Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

ПЕТИШЕВА Виктория Анатольевна

Романы Л.М. Леонова 1920Ц1990-х годов:

эволюция, поэтика, структура жанра

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Москва  2007

Диссертация выполнена на кафедре филологии и методики преподавания русского языка и литературы филологического факультета

Бирской государственной социально-педагогической академии

Официальные оппоненты:	доктор филологических наук, профессор Полякова Лариса Васильевна
	доктор филологических наук, профессор Небольсин Сергей Андреевич
	доктор филологических наук, профессор Вахитова Тамара Михайловна
Ведущая организация:	Башкирский государственный университет

Защита состоится л___ __________ 2007 года в _____ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.154.15 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992,

Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, ауд. 304.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке МПГУ по адресу:

119992, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан л_______________ 2007 года

Ученый секретарь

диссертационного совета  __________________ В.К. Сигов

Общая характеристика работы

еонид Максимович Леонов (1899-1994) бесспорно занял особое место среди писателей ХХ столетия. Многие современники возводили его в ранг великих: Ваше творчество, - сказал Д. Лихачев, - во все времена было наполнено социальными и нравственно-философскими проблемами. Психологизм литературы, образов, метафоричность слога делают Вас одним из столпов мировой литературы1.

Романы Л. Леонова представляют собой лэнциклопедию русской жизни ХХ века. В них в полной мере запечатлены противоречивые явления в истории и современности, взаимоотношения классов и сословий, политических партий и группировок; нарисованы герои и антигерои, выразившие леоновские критерии нравственности и гуманистические идеалы. Леонида Леонова не случайно называют летописцем нашей эпохи. Единственный из классиков русской литературы советского времени, прошедший все его этапы, весь путь, он запечатлел в своем творчестве ситуации, конфликты, образы современников всех этих этапов в их характерности2.

. Леонова-художника, критика и публициста нельзя верно понять, не учитывая литературно-художественный, культурный и философский контексты эпохи, в которой шло формирование личности писателя и ее последующая эволюция. Это, прежде всего, русская философская мысль конца ХIХ - начала ХХ вв. в лице ее ярких представителей - В. Соловьева, Н. Бердяева, Н. Федорова, П. Флоренского, Л.аШестова. Труды этих мыслителей сказались на леоновских сомнениях и настороженности по отношению к пореволюционному времени и прогрессу, к насильственным методам переустройства социально-экономического уклада России, косвенно отразились на скептических оценках предельного рационализма, нивелирования индивидуума и пренебрежения к его духовным интересам. С. Семенова, отмечая близость нравственных и философских позиций прозаика и его современников взглядам Н. Федорова, писала, что творчество Л.аЛеонова связано л<> с традицией активно-эволюционной космической мысли, идущей от Николая Федорова и ставившей высшие цели преобразования природы человека и мира, которые выходили за рамки торжествовавшего ортодоксального социалистического идеала3. Вместе с тем, отметил А.аПавловский, не следует утверждать, л<> будто художественно-философский мир Леонова целиком соотносится с религиозно-философснкими координатами начала столетия. Леонов вобрал в себя многие разные достижения человеческой мысли, и перед нами еще стоит задача разобраться в этом многохарактерном богатстве4.

. Леонов - автор философских романов, тяготеющих к условности; их сюжеты подчинены развитию ведущей мысли, в основании которой лежат мифологизм, символика, широкие отступления, исторические реминисценции. Художественно осмысливая бытие, романист утверждал гармоничное единство человека и природы, человека и земли, человека и космоса, фиксировал свое внимание на симптомах кризиса традиционного гуманистического сознания. Человек, по Л. Леонову, - существо общественное, жизнь и сознание которого должны одухотворяться высшими идеями и нравственным смыслом, в противном случае на пути поступательного движения человечества неизбежны препятствия и роковые преграды.

