С. Серебрянников, аспирант кафедры поуд мгимо(У) Особенности гражданского процесса накануне судебной реформы 1864 года

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Р. Радуто Аспирант кафедры поуд мгимо(У) Понятие уголовного процесса в юридической, 236.27kb.
• С. Серебрянников аспирант кафедры, 392.43kb.
• Особенности судебной реформы в восточной сибири (1864 1896 г.), 264.3kb.
• Программа учебного курса «Основы Адвокатуры в российской федерации», 114.02kb.
• Альтернативного Разрешения Споров. Лазарева О. В. юрист, аспирант кафедры Гражданского, 2135.24kb.
• Устава Гражданского Судопроизводства 1864 года. Значение французского процессуального, 894.82kb.
• Программа по курсу «Политика в пространстве интернета» для студентов факультета политологии, 131.48kb.
• Пояснительная записка Составитель: доцент кафедры гражданского права и процесса Булгакова, 129.48kb.
• Власов Александр Юрьевич Аспирант кафедры гражданского права и процесса учебно-методический, 1977.58kb.
• Образ демократии в массовом сознании (на примере г. Тулы), 138.54kb.

С.Серебрянников,

аспирант кафедры ПОУД МГИМО(У)

Особенности гражданского процесса

накануне судебной реформы 1864 года


Гражданское судопроизводство в первой половине ХIХ столетия имело множество недостатков. Главнейшими из них были: медленный ход рассмотрения гражданских дел, установление различных формальностей и существование письменной системы. Эти изъяны, имеющие внешний характер, были следствием существования целого ряда пороков внутреннего характера.

К недостаткам гражданского судопроизводства современники также относили низкий умственный и нравственный уровень личного состава суда и нищенские оклады жалованья по ведомству Министерства юстиции, порождавшие непомерное взяточничество практически во всех судебных местах. Производство по гражданским делам, осуществляемое полицией, именовалось гражданским следствием, цель которого состояла в том, чтобы «посредством собираемых разного рода доказательств, фактов и данных разыскать или доследовать, насколько это возможно, истину событий, составляющую предмет тяжбы или иска. Таким образом, гражданское следствие, составляя главное основание для действий суда, служит ему несомненным руковод­ством к открытию в гражданском деле правды и вместе с тем не только к определению действительности причиненного вреда и убытков, но и к постановлению мер справедливого возмездия».ru/sciense/dis/Autoref/446.php - _ftn7, как справедливо отмечал один из современников-цивилистов.

Полиция не только рассматривала отнесенные к ее ведению гражданские дела, но и осуществляла вмешательство в рассмотрение гражданских дел, которые по закону находились в ведении суда.

К недостаткам дореформенного гражданского судопроизводства современники относили и «существование следственного процесса, коим неправильно применяются к гражданским делам формы процесса уголовного».

Среди недостатков гражданского процесса и гражданского процессуального законодательства называли, в частности, неточность, неполноту правил о доказательствах и право суда назначить присягу стороне как судебное доказательство.ru/sciense/dis/Autoref/446.php - _ftn9.

Дореформенный гражданский процесс был построен на принципе строгой письменности. Спор между сторонами проводился на основе состязательных бумаг, подаваемых в суд.

В русском дореформенном суде под покровом государственной власти существовало полное гражданское бесправие. Разнообразие форм процесса (общий, четыре главных и шестнадцать особенных), господство следственного начала, письменности, связанной со строгим соблюдением разнообразных и трудных бумажных форм, формальная теория доказательств и необходимость обращения к законодательной власти в случае неясности или неполноты законов – таковы основы этого процесса до Судебных уставов 20 ноября 1864 года.

Одним из существенных недостатков гражданского судопроизводства была зависимость судебной власти от администрации.

Гражданское судопроизводство исследуемого периода страдало от смешения полицейской и судебной власти, от существования различных сословных судов, от чрезвычайного замедления окончательного решения дел вследствие продолжительности и разнообразия сроков, установленных для совершения различных судебных действий, а также вследствие того, что тяжущиеся не были ограничены в праве подавать возражения, опровержения. Гражданское судопроизводство страдало от применения к нему форм уголовного судопроизводства, так называемого следственного процесса, вследствие чего суды могли сами давать справки, без требования сторон, а также от чрезмерного письмоводства и устранения гласности судопроизводства – дело решалось канцелярским порядком, ущемляя права тяжущихся.

До издания Судебных уставов действовали процессуальные законы, помещавшиеся во второй части Х тома Свода законов, а впоследствии перенесенные во вторую часть ХVI тома. Они представляли собою по большей части механические соединения разновременно изданных узаконений от Уложения 1649 года до середины ХIХ столетия. Неудовлетворительность их была осознана вскоре после издания Свода законов, так что вместе с составлением Уложения о наказаниях 1845 года начались работы по подготовке реформ судов и процессуальных порядков.

