Сокровища валькирии I сергей алексеев
| Вид материала | Документы |
- Сокровища валькирии II сергей алексеев, 5100.64kb.
- Конституцию Российской Федерации, одним из разработчиков которой был Алексеев С. С.,, 341.87kb.
- Философия цнди а621998 Алексеев, 93.74kb.
- Приключения Тома Сойера 13. Киплинг Р. Маугли 14. Великая Отечественная Алексеев, 51.43kb.
- Список книг и глав из книг по теме Отечественная война 1812 года, 35.25kb.
- С. П. Идет война народная: Рассказ, 58.41kb.
- Сокровища Поволжья, 99.03kb.
- Алексеев В. П. Очерки экологии человека: Учеб пособие / В. П. Алексеев, 17.91kb.
- Алексеев П. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин, 487.48kb.
- Я. В. Алексеев // Руды и металлы. 2009. №3. С. 66-68: ил.,табл. Библиогр.: 6 назв, 477.17kb.
***
В эту ночь он первый раз заснул после пещер, но очень чутко, настороженно. И проснулся оттого, что почувствовал: кто-то находится в комнате! Первой мыслью было - Ольга! Но, открыв глаза, увидел склонившегося над ним мужчину.
- Виталий? - спросил он.
- Тихо! - Вошедший приставил пистолет к виску. - Вставай без шума. Одевайся, пошли со мной.
Это был не Раздрогин, а совершенно незнакомый человек. Так еще с Русиновым здесь не обращались...
- Кто ты? - спросил он.
- Все вопросы потом, - прошептал незнакомец, не убирая пистолета.Собирайся быстро.
Русинов оделся. По крайней мере, это уже какое-то событие в том затишье, в той пустоте, вынесенной из пещеры... Хозяйка все время запирала дверь на внутренний замок, однако незваный гость открыл его, вырезав круг стекла в нижнем глазке, - это Русинов отметил на ходу: после посещения Раздрогина все оставалось целым...
На улице незнакомец положил пистолет в карман куртки и, не вынимая руки, приказал идти вперед по огороду. Они перелезли через изгородь, и конвоир указал направление - к лесу в конец поселка. За косогором стоял пустой лесовоз на дороге. Едва они приблизились к нему, как заработал двигатель и открылась дверца. Незнакомец толкнул пистолетом в спину:
- Вперед, Мамонт! В кабину!
Машина тронулась без света, на малых оборотах. В кабине оказалось еще два человека, так что Русинова зажали плотно, с двух сторон. Через километр водитель прибавил скорость и включил свет. Это были исполнители, и заводить с ними разговор не имело смысла. Иначе бы уж что-то спросили. Лесовоз попылил немного по проселку и свернул на один из волоков. Покружив по вырубкам, въехали в сосновый бор. В свете фар откуда-то с обочины выехала "Нива" с багажником на крыше. Лесовоз остановился, Русинова высадили из машины и подвели к "Ниве".
- Садись, - велел один из конвоиров. - Прокатимся с ветерком.
Русинова снова зажали с двух сторон. На коленях человека, сидящего слева, лежал автомат с коротким стволом, так называемая "Ксюша". Судя по всему, это была Служба, но не банда: чувствовалась воинская дисциплина, немногословие, знание своего дела, хотя все это как бы слегка огрубление, по-милицейски. "Нива" в самом деле полетела с ветерком. Русинова бросало по сторонам, прижимая к рядом сидящим. Водитель умел ездить по местным дорогам на хорошей скорости - значит, не первый день крутил тут баранку. Скорее всего, это были люди Савельева. Но почему вдруг такой оборот, если Иван Сергеевич утверждал, что нашел общий язык и теперь вот-вот должен подмять Савельева?.. Не подмяли ли самого Ивана Сергеевича? И сейчас начнут подминать Мамонта...
Отчего они вдруг стали такими резкими?
Машина свернула по направлению к Верхнему Вижаю. Русинов уже хорошо разбирался в здешних дорогах и направлениях. Если там встретит Савельева, значит, Ивана Сергеевича переиграли. Слишком увлекся, слишком расслабился и осмелел "старый чекист", так, что возит за собой барышню, работающую сразу на всех. А кто работает на всех - тот работает только на себя, и ни на кого больше. Это закон.
