Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 48 |

Большое впечатление произвел на меня однаждыкататоник, внезапно перешедший от ступора к неистовству. Это был великолепныйслучай разрядки деструктивной ярости. После прекращения приступа он обрелясность ума, и мы смогли побеседовать. Пациент заверял меня, что он, переживбешенство, испытал удовольствие. По его словам, он был счастлив и ничего непомнил о фазе отупения. Известно, что ступорозные кататоники, которые внезапнозаболевают и обнаруживают способность к приступам ярости, очень легкостановятся снова нормальными людьми. В то же время пациенты с постепенноразвивающимися формами шизофрении, например гебефренией, медленно, но верностановятся все менее излечимыми. Тогда я не знал объяснения этому явлению, нопозже понял его. Научившись содействовать появлению припадков бешенства уаффективно заблокированных невротиков с мышечной гипертонией, я регулярно сталдостигать значительного улучшения общего состояния. Отвердевание мышц при ступорозной кататонии становитсявсеобъемлющим. Возможности энергетической разрядки все более сужаются. Во времяприступа бешенства через отвердевшие мышцы из вегетативного центра, ещесохранившего подвижность, прорывается сильный импульс, высвобождая тем самымсвязанную мышечную энергию. Это, по сути, должно бытьприятно. Такие выводы впечатляли и не поддавались объяснению с помощьюпсихоаналитической теории кататонии. Слишком сильной была телесная реакция, чтобы моглоудовлетворить объяснение, согласно которому кататоник полностью уходит вматеринскую утробу и в аутоэротизм. Психическое содержание кататонической фантазиине могло быть причиной органического процесса. Оно могло быть только активизированостранным процессом общего характера и потом со своей стороны закрепить данное состояние.

Психоаналитическая теория оказалась всостоянии тяжелого внутреннего противоречия. Фрейд постулировал для своейпсихологии бессознательного физиологический базис, который еще толькопредстояло найти. Его учение об инстинктах было началом этого поиска. Шел ипоиск возможности опереться на привычную медицинскую патологию. Постепенноначала проявляться тенденция, которую я только лет десять спустя подвергкритике как психологизацию телесного. Она нашла свое крайнее выражение впроникнутых психологизмом толкованиях телесных процессов с помощью теории неосознанного, не имеющихничего общего с естественными науками. Если, например, у женщины не наступиламенструация, но она и не беременна, то считалось, что данная ситуация выражалаее отрицательное отношение к мужу и ребенку. В соответствии с этими взглядамиполучалось, что почти все телесные заболевания порождались неосознаннымижеланиями или опасениями. Так, раком лобзаводились, для того чтобы... Можнобыло умереть от туберкулеза из-за неосознанного желания этого.

Как ни странно, но в клинической практикепсихоанализа встречалось очень много наблюдений, которые, казалось,подтверждали правильность этих взглядов, не поддающихся опровержению. Тем неменее правильное, основанное на здравом смысле мышление восставало против них.Как, скажем, могло неосознанное желание вызвать рак Обычные люди ничего незнали о раке, и еще меньше им было известно о реальной природе этого странного,но, несомненно, существовавшего подсознательного! Книга об Оно Гродцека полна такогорода примерами. Это была метафизика, но и мистика оказывалась в чем-топравой. И мистикой она была лишь до тех пор, пока не удавалось правильносформулировать, в чем же заключалась ее правота или когда она в неверной формевыражала правильные взгляды. Желание в тогдашнем смысле этого слова не моглони в коем случае вызвать глубокие органические изменения. Желание надо былопонимать глубже, чем могла это сделать аналитическая психология. Все указывалона существование глубокого биологического процесса, и неосознанное желаниемогло быть только его выражением.

Столь же острым был спор между сторонникамипсихоаналитического и неврологического объяснения природы душевных заболеваний.Психогенное и соматогенное рассматривались как абсолютныепротивоположности. Молодому психоаналитику, занимавшемуся психиатрией,необходимо было как-то сориентироваться в этой обстановке. Чаще всего в сложнойситуации врачи утешались утверждением о том, что душевные заболевания имеютлмногообразные причины.

В том же круге проблем оказалисьпостэнцефалитическнй паралич и эпилепсия. Зимой 1918 г. Вену постигла тяжелаяэпидемия гриппа, вызвавшая многочисленные жертвы. Никто не понимал, почему онаоказалась столь коварной. Многие люди, перенесшие грипп, впоследствиизаболевали еще тяжелее. Через несколько лет у этих людей наступал полныйпаралич жизненной деятельности. Движения замедлялись, на лице появлялосьзастывшее выражение наподобие маски, начиналось обеднение языка, каждый волевойимпульс казался как бы задержанным с помощью тормоза. В то же время внутренняяпсихическая активность оставалась незатронутой. Болезнь, названная летаргическим постэнцефалитом, быланеизлечима. Наши отделения переполнились больными, производившими в высшейстепени безотрадное впечатление. На мою долю выпало работать с несколькимитакими пациентами.

