Николай Степанович Гумилев

Николай Степанович Гумилев (1886 - 1921)

Неисправимый романтик, бродяга- авантюрист, Уконквистадор, неутомимый искатель опасностей и сильных ощущений. Многие упрекали его в позерстве, в чудачестве. А ему просто всю жизнь было шестнадцать лет.

Любовь, смерть и стихи.

(Эрих Голлербах)

Николайа Степанович Гумилев - роженец Кронштадта. Отец его, Степан Алексеевич был военным врачом, служил в Балтийском флоте. Раннее детство поэта прошло в Царском Селе. Девяти лет он был переведен в петербургскую гимназию Гуревича (1895 г.), еще через три года, когда семья перебралась на Кавказ, в Тифлис. Двенадцатилетнего поэта определили в тифлисскую гимназию: пробыл он в ней шесть лет. К этому времени относится первое появление его в печати: 8 сентября 1902 года в газете "Тифлисский Листок" было напечатано его стихотворение "Я в лес бежал из городов...".

Из воспоминаний о детстве:

Я ребенком любил большие,

Медом пахнущие луга,

Перелески, травы сухие

И меж трав бычачьи рога.

Семья возвратилась с Царское - Город Муз в 1903 году. В 1906 году Николай закончил царскосельскую Николаевскую гимназию. За год до окончания гимназии он выпустил свой первый сборник стихов под названием "Путь конквистадоров". Директором его гимназии был известный поэт Иннокентий Федорович Анненский. В первый же год директор обратил внимание на литературные способности Коли. В своем стихотворении Гумилев рассказывает о встречах с Анненским в его директорском кабинете:

Я помню дни: я, робкий, торопливый,

Входил в высокий кабинет,

Где ждал меня спокойный и чтивый,

Слегка седеющий поэт.

О, в сумрак отступающие вещи

И еле слышные духи,

И этот голос, нежный и зловещий,

Уже читающий стихи.

После гимназии - Париж, Сорбонна, лекции по французской литературе. Во время своей первой поездки в Париж Гумилев начал было выпускать русский журнальчик Сириус, где напечатал несколько своих стихотворений. В Париже он мечтает о путешествиях, особенно тянуло его в Африку, в страну, где в полночь

Енепроглядная темень,

Только река от луны блестит,

за рекою неизвестное племя,

Зажигая костры - шумит.

Об этой своей мечте поэт написал отцу, но отец категорически заявил, что ни денег, ни его благословения на такое экстравагантное путешествие он не получит до окончания ниверситета. Тем не менее Гумилев, не взирая ни на что, в 1907 году пустился в путь, сэкономив необходимые средства из ежемесячной родительской получки. Впоследствии поэт с восторгом рассказывал обо всем виденном: - как он ночевал в трюме парохода вместе с пилигримами, как разделял с ними их скудную трапезу, как был арестован в Трувилле за попытку пробраться на пароход и проехать "зайцем". От родителей это путешествие скрывалось, и они знали о нем лишь постфактум. Поэт заранее написал письма родителям, и его друзья аккуратно каждые десять дней отправляли их из Парижа.

Возвратясь в Париж издал свой второй сборник Романтические стихи (1907г.). Гумилев твердо считал, что право называться поэтом принадлежит тому, кто не только в стихах, но и в жизни всегда стремиться быть лучшим, первым, идущим впереди остальныхЕ И, от природы робкий, застенчивый, болезненный человек, Гумилев приказа себе стать охотником на львов, ланом, заговорщиком. Да, именно так - приказа себе и сделал себя сам.

Еще будучи гимназистома Николай познакомился с Анной Ахматовой, своей будущей женой. В своих стихах поэт рисует портрет любимой

Я знаю женщину молчание,

Усталость горькая от слов,

Живет в таинственном мерцаньи

Ее расширенных зрачков.

Неслышный и неторопливый,

Так странно плавен шаг ее,

Назвать ее нельзя красивой,

Но в ней все счастие мое.

Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке.