Философский роман Л.аЛеонова отличается глобальностью поставленных проблем, особой пространственно-временной структурой (наличием временных сдвигов, развитием действия в разных временных измерениях); в нем усилена роль идеи как сюжетообразующего фактора, на страницах произведения живет и активно действует герой-идеолог, которого писатель наделяет резонерской функцией, сосредотачивая внимание на его микромире и выделяя сущность индивидуума через связь с прошлым человечества, его материальной и духовной культурой.

. Леонов - писатель-философ новой генерации. Основа его художественного мышления - синтез литературной образности, элементов православного мировосприятия, а также мифологических мотивов и символики. Утверждая новый тип творчества, Л.аЛеонов писал, обращаясь к литераторам: л<>Нам нужно искусство острых социальных проблем, больших полотен, мощных социальных столкновений, глубокой философской насыщенности5. Аллегорическая образность и символика занимают в произведениях исключительно много места, структурируя философичность леоновских книг, их пафос и интеллектуальное богатство. Символы - это не только вехи глубоких авторских обобщений, но и важнейший компонент раскрытия образов и художественных конфликтов.

Важнейшая составляющая мышления Л. Леонова - художественное мифотворчество. Прозаик часто обращался к Библии, Ветхому Завету и Талмуду, находя в них ответы на злободневные вопросы современности. Отзываясь о значимости письменных памятников древней культуры, он сказал, в частности, по поводу Библии: л<>Традиционно рассматривают Библию как книгу для богослужения. А это гениальный эпос древнееврейского народа. Как Махабхарата и Рамаяна. Там бездна поэзии и грандиозной фантазии6. Мифологические реминисценции Л. Леонова, соотнесенные с основными конфликтами и образами, выступают универсальным приемом создания обобщенных картин человеческой жизни. л<>Я всегда искал, - говорил Л. Леонов, - отвечающие времени формулы мифа. В этот завещанный нам весьма объемный сундук влезает очень и очень многое. Суть его поместительности в том, что он мыслит блоками. Я называю: Эсфирь, Авраам, Ной - и за ними стоят целые миры; или можно думать о соответствующем в своем времени7. Образная символика Л. Леонова, генетически связанная с христианской культурой, и мифотворчество как универсалии сознания и способ литературного обобщения, вскрывая глубинные жизненные процессы, перерабатывая и по-своему интерпретируя их, ориентируют леоновские романы на совершенные оценки, выражают отношение автора к субстанциальным вопросам бытия, способствуют постижению непознанного в эмпирической действительности.

Отмечу, что изучение структуры и эволюции жанра типологически близких романов Л. Леонова проходит в диссертации в едином пространстве романного искусства писателя с учетом научных достижений леонововедов, философских и литературоведческих суждений и обобщений по теории жанра как модели, живущей в художественном сознании писателя, и устойчивой формы поэтического мышления. В жанрах, как известно, л<> концентрируется художественная практика в ее историческом движении, их изучение способствует исследованию литературных произведений в единстве их содержания и формы, осмыслению не только того, что изображено, но и как изображено8. Подобный взгляд позволяет рассмотреть творчество прозаика многоаспектно и избежать прямолинейных некорректных оценок, исследовать изоморфные (сходные) по форме романы как новаторские.

Каждый из романов Л. Леонова значителен по-своему и выделяется из прозы ХХ столетия жанрово-видовой неповторимостью, содержательной и структурной оригинальностью, стилевым своеобразием. Но при видимых различиях они имеют типологически сходные качества, сквозные линии, образуя единую художественно-философскую систему. Об этом говорил сам писатель: Я всегда чувствую себя немного неловко с людьми, которые тратят целые месяцы и годы на изучение моих книг. Конечно, эта работа имеет большое значение, если ее не превращают в пересказ<>Литературоведам следовало бы писать о сквозных линиях в моих книгах9.

