерзкий ход.

Вас совершенно не беспокоит вашесостояние Не­вероятно! Более двухсот дней мучительной недееспособ­ности в год! Мне доводилось видетьслишком много па­циентов в разгаре приступа мигрени, чтобы недооцени­вать боль, которую вам приходитсяиспытывать.

Великолепно! Еще одна вертикаль нашахматной дос­кезакрыта. Какой ход сделает его противник на этот раз, думал Брейер.

Ницше, прекрасно понимая, что ему придетсяиграть другими фигурами, обратил свое внимание на центр дос­ки. Меня по-разному называли:философом, психоло­гом, язычником, агитатором, антихристом. Мне даже да­вали массу нелестных эпитетов. Но я предпочитаюназы­вать себя ученым,так как краеугольным камнем моего философского метода, как и любого научногометода, является неверие. Явсегда подхожу ко всему с макси­мально строгим скептицизмом, и сейчас я скептичен. Я не могупоследовать вашим рекомендациям относи­тельно психического обследованияна основании мне­нияавторитетов в области медицины.

Но, профессор Ницше, мы говорим об одном итом же. Единственный авторитет, к которому необходимо прислушиваться,— это голос разума, ирекомендации мои построены на разуме. Я могу с уверенностью гово­рить только о двух вещах.Во-первых, что стресс может стать причиной болезней, что подтверждаетсямногочис­леннымиклиническими наблюдениями. Во-вторых, что стресс в значительной мереприсутствует в вашей жиз­ни—яговорю не о том стрессе, который связан с фило­софскими изысканиями.

Давайте проанализируем информацию вместе,— продолжал Брейер.— Вспомните письмо,полученное вами от сестры. Здесь мы видим стресс, вызванный кле­ветой. И, между прочим, вынарушили наш договор обо­юдной честности, не сказав об этом клеветнике ранее. — Теперь Брейер отбросил былуюосторожность. У него не было другого выхода — терять ему было нечего.— Разу­меется, стресс кроется и в страхепотерять пенсию, един­ственный ваш источник обеспечения. А если эта исто­рия — не больше, чем преувеличениевашей паникерши-сестры, то появляется стресс, связанный с сестрой, котораяхочет напугать, встревожить вас!

Не зашел ли он слишком далеко Рука Ницше,как заметил Брейер, соскользнула с подлокотника и поти­хоньку подбиралась к ручкепортфеля. Но отступать бы­ло поздно. Брейер пошел в активное наступление: Но на моейстороне есть и более могущественные силы — недавно вышедшая замечательнаякнига, — он протянулруку и постучал по своему экземпляру л Человеческое,слишком человеческое, — вышедшая из-под пера фило­софа, который скоро станетзнаменитым, если, конечно, осталась в этом мире справедливость. Слушайте!— От­крыв книгу на том моменте, окотором он говорил Фрей­ду, он начал читать: — Психологическое наблюдениевхо­дит в ряд техспособов, посредством которых человек может облегчить груз бытия. Через несколько страниц автор заявляет о необходимостипсихологического на­блюдения и что — вот, его словами: Нельзя большепы­таться укрыть отчеловечества жестокое зрелище стола для морального вскрытия. Еще через несколько страниц автор утверждает, что величайшиефилософы обычно ошибались именно из-за неверного понимания челове­ческих действий и чувств, что витоге приводит к ста­новлению ложной этики, появлениюрелигиозных и мифоло­гических монстров. Я мог бы продолжать,— сказал Брейер,листая книгу, — носуть этой великолепной кни­ги в том, что, если вы хотите понять человеческие убеж­дения и поведение, для начала вамстоит отбросить условности, мифологию и религию. Только тогда, когдаисчезнет вся предвзятость,вы можете приступать к изу­чению человека.

Я прекрасно знаком с этой книгой,— суровопро­изнесНицше.

Но почему бы вам не следовать этимпредписаниям

Исполнению этих предписаний я посвятил всюсвою жизнь. Но вы не дочитали до конца. Уже много лет я провожу этопсихологическое вскрытие самостоятельно: я был объектом собственногоисследования. Но я не хочу становиться объектом вашего исследования! Вам бысамому понравилось быть чужим подопытным кроли­ком Позвольте мне задать вампрямой вопрос, доктор Брейер. Каковы ваши собственные мотивации научас­тие в этомтерапевтическом проекте

Вы пришли ко мне за помощью. Я предлагаювам помощь. Я врач. Это моя работа.

Слишком просто! Мы оба знаем, чточеловеческие мотивации намного более сложны, но в то же время и примитивны. Яеще раз спрашиваю вас, какова ваша мо­тивация

Это действительно просто, профессор Ницше.Каж­дый занимаетсясвоим делом: сапожник тачает сапоги, пекарь печет, а врач врачует. Каждыйзарабатывает себе на жизнь, каждый следует своему признанию, а моепри­звание— служить людям,облегчать их боль.

