Игра на выживание От
| Вид материала | Документы |
- Игра «Пятнадцать» Игра «Реверси» Игра «Пять в ряд» Игра «Поддавки», 184.89kb.
- Творческая работа по теме: «Игра как средство активизации познавательных процессов, 168.93kb.
- Игра в бисер Издательство "Художественная литература", Москва, 1969, 8794.91kb.
- Уроки с измененными способами организации, 139.22kb.
- Тема игры : «Лесные чудеса», 73.19kb.
- Игра с реальностью всвоем рассказе ╙Игра в бисер√ Герман Гессе гово- рил об особом, 2844.37kb.
- Игра служит эмоциональным фоном. Если постоянно использовать Элементы учебно-познавательных, 138.98kb.
- Игра как средство творческой реабилитации ребёнка с ограниченными возможностями здоровья, 157.82kb.
- Интеллектуальная игра для учащихся 3-х классов, 72.67kb.
- Золотая Ирина Георгиевна, Учитель, моу «Лянторская средняя общеобразовательная школа, 102.4kb.
Забот у нового начальника ОИБ хватало. Во-первых, перебазирование. Засвеченный объект пришлось в темпе перемещать на новое место. Для этого подобрали еще одну усадьбу. Она была даже больше прежней, но несколько дальше от Москвы.
Во-вторых, пришлось заново устанавливать связи с рабочими группами по ключевым проектам. Раньше это делал Кобулов, через отделы ГЭУ. Но теперь Берия решил, что нового начальника ГЭУ в курс дела пока вводить не стоит. ОИБ вывели из состава ГЭУ и замкнули непосредственно на наркома.
Предполагалось, что теперь информация в обе стороны должна идти только через Сергея. Но покойному Кобулову было проще, ибо у него под рукой был весь аппарат ГЭУ, включающий отделы оборонной промышленности, тяжелой промышленности и машиностроения и так далее. А Сергею все приходилось делать самому. Легенда оставалась прежней - передаваемая информация выдавалась за разведданные, а вопросы разработчиков якобы тоже передавались в разведуправление. Для поддержания легенды Сергею выдали удостоверение сотрудника разведуправления НКГБ за подписью Меркулова. К слову сказать, поддерживать легенду сейчас стало проще. Товарищ Берия проводил переориентацию значительной части зарубежной агентуры на столь любимый потомками промышленный шпионаж. Было решено, что тянуть самим все направления науки и техники просто разорительно. Лучше сосредоточить усилия на нескольких прорывных направлениях, а остальное получать по возможности даром, в крайнем случае, покупать. Дело облегчалось тем, что перспективы развития науки и техники были в общих чертах известны. То есть ясно, что именно, у кого и в каком порядке следует красть, а чем можно и пренебречь. Причем именно военные технологии руководство интересовали во вторую очередь. Такие вещи лучше делать самим, благо, что пути намечены. А вот гражданские, или двойного назначения выходили на первый план.
Впрочем, налаживать связи с разработчиками было даже интересно. Кремлевское сидение Сергея порядком утомило, поэтому пообщаться со свежими людьми было приятно. Кроме того, всегда полезно и познавательно посмотреть насколько эффективно используются добытые тобой сведения. И используются ли они вообще.
Взять, например, танки. До этого момента с их разработчиками Сергею сталкиваться не приходилось, ибо занимался он авиацией. Но, пообщавшись лично с конструктором Морозовым, многое понял. Например, что сообщенные инженером сведения по модернизации Т-34 не слишком-то и нужны. Конструкторы и заказчики тоже дураками не были. Еще в прошлом году были проведены сравнительные испытания Т-34 с германским Т-III, и выдано техническое задание на усовершенствование наших танков. В новой машине предусматривалось практически все, о чем сообщил инженер. И торсионная подвеска, и новые катки, и поперечное расположение двигателя, и усиленное лобовое бронирование, и улучшенная оптика, и пятый член экипажа и даже командирская башенка. Опытные образцы Т-34М уже изготовлены и сейчас походят испытания. Но запуск машины в серию пока под вопросом. Проблема в том, что во всем Советском Союзе имеется только один карусельный станок, который позволяет обрабатывать погон башни требуемого диаметра. Да и тот ублюдочный, собранный из частей нескольких других. Шесть подходящих станков заказали в Германии, но первый из них должен быть доставлен в СССР только в начале августа.