Созданные судебными уставами 1864 г. общие и мировые судебные учреждения заменили сложную и запутанную систему дореформенных судов. Эта система, восходившая корнями к Учреждению о губерниях 1775 г., не удовлетворяла ни одному из главных требований рационального судоустройства. Суды не были выделены в особое ведомство, а входили в состав общей администрации, вследствие чего не пользовались ни самостоятельностью, ни несменяемостью (Общ. губ. учр., изд. 1857 г.). Притом, будучи обязаны применять законы по их буквальному смыслу, они должны были, в случае сомнения в смысле закона, обращаться за разъяснением к высшей инстанции, которая, в свою очередь, не имела права самостоятельно устранить сомнение, а обязана была "представлять по порядку своему начальству", пока вопрос не переходил на разрешение законодательной власти, принимавшей, таким образом, в нарушение принципа разделения властей, непосредственное участие в отправлении правосудия. Далее, судебные учреждения были многочисленны, разнообразны и носили сословный характер: как личный состав, так и компетенция их изменялись в зависимости от принадлежности тяжущихся к тому или иному сословию. Кроме того, деятельное участие в отправлении гражданского правосудия принимала полиция. Инстанций было много, так что сколько-нибудь ценные и сложные дела перерешались не менее пяти-шести раз. Личный состав судей был низкого уровня, а служебное положение их жалко. Судьями могли быть лица без всякого образования, малограмотные и даже совершенно неграмотные. Они находились в полном подчинении у губернской администрации и были материально не обеспечены.

Первую инстанцию составляли уездные суды (для дворян), надворные (в столицах для разночинцев), магистраты и ратуши (для городских обывателей), а также полицейские под разными названиями (земских судов, управ благочиния и др.) и полицейские чиновники (исправники, становые приставы). Второй инстанцией служили палаты гражданского и уголовного суда; третьей - департамент Сената; четвертой - общее собрание департаментов Сената; пятой - комиссия по принятию прошений на Высочайшее имя; шестой - Государственный совет. Кроме того, в разрешении некоторых категорий дел принимали участие казенные палаты, палаты государственных имуществ, министры, обер-прокуроры и другие учреждения и лица, так что число инстанций удваивалось.

В земских судах участвовали наряду с полицейскими чиновниками выборные заседатели от дворян и от поселян ведомства государственных имуществ, а в управах благочиния - заседатели по выбору городских обществ. Но заседатели, в особенности поселяне, не могли оказывать сколько-нибудь заметного влияния на отправление правосудия, которое сосредоточивалось всецело в руках полицейских чиновников, находившихся в полном подчинении у своего начальства, обремененных многочисленными, чисто административными обязанностями и не подготовленных к выполнению судебной функции даже в самых скромных размерах.

В уездном суде участвовали под председательством уездного судьи, назначавшегося правительством, два заседателя от дворянства и два от поселян; первые принимали участие в разрешении всех дел, а вторые - только тех дел, которые касались поселян. Председатели палат гражданского и уголовного суда назначались Высочайшей властью из числа кандидатов, избранных дворянством; товарищи председателей назначались Высочайшей властью по представлению министра юстиции; два заседателя избирались дворянами и два городскими обществами. Но ни от кого из членов этих судебных мест не требовалось юридического образования (Уст. о службе по выбор., изд. 1857 г.). В самом Сенате, во всех его семи департаментах вместе, было незадолго до судебной реформы всего 6 сенаторов, окончивших юридический факультет. Для заседателей никакого вообще образовательного ценза не было установлено, так что ими могли быть и в действительности бывали лица неграмотные. В служебном отношении председатели палат числились по должности в пятом классе, заседатели палат - в седьмом, уездные судьи - тоже, а заседатели уездных судов - в девятом. Материальное положение всех их было крайне неудовлетворительно. Председатели палат получали от 1120 до 1500 руб. в год (вдвое меньше, чем управляющие палатами государственных имуществ и в три с половиной раза меньше, чем председатели казенных палат), заседатели - около 300 руб., секретари - около 500 руб. На содержание же канцелярий отпускалось так мало, что в некоторых судах чиновники канцелярий получали всего по 60 коп. в месяц, т. е. по 2 коп. в день. Судебные учреждения входили в состав общих губернских учреждений и подчинялись в отношении надзора, ответственности и увольнения таким же или почти таким же правилам, как и органы администрации.

Так как служебное и материальное положение выборных судей не представляло ничего заманчивого, то, само собой разумеется, не могло и привлекать на эти должности сколько-нибудь выдающихся людей. Дворянство тоже не дорожило своим правом участвовать в пополнении судебной магистратуры и руководствовалось при выборах не достоинством кандидатов, а партийными и иными посторонними соображениями. При столь неудовлетворительном составе судов, при неподготовленности их к отправлению правосудия и, вдобавок, при том значении, какое было придано законом судебной канцелярии, обязанной заботиться о разъяснении обстоятельств дел и составлять докладные записки, центр тяжести по производству дел переместился, естественным образом, с судей на канцелярию. "Все зиждилось на секретаре, он и был вершителем дела, он писал журналы, а прочие члены если и являлись в суд, то только для подписи оных".

Служебная зависимость судей и тем более секретарей от администрации лишала их возможности действовать самостоятельно и открывала простор для разного рода посторонних влияний. Даже относительно столицы один современник удостоверяет, что "едва ли какое-либо судебное дело, сколько-нибудь выходящее из ряда обыкновенных и касающееся какой-либо выдающейся личности, не сопровождалось быстрыми и особыми какими-либо энергичными распоряжениями административных мест и лиц". Другим способом влияния на судей и канцелярию, доступным и для лиц без связей, была взятка. "Жалование судей и канцелярских чиновников, - писал Филиппов, - достаточно им едва на наем квартиры, а в больших городах не может удовлетворить и этой потребности. Поэтому неудивительно, что поступающий в канцелярию суда или в судьи рассчитывает на доброхотные приношения или прямо на явное взяточничество и вымогательство". Высшее начальство относилось снисходительно к "безгрешным доходам" чинов судебных мест, и сам министр юстиции, совершавший рядную запись в пользу своей дочери в крепостном отделении петербургской палаты, приказал директору департамента дать надсмотрщику сто рублей.