Новизна отражения вечных тем искусства в романном творчестве писателя проявилась в выборе Л. Леоновым фабулы и сюжетов о жизни народа и его истории, герое-идеологе и герое-антагонисте, в постановке и решении тревожных проблем эпохи, в бескомпромиссных попытках оценить их объекнтивно, с надклассовых и общечеловеческих позиций. л<> Вся леоновская проза - это размышление о том, что произошло с сознанием людей, когда рухнули система классического гуманизма и мироздание, созданное гуманизмом этого типа. Когда человек перестал быть центром вселенной и мерой всех вещей, когда время перестало неспешно течь из прошлого через настоящее в будущее, когда не стало осознаваемой границы между жизнью и смертью, любовью и ненавистью, между добром и злом, верой и неверием10.

Романы Л. Леонова поликонфликтные: наряду с главным столкновением - важнейшим звеном всех антиномических структурно-семантических оппозиций - в книгах есть множество других, менее значимых, реализуемых на разных уровнях текста. Так, в Пирамиде на характерологический конфликт отца с сыном (о.аМатвей - Вадим Лоскутов) наслаиваются этический, религиозный, семейный, идеологический и др. Подобная многоплановость свойственна и другим романам, в которых социальные противоречия, взаимообусловливаясь, сочетаются с парадоксальными поступками героев и их сложным внутренним миром. Архемотив леоновской бинарной оппозиции, берущий начало в дуалистических мифах, где каждый из мифологических персонажей отнесен либо к положительному ряду как носитель добра, либо к отрицательному как воплощение зла, помог создать в произведении научные, мифологические и художественно-эстетические картины и представления, способствовал изображению бытия в неизбывной соотнесенности противоположных начал, в извечном поединке полярных сил.

. Леонов, говоря о преемственности в искусстве и факторах, которые в прошлом сделали Россию оплотом духовности, оказав влияние на русскую и мировую культуру, заметил: л<>Нашему времени предшествовал великий XIX век - век русской литературыЕ Это были раздумья - и Пушкина, и Толстого, и Достоевского, раздумья о будущем. О человеческом счастье11. Творческое освоение классических традиций, особенно Ф. Достоевского, по словам Л. Леонова, способствовало формированию его эстетической программы и литературно-художественной индивидуальности. Полифонизм прозы, художественный универсализм писателя, умение эстетически переосмысливать жизнь, а также особая роль различных жанровых модификаций (вставных новелл и легенд, психологических монологов и детективных историй, сказа и ретроспективных рассказов, символики и притчевости письма, внесюжетных авторских раздумий и выводов) отвечают структуре философского романного жанра Ф.аДостоевского.

В центре художественного мира Л. Леонова стоит человек - творец культуры и исторического прогресса, генетически связанный с другими формами жизни и возвышающийся над природным царством. Рассуждения романиста о человеке - в ряду самых сложных и недостаточно раскрытых литературоведческой наукой, поскольку принадлежат писателю, создававшему одно из уникальных наследий в истории русской литературы ХХ века. И речь здесь следует вести не только о своеобразии поэтического видения художника-философа, но и о становлении иных ценностных отношений в обществе, новой эстетики, об утверждении таких ее качеств, как трагическое мышление и философичность письма; о наличии в произведениях ярких характеров, наделенных могучей волей и сильной страстью, способных противостоять судьбе и обстоятельствам и готовых нести ответственность за разлад в мире; о художественном решении сложных конфликтов эпохи, вечных и неустранимых, таких как несовершенные законы мироустройства, при которых высшие человеческие блага - добро, достоинство, честь, справедливость - часто извращались и терпели трагическое поражение. По этой причине общественные условия нивелировали индивидуальность многих леоновских героев, лишали их личностного ля, превращали в винтики государственной машины, безгласых строителей светлого будущего.

Обращение Л. Леонова к проблеме насилия над человеком, вне сомнения, происходило под влиянием традиций, сложившихся в философии и литературе прошлого века. л<>Есть заметное насилие, - писал Н.аБердяев, - имеющее материальное выражение, и есть насилие незаметное. Более всего вызывает возмущение насилие заметное, физическое - людей убивают, пытают, сажают в тюрьмы, лишают свободы движения, бьют. Но еще большую роль играет насилие незаметное, психическое12. Физическое и нравственное насилие над личностью изображено во многих произведениях начального и последующих творческих периодов прозаика, показавшего, как рушились вековые устои нравственности и сложившиеся народные обычаи, как выкорчевывалась вера в Бога, предрекая неизбежную гибель гармоничного мира.

