Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 40 |

Так, на примере концепции Питирима Сорокина мы видим историческое своеобразие правовой культуры. С нашей точки зрения, общечеловеческая правовая культура представляет собой тот идеал, путь к которому лежит через определенные национальные правовые культуры, специфика правовой реальности которых определяется тем, в какую ценностно-нормативную систему она входит. Правовая реальность складывается вокруг этической мировоззренческой системы, является дополнением к ней. Каждая такая система имеет свои собственные онтологические основания и характеризуется своим собственным соотношением должного и сущего. Должное здесь понимается как некое трансцендентальное основание социальной жизни, в соответствие с которым она должна быть приведена (элементы долженствования приобретают императивный характер, требующий их безусловного исполнения). Сущее - это непосредственно, чувственно данная социальная реальность, наличное бытие которой требует наличия какого-либо основания. Это основание может быть найдено как за его пределами (в этом случае сущее определяется должным), так и в нем самом (при этом речь об определяющем характере должного не идет - оно либо совсем отрицается, либо сливается с сущим, либо играет подчиненную роль).

В идеациональной правовой культуре сущее полностью определялось должным, поскольку в ее основании лежал трансцендентный Абсолют. Однако при этом разрыв между сущим и должным не был непреодолимым, принципиально было возможно достижение тождества должного и сущего в рамках конкретной правовой культуры. Чувственная правовая культура не имеет вечного и объективного критерия, она является выражением наличного социального бытия.

Должное здесь сливается с сущим, поскольку этические и правовые нормы в ее рамках целиком и полностью являются отражением сущего, а именно - утилитарных интересов господствующих классов. Таким образом, здесь наблюдается полное тождество должного и сущего. Наконец, идеалистическая правовая культура характеризуется дуализмом, поскольку можно выделить два ее основания: абсолютное начало и наличное бытие. В соответствии с этим здесь наблюдается взаимосвязь должного и сущего. При этом их тождество невозможно: должное, проявляющееся в абсолютных, объективных и вечных нормах, хоть и является источником правовой системы, не определяет жизни общества. Повседневная жизнь людей определяется вытекающими из потребностей практической деятельности правилами, т. е. сущим.

Представленная концепция является методологической основой всех исторических учений. Принцип, сформулированный Сорокиным, в том или ином виде можно обнаружить и у других мыслителей. Принимая за основу тезис о плюралистичном характере мировой культуры, они по какому-либо критерию выделяют ряд правовых культур, которые являются равноценными и могут сосуществовать параллельно.

Примечания Семитко, А. П. Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс / А. П. Семитко. - Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1990. - С. 20.

Скирбекк, Г. История философии : учеб. пособие для ст-тов вузов / Г. Скирбекк, Н. Гилье - М. : Владос, 2003. - С. 73Ц74.

Гусейнов, А. И. Право и ценности / А. И. Гусейнов // Вопросы культурологи. - 2006. - № 10. - С. 27.

Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество / П. А. Сорокин. - М. : Политиздат, 1992. - С. 488.

С. Н. Попов ПРАВО В ДОГОСУДАРСТВЕННЫХ ОБЩЕСТВАХ В работе на основе приматологических материалов и этнографии дальневосточных и других народов выявлены правоотношения в догосударственных обществах. В центре внимания при этом правовые нормы, субъективные права, санкции и источники права.

Ключевые слова: право, источник социальных норм, обычаи, догосударственное общество, государство.

Никто не отрицает наличия социального регулирования поведения людей в первобытном обществе. Но при ответе на вопрос: носили эти регуляторы правовой, юридический характер или нет - в современной науке сформулированы и сохраняют свои позиции две противоположные точки зрения. Первая, представленная, прежде всего, люридическим позитивизмом, в праве видит всецело продукт государства, его функцию. Право, - по Шершеневичу, - есть такая норма (правило) поведения, соблюдение которой поддерживается угрозою страдания, причиняемого государственною властью нарушителю1. Получается, что ставить вопрос о праве до возникновения государства юридически безграмотно, раз даже в государственный период какой-либо регулятор поведения может стать правовым, если то соизволит уполномоченный орган государства. Вторая точка зрения (лсоциологическая юриспруденция и др.) распространяет термин право на нормы первобытных и современных архаических обществ (И.-Я. Баховен, Г. Дж. Самнер-Мэн, А. Г. Пост, Ш. Летурно, С. Д. Гальперин, М. М. Ковалевский, Э. А. Хобель), т. е. под правом понимаются общественно-принудительные нормы солидарности. Но, основная проблема, с которой сталкиваются исследователи при нахождении права в догосударственных обществах, сводится к критерию определения именно правовых норм.

