Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 |   ...   | 76 |

Если мы предположим, что та же потребность в перенесении, которую мы наблюдаем при анализе неврозов, проявляется и в сновидении, то тем самым мы раскроем сразу две загадки сновидения: во-первых, то, что всякий анализ сновидения обнаруживает использование свежего впечатления и, во-вторых, то, что этот свежий элемент носит зачастую самый безразличный характер. Мы добавим сюда то, с чем мы познакомились уже в другом месте: то, что эти свежие и индифферентные элементы в качестве замещения более ранних из мыслей, скрывающихся за сновидением, потому так часто поступают в содержание последнего, что им меньше всего приходится опасаться сопротивления цензуры. В то время, однако, как свобода от цензуры разъясняет нам лишь предпочтение тривиальных элементов, постоянство свежих элементов позволяет нам понять необходимость для них перенесения. Потребности отодвинутого представления в еще свободном от ассоциации материале соответствуют обе группы впечатлений: индифферентные - потому, что они не дают повода к чрезмерным соединениям, и свежие - потому, что у них не было достаточно для этого времени.

Мы видим, таким образом, что дневные остатки, к которым мы можем теперь отнести индифферентные впечатления, не Только не заимствуют ничего у системы Бзс., когда принимают участие в образовании сновидения, не только не заимствуют у нее движущую силу, которой располагает отодвинутое 126 желание, но что и сами дают бессознательному нечто необходимое. Если бы мы захотели проникнуть глубже в психические процессы, то нам пришлось бы отчетливее осветить игру воспоминаний между предсознательным и бессознательным; к этому побуждает нас изучение неврозов, но со сновидением это не имеет ничего общего.

Еще одно замечание относительно дневных остатков. Не подлежит никакому сомнению, что они-то и являются истинными нарушителями сна, а вовсе не сновидение, которое старается, наоборот, сохранять сон. К этому вопросу мы еще вернемся.

Мы рассматривали до сих пор желание, заложенное в сновидении, выводили его из системы Бзс. и исследовали его отношение к дневным остаткам, которые в свою очередь могут быть также либо желаниями, либо психическими движениями какого-либо иного рода, либо же просто свежими впечатлениями. Тем самым мы старались пойти навстречу всем требованиям, которые можно выставить в пользу снообразующего значения бодрствующего мышления во всем его разнообразии. Не было бы ничего невозможного в том даже, если бы мы на основании ряда наших мыслей объяснили те крайние случаи, в которых сновидение в качестве продолжателя дневной работы приводит к удачному концу неразрешенную задачу бодрствующего состояния. Нам недостает только примера такого рода, чтобы при помощи анализа его вскрыть детский или оттесненный источник желаний, привлечение которого столь значительно укрепило предсознатель-ную деятельность. Мы ни на шаг не приблизились, однако, к разрешению вопроса, почему бессознательное во сне не дает ничего, кроме движущей силы для осуществления желаний. Ответ на этот вопрос должен пролить свет на психическую природу желания. Мы постараемся дать его в связи с нашей схемой психического аппарата.

Мы не сомневаемся в том, что и этот аппарат достиг своего нынешнего совершенства лишь путем продолжительного развития. Попробуем же рассмотреть более раннюю ступень его эволюции. Иначе обосновываемые предположения говорят нам, что этот аппарат следовал вначале стремлению оберегать себя от раздражении и потому при своей первоначальной конструкции принял схему рефлекторного аппарата, которая давала ему возможность тотчас же отводить по моторному пути все поступавшие к нему извне чувственные раздражения. Но жизненная необходимость нарушает эту простейшую функцию; ей обязан психический аппарат и толчком к своему дальнейшему развитию. Жизненная необходимость предстает для него вначале в форме существенной физической потребности. Вызванное внутренней потребностью раздражение будет искать себе выход в моторность, которую можно назвать "внутренним изменением" или "выражением душевного движения". Голодный ребенок беспомощно кричит и барахтается. Ситуация остается, однако, без изменения, так как раздражение, проистекающее из внутренней потребности, соответствует не мгновенно толкающей, а непрерывно действующей силе. Перемена может наступить лишь в том случае, если каким-либо путем ребенком, благодаря посторонней помощи, будет испытано чувство удовлетворения, устраняющее внутреннее раздражение. Существенной составной частью этого переживания является наличие определенного восприятия (например, еды), воспоминание о котором с этого момента ассоциируется навсегда с воспоминанием об удовлетворении. Как только в следующий раз проявляется эта потребность, так сейчас же благодаря имеющейся ассоциации вызывается психическое движение, которое стремится вызвать воспоминание о первом восприятии, иными словами, воспроизвести ситуацию прежнего удовлетворения. Вот это психическое движение мы и называем желанием; повторное проявление восприятия есть осуществление желания, а полное восстановление восприятия об ощущении удовлетворения - кратчайший путь к такому осуществлению12'. Нам ничто не препятствует допустить примитивное состояние психического аппарата, в котором процесс протекает действительно по этому пути, то есть. в котором желание превращается в галлюцинирование. Эта первая психическая деятельность направлена, следовательно, на идентичность восприятия, иными словами, на повторение восприятия, связанного с удовлетворением потребности.

