Реферат: Философия Техники
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
УФИМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НЕФТЯНОЙ
ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Кафедра философии
РЕФЕРАТ
по философии
ФИЛОСОФИЯ ТЕХНИКИ
Выполнил: Пономарев П.С.
асп.каф. ТНГ
Проверил: Орешников И.М.
проф., д.ф.н.
УФА 2004
Содержание
Введение
1. Техника
2. Рациональность и наука
3. Научно-техническое развитие
4. Философия техники
Литература
Введение
Знаменитый афоризм Ф. Бэкона: лЗнание Ц сила сегодня актуален как никогда.
Тем более, если в обозримом будущем человечество будет жить в условиях так
называемого информационного общества, где главным фактором общественного
развития станет производство и использование знания, научно-технической и
другой информации. Возрастание роли знания (а в ещё большей мере Ц методов её
получения) в жизни общества неизбежно должно сопровождаться усилением знания
наук, специально анализирующих знание, познание и методы исследования.
Сейчас лфилософия техники, лфилософия науки сформировались как относительно
самостоятельные области теоретического поиска, не менее значимые, чем
традиционные онтология и гносеология.
Тенденции развития человечества последних десятилетий в основном связаны
исключительно с развитием техники, механизмов и т.п. в масштабах, до селе
невиданных. Это связано с небывалым научно-техническим прогрессом,
охватывающим все области жизни и деятельности человека.
Если попробовать охарактеризовать вышеописанное одним словом (что автору в
открытой форме приходится делать впервые), этим словом будет техногенолиз.
Техногенолиз, в отличие от техницизма, заключается в чрезмерном, избыточном
внедрении техники во все проявления жизнедеятельности человека.
Однако техника призвана помогать человеку. Только лишь по сей день происходят
аварии регионального масштаба, климатические, экологические изменения
планетарного масштаба и многие другие негативные явления. Однако это лишь
одно форма проявления влияния техногенолиза на человека, - та, которую можно
увидеть, зарегистрировать, ощутить. На мой взгляд, существует и другая -
невидимая, непрямая форма влияния техногенолиза; а как известно, самый
страшный враг Ц это невидимый. Рассмотрению именно этой второй формы влияния
посвящена представленная ниже работа лФилософия и наука.
Поскольку не существует общепринятых определений терминов лнаука и
лфилософия, то, по мнению автора, необходимо подробно остановится на их
рассмотрении, так как для анализа взаимодействия лфилософии и науки
необходимо четко представлять какое место в жизни человека они занимают.
Также следует отметить, что отношение человека и к науке и к философии
исторически менялось, следовательно, менялись роль, функции и сущность
философии и науки, что также получило свое отражение в реферате.
Таким образом, целью данной работы является представление своего видения
влияния техногенолиза на человека; исследование понятий Философия и Наука,
иллюстрация их значения и значимость в жизни человека.
Экономисты и социологи именуют наше столетие веком научно-технической или
второй промышленной революции. Физики - веком атома и космоса. Химики - веком
синтетики. Кибернетики и техники - веком автоматики.
Когда-то алхимики тщетно пытались найти философский камень, а социальные
пророки и предсказатели на протяжении целых веков были заняты поисками
надежного ключа к предсказаниям будущего.
Ныне для многих исследователей в области общественных наук, представителей
многих философских течений становится ясно, что таким ключом является анализ
экономики и техники. Тот, кто хочет знать, какие принципиальные изменения
произойдут в жизни человеческого общества в ближайшие годы, десятилетия,
пытается понять тенденции экономического и научно-технического прогресса,
характер его социальных последствий.
Атомная и термоядерная энергия, начало космической эры, автоматизация и
кибернетизация производства, компьютеризация повседневной жизни - это такие
достижения современной науки, которые говорят об оправданности ее претензий
оказывать огромное и все возрастающее влияние на все сферы общественной
жизни. Если раньше область техники ограничивалась сферой производства
материальных благ, то ныне она пронизывает всю ткань общественной жизни.
Техника, основанная на современной науке, революционизировала транспорт, она
властно вторглась в нашу культуру, быт, отдых.
Ныне нет такой крупной народнохозяйственной проблемы, решение которой не было
бы так или иначе связано с тенденциями развития научно-технической революции.
Но этого мало. Она оказывает все более заметное влияние на политику,
идеологию, искусство, религию, на мировоззрение человека.
Произошел резкий, качественный скачек в развитии науки и техники, который
заставляет по-новому осмыслить как весь предшествующий ход научно-
технического прогресса, так и возможные перспективы в будущем. Кибернетика и
бионика разрабатывают такие принципы техники будущего (безмашинная техника,
например, или устройство, представляющее собой симбиоз живого организма с
техникой), которые не укладываются в привычные представления. Революция в
технике сопровождается и обуславливается революцией в науке, в инженерно-
техническом мышлении. Техника оказывает влияние на общественные отношения, на
идеологию, нравственные отношения, ставит новые проблемы перед обществом.
Проанализировать эти, а также другие проблемы взаимного развития отношений
между человеком и создаваемой им техникой в трудах философов современности и
классиков является целью представленного реферата
1. Техника
Современная цивилизация, взятая всепланетно, глобальнно, рассматриваемая
целостно в отвлечении от ее внутренненго многообразия, может получить различные
характеристинки. Наиболее распространено ее обозначение как техногенного
типа индустриальной цивилизации. Это определение достаточно приемлемо,
поскольку многие другие или слишнком расплывчаты и беллетристичны, или
частичны, не схвантывают глубинных сущностных оснований нынешнего бынтия рода
людей.
Такое истолкование рубежа, достигнутого человечеством на исходе XX столетия,
лежит в русле социально-философского рационалистического истолкования
истории. Оно, разунмеется, отлично от характеристик, используемых в различных
конфессиональных формах религии или в поисках эзотериченской, оккультной
мысли. Эта идея (в основном разработанная западной философией) отлична и от
того формационного подхода, который был задан классическим марксизмом. Не
отринцая эвристических возможностей марксистских идей, их объняснительной
силы ряда фактов исторического развития, все же следует сказать, что они
оказались недостаточными для уяснения мировой ситуации конца нашего века.
Поэтому правомерно использовать в качестве сущностнной характеристики эпохи
названные нами понятия Ч технногенный лир индустриальная цивилизация.
Наши опренделения позволяют отделить современность от былых истонрических форм
(традиционной, лпасторальной цивилизации) и от грядущих очертаний мировой
жизни, конторые только-только начинают прорисовываться. Разумеетнся, модель
исторического движения, трактуемая таким обнразом (традиционное Ч
индустриальное Ч постиндустриальнное, информационное Ч экологическое общество),
не раскрывает во всей сферичности богатства истории. Эта мондель может и должна
быть дополнена. Однако она хорошо работает для выяснения сути и характеристик
науки и технники, как важнейших детерминант общественной жизни, нанших дней.
Отметим, что названные качественные обозначения сонстояния современного мира
в их полноте применимы лишь к части стран, охватывающих не более одной пятой
населенния земного шара. Но при оценке истории нельзя рассужндать по принципу
кораблеводителей, которые говорят, что скорость эскадры надо определять по
скорости последнего корабля. В историософском размышлении, пожалуй, надо
судить о состоянии глобального социума по тому рубежу, который достигли
лидеры, те, кто вышел на вершины вознможного на настоящий момент.
Вместе с тем, определения лтехногенное, линдустринальное производны от того
или иного понимания лнауки и лтехники, лрациональности вообще. Эти понятия
сейнчас заново переосмысливаются.
Если в прошлых столетиях проблемы науки интересовали лишь узкий слой причастных
к ней интеллектуалов, а отноншение к технике было сугубо прикладным, то наше
время вындвинуло оба эти явления в центр общественного внимания, привлекло к
ним взоры миллионов людей. Осмысление их значимости для истории и каждого
человека стало насущей задачей философской мысли. Сейчас лфилософия техники,
лфилософия науки сформировались как относительно самонстоятельные области
теоретического поиска, не менее значинмые, чем традиционные онтология и
гносеология. Отметим то обстоятельство, что, если наука Ч древний
объект философской рефлексии, то техника стала предментом
профессионального философского, анализа сравнительнно недавно. Первые зачатки
философии техники возникли в XIX в. в Германии, Франции, в начале XX в. в
России (работы Энгельмейера); Середина нашего столетия породинла могучий
всплеск внимания к этой проблеме. Мартин Хайдеггер, Карл Яспсрс, Томас Веблен,
Олвин Тоффлер и ряд других философов (в том числе наших соотечественнинков)
поставили острейшие проблемы об онтологическом стантусе и генезисе техники, ее
сущности, феноменологических характеристиках и перспективах будущего развития.
