Geum.ru

Потапов Л. П. Этнический состав и происхождение алтайцев. Историко-этнографический очерк. / Отв ред. А. П. Окладников

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   20
Чооду. Появление сеока Чооты, или Чоты, у кумандинцев предание связывает с приходом на Бию с севера из Аккыштымской волости Кузнецкого уезда или округа братьев, явившихся родоначальниками этого рода у кумандинцев и тубаларов Кузенской волости (Дьюты, 31 чел.). Поскольку Аккыштымская волость — телеутская (Кузнецкого округа), то переселенцы на Бию были, конечно, телеуты.

75 А. Самойлова Некоторые дополнения к классификации турецких языков, стр. 10—И.

76 О. Р г i t s a k. Stammesnamen und Titulaturen der altaischen Volker.Ural-Altaische JahrMcher, Bd. XXIV, 1952, H. 1—2, S. 49—104.

60

Сеок Тастар также не может считаться чисто кумандинским, Я5о в XVII в. существовала Тастарская волость, относившаяся к горным порубежным волостям, которые находились гораздо севернее, в Томском уезде (в верховьях р. Кии). Выходцы из нее, оказавшись на Бие среди кумандинцев, принесли сюда наименование Тастар. В предании о происхождении сеока говорится, что тастары в старину были рыболовами (палыкчылар) и делали лодки из бересты (тос кебе). Они вошли постепенно в состав тувинцев (сойотов) и верхних кумандинцев. С последними они считали себя в кровном родстве, и браки между Тастар и Оре-Куманды не допускались.

Наконец, остаются еще сеоки нижних кумандинцев: Тонг и Чабат. Казалось бы, сеок Тонг можно считать кумандинским, ибо такого родового названия нет у других групп алтайцев. Но прежде чем остановиться на таком утверждении, необходимо уточнить транскрипцию названия. В публикации В. Радлова дается написание Тон.77 Конечно, нужно иметь в виду тот известный факт, что в упомянутом издании нередко встречаются ошибки и неточности в транскрипции родовых названий, возникших как будто бы в процессе печатания книги. Такое же написание дается в последнем по времени выпуска словаре алтайского языка.78 В таком же виде мы записали это название среди шорцев. Тем не менее можно усомниться в правильности передачи кумандинского названия данного сеока. Мы записали его у кумандинцев в звучании Тонг. Такую же транскрипцию дают А. В. Анохин и А. И. Новиков. Наконец, что особенно важно, в записи такого крупного знатока алтайских диалектов, как миссионер В. Вербицкий, рассматриваемое название также дано в форме Тонг.™

На основании изложенного мы обязаны внести некоторые разъяснения в связи с тем, что нами уже писалось об этом сеоке, исходя из его названия в написании Тонг. Поскольку мы лично убедились в том, что шорцы (северные) называют вообще кумандинцев тон-кижи, как и в том, что и среди шорцев этот сеок называют Тон, мы попытались в одной из наших работ объяснить название Тон как этноним, отражающий хозяйственную специализацию его носителей, как слово, означающее «олень» и «оленевод».80 При таком сопоставлении можно было предполагать, что Далекие предки данного кумандинского сеока могли быть оленеводами, что увязывается и с некоторыми охотничьими легендами

77 W. Radloff. Aus Sibirien, Bd. I, стр. 212.

78 Ойратско-русский словарь. Составили Н. А. Баскаков и Т. М. Тоща-кова. М., 1947, стр. 217.

79 Словарь алтайского и аладагского наречий тюркского языка. Казань.1884, стр. 362.

80 Л. П. Потапов. Очерки по истории алтайцев, стр. 158, со ссылкойна примечания проф. Н. А. Козьмина к переводу работы В. Радлова «Этно-1'рафический обзор тюркских племен Сибири и Монголии» (Иркутск, 1929,стр. 25).