. Леонов не искал трагическое в мелочах (Х, 29), он воссоздавал неразрешимый идейно-нравственный конфликт, развертывающийся на фоне поступков героев и сопровождающийся страданиями персонажей, на социально-классовом и онтологическом уровнях. Далеко не случайно ведущим экзистенциальным мотивом его прозы стала тема смерти. Писатель, оценивая реалии ХХ века, развитие цивилизации и противоречивую историю России, спрогнозировал в книгах эволюционный кризис разума. (Отмечу, что тревожные интонации слышны во всех леоновских романах: заметно приглушенные в прозе 20-х годов - Барсуки, Вор; открыто трагические в 30-еЦ50-е годы - Дорога на Океан, Русский лес; наконец, эсхатологические в 90-е годы). Вне сомнения, Л. Леонов на склоне лет в результате трансформации общественно-политических и философских воззрений, взглядов на мироздание отчасти потерял веру в лучшее будущее, а пройденный путь человечества осознал как эпоху трагических ошибок и катастрофических заблуждений. Не случайно, во вступлении к Пирамиде он писал: Событийная, все нарастающая жуть уходящего века позволяет истолковать его как вступление к возрастному эпилогу человечества: стареют и звезды13.

Осмысливая судьбы человека и человечества на очередном кризисном историческом рубеже, автор назвал множество причин надвигавшейся катастрофы. Самоубийственное начало, заложенное в природе человека, выступило в романах Л.аЛеонова как источник всеобщего разложения человека и его души, общества и природы, Земли и Космоса; как движущая сила катастрофичности бытия. Эту мысль художник неоднократно высказывал во время бесед и интервью с учеными и литературоведами, в публицистических статьях и письмах. Последние годы триумфальное шествие человечества, - писал он, - к своим финальным звездам трагически ускоряется вследствие несметного людского множества, роковых открытий передовой науки и возраста, конечно: как бы торопимся домой!14.

В романах Л. Леонова достаточно полно проявились такие качества художественного мышления писателя, как полифонизм, философско-концептунальное видение человека и мира в традициях Серебряного века, интеллектуальная содержательность произведений, наличие в них богатого историко-культурного материала, различных форм условности - аллегорий, художественных символов и знаков; острое противоборство героев-антиподов, отстаивающих на фоне социальных парадоксов свои жизненные позиции, нравственные и духовные ориентиры. Л. Леонову и его эстетике, справедливо заметил А. Лысов, литература л<>во многом обязана новым типом романа, который конституционно организован концепцией культурной целостности мира15. Заключение критика можно аргументировать, обратившись к Пирамиде - многосюжетному роману, в котором наряду с второстепенными сюжетными линиями, есть главная, самая важная для автора - бытие человека и судьба цивилизации. Ей подчинены тематика книги и противоборство разных мировоззрений, совокупность связанных между собой характеров и событий, проблем и идей; единство мифологического, религиозно-истонрического и философского материала; исповедальность слова в духе вероисповедания в русской культуре XIX-XX веков; частая смена изобразительных приемов и принципов - от реалистических до условно-символических; синтаксический строй и система языковых категорий книги; стилевая оригинальность, обеспечивающая монолитность всех художественных элементов, их типологическую целостность и устремленность к единому эстетическому центру. Сплав философичности и редкой пластичной изобразительности достигается в Пирамиде с помощью точного и строгого  леоновского слова. М. Лобанов заметил по этому поводу: Поразительны плотность, фактурность прозы, филигранная отделка каждой фразы, образующие в совокупности то почти материально ощутимое вещество - слово, которое и составляет его тайну. Здесь можно действительно только сказать, что Бог щедро дает по благодати Своей, даже если это пишется по Еноху16.