Наиболее наглядно состояние гражданского судопроизводства видно при анализе действовавшего в то время Свода законов Российской империи 1832 г. (изд. 1857 г. т. Х. ч. 2).

Свод законов был составлен по повелению Николая I в 1832 г. Работа велась на протяжении семи лет, начиная с 1825 г., и включала два этапа.

Сначала собрали и издали все существующие законы, потом из них выделили лишь действующие и соединили их в единообразный свод. Этот этап завершился в 1830 г.

На втором этапе (1830-1832 гг.) "все законы, начиная с Уложения 1649 года по 1 января 1832 года в течение 183 лет изданные, и при разнообразных изменениях времени сохранившие по ныне силу их и действие, были разобраны по родам их и отделены от всего, что силою последующих узаконений отменено... соединены в одно целое, распределены в Книги по главным предметам дел правительственных и судебных"¹.

Законы гражданские были разделены на два разряда и собраны в книгах V и VI Свода².

М.М. Сперанский так объяснял порядок разделения законов: к первому разряду принадлежали все законы, которыми определялись права гражданские, т.е., "во-первых, законы, коими устанавливается порядок прав и обязанностей семейственных; во-вторых, законы, коими устанавливается порядок приобретения и укрепления прав в имуществах; в-третьих, порядок действия сих последних прав в особенном отношении их к Государственному и частному кредиту, к торговле, к промышленности и проч.

Отсюда три вида Гражданских Законов:

1) Законы союзов семейственных.

2) Общие законы об имуществах.

Сии два вида означаются, по принятому обычаю, общим именем Законов Гражданских. К ним присоединяются Законы Межевые, которыми определяется порядок развода границ владения.

3) Особенные законы об имуществах, означаемые по главной цели их под именем Законов Государственного Благоустройства или Экономии.

Ко второму разряду Гражданских законов принадлежат законы, которыми охраняется действие прав мерами порядка Гражданского, таковы суть:

1) Законы о порядке взысканий по делам бесспорным.

2) Законы судопроизводства общего гражданского, и особенных: межевого и торгового.

3) Законы о мерах гражданских взысканий.

По тесной связи законов сего разряда с первым, все они распределяются по своим местам между законами первого разряда"³.

В последнем издании Свода законов (1857 г.) законы гражданские были помещены в том Х и делились на три части.

Первая часть под названием "Законы гражданские" включала в себя собственно законы гражданские, определяющие семейные права и обязанности; порядок приобретения и закрепления прав на имущество; права и обязанности, возникающие из обязательств по договорам.

Вторая часть именовалась "Законы о судопроизводстве и взысканиях гражданских" (далее - Законы о судопроизводстве) и состояла из трех книг⁴. Книга первая была посвящена порядку производства гражданского суда в делах бесспорных. Книга вторая - порядку производства гражданского суда в делах спорных. Книга третья устанавливала порядок взысканий гражданских - порядок наложения и снятия запрещений на недвижимое имущество, ареста на движимое имущество, порядок описи, оценки и публичной продажи имущества, личного задержания должников и т.п.

Третья часть состояла из законов межевых.

Как отмечал И.Е. Энгельман, "составители Свода Законов под заглавием "Законы о судопроизводстве и взысканиях гражданских" (2 ч. Х т.) механически соединили постановления Х главы Уложения 1649 г. и противоречивые законы, указы и правила позднейшего времени.

Книга 1, о производстве гражданского суда в делах бесспорных, составлена по законам Екатерины II и позднейшим указам.

Книга II о производстве по делам спорным составлена на основании Уложения 1649 г. и других указов, но руководящей нитью в ней проходят цитаты из краткого изображения процессов Воинского Устава. ...

Книга III о гражданских взысканиях составлена на основании разных указов XIX столетия"⁵.

Общее число статей Законов о судопроизводстве составляло 2282. Однако количество не отразилось на качестве норм, регулирующих порядок гражданского судопроизводства.

Согласно нормам Свода законов в гражданском процессе существовали разнообразные формы, порядки, виды судопроизводства.

Нарушенное гражданское право подлежало восстановлению либо в бесспорном (исполнительном) порядке, либо в порядке судебном (спорном), если присутствовал спор о праве (ст. 108)⁶.

Производство дел в бесспорном порядке относилось к ведению органов полицейского управления и было практически совсем исключено из судебного ведения. В бесспорном порядке рассматривался значительный круг дел, к числу которых относились все дела по обидам и по ущербам имуществу (ст. 4); по договорам и обязательствам "законно совершенным" (ст. 3); все дела между казной и частными лицами, за исключением споров о правах на недвижимое имущество (ст. 138).

Спорные дела рассматривались судом либо в производстве примирительном, либо в производстве понудительном. Последнее включало в себя вотчинное и исковое производства⁷.

Вотчинное производство касалось вещных прав на движимое и недвижимое имущество, исковое - споров по договорам и обязательствам, по взысканиям за нарушение прав обидами, убытками и самоуправным завладением (ст. 153 - 155).