Савельева в Верхнем Вижае не оказалось. "Нива" остановилась возле какой-то стройки. На улице светало, и Русинов различил два строительных вагончика за штабелями бруса и досок. Его ввели в один из них - Савельева не было. В тесном рабочем помещении с инструментами, спецодеждой и какими-то деревянными деталями находились два человека: приятный седоватый мужчина лет пятидесяти в белой свежей рубашке и джинсовой куртке, другой - помоложе, сухой, подвижный, тренированный, поперек губ - складка - признак скрытой циничности и себялюбия. В любом случае оба - не прорабы, не бригадиры на стройке, но большие начальники, привыкшие к кабинетам.
Кроме савельевской Службы, здесь никого не могло быть...
- Рад тебя видеть, Мамонт! - разулыбался седоватый. - Извини, что подняли среди ночи. Ты человек военный, понимаешь: служба есть служба...
- С кем имею честь? - сухо спросил Русинов.
- Мне перед тобой скрывать себя не имеет смысла, - добродушно проговорил он, показав знаком стоящим у дверей "строителям" удалиться. - Я генерал Тарасов, слыхал?
Иван Сергеевич говорил, что Службу у Савельева возглавляет какой-то отставной генерал, но не знал его фамилии.
- Не слышал, - проронил Русинов.
- Ничего, вот и познакомились, - усмехнулся Тарасов. - Поговорить с тобой необходимо, Мамонт... Ничего, что так называю? Знаешь, привык уже к твоему прозвищу.
- Я буду разговаривать только с Савельевым, - заявил Русинов. - Вас я не знаю, вижу первый раз. Так что извините, генерал.
- Савельева больше нет, - развел руками Тарасов. - По-моему, между вами дружбы никогда не было, так что ты его жалеть не будешь. Нет, он жив-здоров, только не служит в нашей фирме.
Похоже, генерал совершил военный переворот и сбросил гражданскую власть. Причем сделал это недавно, в последние дни. Началась цепная реакция революций: шведы скинули Савельева, теперь его скинул генерал. Верный признак кризиса власти и положения. Новый диктатор снова сделал ставку на Мамонта...
- Все равно я должен увидеть Савельева, прежде чем говорить с вами, упрямо сказал Русинов. - Это принципиально.
- Не могу предоставить такой возможности, - проговорил генерал. - Его пришлось сдать шведам. Взрыв в их, представительстве - его инициатива. Надо отвечать за глупость. А мы теперь - узаконенная официальная фирма. Наша, российская фирма, без всякого совместительства.
За выход из подполья генерал рассчитался с кем-то живым товаром - беднягой Савельевым. А может, поставили такое условие - очиститься от террористического элемента...
О чем пойдет разговор, было ясно. Но требовалось выяснить, что известно генералу о последних педелях жизни Русинова - где был, что видел... Судя по тому, как поднимали с постели и как везли сюда, генерал по характеру и способу действий - кавалерист, лихой рубака. Потому в отставку вылетел: такие контрразведчики в Госбезопасности перестали пользоваться популярностью. Но они очень бы пригодились для военного или чрезвычайного положения.
Стоп! Погоди! Если Савельева сдали шведам - тому терять нечего. Он, в свою очередь, сдаст Ивана Сергеевича и его эту подружку из "постельной разведки". Тем более имеет на Афанасьева старый зуб! Чтобы спастись самому, Иван Сергеевич должен сейчас спасать Савельева. Что там сейчас происходит?!
- Я решил предложить тебе условия совместной работы, - пользуясь молчанием Русинова, заявил Тарасов. - Мы как-нибудь обойдемся и без шведов, и без мирового капитала. Ты же патриот, Мамонт, и наверху у нас тоже есть патриоты. Все видят, все понимают. Хорошо знают раскладку геополитических сил в мире, тенденции, процесс развития... И без Савельева обойдемся, он же полный дилетант в нашей работе.
- Без специалистов вы не обойдетесь, - проговорил Русинов, осмысливая ситуацию.