- Все же товарищ Сталин мудр, - подумал тогда Сергей. - Сумел в феврале получить у Гитлера кредит аж на 700 миллионов марок. Причем кредит несвязанный, мы теперь по нему массу необходимого стране оборудования и техники получаем.
Большей частью станки, и не только эти карусельные. Еще много мощных прессов, будет теперь на чем детали для пистолетов-пулеметов штамповать, и не только для них. Еще купили завод по производству оптических приборов, а к нему завод по изготовлению оптического стекла. Еще предприятие по производству радиоаппаратуры. Огромное количество оборудования для химической и нефтехимической промышленности. Появилась надежда, что крупный завод по производству высокооктанового авиационного бензина в этом году войдет в строй.
Взамен, разумеется, приходится поставлять Гитлеру сырье. Поставки сырой нефти сильно увеличили. Нефть идет в основном морем из Батуми, а дальше через Сулину по Дунаю. Но нефти у нас хватает, а бензин немцам мы почти не даем, мол, самим мало. И вообще в Германию идут товары с достаточно малым вложенным трудом, а взамен фашисты вынуждены поставлять продукцию с огромным количеством затраченных квалифицированных человеко-часов. Так что чем больше сложного оборудование получит СССР, тем меньше Германия сможет выпустить танков и самолетов. Трудовые ресурсы у нее тоже не безмерные.
А вообще, несмотря на проблемы с выпуском Т-34М, конструкторы танков порадовали. В чертежах у них уже имелась машина довольно близкая к тому Т-44, который описал инженер. Разработка самоходных орудий тоже шла полным ходом, и первые опытные образцы вскоре должны были пойти на испытания. Причем самоходки одновременно делались и легкие и средние и тяжелые. С легкими проблем было больше, ибо подходящей готовой "платформы", как любит выражаться инженер Прутов, для них не было. Поэтому спешно проектировалось специальное шасси. Сергею было приятно, что кое-что из того, что добыло ОИБ, все-таки пригодилось и будет теперь воплощено в реальной технике.
Авиационные КБ Сергей тоже посетил. В том числе и свое родное ЦКБ-29. Работа у авиаконструкторов кипела. Лавочкин корпел над переделкой ЛаГГ под швецовский двигатель с воздушным охлаждением. Ильюшин над двухместным модернизированным вариантом своего штурмовика. Бюро Яковлева вылизывало аэродинамику Як-1 и пыталось его дополнительно облегчить. Одновременно проектировался легкий фронтовой истребитель. Начали проектировать и тяжелый, с мощным пушечным вооружением. У Туполева тоже были успехи, так что вполне возможно его Ту-2 заменит на фронтах будущей войны петляковский Пе-2. Только дорабатывать бомбардировщик, видимо придется уже другим. Сергей знал, что Туполева решено озадачить перспективным проектом стратегического бомбера. Но там пока еще конь не валялся. Кстати, Туполева таки выпустили. Королева тоже. Сейчас оба они помимо чисто конструкторской работы по горло заняты организационными вопросами, касающихся создания и оснащения собственных КБ.
Климова тормознули с М-107 и заставили форсировать М-105 за счет потери высотности. В разговоре с конструктором выяснилось, что сам он к такому повороту отнесся без энтузиазма, мол, ресурс двигателя недопустимо снизится. Но сделал, куда ему деваться, сейчас испытывает. Швецов тоже спешно форсирует свой движок.
Конструкторское Бюро Архипа Люлька перевели из Харькова в Подмосковье и реорганизовали в НИИ авиационных реактивных двигателей. Правда, в русле новых веяний называлось оно нейтрально: НИИ "Вектор". В дальнейшем НИИ предполагалось развернуть в научно-производственное объединение.