Вотчинное судопроизводство могло осуществляться либо порядком апелляционным, либо следственным. Их отличие в том, что при следственном порядке дело переносилось из нижестоящей инстанции в вышестоящую не по просьбе лиц, участвующих в деле, а независимо от таких просьб в порядке ревизии.

В исковом судопроизводстве также различалось два вида производств: производство по неисполненным обязательствам и договорам и производство по взысканиям в обидах, ущербах и самоуправном завладении (ст. 1591-1597 Свода изд. 1832 г.; ст. 153-159 т. Х, ч. 2).

Помимо указанных четырех главных производств (примирительное, понудительное, вотчинное, исковое) существовали еще 18 особенных, "не считая нескольких видов примирительного разбирательства и нескольких форм производств, установленных специальными законами"⁸ (например, производство по форме, установленной Указом от 5 ноября 1723 г.).

По особенным правилам осуществлялось рассмотрение гражданских дел в третейских, совестных, словесных судах.

Кроме того, в Законах о судопроизводстве содержался целый ряд исключительных постановлений для отдельных местностей и народностей Российской империи (ст. 1241 и след.).

В сумме исследователи Законов о судопроизводстве насчитывали 63 порядка судопроизводства по гражданским делам.

Не отличалась простотой и последовательностью законодательного урегулирования и судебная система того времени.

Организация суда, взаимоотношение судебных инстанций, или, как их тогда называли современники, "одиннадцати мытарств", была чрезвычайно сложной и запутанной, основывалась на принципе сословности.

Первую инстанцию составляли уездные суды, магистраты, ратуши, надворные суды, межевые конторы, коммерческие суды. Вторую - палаты гражданские и уголовные, соединявшиеся в небольших городах в одну палату. Наконец, третью представлял Правительствующий Сенат.

На практике инстанций, в которых рассматривалось дело, было значительно больше: "Всякое сколько-нибудь ценное и запутанное дело должно пройти через шесть судебных инстанций:

1) уездный суд, не принимая в расчет предварительного полицейского производства;

2) гражданскую палату, не принимая в расчет заключения палат казенной, государственных имуществ и пр.,

3) департамент сената, не считая заключений министров и предложений обер-прокуроров;

4) общее собрание сената, не считая заключение министра юстиции и консультации, при министерстве юстиции учрежденной;

5) комиссию прошений;

6) наконец Государственный Совет в департаменте, а иногда и в общем собрании.

Если же принять в расчет и те места и лиц, о которых здесь упомянуто мимоходом, то окажется, что у нас существовало до 12 и 13 инстанций"⁹.

Кроме того, существовали совестные суды, узаконенные третейские суды; для крестьян - сельские и волостные правления.

В делах гражданских (например, по делам лиц не торгового звания) с судами конкурировали губернские правления и полиция, производившая по гражданским делам бесспорные взыскания.

Следствием сложного устройства судебной системы была неопределенность законов о подсудности.

По общему правилу уездному суду были подсудны все сословия, кроме купцов и мещан, дела которых разрешались в магистратах и ратушах (магистраты учреждались в больших городах, ратуши - в незначительных).

Надворные суды разбирали споры, возникшие против обязательств, представленных ко взысканию, подлежащие судебному рассмотрению, иски об обидах, ущербах и убытках на чиновников, временно пребывающих в столицах, и разночинцев, не имеющих недвижимой собственности¹⁰.

Из общих положений о подсудности законом устанавливался ряд исключений. Например, из ведения уездных судов отдельные категории дел передавались на рассмотрение военных судов. Гражданские и уголовные палаты разрешали дела в качестве то первой инстанции, то второй.

Особую сложность представляла подсудность дел Сенату.

Гражданские дела, в зависимости от условий переноса их на рассмотрение Сената, могли быть разделены на две группы: одни представлялись на ревизию из палаты гражданского суда в силу требования закона, например, все дела по удельным имениям, монастырским владениям и церковным землям, когда часть их должны была быть кому-либо отчуждена; другие переходили на рассмотрение Сената только вследствие подачи заинтересованными лицами апелляционных жалоб.

Чтобы не обременять Сенат массой мелких гражданско-правовых споров, были установлены: во-первых, минимальная цена иска, при которой допускалось обращение к Сенату (2000 руб. при счете на ассигнации и 600 руб. - при счете на серебро), во-вторых - залог правой апелляции (200 руб. ассигнациями).

Судебное дело далеко не всегда заканчивалось решением Сената.

В случае разногласия сенаторов, протеста обер-прокуратуры или всеподданнейшей жалобы, признанной заслуживающей уважения, дело переносилось в одно из общих собраний Сената, а оттуда, при отсутствии законного большинства голосов или при несогласии министра юстиции, восходило на рассмотрение департамента гражданских и духовных дел, а затем и общего собрания Государственного совета.

Такое бесконечное "хождение" дел снизу вверх по инстанциям мало содействовало осуществлению правосудия, но оно находилось в полном соответствии со всей системой процесса того времени, "проникнутой недоверием не только к подсудимым или вообще заинтересованным лицам, но даже к свидетелям и, наконец, к самим судьям. Законодатель не доверял судебным учреждениям от низших до высших и предпочитал каждое важное дело разрешать сам, давая таким решениям форму Высочайше утвержденных мнений Государственного Совета"¹¹.

Как следствие, гражданское судопроизводство периода действия Свода законов имело массу недостатков.