Находясь в нерешительности, я додумалсяпредложить больным мышечные упражнения для преодоления экстрапирамидальнойжесткости. Коллеги считали, правда, что у этих больных повреждены боковыеотростки проводящих путей спинного мозга, а также вегетативные центры вголовном мозгу. Экономо предположил даже, что в данном процессе участвуетлцентр сна. По мнению Вагнер-Яурегга, мое намерение было разумным.

Я раздобыл несколько гимнастических снарядов ипредложил больным делать упражнения в соответствии с их состоянием. Когда ониначали работать, мне просилось в глаза выражение лиц. Черты лица одного,заострившись, превратились в лицо преступника. Этому соответствовали егодвижения при упражнениях со снарядами. У преподавателя средней школы былострогое лучительское лицо, и упражнения он выполнял как-то уж слишкомлпо-профессорски. Обратило на себя внимание то обстоятельство, что страдающиепостэнцефалитом подростки, переживавшие период полового созревания, былисклонны к гипермоторике. В пубертатном периоде болезнь проявлялась скорее вэкзальтированных, а в старших возрастах — более в летаргическихформах.

Я ничего не опубликовал об этом, новпечатления прочно сохранились. Тогда нарушения вегетативных нервных функцийоценивались полностью по схеме нарушений произвольной сенсомоторной нервнойсистемы. Утверждалось, что болезнь охватывала определенные нервные области ицентры, импульсы нарушались или создавались вновь. Причинами нарушениясчитались механические поражения нервов. Никто не думал о возможностиобщего нарушениявегетативного функционирования. Я полагаю, что вопрос не решен и сегодня, иничего не могу сказать о его сути. Вероятно, постэнцефалитное заболеваниеявляется нарушением импульсной функции во всем теле,причем нервные пути играют только роль посредника. Неприходится сомневаться в существовании связи между специфической структуройхарактера и особым характером вегетативных торможений. Инфекционноепроисхождение постэнцефалита также не вызывает сомнений. Импульсная функция во всем теле илобщее торможение вегетативных функций — таковыбыли два наиболее важных впечатления, имевших решающее значение для последующейработы. О сущности вегетативных импульсов мне еще ничего не былоизвестно.

Несокрушимая убежденность в правильностивысказываний о сексуальной обусловленности неврозов и психозов сделали для меняочевидным наличие сексуального нарушения при шизофрении или сходныхрасстройствах личности. Душевнобольной без обиняков высказывал все то, чтоприходилось лизвлекать из больного на протяжении многих месяцев кропотливойработы и истолковывать. Тем более странным было поведение психиатров, которыеничего и знать об этом не хотели, состязаясь друг с другом в издевках надФрейдом. Нет ни одного случая шизофрении, в котором после установления пустьдаже слабого контакта недвусмысленно не предлагался бы исследователю свойсексуальный конфликт. Содержание конфликтов может быть различным, но на первомместе всегда стоит грубая сексуальность. Официальная психиатрия занимаетсятолько классификацией, и в этом ей мешает знакомство с содержанием конфликтов.Для нее важно, испытывает ли больной дезориентацию только в пространстве илитакже и во времени. Ее представителю все равно, что привело больного к тому илидругому виду дезориентации. Душевнобольные точнополучают удар обухом по голове, когда на них обрушиваются тщательно скрываемые,неосознанные или лишь наполовину признаваемые сексуальные представления.Половой акт, извращения, половое сношение с матерьюили отцом, размазывание кала по гениталиям, представление о соблазнении женыдруга или о соблазнении ею, грубо-чувственные фантазии о сосании и т. п.затопляли осознанное мышление. Не приходится удивляться, что человек реагируетна это внутренней дезориентацией. Необычная внутренняя ситуация вызывает страх.

Тот, кто допустил осуждаемую сексуальность присохранении отпора, должен начать ощущать внешний мир как нечто странное. Ведь имир ставит такого человека как чудака вне своих границ. Мир сексуальныхощущений настолько непосредственно приближается к душевнобольному, что тотдолжен выпасть из обычнойсистемы мышления и жизни. При этом он часто блестяще различает сексуальноелицемерие окружающего мира, приписывая в результате врачу или родственнику то,что сам непосредственночувствует. Чувствует же он действительность, а не еефантастическое восприятие.

