О. М. Макарова Самарский государственный университет

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Самарский государственный технический университет научно техническая библиотека, 378.58kb.
• «Самарский государственный педагогический университет», 295.82kb.
• Программы дополнительного образования 61 Тольяттинский государственный университет, 3421.31kb.
• «Самарский государственный технический университет», 1127.88kb.
• Беспружинная пневмогидроарматура с уплотнительными затворами различной физической природы, 1044.02kb.
• Программа конференции 25-27 октября 2011 года Уфа, 2712.43kb.
• Методологические и организационные аспекты подготовки высококвалифицированных специалистов, 57.43kb.
• Самарский государственный технический университет, 14.82kb.
• Программа 15 17 февраля, 2348.55kb.
• Программа 16 18 февраля, 2458.67kb.

О.М. Макарова

Самарский государственный университет

Мир Каллия: заметки о хронологии Пентеконтаэтии

Одной из ключевых проблем хронологии Пентеконтаэтии является вопрос о существовании мирного договора между Афинами и Персией, заключение которого знаменовало окончание греко-персидских войн. Споры ведутся не только об условиях соглашения, но, прежде всего, подвергается сомнению самое его существование.

Наиболее ранние свидетельства об этом мире, заключенном в 450/449 г. и названном по имени афинянина Каллия, дошли до нашего времени в сообщениях авторов IV в. В 380 г. Исократ в «Панегирике», приводя сравнение условий Каллиева и Анталкидова мира, подчеркивает, как сильно они различались, причем условия мира Каллия были явно более выигрышными для эллинов (Isocr. VI. 120). О мире Каллия содержатся также упоминания у Демосфена (XV. 29; XIX. 273–274) и Ликурга (Contra Leocr. 73). Отметим, что довольно трудно представить, чтобы ораторы, выступавшие перед многочисленной аудиторией, выдавали за знаменитое общеизвестное событие договор между эллинами и варварами, которого никогда не существовало¹.

В связи с тем, что Фукидид в своем очерке Пентеконтаэтии ничего не сообщает о заключении подобного соглашения между Афинами и Персией, а также вследствие отрицания еще древними авторами, такими как Феопомп (FGH 115. Fr. 153, 154) и Каллисфен (Plut. Cim. 13. 4–5)², достоверности Каллиева мира, этот вопрос вызвал к жизни оживленную дискуссию в научной среде.

Р. Сили отрицает существование мира 450/449 г., но признает более позднее соглашение Эпикла (424/3 г.)³. Некоторые отрицают оба соглашения как не имевшие места⁴. В пользу заключения формального мира с Персией (а не приостановления военных действий) как в 450/449 г., так и в 424/3 г. высказывался Э. Эндрюс⁵. Предлагалось также считать Каллиев мир и мир Эпикла одним и тем же событием⁶. Кроме того, высказывались предположения, что в 450/449 г. был вновь подтвержден мир, заключенный с Персией еще при жизни Кимона, во второй половине 465 г.⁷

Для некоторых авторов остается проблемой молчание Геродота и Фукидида по этому вопросу⁸. Как бы Фукидид не старался сжать свой очерк о пятидесятилетии, заключение мира с Персией все же событие слишком важное, чтобы умолчать о нем. На наш взгляд, дальнейшая последовательность событий имеет смысл только в том случае, если мир был заключен в 450/449 г. Иначе не вполне ясным становится стремление Перикла созвать в Афинах конгресс, не ясно также, почему восстановление храмов акрополя начинается именно в 447 г., почему они не были восстановлены ранее?

В настоящее время аутентичность мира Каллия признана многими⁹. Возможно, что Каллиев мир просто фиксировал положение, сложившееся в сфере отношений между греческими полисами и Персией к началу 40-х гг. V в.¹⁰ Можно согласиться с тем, что этот мир был соглашением о разделе сфер влияния в Малой Азии и Эгеиде между Персией и Афинами¹¹.

Каллиев мир был исключительно важной вехой для происходивших в Делосской симмахии внутренних процессов. Именно наличие мирного соглашения с персами привело, на наш взгляд, к постепенной смене характера отношений между Афинами и союзниками.

