Geum.ru

Всё изменилось подарок

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3

Чендлер


ВСЁ ИЗМЕНИЛОСЬ

1. Подарок

В комнате стояла почти полная тишина, хотя изредка в столь поздний час ее нарушали слабые звуки: поскрипывание, шорохи, клаксоны машин. Сквозь открытую форточку надувался свежий предгрозовой воздух.
Перевернувшись на бок, я увидел красные цифры электронных часов, которые показывали 01:17. Было уже хотел встать, заглянуть в зал, но уютная и тёплая кровать не отпустила меня, и где-то на середине очередной мысли, наконец, погрузился в темноту сна…
Первоё что понял, открыв утром глаза, это то, что сегодня воскресенье – мой последний выходной. Герман должен был уже уехать домой, так как вчера говорил, что выедет не позже девяти, я же встал в десять. Лина, как всегда, встала раньше меня, поэтому шум её возни на кухне уже долетал до спальни.
Алина – моя подруга, с которой мы собираемся пожениться, а Герман наш общий приятель. С ним мы познакомились всего с год назад на вечеринке фирмы по продаже антиквариата, где работает он сам и Лина. Лина работает секретарём, а Герман Валдисович администратором одного из смежных отделов, но они друг о друге до вечеринки не знали. Герман сходу мог поддержать беседу с незнакомыми людьми вот, например, с нами, потому знакомство быстро переросло в дружеские отношения.
Именно у Германа мы смогли взять в долг крупную сумму денег – на обстановку новой квартиры. 35-летний Герман – на восемь лет старше меня и на десять Лину – к своим годам был довольно обеспеченным человеком. По нему нельзя сказать, что он вел или ведёт разгульный, мажорный образ жизни, что нас немного озадачило, ведь он не был женат ни гражданским браком, ни официальным. Конечно, мы с Линой чувствовали некоторую ему признательность, отчасти поэтому согласились составить компанию в прогулочную вылазку на природу. Только вчера мы вернулись с организованного им комфортабельного двухдневного круиза по реке. А вернувшись, пригласили Германа в гости; был уже поздний час и он остался у нас ночевать. Я очень измотался, поэтому, пожелав спокойной ночи, пошёл спать. Лина же с Германом остались досматривать какой-то фильм.
Когда долго живёшь с человеком, начинаешь чувствовать его очень хорошо. Поэтому сразу же, поцеловав Алину утром, ощутил, что её что-то заботит. За обедом ещё больше убедился в этом, задав пару безобидных вопросов.
– Как фильм, интересный был?
– Да нет, так себе…– Лина вяло ковырялась вилкой в яичнице.
– А-а… философствовали опять? – я всегда с иронией относился к её увлечению книгами, вообще к чтению. Лина была довольно начитанной, образованной девушкой, очень любила поговорить о философии, истории, религии, любила интересных собеседников. С Германом ей было интересно в этом смысле – он был, даже по виду, довольно интеллектуальным человеком. Их разговоры по времени иногда переваливали все разумные пределы, нагоняя на меня скуку.
По лицу Лины было понятно, что она явно не в духе, поэтому предпочёл дальнейшими вопросами не терроризировать.
Из зала я, наверное, не выходил больше часа, увлёк роман с хорошими вкраплениями эротики, позволяющими немного пофантазировать. Потом встал, размялся, прошелся по квартире, и тут до меня донеслись какие-то приглушённые звуки из спальни. Дверь была наполовину открыта, незаметно заглянул внутрь: шторы наглухо задёрнуты, в тени на пуфе фигура Лины. Раскинув ноги в стороны, прижав поднятую юбку к животу, моя подруга совершала ритмичные движения, неистово мастурбировала. Она засунула в себя четыре пальца, вытянутых и сложенных вместе в одну остроконечную движущуюся форму. В её запрокинутом взгляде мелькала какая-то дерзость; закусив губу, Лина издавала еле слышимые звуки, которые то и дело срывались на ощутимые, хоть и приглушённые, вскрики. Её бёдра буквально насаживались на пальцы, было видно как Лина с силой раздрачивала себя там. По лицу было понятно, что эти движения приносят ей удовольствие, что вот-вот она кончит и, вероятно, не в первый раз. Меня буквально загипнотизировали её движения, но все же с трудом заставил себя оторваться от такого влекущего представления, исполняемого собственной подругой, и отшатнулся от порога комнаты. Я и подумать не мог, что сейчас войду и поласкаю её. Вероятно, и она не хотела бы этого, поэтому в какой-то мере я почувствовал себя обманутым. Ведь мне ничего не известно о её собственных играх с собой: сколько их было, и как часто? Озадаченный, я неслышно отошёл от двери, пройдя назад, в зал. Мысли как бешенные прыгали одна за другой…
Ближе к вечеру, когда все дела остались позади, мы, обнявшись, как два голубка, сидели, смотрели телевизор. Алина положила голову на моё плечо, я нежно обнимал её за талию. Мне было хорошо, Алине тоже, если бы она была кошкой, такое ощущение – замурлыкала бы. Держа в голове её утреннюю несговорчивость и увиденное днём, наклонился поближе.
– Ты, какая то странная сегодня…
– Просто настроение такое… – задумчиво ответила она, предпочитая смотреть в телевизор, а не на меня.
