Реферат: Критерии построения психологических теорий
Самарский государственный университет
Реферат на тему:
лКритерии построения
психологических теорий
Выполнил студент
1311-б группы
Суворов В. Г.
Самара 2002.
В качестве вступления я собираюсь рассмотреть основные положения и критерии
построения любой теории, мнения на этот счет различных выдающихся научных
деятелей.
Теория (от греческого theōria Ц наблюдение, исследование) Ц обобщение
опыта, общественной практики, отражающее объективные закономерности развития
природы и общества, также совокупность обобщенных положений, образующих науку
или ее раздел. Такое определение теории дает доктор философских наук И. А.
Акчурин.
Уже из данного определения следует, что теория в первую очередь должна быть
объективной, хотя и на этот счет имеются разные мнения, но это именно мнения.
Мнения, предположения, высказывания, догадки, домыслы коренным образом
отличаются от теорий. За высказывание первых, человек не несет
ответственности перед наукой, то есть они не должны формировать круг
приверженцев в научном сообществе и иметь экспериментальную или
наблюденческую основу. В них можно верить или не верить. По-другому дело
обстоит с гипотезами. Гипотеза (от греческого hypotesis основание,
предположение) Ц научное предположение, выдвигаемое для объяснения какого
либо явления и требующее проверки на опыте и теоретическое обоснование, для
того чтобы стать достоверной научной теорией [6]. По сути, гипотеза Ц это
фундамент теории, однако она может быть продуцирована готовой теорией. Сама
по себе она не требует опытного основания, но обязана соответствовать
логическим принципам. Для ученого гипотеза сравнима с выбором пути на
огромной сложнейшей развилке дорог. Сначала он стоит и думает, вглядывается в
даль, пытаясь разглядеть выбранную лпо зову сердца тропу, увидеть ее конец и
то, что его ждет. Когда лиссякает фантазия он начинает рационально
представлять свой путь, подсчитывать свои силы (знания и умения) и их затраты
на весь путь. Наконец он решается и ступает на нее.
Выдвинув гипотезу, человек уже несет некоторую ответственность, так как она
может сформировать круг приверженцев, которых лучше не заводить лв тупик.
Теорию можно считать практически самым высоким уровнем научного объяснения
конкретной проблемы. Это объяснение высоко также по уровню ответственности
перед наукой. Если теория не имеет достаточной доказательной базы, основанной
на других теориях, специально проведенных или чужих экспериментах, она не
может считаться единственно верной или соперничать с другими теориями,
раскрывающими ту же проблему. Соперничество теорий особенно актуально для
общественных наук. Именно здесь возникает острый вопрос о многозначности
истины, который также подразумевает существование равноправных и, в какой то
мере, противоречивых теорий.
Построение современной полноправной теории можно разделить на три части
Эксперимент Ц Теория Ц Практика.
Эксперимент и наблюдение относятся к предварительным исследованиям. Их
основная задача подтвердить или опровергнуть гипотезу. Здесь лвсплывает
острая, по мнению Т. Куна, проблема. Сегодня стоит согласиться с тем, что
новизна и актуальность научной работы требует исключительной оригинальности
гипотезы. Такая обстановка иногда заставляет ученых буквально лцепляться за
любую идею претендующую на переосмысление всей проблемы. Если какая то
оригинальная, но недальновидная или несогласованная гипотеза привлекает
внимание ученого, и он ей увлекается, то последствия могут быть даже
трагичными. Проблема заключается в преднамеренной фальсификации эксперимента.
Например: тест показывает, что у 98% опрошенных видеоигра Star craft улучшает
навыки работы с клавиатурой. Гипотеза утверждает, что навыки улучшаются у
всех. Исследователь постарается лзамять неувязку в ущерб достоверности своей
теории. Поэтому доброкачественность эксперимента является необходимым
условием для построения передовой теории, так и для получения практических
результатов. Высокое качество эксперимента является необходимым условием
здорового развития науки [5]. Гипотеза, подтвержденная экспериментами может
превратится в закон (см. критерии закона)
Из-за накопления таких лфальшивок и обращения к проблемам не раскрытым
парадигмой (см. ниже) в науке начинается кризис. Выход из кризиса Ц поиск
экстраординарных и спекулятивных (временных) теорий. В этот период ученые
обращаются к философскому подходу к базе проблемы[1].