Известно сообщение Плутарха о том, что сразу после заключения мира с Персией Перикл внес в народное собрание предложение о созыве в Афинах общего съезда всех эллинов: «Когда спартанцы стали смотреть с неудовольствием на возвышение Афин, Перикл, желая еще более пробудить народную гордость и внушить гражданам стремление к великим делам, внес в Народное собрание предложение о том, чтобы все эллины, где бы они не жили, в Европе или в Азии, в малых городах и больших, послали на общий съезд в Афины уполномоченных для совещания об эллинских храмах, сожженных варварами, о жертвах, которые они должны принести за спасение Эллады по обету¹², данному богам, когда они сражались с варварами, о безопасном для всех плавании по морю и о мире» (Plut. Per. 17. 1–4).

За исключением Плутарха о конгрессе не сообщают никакие другие источники. Неоднократно поднимался вопрос о том, имело ли это событие место в действительности. Опираясь на анализ текста Плутарха, некоторые исследователи объявляли декрет никогда не существовавшим, Плутарх же якобы использовал текст фальшивки, сам того не зная. В означенной фальшивке предлагалось видеть средство пропаганды для консолидации греков в борьбе против македонского царя, сочиненное между 346 и 340 гг.¹³ Выдвигалась и прямо противоположная точка зрения: создание декрета приписывалось Анаксимену из Лампсака по заказу Филиппа II, претендовавшего на роль продолжателя панэллинских традиций V в.¹⁴

Однако неудачная попытка, не осуществившаяся в то время, когда Афины были на вершине своего могущества, вряд ли могла быть серьезным аргументом в эпоху, когда полису не хватало достойных ресурсов для придания веса своей дипломатии. Даже самым искусным ораторам не удалось бы с успехом использовать некогда отвергнутую схему, но если все же схема была разработана для промакедонской или антимакедонской пропаганды, то почему ничего не известно об этом из сохранившихся речей ораторов¹⁵?

Ряд ученых признает реальность существования декрета о конгрессе¹⁶. Приводимый Плутархом текст имеет некоторые параллели в псефизмах афинского народного собрания, особенно это касается абзаца о рассылке послов с указанием их маршрутов, числа, возрастного ценза (ML № 45 v. 9; ML № 46 v. 22–28; ML № 69 v. 4–6). В декрете о Мефоне (Tod № 61 v. 16–17), относящемся к 429 г., так же как и у Плутарха в жизнеописании Перикла, указывается возрастной ценз в пятьдесят лет. Источником сведений Плутарха об этом декрете послужил сборник псефизм Кратера, которым создатель биографий активно пользовался¹⁷. Высказывалось также предположение, что перечень территорий, куда должны были, согласно этому декрету, отправиться гонцы, является комбинацией традиционного перечисления местностей, которые входили в Афинский морской союз, и тех территорий, которые не были зависимы от Спарты и входили в Дельфийскую амфиктионию¹⁸. Афины в этом декрете ясно показывали свои амфиктионистские устремления¹⁹. Собственно, этот декрет можно характеризовать как попытку заменить Дельфийскую амфиктионию на общегреческую лигу во главе с Афинами²⁰. Конгресс, как известно (Plut. Per. 17. 4), не состоялся, якобы по причине противодействия Спарты.

Одной из основных причин созыва конгресса Периклом было желание получить одобрение дальнейшего сбора с союзников фороса, ведь если мир с Персией был заключен, то требовался пересмотр и подтверждение существующей практики в новых условиях²¹. В инициативе Перикла можно увидеть также попытку отстроить афинские храмы за общегреческий счет (ибо Афины пострадали от персидского нашествия более других полисов)²². В конечном итоге, проведение подобной общегреческой акции в Афинах сделало бы их не только политическим руководителем греков, но и религиозным центром всей Греции, а не только Первого Афинского морского союза.

Необходимо отметить, что именно в эти годы наблюдается усиление конфронтации между афинским полисом и дельфийским оракулом²³. Инициатива созыва конгресса в Афинах явилась, с одной стороны, попыткой афинского руководства нанести решающий удар по авторитету Дельф, а с другой – стала одной из причин дальнейшего ухудшения отношений между влиятельнейшим оракулом Греции и полисом-гегемоном крупнейшего союза.