Мой взор опять переключился на экран, но вдруг я почувствовал, что рука Лины, скользнув по моему животу, сползает вниз, на шорты. В предвкушении всё моё существо замерло. Наконец, теперь она займётся и своим другом! Медленно вместе с плавками шорты опустились на колени, а наполовину эрегированный член оказался в руке Лины. Какое красиво, и возбуждающее зрелище, подумал я, глядя, как тонкая изящная женская рука обвивает пока нетвёрдый ствол члена…
– Мне сделали подарок…
Увлечённый происходящим, я и не сразу включился, но через пару секунд дошло, что это такое затяжное продолжение ответа.
– Кто?
– Герман.
– Какой ещё подарок?
– Бельё… нижнее бельё… – сказала она. Я смотрел на Лину, которая ласкала рукой меня снизу и думал, что такое комбинированное общение было чем-то новым, она могла тут же почувствовать увеличение в размерах фаллоса.
– Гм… Необычный подарок…
Лина сняла топик, юбку, сбросила трусики, зависнув надо мной нагим телом, то и дело, как бы присаживаясь на пульсирующий от соприкосновения член. Но нет, я не проник в неё – руководя процессом, она лишь ерзала на мне. Наконец, нащупала рукой уже твёрдый как камень ствол члена, медленно опустила своё лоно на него. Сквозь полную наэлектризованность успел ощутить удивление – всё в этот раз так быстро, без обычных предварительных ласк, а влагалище уже было влажным от выделений.
– Ну?.. Какоё к чёрту бельё?
Но Лина лишь нагнулась поближе, так что лица оказались вплотную. Оседлав меня и наладив темп, стала смотреть мне прямо в глаза. Её глаза были очень сексуальны – большие, светло-голубые, они так хорошо сочетались с её тонкими чертами лица. Да, ведь она была из другой семьи, нежели её возлюбленный, я, сын простых служащих, так и не был до конца принят её родителями, кичившимся аристократичностью, образованностью, родовой фамилией…
– Да нет, ничего особенного… – наконец взволнованно прошептала она.
– Но с какой стати? – мои движения не прекращались.
– А-а… а-а… мы разговаривали… а-а… он стал говорить странные вещи.
– Что именно? – я с силой сжал её полные ягодицы.
– А!.. а…– Лина, закрыв глаза, всё с большой скоростью стала насаживаться на кол, подставляя мне грудь. Я незамедлительно впился губами в сосок.
– Про красоту… эстетику… женщин… про меня…
Сося её грудь, тема про красоту женщин показалась мне очень актуальной.
– Про тебя? – переспросил я, моя голова оказалась у Лины под подрыгивающими грудями.
– Да… – выдохнула она, – я молода, красива… у меня есть свой особый мир – так он сказал, это нравится ему… ещё он сказал… я могу стать… а-а…
Я стал буквально трахать её. С бешеной скоростью, уткнувшись лицом в гладкую плоть живота, как ещё никогда, её тело вибрировало, стоны участились. После долгого перерыва севшим голосом я прерывисто протянул:
– Кем?.. Кем?!.. Что он сказал? Кем ты можешь стать?
– Хорошей… куколкой…
Ещё несколько толчков, и промежность свело сладкой судорогой, тотчас в глубину живота из проникающего члена выстрелил мощный заряд спермы.
– О боже… – услышал я свой голос, сорвавшийся на хриплый шёпот. Лина лежала подо мной, не шевелясь. Обычно после оргазма наступала какая-то сладкая апатия, но только не в этот раз. В голове вертелись её последние слова. "Куколка" – это мне показалось забавным, а в той форме, в которой я услышал об этом – необыкновенно интересным.
– Он так и сказал "хорошей куколкой"?
– Да, – Лина, подопря голову рукой, задумчиво отвела глаза. – Это оскорбительно. Ты же знаешь, мы раньше много с ним разговаривали… вели заумные беседы… Вчера разговор зашёл про эстетику человеческих отношений… в какой то момент он спросил, не задумывалась ли я над своей сущностью, потаённой…
Лина сделала паузу, как будто от моей реакции зависит, что она ответила ему.
– Ведь это естественно, все об этом думают… Конечно, ты сказала "да"? – Алина, немного подумав, утвердительно кивнула, она всегда искала правильные слова для того или иного момента.
– Он как-то задрожал, стал говорить, что считает меня особенной. В общем какой-то бред…А потом пошёл к своим сумкам в коридоре и принёс мне пакетик… После чего сказал, что, если подарок мне понравится, будет и следующий.
Я молчал, с трудом осмысливая её рассказ.
– Хочешь, покажу этот самый подарок?
– Да, это интересно…
Алина взяла фирменный пакет из шкафа. Из пакета извлекла комплект, состоящий из трусиков и лифчика. Бельё было сделано из белой тонкой ткани, которая явно была недостаточно плотной для скрытия женских прелестей. Бельё было незатейливым и откровенно сексуальным. Лина задумчиво осматривала вместе со мной эти вещи, даже несколько раз погладила ткань.
– Сказал: дарю вам… ммм… именно на Вы, не хотите ли примерить? – Лина широко распахнула глаза. – Я, естественно, сказала нет. Он ещё больше задрожал, как-то зло сказал, что уже хочет спать, я хотела вернуть ему его пакет, но он не взял… он был странным… Ушёл утром, ничего не сказав… – Алина внимательно смотрела мне в глаза, пытаясь поймать в них мои реакции.
Я протянул к ней руки, зовя сесть рядом, она, как будто нехотя потянулась ко мне.
– Ну, рыбка моя… не бить же ему теперь морду?
– Ты меня любишь? – чуть с вызовом спросила она.