В 1910 году Гумилев и Ахматова обвенчались, в 1912-м родился их единственный сын Лев. В 1911 - 1914 гг. в квартире Гумилевых в Царском Селе проходили заседания кружка, в рамках которого зародилось новое литературное течение - акмеизм. Ахматова была секретарем этого кружка, который назывался Цех поэтов. Основателями Цеха и идеологами нового течения были Н.С. Гумилев и С.М. Городецкий. Гумилев призывал найти безупречные формы для изображения жизни, немало не сомневающейся в самой себе. В которой есть все - и Бог, и пророк, и смерть, и бессмертие, и Увнутренний мир человека, и тело и его радости. Акмеизм предполагал омолодить мир, видеть его словно впервые в первозданном его облике. Сама же поэзия представлялась Гумилеву и его кругу не как плод прихотливых вдохновений, а как стихотворное ремесло, имеющее свои законы и приемы, свой материал, над которым надо порно трудиться.

Легко и просто это не про него. Трудно и медленно Гумилев брался за металл, чеканил и гнул, бился над формой, странствовал по разным эпохам и континентам, подстрекаемый ненасытным честолюбием, стремился к вершине поэзии. Ходасевич отмечает, что Гумилев, как мало кто, проникал в механику стиха. Многие считают что он писал стихи - будто решал арифметическую задачу.

Николаю хотелось влечь жену мечтой о далеком волшебном мире. От Анны Андреевны он требовал поклонения себе и покорности, не допуская мысли, что она существо самостоятельное и равноправное, был против ее писательства. Стихи Ахматовой, напечатанные тайно от мужа в Аполлоне вызвали столько похвал, что Гумилеву, вернувшемуся из Удальних странствий, осталось только примириться. Позже он первый восхищался талантом жены и, хотя всегда относился ревниво к ее спеху, считал ее лучшей своей ченицей-акмеисткой.

Гумилев отправляется в новое путешествие в Африку в 1913 году. На этот раз оно обставленно как научная экспедиция, с поручением от Академии Наук. Об этом путешествии в Африку (а может быть отчасти и о прежних) Гумилев писал в напечатанных впервые в "Аполлоне" "Пятистопных ямбах":

Но проходили месяцы, обратно

Я плыл и возил клыки слонов,

Картины абиссинских мастеров,

Меха пантер - мне нравились их пятна Ц

И то, что прежде было непонятно,

Презренье к миру и сталость снов.

Но самое известное стихотворение Гумилева об Африке <- это, конечно, Жираф:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его крашает волшебный зор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав?
Ч Ты плачешь? Послушай... далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

О своих охотничьих подвигах в Африке Гумилев рассказал в очерке "Пятистопные ямбы" - одно из самых личных и автобиографических стихотворений Гумилева, который до того поражал своей "объективностью, своей "безличностью" в стихах. Полные горечи строки в этих "Ямбах" явно обращены к А. А. Ахматовой и обнаруживают наметившуюся к этому времени в их отношениях глубокую и неисправимую трещину. Николай Степанович, почувствовав, что теряет жену, обещал покорность:

Знай, я больше не буду жестоким,

Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним.

Я буду далеким, далеким

И не буду печальным и злым.

Но разрыв неизбежен:

Твоих волос не смел поцеловать я,

Ни даже сжать холодных, тонких рук.

Я сам себе был гадок, как паук,

Меня пугал и мучил каждый звук.

И ты шла, в простом и темном платье,

Похожая на древнее распятье.

В январе 1918 года состоялся его развод с А А. Ахматовой, в следующем году он женился на Анне Николаевне Энгельгардт, дочери профессора-ориенталиста, которую С. К. Маковский охарактеризовал, как "хорошенькую, но мственно незначительную девушку". В 1920 году у Гумилевых родилась дочь Елена.

В Гумилеве было много иронии и к себе, и к другим, и еще больше жадного интереса к жизни. Он любил в жизни все красивое, жуткое и опасное, любил контрасты нежного и грубого, изысканного и простого. Героизм казался ему вершиной духовности. Он играл со смертью так же, как играл с любовью. Пробовал топиться - не тонул. Вскрывал себе вены, чтобы истечь кровью, - и остался жив. Добровольцем пошел на войну в 1914 г., не понимая,

Как могли мы прежде жить в покое

И не ждать ни радостей, ни бед,

Не мечтать об огнезарном бое,

О рокочущей трубе победЕ

Видел смерть лицом к лицу и целел. Шел навстречу опасности:

И Святой Георгий тронул дважды

Пулей нетронутую грудьЕ

Гумилев шел на фронт гусаром, частвовал в трагическом походе в восточную Пруссию, был ранен, заслужил двух Георгиев, позже был направлен во Францию, затем состоял ординарцем при Комиссаре Временного Правительства.

