Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 |   ...   | 42 |

Важно при этом подчеркнуть, чтоспецифические ресурсы, по­зволяющие быстро развить промышленное производство, какпра­вило,небезграничны. Запасы одних полезных ископаемых способ­ны иссякнуть, цены на другие могутупасть на мировых рынках, и те отрасли промышленности, которые давали импульсиндустри­альномупрогрессу, могут оказаться его тормозом. Дешевая рабо­чая сила, столь распространенная вразвивающихся странах, также не остается таковой вечно; по мере роста уровняжизни издержки на наем рабочих возрастают и в конечном счете стремятся к темпоказателям, что уже достигнуты в более развитых государствах. Таким образом,ни естественные ресурсы, нидешевый труд не способныстать основой прорыва в круг развитых наций по причи­не того, что обеспечиваемый имиускоренный прогресс имеет ес­тественный предел и не носитсамоподдерживающегося характе­ра. Кроме того, любая мобилизационнаямодернизация требует от­влечения значительной доли национального дохода на нуждына­копления и,соответственно, пропорционального сокращения по­требления. Следствием становитсячрезмерная усталость нации которая в конечном счете приводит к замедлениютемпов развития и ее отставанию от конкурентов.

Следует также иметь в виду, что до техпор, пока источники ускоренного развития заключены в богатстве полезныхископае­мых,многочисленности народа или нарушении естественных про­порций воспроизводства, они неявляются монопольными, и лиди­рующие позиции соответствующих стран легко могут бытьутраче­ны. В эпохусредневековья Венеция стала самым мощным евро­пейским государством, удерживаяконтроль за торговыми путями между Западом и Левантом. Однако стоило Голландиии Англии создать мощные торговые компании, величие Венеции угасло.Гол­ландия стала однойиз богатейших стран Европы, заняв место переработчика английской шерсти ипоставщика тканей на континент; но как только англичане развили сетьсобственных мануфактур, она оказалась лишь одной среди многих. На протяженииполутора ве­ков, сначала XVIII и до середины XIX столетия, Россия стреми­лась стать европейским лидером;однако Крымская война показа­ла, что за фасадом показного благополучия скрываласьобескров­леннаястрана, остро нуждавшаяся в глубинных социальных пре­образованиях.

Таким образом, индустриальные модернизацииосуществляют­сяпосредством насильственных мер, решают локальныезадачи не могут продолжаться как угодно долго и, какправило, не порож­дают саморегулирующейся исамовоспроизводящейся системы, способной поддерживатьсвой статус лидера в меняющихся исторических условиях.

В отличие от индустриального,постиндустриальное общество основывается на использовании качественно иногоресурса-творческого потенциала личности. Характернымичертами постинду­стриального хозяйства являются поэтому,с одной стороны невос­производимость основногофактора производства, а с другой -несоизмеримость затрат и результатов впроизводственном про­цессе. В первом случае мы имеем в виду, что предложениетворчес­койдеятельности ограниченно, формирование ее субъекта занима­ет десятилетия, а ее использованиефактически не может быть регламентировано по канонам индустриальной эпохи. Вовтором слу­чае мыакцентируем внимание на том, что ни экономические, ни внеэкономические факторыне могут стать основными в процессе мобилизации творческой активности, априменение неквалифици­рованной рабочей силы или огромных материальных ресурсов неспособно привести к таким же результатам, к каким приводит ис­пользование творческихспособностей человека. Поэтому развитиепостиндустриального общества является естественным процес­сом, который невозможно ускоритькакой бы то ни было мобили­зацией.

Ресурсы, выступающие основными в структурепостиндустри­альногохозяйства, являются безграничными исамовоспроизводя­щимися. Предложение информации и знанийне сокращается по мере их применения; экспорт технологий и патентов приноситстране доходы, не уменьшая ее внутреннего потенциала и объема распо­лагаемой ею информации и знаний;каждый акт передачи знаний от человека к человеку способствует углублению егособственных знаний и в конечном счете порождает новые стереотипы поведения иновую систему ценностей, в которой материальные факторы сме­щаются с главенствующих позиций.Экспансия экономики знаний сокращает потребность в природных ресурсах и дешевомтруде, естественным образом повышая жизненные стандарты всех чле­нов общества. Ее развитие нетребует отвлечения средств на накоп­ление (в последние годы в США норма сбережений нередкооказы­ваетсяотрицательной) и, таким образом, стимулирует максималь­ное потребление граждан. Тем самымформируется механизм са­моподдерживающегося развития, невстречающего на своем пути серьезных внутренних препятствий.