Вместе с тем еще в древней Греции использовалось понянтие лтехне, которое
обозначало мастерство, искусство, понинмаемое как умение нечто сформировать,
создать из естественнного материала. Язык античной эпохи зафиксировал то
обстонятельство, что вечным спутником собственно человеческой жизни является
наличие тех предметов и тех процедур, котонрые позволяют преобразовывать
лприродное (лфизис) в лчеловеческое. Человек Ч это производящее существо,
созданющее собственную предметную среду, позволяющую реализонвать его
потребности и достигать ту или иную цель.
По-разному трактовалась техника в истории мысли. В марксистской традиции Ч
как система искусственных органнов общественного человека, составная часть
производинтельных сил общества, их вещный элемент. По Хайдеггеру,Чэто наша
первооснова, корневое человеческое начало, способ самореализации
человечества. По Эллюлю Ч это просто совокупность каких-либо механизмов, а
более широнко истолкованная процедура достижения цели.
Германские авторы Ленк и Рополь выделили из литерантуры по философии техники
(ФРГ Ч 60-70-е гг.) ряд лсунщественных элементов техники: прикладное
естествознанние; комплекс элементов и средств; воля к власти и подчиннению
природы; лоткрытие и лупорядочение природы; реализация идей; создание
искусственной среды и т.д.
Небезынтересно истолкование техники в некоторых технонлогических построениях,
связанных с ее сакрализацией или, напротив, десакрализацией. Так, германский
теолог Р. Дворак еще в 40-е гг.XX в. уверял, что в наши дни техника есть
неуклюжая попытка дьявола повторить акт ее божественного происхождения.
Рассматривая технику, в узком смысле ее трактуют как совокупность предметных
артефактов (т.е. искусственно сонзданных) для осуществления инженерной
преобразовательно-конструктивной деятельности. Количество определений можно
было бы умножить. Их немало. Однако выделим в них главное: все они варьируют то
фундаментальное свойство техники, которое можно было бы назвать
принципам преобнразования. Иными словами, техника есть то, при помощи чего
человек преобразует природу, самого себя, общество.
В конструировании, реконструировании предметной ренальности ее культурное
призвание, основная социальная функция. При более конкретном видении техника
представнляется орудийно, предметно или же алгоритмично Ч технонлогично. Чем
человек воздействует на объекты, изменяя их Ч это техника. И как именно
он воздействует Ч это тоже техника, но уже обнаруживающая себя как
технология.
История техники Ч это объективная предпосылка челонвеческой деятельности.
Конечно, каменная индустрия пернвобытности, ремесленное мастерство многих
тысячелетий и современное высокотехнологичное производство Ч разные полосы в
бытии техники и ее роли в человеческой жизни.
Есть несколько концепций исторического развития технники. В классическо-
марксистском видении ее история вынражена цепочкой последовательных ступений:
ручные орундия, ремесленно-мануфактурный период, машинная технинка,
автоматизированные системы. Изменения в этой истории обусловлены переносом на
техническое устройство тех функций, которые ранее осуществлялись самим
дейстнвующим человеком. лЕстественное заменяется лискусстнвенным,
созданным, расширяя тем самым возможности оснвоения человеком внешнего мира и
глубин собственной жизннедеятельности. Меняется тип связи между человеком и
техническими рабочими органами.
Современный мир Ч это лтехнизированное пространстнво и лтехнологизированное
время. Исчезни сегодня технинкаЧ исчезнет и человек. Мы живем и действуем не в
первонзданном мире природы, а в лтехносфере.
Привлекательны и актуальны идеи о периодизации разнвития техники,
высказанные американским философом и социологом Льюисом Мамфордом. Он полагал,
что точкой отсчета современной (а не древней) техники можно считать начало
второго тысячелетия нашей эры. Опираясь на опыт европейской истории, Л. Мамфорд
выделяет три техниченских эпохи.
Первая лэотехническая (1000-1750 гг.) имеет в основе технологию лводы и
дерева. Вторая лпалеотехническая (от второй половины ХVIII.в. до середины
XX в.) опираетнся на комплекс лугля и железа. И, наконец, третья,
лнеонтехническая (ныне длящаяся) использует комплекс лэлектричества и
сплавов; Как видим, в основу периодизации положен используемый в технике
основной вид энергии и то лвещество, которое занимает центральное место в
созданнии технических устройств.
Впечатляющую схему этапов технического развитая преднложил отечественный
исследователь Г.Ф. Сунягин. По преднложенной им исторической типологии этапы
изменения технники заданы определенным типом труда. Древнейшая технинка с ее
лразрушительным характером (в рамках охоты и собирательства) отражает
лприсваивающий способ отношенния к природе. Земледельческая практика,
утвердившаяся в ходе неолитической революции, выявила моменты
конструкнтивности, собственно технические черты. Однако наиболее полно
качественные грани в истории техники обнаружились с появлением машинного
производства. По его мнению, выранзительную роль в воссоздании
лтехнизированного воззрения на мир сыграли такие технические новшества
позднего евронпейского средневековья, как часы, стекло и книгопечатание.
Часы позволили выйти из природных циклов, из органинческого времени. Они дали
возможность человеку лсгунстить время, подчинить его ритмам собственной
деятельнонсти, позволили осознать его необратимость. С тех пор время стало
лбогатством, а его нехватка Ч лбедствием. лНе хвантает времени Ч эта
жалоба слышна повсюду и поныне.
Стекло привело к осознанию однородности пространстнва. Произошла его
лдесакрализация, снятие с него покрынвала лсвященности. Возникли
предпосылки для утвержденния обычного зрительного опыта как основы видения
реальнности, помимо символических ассоциаций.
Печатный станок изменил всю систему коммуникации, унифицировал знаково
обозначенную реальность, положил начало тому, что в нашем столетии назвали
лГалактикой Гунтенберга.
Приведенная типология интересна в том отношении, что она оказывает
технические новшества как факты, способстнвующие масштабным изменениям в
человеческой ментальности и всей системе общественных отношений от экономинки
до высших идеологий. Любая периодизация технической истории, конечно, не
исчерпывается приведенными применрами. лИстория техники как жанр насчитывает
немало нанзваний и содержит в себе множество оригинальных авторнских
суждений. Пишут о естественной истории машин, вынделяя машинную ланатомию
(строение механизмов), лгенетику (преемственность структуры), лфизиологию
(принципы движения).
Один из крупнейших физиков XX в. Макс Борн прибегннул к смелому образу,
стремясь показать главные рубежи развития техники. По его мнению,
высказанному в книге лМоя жизнь и взгляды, законно считать, что одним из
реншающих факторов истории является тот вид энергии, котонрым человечество
располагает в данный момент. В этом свенте вся история человечества
распадается на два Ч и только два Ч великих периода: первый Ч от Адама до
наших дней, второй Ч с появлением атомной энергии, отныне и на все будущие
времена. Переход от первого периода ко второму знаменуется окончанием
потребления солнечной энергии и началом использования ее чисто земных
источников.
Многие авторы фиксируют лсамодвижение техники с ее устремленностью от ручных
орудий к полностью автомантизированным, компьютеризированным системам. Важно
подчеркнуть одно: нет человека и общества вне лтехноснферы, техника
исторична, не стоит на месте, обновляетнся. Технические инновации выступают
как катализатор, бродило, импульс коренных изменений во всей системе
ченловеческой жизни.
Отношение человека к миру техники неоднозначно. Так, до наших дней дошли идеи
недоверия, враждебности к техннике технофобии. В древнем Китае были
старцы-мудрецы, предпочитавшие носить воду из реки в бадейке, а не
польнзоваться техническим приспособлением Ч колесом для водочерпания. Они
мотивировали свои действия тем, что, иснпользуя технику, попадаешь от нее в
зависимость, утрачинваешь свободу действий. Дескать, техника, конечно*
облегчает жизнь и делает ее комфортнее, но плата за это непомернаЧ человеческое
ля порабощается.
История знала и луддитов, разрушителей станков, поянвившихся в конце
XVIIIЧначале XIX вв., и современных неолуддитов, обвиняющих бездушную
машинерию наших дней, превращающую каждого в безмолвную деталь социнального
механизма, целиком зависящую от производительнной и бытовой техники, не
могущей жить вне и помимо нее.
Мыслители разных направлений не раз высказывали и продолжают высказывать
опасение о возможном выходе техники из-под контроля людей. От Аристотеля до
Мохандаса Карамчанда Ганди подобных опасений высказано ненмало. Еще в 30-е
гг. нашего века Освальд Шпенглер в книге лЧеловек и техника утверждал, что
человек, властелин мира, сам стал рабом машин. Техника вовлекает всех нас,
помимо нашего желания, в свой бег, подчиняет собственнонму ритму. И в этой
бешеной гонке человек, считающий себя властелином, будет загнан насмерть.
