Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 |   ...   | 59 |

Каждый пациент нуждается в прорыве сквозьбарьер, создаваемый страхом смерти, и Нэнси смогла прорваться через него. Этобыла пятидесятилетняя женщина с личностью пограничного типа. На протяжении всейсвоей жизни она испытывала анорексию (отсутствие аппетита), и все еефункционирование может быть кратко описано как маргинальное. Нэнси добиласьупомянутого прорыва после нескольких лет терапии, в течение которых она обрелаволю к борьбе за собственную жизнь. Мы вместе проделали значительную работу,чтобы помочь ей лучше дышать, выражать чувства печали и протеста, а такжепостоять за себя в негативных жизненных ситуациях. Однако ее чувства никогда нестановились достаточно сильными, поскольку дыхание никогда не достиглодостаточной глубины.

Как-то она лежала в запрокинутой позе набиоэнергетическом табурете и вдруг начала издавать продолжительный звук,который неожиданно прекратился как раз в тот момент, когда он, казалось, вполнемог перейти в глубокие рыдания. Нэнси почувствовала себя при этом оченьнапуганной и сказала: Становится очень темно. Я чувствую, что вот-вот умру.Такое чувство могло бы испугать кого угодно, но почему она ощутила приближениесмерти как раз в тот момент, когда ее дыхание на самом деле стало интенсивнееОтвет состоит в том, что углубленное дыхание затронуло в Нэнси тот страхсмерти, который и до этого всегда существовал в ней. Будучи ребенком, она едване умерла. Рассказанная ею в этой связи история показалась мне интересной.Когда моей нынешней пациентке было где-то около двух лет, она была пухленькой,миловидной маленькой девчушкой. Мать Нэнси, видя, как дочка набирает вес,перепугалась, что та, когда вырастет, будет толстой, как это случилось с еесестричкой. Действуя из соображений, продиктованных этим опасением, мать сталаущемлять маленькую дочурку в еде, преследовала ее за переедание и настолькозапугала и затравила бедную девочку, что та совсем потеряла аппетит и вообщеразучилась есть. Когда мать увидела, что ее бедное дитя теряет в весе и худеетна глазах, она запаниковала и начала уже уговаривать доченьку поесть и непренебрегать пищей, но безрезультатно. Дело закончилось тем, что малышка вкритическом состоянии очутилась в больнице.

Я не испытывал ни секунды сомнений, чтоанорексия Нэнси явилась итогом всего указанного эпизода. Когда она обратиласько мне, чтобы полечиться, то по-прежнему страшно боялась поправиться. Однако насамом деле ей было очень трудно набрать вес. В первую очередь это означало бы,что она обрела тело и стала кем-то весомым и видным, превратившись в заметнуюличность, по крайней мере чисто зрительно. Результатом этой метаморфозы моглабы явиться конфронтация с матерью, которую Нэнси все еще до ужаса боялась.Важный перелом произошел через несколько сеансов после той нашей встречи, входе которой она испытала и ощутила присущий ей страх смерти. Я неоднократно инастоятельно убеждал Нэнси, что во время сеанса никакой опасности умереть длянее не существует. Я втолковывал ей, что произошло следующее: став глубжедышать, она ощутила скопившийся в ней ужас и прекратила дыхательные движения,тем самым отрезав поступление кислорода в мозг. Это, в свою очередь, породилоощущение тьмы. Единственное, что действительно могло бы с ней случиться,— это легкий обморок,при котором она бы лотключилась, а это, в свою очередь, немедленно привело бык самопроизвольному возобновлению дыхания, после чего сознание тут же полностьювернулось бы к ней. Когда во время очередного сеанса мы возвратились куказанному упражнению, Нэнси все еще испытывала ощущение темноты и страхумереть, но уже в меньшей степени. В этот момент между нами сложился прочныйтерапевтический альянс, который дал ей возможность поверить в мое лидерство. Входе третьей попытки, когда Нэнси лежала на кровати, пиная ее что есть мочи истараясь завопить, из нее вдруг вырвался глухой, но сильный звук, сразу жеперешедший в глубокие рыдания, исходившие из живота. Когда плач прекратился,она воскликнула: Я не умираю! Я не умираю! Нэнси почувствовала в этот момент,что, наконец, прорвалась сквозь свой страх, который часто преследовал ее,связывая по рукам и ногам и не давая полноценно жить. Ее мужество и готовностьиметь дело с разными своими жизненными ситуациями заметно возросли, поскольку вживоте у нее возникло хоть немного чувства — которое мы могли бы описать каклсидящее в кишках. Но пока не могло быть и речи о том, чтобы весь страх Нэнсиулетучился. Она заглянула своему страху смерти в лицо, не побоялась вступить впреисподнюю, а теперь ей предстояло поработать, чтобы благополучно пробратьсячерез нее.