– Да, девочка, я люблю тебя…
Она обмякла и разжалась. Как всё просто.
– Я должна была тебе всё рассказать. Чтобы ты знал.
– Хорошо.
– Мы больше никогда не увидим его?
– Не знаю… Не хочешь примерить для меня? – я задумчиво перебирал в руках две тряпочки, претендующие на название "нижнее бельё".
Лина, гладя меня, по-кошачьи плавно откинула рубашку, лежавшую на моих коленях. Ситуация, должен признаться, очень возбудила меня, что вызвало полную повторную эрекцию, в то же время я хотел чтобы она увидела мою эрекцию.
– Ты возбудился от этого?
– Милая, ведь ты всё ещё голая…
Она улыбнулась.
– Верно… Я сейчас.
Взяв белые лоскутки, Алина вышла в спальню к большому зеркалу. Оставшись один, я попытался представить всю вчерашнюю сценку, рассказанную Алиной. Что-то во всём этом было туманное, неясное. Герман? Нельзя сказать, что сущность его располагала и притягивала людей – высокий сутуловатый мужчина, держался всегда прямо, чуть снобистски. А его эти большие серые глаза, которые всегда необычно широко распахнуты, словно навыкате. Ещё он примечателен высоким, немного гнусавым голосом. Его движения всегда чуть медлительны, плавны. В нём самом есть что-то туманное.
Чтобы надеть бельё, Лине понадобились мгновения. Она выпорхнула в нем и с упёртыми в бок руками продефилировала передо мной. Я ещё раз нашёл подтверждение тому, что полуприкрытое тело возбуждает больше полностью нагого. Хотя эти ниточки ткани почти не давали повода для фантазии, чётко налитая грудь Алины просвечивалось полностью, внизу хорошо просматривался лобок с волосиками, а её полная попа так вообще была совсем открыта смотрящему. Я сидел и смаковал свои эмоции, сильные волны возбуждения стали прокатываться по телу. Это бельё, сама ситуация – всё это дико возбуждало. Она надела бельё для меня, только для меня…
Притянув Лину к себе, я ещё не знал, какие ласки пойдут в ход. Она задержала взгляд на члене, будто ждала, что я сам предложу ей поласкать его. Поцеловав Алину в губы, мягко подтолкнул к промежности. Моя девочка приблизила рот к члену, побывавшему до этого у неё в лоне, наконец, жадно вобрала в себя. Она заглотала так страстно, так чувственно, что я понял – она тоже находиться в необычном состоянии. Затем стала ритмично насаживать ртом на член, я то и дело отрывал её от вздыбленного фаллоса, дабы слиться в страстном поцелуе, в переплетении губ и сосании языков. Потом аккуратная белокурая копна волос опять наклонялась вниз, я был очарован тем, как она брала в рот, её телом в этот момент, она была такой стройной, такой собранной. Она упивалась этим занятием, так жадно слизывала влагу, выступившую из члена; глядя на это, можно было только любоваться. Я не мог поверить, что это моя спокойная благоразумная подруга. Когда я уже был готов кончить, и сперма буквально закипала во мне, погладив Лину по волосам, приподнял её к себе. Она потянулась ко мне всем стройным станом.
– Тебе нравится ласкать его? – раньше я никогда так не говорил.
– Я люблю делать тебе приятное…– со скромной радостью протянула она.
В ответ на мою улыбку её глаза лучезарно заиграли.
– И не хочу разочаровывать тебя… я люблю тебя, только тебя… – с этими словами она потянулась телом к моим губам, мы поцеловались.
– Да ты моя девочка… ты любишь делать приятное… – слова вылетали сами собой.
Герман… значит, он попросил показать на себе его подарок… странный, и странные слова. Они взволновали меня… И его просьба. Вдруг я довольно ясно осознал, что меня захватила какая-то мысль… навязчивая идея, идея, которая возбуждала как плоть, так и разум… она оживит наши отношения, подумал я, добавит свежести восприятия друг друга. В голове было её сегодняшнее действо с собой, именно увиденное сегодня дало мне смелости продолжать.
– Тебе было очень красиво в этом комплекте… красивое бельё…
Ну! Я же видел, как она смотрит на себя в зеркало… Что она думала? У неё ведь тоже есть мысли! Нет, я не мог больше терпеть, ведь я уже давно готов кончить.
– Мы обязаны Герману… – выдавил я. Да это было правдой, но это были просто слова, в них я не вкладывал ничего, кроме своей идеи. – Жаль, что так всё получилось…
Она ответила сразу.
– Да… но ты же не хочешь, чтобы он увидел бельё на мне? – в её вопросе, точнее интонации, было что-то весьма незнакомое… что-то, что ещё больше укрепляло меня в своих словах. Во всём её существе не было сопротивления моей мысли, даже наоборот…
– Девочка моя, представь, что мы все вместе пошли на пляж… там он бы увидел точно такую же картину… – Лина покрылась слабым румянцем. Нет, она не была из тех скромниц, что смущались от любой неприличной ситуации или слова, просто так она реагировала на многие вещи.
– А его слова?
Даже очень возбуждённый я понимал, что этот диалог может привести к концу. Но я видел её глаза, они не могли обмануть. Вместо ответа, который она ждала, я склонил её белокурую головку к изнывающему члену, но теперь уже так, чтобы мне были видны её глаза. Она послушно села между ног. С погружением во влажную теплоту Лининого ротика ощутился прилив какой-то вожделенной силы внутри.