Горький жизненный опыт модифицирует эту примитивную мыслительную деятельность в более целесообразную. Образование идентичности восприятия коротким регредиентным путем внутри аппарата не имеет уже в другом месте последствий, связанных с укреплением того же восприятия извне. Удовлетворения не наступает, и потребность продолжает быть в наличии. Для придания внутреннему укреплению одинаковой равноценности с внешним оно должно было бы непрерывно поддерживаться на одном уровне, все равно как это имеет место в галлюцинаторных психозах и фантазиях, вызванных голодом, которые исчерпывают свою психическую деятельность фиксированием желаемого объекта. Для того чтобы достичь более целесообразного использования психической силы, необходимо остановить ход регрессии, чтобы она не выходила за пределы воспоминания и искала бы себе другие пути, которые в конце концов ведут к образованию извне желаемой идентичности. Это блокирование, а также и следующее за ним отклонение раздражения становятся задачей второй системы, которая господствует над произвольной мотори-кой, иначе говоря, с функцией которой связывается применение моторики к вышеназванным целям. Вся эта сложная мыслительная деятельность, протекающая от воспоминания вплоть до образования внешним миром идентичности восприятия, представляет собой, однако, лишь обходный путь по направлению к осуществлению желания, ставший необходимым благодаря опыту. Мышление есть ведь не что иное, как замена галлюцинаторного желания, и если сновидение представляет собою осуществление желания, то это может быть сочтено только естественным и само собой разумеющимся, так как только желание способно побуждать к деятельности наш психический аппарат128. Сновидение, осуществляющее свои желания коротким регредиентным путем, сохранило нам тем самым образчик примитивной и отвергнутой ввиду ее нецелесообразности работы психического аппарата. В ночную жизнь как бы изгнано то, что некогда господствовало в бодрствующем состоянии, когда психическая жизнь была еще молода и неопытна; это напоминает нам то, что в детской мы находим давно заброшенные, примитивные орудия взрослого человечества - лук и стрелы. Сновидение есть часть преодоленной душевной жизни ребенка. При психозах эти обычно подавляемые в бодрствующем состоянии формы деятельности психического аппарата вновь проявляются и обнаруживают свою неспособность к удовлетворению наших потребностей по отношению к внешнему миру.

Бессознательные желания стремятся проявиться, по-видимому, и днем; факт перенесения, а также и психозы говорят нам, что они через систему предсознательно-го стараются проникнуть в сознание и овладеть системой моторности. В цензуре между Бзс. и Прс., наличие которой буквально вынуждает нас признать сновидение, мы видим, таким образом, стража нашего душевного здоровья. Но разве не неосторожно со стороны этого стража, что ночью он ослабляет свою бдительность, дает возможность подавленным движениям из системы Бзс. найти себе выражение и вновь допускает галлюцинаторную регрессию Я полагаю, что нет, ибо когда критический страж отдыхает, а у нас имеются доказательства того, что спит он не крепко, он закрывает и доступ к моторной сфере. Какие бы элементы из обычно подавленной системы Бзс. ни появлялись на сцену, к ним можно отнестись с полным спокойствием, они совершенно невинны, они не способны привести в движение моторный аппарат, который один только может оказывать модифицирующее влияние на внешний мир. Состояние сна гарантирует неприступность охраняемой крепости. Менее невинно обстоит дело в том случае, когда смещение силы совершается не ночным ослаблением бдительности критической цензуры, а патологическим упадком ее или же патологическим усилением бессознательных раздражении в то время, когда система Прс. занята нежелательными элементами, а доступ к моторности открыт. Страж терпит тогда поражение, бессознательные раздражения подчиняют себе систему Прс., овладевают потому нашей речью и нашими действиями или же вызывают насильственно галлюцинаторную регрессию и направляют предназначенный вовсе не для них аппарат благодаря притяжению, которое оказывают восприятия на распределение нашей психической энергии; такое состояние мы называем психозом.