Как уже упоминалось, инициатива Перикла по созыву съезда представителей всех эллинских полисов в Афинах провалилась, но вопросы, обсуждение которых на нем предполагалось, требовали своего решения. Особенно же актуальным становился вопрос о восстановлении храмов.

Для осуществления этой программы Перикл якобы провел в народном собрании постановление, позволившее афинянам использовать сумму в 5 тыс. талантов из общесоюзной казны, в которой хранились средства, собранные с союзников по обложению Аристида, на финансирование строительства (Папирусный декрет. v. 5–9)²⁴. Передача подобных сумм в казну Афины хорошо согласуется с дебатами об использовании Периклом фороса на строительную программу. Схолий (или его эпитома) к речи Демосфена «Против Андротиона», содержащийся в довольно плохо сохранившемся папирусе Anonimus Argentinesis, из которого почерпнута информация, не сообщает, как конкретно это было осуществлено. Наиболее вероятно, что средства были переданы из союзной казны в казну Афины, став, таким образом, доступными²⁵. Папирус, источник наших сведений, является очень поврежденным и восстановление его Б.Д. Мериттом и Х.Т. Уейд-Джери нельзя признать окончательным.

Этими же авторами было сделано предположение, что декрет должен быть датирован позднее 450/49 г., но, несомненно, ранее начала строительства в 447/46 г. Кажется маловероятным, чтобы Перикл шел на такой риск, как трата средств союзной казны на постройки, в то время как государство находилось в состоянии войны с грозным соперником – Персией. Каким мог быть повод для столь значительных трат, если не заключение мира?

Косвенным подтверждением заключения мира служит отсутствие списка сбора фороса за 449/48 г. На наш взгляд, маловероятно, чтобы Афины в этом году отменили сбор фороса совершенно²⁶. Более привлекательной выглядит точка зрения, что весь форос за этот год, а не только ритуальная часть в размере шестидесятой доли, был полностью передан в казну Афины²⁷. Однако согласиться с тем, что он был передан храму Афины-Ники²⁸, мы не можем, ибо тогда все же остается неясным, почему, несмотря на существенные финансовые вливания, этот небольшой храм Афины-Победы не был построен вплоть до 20-х гг. V в., так поздно после заключения мира с Персией.

Таким образом, можно сказать, что Плутарх оказывается прав, когда приводит мнение, что именно использование средств, полученных от союзников, позволило Периклу осуществить свою строительную программу. Однако от его внимания ускользает тот факт, что наиболее вероятный источник средств Перикла представлял собой священную казну Афины и основное предназначение денег, в ней хранившихся, было соответствующее – трата на культовые цели. Формально нельзя обвинять Перикла в тратах на постройки фороса союзников, но фактически средства священной казны Афины были сформированы во многом за счет союзников.

Афиняне²⁹ представляли себе эту ситуацию несколько иначе, чем современные исследователи. Если государство обеспечено защитой и всем необходимым, то следует тратить деньги на то, что впоследствии принесет известность и славу (Plut. Per. 12). Действительно, если к этому времени был заключен мир с Персией, то вполне оправданным выглядит желание Перикла обратиться к благоустройству и украшению полиса, проблемам, которые были отложены на неопределенный срок из-за состояния войны.

Но в данном случае речь идет об украшении только акрополя Афин, а не всех полисов союза. В этом следует видеть подтверждение предположения, что здесь мы встречаемся с отношением к союзу не как к объединению равноправных полисов, а как к формирующейся державе, где полис-владыка мыслится центром, воплощением всей общности. Возможно, что именно неудачная попытка созыва конгресса всех эллинов в Афинах была тем мудрым пропагандистским шагом, который сделал в глазах союзников строительную программу выполнением долга перед богами, придал ей особый религиозный оттенок³⁰.

Последовательность событий 449-447 гг. (созыв конгресса, папирусный декрет, конфронтация с Дельфами, отсутствие списка фороса за 449/48 г., начало строительства на Акрополе) убеждают нас в том, что им предшествовало нечто, коренным образом изменившее отношения внутри союза, а также повлиявшее на связи Афин с другими полисами Греции. Амбиции Афин резко возросли, как возросла и самоуверенность. Единственным подходящим по хронологии событием, которое могло привести к этим изменениям, является датируемое 450/49 г. заключение соглашения с Персией, по традиции называемое Каллиевым миром.


Примечания