– Мы должны быть любезными с Германом… – проникновенно продолжал я. – Я хочу, чтобы ты была с ним любезной… мы должны завтра пригласить его в гости…
Алина широко раскрыла глаза, но тут же опустила реснички вниз и, пропустив пенис неглубоко в рот, стала рукой подводить меня к финишу. Придерживая ствол рукой, я направлял его на стенки щёк Лины, ощущая их уютную теплоту и смотрел, как с наружной стороны они божественно оттопыриваются. Вскоре горячая сперма выстрелила прямо в подставленный рот. Я с удовлетворением смотрел, как она сглатывала проглатываемое семя – моя красавица не только проглотила всю сперму, но и начисто вылизала член. И делала она это с явным удовольствием.
Уйдя в ванну, Лина оставила меня с тревожным чувством. Она ничего не сказала. Вернулась Лина уже в халатике. Сев рядом и немного помолчав, тихо спросила:
– То, что ты говорил…
– Да?
– Ты думаешь, Герман должен к нам прийти?
Я взял её за руки.
– Мы выкажем ему признательность… тем более, он обещал помочь мне с более высокооплачиваемой работой…
Она молчала.
– Ну, так как, малышка?
– Я люблю тебя, – её глаза были красноречивей любых слов. – Это мой ответ.

2. Благодарность

Лина была прекрасна, когда нервничала. Она мило закусывала нижнюю губку, или теребила свои ногти, вид её тогда был необыкновенно серьёзен и сосредоточен. Образ Лины был достаточно притягателен в своей открытости и искренности, как у ребёнка, поэтому такая картина вызывала умиление. Ещё одно качество, которое мне очень нравилось, присутствовало в ней – она краснела, щёки в этот момент наливались румянцем.
Лина сидела на диване, я то и дело как заведённый ходил по комнате взад и вперёд.
– Как и вчера, я пойду спать. Ты останешься с ним одна, – я посмотрел на часы. – Через полчаса он должен прийти. Ты должна уже будешь одеть под халатик это бельё. Снимешь халат… просто без лишних слов, хорошо?
Мне почему-то стало страшновато от произносимых слов, как-то неуютно что ли. Где-то подспудно я ощущал себя мерзавцем, который толкает другого человека на что-то нехорошее во имя только своей прихоти. Хотя сильнее было чувство, что эти слова часть всего-навсего игры, и ничего ужасного в этой игре нет. Лина лишь кивнула. Я в очередной раз живо представил будущий диалог, по телу прокатилась сладостная истома.
– Покажешь бельё на себе. Он посмотрит… Я думаю, тебе лучше будет встать.
Алина внимательно оглядела меня с ног до головы, как бы оценивая мою убедительность.
– Да… Но только…
– Что только?
– Я боюсь, что не смогу.
– Главное подготовь себя, это всего лишь показ мод… мини– бикини! – я засмеялся, но тут же замолчал.
– Но он такой странный.
Я не ожидал, что она так скажет, пришлось сделать паузу, чтобы подобрать слова.
– Мы должны хорошо относиться к Герману, он наш друг… он сделал тебе подарок, а ты не приняла его, он наверняка огорчился. В этот раз мы должны отнестись к нему по-другому.
Я остановился, чтобы приблизиться и обнять её. Почувствовать её такую волнительную, на кончиках пальцев.
– Главное помни, что я люблю тебя. И хочу, чтобы ты вела себя хорошо.
– Ты думаешь, я смогу?
– Конечно… я верю в тебя…
– А я верю тебе… м-м…
Поцелуй.
– Дорогой… я тоже люблю тебя… и… и буду послушной девочкой, – промурлыкала Лина.
– Обещаешь?
– Да…
Она была просто чудом. Её слова отдавались во мне троекратным возбуждением.
Конечно, она знала, что я хотел бы это услышать. Она ведь очень чутка и умна. Ей не составляло особого труда, изучив поведение человека, настроиться на его волну. Так она и поступала в этот раз. Но почему? Потому что любила? Только ли? Конечно, хорошо, что она оказалась такой сговорчивой, против моего ожидания, но с другой стороны, не было ли это всего лишь знаком, который мне посылался, а я его неправильно или по своему усмотрению истолковал?
Герман держался непринуждённо, хотя то и дело бросал странные, как мне показалось, взгляды на Алину. Прошёл час, когда я решился идти в спальню. Герман понимающе кивал на мои слова: "Извини, но страшно устал, вымотался. Пойду спать. А вы сидите". Мне стало почему то очень плохо, я заволновался. Посмотрев на Алину, удалось справиться с собой, она была спокойной. Когда они остались одни, я сел на пуф возле двери спальни. Сердце периодически стучало так сильно, что шумело в ушах, ладони были потными, мысли разбегались. Достав член, я стал онанировать. Сжимая фаллос в руке, мне подумалось, что между мной и Линой появилась новая химия отношений, новая тонкость восприятия. Словно наши чувства оголили, как провод под напряжением. Только получив опустошающую разрядку, опротивевший вдруг сам себе и обессиленный, я повалился на кровать и уснул.
На работу мы встаем с двухчасовым запасом. После того, как я и Алина привели себя в порядок и напились кофе, я предложил, весь внутри сгорающий от смешанных чувств, рассказать о проведённом с Германом вечере. Сердце бешено колотилось, как и вчера. Сперва Лина сама не своя страстно поцеловала меня в губы. Я обнял её и усадил на диван рядом с собой.
– Ты сдержала обещание?