Ведь в государственном обществе именно государство и служит таким критерием: правовыми являются те нормы, что принудительно установлены или одобрены государством. А что делать в море архаичных правил, если государства еще нет Не раз уже отмечалось критиками, что расширенное правопонимание не позволяет различать виды социальных норм и право как их часть. В этом, по сути, признаются и сами представители социологической юриспруденции. Ковалевский писал: На почве этой солидарности человеческих групп, предшествующих во времени образованию государства, и возникает право, еще ничем не отличающееся от нравственности и, подобно ей, имеющее религиозную окраску, что при всеобщем господстве анимизма заставляет смотреть на него, как на священный завет предков, тогда как на самом деле те и другие его нормы имеют источником третейское решение, вызвавший подражание приговор стариков-родственников или обособившихся в самостоятельную касту волхвов, кудесников, будут ли ими сибирские шаманы, индусские брамины или кельтские брегоны и друиды (курсив наш. - С. П.)2. Получается, что догосударственное право, как минимум, то же, что нормы нравственности и религии. Зачем же тогда говорить именно о праве Не точнее ли будут взгляды М. Мосса, относящего первобытное право к тотальным социальным явлениям, включающим юридические, религиозные, моральные, политические, семейные, экономические и эстетические феномены3 Социальные нормы в догосударственных обществах. Прежде определения первобытных норм в качестве правовых необходимо сказать о наличии в то время социальных норм как таковых. О существовании социальной регуляции уже в раннепервобытном обществе говорит наличие ее у обезьян. Н. А. Тих даже конструирует кодекс правил в стаде павианов гамадрилов4. За нарушение этих и иных правил особь подвергается агрессии вожака, кроме того, ее начинают избегать в знак солидарности другие5. Это говорит не только о слаженности стадных отношений, но и - наличии санкций за их нарушение, но не за всякое новшество, а то, что грозит сохранению сообщества, выживанию большинства особей.

Но, насколько этот порядок является нормативным Ведь в строгом смысле слова норма есть суждение, и требуется обоснование ее отличия от стадных инстинктов. Согласно Л. А. Фирсову, у обезьян, кроме безусловных и условных рефлексов, появляются подражательные временные связи, они могут точно подражать решению, найденному много суток назад6. У обезьян есть социальное мышление - способность конструировать в уме разные социальные варианты поведения и выбирать наиболее эффективный и способность к категориальному мышлению, о чем свидетельствуют удачные опыты обучения их языку глухонемых и его последующего творческого использования7 (последнее указывает также на то, что умственное осознание стадных отношений у приматов опережает их языковое - жестовое или звуковое - выражение). Значит, общественные правила обезьян это более чем инстинкты, это практически сформировавшиеся обычаи первобытного общества, последние лишь будут постепенно вербализовываться и распространяться на новые отношения. Немногим будет отличаться и принудительное санкционирование.

Переходя к нормам человеческого первобытного общества, на наш взгляд, следует отказаться от представлений о первичности регулирования половых отношений. Как видно из стадных правил обезьян, уже у них регулируются, прежде всего, не репродуктивные, а иерархические отношения и отношения с другими стадами (территория, соприкосновение и др.). О властных отношениях говорилось в нашей отдельной работе8; здесь мы остановимся на территориальных представлениях первобытного человека.

Коренной ошибкой, распространенной в литературе по теории государства, идущей от Моргана, различавшего личные отношения дикого общества (не отрицающие наличие племенной территории) и территориальные отношения общества политического9, является противопоставление государства и догосударственного общества по признаку наличия территории (если только не говорить о четкой ограниченности государственной территории). Не требует специального обоснования наличие собственной территории даже у сообществ многих видов животных.

Представления же о родовой, родной земле закреплены в мифах самых архаичных народов. Так, у австралийских аранга повествуется о времени вечных сновидений Алтжира. Тогда жили небесные племенные герои, и именно территория, на которой они совершают свои подвиги, становится племенной территорией. Они создали души людей, находящиеся до рождения в особых местах на родовой территории, вдоль троп, где ходили герои, и возвращающиеся туда после смерти. У австралийцев сформировался даже, среди прочих, особый локальный тотемизм (по территории отцовской общины). Если даже женщина во время кочевки рожает на земле чужой группы, ребенок получает права той группы10. В более поздние периоды первобытной истории для обозначения территории начинают устанавливаться межевые знаки (столбы, портики). Не случайно, что проводники из туземцев обычно боялись вести исследователей за пределы своей земли.