61

и волшебными сказками кумандинцев, например о доении оленей (это приписывается горным духам кумандинцев). Сигналы же об оленеводстве (с доением оленей) у какой-то части далеких-исторических предков кумандинцев могут быть объяснены участием в этногенезе кумандинцев южносамодийских племен, для которых разведение верховых оленей, с использованием их не только в целях транспорта, но и для доения, было характерным. Так поступали с оленями сравнительно недавно тофалары (кара-гасы, тувинцы-тоджинцы) и другие современные народности, эт-ногенетическая связь которых с южносамодийскими племенами не вызывает сомнения. Однако, если исходить из самоназвания представителей этого сеока у кумандинцев, то мы должны принять как наиболее достоверное название Тонг. Следовательно, сравнивать с другими этнонимами нужно термин Тонг, принимая во внимание конечный дифтонг нг. В таком случае мы обязаны привлечь для сравнения наименование южноалтайского, точнее сеока собственно алтайцев (алтай-кижи) — Тонгжоан и название группы тувинцев Тоигак. В основе всех трех- этнонимов выступает общий термин тонг. Родственная группа, видимо, потомки тункаи-тов Сокровенного сказания и летописей Рашид-ад-дина, рассеялась по территории Саяно-Алтайского нагорья и довольно давно. Давно потому, что в результате обособленного друг от друга местообитания в термине, выражающем общее самоназвание, образовались различные суффиксы (тонгжоан, тонгак), относительно происхождения которых мы пока ничего не можем сказать. По всей вероятности, группы с названием Тонг у южных алтайцев, тувинцев и кумандинцев имеют общее происхождение. К сожалению, у нас нет в настоящее время подробных этнографических данных об этих группах, которые бы можно было сопоставить между собой с целью подкрепления высказанного выше предположения о наличии общих этнических элементов у кумандинцев с тувинцами и южными алтайцами.

Любопытно, что нижние кумандинцы, не помнившие своего сеока и называвшие себя просто Алтына-Куманды, считали тем не менее оеок Тонг кровными родственниками и не вступали с его представителями в брак, так же как кумандинцы, именовавшиеся Оро-Куманды, считали себя в кровном родстве с сеоком Тастар, и между ними браки также были запрещены. Очень возможно, что те нижние кумандинцы, которые утратили название своего сеока, но признавали сеок Тонг кровными родственниками, были потомками именно данного сеока. Что касается верхних кумандинцев, которые считали себя в кровном родстве с сеоком Тастар, то можно предполагать, что они были потомками либо сеока Тастар, либо сеока Йоты, или Чоты, ибо оба названных сеока считались кровнородственными и браки между ними не допускались. Родство названных сеоков иногда подтверждается еще тем, что у них были общие родовые божества. Например, у сеоков

62

rtno-Куманда и Тастар родовым покровителем был один и тот же Солтыган «быстроглазый» (кайыр кбстуг).

О сеоке Чабат можно сказать еще меньше. Он известен в рассматриваемое время только среди кумандинцев, хотя Чабатская волость, как увидим ниже, упоминается в русских документах XVII в. Никаких сопоставлений названия этого сеока с другими мы пока сделать не можем за отсутствием материала.

Анализ названий привел нас к выводу, что те шесть сеоков, которые входили в Нижне- и Верхне-Кумандинские волости, именовавшиеся в совокупности (со времени В. Радлова) Кумандин-ские, во-первых, не могут считаться чисто кумандинскими, так как большинство из них имеется и у других народностей, а во-вторых, различны по своему происхождению. Находясь в течение ряда столетий в составе Кумандинских волостей „Д^знецкого уезда, они несомненно консолидировались не только территориально, но и в отношении языка, культуры и быта. У них сложилась общность культуры и быта на основе комплексного оседлого хозяйства, описанного выше, в котором охота на зверя и сбор кедрового ореха играли ведущую роль, как наиболее доходные и товарные отрасли. Поэтому культура и быт кумандинцев приобрели древний охотничий облик, но они вовсе не были специфичны только для кумандинцев, а характерны и для шорцев, особенно северных, челканцев и других мелких родо-племенных групп Кузнецкого округа, в частности оседлых телеутов и аккыш-тымов. Поэтому нам следует теперь сосредоточить внимание на этнографическом материале, который поможет пролить свет на происхождение кумандинцев и их отдельных сеоков.