– Да… Я сделала всё, как ты сказал, – это было озвучено так, как если бы Лина совершила невероятный подвиг, хотя может это и было для неё схожим. Я многозначительно кивнул, поощряя на рассказ.
– Наверное, через час, как ты ушел, когда он попытался завязать разговор… я встала… и… было трудно… ммм… как то решиться. Ну, в общем, я распахнула халат… я-я не могла справиться с собой, чтобы снять его, но через короткое время мне удалось пересилить себя – я скинула его… мне было очень неловко… и стыдно… стоять вот так…
– Подожди. Ты стояла прямо перед ним, а он?
– Он… просто смотрел… когда он опустил свои глаза… я инстинктивно сделала шаг назад… и… даже прикрыла рукой трусики… но потом сразу решила, что веду себя как дура – убрала руку… он попросил повернуться, затем сесть рядом, – Лина сглотнула. – Это… это было всё-таки так неудобно… он пялился на бельё, на меня…
Я живо восстановил в памяти примерку белья, лифчик с просвечивающимися выпирающими сосками и трусики с треугольником лобка. Лина продолжала вытаскивать из памяти недавние ощущения.
– Я не знала, куда деть глаза… ведь ещё вчера мы так мило общались…
– Что он сказал?
– Ничего, он ничего не говорил… но…
Взгляд Лины лёг поверх меня.
– Он… хотел… протягивал руки… – тело уже бил озноб от возбуждения. Лина была так близко, она так доверяла мне… – …чтобы потрогать меня…
– А ты…
Лина придвинулась ко мне, чтобы посмотреть прямо в глаза:
– Я… я… встала с дивана… точнее, соскочила… надела халат и села на стул, в конце зала. Он сказал, ему понравилось то, что я показала ему подарок. Я пожелала ему спокойной ночи и ушла.
Я посчитал, что надо её приободрить, но она холодно отозвалась на то, как я, запрокинув ей голову, поцеловал в щеку и в шею. Но вот на то, что я задрал платье, сквозь трусики провёл по разрезу влагалища, она уже отреагировала по-другому: завалившиеся веки, сладкий стон. Сквозь трусики я стал массировать наружные губки, вращая пальцы по кругу.
– Ты молодец. Умница, – вкрадчиво верещал я.
Переполненные чувством глаза вновь оказались передо мной.
– Мне всегда нравилось… как ты ревновал меня… сильно…
– Хочешь чтобы я ревновал? А если я хочу другого…
Она задумалась. Я не останавливался, ласкал её плоть внизу, вынуждая стонать.
– Я хочу… быть с тобой…
– Это для тебя главное?
– Дааа…
– Тогда… скажи… что он, Герман, сказал, уходя?
– Он сказал, что… позвонит мне сегодня на сотовый. Он хочет знать, приходить ему вечером или… нет…
– Он рассказал тебе… ты поняла, зачем?
– Нет-т-т… Но он говорил, что у меня красивое тело…
Я не заметил, как трусики стали мокрыми от её выделений. Продолжая нарочито грубо массировать ей губки, с удовольствием смотрел, как Лина сама стала тереть клитор указательным пальчиком. Она делала это очень изящно, открыв двумя пальцами губки с ведомыми только ей остановками и паузами. Вскоре я вошёл в неё. Мне было невероятно трудно подобрать тон для тех слов, которые я собирался произнести.
– Я-я хочу, чтобы ты… нашла его… в офисе.
– За-а-ачем?..
Я стал опять говорить, как важна его дружба, о том, что он должен понять, как мы дорожим ей.
– Нет-т-т… – слабо протянула Лина, это было чем-то бессознательным, закрыв глаза, она стала стонать.
– А-а потом он придёт к нам… домой…
– Нет-т-т… я не хочу… – я был счастлив слышать такой протест. Эти слова проецировались в мозгу, делая меня этаким картонным "карликом" злодеем, а Лиину, конечно, моей жертвой. Я понял, что это очень возбуждает. Вторая сущность есть у любого человека, мой порочный демон никогда особо не дремал глубоко внутри, но сейчас перед ликом реальности он заполнял меня как ещё никогда. Фантазии были смутны, возбуждённый ум вырисовывал нечёткие и осторожные в своем цинизме картинки, сомнения и страх не давали развернуться им в полную силу.
После того, как произошла разрядка, я кончил, часть возбуждения спала, и на меня навалился какой-то подкорочный страх: "Я действительно хочу, что бы она пошла сегодня к Герману в офис? Если так, то как я буду чувствовать себя потом?".
– Сейчас ты так чудесно стонала…
Лина отвернулась, повернувшись ко мне спиной.
– Лина.
С придыханием прозвучало её короткое:
– Да?
– Ты готова найти сегодня Германа?
Ответом было долгое молчание. Но я умел принимать и держать паузы, Лина повернулась.
– А ты? Ты готов, чтобы я пошла?
– Он наш друг…
– Правда-правда?
– Да, детка… Твой ответ?
Наши глаза встретились. Она была такой восхитительно желанной, её ум как никогда был сексуален. Лина отвела взгляд, задумавшись, погрузившись на время в себя. Она встала, накинув халат, вышла из зала. Ходила по квартире минут пятнадцать, наконец, завернула на диван, где продолжал пребывать я.
– Я не хочу вообще общаться с этим человеком… Но я люблю тебя…
Я в ответ лишь на губах бесшумно ответил тем же.
– Поэтому… я готова.
Лина стала одеваться. Мне очень нравилось, как она выглядела, очень эффектно. Улучив момент, я продолжил:
– Хорошо. Только…
– Что, милый?