Брейер пытался держаться уверенно, ноначинал чув­ствоватьсебя неловко. Ему не понравился последний ход Ницше.

Меня не устраивают такие варианты ответовна мой вопрос, доктор Брейер. Когда вы говорите, что врач вра­чует, пекарь печет, кто-то следуетсвоему призванию, это не мотивация, это привычка. В вашем ответе нетсо­знательности,выбора и заинтересованности. Мне боль­ше понравились ваши слова о том,что все зарабатывают себе на жизнь, — это, по крайней мере, можнопонять. Человек стремится набить желудок едой. Но вы не бере­те с меня денег.

Я должен поставить перед вами тот жевопрос, про­фессорНицше. Вы говорите, ваша работа не приносит вам ни гроша. Так зачем же выфилософствуете Брейер старался сохранить положение нападающего, ночувст­вовал, как темпего атаки снижается.

Но между нами есть огромная разница: я неутверж­даю, что яфилософствую ради вас, тогда как вы, доктор, продолжаете притворяться, что вымотивированы на служение мне, на облегчение моей боли. Эти утвержде­ния не имеют ничего общего счеловеческими мотива­циями. Это часть ментальности рабов, искусно создан­ной поповской пропагандой. Ищитесвои мотивации глубже! Вы обнаружите, что никто и никогда не делал ничеготолько для других. Все действия направлены на нас самих, все услуги— это услуги самомусебе, любовь может быть только любовью к себе. Ницше говорил всебыстрее:

Кажется, вас удивляет это замечаниеНаверное, вы подумали о тех, кого любите. Копните глубже, и вы уви­дите, что вы любите не их, алюбите те приятные ощуще­ния, которые любовь вызывает. Вы любите влечение, а не того, ккому вас влечет. Так что позвольте мне спро­сить у вас еще раз, почему выхотите помочь мне Я сно­ва спрашиваю вас, доктор Брейер, — голос Ницше посу­ровел, — каковываши мотивы

У Брейера голова пошла кругом. Он подавилпервый порыв: сказать все, что он думает об этом гадком и гру­бом заявлении, но это сразу жепоставит точку на все более усложняющемся случае профессора Ницше. На мгновениеперед его мысленным взором появилась спи­на Ницше, выходящего из кабинета.Боже, какое облег­чение! Наконец-то закончилось это печальное, полное разочарованийдело. При этом ему стало грустно при мысли о том, что он никогда больше неувидит Ницше. Он привязался к этому человеку. Но почему И в самом деле, что унего были за мотивы

Брейер поймал себя на том, что опять думаето том, как играл в шахматы со своим отцом. Он всегда допускал одну и ту жеошибку: слишком сосредоточивая внима­ние на нападении, отходя от своихфлангов, он игнори­ровал защиту до тех самых пор, когда ферзь его отца по­добно молнии не прорывался ккоролю с угрозой шаха. Он отогнал эту фантазию, не забыв, однако, отметить еезначение: он никогда больше не должен недооценивать этого профессораНицше.

И снова спрашиваю вас, доктор Брейер,каковы ва­ши мотивы

Брейер пытался найти ответ. Что это были замоти­вы Удивительно,как его мозг сопротивлялся вопросу Ницше. Он заставил себя сосредоточиться. Егожелание помочь Ницше — когда оно возникло Разумеется, в Ве­неции, когда красота Лу Саломеоколдовала его. Он был настолько очарован, что действительно согласилсяпо­мочь ее другу. Еслион брался за лечение профессора Ницше, то тем самым обеспечивал себе не толькопря­мойпродолжительный контакт с ней, но и возможность вырасти в ее глазах. Потом быланиточка, ведущая к Ваг­неру. Разумеется, здесь не все было гладко: Брейер вос­хищался его музыкой, но ненавиделего за антисеми­тизм.

Что еще За эти недели образ Лу Саломепотускнел в его памяти. Она перестала быть причиной желания рабо­тать с Ницше. Нет, он знал, что онбыл заинтригован ин­теллектуальным вызовом, брошенным ему. Даже фрау Бекер сказаланедавно, что ни один терапевт в Вене не согласился бы работать с такимпациентом.

Еще был Фрейд. Предложив Ницше Фрейду вкачест­ве учебногослучая, он будет глупо выглядеть, если про­фессор откажется от его услуг. Илиэто было его желание приблизиться к великому Возможно, Лу Саломе была права,утверждая, что Ницше — это будущее немецкой философии: эти его книги, в них было что-тоот гениаль­ности.