лБунт машин Ч расхожая тема в современном масс-культе.
Когда-то в 1846 г. английская писательница Мэри Шелнли создала образ
Франкенштейна, искусственного чудища, восставшего против создавших его людей.
С тех пор этот неомифологический образ не покидает страниц печати, киннолент
и экранов телевизоров. Он стал нарицательным для подогрева технофобии во всех
ее формах.
Механизация и моторизация проникают в нашу жизнь, денлают подчас человека
своеобразным гибридом организма и технического устройства. Стоит, например,
оценить воздейстнвие современных транспортных систем. По данным известной
книги рекордов Гиннеса, в 1991 г. в мире было произведено 46 с половиной
миллионов автомобилей, в том числе почти 35 миллионов легковых моделей. Это
обстоятельство накладыванет специфический рисунок на повседневный ход жизни,
псинхологию людей. Автомобиль во многих странах Чпоказатель уровня
престижности, вожделенная цель, символ успеха. Авнтомобильная промышленность
и транспортная система станонвятся одним из основных потребителей нефтяных
ресурсов, цветных и черных металлов, занимая главенствующее полонжение в
индустриальной системе. Их интересы во многом формируют внутреннюю и
международную политики, финаннсовые отношения, быт и нравы. Предполагается,
что к концу нашего столетия по дорогам планеты будет курсировать до 300
миллионов собственных автомобилей, т.е. по одному на каждые пять человек,
находящихся в продуктивном возрасте.
Вторжение техники во все сферы человеческого бытия -от глобальных до сугубо
интимных,Ч иной раз порождает безнудержную апологию техники, своеобразную
идеологию и псинхологию техницизма. Трубадуры подобных идей с восторгом
переносят на человечество и личность характеристики, присунщие машинам и
механизмам. Старый тезис материалистов XVIII в. лчеловек есть машина,
облекается в модную электнронно-кибернетическую, компьютеризированную
терминолонгию. Широко пропагандируется идея о том, что человек и
ченловечество так же, как и механизмы обладают системным свойством, могут
быть промерены техническими параметрами и представлены в технологических
показателях.
К чему приводит одностороннее лтехнизированное раснсмотрение, человеческих
проблем, можно судить по той ренлятивистской концепции отношения к
телесно-природной структуре человека, которая выражена в концепции
лки6оргизации>. Согласно этой концепции, в будущем человек должен будет
отказаться от своего тела. Современных людей сменят лкиборги (кибернетические
организмы), где живое плюс техническое дадут какой-то новый сплав. Такое
упоение техническими перспективами, на наш взгляд, опаснно и антигуманно. Бег
тела нет человека. Разумеется, вклюнчение в человеческую телесность
искусственных органов (различных протезов, кардиостимуляторов и т.д.) Чвещь
разумная и необходимая. Но и она не может переходить тот рубеж, за которым
конкретная личность перестает быть сама собой. Телесная организация человека,
вышедшая не чересчур совершенной из горнила эволюции, тем не менее не может
быть радикально вытеснена никакими техническинми приспособлениями. Современная
фантастика буквально переполнена проигрыванием подобных ситуаций и показом их
разрушительности для бытия людей.
Для техницизма характерно стремление любые пробленмы (мировоззренческие,
нравственные, политические, педангогические и т. п.) разрешать по образцу
алгоритмов технинческого знания, о чем красноречиво свидетельствует выранжение
лэто только дело техники.
Технический и технологический фетишизм в наши дни отнюдь не редкость. Мм
сильно заражена техническая иннтеллигенция, он проникает в сферу
хозяйственной и полинтической элиты. Техницизм, связанный с абсолютизацией
техники, утверждает ее автономность и самодостаточность, полагает, что можно
решить любые социальные коллизии, минуя человека как активного субъекта
истории, пренебренгая характером наличных общественных отношений.
Техника демоиична, мир - это лмегамаипша,- таковы исходные тезисы
техницизма как образа мыслей Ч соглансия с самоподчинением технике.
Нам должна быть чужда технологическая мифология, стремление все и вся
лмашинизировать. Человек и человенчество Ч это не машина, не техническая
система. Не человенчество технично, а техника человечна. Она воплощает и
вынражает в себе то, что извлечено человечеством из мира, то, что утверждает
в мире его собственную мощь к разум.
Конечно, утверждение на планете техносферы, возникнновение локультуренной
природы, несущей на себе печать ума и воли людей, не могут не порождать новых
острых проблем. Сейчас уже становится ясным, что приспособленние человека к
той среде, которую он приспособил к своему образу жизнедеятельностиЧ весьма
непростой процесс. Стремительное развитие техносферы опережает эволюционно
сложившиеся приспособительные, адаптивные возможности человека. Затруднения в
состыковании психофизиологических потенций человека с требованиями
современной техники и технологии зафиксированы повсеместно и теорентически и
практически. Забывать этого нельзя.
Развитие техники, как отмечалось в мировой философии (Ж. Эллюль) подчас
порождает ситуацию абсурда. Так, нанпример, стремительное распространение
коммуникационнных технических сетей (телефон, радиотелефон, компьюнтерные
сети) опережает возможность их значимого и ответственного наполнения. Могучие
технические средства распространяют банальности, забиваются мелочной,
пуснтой, бессодержательной информацией. Многие технические инновации
(изобретения, конструкторские разработки) поднчас опережают свое время,
оказываются экономически ненвыгодны. Массовое количество технических
приспособленний, их внедрение в производство и быт опережают
интелнлектуальный (и особенно нравственный) уровень массового сознания.
Возникает необходимость включения в техниченские системы ограничителей,
обеспечивающих безопасность того, что англичане называют лфул пруф (защита
от дуранка). Забитость техникой всего потока жизни умножает катанстрофы,
аварии, трагические происшествия.
И все же технический прогресс при всей его жесткости неостановим. И если где-
либо можно говорить о видимом действительном прогрессе (восхождении от
простого к сложному, от низшего к высшему), то это в области роста и развития
техники.
2. Рациональность и наука
Из всех духовных творений человека в наши дни, пожанлуй, наибольшее внимание
привлекает к себе наука. В ходе развертывания современной социо-
технологической революнции (информационно-компьютерной, биотехнологической,
экологической) к ней все чаще обращаются взоры миллионов людей, политических
партий, хозяйственных структур и правительств.
О науке спорят, ее восхваляют и бранят, поддерживают и проклинают, на нее
возлагают радужные надежды, ей же Предъявляют счет за горести человечества.
Спектр оценок науки многокрасочен: от безудержной апологии до призыва вешать
ученых и объявить мораторий на научные открытия. Вся общественно-
экономическая, социально-политическая и культурная ситуация наших дней
такова, что наука в мире приобрела несоизмеримую с недавним прошлым
весомость. в влияние.
Сейчас в нашей стране резко падает как престиж науки, так и статус ученых.
Это прискорбно, если не трагично. Оснтается надеяться, что такой этап надолго
не затянется, и мы ненадолго отстанем от ученых мира. Догонять будет
нелегнко, если не невозможно. Давно было сказано в знаменитой сказке лАлиса в
стране чудес о том, что надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на
прежнем месте. Увы, наша отенчественная наука шагает сейчас вверх по
лестнице, ведущей вниз. А мировая наука не стоит на месте. И во многих
госундарствах она поддерживается властными и иными структунрами. Все же не
будем терять надежды. Интеллектуальный потенциал Отечества могуч и еще далеко
не исчерпан. Вынскажем уверенность в том, что наша наука не только выжинвет,
но и стремительно оживет, порадует всех нас новыми открытиями, прозрениями и
свершениями.
Говоря о науке, поставим два вопроса (они сформулированны известным методологом
науки наших дней Полом Фейер-бендом): 1) что есть наука - как она
действует, каковы ее результаты? 2) в чем состоит ценность науки?
Действительнно ли она лучше, чем космология индийского племени Хопи,
теоретические построения Аристотеля, древнекитайское ученние о Дао? А может
быть, наука ничем не отличается от разннообразных мифов, являя собой их
разновидность?
Примем во внимание, что сегодняшнее наукоучение (финлософская доктрина науки,
ее единая теоретико-методолонгическая модель) исходят из толкования науки как
некотонрого исторического конкретного вида рациональности.