– Я бы хотел, чтобы ты пошла к нему без трусов.
Лина замерла. Но тут же без слов и не оборачиваясь на меня, стянула своё белое нижнее бельё. Меня опять бил озноб…

Следующий день тянулся необыкновенно долго. Казалось, время замерло и упорно не хотело идти вперёд. Я был как на иголках. В некоторые моменты мне очень хотелось позвонить Лине, сказать, что она не должна идти к Герману, однако… я удерживался, чтобы этого не делать.
Но вот, наконец, пришёл вечер, и я с дрожью в коленках мог идти домой.
Лина ждала меня, сидела на диване с сосредоточенным видом. По всему было видно, что она напряжена.
– Ты была у него в офисе? – после поцелуя спросил я.
– Да. Была, – теперь я уже точно знал, что для неё это был подвиг.
– Он удивился?
– По лицу было непонятно, – я не мог понять, язвит она или нет.
– Как у него кабинет?
– Ммм… Ничего, большой, просторный, немного завален бумагами…
– Ну ладно. Продолжай.
Вместо этого Лина замолчала. Она искала слова.
– Когда я пришла, он закрыл дверь. Предложил сесть. Говорил что-то про погоду… Я-я сидела… там у него диванчик… и просто слушала. Потом он… пёрешёл на мою одежду…
– Ты выглядишь просто прекрасно.
– Он… попросил показать, что на мне надето… под низом…
У меня перехватило дыхание от того, о чём говорила Лина.
– Я встала… и подняла юбку.
Ооооо!!! Под юбкой ведь не было трусов!
– Он… он сразу увидел всё?
– Он видел, что я голая… Он спросил, почему на мне нет трусов…
– Что ты ответила?
– Что мне захотелось не надевать их…
– Ты моя девочка…– я поцеловал ей руки. – Но это не всё?
Лина сорвалась с места и прошла в конец комнаты. Руки опустила по швам. Пока она молчала я, почти дрожа, представил: как оголились её ляжки в чулках, наверняка ей было стыдно показывать, что на ней нет трусов, вместо этого смотрящий видел треугольник её волос лобка. Насколько ей трудно было держать поднятой юбку и вообще решиться оголить такую часть тела перед Германом?
– Нет… не всё…
– Да?
– Да-а… Он попросил подойти к нему… Он… он потрогал меня… всюду.
Я молчал. Сначала по телу пробежала волна сладкой дрожи. Затем навалились другие чувства, тяжёлые какие-то. Я подумал, что это – странный эстетствующий бред, я сижу и слушаю, как мою подругу видел голой и лапал какой-то… похотливый тип! Это было так унизительно для меня! Но самое странное, что я жаждал продолжения, продолжения этой психологической пытки. Но она… ведь это не её характер, она слишком сложна, чтобы выдержать такое.
Между тем член был твёрд как никогда, и это предопределяло в какой-то степени мои действия.
– Он трогал мою красавицу? Ты разрешила ему? – спокойно сказал я.
– Я не хотела. Но… я не могла решиться уйти после того, как всё сама показала… поэтому… Он трогал бёдра, ягодицы… трогал меня между ног…
– А грудь?
– Он попросил показать их. Я сделала это, он тоже потрогал их.
– Больше ничего не было?
– Нет…
Я подошёл к ней сзади и поцеловал в шею. Лиина, поднимающая юбку перед Германом, показывающая грудь, просто сводила меня с ума… и руки, которые тянутся к ней… чтобы потрогать, они тоже сводили меня с ума. Кружа, мы дошли до дивана, мне захотелось немедленно войти в неё. Мы стонали, кричали, Лина была необыкновенно страстной. Кульминация закончилось на удивительно высокой ноте.
Красивое обнаженное тело девушки, лежащей спиной ко мне на боку, удивительным образом вызвало во мне мысли о том, что кому-то дано право восторгаться вживую таким божьим твореньем, а кому-то нет. Этими округлыми линиями, гладкой кожей, вдыхать запах этого тела, чувствовать его тепло. Тысячи мыслей и образов посещали меня одновременно.
Значит, её трогал Герман? Похотливый эстет… Каково это ему было ощущать, дотрагиваться до её самых лакомых местечек. Псевдоинтеллектуал… Забавно. В последний раз я специально обратил внимание на его пальцы: тонкие, как впрочем, и весь он сам. Что, если бы я увидел, как всё это происходило, как он дотрагивался до неё, я бы ощущал себя также, как и сейчас? Чёрт! Как же трудно и одновременно легко об этом думать.
Я лёг сзади нее, просунув руки под локти, взял в руки её груди.
– Малыш, я плохой?
Лежа сзади, почти не видя лица, привстал на локоть, чтобы увидеть, что она улыбается мягкой рассудительной улыбкой.
– Ты ведь чувствовала там, в кабинете силу своей красоты?
Лина промолчала, но я и не ждал ответа на риторический вопрос, конечно, она знала цену себе.
– Он хотел, чтобы ты приехала к нему домой?
Наконец она заговорила.
– Да, милый, я отказалась.
– А он?
– Теперь он может приехать к нам.
– Ты готова?
– Он сказал, что я не совсем хорошо выгляжу. Внизу. Он хочет, что бы там я была голая… как девочка.
Ничего себе!
– Он осмотрел твой лобок и киску и хочет, что бы ты удалила волосы?
– Да-а…
Я лежал и просто смотрел на неё. Такая красивая, желанная…её звуки… её запах… ощущения кожи… Тело… это её тело…э то её волосы на лобке… это целостность её восприятия, её мира, её разума. Вторгнуться, понять, осознать… я хотел всего… Мои размышления длились не более секунды.