Психология пользуется особым, неприемлемым для математических наук методом
исследования Ц качественным анализом. Качественное знание рассматривается
эпистемологией зачастую как необъективная, вытекающая из комплекса
представлений и понятий характеристика предмета или процесса. Например: в
прикладной математике практически невозможно построение теоремы без ее
сопоставления с парадигмами всей науки. В психологии же возможно принятие
феноменов, выходящих за рамки какого либо общего утверждения. Такой подход
зачастую помогает избежать фальсификации опыта (зачем обманывать, когда
неточность учитывается гипотезой). Однако построенная далее теория не может
претендовать на абсолютную практическую применимость. Также нераскрытая до
конца проблема генерирует огромное количество теорий, которые нельзя
отвергнуть, ведь каждая освещает какую то новую мелкую грань. Так получилось
с теориями личности.
Здесь дело обстоит очень сложно. Суть проблемы построения теории личности
заключается в исключительной неоднозначности трактуемого объекта. Само
современное определение личности не дается нам как аксиома или просто
лначальные условия задачи, а вытекает из тех общих моментов в ней, которые
освещают наиболее известные теории. Определение это звучит так: Личность Ц
это конкретная совокупность характеристик и стремлений, обуславливающих те
общие и индивидуальные особенности поведенческих проявлений (мыслей, чувств и
действий), которые обладают устойчивостью во времени и могут или не могут
быть объяснены только через анализ социальных и биологических факторов,
влияющих на актуальную ситуацию функционирования человека [4].
Личностью как явлением (нельзя сказать однозначно социальным или
биологическим), подходящим под такое определение занимаются персонологи. Это
своеобразные лестествоиспытатели в психологии личности. Как и в любом
эмпирическом исследовании, в персонологии имеются свои методы, подходы. 1)
Персонолог обращает внимание на те характеристики поведения, которые
проявляются в течении долгого времени. 2) Он более других убежден в
сложности и индивидуальности жизни, следовательно фиксирует все феномены и
отклонения. 3) Сфера внимания Ц различие между людьми при схожести социальных
и биологических влияний и наоборот. 4) Персонолог подытоживает схожести и
различия и классифицирует их.
Как правило, персонолог изучает группы людей, ведь ему важно заметить и
зафиксировать тот контраст различий и сходных проявлений, который присущ
только людям-личностям в равных условиях с остальными людьми. Особенно ярко
выражается в сравнении с поведением зверей.
Персонолог закончил свое исследование и подвел итоги. Теперь он располагает
огромной базой объективных данных (в идеале) и классификацией их в
соответствии со своей гипотезой. Время строить такую же объективную теорию,
как и его результаты! Но появляется серьезная проблема Ц личность самого
персонолога. В общественных науках (хотя психологию нельзя однозначно к ним
отнести), теории обычно строятся на лплацдарме концепции. Концепция (лат.
conceptio) Ц система взглядов, то или иное понимание процессов, явлений;
единый определяющий замысел, ведущая мысль кого-либо произведения, научного
труда [6]. Концепция Ц это нечто большее, чем теория, однако более
субъективное. Как правило, концепции лстальным стержнем проходят сквозь все
теории, положения, научные работы авторов. Но не следует смешивать понятия
концепция и мировоззрение, ведь второе может почти не подчинятся логике,
здравому смыслу. Концепцию можно сравнить с причудливой, уникальной рамкой в
которой ученый (в данном случае персонолог) выстраивает мозаику своих теорий,
положений, размышлений и гипотез. Трудно сказать, что формируется раньше
концепция или первая гипотеза. Вероятнее всего концепция, так как она тесно
связана с воспитанием. Концепция не всегда индивидуальна. Если ученый
работает в коллективе единомышленников, он может принять концепцию
основоположника направления.
Концепция не требует экспериментального доказательства, но авторитетный
ученый несет ответственность за то, доверие и согласие которое она получила в
научном сообществе. Она (концепция) обычно формирует больше приверженцев, чем
теория, ведь каждый хочет найти свое решение задачи, но не всякий способен
выбрать особый к ней подход. Например, свои концепции (в данном понимании
этого слова) по личности, и, в общем, в психологии фактически имеют только
Фрейд, Салливан, Ранк, Ангьял, Роджерс, Маслоу, Адлер, Фромм и Келли. Свои
теории личности имеются более чем у 18 иностранных психологов [4].