Брейер знал, что ни один из этих мотивов неимел никакого отношения к человеку по фамилии Ницше, к человеку из плоти икрови, сидящему перед ним. И он должен был молчать о встрече с Лу Саломе, своемазарте, побуждающем его идти туда, куда никто другой ступить не осмеливается,его стремлении прикоснуться к гению. Возможно, неохотно признался себе Брейер,эти гадкие теории Ницше о мотивации имеют смысл! Даже если так, у него не былони малейшего намерения поддержи­вать возмутительный вызов, брошенный ему его пациен­том, относительно его права напомощь. Но как ему те­перь отвечать на трудный и неприятный вопрос Ницше

Мои мотивы Кто может ответить на этотвопрос Мотивы располагаются на разных уровнях. Кто сказал, что в счет идуттолько мотивы первого уровня, анима­листические мотивы Нет, нет, — я вижу, что вы хотите повторитьсвой вопрос; позвольте мне попытаться отве­тить в духе вашего исследования. Япотратил десять лет на обучение медицине. Должен ли я отказываться от этих леттолько потому, что я не испытываю более нуж­ды в деньгах Лечить так, как лечуя, — это попыткаоп­равдать усилия техдалеких лет — способпривнесения логики и ценности в мою жизнь. И привнесения смысла жизни! Я что,должен сидеть и целый день считать день­ги А вы бы стали этим заниматьсяУверен, нет, не ста­либы! И есть еще один мотив. Я получаю удовольствие от интеллектуальнойстимуляции, которую мне дарит общение с вами.

Эти мотивы, по крайней мере, имеют налетчестнос­ти,— признаНицше.

А мне только что пришел в голову еще один:мне по­нравилось тогранитное утверждение: Стань собой. А что, если это и есть я, что я былсоздан для того, чтобы служить людям, помогать им, вносить свой вклад вме­дицинскую науку иоблегчать боль

Брейер чувствовал себя намного лучше. Онпостепен­ноуспокаивался. Может, я слишком агрессивно повел себя, — думал он. — Нужно что-нибудь болеепримири­тельное. Ноесть и еще один мотив. Скажем, так — и я верю, что это действительнотак, — что вамсуждено стать одним из величайших философов. Так что мое лечение не толькоукрепит ваше здоровье, но и поможет вам реа­лизовать этот проект — стать тем, кто выесть.

А если я, как вы говорите, стану великим,тогда вы, тот, кто вернул меня к жизни, мой спаситель, станете еще болеевеликим! —воскликнул Ницше, словно сде­лав решающий выстрел.

Нет, этого я не говорил! — Терпение Брейера,кото­рое в егопрофессиональной роли было в принципе не­истощимым, начало иссякать.— Я лечу многихлюдей, которые знамениты в своей области, — ведущих венских ученых,художников, музыкантов. Делает ли это меня более великим, чем они Никто дажене знает, что я лечу их.

Но вы сказали об этом мне и теперьиспользуете их славу для того, чтобы повысить свой авторитет в моихглазах!

Профессор Ницше, я не верю своим ушам. Выдей­ствительнодумаете, что, если ваша миссия будет выпол­нена, я буду на каждом углукричать о том, что это я, Йозеф Брейер, создал вас

Вы действительно думаете, что такого небывает

Брейер старался взять себя в руки.Спокойно, Йо­зеф,давай, соберись. Посмотри на все это с его точки зрения. Постарайся понять,почему он не доверяет тебе.

Профессор Ницше, я знаю, что вас предавалирань­ше, что дает вамвсе основания ожидать предательства в будущем. Но я дал вам слово, что в данномслучае этого не случится. Обещаю вам, что я никогда не буду назы­вать ваше имя. Оно даже не будетзафиксировано в кли­нической документации. Давайте дадим вам псевдоним.

Дело не в том, что вы скажете другим,здесь я верю вам. Самое главное — что вы будете говорить себе и что я буду говорить себе. Все то,что вы говорили мне о своих мотивах, — за многочисленными громкимифраза­ми о служении иоблегчении боли я не заметил себя. Вот как это будет: вы используете меня всвоем собственном проекте, что совершенно не удивительно, этоестествен­но. Но развевы не видите, я буду использован вами! Ваша жалость ко мне, вашаблаготворительность, ваше сочувствие, способы помочь мне, вылечить меня— это все сделает вассильнее за счет моей силы. Я не так бо­гат, чтобы позволить себе принятьтакую помощь!

Это человек невыносим, подумал Брейер. Онвытас­кивает наповерхность все самые гадкие, самые низмен­ные мотивы. Врачебнаяобъективность Брейера, разо­дранная в клочья, была уничтожена окончательно. Он больше не могсдерживать свои чувства.

Профессор Ницше, позвольте мне бытьчестным с вами. Многие ваши аргументы сегодня показались мне вполне достойными,но последнее утверждение, эта фан­тазия о том, что я хочу отнять у вас силы, о том, что моя силапитается за счет вашей, — это полная чушь!

Брейер видел, как рука Ницше подбираетсявсе бли­же к ручкепортфеля, но замолчать уже не мог. Разве вы не видите, вот вам прекрасноедоказательство того, что вы не можете препарировать вашу душу. Ваше зрениеискажено!

Он видел, как Ницше берет свой портфель иподни­мается, чтобыпокинуть кабинет. Но он продолжал: Из-за того, что вам всегда не везло сдрузьями, вы делаете дурацкие ошибки!

Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 51 |    Книги по разным темам