– Конечно, он прав. Так ты будешь ещё прекраснее, ты будешь там такая голенькая, беззащитная…
– Но я не могу…
– Почему?.. Помнишь "хорошую куколку"?
– Да… Но я люблю только тебя…
– А я и не хочу, чтобы ты любила другого. Ты любишь меня сильно?
– Да, очень.
– Значит, до его прихода ты должна избавиться от своей шерстки внизу…
Лина больше ничего не сказала. До приезда Германа она подготовила свой треугольничек, сбрив волосы с части лобка и полностью удалив волосы с половых губ… Это был настолько символический акт, что ни она, ни я даже не пытались озвучить мысли, раздирающие нас.
Всю ночь мне снились сны, тяжёлые, тревожные, в которые, наверное, были зашифрованы все те мысли и страхи, что одолевали меня наяву.

Утром Алина сидела на краю дивана, дожидаясь меня. В её глазах, она даже не взглянула в мою сторону, сразу уловил какую-то твердость, также она не отреагировала на то, что я хочу её поцеловать, поэтому чмокнул её лишь в щёчку.
Лина очень спокойно почти стервозно сказала:
– Это – произошло… Он ебал меня.
Потом оглушающая, обезоруживающая пауза.
– Прости, – все, что я мог выдать.
Тотчас Лина вплотную приблизилась ко мне лицом. Её эмоции выражали блестящие, влажные глаза.
– Поцелуй меня.
Я не мог остановиться. Целовал её губы, щёки, нос, шею. Она прошептала:
– Это ты меня прости…
– Нет, что ты… ты ни в чём не виновата…
– Я не должна была так грубо говорить…
– Ничего… Я хочу знать: ты по-прежнему любишь меня?
– Да любимый… и ты видишь, что это так…
– Да, вижу. Я хочу услышать всё.
Лина мягко отстранилась.
– После того, как ты ушёл, он сразу сказал, чтобы я сняла одежду, – она говорила, явно вновь переживая все, что с ней было. – Буквально сразу после того, как за тобой закрылась дверь, я была уже голой… я сняла всё…
– Я и не представлял, какой он властный мужик…
– Нет, не сняла… расстегнув застежки, просто дала платью упасть в ноги… а потом переступила через него…
– На тебе ещё были трусики.
– Да. Но мне стало так противно… вот так оголяться… не просто стриптиз, а какая то грязь… Я прикрыла грудь, скрестив руки, но не убежала… просто стояла. Состояние – жуткое, хотелось плакать. Он сказал, чтобы я прошла в самый центр зала… сама не знаю почему, но я встала там, где он сказал… и убрала руки… сама… а потом… спустила трусики…
Глаза Лины затуманились.
– Мне опять захотелось прикрыться, одеться и убежать… но вместо этого я, как он сказал, повернулась перед ним… Он подошёл… взял за плечи… я дрожала… мы сели на диван. Он велел мне, сидя рядом, раздвинуть широко ноги. Я-я не могла пошевелиться… Он повторял снова и снова, снова и снова… Я-я медленно раздвинула их… тогда он сел рядом… его лицо… было там… он смотрел на меня внизу… трогал… назвал шлюхой…
Голова раскалывалась от мыслей. Её голая киска… Лина побрилась внизу после того, как об этом сказал ей он. Видя это, Герман скорей всего испытал чувство своей силы.
– Дальше он… достал свой член и… наклонил вниз… я сосала ему. Я брала его в рот. Я лизала его языком.
Я сидел с ней рядом и не мог до конца поверить в её слова, прочувствовать их истинный смысл, ведь она действительно делала это. Моя Алина. Девушка, с которой я провёл годы своей жизни, с которой отдыхали вместе, праздновали вместе, гуляли, ходили к друзьям, за покупками, мы говорили о возможности завести ребёнка… Вот они опустошающие мысли, когда слышишь такие слова, смешавшиеся со странным, даже пугающим наслаждением. Как всё поменялось в эти два дня.
Смотря на эти внешне непреступные губы, белую кожу, стройное тело и от осознания того, что произошло, я был в страшном возбуждении. Это было настолько противоречиво.
Я подумал, что хочу её прямо сейчас, и мне наплевать на работу но… вместо этого очень нежно попрощался с Лииной, провожая до двери. Через полчаса уходил и я… То, что я знал, что она мне рассказала, произвело в моём мозгу революцию. Ощущения потерянности и воодушевления одновременно. Полный сумбур мыслей в голове.
Работа впервые стала для меня местом времяпровождения. Большую часть рабочего времени я просто мечтал, благо работа офисного служащего позволяла подобным образом информативно трудиться.
Он ведь действительно трахнул мою Алину – было главной мыслей. Интересно, кем он считает меня? Этот Герман. Слабаком, человеком, которому можно изменять или глуповатым мужланом? Может быть, он не понимает, что своей победой над Алиной обязан мне. Да, наверное, не понимает. Напыщенный интеллигентишка. Он поимел её. И я мог только воображать себе, как всё было, она стонала, двигала телом или была неподвижна… Я понял одно. Я хотел бы это увидеть или ощутить то чувство ещё раз, когда она сказала, так грубо сказала, что её брал мужчина…
Прошёл день. К концу которого я был переполнен эмоциями. Вечером я понял, что произошедшее с Линой будоражит и её саму. Она сама прильнула ко мне, целовала страстно, волнительно. Лаская Лиину, я отметил, что, как только я сильнее сжимал её плоть, громче был её стон, сладостный стон… Чтобы кончить, я предложил поласкать себя ртом. Придавив немного её голову, я наладил темп и вскоре разрядился прямо в рот.