Теперь, когда рассмотрены основные факторы, влияющие на построение теории, и
делающие возможным это построение, следует перейти к тому, как оно
происходит. Первой стадией стоит считать размышление ученого об актуальности
новой теории по данной теме, или актуальность самой темы, хотя второе обычно
определяют перед выдвижением гипотезы. Особая актуальность темы возникает в
периоды кризиса парадигм. Парадигма Ц достижение науки, способное привлечь на
долгое время ученых с конкурирующего направления своей беспрецедентностью и
открыть для нового поколения спектр решаемых в данном контексте проблем
любого вида. Крупнейшие кризисы парадигм Ц коперниканский, ньютонианский,
химический, эйншейновский. Соответствующие научные труды Ц лФизика
Аристотеля, лАльмагест Птолемея, лНачала и лОптика Ньютона, приобретают
последователей защет простоты и новизны [1]. Таким образом смысл первой
лфазы заключается в том, чтобы автор определил, насколько его теория
достойна мира и насколько мир достоин его теории (поймет ли он ее). Такие
рассуждения могут показаться излишне забегающими вперед, и действительно, как
рассуждать о внедрении теории до ее оформления. Но следует вспомнить
пословицу лсемь раз отмерь Ц один раз отрежь, ведь долгие годы работы могут
пройти даром, если труд окажется слишком сложен или неактуален.
Теперь если доказано, что теория своевременна и нужна науке, следует
проверить ее оригинальность. лИзобретение велосипеда страшнейший удар по
самоуважению изобретателя. Для настоящей теории, способной совершить
переворот (по мнению Куна, о нем мечтают практически все ученые после фурора,
произведенного теорией вероятности) нужна не формальная новизна, а подлинная,
базирующаяся на новизне подхода, концепции. Для такой новизны, оригинальность
собственного эксперимента не является жизненно важной. лТрактовку того же
самого набора данных, что и раньше, теперь нужно разместить в новой системе
связей друг с другом изменяя всю схему - Г. Буттерхильд.
Определив что хочет получить ученый построив свою теорию, и то, на каком лязыке
он ее создаст, т. е. в рамках какой концепции она будет изложена, можно
приступать конкретно к научному планированию. Теории Ц сети,
предназначенные улавливать то, что мы называем лмиром, для осознания,
объяснения и овладения им. Мы стремимся сделать ячейки сетей более мелкими. Все
события дедуцируемые теориями, имеют в качестве истоков объяснения
универсальные законы, начальные условия [2]. Начальные условия делятся на
Универсальные высказывания и Сингулярные высказывания.
Универсальные высказывания Ц гипотезы, носящие характер естественных законов.
Сингулярные высказывания Ц то же, но относится к специальному обсуждаемому
событию или предмету. Первые формируют рамку концепции, не позволяя ей
оперировать бредовыми идеями, вторые образуют фундамент, так как именно на
них в первую очередь строится и растет новая теория. В такой области
изначальных данных теория начинает, как снежный ком наращивать свою мощь,
собирая мысли автора и систематизируя их. Тут надо отметить, что эти идеи
систематизируются, но еще не представлены в едином ключе. На определенном
этапе происходит инсайд Ц на основе универсальных и сингулярных высказываний
и лкомка своих мыслей теория делает лпредсказание - описание следствия. То
есть воображение ученого дает, наконец, образ того, как будет выглядеть
знание, лкусочек мира, пойманный сетью теории. Принцип причинности здесь
объясняет возможность ученого предвидеть готовую рабочую теорию и далее
подводить факты и умозаключения в эту каузально объясненную схему.
Вся организация теории не имеет существенных различий при коллективной
работе. Надо заметить, что коллективно разработанные теории в общественных
науках имеют большую лнадежность из-за того, что коллективные эксперименты
обладают лучшей валидностью (их труднее фальсифицировать). Концепция в таком
случае также более логична и проста.
Психологические теории можно условно разделить на академические и прикладные
(по главному принципу разделения деятельности психолога). Академические
теории сходны по проблематике с аналогичными в физике. Такие физические
теории принимаются научным сообществом потому, что вполне удовлетворяют
лпроверку математикой. Однако опытное их доказательство слишком запаздывает
по причине недостатка сотрудников в экспериментальной сфере и несовершенства
оборудования. Из-за этого возникает несоответствие между количеством
теоретических работ и возможностью подвергнуть их опытной проверке [5]. В
психологии также существует множество работ, с достоверностью которых трудно
не согласится здравомыслящему человеку, но узнать лкак все на самом деле
пока не представляется возможным (Теории цветового зрения Гельмгольца, Э.