Одна лишь смерть казалась ему в ту пору достойной человека - смерть под пулями во рвах спокойных.

Но смерть прошла мимо него, как миновала его и в Африке, и в дебрях тропических лесов, в раскаленных просторах пустынь. Гумилев противопоставляет себя обществу:

Я и Вы.

Да, я знаю, я вам не пара,

Я пришел из иной страны.

И мне нравится не гитара,

дикий напев зурны.

Не по залам и по салонам

Темным платьям и пиджакам Ц

Я читаю стихи драконам,

Водопадам и облакам.

В 1918 году, вскоре после возвращения в Россию, он задумал переиздать некоторые из своих дореволюционных сборников стихов: появились новые, пересмотренные издания "Романтических цветов" и "Жемчугов"; были объявлены, но не вышли "Чужое небо" и "Колчан". В том же году вышел шестой сборник стихов Гумилева "Костер", содержавший стихи 1916-1917 гг., также африканская поэма "Мик" и же поминавшийся "Фарфоровый павильон".

Нет оснований думать, что Гумилев вернулся весной 1918 года в Россию с сознательным намерением вложиться в контрреволюционную борьбу, но есть все основания полагать, что, будь он в России в конце 1917 года, он оказался бы в рядах Белого Движения.

В поэзии Гумилев шел как и в жизни - вслед за выпущенной стрелой. В 1921 году поэт был на подъеме, на взлете, его просто распирала энергия, творческая бодростьЕ Но на эту отравленную стрелу, слетевшую еще в Костре Гумилев набрел слишком рано:

И мру я не на постели

При нотариусе и враче,

в какой-нибудь дикой щели,

Утонувшей в густом плюще.

Чтоб войти не во всем открытый,

Протестантский, прибранный рай,

туда, где разбойник, мытарь

И блудница крикнут - вставайЕ

Не было не только врача и нотариуса, не было близких, родныхЕ В последний, единственный час жизни - никого близкого. Вздрогнул ли он, зарыдал ли? Может быть молча, молился, вспоминая вещие свои слова:

Я носитель мысли великой,

Не могу, не могу меретьЕ

Гумилев был арестован за Упреступление по должности (поэт!) 3-го августа 1921 года(он был признан виновным в частии в заговоре, в котором он не частвовал, он был просто знаком с одним из руководителей заговора- Н. И. Лазаревским), за четыре дня до смерти А. А. Блока. В. Ф. Ходасевич, и Г. В. Иванов в своих воспоминаниях говорят, что в гибели Гумилева сыграл роль какой-то провокатор. Гумилева расстреляли 25 августа 1921 года.

Гумилев - первый в истории русской литературы большой поэт, место погребения которого даже неизвестно.

Был заговор? Нет, но разве в этом дело? А дело Гумилева одно ЦПОЭЗИЯ:

Земля забудет обиды

Всех воинов, всех купцов,

И будут, как встарь, друиды

Учить с зеленых холмов.

И будут, как встарь, поэты

Вести сердца к высоте,

Как ангел водит кометы

К неведомой им мечте.

Гумилев-поэт - явление многогранное, его поэзия сложна, как вся создавшая ее эпоха, когда многое начиналось в России и многое навсегда кончилось. В Гумилеве было много противоречивости: легкомысленным озорством просвечивает его трагическая неудовлетворенность, рисовкой, подчас цинизмом окрашены нежнейшая лирика и драматические поэмы, и даже воинская его доблесть. И всегда грусть, часто несознательная, подспудная, сквозь иронию, насмешку и бравурную похвальбу, в мажорном ключе - затаенное предчувствие гибели.

Одно из лучших и самых известных произведений поэта <- стихотворение Слово, написанное за три года до гибели. Мать Гумилева же после его смерти говорила друзьям поэта, что он в детстве дивительно точно предсказывал погоду, однажды, в дождь, вышел на крыльцо, стал что-то шептать - и дождь прекратился! Не с тех ли времен появилась у него абсолютная вера в слово!

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в жасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому, что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Ионна
Сказано, что слово - это Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в лье опустелом,

Дурно пахнут мертвые слова.