- Потому и обратились к тебе! - засмеялся генерал. - Ты у нас считаешься лучшим знатоком кладоискательства, тебе и карты в руки.
Скорее всего, генерал не знал, где побывал и что повидал Мамонт. Иначе бы уже не вытерпел, выложил козырь... Хотя если он игрок, то вначале пощупает партнера, заставит сделать необдуманные шаги, проверит, сколько козырей, крепко ли сидит.
- Карты в руки, пистолет к виску, - пробурчал Русинов.
Если генерал совершил военный переворот, то немедленно оказался врагом фирмы "Валькирия". А если Савельев сдал Ивана Сергеевича и того стали "колоть", напичкав спецсредствами, то даже если он и заговорит, информация к генералу не просочится. В шведском особняке кто-то работал на Службу, но Савельев знал кто и должен был сдать всю разведку. Так что с этой стороны маловероятно ждать утечки информации к генералу. А его люди работали грубовато, по крайней мере те, что приходили за ним ночью, и навряд ли бы могли отследить, куда и с кем пропадал Мамонт на несколько суток. В любом случае точных данных у генерала быть не может. От его же догадок можно отбрехаться...
- Ты моих ребят извини, - благодушно сказал Тарасов. - Они в нашей Службе не работали. Это мои афганцы, в спецназе служили. Только и умеют стволами тыкать. Кино насмотрелись! Но без них тоже нельзя. Они специалисты в своей области.
Один такой "специалист" оставался в вагончике - доверенное лицо, личная охрана, офицер по спецпоручениям...
- Я знаю, что с тобой так грубо нельзя, - продолжал генерал. - Ты же Мамонт. И не так-то прост. Шведов ты хорошо блокировал своим другом Афанасьевым. Тот им сейчас лапшу на уши вешает - тоже хорошо. Правда, друг твой слегка самоуверенный человек. Решил, если дурит шведов, то и меня можно пригрести к себе и включить в свою игру. Да только я - человек дела, мне играть некогда, да я еще в контрразведке в эти штуки наигрался. Мне надо сокровища из этих гор вытащить. Впрочем, можно и не вытаскивать, пусть здесь лежат, если хорошо лежат. Я своих афганцев к ним приставлю - и будет у пас банк надежнее швейцарского.
- Вытаскивайте, приставляйте, мне все равно, - сказал Русинов. - Я тоже, сказать откровенно, наигрался в кладоискательство. Так что не по адресу, генерал.
- Это как же тебя понимать?
- А так и понимать - устал.
- Ну, это дело поправимое! - обрадовался генерал. - Мы устроим тебе недельку отдыха! Отель - в горах, на берегу чистейшего озера. Роскошный коттедж, сауна, две очаровательные массажистки... Но через неделю ты поведешь меня лично в пещеру и покажешь все, что нашел. А я приму по описи.
Русинов сделал паузу, глянул на генеральского порученца:
- Мы должны поговорить вдвоем. Тарасов указал головой на дверь порученец вышел, но остался на ступеньках вагончика.
- Давай вдвоем! - весело сказал генерал. - С глазу на глаз. Или глаза в глаза - как правильнее? Ладно, так и так сойдет. Ты мне скажи: сокровища там хорошо лежат или вывозить придется?
- Хорошо лежат, надежно, - в тон ему проговорил Русинов. - Я восемнадцать лет искал, и вам столько же придется.
- Нет, Мамонт! - Тарасов погрозил пальцем. - У меня фирма частная, я ссуду взял, под большой процент. Я их восемнадцать лет искать не намерен.
- Может, и раньше найдешь, - предположил Мамонт - надо было начинать искупать вину. - Как устанешь, так и найдешь...
- Слушай, Мамонт, я ведь не швед, - генерал начинал терять свое лицо добряка. - Мне лапшу на уши не вешай. Уж свою-то родную русскую советскую публику я знаю хорошо. Если бы не знал, где ты побывал, не тревожил бы, не поднимал бы из теплой постели. Это вам в Институте халтура с рук сходила, там могли темнить. Все эти свои эмоциональные штучки - устал, голова болит, апатия - будешь массажисткам рассказывать. А я привык слушать речи более конкретные и обоснованные.