Геринга, Двухстадийная теория цветового ощущения). К лакадемическим теориям
в первую очередь относятся законы психофизиологии, ведь они объясняют работу
самого малоизученного органа человека Ц головного мозга. Они редко дают
конкретные практические указания по применению знания, расширенного или
уточненного теорией (Ни одна теория памяти не оговаривает лечение амнезии,
хотя упоминает, от чего амнезия происходит).
Прикладные теории можно рассматривать на примере теорий личности. Они
предлагают не только трактовку сдвигов и патологий, но и способы их
коррекции. Точные указания даются не часто (персонолог не прописывает пилюли
от комплекса неполноценности), но причинно следственная связь, такая как ядро
Ц развитие Ц периферия личности, совершенно ясно указывает лгде и когда
началось расстройство. Например, теория личности Фрейда, вытекающая из его
психоаналитической концепции, наглядно демонстрирует те составляющие
компоненты (инстинкты, эмоции, разум, воспитание), которые отвечают за
формирование и рост личности. Следовательно, самокритичный и рациональный
человек может стать сам себе психоаналитиком, прочитав лекции Фрейда.
Для описания наиболее контрастного образа психологической теории следует
взять именно теории личности как лнатуру. Они включают все требуемые
компоненты. Это Ц проблема → гипотеза → теория (закон) →
практика (заключительный эксперимент).
Теперь время рассмотреть непосредственно план создания теории:
1) Теоретические модели и фокусы пригодности.
На этой стадии не должно быть никаких сомнений относительно взгляда на две
вещи, которые требуются для построения психологической теории .
Выбираемая перспектива должна быть широкой и позволять замечать принципы,
выявляющиеся при сравнении различных теоретических структур. А) теоретик
должен быть также хорошо знаком с тем, о чем он собирается теоретизировать.
В) противном случае он может потратить свое время на создание теории пустого
места, т. е. теории, не имеющей фокуса пригодности. Теоретик должен быть
хорошо знаком с кругом проблем, которые собирается разрешить, если не хочет
даром потратить как свое время, так и время своих читателей, излагая
созданную им теорию лпустого места. Для попыток построить теорию личности
следует выбрать в качестве фокуса пригодности психологическую реконструкцию
жизни.
2)Плодотворность психологической теории.
Теорию можно рассматривать, как способ связать вместе множество фактов. Но
хорошая теория выполняет и более активные функции. Она обеспечивает
эксплицитную основу, на которой можно делать дедуктивные выводы и предвидеть
будущие события. Она также дает нам общую систему координат, в которой можно
размещать и сохранять определенные факты до извлечения из них индуктивным
методом какого-то характерного принципа. В обоих отношениях теория выступает
инструментом для того, кто активно стремится предвосхитить будущее и
разведать его возможности.
Одним из критериев хорошей научной теории является ее способность в изобилии
производить новые идеи. Она должна склонять к формулированию гипотез,
побуждать к экспериментированию и вдохновлять на изобретение. В области
психологии хорошая теория должна предлагать предсказания относительно
поведения людей в широком диапазоне обстоятельств. Она должна склонять к
экстенсивным психологическим исследованиям для установления того,
подтверждаются ли эти предсказания или нет. Кроме того, она должна поощрять
изобретение новых подходов к решению людских и общественных проблем.
3) Проверяемость гипотез.
Другим критерием хорошей психологической теории служит ее способность
производить гипотезы, допускающие проверку. В противоположность другим
системам истолкования любая научная теория должна давать нам возможность
делать предсказания с такой степенью определенности, чтобы они сразу
поддавались неоспоримой проверке. Это означает, что гипотезы, выводимые
логическим путем из теории, должны быть достаточно хрупкими, чтобы
разбиваться вдребезги всякий раз, когда предсказываемые с их помощью факты не
становятся реальностью.
Сама теория не должна быть столь же хрупкой, как порождаемые ею гипотезы.