Главнейшими из них были: ужасающе медленный ход рассмотрения гражданских дел, установление различных формальностей и существование письменной системы. Эти изъяны, имеющие внешний характер, были следствием существования целого ряда пороков внутреннего характера.

К последним относили:

"1) различие порядков судопроизводства... и происходящую от того недостаточность самой системы изложения законов о судопроизводстве;

2) смешение полицейской и судебной власти;

3) неопределительность законов о подсудности;

4) существование особых сословных судебных учреждений, каковы: магистраты, ратуши и надворные суды;

5) обязанность единовременного вызова к суду тремя способами: а) через повестку, б) через объявление в суде и в) через публикацию в ведомостях;

6) продолжительность и разнообразие сроков на явку в суд и на подачу возражений, опровержений, частных и апелляционных жалоб;

7) отсутствие определительных правил об участии постороннего лица в тяжбе, производящейся между другими лицами;

8) существование следственного процесса, коим неправильно применяются к гражданским делам формы процесса уголовного;

9) недостаток правил порядка сокращенного, коему должны быть подчинены дела простые и малоценные;

10) излишне строгая формальность в отношении внешней формы исковых прошений, при совершенном отсутствии правил о внутреннем содержании оных;

11) допущение неограниченного числа бумаг, подаваемых тяжущимися, часто лишь с целью замедлить дело;

12) неточность законов о судебных издержках и разнообразие видов сих издержек, порождающих разные недоумения и нескончаемую переписку;

13) совершенное отсутствие правил о порядке постановления заочных решений в случае неявки ответчика;

14) неопределительность порядка подачи частных прошений и жалоб;

15) требование канцелярской тайны в гражданских делах;

16) неточность и неполнота правил о доказательствах и право суда назначать присягу тяжущемуся как судебное доказательство;

17) неудобство порядка прокурорского надзора и совершенную невозможность для прокуроров исполнять свои обязанности по судебному ведомству;

18) неопределительность порядка постановления вопросов при решении дел и необязательность изложения оснований в решениях судебных мест;

19) взыскание штрафов за неправые иски и за подачу апелляционной жалобы, признанной судом неправильной;

20) многочисленность судебных инстанций, замедляющих, по самому учреждению своему, ход дела;

21) переход дел из департамента сената, по разногласию, в общее сената собрание и Государственный Совет и проистекающее от сего смешение властей судебной и законодательной;

22) неопределительность порядка правил об отмене решений судебных мест;

23) неопределительность порядка наложения ответственности за неправильные действия судей и прокуроров;

24) исполнение решений полицией, а не судом, местами, а не лицами, и установление для сего исполнения целого ряда инстанций;

25) недостаточность правил о правах и обязанностях поверенных"¹².

К недостаткам гражданского судопроизводства современники также относили низкий умственный и нравственный уровень личного состава суда и нищенские оклады жалованья по ведомству Министерства юстиции, порождавшие непомерное взяточничество практически во всех судебных местах.

В юридической литературе XIX столетия, архивных материалах, отчетах Министерства юстиции, воспоминаниях современников, юридических журналах, проектах законов о гражданском судопроизводстве перечисленные недостатки гражданского судопроизводства дореформенного периода имеют многочисленные подтверждения и свидетельства.

К недостаткам гражданского судопроизводства периода действия Свода законов современники относили и "существование следственного процесса коим неправильно применяются к гражданским делам формы процесса уголовного"¹³sub_28.

Сущность следственного начала была охарактеризована Е.В.Васьковским: "Законодатель может... возложить обязанность собирания и подготовки процессуального материала всецело на суд, совершенно независимо от воли и деятельности тяжущихся. Суд становится тогда самостоятельным исследователем фактических обстоятельств дела, а стороны наравне со свидетелями приобретают значение только средств, источников, откуда суд черпает необходимые ему сведения. В этом состоит следственное или инквизиционное начало... Оно обязывает суд заботиться о всестороннем выяснении всех фактических данных, говорящих как в пользу истца, так и в пользу ответчика, и о разыскании доказательств для установления достоверности этих данных. За надлежащее выполнение этой задачи ответственность лежит на суде, так что в случае, если суд упустит из виду какое-либо обстоятельство, даже не указанное тяжущимися, решение его подлежит отмене"¹⁴.

В науке гражданского процесса не все разделяли мнение о следственном характере дореформенного процесса. Отмечалось, что он "основывался на состязательном начале, соединенном с несколько большею дозой следственного, чем германский общий процесс".

Говоря о началах гражданского судопроизводства, К.И. Малышев отмечал, что в царствование Петра I прежде всего усилено было начало следственное. Указом 1697 г. во всех гражданских, как и уголовных, делах был введен розыск, а в 1716 г. - воинский процесс с употреблением пыток. В конце того же царствования в Указе 1723 г. о форме суда замечается поворот к началу состязательному и к устной форме процесса¹⁵.

Суд по форме, учрежденный 5 ноября 1723 г., в Своде законов был отнесен к особенным родам гражданского судопроизводства (гл. 17 Свода изд. 1832 г.; ст. 774)¹⁶.

Главные особенности этого суда заключались в том, что ответчиком "оправдания" и "очистки", а истцом "улики" предъявляются судьям словесно; что иск после подачи искового прошения обеспечивается со стороны ответчика имуществом движимым или недвижимым, а за неимением имущества и поручительства, при непредставлении последнего, - личным арестом (ст. 1100, 1108); что ответчик, не явившийся к судоговорению в течение недельного срока, считая его со дня назначенного к началу состязания, обвиняется без суда (ст. 1078-1083); что доказательства истца и ответчика могут заключаться единственно в судебных речах, на основании которых судом выносится решение по законам (ст. 1089); наконец, что вообще сроки, определенные для разных действий сторон, весьма непродолжительные (ст. 1083, 1084, 1120)¹⁷.