Один из моих пациентов как-то рассказывалоб инциденте, который имел место с его дочерью, милой девчушкой пяти лет. Онаиграла со своими родителями в мяч и получала от этого бесконечное удовольствие.Ее младший братик, которому было года два и который наблюдал за происходящим,захотел занять ее место. Сестра отказалась отдать малышу мяч, а когда родителиначали настаивать, швырнула в того объектом спора. Она, конечно же, не попала,но зато попало ей —отец сурово отчитал ее, говоря, что девочка ни в коем случае не должна такпоступать, поскольку может причинить братику вред. Отцовский выговор стал длянее шоком, и она начала громко вопить. Отец же, полагая ее реакциюиррациональной и ничем не обоснованной, велел дочери перестать надрываться,отчего издаваемые ею звуки стали только громче. Желая дать ей достойный урок,он завел дочь в просторный туалет и захлопнул дверь, сказав, что она можетвыйти оттуда, когда прекратит реветь. Через парочку минут она действительнопрекратила, но не вышла. Обеспокоенный отец распахнул дверь и обнаружил ее наполу — белую как мели буквально задыхающуюся. Родители поспешно доставили девочку в близлежащуюбольницу, где врач прописал ей сильнодействующее бронхолитическое средство. Унее случился астматический приступ, который вполне мог стать причиной смерти.Будучи не в силах перестать отчаянно плакать и опасаясь, что ей никогда невыбраться из туалета, она испытала паническую реакцию, в ходе которой ее бронхисжались, так что она практически потеряла способность дышать. Эта маленькаядевочка пребывала в шоковом состоянии.

Мне довелось работать со многимиастматиками. Как только они приступают к выполнению любого упражнения,способствующего углублению дыхания, вроде плача, нанесения пинков илииспускания воплей, они начинают сопеть и тут же извлекают свой ингалятор,который на короткое время ослабляет бронхиальный спазм и дает им возможностьлегче дышать. Однако это приспособление никак не устраняет склонность к спазму,который представляет собой чисто паническую реакцию, возникающую в момент,когда их дыхание становится глубже. Поскольку у этих больных вырабатываетсясильный страх на появление сопения, которое знаменует собой началоастматического приступа, они приписывают возникновение указанного страха своейнеспособности дышать. Отчасти такое истолкование верно, но столь же верно и то,что именно страх порождает у них неспособность дышать. Это давнишний, детскийстрах того, что тебя отвергнут или прогонят за плач, за громкие вопли или зачрезмерные запросы. Указанное вокализованное проявление, которое оказалось винтересах выживания подавленным, вновь активируется за счет глубокого дыхания.После того как такой страдающий астмой пациент уразумевает изложенную динамику,его страх убавляется. Теперь я уже оказываюсь в состоянии подстегнуть моихастматиков к тому, чтобы издавать более громкий плач и вопли, и они делают этобез каких-либо болезненных осложнений. Даже при появлении умеренного сопения яотговариваю их от пользования ингалятором, стараясь уверить в том, что если онине впадут в панику, то будут вполне в состоянии дышать без всяких затруднений,не прибегая к помощи своего спасителя. К их полнейшему восторгу, впреобладающем большинстве случаев так оно и бывает.

Алису, о которой я как раз недавнорассказывал, нельзя назвать типичным примером стандартного паническогопациента. Грудная клетка у нее не была раздувшейся, и она испытывала большезатруднений с вдыханием, нежели с выдыханием. Владевший ею страх был гораздоглубже и граничил с ужасом, что являлось реакцией скорее на конкретнуювраждебность матери, нежели на общее отторжение и заброшенность. Алиса можетбыть описана как пациентка в пограничном состоянии с сильной тенденцией кшизофреническому расщеплению личности и к диссоциации от собственного тела.Основополагающим, базисным страхом была у нее боязнь оказаться убитой, а непросто отверженной или покинутой. Такого рода страх глубже и интенсивнее, и дляего преодоления требуется мобилизация заметно более сильного гнева.