Рассматривая культуру и быт кумандинцев по отдельным элементам, нельзя не заметить их сходства с соответствующими элементами культуры и быта, например, угрских народов, живущих по Оби, как и некоторых других народностей севера средней Сибири. В области материальной культуры это проявляется отчетливо в одежде. Распашная верхняя одежда кумандинцев (как и челканцев и шорцев) совершенно одинакова по покрою и по материалу (самодельный холст из волокна кендыря или крапивы) с соответствующей верхней одеждой сургутских хантов (среднее и нижнее течение Оби), а также нарымских селькупов. Сходство с хантами и манси устанавливается и в отношении некоторых Деталей жилища и отдельных хозяйственных построек. Это относится к глинобитному очагу «чувалу» с высокой трубой из жер-Дей, обмазанных глиной. В качестве хозяйственной постройки, Устанавливаемой как в тайге в районах промысла, так и вблизи Жилья у кумандинцев, сооружались одинаковые с хантийскими по форме и конструкции ерубы-амбарчики на высоких жердях для хранения мяса и других продуктов. У кумандинцев (как и у шор-Цев) общий с хантами и манси тип охотничьей ручной нарты. I акую нарту тянут за собой охотники, когда идут на лыжах.

63

Такие же аналогии народной культуры кумандинцев с хлщ и манси дает сопоставление орнамента. Исследовавший этот вопрос С. В. Иванов пришел к заключению, что прямолинейный геометрический орнамент, характерный для домотканных и вязаных изделий кумандинцев и шорцев, распространен и у южной группы хантов, живущих по pp. Иртышу, Салыму, Конде, затем у южных манси и у нарымских селькупов. Поэтому в классификации типов орнамента у народов Сибири С. В. Иванов объединил в общий тип орнамент южных хантов и манси с орнаментом кумандинцев и шорцев.81

В отношении общности древней культуры и быта кумандиь -цев с культурой и бытом хантов и манси много интересного дает этнографический материал из области шаманского культа. Это вполне естественно, так как в шаманстве, ввиду консервативности религиозных представлений, особенно долго сохраняются древние черты. Примером столь длительной сохранности могут служить некоторые религиозные представления, культы и обряды южных алтайцев, аналогичные древнетюркским, зафиксированным китайскими летописными источниками. Возвращаясь к нашему сюжету, отметим прежде всего сходство деревянных идолов. Характерные для хантов остроголовые идолы зафиксированы и у кумандинцев.82 У кумандинцев в отличие от южных алтайцев во время некоторых шаманских общественных молений с жертвоприношением лошади употреблялась берестяная маска, надеваемая одним из участников моления, изображающего так называемого «Кочогана», который снабжался еще и деревянным фаллосом. Этот персонаж принимал участие в молении, совершаемом шаманом, и был связан с эротическим обрядом.83 Однако известно, что именно среди хантов и манси берестяная маска в культе играла видную роль и у этих народностей было принято изготовлять деревянный фаллос во время обрядового праздника в честь убитого медведя.84 Характерные для хантов и маиси представления и изображения духов предков в виде крылатых людей находят полную аналогию в изображениях отдельных духов шамана, наносимых краской на шаманских бубнах кумандинцев, как и у некоторых групп шорцев. Такие рисунки не встречаются на бубнах У Других народностей Саяно-Алтайского нагорья, в том числе я у южных алтайцев.

Вместе с этим в культуре и быте кумандинцев выявляются отдельные черты, которые сигнализируют об общности какой-то части далеких исторических предков кумандинцев с самодийско-

81 Историко-этнографичгеский атлас Сибири. М.—Л., 1960, стр. 373—375.

82 W. R a d 1 о f f. Aus Sibirien, Bd. I, S. 332.

83 D. Z e 1 e n i n. Em erotischer Ritus in der Opferungen der altaischenTiirken. Intern. Archiv f. Ethnographie, Bd. 29, Leiden, 1928, № 4/6.

84 K. Patkanov. Die Irtisch-Ostjaken und ihre Volkspoesie, Bd. I-St.-Pet, 1897, стр. 130.

64

язычными народностями, в частности с селькупами, на что уже обращалось внимание выше. Мы отмечали это и в более ранней своей работе.85 Таким образом, можно сделать следующий вывод, ^а часть далеких исторических предков кумандинцев, которая представляла собой по образу жизни пеших охотников, сочетавших охоту на зверя с рыболовством в таежных речках, в этническом отношении была, видимо, также неоднородна. Этногенетиче-ские связи по этой линии идут как к угрским, так и к самодий-скоязычным (селькупы) народам.

Но в охотничьей по облику культуре кумандинцев имеются черты, свойственные иному типу культур, развивавшихся на основе кочевого скотоводства. К изучению таких особенностей культуры и быта кумандинцев мы подошли в результате анализа их этнонимов и ряда исторических данных и преданий, который побудил нас выдвинуть предположение о происхождении части кумандинцев, именно верхних, от кыпчаков и телеутов, этих скотоводов-кочевников. Мы вправе ожидать, конечно, что и этнографический материал даст такие же показания.