юди полиморфно извращены, и вместе с нимипроникнуты извращенностью их мораль и институты. На пути этого потока нечистоти асоциальных стремлений установлены серьезные преграды. Внутри каждогочеловека таковыми являются моральные воззрения и тормоза, а извне, в масштабахвсего общества, —полиция нравов и общественное мнение. Следовательно, чтобы быть в состояниисуществовать, люди должны изменять самим себе, принимать искусственные формыжизни и взгляды, которые они сами и создали. То, что им чуждо, что в длительнойперспективе является тягостным, они воспринимают теперь как нечто исконное, каклвечную моральную сущность человека, как собственно человеческое впротивоположность звериному.

Этой раздвоенностью объясняются многиефантазии на тему изменения существующего порядка, в соответствии с которымипациенты запирают в палатах своих надсмотрщиков и врачей в качестве больных.Правы именно они, а не другие. Это представление не так уж далеко от истины.Его рассматривали люди великого ума, в том числе Ибсен в своей драме ПерГюнт. Каждый в чем-то прав. В каком-то определенном пункте должны быть правы идушевнобольные, только в каком Конечно, не в том, о чем они говорят. Но еслиустановить контакт с душевнобольными, то они оказываются в состоянии оченьразумно и серьезно беседовать о многих странных явлениях жизни.

Тот, кто до сих пор внимательно следил замоими рассуждениями, почувствует диссонанс. Ему надо было бы задаться вопросомо том, действительно ли причудливые, извращенные сексуальные ощущениядушевнобольных представляют собой прорыв лестественного начала в их душах.Являются ли естественными ощущениями жизни копрофагия. гомосексуальныефантазии, садизм и т. д. В этом стоит усомниться. У шизофреника сначалапрорываются противоестественные влечения, но на заднем плане шизофренического переживаниярасполагается нечто другое, скрытое извращениями. Шизофреник переживает своеорганическое ощущение, вегетативный поток, в понятиях и представлениях, которыеон отчасти позаимствовал у бессознательного, отчасти приобрел в процессе отпора своей естественной сексуальности.

Даже человек, в среднем нормальный,осмысливает сексуальность, используя неестественные или извращенные понятия,например трахаться, будь то немецкое vogcln или английское to fuck. Супадком естественного сексуального ощущения органа человек утратил такжепонятие, обозначающее это ощущение. Если бы в сознании шизофреника прорывалосьтолько представление о половом извращении, то он был бы лишен фантазий о гибелимира и космических процессах, а их место занимали бы лишь извращения.Специфика шизофрении заключается в телесномпереживании живого, вегетативного, но переживание этоне подготовлено, оно происходит в запутанной форме и изображается вповседневных представлениях об извращенной сексуальности. Если говорить опереживании жизни, то невротик и извращенец ведут себя в проявлениях этой сферыпсихики по отношению к шизофренику так же, как скупой мелкий торговец поотношению к щедрому взломщику сейфов.

Так к названным впечатлениям от наблюдения надлетаргическим постэнцефалитом прибавились новые — от знакомства с шизофренией.Важными источниками моей последующей работы стали мысли о постепенном илибыстром вегетативном огрублении и представление о расщеплении единого иупорядоченного функционирования. Шизофреническаярастерянность и беспомощность, смятенность и дезориентация, кататоническоеблокирование и гебефреническое огрубление были для меня только различнымивидами одного и того же процесса, то есть прогрессирующего расщепления функционирования жизненного аппарата,единого в нормальных условиях. Единство жизненныхфункций стало постижимым на клиническом уровне лишь двенадцать лет спустя сразработкой теории рефлекса оргазма.

Если же усомниться в абсолютной разумности иправильности образа мышления, свойственного этому миру, пребывающему вблагосостоянии, то можно легче найти доступ к сути душевной жизни больныхпсихозами. Я наблюдал девушку, которая много лет пролежала в постели и толькодвигала тазом и терла пальцем гениталии. Ее сознание было полностьюблокировано, лишь иногда пациентка улыбалась, а контакт с ней удавалосьустановить очень редко. Она не отвечала ни на один вопрос, но подчас на лицепоявлялось выражение, которое можно было понять. Тот, кто действительно знает сложные проблемымаленьких детей, порождаемые запретом онанизма, понимает и такую позициюдушевнобольных. Они отворачиваются от мира и с помраченным сознанием делают то,в чем когда-то им отказал этот иррационально управляемый мир. Они не мстят, онине наказывают, они не обижают. Они просто ложатся в постель и ловят остаткисудорожно разлагающегося удовольствия.

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 48 |    Книги по разным темам