Проблема рациональности, ее модификаций, форм, соотнношения с
внерациональными и иррациональными способами духовного освоения мира сейчас
остро и живо обсуждаются. Это связано с тем, что сами эти проблемы не нечто
отвлеченнное, от жизненных реалий, а, напротив, вплетены в них. Вопнрос о
рациональности по сути дела есть определение принцинпов жизненного мира,
позиции каждого человека, определяюнщего свое отношение ко всему, с чем он
сталкивается на своем индивидуальном пути, в собственной биографии. Но и рода
людей, всех нас, рациональность так же касается..
Понятие рациональности в истории мысли формировалось как производное от лрацио
Ч разума, т.е. определения того человеческого мироотношения, которое исходит в
суждениях о мире и человеке из данных мысли, логических операций, проверяемых,
достоверных расчетов. Рационализм Ч оптиминстическое отношение к
реалиям, исходящее из возможности прозрачно вместить в свою субъективность все
богатство дейнствительности. Это тот подход к миру, который усматривает в
разуме высшую из способностей человека.
Еще И. Кант полагал, что выше разума ничего нет, тракнтуя разум как
способность давать принципы. Именно Ч приннципы, т.е. исходные логические
основы, предпосылки любонго результативного размышления. Принципы в какой-то
мере близки к понятиям лаксиомы, лпостулаты,Чидей, которые ясны сами по
себе и не требуют доказательств своей правоты, истинности. Принцип - это
руководящий, направляющий монмент ищущей мысли. Весь классический рационализм
выдвингал тот или иной принцип как исходный этап развития мыснли,
первопричину. У Фалеса такой первоосновой была лвода, у Гегеля Ч лабсолютная
идея, у Шопенгауэра Ч лволя, у Маркса Ч лматерия и т.д.
В названных системах рационально то и только то, что в результате логических
операций выводится из единого корння, первоосновы, принципа. Это
концептуально-дискурсивнное понимание мира противоположно интуитивному
схвантыванию, освоению в Откровении, целостном прозрении. В современной
ситуации возникла необходимость переосмыснления понятия рациональности,
введения представления об ее историчности, поскольку сам лразум тоже
историчен. Видимо, при всем логическом единстве мышления неоантнропа
(кроманьонского человека), нашего современника и грядущих поколений на каждом
этапе человеческой истонрии разум варьирует, обнаруживает новые черты,
утрачиванет былые особенности.
Историческая типология разума еще не отстроена в донстаточной степени. Тем не
менее, уже ясно, что понятие ранциональности полагается сегодня как присущее
субъекту универсальное средство организации деятельности. Той денятельности,
которая предстает целеполагающей и дает вознможность эффективного исполнения
замыслов, достижений целей. В этом ракурсе множатся различные определения
ранциональности. Она истолковывается как точный расчет адекватных средств для
данной цели (по Веберу), или как конформность, т.е. наилучшая
адаптированность к обстоянтельствам (по Витгенштейну), как логическая
обоснованнность правил деятельности (по Тулмину).
Возможны и другие трактовки, но во всех случаях рацинональность связана с
дискурсивным анализом ситуации, достижением эффективного и оптимального
результата деянтельности, соблюдением в мысли и деянии системы фиксинрованных
общезначимых правил. В самом широком смысле рациональность может быть
истолкована как способность разума (именно разума) к целостному охвату
природы, общества и собственной субъективности.
Наука и выступает как рациональное знание, ориентиронванное на добывание
достоверной истины, расширяемой и обнновляемой, той истины, которая предстает
как логически организованная и доказуемая. Наука в собственном смысле
слонва, как сегмент человеческой культуры, есть деятельность по
производству новых знаний о мире и человеке, обладаюнщих объективной
значимостью. Она направлена на изучение действительности лобъектно в
отвлечении от оценочно-субънективных моментов. Разумеется, такая цель как
получение лабсолютно чистого образа изучаемого объекта невыполнинма. На любом
выводе науки лежит печать времени, принятой сообществом ученых научной
парадигмы, особенностей личнности исследователя. Но направленность (интенция)
науки именно такова Ч на объект лкак он есть.
В современном обществе наука представляет сложное, со многими звеньями,
глубоко внутренне расчлененное духовнное образование. Своей вопрошающей,
постигающей, испынтывающей, исследующей стороной она обращена ко всему
сущему. Когда-то было сказано об искусстве, что оно лне брезгливо, ему до
всего есть дело. К науке это можно отннести еще в большей степени. Нет той
стороны, грани, аснпекта мироздания, которые не могли бы стать объектом
нанучного исследования. Его возможности и границы опреденлены возможностями и
границами научной социальной практики (понимаемой в самом широком смысле
слова).
Дело в том, что сама наука выросла из практики, это ее обособившаяся
сторона, позволяющая заглянуть за непоснредственные цели социального субъекта,
рационализиронвать сам жизненный процесс. При всей сложности и
протинворечивости соотношения теоретического и практического аспектов жизни, в
конечном счете наука, будучи всеобщим продуктом деятельности, характеризует
реальный уровень и возможности самой практики.
В техногенной цивилизации конца XX столетия научная рациональность обретает
особую значимость. Отношение к миру с позиции научной рациональности утверждает
увенренность человека в возможности осуществления контролинруемых изменений
себя и мира, достижения оптимального согласия человека с миром и самим собой.
лЗнание - сила. Этот тезис Ф. Бэкона, ставший названием популярного
отенчественного журнала, известен давно. Но сила Ч опора влансти. И не только
власти политической, но и власти над принродными процессами, над самим собой;
это обладание и санмообладание. Властная устремленность научных свершений
поднимает достоинство человека, укрепляет его увереннность, дает твердую почву
под ногами.
В современном обществе наука стала непременным социнальным видом высоко
специализированной, профессиональнной деятельности. Подготовка ученого Ч
наиболее длительный и наиболее дорогой процесс во всей системе складыванния
кадрового потенциала. Наука сегодня главный, а во многих случаях единственный,
источник принципиальных инноваций в технику и технологию. Атомная или лазерная,
компьютерная или биоинженерная технология соскользнунли с пера ученых и не
могли прорасти сами по себе из понвседневного производственного опыта.
Разумеется, эти положения не следует истолковывать в духе однобокого,
узкосциентистского, гипертрофированнонго противопоставления науки другим
составляющим человенческого духа. Как бы ни была важна наука, она не
зачеркинвает значимость нравственных ценностей, эмоциональных порывов,
художественных поисков, религиозного опыта, эзотерических прозрений и т.д.
Сегодня очень остро встал вопрос о месте в панораме духа вненаучного знания.
Иногда его трактуют как нашестнвие мракобесия, антинауки, подмены подлинной
рациональнности шарлатанной паранаукой. Но дух человеческий не только
заблуждается, но и лблуждает, мечется в поисках истины, не возводя себе
никаких непроходимых преград. лДух бродит, где хочет Чэто библейское
высказывание достаточно выразительно. Разум многобразен. И поэтому не стоит
высокомерно отбрасывать те линии поиска, которые имеют за собой
многотысячелетнюю традицию. Герметиченское эзотерическое знание, восходящее к
Гермесу Триемегисту, построение Каббалы, тексты Библии и Корана, китайнская
лКнига перемен, Веды и Упанишады,Ч все это выполннено и сохранено в веках. Это
не наука. Но это иные формы духовного освоения мира, отворачиваться от которых
было бы по меньшей мере опрометчиво.
И в наши дни мы сталкиваемся с ситуацией, о которой говорил такой признанный
сверхрационалист, как Людвиг Витгенштейн. Он утверждал, что склонность к
мистическому следует из того, что наука оставляет наши желания ненвыполненными.
Мы чувствуем, что, даже если на все научнные вопросы будет дан ответ, наши
человеческие проблемы останутся нетронутыми. Не все то хорошо, что есть только
наука. Однажды было метко сказана, что любовь, например, явно не наука. Ну и
чго? Разве от этого умалена ее значимость в душе каждого из нас? Сейчас
рождаются и возрождаются альтернативные нануки (например,
трансперсональная психология С. Грофа, луфология, восточные системы
миропонимания и т.д.). Как к ним относиться? Мир огромен, и дух человеческий
бездоннен. Непознанного всегда больше, чем познанного. Места хватит всем формам
освоения мира человеком. Человеку ненобходимо все; и пренебрегать ничем не
следует.
Наука как таковая Ч сравнительно поздний продукт кульнтуры. Многие
тысячелетия люди жили, возделывали землю, строили жилища,. любили и страдали,
осмысливали и оценинвали так или иначе свое присутствие в мире. А науки не
было. Поколение за поколением входили в жизнь и уходили из нее, опираясь на
традиции, эмпирический опыт, глядя на мир через призму мифологии или религии.