В составе паники присутствует также и страхсмерти, но в меньшей степени. Чтобы помочь пациентам соприкоснуться скоренящейся в них паникой, я применяю метод, довольно подробно описанный вглаве 3. Вкратце он состоит в следующем. Пациент ложится запрокинувшись набиоэнергетический табурет и издает звук, который выдерживается как можнодольше. В самом конце этого звука он пытается зарыдать. Если ему удаетсяпрорваться к рыданию, то он сталкивается со своим страхом утонуть в бездоннойпечали или оказаться сломленным отчаянием. Чтобы защититься от указанныхчувств, тело пытается воспретить процесс дыхания. Стенка грудной клеткистановится жестче, и бронхи сжимаются. В этот момент пациент ощущает панику.Лиза, испытавшая подобную панику на себе, описывала свое состояние так: Япочувствовала, что не могу дышать. И грудная клетка, и горло ощущались какстрашно жесткие. Однако она ничуть не распознала, что в этот миг повторнопереживала одну свою детскую травму. К сказанному выше Лиза добавила: Мнезнакомо данное чувство (жесткости грудной клетки). Это настолько глубокая рана,что я даже не знаю, только ли я хочу умереть или уже начинаю умирать на самомделе. Это такая тихая боль, маленькая интимная преисподняя. Потом онапояснила, что в детстве была предоставлена самой себе. Ни один из родителей непроявлял к ней ни малейшего интереса и даже не осознавал, что она борется инесчастна. Им был нужен счастливый ребенок, и Лиза натянула на лицо счастливую,улыбчивую маску, которая должна была спрятать гнетущую ее печаль и отчаяние.Позволив себе горько плакать, она ощутила привкус свободы в том, что отбросила,наконец, постылую маску. Лиза никогда не была замужем и не испытала экстазалюбви. Она не отваживалась или просто не смела открыть свое сердце любви— слишком много болископилось в нем. Но страх перед этими залежами боли может уйти лишь после того,как вся собравшаяся боль будет испытана и прочувствована. В тот период, когдаЛиза самостоятельно постигала и даже высказывала эти проницательные суждения,она встретила человека, к которому почувствовала неподдельнуюлюбовь.

Салли являла собой пример женщины, туловищекоторой от головы до самого таза было настолько узким и закрепощенным, что явоспринимал ее облаченной в смирительную рубашку. У нее была крепкая, хорошейформы голова и довольно широкое, приятно выглядящее лицо. Ноги и стопы тожебыли вполне изящными и в то же время сильными. Принимая во внимание ееширококостное лицо и здоровые ноги, узость торса нельзя было интерпретироватькак свойственную ей натуральную недоразвитость тела, а следовало видеть в этомрезультат каких-то травматических воздействий детского периода, которыеповлияли на ограничение формирования ее грудной клетки и таза. Указанноеограничение оказалось столь сильным, что стало у Салли причиной сильнойстесненности дыхания. Невзирая на пониженную величину жизненной емкости легких,Салли отнюдь нельзя было назвать женщиной слабой. Мускулатура у нее была хорошоразвита и вполне позволяла справиться со значительными физическими усилиями.Напряженность торса выполняла особую функцию, а именно служила ограничениюлюбых неистовых или необузданных вспышек, связанных с возможным применениемнасилия. Заметим, что смирительные рубашки применяются в психиатрическихлечебных учреждениях как раз для этой цели. Салли представляла собой даму всмирительной рубашке.

Она обратилась ко мне как к терапевту внадежде научиться, как противодействовать окончательному распаду, который в тотмомент угрожал ее супружеству. Брак Салли вовсе не принадлежал к числусчастливых, однако перспектива остаться в одиночестве все равно пугала ее.Своего мужа она характеризовала как ненадежного. Он постоянно менял работу, иСалли к тому же подозревала его в неверности. Он был в большей степенимальчиком, нежели мужчиной. В их семье именно Салли была тем человеком, на комлежала вся ответственность и кому приходилось зарабатывать деньги, вести дом изаботиться о ребенке. Этот брак не мог функционировать нормально, потому чтоСалли ощущала себя используемой, а ее супруг считал себя попавшим в западню. Натребования Салли более ответственно относиться к жизни он реагировалнеизменными обещаниями, которые никогда не сдерживал. Когда они в конце концовразъехались и стали жить отдельно, Салли впала в сильную депрессию,сопровождавшуюся суицидальными мыслями. Она не могла согласиться с тем, чтооказалась одна, и при этом не видела для себя возможности найти другогомужчину. Невзирая на то обстоятельство, что мужчин влекло к ней, Салли всеравно чувствовала себя покинутой. На глубинном уровне эта пациентка все ещевоспринимала себя как отвергнутого ребенка. В то же время на поверхности онапродолжала вполне эффективно работать и справляться со своей непростойжизненной ситуацией.

Однако психотерапия занимается вовсе нетем, чтобы противодействовать каким-то обстоятельствам, как того ждала Салли.Жизнь должна стать для человека чем-то более важным, нежели просто вопросомвыживания. Нам нужно найти в жизни немного радости, в противном случае нампредстоит предаться депрессии, которая может сделать проблематичным даже самовыживание. Салли не ощущала ни крупицы радости; жесткая закрепощенность ее телапрепятствовала всякому ощущению свободы и легкости. Этой женщине нужно былоизбавиться от сковывавшей ее мышечной смирительной рубашки, но для того чтобыпомочь ей достичь этого, следовало многое узнать. Нужно было разобраться в техсобытиях ее жизни, которые привели Салли к тому, что она оказалась обряженной всвоего рода психологическую смирительную рубашку, и понять те силы в личностимоей пациентки, которые удерживали ее в таком состоянии.

Pages:     | 1 |   ...   | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 |   ...   | 59 |    Книги по разным темам