Как и советовал инженер, сразу старались все делать солидно, чтобы не кустарничать. Сложности были заранее известны, поэтому сразу подыскали толковых специалистов по турбинам и металлургии. Впрочем, у конструктора и без того оказался неплохой задел. Его двухконтурный турбореактивный двигатель РД-1 оригинальной конструкции был практически готов и даже поэлементно испытан. Правда, инженер Прутов сообщил, что пока это не лучший вариант. Мол, хоть двухконтурные двигатели и экономичнее в части расхода топлива, но начинать следует с одноконтурных. Товарищ Люлька оказался человеком азартным и любопытным. Узнав, что схемы и некоторые тонкости по турбореактивным и турбовинтовым двигателям получены через службу Сергея, сразу начал выпытывать подробности. Одновременно пеняя, что разведчики, видимо по причине недостаточной технической грамотности, упустили ряд важных моментов. Особенно его интересовали материалы, которые империалисты из САСШ использовали в газовой турбине и компрессоре. А так же методы контроля качества лопаток. Микротрещины в лопатках - бич турбинщиков.
Насчет материалов Сергею добавить было нечего. А вот по поводу обнаружения микротрещин инженер недавно кое-что припомнил, микротрещины и в холодильном оборудовании тоже немалая проблема. Информация как обычно ушла к Кобулову, но видно в связи с известными событиями не попала к исполнителям.
Так что пришлось сказать, что империалисты применяют цветную дефектоскопию. Суть ее в том, что полированная поверхность детали покрывается специальным красящимся составом, который обладает способностью легко затекать даже в очень узкие трещины. Потом этот состав тщательно удаляют с поверхности, а на деталь наносится другой состав - проявитель. Он белого цвета и обладает способностью вытягивать краску из трещин. Соответственно, форма и размер расплывшихся цветных пятен указывает на наличие скрытых дефектов металла. Химический состав реактивов инженер, к сожалению, не знал - пользовался готовыми составами.
Но Люлька, тем не менее, очень заинтересовался, сказал, что идея гениальная. Что это умение обязательно надо освоить. Расстались довольные друг другом.
Для того чтобы познакомиться с Курчатовым Сергею пришлось специально слетать на самолете на Урал. Именно там, в Челябинской области планировалось создать основные производственные мощности и научные лаборатории по атомному проекту. По решению Берия при СНК СССР был создан специальный комитет, который возглавил товарищ Вознесенский, и начато создание профильного НПО "Рубин". Курчатова же назначили членом комитета и научным руководителем проекта. Разговор с ним вышел сложный. Курчатов говорил хоть и благожелательно, но Сергей по первым же вопросам понял, что ученый ему совершенно не верит. В смысле не верит, что переданная информация получена разведкой.
Для начала Курчатов поинтересовался, кого именно из ученых американцы привлекли для осуществления своего атомного проекта. Потом начал задавать вопросы о ходе работ, трудностях и перспективах. Сергей как мог, уклонялся от прямых ответов, ссылаясь на драконовские меры секретности у империалистов. А что он еще мог сказать? Что реально атомный проект в САСШ еще и не начат, а большинство из названных Курчатовым имен его зарубежных коллег ныне принадлежат покойникам? Минут через десять разговора ученый не выдержал. Он откинулся на спинку стула и посмотрел прямо в глаза.
- Товарищ Горелов, поймите, так нельзя. Создается впечатление, что все это грандиозная мистификация. А с учетом того, какие в эту мистификацию планируется вложить средства, то лично мне становится просто страшно.
Не можете сказать правду, так и не говорите. А вот врать не надо, тем более так неуклюже. Я встречался с товарищем Сталиным, когда мне предложили эту работу. Он тоже не сказал правды, но хоть обманывать не стал. Мол, примите как данность, что сообщенная вам информация верна процентов на семьдесят и спокойно работайте. А что делаете Вы?