- Гляжу на тебя, генерал, - вроде ничего, глаза умные, - с циничным спокойствием сказал Русинов. - А мозгами шевелить не хочешь. Хочется поскорее на сокровища посмотреть... Неужели ты решил, что Мамонт - недоумок? Простой, как карандаш?.. Да если бы я где-то побывал да на что-то посмотрел - в постели бы, наверное, не лежал! А уже нанял бы полк охраны и твоих драных афганцев на выстрел в горы не подпустил! Я бы уже сидел здесь, как Строганов. Со мной бы уже президент улыбался.
Генерал выслушал и рассмеялся. Походил по вагончику, попинал с прохода выстроганные бруски.
- Знаю, знаю, Мамонт... Ты не простой, не идиот... Но ты лошадка на бегах! На тебя только ставки делают!
Он резко обернулся к Русинову, и тот увидел тяжелое лицо решительного и сурового человека. Он был уверен, жесток и неумолим, как стальная дверь в Кошгаре, способная выдержать ядерный удар.
Играть с ним было бессмысленно, убеждать - бесполезно.
Генерал сел напротив, глаза в глаза.
- В восемьдесят втором году, в августе месяце, вы вылетали куда-то на вертолете с Афанасьевым без сопровождения Госбезопасности, - проговорил он.И находились вне поля зрения в течение трех часов. В восемьдесят пятом году, опять же с Афанасьевым и опять в августе, с одиннадцатого по тридцатое, вы снова ушли из-под наблюдения и находились где-то в горах. И наконец, нынче, в девяносто третьем, опять с одиннадцатого по пятнадцатое августа, правда, теперь один, ты исчезаешь снова... А когда возвращаешься, на твоей умной голове, Мамонт, резко добавляется седины. Объясни мне, пожалуйста, что это за августовские прогулки?
Русинов прекрасно помнил, что было в августе восемьдесят второго - летали с Иваном Сергеевичем к камню, где стоял знак жизни и где должны были встретиться Инга Чурбанова с Данилой-мастером. Где был нынче - не забудешь до смерти. Но что было в августе восемьдесят пятого, Русинов вспомнить не мог. Вроде бы тогда не произошло сколь-нибудь знаменательных событий, потому все выветрилось. Возможно, надоела опека Службы и они попросту оторвались от "егеря", чтобы порыбачить на воде и обсудить текущие дела. Иногда они так делали, хотя потом получали строгое предупреждение. Но тогда можно было валить все на непрофессиональность "егеря" - пусть долго не спит! За что он деньги получает?
Теперь и валить было не на кого, да и объяснять ему, где был, что делал, обеспечивать себе алиби было невозможно. Правду сказать нельзя, а кривду генерал проверять не станет - слишком торопится. Видимо, ссуду взял большую, на короткий срок и огромный процент. Были бы у него факты или точная информация, он бы не тронул сейчас, а наблюдал бы каждый шаг. Но вся беда в том, что генерал со своей Службой не может контролировать Мамонта. Что-то не получается у "нелегалов", привыкших работать в "цивилизованных" странах. Потому и решил давить.
- И еще! - продолжал он после паузы. - Объясни мне: что за странное отношение местной власти к тебе? То выписывают ордер на арест и арестовывают, то ты после побега вдруг спокойно разгуливаешь по поселку и заходишь в дом к участковому. А он тебя и пальцем не трогает! Как это ты его приручил? Только не ври, что через дочку его! В зятья он брать тебя не хочет... Ну, Мамонт?
- Да, генерал, много чего ты наковырял, но все впустую, - Русинов пошевелился, разгоняя кровь. - Не на ту лошадь поставил. Я к финишу не приду. Мой тебе совет: отдавай назад ссуду, пока не растратил, распускай гвардию и займись другим делом.
- Это все? - спросил он спокойно.
- Нет, не все... В прошлом году у вас пропал человек.
Я его нынче видел... Зрелище страшное. Так вот, я не хочу обрастать шерстью и потому ухожу. Если ты хочешь - продолжай. Через год тебя отловят как снежного человека.
- Теперь все?
- Теперь все.