В "Журнале Министерства юстиции" за 1866 г. отмечалась привлекательность суда описанной формы для сторон, особенно для истцов, вследствие чего они часто избирали этот порядок защиты, невзирая на его запутанность. В чем же состояла эта привлекательность?

Во-первых, начиная тяжбу, истец согласно ст. 1078 имел право требовать от суда обеспечения иска имением, поручительством или даже личным арестом должника. Если учесть, что в подобных случаях суды понимали личный арест как заключение должника при полиции, а не воспрещение покидать место жительства, становится понятно, как приятно было истцу, когда суд еще до разбирательства, только в соответствии с формой судопроизводства, подвергал противника одному из видов уголовного наказания.

Во-вторых, ответчик за неявку в суд, или к судоговорению, кроме дел крепостных, обвинялся без суда (ст. 1074, 1089, 1095), и затем ему отказывали в судебной защите во всех трех степенях суда. Истцам нередко удавалось использовать это положение, как и записным ходатаям по делам. В результате в "сети" при малейшей оплошности попадались и невинный ответчик, и доверитель поверенного, если сей признавал своего доверителя почему-либо заслуживающим наказания, входил в сделку с противной стороной или же пропускал срок по своей небрежности.

В-третьих, после судоговорения истец не мог уже сомневаться в том, что судьи слышали сущность дела.

В-четвертых, истец мог, не представляя никаких доказательств иска (ст. 1121) и заключая их единственно в судных речах, начинать совершенно бездоказательные иски и вынуждать ответчика, особенно личным арестом, соглашаться на то, к чему самые законы о доказательствах его не обязывали¹⁸.

Сказанное объясняет, почему судопроизводство указанной формы не имело успеха в практике судебных мест и постепенно было предано забвению. "Истцы в судах... злоупотребляли правом словесных объяснений, а судьи им часто мирволили или просто не умели с ними сладить. Стороны отказывались продолжать судоговорение и затягивали дело, когда судьи напоминали им, чтобы они посторонних речей не говорили. Иногда серьезные затруднения возникали оттого, что выступавшие на суде ябедники сбивали судей, не обладавших обыкновенно надлежащими юридическими знаниями, бывали даже случаи настоящих перебранок и скандалов, возникавших из обмена слишком горячими речами; таково, например, в середине XVIII века было дело Пушкина и Крекшина, которое обратило на себя внимание Сената. Во время суда Пушкин называл Крекшина известным вором и проклятым матерью сыном; а Крекшин Пушкина вором и смертоубийцей; за что Сенат посадил их на месяц в тюрьму и опубликовал об их наказании особым указом"¹⁹sub_35.

Несмотря на то что со временем такое судопроизводство практически перестало применяться, с теоретической точки зрения данная форма процесса представляла собой, по мнению современников, "едва ли не самую светлую часть наших прежних процессуальных законов", поскольку именно в ней особенно ярко проявлялось действие принципов состязательности, устности и непосредственности.

Состязательные начала проявлялись также в ряде законов о судопроизводстве, например, в нормах, регулирующих порядок возбуждения дела в суде, полиции (ст. 3, 57, 673, 757), определяющих порядок совершения судом процессуальных действий не иначе, как по желанию сторон (обращение к третейскому суду (ст. 1136) или к совестному суду (ст. 1230, 1276); просьбы сторон об отсрочках (ст. 457, 582, 1074, др.))²⁰. О состязательном характере судопроизводства того времени свидетельствовали и нормы о доказательствах и доказывании. Обязанность доказывать лежала на сторонах (ст. 312, 313). Согласно ст. 245 Свода законов истец был обязан указать свои "причины и доводы", ответчик - "очистить пункты" (ст. 292), "правдой их опровергнуть" (ст. 313). Стороны могли ссылаться на свидетелей, представлять суду документы, делать признания.

Вместе с тем, в законе наряду с нормами состязательного характера существовали и положения, свидетельствующие о проявлении следственных начал в гражданском судопроизводстве.

Так, судебные места обязаны были, не довольствуясь доказательствами, представленными истцом и ответчиком, разъяснять все необходимые обстоятельства, для чего собирать справки, требовать сведений из других присутственных мест и т.д. (ст. 441 - 442). Необходимость сбора справок и сведений оценивалась судом, а точнее судебной канцелярией. Воспользовавшись этим правом, суд мог влиять на решение дела путем усиления или ослабления доказательств, на которые ссылались стороны.

Многие дела, соединенные с общественным интересом, особенно казенным, производились следственным порядком и переходили на ревизию из низших в высшие судебные инстанции даже без жалобы сторон (ст. 154, 156-7, 692, 700, 706, 709, 712, 722, 775-7, 822, 841, 842, 977 и др.). Бывали даже случаи, что и само дело заводилось в суде без исковой просьбы, а вследствие того только, что полиция, остановив взыскание в бесспорном порядке вследствие возбуждения против него спора, препровождала дело в надлежащий суд (ст. 22, 24, 95)²¹.