Сергей покраснел, обругав про себя не сориентировавшее его вовремя начальство. Он и не знал, что Курчатов вообще со Сталиным встречался и о чем они там конкретно говорили. В итоге получилось неудобно. Впрочем, сориентировать его было некому: Сталин ранен, а Кобулов мертв. Поэтому и влип.
- Извините, Игорь Васильевич, но товарищ Сталин видимо прав. Примите как данность и работайте. Можно еще добавить: не задавайте лишних вопросов и не получите уклончивых ответов.
- Я понял, - кивнул головой Курчатов. - Но ставлю Вас в известность, что это очень мешает работе. Не я один, знаете ли, многие в недоумении. Ваши объяснения шиты белыми нитками. Мы же ведь не дети, у ученых свои каналы имеются. Люди сомневаются, разговоры идут ненужные. В результате страдает дело.
- Угу, так я вам и сказал, - подумал Сергей, - чуть ли не половина евреев, а у второй половины "свои каналы", то есть широкие контакты за границей: учителя, ученики, друзья и прочие корреспонденты. Евреев, правда, скоро переведут на тюрположение, а с остальными что делать? Доморощенные "Розенберги", которые "из лучших побуждений" сплавят наши атомные секреты за океан, стране совершенно не нужны.
Как говорил инженер Прутов: "Их профессура готова к бою, а наша только и может, что бабочек ловить!".
- Товарищ Курчатов, мне кажется, что Вы не совсем правильно оцениваете ситуацию. Вы и ваши коллеги физики теперь не свободные искатели научных истин, и не члены всемирного братства ученых. Вы сотрудники стратегически важного государственного проекта. Не я виноват, что так случилось. Можете считать, что вам просто не повезло. Занимались бы, например, ихтиологией, и не попали бы под мобилизацию. Продолжали бы работать, как работали. А теперь о международных симпозиумах, поездках за границу и прочих нобелевских премиях придется забыть. И не только Вам, а вообще всем физикам-ядерщикам в мире. Ни одна вменяемая страна в ближайшие лет сто не допустит, чтобы ее атомные секреты утекали на сторону. Со всеми вытекающими последствиями. Так что если кто ведет "ненужные разговоры", а тем более пользуется "своими каналами", то Ваш долг поставить об этом в известность компетентные органы. Товарищам быстро объяснят, как они не правы.
- Вы не понимаете специфики научной работы, - насупился Курчатов.
- Нет, это Вы не понимаете специфики научной работы над задачами, ценой которых может стать жизнь сотен миллионов людей и само существование нашего государства, - не остался в долгу Сергей.
- Еще ничего не доказано, вполне возможно что атомную бомбу вообще создать не удастся. У меня, по крайней мере, остаются сомнения. Несмотря на ворох странных материалов, которые неизвестно откуда взял многоуважаемый НКВД. Извините, но вы не специалисты. Я хоть по заграницам и не разъезжал, зря меня в этом упрекаете, но с ситуацией в физике ядра хорошо знаком. Так вот: в ваших бумагах полно вещей, которые, готов поклясться, в настоящее время неизвестны научному миру.
- Это и хорошо, что за границу не ездили, - заметил Сергей, - отчасти, поэтому вас на этот пост и назначили. Не верите? Ну и не верьте! Можете считать, что сведения получены от марсиан в порядке интернациональной помощи.
Но я со всей ответственностью заявляю, что сведения эти верные. Атомную бомбу создать можно, а значит и нужно. Термоядерную тоже. Это вполне реально, это необходимо сделать в кратчайшие сроки. Так что кончайте ломать голову над всякой ерундой, а лучше постарайтесь оправдать оказанное Вам партией и правительством доверие. А мы соответственно постараемся оказать Вам посильную помощь. Может, перейдем к конкретным вопросам? Какие у Вас в данный момент имеются сложности?
Сложностей, как и предполагалось, хватало. Сергей все дотошно записал, хоть и понимал, что на большую часть вопросов ответов атомщики не дождутся. Например, очень сомнительно, что инженер Прутов возьмется делать за них расчеты критической массы урана и сложных физических процессов ядерного взрыва.
На то есть математики, математиков привлекли лучших, вот пусть и считают.