Генерал не спеша подошел к двери, постучал. Через секунду в вагончик вошел порученец.
- Ты же, кажется, фельдшер по образованию? - спросил его генерал.
- Так точно, - по-военному ответил тот.
- Отведи Мамонта в лазарет, посмотри. По-моему, у него что-то с головой.
Порученец достал откуда-то с полки резиновую дубинку, ткнул Русинова в плечо:
- Пойдем посмотрим, что у тебя с головой. Русинов ощутил холод в солнечном сплетении - точно такой же, как в пещере, прежде чем перешагнуть через зловещий порог...
24
С аэродрома Иван Сергеевич сразу же пошел к Варбергу в номер. Ученый-швед сидел за компьютером - рылся в памяти машины.
- Иван Сергеевич? - удивился он, поскольку тот никогда не бывал у него и даже в крыло особняка не заходил, где были апартаменты шведов.
Иван Сергеевич без приглашения сел в кресло с таким видом, будто случилось непоправимое. Варберг встревожился, выключил компьютер и подкатил другое кресло поближе. Вопросов не задавал - ждал терпеливо.
- Плохо дело, - наконец проронил Иван Сергеевич. - Мамонт практически в невменяемом состоянии.
- Вы его видели? - настороженно спросил Варберг. - Вы нашли его?
Иван Сергеевич выдержал паузу:
- Да... Нашел. Но уже поздно!
Варберг схватил трубку внутреннего телефона, сказал несколько фраз по-шведски, снова сел, блестя очками. Через минуту в номер вошел молчаливыйДжонован Фрич. Варберг что-то объяснил ему, поставил рядом с креслом Ивана Сергеевича стул, сел, уступив свое место гостю.
- Вы что, господа, приготовились слушать? - спросил Иван Сергеевич и встал. - Решили, что я вам сейчас расскажу интересную историю о Мамонте? А ничего интересного нет!
Он прошелся по номеру - наглеть так наглеть! - открыл бар, перебрал бутылки, нашел русскую водку и, налив полфужера, выпил. Когда-то давно, еще в шестидесятые, Иван Сергеевич нашел хороший способ, как избегать разноса начальства. А начальство тогда было крутое, в галифе, в хромовых сапогахатавизмы времен НКВД! Однако храбрым и безжалостным было, лишь когда перед ним человек начинал робеть, смущаться и "жевать мочалку", как говорили. Способ заключался в присловье - ихним салом по мусалам: следовало прямо с порога наглеть до определенного предела, передвигать мебель в кабинете начальника, пить воду из его графина, хватать телефонную трубку - только не стоять на месте и при этом говорить либо отвечать на вопросы дерзко, самоуверенно и с некоторым хамством. А если на стуле висит френч начальника или лежит его шапка, то их нужно при этом пять раз перевесить, переложить с места на место, покрутить в руках, при необходимости даже примерить, будто от волнения, возбуждения и недовольства. Мол, так зол, что не ведаю, что творю. Когда берешь личные вещи начальника в свои руки и манипулируешь ими на его глазах, он становится если не беспомощным, то уж не гневным. Он внутренне-то возмущается поведением подчиненного, помнит, что тот провинился и надо бы его наказать, но его внимание в тот момент отвлечено на личную вещь и в сознании сидит мысль - чего ты треплешь мою шапку? И редко кто устоит перед натиском и скажет: "Положи шапку и отвечай!" Они сами начинают робеть, забывать детали провинности, и в результате все сходит с рук. И потом, когда провинишься во второй раз, начальник уже начинает тебя побаиваться, - дескать, свяжись с ним, опять как разинет рот, как начнет двигать стулья. Пусть лучше заместитель с ним разберется. А с замом всегда можно договориться. Всякая вина у зама - второстепенная...
Способ этот, по мнению Ивана Сергеевича, годился для всех начальников всех времен и народов.
- Состояние здоровья Мамонта безнадежное, - заключил он и, повалившись в кресло, сцепил руки - побольше нервов! - Полное расстройство психики, потеря памяти, рассудка... Одним словом, вылетает самое важное звено, опорная точка на этот сезон.