Через некоторое время я расспрашивал её, как прошёл день. Речь Лины плавно текла из её уст, она могла говорить много, про всякие мелочи… Я прервал её.
– Знаешь… что он сказал тебе после всего? Вчера…
Лина расправила волосы.
– Он ничего не сказал. Но он звонил сегодня. На мобильный. Я не отвечала… я хочу, чтобы ты всё это знал.
– Да. Знаешь… я хочу тебя спросить об некоторых вещах. Ты ответишь?
Она говорила, выдерживая паузы.
– Да, – она приблизилась, чтобы жадно поцеловать меня.
– Он целовал тебя?
– Нет… – удивление и смущение было в этом. Но непонимания – нет. Протеста – тоже.
– Прости… но ты брала в рот… это, чем-то отличается, чем когда ты делаешь это мне? – мягко поинтересовался я.
– Я ведь ласкаю тебя, как любимого мужчину!
– Но ты могла представить меня вместо него?
– Пожалуйста, не надо… мне и так трудно говорить об этом.
– Ты проглотила его сперму?
Лина широко распахнула глаза.
– Нет… но он собрал её с моего подбородка и всунул в рот… чтобы я проглотила.
– Да-а, похоже, он особо не церемонится… А он проникал в тебя пальцем?
Похоже, Лина сопоставляла мой вопрос со своим телом, посмотрев вниз, на юбку.
– Да… он трахал меня во влагалище пальцами, а дальше уже как мужчина…
"Как мужчина" – меня передёрнуло от этого словосочетания. Слишком обыденным оно было, воспринималось слишком близко. Ещё, "трахал" – она ведь ненавидит такие слова. Но видимо так наиболее подходяще говорить, дабы выразить то, что с ней происходило. Что она испытывала, выполняя сокровенное для каждой женщины действо, раздвигая перед чужим мужчиной ноги? Что она чувствовала, зная, что её любимый мужчина находится в соседней комнате, и он знает, что его девушка отдается сейчас другому. Да нет. Наверное, в тот момент она не чувствовала ничего, кроме ощущения, что ей овладевают.
– Это продолжалась вечность… мне так показалось… он кончил два раза… в рот и в живот…
Я обнял её за талию и сжал бедро, выбрал очень безобидный тон.
– Тебя имели как дешёвую шлюшку?
Её взгляд был такой, как будто я говорил ей о своих нежных чувствах.
– Да-а… проститутка, шлюха это были его комплименты…
– Хм… интересно он всегда так обращается с женщинами…
Странно. Но я старался оценить происходящее и как живой человек, и одновременно как этакий заправский педант, не допускающий упустить что-то из виду.
– У него большой член?
– Я же попросила… я не могу об этом говорить.
– Ты предохранялась?
– Я выпила перед его приходом таблетку.
Алина преданно смотрела мне в глаза.
– Поступай теперь так всегда… впредь.
Алина прикрыла веки, её грудь стала чаще вздыматься… Она наверняка хотела меня о многом спросить. Но молчала. Наверное, понимала, что вопросами разрушит ту магнетическую ауру, которая возникла в наших отношениях в последние дни. Я спросил, что ещё он делал с ней.
– Он трахал пальцами во влагалище и в попу тоже. Смазывал пальцы слюной. Мне было больно, и он спросил, готова ли я "дать" ему в "задницу"? Нет-т-т… я сказала "нет". А он… он сказал, что в следующий раз он хочет трахать меня туда. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Ведь ты имел меня туда всего несколько раз.
Её близость манила, близость мысли и открытость мне…
– Хорошо. Ты должна отдаться и в попу… – я даже услышал свой голос, то, что сказал несколько раз. В голове.
– Ты не можешь так говорить… Ты ведь знаешь, что мне будет больно. И вообще…
Взгляд стал отрешен.
– Нет… – но она ждала. Она была открыта…
– Я знаю. Тебе будет больно. Но ты должна нравиться Герману. Если он хочет твою задницу, он должен проникать в неё. Ты послушная девочка?
Её глаза заслезились. Зрачки взметнулись ввысь, как будто для обращения к всевышнему...
– Ну? Так "да" или "нет"?
Тишина стала звенеть в ушах. Реальность, казалась, стала другой, когда я услышал:
– Да… и… я послушная.
– Значит?
– Что?
– Ты будешь…?
– Я буду терпеть милый… потому что люблю… Он будет проникать в мою попу…
Я обнял её так, что одна рука оказалась на груди, вторая сжимала бедро.
– Проникать до конца… Он будет трахать долго… А ты будешь терпеть…
– Да… милый…

Перед тем, как утром идти на работу, я несколько минут сидел с Линой на диване, мы просто гладили друг друга. В голове по капле всплывало каждое сказанное вчера ей слово… Она застонала под моими руками. Через минуту я отпустил, или она сама выскользнула из объятий, державших её, ей надо было уже выходить.
– Мне надо идти на работу.
– Я рад.
Когда уже в дверях Лина смотрелась в зеркало, спросил:
– Ты нечего не забыла сделать?
– Что?
– По-моему ты надела трусы?
Лина растерялась, по-видимому, не зная, что делать. Но, как и в прошлый раз, молча стянула трусики и пошла на работу без них.