Если это исчерпывающая теория, то она, вероятно, будет обладать некоторой
эластичностью, даже если выводимые из нее гипотезы остаются хрупкими. Редко
когда научная теория может целиком устоять или рухнуть в зависимости от
исхода единственного решающего эксперимента. И это особенно справедливо в
области психологии, где теории неизбежно должны писаться на высоком уровне
абстракции.
4) Истинность теории
Приемлемая научная теория должна отвечать еще одному требованию Хотя сама
теория и не должна обладать очевидной достоверностью холодного факта, от нее
ожидают, что в руках мыслящих людей она будет производить непрерывный ряд
гипотез, которые в свете экспериментирования оборачиваются твердыми истинами.
Когда теория производит поддающуюся проверке гипотезу и та подтверждается,
тогда, строго говоря, подтверждается только эта гипотеза, а вовсе не
породившая ее теория. Как уже указывалось, вряд ли мы вообще можем
утверждать, что подтвердили правильность теории; в лучшем случае мы обычно
можем сказать, что гипотезы, вызываемые определенной теорией, оказываются,
как правило, справедливыми. Но кто знает, не могли бы те же гипотезы
появиться в рамках других теорий? В случае положительного ответа эти другие
теории будут по меньшей мере столь же правильными, как и та теория, о которой
идет речь.
Иногда ученые планируют эксперименты таким образом, чтобы выведенные из
различных теорий гипотезы проверялись в них, конкурируя друг с другом.
Гипотеза, получившая более четкое подтверждение, засчитывается в пользу
поддерживающей ее теории. Предположим, к примеру, что исследователь жаждет
установить, действительно ли психоаналитическая теория Фрейда с
сопутствующими терапевтическими процедурами лучше теории Роджерса с
сопутствующими процедурами клиентоцентрированной терапии. Предположим, он
ставит тщательно спланированный эксперимент, в котором контролируются такие
сложные переменные, как тип клиента, тип психотерапевта, тип клинической
обстановки, тип общества и т. д. Предположим также, что он находит подходящий
критерий для оценки результатов - такой, на который не оказывает влияния ни
одна из теорий вместе с подразумеваемыми ею нормами психического здоровья.
Далее предположим -хотя это и маловероятно, - что эксперимент проходит без
помех и его результаты указывают На больший терапевтический эффект одной из
двух сравниваемых процедур. Хотя этот эксперимент предоставляет важное
доказательство в пользу более благоприятной теории, он все же не дает
оснований для неизбежного отказа от менее благоприятной теории. Всегда
остаются спорные вопросы, которые можно сформулировать и рассмотреть. Лица,
отобранные для участия в эксперименте, могут не представлять всех типов
клиентов, к которым относятся эти теории. Соответствующая организация
обучения группы терапевтов под эгидой одной теории может дать ей некоторые
практические преимущества, которые перевешивают ее невыгодное положение в
данном контролируемом эксперименте. В действительности, почти невозможно
нанести coup de grace любой сколько-нибудь полной теории [7].
Здесь, однако, надо заметить, что этот тезис применим не ко всем наукам.
Отдельные ветви науки (физики, геометрии и т.д.) временно приобретают форму
развитых и логически разработанных систем теорий. Такая система должна быть
сформулирована ясно и определенно, до такой степени, чтобы о новых
лвысказываниях можно было судить, является ли оно модификацией или обладает
новизной [2]. В таком случае отсутствует, какая либо конкуренция между
теориями, потому, что спектр проблем, освещаемых ими четко дифференцирован и
разделен между соответствующими работами (своего рода разделение труда).
Следовательно, гипотеза, выдвинутая теорией и подтвержденная опытом, будет
подкреплять именно данную теорию, т.к. гипотеза могла быть выдвинута только
ей. Эта ветвь носит название лаксиоматизированной системы. Такую форму
Гильберт смог придать некоторым разделам физики.
Теоретическую систему можно назвать аксиоматизированной, если
сформулированные в ней высказывания Ц аксиомы удовлетворяют следующим
фундаментальным требованиям:
A) Система аксиом должна быть непротиворечивой (т.е. нет противоречий среди
аксиом).
B) Аксиомы должны быть независимыми (т.е. не выводится одна из другой)
C) Аксиомы должны быть достаточными для дедукции высказываний
лаксиоматизированной системы.
D) Аксиомы должны быть необходимыми.
В такой теории четко проявляется зависимость ее частей [2].