- Что с ним случилось? - спросил Варберг, посматривая на молчаливого.
- А что случилось в прошлом" году с вашим человеком?! - почти закричал Иван Сергеевич. - Вы же ездили смотреть на него на аэродром? Видели?!. Что случилось...
- Это был не наш человек, - заметил Варберг не очень уверенно.
- Теперь это не ваш человек! - возмутился Иван Сергеевич. - Когда работал на вас - был ваш. А сошел с ума - не ваш стал. С такой логикой, господа, вы в России далеко не уедете. Вам известно, почему даже под сильным огнем раненых выносят с поля боя? Если не будут выносить, то армии откажутся воевать. Каждый солдат смотрит, как вытаскивают гибнущего от потери крови, и думает, и надеется, что и его тоже вынесут, не бросят...
- Фирма определила пенсию господину Зямщицу, - вставил Джонован Фрич.
- А что ваша пенсия? Человек-то безнадежно болен!
- О да! - подтвердил Варберг. - Люди гибнут за металл... Бессмертный Гете.
- Я не смог выяснить, что произошло с Мамонтом, - помолчав, продолжил Иван Сергеевич жестко и отрывисто. - Сам он объяснить не в состоянии. Разговаривать с ним невозможно и небезопасно. Зрелище не из приятных агрессивный, пена на губах и совершенно не моргает. Меня всерьез беспокоит, господа, что практически в течение одного года два человека в одном и том же месте сходят с ума. Мамонт стал наполовину седой. Пережил какое-то мощное потрясение. Безусловно, оба они, и Зямщиц, и Русинов, что-то видели в горах. Но что?.. Я не знаю, каким был Зямщиц до болезни, поэтому допускаю слабость его психики. Но простите меня, я слишком хорошо знал Мамонта! Его ведь сокровищами не удивишь, не сведешь с ума. К тому же он по образованию врач-психиатр и что такое самоконтроль сознания знает. Занимается психотренингом...
Референт до сих пор не появлялся, хотя ему наверняка Служба доложила, да и сам мог увидеть подъезжающие к особняку автомобили. Значит, сейчас он получал информацию от Августы. Что-то она ему донесет? Одно дело, условились, что говорить, другое дело - трепет перед начальством... На двух стульях усидеть невероятно трудно, а она еще пытается устроиться на третьем, который подставляли ей Иван Сергеевич с Мамонтом. Впрочем, как подставляли? Сама попросилась...
- Кстати, где мой референт? Почему его нет здесь?! - спросил Иван Сергеевич.
- О да! Момент! - Варберг взял телефон внутренней связи.
Иван Сергеевич выждал, когда пригласят референта, и продолжил:
- Дело в том, господа, что я получил информацию от своих людей, близких к Мамонту, - он умышленно замялся, как бы желая сгладить неприятности. - Одним словом, Мамонт глубоко засомневался в существовании варяжских сокровищ. Сегодня я попытался вытянуть из этого безумного человека его нынешнее отношение к предмету. Он подтвердил свои сомнения... Возможно, глубокие разочарования и стали причиной его заболевания.
Вошел референт, поприветствовал кивком, подыскивая себе место.
- Почему вы не встретили меня на аэродроме? - в упор спросил Иван Сергеевич.
- Извините, я был занят, - не ожидая такого вопроса, как-то неуверенно сказал референт.
- У вас нет другого дела, если вы мне нужны в конкретный момент! Не может быть других дел! - зычно крикнул Иван Сергеевич. - Я от себя теперь не отпущу вас ни на шаг!
- Позвольте уточнить, господин Афанасьев, - мягко вмешался Варберг. - Кроме обязанностей референта, господин Гофлер выполняет другие функции и задачи.
- Ну, мне это совместительство еще с большевистских времен вот так надоело! - Он резанул себя по горлу. - Ладно, не о том речь пока... Господин Гофлер, вы получали информацию из своих источников о том, что Мамонт сомневается в существовании варяжских сокровищ?
Шведы мгновенно переглянулись. Референт неуверенно пожал плечами:
- О да... Такая информация была...
- Почему мы мне не доложили об этом? Наступила пауза и некоторое замешательство.
