Geum.ru

Александр Тюрин Вооруженное восстание животных

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13

Что ей осталось жить какую-то секунду.


Но прошла секунда, другая, третья. Она жила. Нина обернулась.

Монстр превратился в какую-то слизь, которая стекала с рук

человека. Человека ли?


Она узнала лицо Саши Гвидонова, но тело спасителя было подобно

мантии, бьющейся на сильном ветру.


-- Саша, Сашенька, ты жив?


-- Да, Нина, да. Я жив, но я сильно изменился, надеюсь, в лучшую

сторону.


-- Саша, у нас будет ребенок. Маленький.


-- У нас, маленький?-- Он издал странный звук --

полуживотный-получеловеческий, но как будто радостный. И шагнул

в окно. Его мантия превратилась в крылья, которые,

сверкнув, исчезли где в районе Большой Медведицы.


Вместо послесловия


------------------


Гражданин Воропаев Андрей Иванович, бомж, с неделю совсем не

питал свое тело, которое, лежа на мокром темном чердаке, уже

немного разложилось и слегка заплесневело. Последнее время

Воропаев старался не шевелиться, чтобы не упустить из себя ни

капельки силы, но вдруг, как наяву, увидел, что последние

отмеренные ему песчинки жизни падают в дыру времени.


Итак, орел или решка? Он подбросил монету своей судьбы и нырнул

в водоворот событий, может быть, в последний раз. Почти на брюхе

Воропаев сполз в подъезд, немного полежал там, изображая

пьяного, потом выбрался через черный ход прямо во двор.


Решил вначале навестить помойку, авось там найдется что-нибудь

вкусненькое -- таковым у него считалось все съедобное и не

совсем тошнотворное на вид. Толкнулся он три раза локтями и

заколдобился. Из окошка подвала, едва поднимавшегося над

асфальтом, дружелюбно глядело на него мурло червяги.


"Ну, жри меня, откуси кусочек, а потом слопай без

останков",-- решил сыграть ва-банк Воропаев. Но злыдень

как будто не обращал внимания на странные предложения. И тогда

бомж, у которого нервишки пошаливали с самого рождения,

бросился в атаку. Вернее, дотянулся до мурла и тюкнул

его консервной банкой. Было сделано все необходимое для

самоубийства. Однако, червяга стрекотнул и, срыгнув какую-то

белую массу, скрылся в подвальном помещении. От массы попахивало

так же, как от сладкого творожка. И хоть слюни моментально

наполнили воропаевский рот, распробовать странную

"вкуснятину" страшным напряжением воли он себе запретил.


Однако, увязаться следом за червягой он себе, как ни старался,

запретить не мог. И вот бомж свалился в темный подвал. Но на

этом падение не закончилось. С полом что-то случилось. Воропаев

куда-то провалился снова, но потом будто резиновые ленты

затормозили его, и, совсем застопорив, даже подбросили вверх. В

итоге он опустился на что-то мягкое, пружинистое, похожее этими

качествами на диван.


Воропаев отдыхал недолго, потому что заметил, рука его не лежит

на месте, кто-то теребит ее. Бомж мысленно обделался от страха

несколько раз (физически уже было никак), но чуток успокоился,

заметив, что заигрывания с его рукой отчего-то затягиваются.

Глаза его привыкли к мраку, слабо разжиженному светом, он даже

разобрал очертания червяги, который, видимо, забавлялся с

конечностью прежде, чем ее оттяпать. Прослеживаемый в характере

хищника садизм вызвал ответное остервенение человека. С воплем:

"Жри всерьез или вали отсюда" резанул он вражину острым краем

неразлучной консервной банки крест-накрест -- под передним

члеником.


Несколько капель освежило лицо и губы бомжа, а животное

булькнуло и неожиданно затихло. Капли были вкусные и

спровоцировали бурление в животе. Воропаев, поддавшись

инстинкту поедания братьев меньших, навалился на затихшую тушку,

содрал несколько панцирных колец, которые на удивление легко

поддались, и дикарски впился в мякоть. Она была похожа, даже при

очень быстром сжирании, на смесь осетрины и индюшатины, причем

вареной.


Андрей Иванович хавал (иными словами не назовешь) и откидывался,

засыпая; отдремав, снова хавал. И так далее, в этой же

незамысловатой последовательности.


В один прекрасный момент он обнаружил, что от благородного по

гастрономическим и моральным качествам животного осталось только

несколько панцирных колец, какие-то трубочки и усики. К этому

праздничному событию острота Воропаевского зрения увеличилась

настолько, что он ясно различал себя и обстановку вокруг.