А науки не было. Было знание, оно было всегда, без него человек не был бы
тем, что он есть, не отвечал бы одному из фундаментальных его определений,
лхомо сапиенс Ччеловек разумный. Однанко многие тысячелетия знания
человеческие облекались в иную форму, либо донаучную, либо вненаучную. Миф,
мангия, оккультная практика, герметические искусства, передача накопленного
опыта внетеоретическим личным (так называенмым лузуальным) образом, от
мастера к подмастерью, от учителя к ученику, Ч все это века и века было
достаточным для обеспечения условий человеческой жизни.
В европейском античном мире или древнем Востоке науки как таковой
(безличного, теоретического знания о сущности вещей и процессов) еще не было.
Те крупицы лнаукоподобнонго знания можно было бы полагать как преднауку. Нам
ненведомы имена тех, кто нашел способы объективировать знанния, выражать их в
безличной форме и передавать следуюнщим поколениям. Первоистоки науки-, ее
праформы теряются в Глубине веков. От палеолита до античности накапливались
разрозненные предпосылки науки, еще не складываясь в целостность и не
включаясь как абсолютно необходимый монмент в общественную жизнь. Тот
культурный и социально-экономический контекст, в котором наука уже сложилась
и ответила на запросы эпохи, возник в Европе лишь в позднее средневековье и
начале Нового времени.
Именно в то время Ф. Бэкон сформулировал две основнные задачи науки:
приумножение знаний и увеличение бланга человечества. Вряд ли и сегодня можно
всерьез возранжать против этой формулы. Есть много периодизаций в
оснвещении истории науки, построенных на разных основаниях; Согласно одной из
наиболее свежих периодизаций (А.С. Кравец, 1993 г.), берущих за основу
социокультурные параметры, можно выделить четыре периода социнальной зрелости
европейской науки:
Первый Ч от XV до XVIII в. Ч романтический, ювенальный. Это время
становления рыночной экономики,лраннего капитализма, первоначального
накопления. Наука перестанет быть частным, ллюбительским занятием, становится
профессией. Идет десакрализация познавательной деятельнности, возникает опытное
естествознание. Отстраивается дисциплинарная структура науки. Образование
впитывает в себя выводы науки.
Второй - классический (XVIIIЧXIX в.в.), связан с утверждением зрелых
товарно-рыночных отношений, машиннного производства, распространением ставшего
капитализнма. В это время создаются фундаментальные теории, наука ветвится и
предстает как совокупность специальных теорий. Как правило, наука становится на
службу государству. Престиж ученых в обществе повышается.
Третий Ч постклассический период (примерно вторая треть XX в.) Ч это
тот, когда возникает так называемая лБольшая наука, создают основные теории
современного истолкования мира (теория относительности, новая космонлогия,
ядерная физика, квантовая механика, генетика). Идет фронтальное внедрение
научных идей в технические инновации, в производство и быт.
И, наконец, четвертый Ч постнеклассический период связан с
развертыванием во всех ракурсах лБольшой наунки. Он длится поныне. В
познавательном (гносеологиченском) отношении он связан с формированием идей
постнеклассической науки. В это время наука, как правило, становится предметом
всесторонней опеки государства, элементом его системы. Характерным для такого
состояния науки является реализация масштабных проектов, типа атомной или
космической программы, организация междуннародных исследований типа лгеном
человека или эколонгический мониторинг.
Разумеется, предлагаемая периодизация Ч это схема. И как всякая схема она не
учитывает многих деталей, порой весьма важных. И все же она дает общее
представление в социально-культурных ступенях выхождения науки.
Внутренняя организация, структуре пауки являет сонбой многообразную и
многоликую картину. Два основных полюса характеризуют направленность научных
изысканий: мир природы и мир человека. Естествознание и обществознание,
природоведение и человековедение (гуманитарные науки) Чпервое разделение
единого, массива научного знания по объекту приложения своих усилий. В
соответствии с этим утверждается первоначальное разделение наук на естественные
и социально-гуманитарные (общественные). И хотя сами эти термины недостаточно
строги, их можно приннять для выявления в первом приближении специфики
предметного поля науки.
Разумеется, нельзя закрывать глаза на интенсивное сближение и
взаимопроникновение данных сфер научного видения, но нельзя не видеть их
известной отграниченности, самостоятельности.
Архитектоника современной науки пестра. Классификанционных схем немало. Есть
попредметное, лдисциплинарнное, расчленение науки. В основу здесь положены
сущнонстные характеристики тех или иных сторон действительнонсти, ставшие
объектом внимания и предметом изучения специализированных областей научного
знания (лформы движения материи Ч по марксистской традиции, лструкнтурные
уровни универсума, лступени бытия мира и т. п.). Водной из таких схем
фрагментарной системой классинфикации наук Е.Д. Гражданников предлагает 20
фрагменнтов: наддисциплинарные науки, фундаментальные науки, прикладные науки
и т.д. вплоть до (лприкладных науковедческих наук). Наряду с ветвлением
единого научного знания по отдельным замкнутым крепостям (лнаукам)
вознникает иное направление: концентрация научных тем лпо проблемам,
предполагающая развитые междисциплинарнные контакты, выражающие единение
знания.
Сегодня возникла ситуация, о которой говорил В.И. Верннадский, когда успешный
исследовательский поиск идет не через сусеки отдельных наук, а через узлы
общих проблем.
Дело в том, что наряду со все более дробной дифференнциацией наук и
научных направлений идет могучий процесс интегрирования знаний.
Возникают мегадисциплины. Сейнчас разные авторы насчитывают от полутора до
десяти тысяч самостоятельных дисциплин. Ученые перестают понимать друг друга,
ибо каждая- из дисциплин Ч это своя терминолонгия, собственные методики,
автономные исследовательские структуры. Иногда говорят, что природа де
неделима, мы ее делим по рубрикам сообразно своим интересам. Это и так и не
так. Мир целостен, но не монотонен. Он не являет собой безликую, сплошную,
однородную пустыню. Мир целостен и многоцветен, разнокачественен, обладает
богатой внутнренней организацией, динамичной и претерпевающей те или иные
метаморфозы. Поэтому дисциплинарная организация науки оправдана. Но лишь при
условии постоянного внимания к теоретиченскому синтезу. И в этом процессе
особенно важна роль финлософии, выполняющей по отношению к духовному миру
функции всеобщей генерализации знаний. Исследователи науки, методологи самой
науки (науковеды) подчеркивают, что передний край науки организован проблемно;
по тем позициям, где идет прорыв, обнаруживается новое, незнанкомое раньше.
Проблема человека, глобальные проблемы человечества, проблема общих оснований
Универсума, любая крупная технологическая проблема не могут быть порознь
разрешенны одной какой-либо научной дисциплиной. Даже в учебнном процессе,
который строится по дидактическим едининцам, отвечающим дисциплинарной
структуре науки, невознможно замыкание в рамках локального учебного предмета.
На переднем крае науки ищут и находят, а в обучении передают информацию о
найденном. Однако и там остро стонит вопрос о проблемном обучении, имея в
виду, что пробленма Ч это познавательный вопрос, ответ на который нельзя
найти в наличной системе знаний.
Приведенные формы архитектоники науки взяты в ее отнношении к внешнему миру.
Однако система науки, преднставленной как знание, обладает определенной
внутренней организацией. Современное видение этой внутренней струкнтуры науки
(по В.С. Степину) таково: первое основание членения науки состоит в выделении
в нем эмпирического и теоретического уровня. Они широко и обстоятельно
освещенны в литературе.
Эмпирический уровень научного поиска основан на теснном взаимодействии
ученого с исследуемым объектом. Нанблюдение, описание, сравнение, измерение,
эксперимент я т.д.Ч его слагаемые.
Теоретический уровень Чэто тот, на котором работает мысль уже с опорой на
эмпирические факты, но как бы в некотором отдалении от непосредственного
видения объекнта. Построение идеальных моделей, умственный эксперинмент,
математическая обработка наличного материала, со здание теоретических
конструкций, претендующих на пронникновение к сущности Ч все это (как и многое
другое) входит в арсенал теоретической ступени научного поиска. На данном этапе
строится образ изучаемого объекта через систему абстракции, с тем чтобы
фиксировать лв чистом виде этот объект и процессы его преобразования.
Понятно, что оба этапа могут быть рассмотрены как разденленные лишь чисто
логически. Н реальности они взаимопроникают. Какой бы лфакт не был
зафиксирован, например в ходе эксперимента, он окажется ничего не значащей
пустышкой, если он не включен в теоретическое рассмотрение. Соотнветственно
теоретические построения лишь лкарточные доминки если они не опираются на
добротную эмпирию.