Обратно в Москву Сергей опять добирался самолетом, укачало его при этом основательно, все проклял.
Глава 12
Вернувшись в Москву и разобравшись с неотложными делами, Сергей наведался на дачу к инженеру Прутову. Нашел его у речки с удочкой. Поздоровался и присел рядом на корточки.
- Ну, как? Клюет?
- С переменным успехом. С чем пожаловали?
- Был у Курчатова, - сообщил Сергей.
- И как у них там?
- Дело движется, но есть сложности.
- Понятное дело, как без сложностей. А конкретно?
- Вы сообщили, что в установках по разделению изотопов используется газообразный тетрафторид урана. Курчатов говорит, что это невозможно. У этого вещества температура плавления более тысячи градусов. Возможно, имелся в виду гексафторид?
- Возможно, я не химик, мог и ошибиться. Посмотрите у себя в талмудах, помнится, что эта информация шла под сноской "вроде".
- Уже посмотрел. Точная формулировка была "если не вру".
- Выходит, что соврал, - пожал плечами инженер. Расстроенным он вовсе не выглядел. - Если тетрафторид не подходит, а подходит гексафторид, значит надо поправить. Что фторид урана я помню точно. А какой он там по счету....
- Ясно, поправим. - Сергей помолчал, глядя на поплавок. - У Курчатова большие сложности с расчетами. Очень трудоемкие вычисления.
- Не удивительно, - хмыкнул инженер, - и это еще цветочки. Вот когда ракетчикам понадобиться считать траектории, тогда и вовсе худо будет.
- А что вы посоветуете? Как решалась эта проблема в вашей истории? У нас? В САСШ?
- Ну, приглашали хороших математиков. Математики разрабатывали оптимальные с точки зрения трудозатрат и точности методики расчетов, потом по этим методикам куча людей крутила рукояти арифмометров. Много ошибок, многократные перепроверки. Так и мучались. А вообще электронно-вычислительные машины нужны. Ну, вы в курсе. Вам про них видимо все уши прожужжали. Есть прогресс?
- Дело движется. Институт вычислительной техники уже создан, начали работу. Разведка получила указания собрать всю возможную информацию по зарубежным достижениям этой области. Особое внимание разработкам фирмы IBM. В Германии тоже есть наработки. Но их заполучить сложнее.
- Неплохо, IBM потрясти, конечно, надо. Обратите внимание на перфокарты, они еще не одно десятилетие использоваться будут. Перфораторы и считыватели надо скопировать. Но это периферия, с процессорами у американцев пока у самих не очень. Еще многие годы работы нужны, чтобы нечто путное изготовить.
Сергей вздохнул, - Жаль, что ни один из ваших компьютеров нам не попал. Нашли только обгорелые и расплавленные обломки.
- Действительно жаль, - согласился инженер. - Очень бы пригодились.
- Кстати, - он неожиданно оживился, - а мобильные телефоны уцелели? У меня в кармане точно был. В наше время эти игрушки считай у каждого.
- Мобильные телефоны? - переспросил Сергей. - Нашли с десяток, два из них повреждены. Еще пару карманных электронных калькуляторов, но на них одна арифметика. А при чем тут телефоны?
- В этих аппаратах стоит достаточно мощный процессор, с производительностью порядка нескольких сотен миллионов операций в секунду. А, например, знаменитая советская ЭВМ БЭСМ-6, созданная в середине 60-х годов на элементной базе полупроводниковых транзисторов, имела быстродействие порядка одного миллиона операций в секунду. Размером она была кубометра в три. И тогда это было, чуть ли не фантастикой.
- Любопытно, - воодушевился Сергей, - а почему вы раньше не сказали? И не только вы. Подождите, сейчас припоминаю. Был же разговор по поводу этой техники. Этот ваш пацан, который "типа почти программист" еще сетовал, что ничего путного не уцелело. Что свой "ноутбук" в панике в салоне оставил, и что никто из спасшихся не захватил с собой даже "смартфона". Это, как я понял нечто вроде маленького компьютера. А телефоны по его словам в этих целях использовать нельзя. Или все же можно?