В общем, теория, которая постоянно производит гипотезы, заводящие
экспериментаторов в тупик, не будет считаться правильной, даже если можно
доказать, что часть вины за это ложится на экспериментаторов. Теория служит
орудием в поисках человеком лучшего понимания будущего. Если она не отвечает
своему назначению, бессмысленно говорить об ее истинности. Теория становится
справедливой только тогда, когда кто-то в состоянии воспользоваться ею для
выработки подтверждаемых гипотез.
5) Уровень обобщенности.
Иногда люди ошибочно предполагают, будто теория тождественна скапливанию
определенной массы фактов, а не набору принципов, относящихся к этим фактам.
Такую ошибку легко сделать, так как часто факты принимают свои конкретные
очертания только в свете некой теории. Но сущностно абстрактный характер
теоретической структуры теряется из виду, когда факты, которые она приносит,
просто классифицируются и обозначаются конкретными ярлыками.
Например, в психиатрии нозологическая система Крепелина большей частью
используется как упорядоченное множество диагностических ячеек, по которым
распихивают трудных пациентов. Принципы, на которых первоначально строилась
эта классификация и которые определяли размерность ее диагностического поля,
были давно отброшены, либо оставались за пределами сферы внимания практиков.
Почти без исключения системой Крепелина пользуются конкретно. Теперь
сопоставим с нынешним использованием системы Крепелина пользование
психоаналитической системой. Здесь диагноз ставится исходя из особенностей
самого больного, а не на основе отнесения его к какой-то из ячеек безусловной
классификационной системы. Диагност может осматривать пациента сразу с
нескольких точек зрения. Поэтому не так вероятно, что он будет сбит с толку
абстракцией "динамики", которая пронизывает каждого пациента, огульно
смешивая в общую кучу этого конкретного больного с другими больными того же
типа.
Однако даже с психоаналитической динамикой ее приверженцы часто обращаются
конкретно. Пациента видят "испытывающим эдиповы желания", будто эти желания
овладели им. Если бы понятием эдипова желания пользовались более абстрактно,
то пациента оценивали бы относительно оси с тем же названием, а не описывали
как "испытывающего желание". Это различие может показаться неясным, но,
возможно, аналогия из физики поможет сделать его яснее. Предположим, физик
поднял какой-то предмет и сказал: "Ей-богу, у этой штуки есть вес!" Вряд ли
подобное заявление можно счесть многозначительным, поскольку все тела
обладают весом. Фактически, наш физик трактует абстрактное свойство веса
таким образом, как если бы оно было предметом потребления. Гораздо вероятнее,
что осторожный в выражениях физик скажет: "Вес этого тела больше веса того
тела". Свойство веса абстрагируется, а другими особенностями этих двух тел на
время пренебрегают. Состоящую из такого рода абстракций систему как раз и
стараются придумать создатели современной психологической теории.
Хорошая психологическая теория должна быть выражена на языке абстракций
достаточно высокого порядка, чтобы их можно было разглядеть почти во всех
явлениях, с которыми психология обязана иметь дело. На первых порах ей
следовало бы сосредоточиться на свойствах, а не на категориях, хотя эти
свойства могут впоследствии использоваться в качестве оснований для
обособляющих категорий. Если абстракции извлечены верно, они будут обладать
универсальностью, которая сделает их полезными в решении огромного множества
практических проблем. Например, если бы в области психологии было
абстрагировано свойство, обладающее той степенью обобщенности, какую имеет
масса в области физики, оно могло бы оказаться чрезвычайно полезным. Кроме
того, любая психологическая теория, обладающая высокой степенью обобщенности
на всем своем пространстве, будет, вероятно, более ценной по сравнению с
теорией, являющейся по существу группировкой специфических категорий людей и
поведения [7].
6) 0перационализм
Операционализм [от латинского operatio - действие] Ц субьективно-
идеалистическое направление в современной философии, рассматривающее научные
понятия не как отражения объективной действительности, а как логические
построения, обусловленные совершаемыми учеными операциями (измерительными,
счетными и т.д.) [6].
Сочинения физика Бриджмена за последнее время приобрели особое влияние среди
психологов-теоретиков. Вновь была подчеркнута необходимость операционального
определения переменных, наблюдаемых в наших экспериментах. Доведенное до
крайности некоторыми психологами, это требование операционализма означало бы,
что никакое теоретическое утверждение не может быть сделано, если каждая его
часть не отнесена к чему-то очевидному. Именно такого рода экстремизм привел
к известному замечанию, что, мол, если психиатры предпочитают
глубокомысленность правильности, то психологи - неправильность
глубокомысленности.