Подробное изучение Законов о судопроизводстве гражданском позволило ученым того времени прийти к выводу о том, что в гражданском судопроизводстве периода действия Свода законов содержались "указания на все те основные положения процесса, которые по общепризнанному мнению являются главнейшим выражением состязательного начала²². Однако из этих правил допускались столь существенные отступления, что при некотором желании можно было действительно свести состязательное начало к нулю, придав процессу следственный характер"²³.

Как отмечал А.Х Гольмстен, два обстоятельства способствовали этому: "умственные и нравственные качества судей и неудовлетворительная редакция закона. И действительно, выбраться благополучно из этого непроходимого леса статей - дело нелегкое; проследить проявление состязательного начала в отдельных фазах процесса - дело настолько трудное, что по окончании его все еще думаешь: да так ли это?"²⁴.

В науке общепринятым считалось мнение, согласно которому в гражданском судопроизводстве того времени были элементы, "следы", "исторически внесенные в него примеси" следственного начала. А точка зрения юристов-практиков сводилась к тому, что в гражданском судопроизводстве существовал следственный процесс. Последнее мнение было взято за основу, когда начались работы над проектом Устава гражданского судопроизводства.

Среди недостатков гражданского процесса и гражданского процессуального законодательства периода действия Свода законов называли, в частности, неточность, неполноту правил о доказательствах и право суда назначить присягу²⁵ стороне как судебное доказательство.

Указанный недостаток был следствием применения на практике законной (или формальной) теории доказательств. Суть этой теории заключается в том, что "ценность" каждого доказательства определяется законом. Закон устанавливал правила оценки доказательств, понятия "полного" и "неполного" доказательств, преимущество одних доказательств перед другими.

Дореформенному гражданскому процессуальному законодательству было известно понятие "совершенного", безусловно обязательного для суда доказательства. К доказательствам такого рода относились: собственное признание; одинаковые показания двух достоверных свидетелей, не отведенных сторонами (ст. 404); письменные акты, признанные действительными тем лицом, против которого они были представлены (ст. 329), и присяга, которая могла устанавливаться как по требованию одной из сторон, так и по усмотрению самого суда, если он признавал спорные обстоятельства недостаточно доказанными (ст. 420 - 440).

Дореформенному законодательству были известны и "половинные" доказательства, которые могли превратиться в "совершенные" в случае подтверждения их присягой. К ним относились: письменные свидетельства посторонних лиц (ст. 331), купеческие книги в исках против лиц, к торговому званию не принадлежащих (ст. 332), показание одного свидетеля (ст. 402) и др.

В законодательстве того времени содержались правила об оценке равносильных доказательств. Например, устанавливалось, что если показания свидетелей противоречивы, то следует давать преимущество: мужчине перед женщиной; знатному перед незнатным; ученому перед неученым; духовному перед светским (ст. 405).

В основе формальной теории доказательств лежала довольно правильная идея - устранить по возможности произвол судей в деле оценки доказательств и тем обеспечить возможно более беспристрастное отношение его к сторонам. Однако на практике результаты получались противоположные. Главной причиной этого была невозможность предусмотреть в законе раз и навсегда то доверие, которым должно пользоваться данное доказательство. Поэтому все шаги законодательной власти в этом направлении только связывали судью и нередко ставили его перед необходимостью выносить заведомо неправосудные решения²⁶.

Дореформенный гражданский процесс был построен на принципе строгой письменности.

Дискуссия между сторонами проводилась на основе состязательных бумаг, подаваемых в суд.

В соответствии с законом (ст. 271) копия искового прошения направлялась ответчику. Ответчик должен был в срок от двух месяцев до полутора лет (в зависимости от своего места жительства) представить ответ на полученное исковое прошение (ст. 289). Истец, в свою очередь, подавал в месячный срок возражение на полученный от противной стороны ответ на исковое прошение. Затем ответчик в такой же срок подавал в суд опровержение на ответ истца (ст. 296, 297).

Буквальное толкование закона позволяло ограничиться четырьмя состязательными бумагами, однако на практике "правило сие не соблюдалось, и по одному и тому же вотчинному делу принималось от двух или трех спорящих тридцать и более прошений (прим. к ст. 297).

После того как процесс обмена состязательными бумагами заканчивался, стороны не имели права на какие-либо дополнения своих заявлений. Вследствие этого содержание поданных бумаг предопределяло пределы рассмотрения дела в суде.

На основании состязательных бумаг судебная канцелярия составляла докладную записку, которая содержала "весь ход и все существо дела с начала до конца" (ст. 446, 448).

После этого сторонам устанавливался срок (от семи дней до четырех месяцев) явки для прочтения докладной записки и "рукоприкладства" (подписания). Для "рукоприкладства" устанавливался отдельный срок - от двух недель и более (ст. 448, 450, 454).

Подписанная сторонами докладная записка зачитывалась секретарем присутствию суда. При этом могли присутствовать стороны и их поверенные. Если стороны и их поверенные замечали какие-либо упущения в докладе, то они могли заявить об этом суду (ст. 462, 465 - 467).

При докладе дела на судей возлагалась обязанность наблюдать за тем, чтобы "ничего из дела и из законов пропущено не было и доклад учинен был с точностью, чистосердечностью и сходностью с истиной" (ст. 466).

Доклад являлся единственным материалом, на котором суд основывал свое решение.

На практике перечисленные требования закона всячески нарушались. Как свидетельствует Н.М. Колмаков, самого доклада или суждения в суде не было. Исключения из сего были редки.