- Ну вот что, господа! - Иван Сергеевич снова встал. - У нас есть такая пословица - "Кто едет, тот и правит". Либо вы даете мне вожжи в руки и прекращаете вести параллельные дела за моей спиной, либо я вам ничем помочь не могу. Сегодня я встречаюсь с Мамонтом и оказываюсь, по сути, не готовым к разговору! Разговору очень серьезному для нашего дела!.. Если бы не мои личные агенты, я не знаю, как бы все обошлось. А все потому, что референт мне не докладывает оперативную информацию! Извините, господа, я могу пользоваться услугами и своих людей, но в таком случае фирма должна взять их на содержание.
- Сколько у вас людей? - спросил Джонован Фрич.
- Пока в моих руках не будет полного руководства, я не могу назвать даже их количества, - заявил Иван Сергеевич. - И как известно, дело не в количестве, а в качестве! Если хотите, я назову сумму, которая мне требуется ежемесячно.
- Какова эта сумма?
Они не хотели смешивать две службы в одну! Они хотели все время контролировать деятельность "Валькирии".
- С транспортными расходами и использованием спецсредств - пятьдесят тысяч долларов.
- Вы будете получать эту сумму, - заверил Фрич. "Эх, мало запросил! пожалел Иван Сергеевич. - Ну, да ладно, увеличу штат, запрошу еще..."
- Итак, вернемся к нашим овцам! - вернул разговор в прежнее русло Иван Сергеевич. - Господин референт, та информация, которая у вас имеется... Ей вполне можно доверять?
- О да! Безусловно! Источник надежный.
- Меня интересует срок ее давности.
- Текущие сутки.
- Да, поздновато, - думая о своем, проговорил Иван Сергеевич. - Как на охоту, так и собак кормить... Завтра в семнадцать часов закажите вертолет. Кто из вас, господа, желает лично познакомиться с Мамонтом?
Шведы снова переглянулись. Варберг что-то хотел сказать, возможно, выразить желание, однако референт отчетливо произнес:
- Считаю это излишним, господин Афанасьев. Не вижу острой необходимости. Появление незнакомых людей, к тому же иностранцев, может вызвать нежелательную реакцию.
Это означало, что Августа выполнила договоренность, что сообщать своему резиденту и в какой форме. Но кроме того, Иван Сергеевич уловил некую струнку брезгливости к "больному" Мамонту. Возможно, срабатывала обыкновенная человеческая защита собственного сознания: охотников ходить в психушку и смотреть там на больных вряд ли найдешь. А если и найдешь - то у такого желающего наверняка патология либо профессиональный интерес.
- Я тоже считаю, что с Мамонтом лучше работать пока только вам, - уточнил Варберг. - При первой же возможности или острой необходимости я бы с удовольствием познакомился с ним.
Иван Сергеевич представлял, что устроит Мамонт, если к нему пожалует в общем-то такой же Мамонт, только из Швеции. Тогда бы у них навсегда пропала охота встречаться с Мамонтом...
- Такая необходимость есть, - ненастойчиво заявил Иван Сергеевич. - Вы могли бы найти общий язык как два теоретика.
- Больной скептик - не партнер для дискуссии, - отрезал референт.
Иван Сергеевич тут же выстрелил по нему:
- Послезавтра утром у меня на столе должны лежать все списки граждан, проживающих в поселках Большой Кикус, Гадья, Дий и Верхний Вижай. Начиная от шестнадцати лет. Год и место рождения, род занятий, наличие судимости, образование, материальное положение.
- Слушаюсь, шеф, - неожиданно ответил референт, записывая в блокнот.
Такое обращение Ивану Сергеевичу очень понравилось. Он еще любил, когда его называли "товарищ полковник", хотя в Институте не принято было обращаться по званию. А еще лучше - "господин полковник!" Это была его маленькая тайная слабость. Но вместо того чтобы как-то поощрить референта, он сказал еще жестче:
- И всю оперативную информацию! Особенно касаемую Мамонта!
- Слушаюсь, шеф.
Он уже внутренне торжествовал и чувствовал в своих руках упругую крепость вожжей запряженной в свои сани "Валькирии"...