Но операционализм подразумевает и нечто другое. Он предполагает, что научные
конструкты лучше всего определять на языке операций или устойчивых
последовательностей событий. Таким образом, что бы ни связывало антецедент с
консеквентом, это можно назвать промежуточной переменной, и тогда
формулировка такой "причинно-следственной" связи есть все, что требуется для
определения переменной. Мак-Коркодейл и Мил считают, что психологам лучше
держаться этого способа концептуализации переменных, дабы не забываться и не
думать, что им необходимо начать искать какие-то неизвестные объекты, которые
могут служить оправданием интересующих их переменных. Например, не слишком
хорошо разбирающийся в физиологии психолог мог бы отправиться на поиски IQ с
микроскопом. И уж поверьте, его усилия не остались бы безрезультатными;
возможно, он даже получил бы Нобелевскую премию, засвидетельствовав что-то
наподобие перекручивания в хромосоме.
Психологи могут давать операциональные определения переменным, относящимся к
разным сферам. В исследовании психомоторных умений методами моторно-
временного анализа переменной может служить 'терблиг' (therblig) (Термин,
образованный путем обратного написания фамилии F.B.Gilbert, разработавшего
метод разложения трудовых действий на элементы с целью оптимизации и
повышения производительности труда. Прим. Перев.) - единица движения той или
иной части тела. Здесь относительно легко установить предшествующее и
последующее состояния. Но в некоторых экспериментах операциональное
определение основной переменной оказывается более сложным. В исследованиях,
посвященных отбору и обучению персонала, установление критерия - меры того,
что именно мы хотим улучшить благодаря отбору и обучению, - само по себе
является трудной проблемой. Плюс к тому этот критерий должен быть определен
раньше, чем мы сможем добраться до сути дела. Даже после того, как
экспериментаторы договорились о том, что они станут использовать в качестве
критерия, ценность будущего исследования ограничивается той традиционной
формой, в какой это определение приходится записывать. Например, в
исследованиях, посвященных отбору и обучению пилотов, стало привычным
пользоваться так называемым "внешним критерием успешности" - простым учетом
того, получит ли в итоге призванный на военную службу (либо на
переподготовку) пилот свои нашивки или нет. Однако данный критерий явно не
выдерживает критики в том смысле, что получение кем-то нашивок не обязательно
свидетельствует о его высоких профессиональных качествах пилота.
Операционализм, не выдвигает окончательного возражения против использования
такого термина, как, например тревога; он лишь предполагает, что когда мы
ищем предельное доказательство какой-то функции тревоги посредством
экспериментирования, то должны определять свои операции эксплицитно.
Операционализм имеет первостепенное значение для экспериментатора и только
второстепенное - для теоретика. Термины, в которых формулируется теория, не
обязаны нести на себе бремя своих собственных операциональных определений;
но, если мы хотим, чтобы наша теория была продуктивной, она должна, попадая в
руки психологов с экспериментальной подготовкой, склонять к проведению
исследований с операционально определенными переменными.
Например, при планировании эксперимента, связанного с изучением интеллекта,
психологу, возможно, придется дать интеллекту операциональное определение в
виде суммы баллов, полученных его испытуемыми по конкретному тесту. И это -
целесообразное решение. Однако, если психолог погрузится в свои протоколы, он
может забыть об абстрактной природе этого понятия и начать думать, будто
интеллект - это всего лишь другое название для тех баллов, которые у него
записаны в протоколах. Изначально интеллект был абстрагирован как свойство
множества разных поведенческих ситуаций и не должен как-то особо зависеть от
конкретного теста. Только безотлагательное требование придумать
операциональное определение заставило психолога размышлять об интеллекте на
таком конкретном уровне.
7) Модифицируемость
Есть еще один признак хорошего научного теоретизирования, который, однако,
является не столько свойством самих по себе теорий, сколько свойством тех,
кто ими пользуется. К теории следует относиться как к чему-то такому, что со
временем может быть изменено и, в конечном счете, полностью израсходовано.
Иногда теоретики оказываются настолько связанными дедуктивным рассуждением,
что считают, будто все их построения рухнут, если они развернутся на 180