Все это приводит к качественным отличиям вдинамике разви­тияпостиндустриального хозяйства по сравнению с индустриаль­ным. Страны, положившие вфундамент своего лидерства в миро­вой хозяйственной системе применение высоких технологий(Анг­лия в XIX веке сее экспериментальной наукой, Германия начала ХХ-го с разработками в областихимии и теоретической физики, Соединенные Штаты послевоенного времени,достигшие небыва­лыхуспехов в информационной области), хотя и могут впослед­ствии лишиться первенства вмировом масштабе, тем не менее не покинут уже ряды постиндустриальных держав.Постиндустриаль­ныймир становится центром притяжения интернациональной ин­теллектуальной элиты и с каждымгодом лишь увеличивает свое технологическое превосходство. Поэтому можно, нанаш взгляд, утверждать, что монополияпостиндустриальных стран на хозяй­ственное лидерство в новом столетии уже не будетоспорена.

Таким образом, в основе постиндустриального развитияле­жит стремлениечеловека к реализации своего творческогопотен­циала, в силу чего этот тип прогресса может продолжаться без перенапряжениявнутренних сил нации и возникновенияантагони­стическихпротиворечий, способных лишить постиндустриальные страны их доминирующегоположения в современном мире.

Все это приводит нас к выводу, чтострана, осуществляющая мобилизационную модернизациюиндустриального типа не способна даже в конечном счете встать в один ряд ссовременными постин­дустриальными державами. Именно в этом изаключена, на наш взгляд, причина формирования так называемого монополярногомира. Этапы его становления ознаменовались, во-первых, несосто­ятельностью претензийресурсодобывающих стран на значимое место в мировой экономике, заявленных вконце 70-х — начале80-х годов; во-вторых, крахом коммунистического эксперимента в кон­це 80-х годов (представлявшегособой наиболее одиозный пример индустриальной модернизации, базировавшейся навнеэкономичес­компринуждении и уродливых формах автаркии стран восточного блока); и, наконец,в-третьих, хозяйственной депрессией в Японии и последовавшим за ней лазиатскимкризисом, продемонстриро­вавшими бесперспективность мягкого пути индустриальноймо­дернизации,проводившейся в рамках капиталистических отноше­ний. К концу XX века идеялдогоняющего развития, еще двадцать лет назад претендовавшая на то, чтобыстать основой универсаль­ной социальной доктрины, обнаружила свою полнуюнесостоятель­ность.

Сегодня становится очевидным как то, чтоиндустриальнаяэко­номика может бытьдостаточно эффективно построена на основе роста нормы накопления и жесткогогосударственного регулирова­ния, так и то, что эти меры не способны дать ожидаемого эффекта,когда перед страной стоят задачи постиндустриальной трансформации.Постиндустриальное общество не может быть построено',единственным путем его становления являетсяэволюционное раз­витие,происходящее на основе максимальной реализации личност­ного потенциала людей, достигшихвысокого уровня материально­го благосостояния. Там, где нет достаточной экономическойсвобо­ды, никакиенадутилитарные ориентиры не могут привести к фор­мированию постиндустриальногообщества; там, где постэкономи­ческие ценности приносятся в жертву индустриальному развитию,такое общество также не может появиться на свет. Опыт относи­тельно успешного догоняющегоразвития исчерпывается тем ис­торическим периодом, на протяжении которого господствуютзако­номерностииндустриального типа производства. В настоящее вре­мя есть множество оснований, чтобыдостаточно уверенно утверж­дать: новейшая история распорядилась таким образом, чтоэволю­ционное формирование постиндустриальной системы вближай­шие десятилетияневозможно нигде, кроме США и стран Евро­пейского Союза.

Внутренние противоречия моделилдогоняющего развития.

В XX веке человечество стало свидетелеммножества попыток догоняющего развития, представленных двумя существенноот­личающимися друг отдруга моделями. Первую, сугубо индустри­альную,использовали СССР в 30-е годы, Германия в 30-е и 40-е и странысоциалистического лагеря в 50-е и 60-е годы. Определяю­щей ее чертой стало параноидальноестремление к опоре на соб­ственные силы, что породило хозяйственную автаркию,ужесточе­ниеавторитарных режимов, использование жестких мобилизаци­онных мер и вызвало в конечномсчете если не открытый протест, то социальную апатию. Результатом оказаласьстагнирующая хо­зяйственная система, неспособная к конкуренции с рыночнымиэкономиками. Вторая модель,в определенной мере копировавшая постиндустриальныетенденции, воплотилась в опыте Японии 70-х и 80-хгодов и государств Юго-Восточной Азии 80-х и 90-х. В этом случае большаяестественность процесса, не требовавшая стольжесткого политического давления,сочеталась с явной зависимос­тью от внешних факторов и уязвимостью вставших на этот путь странперед лицом новых тенденций в развитии самого постиндус­триального мира.