Названные выше сеоки, из которых состояли «верхние куман-динцы», были связаны в прошлом с культурой кочевников-скотоводов, о чем убедительно говорит этнографический материал, собранный нами в 30-х годах. Укажем, например, на значение лошади в жизни верхних кумандинцев. У них, казалось бы, горно-таежных пеших охотников, в языке сохранилась хорошо разработанная тюркская терминология мастей лошадей, совпадающая с южноалтайской, тувинской, киргизской; сохранились названия лошадей по возрасту и полу. Лошадь занимает видное место в их фольклоре и шаманских верованиях. Вообще для кумандинцев были характерны охотничьи культы, отражающие почитание различных охотничьих божеств — покровителей охоты, от которых, как верили, зависел успех промысла и благополучие охотников. Охотничьи духи кумандинцев имели изображения (из дерева, бересты и др.), иногда антропоморфные. Таковы были, например, божества под названием Тайгам (Тайгым), Каным, Шалыг, Сары-ган и др., совершенно аналогичные по внешнему образу, функциям и порой даже названиям духам охоты у шорцев, челканцев, тубаларов и северных, так называемых «кузнецких», телеутов.86 Сохранились у кумандинцев и следы культа медведя, убиваемого на охоте, имеющего общие черты с культом этого зверя у других северных аптайцев.87 Подобные религиозные верования, конечно, отражают древний охотничий быт исторических предков куман-Динцев. Но вместе с отмеченными религиозными представлениями

85 Очерки по истории алтайцев, стр. 158—159.

86 Л. П. Потапов. Разложение родового строя у племен СеверногоАлтая. Д., 1935, стр. 25—32.

"Л. П. Потапов. Пережитки культа медведя у алтайских турок, этнограф-исследователь, 1928, №2—3 (изд. ЛГУ).

5 Л. П. Потапов 65

V

у кумандинцев уживались и другие, порожденные кочевым скотоводческим бытом, свидетельствующие несомненно о наличии в составе их исторических предков скотоводов-кочевников. Куман-динцы, как и южные алтайцы и телеуты, поклонялись горам а верховным божествам, которым приносили в жертву лошадь, выставляя на особом сооружении ее шкуру. Для этой цели она использовали только свою, выращенную у себя лошадь, но не покупную. За отсутствием своей допускалось взять лошадь у род_ ственника по сеоку. Таким образом, жертвоприношение лошади носило в прошлом несомненно родовой характер. Это подтверждается еще и тем, что предназначенную в жертву лошадь а]ык (ср. алт. jajbiK, тув. ыдык) считали неприкосновенной для какой-либо сельскохозяйственной работы и упряжи. К ней нельзя было прикасаться женщине, ибо при экзогамности браков женщина в данном ееоке всегда была чужеродной. Не мог прикасаться к этой лошади и мужчина из чужого сеока. Правда, в самом жертвоприношении лошади имелись такие элементы, которые, как было показано выше, сближают отдельные моменты этого обряда с аналогичными обрядами у хантов и манси. Но даже в том случае, если в этническом составе кумандинцев имеются некоторые древнеугр'ские этнические элементы, историческая связь куман-цинцев с культурой кочевников-скотоводов не вызывает сомнения. В этом отношении еще более убедительным отголоском скотоводческой в прошлом культуры кумандинцев служит название шаманского бубна, которым называет свой бубей кумандинский шаман во время камлания. Прежде чем остановиться на значении данного термина, следует напомнить, что у шаманов всех саяно-алтайских народностей бубен осмыслялся как ездовое животное, на котором шаман «ездит» в различные миры во время камлания. Когда шаману изготовляли первый бубен, то совершали обряд «оживления» бубна, как обряд оживления ездового верхового животного. Этот обряд был известен и кумандинцам.88 Шаманский бубен у кумандинцев назывался распространенным на Алтае термином — ту'ур. Однако во время камлания, когда бубен представлялся ездовым животным шамана, он у кумандинцев (как и у те-леутов) назывался уже термином ак-адан, т. е. «белый» (чистый, или священный) адан. Слово же адан означает взрослого холощеного, именно ездового, верблюда. Следовательно шаманский бубен у кумандинцев как верховое животное осмыслялся в виде ездового (холощеного) верблюда. Шаман же у кумандинцев во время камлания назывался не термином ком, как обычно, а аданыг, что значит «ездящий на адане», т. е. ездящий на верблюде. Такое представление о бубне могло возникнуть, разумеется, только