Научные познания устремлены к нахождений законов, т.е. форм знания,
которые выражают наличие в самих венщах устойчивых, повторяющихся, необходимых
связей. Еще И. Кант характеризовал законы, как лправила необхондимого
существования. Если та или иная форма знания, претендующая на статуе науки,
таких правил не находит и не фиксирует, то она и не является наукой.
Ученый должен исследуемый им объект или явление описать, объяснить (т.е.
раскрыть сущность, высветить ее внутренние закономерности) и предвидеть,
указать динаминку возможных изменений. В гуманитарных науках (науках о
лдухе) наряду с объяснением необходимо еще и пониманние. Понимание по сути
дела есть истолкование, интерпрентация познаваемого в соответствии с целями и
идеалами ченловека. Это не что иное, как взаимопроникновение субъективностей,
накладывание на объективные процессы сети живых человеческих смыслов, обмен
идеями, диалог со своними современниками, с прошлым и будущим.
Наука в своем функционировании и развитии опирается на некоторые необходимые
основания. Современные исслендователи (например В.С. Степин) выделяют
следующие основания: идеалы и нормы исследования, научную картинну мара и
философские основания науки. Понятно, что они в свою очередь имеют достаточно
сложную внутреннюю орнганизацию. Идеалы и нормы науки Ч это те
исторически конкретные мыслительные конструкции, которые очерчиванют в понятиях
допустимого и недопустимого, желательного и необходимого сам процесс научного
поиска, дают оценку его итогам, выступают как индикаторы правомерности и
иснтинности исследования. Как мыслить, как строить эксперинмент, как строить
отношения в научном сообществе, как представлять результаты и фиксировать
авторство Ч все это включено в идеалы и нормы науки.
В современной науке часто применяют понятие лпарадигма, введенное Т.
Куном для обозначения совокупности общепринятых идеалов и норм научного
исследования и той картины мира,, с которой согласна основная масса научного
сообщества. Смена парадигм Ч революционный сдвиг в наунке, выход ее на новые
рубежи. С середины нашего столетия обозначился парадигмальный сдвиг, резкое
изменение видения мира и человека. Это связано с глубинными, подлинно
революционными изменениями в науке, возникновением постнеклассического этапа ее
развития; создание неоклассики.
Одна из главных линий становления данного этапа сонстоит в том, что в науку
входит аксиологический (ценностнный) момент. На месте чисто объективистского
(натуралинстического) видения мира видоигается такая система понстроения науки,
в которой обязательно присутствует в той или иной мере (не только в космологии,
но и повсюду) лантропный принцип. Суть его, может быть, в резко
упронщенном виде состоит в утверждениях типа: мир таков потен му, что в нем
есть мы, любой шаг познания может быть принят только в том случае, если он
оправдан интересами рода людей, гуманистично ориентирован. Для этого этапа
характерен поворот направленности научного поиска онтонлогических (сущностных)
проблем на лчеловекоразмерные бытийные проблемы.
Классическое естествознание дало традиционный взгляд на мир Ч лсо стороны.
Мир Ч это одно, а человек, его изунчающий, другое. Он не полагал себя
вписанным в природнную реальность, полагал себя стоящим лнад. Теперь
утвернждается взгляд лизнутри, мы Ч люди Ч присутствуем во Вселенной,
неотделимы от нее, как и она от нас.
Лишь та наука приемлема, которая обеспечит сохраненние и будущее рода людей,
не даст ему исчезнуть, раствонриться в холодном бездушном Универсуме. Наука
должна дать средство для предотвращения Апокалипсиса, обеспечинвать выживание
человечества, продолжить его историю, уходящую в бесконечность. Это
кардинальная задача совренменной мировой науки.
В ее свете и научная рациональность сегодня видится иначе. Сегодня надо искать
не просто лобъектные законосообразные истины, а нащупывать те из них, которые
можно соотнести с бытием рода людей. Поэтому сегодня подчас нонвую
рациональность в отечественной литературе определянют как лгуманитарный
антропоморфизм (В.В. Ильин).
Идеалы гуманизма органично включаются в состав люнбого научного поиска.
Наверное, не следует забывать, что еще Платон утверждал на вершине пирамиды
идей не Истинну, а Благо.. И достижение Блага людей Чэто та сверхзаданча
науки, которую она должна решать, опираясь на находинмые ей истины*
скользящие и расплывчатые, но все же иснтины. Истина,е синоним Блага, но к
Благу нет пути помимо овладения, истиной.
Весьма серьезным поворотом в науке стало ее вхождение в так называемую
лпостпригожинскую полосу. С легкой руки Ильи Пригожина (бельгийского ученого
и философа русского происхождения) был отвергнут однолинейный плоский
детерминизм лапласовского типа, было дано новое понимание взаимодействия
лпорядка и лхаоса, показано что нет мира однозначного причинения, а есть
многозначная ветвящаяся древовидная крона возможных ходов движения Космоса,
биосферы и истории.
Известно, что фундаментальным понятием синергетического мировидения является
лнелинейность. Смысл этого пришедшего из математики понятия состоит в
отрицании однозначных решений и признаний вероятностного развинтая тех Или
иных систем, в том числе социальных, осущестнвления разных, даже
противоположных версий грядущего. Развитие через неустойчивость, лвспышки в
критических точках (точках бифуркации), обострение ситуации Ч всё это вошло в
арсенал неонеклассической парадигмы науки. Синергетика учитывает, что многое
свершается лвдруг, как бы непроизвольно, подобно мутациям в биологическом
развитии.
В нашем веке научное знание глубоко шагнуло лввысь в дальний загалактический
Космос, проникло лвнутрь к элементарным частицам и кваркам, энергично
вторглось в сферу живого и оборачивается к человеку, к его психике и
социальной жизни. Движение науки не фронтально, оно противоречиво и ошибок и
обмолвок у ученых не меньше, чем свершений. Иной раз говорят даже, что наука
Ч это иснтина помноженная на сомнение.
Многие утверждают сейчас, что наступила полоса совренменного кризиса научного
освоения действительности, фикнсируя спад ассигнований на науку даже в
больших странах, считают, что наука не лоплатила авансов, выданных ею в .
середине столетия.
И все же при всех порой обоснованных претензиях к науке надо решительно
подчеркнуть, что именно ее свершенния породили тот огромный сдвиг, который
намечается в истории рода люден. Наука является полном смысле слова
непосредственной производительной силон. Но вместе с тем она предстает как
нарастающая социальная сила, накладынвающая свою печать на все
происходящее в человеческом сообществе. И это касается всего массива
научно-теоретиченского знания (фундаментального и прикладного, естественнного и
социально-гуманитарного, инженерно-технического и организационного).
3. Научно-техническое развитие
В последние десятилетия началась кардинальная ревонлюция, принципиально
изменяющая отношение мира челонвека и мира природы. Она еще не получила
общепринятого названия. Это и понятно Ч она еще более в истоках, чем в
развороте. Ее расцвет еще впереди.
В разных теоретических системах она именуется неодинанково. В марксистской
терминологии это лнаучно-техническая революция, по цивилизационной типологии
О. Тоффлера Ч лсоцио-техническая революция. Чаще всего ее называют
иннформационно-компьютерной или информационно-экологиченской. Ее собственным
внутренним стержнем выступает созданние и развертывание электронно-
компьютерной и биотехнолонгической технологии. Ее результатом в самом широком
смысле может стать новая цивилизация, условно говоря лпонстиндустриальная,
линформационная, линформационно-экологическая.
Общество, контуры которого только-только проявляютнся, будет характеризоваться
тем новым и совершенно осонбым местом, которое будут занимать в нем информация
и знания. Уже сегодня в наиболее развитых странах основные области
промышленного и сельскохозяйственного производнства, связь и коммуникации, быт
и развлечения, образованние и духовная жизнь прочно опираются на достижения
фундаментальных наук, становясь все более и более науконемкими. Поиск,
создание, возрастание и хранение, смысловая трансформация, тиражирование и
распространение знанний занимает все большее место в деятельности людей.
Иннформация становится пенным продуктом и основным товаром.
Эти положения побуждают к тому, чтобы пристальнее вглядеться в само понятие
линформация. Еще недавно, так сказать, в докибернетическую пору информация
понинмалась попросту как передача сообщения. В последние денсятилетия на волне
кибернетического бума это понятие пенреосмысливалось и углублялось. Сегодня оно
трактуется как некоторая субстанция, которая питает как исследователей,
вчитывающихся в непознанное, так тех, кто стоит у руля пронцессов управления
производством и социальной жизни.