"Все зиждилось на секретаре, он и был вершителем дела, он писал журналы, а прочие члены, если и являлись в суд, то только для подписи оных. ...Журналы для подписи посылались на дом к членам, которые иногда даже и не жили в городах, где были суды, а в уездах.

Журналы, смотря по обстоятельствам, впредь до того, пока не были подписаны составляемые на основании оных протоколы, изменялись несколько раз. Сегодня, по журналу, дело решалось так, а завтра иначе, смотря по тому, куда ветер дул, или чья сторона брала верх, или кто из членов превозмогал других.

Самое приготовление дел к докладу, которого в действительности, как выше сказано, не было, обставлено было формами, ни к чему не ведущими и не имеющими разумного смысла. Я говорю о составлении докладных записок, о вызовах к так называемому рукоприкладству и к выслушиванию решения через публичные ведомости с назначением на все это весьма продолжительных сроков. Упомянутые записки составлялись без всякого толку. Они почти заключали в себе дословные копии с бумаг, имеющихся в деле, т.е. прошений, отзывов, объяснений и документов. Записок этих никто, впрочем, и не читал. Тот, кто хотел изучить дело, мог, как делается теперь, читать подлинные бумаги и документы²⁷.

Установление в гражданском процессе письменного начала замедляло рассмотрение дела в суде, формализовало судебное разбирательство, способствовало различного рода злоупотреблениям при подготовке дела к судебному разбирательству и рассмотрении дела и, как следствие, приводило к нарушению прав заинтересованных лиц, обращающихся в суд за судебной защитой.

Говоря о состоянии гражданского судопроизводства времен действия Свода законов, нельзя не сказать несколько слов о тех, кто "творил" суд. Все современники отмечали низкий умственный и нравственный уровень личного состава суда. Это объяснялось рядом причин, первая из которых - выборность судей.

Для выборных судей не было установлено в законе образовательного ценза, на выборах преобладали мелкопоместные дворяне, которые в массе своей отличались почти поголовным невежеством. Немудрено поэтому, что встречались, например, заголовки дел вроде следующих: "О найденных в лесу костях, неизвестно кому принадлежащих, по-видимому, солдатских (по причине найденной между ними солдатской пуговицы)", "О подложном присвоении крестьянскому мальчику Василию женского пола", "Об угрозах дворянина Н. учинить над собой резьбу", "Об учинении мещанскому старосте кулаками буйства на лице".

В 1841 г. в семи петербургских департаментах Сената и двух общих собраниях, имевших отдельные канцелярии, было всего шесть человек с высшим образованием.

В наиболее безотрадном положении находились выборные суды от податных сословий. Выборных от сельских обывателей в уездных судах зачастую принимали за сторожей.

Допущение в состав магистратов и ратушей заседателей из казенных крестьян, которые были безграмотны и невежественны, в глазах многих делало суд посмешищем.

Граф Панин, будучи министром юстиции, зайдя в суд в Петербурге, встретил там человека в исподнем платье, с метлой в руках. На вопрос министра, где судья, он отвечал, что судьи нет, а на вопрос, где заседатель, отвечал, что он сам - заседатель. Граф, взглянув на него, произнес: "Вы... ты..." и ушел, не сказав ни слова. Действительно, лица сии отправляли при судах должности сторожей, истопников и другие, не соответствующие вовсе обязанностям судей²⁸.

Помимо невежества дореформенные судьи нередко отличались низкой нравственностью.

Например, в Яренском земском суде заседатель "удавил" расправного судью "по злобе на него". В Могилеве председателем гражданской палаты был человек, обокравший богатую помещицу, у которой был управляющим, а председатель уголовной палаты убил человека, за что и находился под следствием²⁹.

Материальное положение судей, заседателей, секретарей было крайне неудовлетворительным. Содержание председателей палат гражданского и уголовного суда не превышало 1500 руб. в год. Заседатели палат получали менее 300 руб. в год. Особенно тяжелым было положение низших канцелярских служителей, или так называемых приказных. "За 30-40 руб. ас. в год они обречены были работать с утра до вечера. Даже в высших губернских судебных инстанциях, в палатах гражданского и уголовного суда при распределении общих сумм на долю некоторых канцелярских чиновников приходилось нередко менее 1 рубля в месяц"³⁰.

Неудивительно, что в судах того времени было повсеместное распространено взяточничество. "Высшее начальство относилось снисходительно к "безгрешным доходам" чинов судебных мест, и сам министр юстиции, совершивший рядную запись в пользу своей дочери в крепостном отделении петербургской палаты, приказал директору департамента дать надсмотрщику сто рублей"³¹.

Отношение же современников к отправлению правосудия в рассматриваемый период можно понять из следующего высказывания: "Оставаясь до конца судом "приказным", бюрократическим, безгласным, инквизиционным и полицейским, сохраняя свое подчиненное отношение к администрации и будучи по существу лишь принадлежностью управления, централистически построенный, лишенный малейшей самостоятельности, - этот суд, при нищенском содержании судебного персонала, был действительно вопиющей пародией на правосудие.

В отношении к нему мы могли бы повторить слова, сказанные некогда М. Катковым: "Закон и суд? Суда не было - была бюрократия!" Бюрократия продажная, невежественная, безответственная, но и безответная перед высшим начальством.

И этот суд не знал ни милосердия, ни права, ни скорости"³².