Обе модели не могли и не могут обеспечитьдостижения техно­логического и хозяйственного паритета стран, принявших их навооружение, с западным миром; но учитывая, что вторая группа государствдостигла в последние десятилетия значительно больших успехов, чем первая, мысосредоточим наше внимание прежде все­го на противоречиях того типалдогоняющего развития, который был реализован в Японии и Юго-Восточной Азии.Неудачи этой модели порождены целым рядом факторов, и на шести из них мыостановимся ниже.

Первым такимфактором является выраженная односторон­ность индустриальногоразвития всех догоняющих стран. Если в государствахсоветского блока или нацистской Германии домини­ровали либо военный сектор, либотяжелая промышленность дос­тижения которых не отражались позитивным образом наблагосо­стояниинарода, то в Японии, и в еще большей мере в странах Азии, упор был сделан наопережающее развитие машиностроения и элек­троники. В массовом порядкеприобретая американские и европей­ские патенты, японские и азиатские производители наращивали выпускотносительно недорогих товаров повседневного спроса наводняя ими рынки западныхстран. Известно, что Япония к середине 80-х годов обеспечивала 82 процента мирового выпускамото­циклов, 80,7процента производства домашних видеосистем и око­ло 66 процентов фотокопировальногооборудования. В тот же пе­риод в Южной Корее доля машиностроения в объемепромышлен­ногопроизводства достигла более чем 25 процентов, а доля электрон­ной промышленности — 17,8 процента; эти две отраслиобеспечи­вали более 60процентов общего объема южнокорейского экспор­та238. В Малайзии доля занятыхв электронной промышленности составлявшая в 1970 году не более 0,2 процентаобщей индустриальной занятости, в конце 80-х достигла 21 процента, а доляпро­дукции даннойотрасли в общем объеме экспорта превысила 44 процента. Тайвань стал пятым вмире производителем микропро­цессоров, а доход, полученный крупнейшими тайваньскимифир­мами от ихпродажи, вырос с практически нулевой отметки в 1989 году до 2,5 млрд. долл. в1993-м. Если в 1970 году в Южной Корее, Таиланде и Индонезии доля сельскогохозяйства в ВНП со­ставляла соответственно 29,8; 30,2 и 35,0 процента и была на 3-7процентных пунктов выше доли промышленного сектора, то в 1993 году данныепоказатели упали до уровня в 6,4; 12,2 и 17,6 процента, что ниже долипромышленности соответственно на 40, 28 и 22 процентных пункта239.

Такой ход индустриализации можно было бытолько привет­ствовать, если бы не очевидная неспособность внутреннего рынкапоглотить эту товарную массу. Уже в конце 60-х годов, когда в Южной Корееэксплуатировалось не более 165 тыс. легковых авто­мобилей, там был введен в действиезавод, рассчитанный на произ­водство 300 тыс. автомашин в год; в 80-е годы производствоэлек­тронной техники вСингапуре, Малайзии и Гонконге стабильно пре­вышало потребности внутреннегорынка в 6-7 раз. И хотя такой тип развития был вполне объясним, посколькуускоренная индус­триализация не могла не требовать концентрации основныхуси­лий наопределенных направлениях, негативные последствия по­добной стратегииочевидны.

Вторым важнымфактором является недопотребление населе­ния,вытекающее из индустриального типа догоняющего развития и препятствующеестановлению широкого внутреннего рынка. Ис­ходной предпосылкой в данномслучае выступал низкий уровень материального благосостояния населенияразвивающихся стран, встававших на путь догоняющего развития. Как правило,все они переходили к политике ускоренного индустриального роста вус­ловиях, когдавеличина валового национального продукта не пре­вышала 300 долл. на человека вгод. Когда бы ни инициировалась новая хозяйственная политика (в Малайзии,Сингапуре и на Тайва­не это произошло в конце 40-х годов, в Южной Корее иИндоне­зии— в начале 60-х, вТаиланде — в конце60-х, в Китае - в нача­ле 80-х, а во Вьетнаме и Лаосе — на рубеже 90-х годов), данныйпоказатель не превосходит указанной величины. В Малайзии он составлял не более300 долл. в начале 50-х годов, в разрушен­ной войной Корее — около 100 долл. в конце 50-х, наТайване -160 долл. в начале 60-х, в Китае, двинувшемся по путипреобразо­ваний в 1978году, — 280 долл., аво Вьетнаме уровень в 220 долл. был достигнут лишь к середине 80-х.

Pages:     | 1 |   ...   | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 |   ...   | 42 |    Книги по разным темам