Возникли философские концепции, в которых информанция ставилась в один ряд с
протяженностью и движением. Информационность трактуется в них как свойство
всего Универсума и каждой его составляющей. Во многих случанях у разных
авторов информация понимается как отраженное разнообразие, устранение
неопределенности, отрицание энтропии, передача многообразия, мера сложности
струкнтур, вероятность выбора и т.д. При всем этом логически строгого
общепринятого определения информации пока нет.
И на бытовом уровне уже ходят присказки типа линфорнмация Ч мать эрудиции.
Понимание того, что информация есть некоторый содержательный сгусток любого
знания, его внутренняя доминанта, глубинный стержень становится шинроко
распространенным. Полагая возможность развития обнщества как
линформационного, мы тем самым утверждаем, что центр тяжести в лтехносфере
и вообще во всей искусственной Среде человеческого бытия перемещается с
лэнергетических и лвещественных моментов на линформационные.
Как мы уже говорили, одной из базовых составляющих культуры является техника.
В нашей печати (В.В. Налинмов) отмечалось, что на Земле нет кроме человека ни
однонго существа, которое нуждалось бы в энергии, не могущей быть освоенной
натурально, физиологически. Недаром вознник миф о Прометее, похитившем огонь
у богов. От первого костра кроманьонцев до современных гидростанций и
атомнных реакторов Ч таков путь расширения энергетической оснновы
технического прогресса Последовательно сменяют друг друга как основы
технических конструкций: дерево, медь, бронза, железо, сталь, сплавы
композиты разных мондификаций. И их роль не исчезла.
Однако главным и основным, стало сейчас решение пронблемы: как именно
соединить энергию и материал, сконценнтрировать, отстроить, собрать много в
единое. А для этого и надо опираться на информацию, прежде всего сущностную,
т.е. научную.
Техника и технология наших дней весьма наукоемки. Высокие технологии конца
века (электроника, информантика, космическое производство, биотехнологии и т.
п.) вынводят производство на новый уровень, принципиально отнличный от
предшествующей истории. В их лице мир вглядывается в свое обозримое будущее.
Действительно, создание этих технологий вполне можно охарактеризовать как
революцию, т.е. радикальное качественное преобразонвание в основах
производительной деятельности, в отношении Человечества и Природы.
Весь мир производства там, где он вступил в фазу ревонлюционных изменений
разительно меняет свой облик. Менняется соотношение производства благ и сферы
услуг в пользу последней. Снижается весомость тяжелой промышнленности, вдет
ее разукрупнение, диверсификация (умножение многообразия). Жесткие
вертикальные моноструктунры заменяются территориально рассеянными
производстнвенными сетями. Интеллектуальная деятельность подверганется
всесторонней лтехнологнзации. Компьютерная технонлогия расширяет возможности
мыслительных актов, разоружает память, создает предпосылки для творческих
взлетов.
В этой ситуации резко возрастает необходимость создания лреспублики ученых,
т.е. того сообщества, которое занималось бы беспрерывной атакой
неизведанного, умнонжала бы лумственную силу рода людей. Высоко значимым
становится массовое образование, построенное на основе фундаментальных
свершений науки.. Страна, где пренебренгают сферой образования и
поворачиваются спиной к науке, обречена на гниение. Дальновидные экономисты
давно осознали значимость лчеловеческого капитала. А это знанчит, что
наиболее впечатляющий результат, высочайшую эффективность дают лвложения в
человека. Будущее эконномики, экологии вообще человеческой жизни зависит
прежде всего от того, каков интеллектуальный багаж людей и каков их духовный,
нравственный облик.
Информационно-компьютерная революция подготавлинвает базу для, глубоких
социальных изменений. От охвантят все этажи общественной целостности
Чсоциальное устнройство, хозяйственную жизнь и труд, области политики и
образования. Традиционные представления о социальных структурах, характерные
для XIX в. или первой половины XX в., по всей вероятности, уйдут в прошлое. Уже
происнходят процессы, ведущие к тому, что в промышленном пронизводстве остается
все меньше лсиних воротничков (рабончих). Зато все больше становится лбелых
воротничков (специалистов) и лстальных воротничков (роботов). Вознникает
новый слой работников с высокой интеллектуальной квалификацией. А. Тоффлер
называет его лкогнетарнат.
Информационная технология стремительно развивается. Так, в 1971 г. первый в
мире микропроцессор (лКремниевый чип) содержал 2300 транзисторов и позволял
выполнять 60 тысяч операций в секунду. В 1993 г. компьютер пятого поколения
содержал уже 3 миллиона 300 тысяч транзистонров и выполнял 166 миллионов
команд в секунду. Знатоки и эксперты полагают, что к концу столетия появятся
компьнютеры шестого и седьмого поколения, которые будут содернжать в каждом
процессоре 80-100 миллионов транзисторов и выполнять до 2 миллиардов команд в
секунду.
Существенно изменится и духовно-культурная сфера общества. Информационная
технология станет мощным гененратором и резким усилителем культурных сдвигов
и иннонваций. Она вызовет противоречие и неоднозначные процеснсы. Электронные
средства индивидуального пользования позволят любому человеку получать
необходимую инфорнмацию. И это изменит характер массовой культуры, систенмы
образования, расширит кругозор каждого отдельного ченловека. Два
противоположных процесса в культуре: масси-фикация и демассификация,
взаимопереплетаясь, вызовут немало не предсказуемых коллизий и неожиданных
вознможностей. В целом они выведут культуру на иной качестнвенный уровень.
Информационная революция не может не затронуть сфенру политических
отношений., С одной стороны, последствия ее отрадны: расширение возможностей
непосредственного участия каждого в принятии демократических решений,
упнрочение демократической индивидуальной свободы. Но вместе с тем возникает
опасность всеохватывающего контронля правящих структур над людьми, вплоть до
манипулиронвании ими. Преодоление этого противоречия возможно лишь на путях
недопущения любых форм тоталитаризма и защиты достоинства и свободы каждого
человека. ,
И, наконец, информационная революция окажет серьезнное воздействие на самого
человека, его образ жизни, род занятий, самочувствии.. Разумеется, многое
зависит от того, в каком социальном контексте будет протекать информатинзация
человеческой жизни, как она будет связана с демокнратизацией социальности,
гуманизацией духовной атмосфенры. Тем не менее можно предположить, что
формирование банков знаний, доступных для всех, становление информанционной
эпистемологии окажут воздействие на Характер иннтеллектуальной деятельности.
В мир вместе с компьютеризацией входит новый вид ренальности Ч лвиртуальная
реальностью, искусственная псевдосреда, с которой можно общаться как с
подлинной. Эта новая технологическая среда окажет мощное (и пока что совершенно
непредсказуемое) воздействие на человеченскую психику. Сегодня эта перспектива
обнаруживается в частности в феномене маньяков компьютерных игр и
экстантической погруженности в лвиртуальную реальность.
Диалог микропроцессорной системы и человека, преврантившись в постоянный и
необходимый момент жизненного пути, во многом существенно преобразует процесс
обученния, профессиональный труд, досуг, лечение. Высокий уронвень
информированности, попросту не сравнимый с современным, пробуждение
творческого потенциала, невиданные способы общения людей Ч все это породит
иной тип человенческой личности.
Характеризуя грядущее общество как информационное, возникающее на основе
компьютерной технологии, видимо, следует сделать одно важное дополнение. Как
отмечалось отечественными исследователями (например А.Д. Урсул), это общество
должно быть не только информационным, по и экологическим. Выдвижение в
постиндустриальном общенстве на первый план информационных проблем еще не
реншает всех коллизий в отношении лобщество Чприрода. Назревающий глобальный
экокризис (о нем подробнее бундет рассказано в следующей главе) повелительно
требует поворота общества в сторону коэволюционных задач, т. е, достижения
оптимальных отношений человечества и его природно-экологической среды.
Производство не может не стать экологизированным. Иначе мы захлебнемся в его
отнбросах, погубим естественные условия1 нашего обитания.
Как это ни печально, но вещественные и энергетические ресурсы иссякают. Уже
есть обоснованные расчёты, на сколько, сможет хватить в обозримом будущем
невозобновляемых ресурсов (уголь, нефть, газ и т.д.). Но есть один ресурс,
который стремительно возрастает Ч интеллектуальнный, информационный и прежде
всего ресурс научно-техннического знания, образованности, информированности
люндей. Опираясь, главным образом, на этот ресурс, включая и духовно-
нравственное богатство, человечество в состоянии преодолеть назревающую
глобальную нестабильность и выйти к новым горизонтам истории.
Завершая главу о. развитии науки и техники, поставим вопросы: есть ли будущее
у научно-технического прогреснса? во всех ли отношениях его можно
рассматривать как прогресс?