85 См. наши работы: Обряд оживления шаманского бубна у тюркоязыч-ных племен Алтая. Тр. Инст. этногр. АН СССР, нов. сер., т. I, M.—Л., 1947; Die Schamanentrommel bei den altaisehen Volkerschaften. GJaubenswelt unti Folklor der sibirischen Volker. Budapest, 1963.

Cfi

скотоводческой среде, причем в среде кочевников, разводивших ерблюдов. Этот любопытный пережиток вполне согласуется с упомянутым выше преданием части кумандинцев о приходе их современные места обитания из степей Чарыша, а может быть, в степей Иртыша, где верблюдов разводили еще недавно и они играли определенную роль в хозяйстве кочевников.

Наряду с отмеченным фактом мы располагаем и другими материалами из истории кумандинекого шаманства, указывающими на связь его с шаманством скотоводческих народов Саяно-Алтай-ского нагорья. Некоторые верхнекумандинские шаманы, например, имели бубен, именуемый «тезим», название, характерное для южных алтайцев.89 В призываниях кумандинских шаманов к своим духам, в частности в обращении к «паре гусей», изображенных на бубне, упоминается оз. Сутхоль, на котором купаются л отдыхают эти помощники кумандинекого шамана.90 В данном случае речь идет не о художественном образе «молочного озера», а о реально существующем под этим названием в Туве оз. Сут-Холь (Дзун-Хемчикский район Тувинской АССР), которое часто упоминается в призываниях тувинских и южноалтайских шаманов.

В шаманских верованиях кумандинцев устанавливается еще одна аналогия с алтайскими телеутами — представителями древней кочевой скотоводческой культуры, — относящаяся к культу предков. Телеутские пенаты-куклы, сшитые из холста и набитые войлоком или овечьей шерстью, известные под названием эмеген-дер (старушки), сходны по форме, материалу и по приписываемой им функции с куманджнекими пенатами дрдконддр, что значит «старцы». Некоторые кумандинцы называли их еще термином тдрдё (т. е. находящиеся «в переднем углу») и «кормили» их, как и телеуты.91 Названные изображения духов-предков были свойственны, как увидим дальше, также кочевникам-кыпчакам XIII в. и под тем же названием теленгитам.

Элементы древней скотоводческой культуры кочевников У верхних кумандинцев прослеживаются и в других этнографических особенностях, например в характере и названиях пищи. Такие мясные бюда кумандинцев, как кан и шургем, а именно кровь, налитая в кишки (вареная кровяная колбаса), и вареные свитые в жгуты тонкие кишки, перевитые еще подбрюшным салом, или кыйма — прямая кишка лошади, начиненная кусками

89 См. нашу работу «Die Schamanentrommel bei den altaisohen Volker-schaften», стр. 237—238.

so Призывание к «пестрым гусям» записано нами со слов шамана Сагана в селении Сурбашкино (в то время Димитриевского сельсовета) В п1 т' ж еще не публиковалось.

Л. Э. К а р у н о в с к а я. Из алтайских верований и обрядов, связанных с ребенком. Сб. Музея антропол. и этногр., т. VI, Л., 1927; А. Ефимова. Телеутская свадьба. .

5* 67

мяса и жира, являются характерной мясной пищей кочевников в том числе и алтайцев, тувинцев. К пище, распространенной у южноалтайских скотоводов, относятся похлебка из зерен ячменя — кочо, бульон мун и др., распространенные также у кумандинцев. О древнем пласте культуры скотоводов-кочевников свидетельствует и героический эпос кумандияцев, отражающий кочевой быт. Он сосуществует у них вместе с коротенькими сказками, охотничьими рассказами и легендами, характеризующими быт исконных горно-таежных пеших звероловов. Героический эпос принесли сюда родо-племенные группы тюркоязычных кочевников, в частности телеутов, которые вошли в этнический состав северных алтайцев, и не только кумандинцев, но и шорцев, чел-канцев.

Но, пожалуй, наиболее ярким реликтом культуры