Бомж теперь был сыт, доволен и больше похож на человека.

Физиономия, ранее напоминавшая взъерошенную воблу, перестала

шелушиться, там и сям уже не болело, затянулись нарывы в разных

частях тела, ушли в темное прошлое чирьи.


Обиталищем Воропаева была яйцевидная полость с жесткими, но

теплыми стенками. Пол скрывало что-то похожее на обрезки лент и

веревок. Эластичные тросы пробегали помещение вдоль и поперек,

уходили вверх, к круглой дыре в потолке -- там, очевидно, был

вход-выход. К большой полости примыкало и несколько пещерок

помельче.


Одна смахивала на камеру хранения. В ней на полочках

подрагивали мягкие комочки. А вот в другой, более студеной, в

ячейках вылеживалась густая золотистая масса. Воропаев, которому

отступать было некуда, макнул в это добро грязный палец и

тщательно его облизал. Вкусно...


Набрав полную консервную банку необычной вкуснятины, Воропаев

вернулся в главную полость, горделиво прозванную им "гостиной",

уселся по-турецки на полу и стал, часто купая палец в еде,

рассуждать о сытной будущности. Неожиданно поток мечты был

прерван хрустом и треском. Воропаев вскочил -- силы уже

накопились -- и подумал, что придется сейчас давать за все

ответ.


Бомж ухватился за первый попавшийся трос и попробовал

ускользнуть из объятий зла, но тот не выдержал приращенного

жратвой веса и лопнул. Воропаев рухнул вниз, как

прыгун-неудачник, с проклятьем на устах.


Тем временем, в духе наихудших предчувствий, кусок стены

вылетел, пустив легкую пыль, и в проем один за другим вползли

пятеро.


Червяги обнюхали шелуху, оставшуюся на память от их товарища, и

встали полукругом напротив вжавшегося в угол Воропаева, как бы

для зачтения приговора.


Человек упал на колени. Но не для того, чтобы вымаливать

прощение, а намереваясь самого "широкого в плечах" зверя

угостить по затылку. Человек хотел, чтобы твари его не мучили, а

кинулись бы скопом и превратили мигом в фарш. Однако,

"ударенный" червяга, казалось, был не от мира сего. Он, и заодно

его товарищи, испуганно поджав усы, стравили уже известную

"творожную массу".


С торжествующим смехом Воропаев набрал полные ладони "творога"

и, давясь не от голода, а от ощущения победы, стал жрать. Твари

с почтением сложили головы на пол и наблюдали. Воропаев, когда

пихать было некуда -- столбик жорива дошел до низу -- взревел,

извергая изо рта потоки. Как же иначе, раз присутствующие здесь

твари провозглашают его вожаком, может, даже вождем...


Спустя три месяца мало кто мог нарывающего, гноящегося бомжа

признать в элегантном господине Воропаеве. Он

теперь заводно смеялся двумя рядами сияющих золотых зубов, а из

"кадиллака" ему отзывалось эхо девичьих звонких голосков.


Как выпускник петербургского финансового института господин

Воропаев обладал соответствующей коммерческой хваткой. Cтада

домашних червяг -- мясные, медовые, творожные -- стали приносили

быструю прибыль господину Воропаеву. Фермы в окрестностях

города и за границей, фармацевтические фабрики, лаборатории. И

везде у господина Воропаева контрольный пакет акций...


Андрей Иванович Воропаев был лишь одним из многих, кому червяги

и КСБЗО ООН принесли счастье.


Неприхотливость в еде, самообеспечение жильем, а

также целебность мяса, панциря, слюней, слизи, прочих выделений

и отправлений составили такую рекламу домашним червягам, что

овцы, коровы и всякие свиньи перестали кого-либо интересовать,

за исключением чудаков-аристократов и извращенцев. Бедные

страны благодаря червягам навсегда завязали с голодом и нищетой.

"Гадов, гадов",-- единственнное, что требовал народ у властей,

угрожая в случае отказа превратиться в неуправляемое стадо.


Да и в богатых странах домашние червяги стали лучшими друзьями

человека -- поводырями для слепых, няньками для детей и

стариков, сигнальщиками для глухонемых, собутыльниками для

пьющих.


Судя по всему этому, на Землю, так сказать, с шипением вползал

Золотой Век...

------------------------------------------------------------------------

Last-modified: Tue, 18-Aug-98 12:06:20 GMT

Оцените этот текст