У австралийцев даже аморфное племя характеризуется владением определенной территорией. Но подлинным правообладателем территории является группа (община); именно она имеет право заниматься охотой и собирательством на ней, другой группе надо испрашивать здесь на это разрешение11. То же наблюдалось и у ульчей на Дальнем Востоке. Но у них, как более развитого народа, кроме уравнительной ежедневной смены индивидуального места лова рыбы внутри родовой территории, существовала и личная территория, лично открытое новое место, на которое другие должны были испрашивать разрешение у конкретного человека12. При всем этом, территориальные войны не характерны для догосударственного общества; многие исследователи прямо указывали, что о земле споров нет. Это объясняется наличием нейтральных земель, как у индейцев13, возможностью переселения на незаселенные земли или территории вымерших сообществ14. Это не означает, что не было войн как таковых. Этнологические материалы говорят об обратном: и у народов Дальнего Востока, например, ительменов, и у жителей Океании, например, папуасов и микронезийцев, и других, войны, лохота за головами, были очень частым явлением, так что во многих местах жили в постоянном страхе перед набегами, но воевали не за землю, а с целью мести и получения пленников для работ и пленниц в жены15. В книге Л. Хэйта Родство и конфликт (1965) подсчитано, что у австралийцев большинство вооруженных конфликтов возникало из-за соперничества по поводу невест и нарушений супружеских прав, меньшая часть - из-за колдовства, иные причины незначительны16.

Значит, в догосударственном обществе существовало понятие о праве на территорию племени и группы; конечно, при этом группа осознавала и свои обязанности по отношению к родной земле; так, в африканском племени агни говорили не человек владеет землей, а земля владеет человеком17. Групповая и родовая земля были часто тождественны, когда мужчины одной общины принадлежали к одному роду, если же группа включала несколько родов, то и территория группы делилась на родовые земли. Отсутствие территориальных войн и споров между племенами говорит о признании соответствующего права архаичным сообществом не только за собой, но и за другими.

Теперь обратимся к более известному феномену родового общества - нормам, регулирующим репродуктивные и родственные отношения. Их нельзя назвать ни брачными, т. к. брака долгое время в человеческом обществе не было, ни семейными, т. к. в отличие от современного понятия семьи, более широкого, чем брак, тогда семья часто включала только мать с детьми, поэтому в этом смысле семейные нормы были бы слишком узким видом для рассмотрения. Итак, репродуктивные и родственные нормы.

Давно идет дискуссия о последовательности форм родственных отношений и, в частности, существования в прошлом тех или иных форм. Что касается ранней истории, то мы, вслед за Л. В. Алексеевой, считаем беспредметным поиск здесь форм половых отношений. Редкие периоды эструса у самок ранних гоминид, во время которых они вступали в половые отношения с разными самцами, не вызывая конфликтов между ними, сменялись длительными периодами, когда сексуальные связи отсутствовали в связи с беременностью и лактацией18. Неверно говорить, что на стадии промискуитета не было регулирования половых отношений, ведь отсутствие принятых позднее запретов не отрицает дозволяющего метода регулирования. Неверно представлять себе промискуитет как хаотичные совокупления. Уже у обезьян известны факты избегания половых контактов в рамках матрилинии. К тому же, по достижении половозрелого возраста особи переходят в другую группу: у видов с патрифокальными группами - самки, с матрифокальными - самцы. Что очень важно, в периоды готовности самки к спариванию она часто образует временные пары с самцами (у макаков до 14, у горилл и орангутанов до 6 дней), тем не менее, сопровождающиеся контактами с другими самцами19. Это говорит о зачатках не моногамного брака, но названной Х. Е. Фишер сериальной моногамии20, смены партнеров в течение жизни. У некоторых видов и популяций приматов, например, гиббонов, встречается и пожизненная (облигатная) моногамия. Как выявлено рядом исследователей (Хрди, Кинцей, Бутовская), она не является признаком высокой организованности; она характерна для экологических условий с низкокалорийными пищевыми ресурсами, разбросанными по территории островками, что недостаточно для питания большой группы одновременно. У таких популяций слабые общественная организация и вероятность изобретений и их сохранения в последующих поколениях21. Моногамия у человека, - пишет С. Хрди, - является либо следствием экологической необходимости, либо санкционируется общественными институтами22. Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 40 |    Книги по разным темам