В творчестве Л. Леонова ярко выражена идея духовного воскрешения русских людей. Писатель постоянно говорил о необходимости воссоздания религиозно-нравственных координат в духовной жизни русского народа. В частности, на вопрос Т. Земской: Как вы относитесь к тому, что в последнее время в обществе необычайно возрос интерес к религии? - писатель ответил: Я это предсказывал в личных беседах с друзьями. Правда, думал, что период этот наступит по ту сторону тысячелетия, а начался он гораздо раньше. Значит, возникла потребность, высокая потребность самоочищения, приведения хаоса в порядок17. Религиозно-христианские мотивы в прозе Л. Леонова всегда занимали много места. С особой силой они проявились в манере метафорического повествования в Барсуках (Семен Рахлеев и Степан Катушин), в Воре (Емельян Пухов и литератор Фирсов), в Соти (скитские монахи и обыватели Макарихи), в Русском лесе (набожные крестьяне и Калина Глухов) и других произведениях. В художественной системе Пирамиды религиозная тема превалирует в содержании, но она рассматривается с новой стороны. Писателя занимают в книге не только вера в Христа, но и истоки ее крушения, причины людского грехопадения. Ответ на эти проблемы Л. Леонов искал и находил в канонических библейских текстах и отреченной литературе.

Актуальность исследования определяется необходимостью осмыслить природу творческой индивидуальности Л. Леонова с позиций новейшего времени, раскрыть историко-литературную значимость романов, своеобразие художественных принципов и философско-мифологическую основу произведений периода 1920-х - 1990-х гг. В диссертации леоновские романы рассмотрены как единое целое, как феномен классической прозы прошлого столетия. Основное внимание в работе уделено специфике художественного мышления писателя, проблемам становления и эволюции романного жанра, его структуре и поэтике в связи с обозначением и решением в книгах субстанциальных вопросов бытия - о феномене жизни на земле, о человеке и его месте в природном мире, о духовно-нравственном потенциале общества. Раздумья Л. Леонова об исторической памяти народа, о войнах, смутах и насилии над личностью, о прогрессе, путях сохранения цивилизации и природной среды ее существования остаются актуальными в наше время и способствуют утверждению в мировом сообществе XXI века качеств нового мышления. Актуальность исследования обусловлена также тем, что проблема целостности духовно-нравственных поисков в романах Л. Леонова, органически связанных с историческим контекстом русской культуры и философскими идеями Серебряного века, в литературоведении решена еще недостаточно.

Проблема исследования и степень ее научной разработанности. В диссертации разработаны главные вопросы романного жанра у Л. Леонова, которые недостаточно изучены литературоведением. Ведущие темы исследования - специфика жанра как устойчивой литературной формы и особого типа мировидения; эволюция жанра и его структура, а также вопросы поэтики как совокупности средств создания художественной реальности, несущей в себе авторскую концепцию мира и человека. Жанровое своеобразие романов, нравственная философия книг и проблемы рецепции леоновских текстов - единое направление диссертационного исследования. При этом поэтика леоновской прозы рассматривается как системное понятие, как общая лэстетика словесного художественного творчества (М. Бахтин), реализуемая в историко-литературном, философском, культурном и эстетическом аспектах.