Инженер хмыкнул. - Вопрос сложный. Располагая полной документацией на конкретную модель, несомненно, можно. Не имея означенной документации, весьма проблематично.
- А в чем сложности?
- Как я понял, специалиста по языку ассемблера у вас нет? Протоколы связи тоже неизвестны. То есть, процессор-то мы имеем, но вот как ему отдавать команды непонятно. Разобраться придется методом научного тыка, а это долгая и кропотливая работа. Но попробовать, думаю, стоит. Представьте, что вам в руки попал космический корабль высокоразвитой инопланетной расы. Да, совершенно непонятно как эта штука работает, включая даже то, что неясно, где у нее перед, а где зад. Но если знаешь, что человечество достигнет такого уровня лет через тысячу, то разбираться все равно надо. Вдруг повезет и машиной удастся воспользоваться. Несмотря на опасность взлететь на воздух, нажав не на ту кнопку.
Так и здесь. Мы знаем, что еще лет тридцать процессоры этих телефонов будут самыми мощными вычислителями на планете.
- Хм, - Сергей задумался, - а зачем вообще в этой игрушке вычислитель такой мощности?
- Нужен, вообще-то при кодировании и раскодировании сигнала он решает достаточно сложную математику. Обратное преобразование Фурье, кажется, да еще в режиме реального времени. Плюс к тому стало модно вешать на телефон разные сервисные программы. Игры, например, требуют немалых ресурсов.
- Ясно, но я так и не понял реально воспользоваться этими вашими процессорами или нет? И что для этого нужно?
- Думаю, что реально. В конце концов, эта техника сделана не пришельцами из космоса, а людьми. Если уж язык майя расшифровали, то и с языком ассемблера должны справиться. Хотя это может занять пару тройку лет.
Что нужно? На первом этапе небольшая команда толковых ребят, человека три, хороший осциллограф. Еще нужно будет какое-то примитивное устройство для ввода информации. Например, перфоленту протягивать через фотоэлементы. Клавиатуру выносную надо сделать, а то штатная мелкая и долго не протянет. Систему для фотографирования экрана. С процессором лучше работать через порты USB или RS232, тогда сжечь его маловероятно. Вот только какие там рабочие частоты? В общем, надо разбираться. Проблем наверняка будет масса, но решить их можно. Шансы неплохие.
- Ясно, - Сергей задумался. - А если получится, как вы говорите, расшифровать этот ваш "ассемблер", пусть и через пару лет, тогда что? Можно будет делать расчеты?
- Естественно, но как быть с секретностью вам лучше знать.
- А могут быть сложности?
- Сложности будут, а как иначе работать? По-хорошему вокруг каждого процессора может вырасти целый НИИ. Во главе ясное дело солидный академик, под его началом несколько хороших математиков. Математикам работы будет много. Появление высокопроизводительной вычислительной техники потребует новых разделов в математике. Численное интегрирование, численное решение дифференциальных уравнений, корреляционный анализ и всякое такое. Программы надо будет писать, и отлаживать, для этого потребуются программисты. Девочки-операторы в немалых количествах. Вокруг процессора будут стоять периферийные устройства отечественного производства. Чтобы поддерживать их в работоспособном состоянии опять же понадобятся люди. В общем, вырисовывается вычислительный центр с сотнями суетящихся сотрудников.
- Да, картинка впечатляющая. А как ни будь потихоньку нельзя? В смысле, только самые важные расчеты делать. В ограниченных количествах?
- А кто эту важность определять будет? Вы что? Ученых не знаете? Им дай палец, тут же всю руку откусят. Допустим, "тихонько" рассчитаете параметры траектории первого искусственного спутника земли. Его успешно запустят. А когда понадобится второй запускать? Что вы им скажете? Мол, дальше ребята сами, на логарифмической линейке считайте?
