Становление династии Романовых
Контрольная работа - История
Другие контрольные работы по предмету История
и от звания патриарха Никон заставил царя на коленях умолять его принять патриарший сан и дал согласие лишь после того, как все присутствовавшие в церкви, в том числе царь и бояре, поклялись, что будут во всем беспрекословно слушать его как "архипастыря и отца верховнейшего". Став патриархом, Никон вскоре порвал со своими недавними соратниками по кружку ревнителей благочестия, сохранявшими приверженность старине, и начал решительно внедрять новые церковные обряды по киевскому и греческому образцам.
Так, обычай креститься двумя пальцами был заменён троеперстием, слово аллилуйя во время молитвы должно было произноситься не дважды, а трижды, двигаться вокруг аналоя следовало теперь не по солнцу, а против него. Он внёс также изменения на греческий лад в облачение русского духовенства (архиерейский посох, клобуки и мантии). Новые отпечатанные книги и введение новых обрядов многими были встречены враждебно. Многие миряне и священники считали, что нужно хранить старую веру и не принимать новые книги и обряды. Людей, не признающих новые книги и порядки, стали называть староверами и преследовать. Все эти нововведения были одобрены церковным Собором, состоявшимся весной 1654 г. в Москве с участием восточных патриархов. Собор утвердил предложенные им исправления и постановил, что книги должны исправляться по древним русским и греческим текстам. Принятые собором положения задевали национальное чувство русского человека, привыкшего видеть в своей церкви единственную опору правой веры и благочестия; но для Никона они являлись исходными пунктами всей реформы, и потому он настаивал на их признании, подвергнув суровому наказанию выступившего на соборе с возражениями коломенского епископа Павла. Образ действий Никона усилил сопротивление его противников. Соглашение между ними стало тем менее возможным, что обе стороны выходили, по существу, из одинаковых принципиальных взглядов: по недостатку богословского образования обе придавали обрядам существенную важность в деле веры, не различая их от догматов, и потому не могли сойтись на компромиссе. Это ещё более обострило противостояние между патриархом Никоном и ревнителями, среди которых особенно выделялся протопоп Аввакум, ставший признанным лидером движения старообрядчества. На созванном по инициативе патриарха очередном Соборе в 1956 г. при участии антиохийского патриарха и сербского митрополита введённые новшества в церковных обрядах получили одобрение. Захваченный своим темпераментом борца, он все охотнее применяет крутые меры, нередко теряя самообладание: чтобы больнее, например, поразить своих противников, он предает торжественному проклятию особенно ревниво отстаивавшееся ими двоеперстие; усиливает репрессии по отношению к отдельным лицам; на возражения, даже на ссылки из жизни святых, отвечает иногда грубыми несдержанными выходками.
Богослужебные книги уже начали исправляться предшественниками Никона, патриархами Гермогеном (1606-1612), Филаретом (1619-1633), Иоасафом (1634-1640) и Иосифом (1642-1652). Но у них не было той решимости, которая требовалась для этого дела, да и у правщиков и печатников не хватало нужных знаний. Хотя решимости у патриарха Никона оказалось достаточно, его крутой характер вызывал отрицательную реакцию, как к нему лично, так и к его начинаниям. От священников, например, он требовал должного знания Священного Писания и церковной службы, христианской жизни. С духовенством, не исполнявшим его требования, он был чрезвычайно строг. За пьянство, патриаршие стрельцы сажали провинившихся духовных лиц в тюрьму, а за повторные нарушения ссылали в сибирские монастыри. Следует сказать, что к самому себе патриарх Никон был ещё строже, чем к другим: ревностно соблюдал иноческие обеты, каждый день слушал службы, часто служил сам.
Самый процесс борьбы начинает заслонять перед ним ту задачу, из которой борьба возникла. Положение становится трагическим, когда Никон теряет уверенность в правильности начатого дела. Ход реформы и вызванные ею споры заставляют Никона глубже вдуматься в обрядовую сторону веры и постепенно изменяют его взгляды на этот предмет; в 1658 г. он уже открыто признает равноправность старых и новых, русских и греческих книг и обрядов, заявив, например, Неронову о служебниках: "обои-де добры (старые и новые), все-де равно, по каким хочешь, по тем и служишь"; он даже начинает допускать двоеперстие наряду с троеперстием. Но с этим вместе исчезал предмет, за который поднята была борьба, и перед Никоном оставался только голый факт вызванных реформой раздражения и ненависти. В одном лишь отношении реформа могла дать ему удовлетворение: если не по замыслу, то в исполнении, она была делом церковной власти, и светская власть являлась только пособницей патриарха. Но как раз в критическое для Никона время перелома ему наносится удар и с этой, принципиально наиболее важной для него, стороны. Никон хорошо понимал, что его власть в церкви держалась на дружбе к нему царя. По отношению к его главной задаче это значило, что он должен был создать для церкви независимое от царской власти положение, пользуясь в то же время поддержкой этой самой власти. Не видно, чтобы Никон искал опоры в обществе или, по крайней мере, в церковной иерархии; против такого предположения говорило бы уже давление, которому подвергались с его стороны созывавшиеся им духовные соборы. Скорее можно думать, что Никон рассчитывал обеспечить независимость церкви путем укрепления своей личной независимости. Так