Нам представляется чрезвычайно удобный случай продолжить возведение психологического здания, которое мы оставили после включения систем Бзс. и Прс. У нас имеется, однако, еще достаточно мотивов остановиться на рассмотрении желания, этой единственной психической движущей силы сновидения. Мы приняли объяснение, согласно которому сновидение служит всякий раз осуществлением желания, потому что оно является продуктом системы Бзс., которая не знает иной цели деятельности, кроме как осуществление желания, и не располагает иными силами, кроме силы желания. Если мы хотя бы на мгновение будем настаивать на нашем праве путем толкования сновидений составлять столь глубокие психологические спекуляции 129, то на нас тотчас же будет возложена обязанность доказать, что благодаря им мы включаем сновидение в общую цепь, могущую охватить и другие психические образования. Если существует система Бзс. или нечто ей аналогичное, то сновидение не может быть ее единственным выражением; каждое сновидение может быть осуществлением желания, но помимо сновидений должны быть налицо и другие формы анормальных осуществлении желаний. И действительно, теория всех психоневротических симптомов сводится к тому положению, что и они должны быть признаны осуществлениями желания из сферы бессознательного. Сновидение, согласно нашему воззрению, образует лишь первое звено чрезвычайно важной для психиатра цепи, понимание которой равнозначно разрешению чисто психологической стороны психиатрической задачи. У других звеньев этого ряда осуществлении желаний, например, у истерических симптомов, имеется, однако, существенная особенность, отсутствующая у сновидения. Из неоднократно упомянутых в этой книге исследований я знаю, что для образования истерического симптома необходимо наличие и совпадение обоих течений нашей душевной жизни. Симптом является не только выражением осуществленного бессознательного желания; сюда должно еще присоединиться желание из сферы предсознательного, которое осуществляется при помощи того же симптома, так что последний детерминируется, по крайней мере, двояко, двумя желаниями, до одному из состоящих в конфликте систем. Дальнейшему же детерминированию, аналогично тому, как в сновидении, не поставлено никаких пределов. Детерми-нирование, проистекающее не из системы Бзс., является, на мой взгляд, реакцией на бессознательное желание, например, самоукором. Я могу, следовательно, сказать вообще: истерический симптом образуется лишь там, где в одном выражении могут совпасть два противоположных осуществления желаний, по одному из различных психических систем. (Ср. мое последнее исследование возникновения истерических симптомов в журнале Гиршфельда "Zeitschrift fur Sexualwissenschaft", 1908). Примеры не дадут тут ничего, так как лишь полное раскрытие всего этого сложного комплекта может выяснить его сущность. Я довольствуюсь поэтому лишь одним утверждением и привожу здесь пример не ради его доказательной силы, а только вследствие его наглядности. Истерическая рвота одной моей пациентки оказалась, с одной стороны, осуществлением бессознательной фантазии, относящейся к ее молодым годам - желания быть возможно более часто беременной и иметь множество детей; сюда присоединилась впоследствии дополнительная мысль: от возможно большего числа мужчин. Это странное желание встретило сильнейшее сопротивление и отпор. Так как, однако, пациентка от рвоты могла бы утратить свою полноту и красоту и тогда не нравилась бы ни одному мужчине, то симптом отдал дань и карающим мыслям и, таким образом, будучи опущен с обеих сторон, мог достичь осуществления. Это тот же способ осуществления жела-вия, которым воспользовалась парфянская царица по тношению к триумвиру Крассу. По ее мнению, он предпринял поход из корыстолюбия, поэтому она заставила залить глотку его трупа золотом. "Вот тебе то, что ты так хотел" 130. Относительно сновидения мы до сих пор знаем лишь, что оно изображает Осуществление желания из сферы бессознательного: господствующая пред-сознательная система допускает, по-видимому, это осуществление, подвергнув его предварительно некоторому искажению. И действительно, невозможно проследить ход мыслей, противоположный желанию, который, как и его антагонист, осуществился бы в сновидении. Лишь кое-где в анализах сновидений мы встречали указания на продукты реакции, например, нежное чувство к коллеге Р. в сновидении о дяде. Мы можем, однако, отыскать в другом месте отсутствующее дополнение из сферы предсознательного. Сновидение может дать выражение желанию из системы Бзс. после различных его искажений, между тем как господствующая система концентрируется вокруг желания спать, реализует его и поддерживает в продолжение всего сна. Эти мысли я заимствую из теории снаЛьебо, способствовавшего пробуждению интереса к гипнотизму в последнее время своим сочинением "Du sommeil provoque", Париж, 1889.

Pages:     | 1 |   ...   | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 |   ...   | 76 |    Книги по разным темам