- Ладно, подумаем, - подвел итог Сергей. - Дело такое, что надо с руководством посоветоваться. Но в любом случае попробовать придется. Хотя бы первый этап, там людей понадобится немного, расходы тоже невелики. Если не получится, то нечего и копья ломать. А если получится.... Кстати, сами за это дело не возьметесь?
- Если прикажут, то возьмусь. Но в электронике я не спец, в программировании тоже плаваю изрядно. И вообще это работенка для молодых и любопытных. А этот "типа программист" с коим вы не удосужились меня познакомить из соображений перестраховочной паранойи? Может лучше он?
- Может и лучше. Но он нам этого варианта вообще не предложил. Будем теперь разбираться почему. То ли специалист липовый, то ли....
- Да ладно вам, - усмехнулся инженер, - думаю, что дело тут не в попытке саботажа. Просто молодежь у нас пошла избалованная, привыкшая к легким путям. Варианты, предусматривающие несколько лет кропотливой работы, без гарантии успеха отбрасывает как невозможные на подсознательном уровне. Кстати, вполне возможно, что с языком ассемблера он шапочно знаком. Может, даже писал на нем небольшие программы. В смысле учить не учил, но если есть под рукой соответствующие руководства, то это не сложно. Со справочником в руках и я бы справился. Без руководства гораздо сложнее, но приз того стоит. Возможность использовать высокопроизводительную вычислительную технику - стратегическое преимущество. Вполне вероятно, что это преимущество существенно поможет нашей стране занять достойное место в мире, а может и спасет ее от гибели. Такими шансами не разбрасываются!
Вернувшись на Объект, Сергей приказал привести к себе в кабинет "типа программиста", Владислава Валерьевича Тарасова, молодого веснушчатого парня восемнадцати лет отроду.
- Гражданин Тарасов, у меня есть к вам ряд вопросов.
- А почему это "гражданин"? - насторожилось молодое дарование. - Чего я сделал-то?
- Дело не в том, что вы сделали, а в том, что не удосужились сделать. Что, знаете ли, наводит на мысль о сознательном саботаже.
- Каком еще саботаже? - задергался парень. Было видно, что он не знает, куда деть руки. - На все вопросы отвечаю. Ну, если знаю. Бумаги кипу исписал.
- А мобильные телефоны?
- А что телефоны? Я все про них рассказал. Даже смотрел. В смысле, нет ли в них каких полезных программ. Так их там и нет, одни никчемные игрушки. Теперь дело за вашими спецами. Пусть курочат, может чего полезного надыбают.
- Речь идет об использовании процессоров мобильных телефонов в качестве мощных вычислителей. Почему вы не сообщили нам о такой возможности?
- Чего? Ну, вы даете! Я об этом первым делом подумал, только фигня все это. Ничего не получится! Вот если бы мануал на эти девайсы был, тогда можно было бы попытаться их юзать. А без манула....
- Тихо, - оборвал парня Сергей. - Теперь еще раз, медленно и по-русски. Почему не получится?
- Ну, бумаг на эту технику нет. А без бумаг непонятно как с этим процессором общаться. Язык неизвестен, понимаете? И периферийных устройств тоже нет. То есть ни ввести ничего, ни вывести. Хотя, вывести что-то можно, дисплей есть. Но неудобно.
- А какой там язык? - поинтересовался Сергей. - Ассемблера?
- Откуда вы...? А, ну да.... Ну, ассемблера, а толку?
- А вы его, конечно, не знаете и никогда не пользовались?
- Так его никто кроме узких спецов и чекнутых хакеров не знает. Зачем парить себе мозги, когда можно мануал посмотреть. Если уж очень приспичит хитрую прогу написать.
- А вы смотрели? Писали?
- Ну, смотрел. Ну, писал пару раз по случаю. Так ведь не помню не фига! А мануала нет!
- Вот и отлично! Займетесь дешифровкой языка. Методом, так сказать, научного тыка. Два дня на размышления. Потом сообщите, что вам для этого понадобится. Какие специалисты, какая аппаратура и так далее. Задача: дешифровать язык процессора с тем прицелом, чтобы можно было выполнять сложные инженерные расчеты. Дополнительное условие: процессоры жечь недопустимо, других взять, как понимаете, негде. Год сроку!