Дело в том, что, создавая лтехносферу, человечество теснит природу,
антропогенное воздействие на биосферу Земли становится губительным,
прерываются естественные циклы возобновления природных ресурсов. Плата за
удобнства, комфорт, высокие урожаи и дома с горячим водоснабнжением
оказывается непомерно высока. Видимо, не по всем параметрам и не во всех
отношениях научно-технический прогресс есть, благо. Многое в нем пугающе
быстро оборачивается злом. Перед человечеством возникли глобальные проблемы,
выросли проблемы выживания рода людей.
4. Философия техники
Хотя техника является настолько же древним явлением, как и само человечество,
а поэтому так или иначе она попадала в поле зрения философов, как
самостоятельная философская дисциплина, философия техники возникла лишь в XX
столетии.
С конца сороковых годов XX века началось обсуждение философских вопросов
техники. До немецкого философа М.Хайдеггера техника оценивалась только
положительно, как последнее, эффективное орудие, способствующее
"триумфальному шествию Разума и Добра". Хайдеггер сделал сенсационное
заявление: он первым увидел в технике величайшую опасность для человека,
поскольку человек "выдан" технике, "затребован" ею.
Ярко и наглядно ужас человека перед технической мощью показал Аурелио Печчеи,
создатель всемирно известной организации - Римского клуба - объединившего
ученых, исследующих так называемые глобальные проблемы современности, т.е. те
процессы, которые угрожают будущему человеческой цивилизации. В книге
"Человеческие качества" А.Печчеи отмечал: "Истоки этой почти зловещей
благоприобретенной мощи человека лежат в комплексном воздействии всех...
изменений, а их своеобразным символом стала современная техника. Еще
несколько десятилетий назад мир человека можно было - в весьма упрощенном
виде, разумеется, - представить тремя взаимосвязанными, но достаточно
устойчивыми элементами. Этими элементами были Природа, сам Человек и
Общество. Теперь в человеческую систему властно вошел четвертый и
потенциально неуправляемый элемент - основанная на науке Техника ... Так что
человек уже не в состоянии не только контролировать эти процессы, но даже
просто осознавать и оценивать последствия всего происходящего." (Печчеи А.
Человеческие качества. М.,1985. С.68.).
Современная социальная философия изучает следующие вопросы, связанные с
техникой:
1. Что такое техника как феномен?
2. Каковы формы и пределы ее воздействия на человеческое бытие?
3. В чем общественная обусловленность техники?
4. Техника - это благо или зло для человека и всей цивилизации?
Для того, чтобы разобраться в том, что такое философия техники и что такое
техника как уникальное, единственное в своем роде явление, которое изучает
философия, осуществим краткий экскурс в историю.
Независимо от того, с какого момента отсчитывать начало науки, о технике
можно сказать определенно, что она возникла вместе с возникновением Homo
sapiens и долгое время развивалась независимо от всякой науки. Это, конечно,
не означает, что ранее в технике не применялись научные знания. Но во-
первых, сама наука не имела долгое время особой
дисциплинарной организации, и, во-вторых, она не была специально
ориентирована на сознательное использование создаваемых ею знаний в
технической сфере. Рецептурно-техническое знание достаточно долго
противопоставлялось научному знанию, об особом научно-техническом знании
вообще вопрос не ставился. "Научное" и "техническое" принадлежали фактически
к различным культурным ареалам. В более ранний период развития человеческой
цивилизации и научное, и техническое знание были органично вплетены в
религиозно-мифологическое мировосприятие и еще не отделялись от практической
деятельности.
Первым, кто внес в заглавие своей книги словосочетание "Философия техники",
был немецкий философ Эрнст Капп. Его книга "Основные направления философии
техники. К истории возникновения культуры с новой точки зрения" вышла в свет
в 1877 году. Несколько позже другой немецкий философ Фред Бон одну из глав
своей книги "О долге и добре" (1898 г.) также посвятил "философии техники". В
конце XIX века российский инженер П.К.Энгельмейер формулирует задачи
философии техники в своей брошюре "Технический итог XIX века" (1898 г.).
Однако только в XX веке техника, ее развитие, ее место в обществе и значение
для будущего человеческой цивилизации становится предметом систематического
изучения. Не только философы, но и сами инженеры, начинают уделять осмыслению
техники все большее внимание. Особенно эта тематика обсуждалась на страницах
журнала Союза германских дипломированных инженеров "Техника и культура" в 30-
е годы. Можно сказать, что в этот период в самой инженерной среде вырастает
потребность философского осознания феномена техники. Часто попытки такого
рода осмысления сводились к исключительно оптимистической оценке достижений и
перспектив современного технического развития. Одновременно в гуманитарной
среде росло критическое отношение к ходу технического прогресса в современном
обществе и внимание привлекалось прежде всего к его отрицательным сторонам.
Таким образом, философия техники, с позиций широкого исторического контекста,
исследует феномен техники в целом и ее место в общественном развитии.
Что же такое техника? Она представляет собой:
- совокупность технических устройств - от отдельных простейших орудий до
сложнейших технических систем;
- совокупность различных видов технической деятельности по созданию этих
устройств - от научно-технического исследования и проектирования до их
изготовления на производстве и эксплуатации, от разработки отдельных
элементов технических систем до системного исследования и проектирования;
- совокупность технических знаний - от специализированных рецептурно-
технических до теоретических научно-технических и системотехнических знаний.
Как же философы оценивают современную технику? Прежде всего, они
констатируют, что на протяжении последнего столетия технику либо прославляли,
либо презирали, либо взирали на нее с ужасом. Почти исчез "прометеевский
восторг" (выражение известного немецкого философа К.Ясперса) перед техникой,
хотя дух изобретательства это не парализовало. "Детская радость" перед
техникой стала уделом "примитивных народов" (выражения того же Ясперса).
Вместе с тем, техника открывает перед человеком новый мир, новые возможности
существования в нем. Сравним, например, возможности изучения иностранного
языка с помощью книг-самоучителей и с помощью компьютерных лазерных дисков.
Или подготовку рукописи книги с помощью шариковой ручки и компьютерного
редактора текстов. Как говорится, комментарии излишни.
Техника дает человеку поистине огромное расширение реального видения мира. Не
удивительно, что сейчас, как никогда прежде, бурно развивается астрономия,
опирающаяся на достижения современной науки. Благодаря транспорту человек
преодолевает пространственные ограничения.
Техника открыла перед человеком новый мир - мир дизайна. Технический объект
должен быть уже не просто целесообразным, как это требовалось от него в
прошлом. Он должен гармонично войти в интерьер человеческого жилища и при
этом отвечать возросшим требованиям безопасности пользования им.
Современная техника оказала воздействие на все сферы жизни общества:
революционные изменения претерпела сфера материального производства; даже по
сравнению с первой половиной XX века, значительно изменилась социальная
структура развитых стран мира; сложное и противоречивое, далеко не всегда
положительное воздействие оказала современная техническая цивилизация на
политические системы большинства стран мира; получили развитие новые виды
искусства и т. д. Техника коснулась всех сфер жизни. Она существенно изменила
самого человека, своего творца и ... заложника.
К. Ясперс так суммировал все сказанное выше: "Реальность техники привела к
тому, что в истории человечества произошел невероятный перелом, все
последствия которого не могут быть предвидены и не доступны даже для самой
пылкой фантазии. Но очевидно следующее: техника - только средство, сама по
себе она не хороша и не дурна. Всё зависит от того, что из нее сделает
человек, чему она служит, в какие условия он ее ставит. Весь вопрос в том,
что за человек подчиняет ее себе и каким образом он проявит себя с ее
помощью. Техника не зависит от того, что может быть ею достигнуто, то есть
это не самостоятельная сущность, это скорее триумф средств над целью" (Ясперс
К. Современная техника // Новая технократическая волна на Западе. М.,1986.
С.146).
ЛИТЕРАТУРА
1. Философия: учебник для высших учебных заведений. Ч Ростов н/Д.:
лФеникс, 1998 Ц 576 с.
2. Орешников И.М. Ц Философия науки и техники, Уфа: Изд-во УГНТУ,1999,-
127 с.
3. А.Г. Спиркин Ц Философия: Учебник. Ц М.: Гардарики, 2001.- 816 с.
4. Бердяев Н. Человек и машина. / Вопросы философии №2. 1989.
5. Бек Х. Сущность техники. В кн. Философия техники в Германии. М.,
Наука 1996.
6. Новая технократическая волна на западе: (Сб.ст.) / АН СССР, ин-т
философии: (редкол.: П.С.Гуревич ( отв.ред. ) и др.) - М.Прогресс, 1996.