- Офигеть! Из дерьма конфетку хотите сделать? Вы хоть представляет....
- Хотим! - отрезал Сергей.- Нам эта конфетка нужна позарез.
- А почему я? Вот кто вам это присоветовал, пусть тот и корячится! Если такой умный!
- Так вы сами сказали, что программист. Кому, как не вам этим делом заниматься? Так что вперед!
- Да я....
- Молчать! Отставить разговоры! Это приказ! Завтра к вечеру план мне на стол! Кругом! Шагом марш! - Конопатый программист пулей вылетел за дверь.
- Вот так вот! - усмехнулся Сергей. - Распустились там при гнилой буржуазной демократии. Умники! А у нас тут порядки простые. Если партия говорит надо, то делай дело и помалкивай. А за результаты обязательно спросится.
Настроение изрядно поднялось. Хотя пока все и зыбко, и результат не гарантирован, но дело представлялось весьма перспективным. Расходы на первом этапе будут невелики, если не считать нервов этого "программиста", но в случае удачи страна получит огромное преимущество перед врагами. Пусть не сразу, пусть через пару лет, но тем не менее.
- А что эти пара лет? По другим стратегическим проектам времени до конкретного результата еще больше уйдет. И расходы будут просто фантастическими. А тут, считай, задаром. Руководство должно оценить! Так что не зря в аэроплане блевал, полет оправдался. Надо будет почаще с разработчиками общаться, глядишь, еще полезные идеи появятся. Завтра по плану к Королеву наведаюсь, тоже интересно. А пока....
Сергей вздохнул. Пока предстояло менее приятное дело. Писать еженедельный подробный доклад на имя товарища Берия. А товарищ Берия, надо сказать, человек придирчивый. Пустой болтовни и неточностей в докладах не переносит.
Тем более, что в данном конкретном докладе Сергей собирался изложить свои соображения в части повышения эффективности взаимодействия его собственного ОИБ, внешней разведки и разработчиков. Близко пообщавшись с последними, нельзя было не признать правоту инженера Прутова. Тот еще когда говорил, что в данном вопросе полный бардак. Ученые и инженеры запрашивают, в общем-то, ненужную им информацию, разведка тратит на получение этой ненужной информации силы и средства, зря рискует людьми. А ведь ОИБ, учитывая сведения из будущего, вполне может, как любит выражаться инженер Прутов, сделать экспертную оценку. На что действительно стоит тратить время, а без чего вполне можно обойтись. Суеты будет меньше, а толку гораздо больше. Только вот Меркулову, как Сергей предполагал, такой подход к делу может не понравиться. Что ни говори, а это вторжение в его епархию. До сих пор его люди работали с разработчиками напрямую. А тут вклинивается какое-то ОИБ и замыкает все на себя. Тем более, что о сути деятельности ОИБ Меркулова в известность не поставили. Могут возникнуть ненужные трения с руководством НКГБ. Ссориться с НКГБ Сергею совершенно не хотелось. Пусть лучше Берия с ними объясняется. А для этого все надо было хорошо аргументировать и заранее предложить подходящую легенду, объясняющую необходимость введения новой схемы.
Над докладом Сергей корпел часа три, закончив его уже поздно вечером. Перед сном успел наскоро просмотреть газеты. Обстановка в мире все более накалялась. В ответ на занятие британскими частями иранских нефтепромыслов, было объявлено, что в соответствии со статьей 6 советско-персидского договора 1921 года Советский Союз вынужден ввести войска в северный Иран. На Средиземном море разгоралась серьезная схватка. Пользуясь тем, что патрулирование значительной части Атлантики и обеспечение режима эмбарго там принял на себя флот Соединенных Штатов, англичане ввели в Средиземное море основные силы Гранд-Флита, плюс к тому перебросили туда значительную часть авиации из метрополии. Германия тоже добавила два авиакорпуса. Сообщалось о масштабных сражениях на море и в воздухе и значительных потерях противоборствующих сторон.