итературная критика на различных временных этапах ХХ века неоднозначно воспринимала романы Л. Леонова. Во втором и третьем десятилетиях в подавляющей части рецензий и статей преобладали негативные оценки творчества писателя, как правило, отрицавшие эстетическую и историко-литературную ценность его произведений (например, рапповская и переверзевская критика, публикации Г. Колесниковой, Н. Нусинова, Н. Сретенского, В. Перцова и др.). В пятидесятые годы появились монографические исследования В. Ковалева (Романы Леонида Леонова. - М.-Л., 1954), М.аЛобанова (Роман Л. Леонова Русский лес. - М., 1958), в которых были предприняты попытки более объективно оценить литературные достижения писателя. В силу общественно-исторических условий той поры кринтики рассматривали леоновскую прозу с классовых позиций и с точки зрения каннонов соцреализма. В последующие десятилетия все чаще объективный анализ творчества романиста доминировал над субъективной одноплановостью кринтических выводов и обобщений (З.аБогуславская. Леонид Леонов. - М., 1960; Ф.аВласов. Поэзия жизни. - М., 1961; Эпос мужества. О романах Л. Леонова. - М., 1973; В. Ковалев. Творчество Леонида Леонова. К характеристике творческой индивидуальности. - М.-Л., 1962; Реализм Леонова. - Л., 1969; Е. Старикова. Ленонид Леонов. Очерк творчества. - М., 1972; Л.аФинк. Уроки Л. Леонова. Творнческая эволюция. - М., 1973; Н. Грознова. Творчество Леонида Леонова и традиции русской классической литературы. Очерки. - М., 1982; Т. Вахитова. Леонид Ленонов. Жизнь и творчество. - М., 1984; В. Крылов. Леонид Леонов-художник. Очерки. - Петрозаводск, 1984; И. Крук. Леонид Леонов. Очерк творчества. - Киев, 1985; О. Михайлов. Мироздание по Леониду Леонову. Личность и творчество. Очерк. - М., 1987; А. Петишев. Человек и современный мир в романном искусстве Леонида Леонова. - Уфа, 1989; В. Хрулев. Мысль и слово Леонида Леонова. - Изд. Санратовского университета, 1989; В. Химич. Поэтика романов Л. Леонова. - Сверндловск, 1989; Г. Исаев. Леонид Леонов - литературный критик и публицист. - Томск, 1991 и др.).

Из числа работ о Л. Леонове, вышедших на рубеже XX и XXI веков и в начале нового столетия, следует назвать книги: В. Мирошников. Романы Леонида Леонова: становление и развитие художественной системы философской прозы. - Рязань, 2000; А. Дырдин. В мире мысли и мифа. Роман Л.аЛеонова Пирамида и христианский символизм. - Ульяновск, 2001; Духовное и эстетическое в русской философской прозе XX века: А. Платонов, М. Пришвин, Л. Леонов. - Ульяновск, 2004.; Ю. Оклянский. Шумное захолустье: В 2-х книгах. - Кн.1. - М., 1997; С. Семенова. Русская поэзия и проза 1920Ц1930-х годов. Поэтика - Видение мира - Философия. - М., 2001; Метафизика русской литературы: В 2-х т. - М., 2004; С. Слободнюк. Дьяволы Серебряного века (древний гностицизм и русская литература 1890-1930 гг.). - СПб., 1998; Н. Федь. Литература мятежного века. Диалектика российской словесности. 1918-2002 гг. - М., 2003; В. Хрулев. Леонид Леонов: магия художника. - Уфа, 1999; Художественное мышление Леонида Леонова. - Уфа, 2005; Л. Якимова. Мотивная структура романа Леонида Леонова Пирамида. - Новосибирск, 2003; Н. Сорокина. Типология романистики Л.М. Леонова. - Тамбов, 2006.

В последние годы опубликован ряд сборников, вобравших в себя многогранный научный поиск сложных форм и объемов мироздания художника и обозначивших новые подходы к творчеству романиста: Леонид Леонов в воспоминаниях, дневниках, интервью. - М., 1999; Леонид Леонов и русская литература ХХ века. - СПб., 2000; Век Леонида Леонова. Проблемы творчества. Воспоминания. - М., 2001; Поэтика Леонида Леонова и художественная картина мира в ХХ веке. - СПб., 2002; Духовное завещание Леонида Леонова. Роман Пирамида с разных точек зрения. - Ульяновск, 2005 и др. Отмечу, что наука о Л.аЛеонове интенсивно развивается за рубежом. Ее преднставляют: Э. Стиммонс, М. Шраер (Америка); М. Каназирска (Болгария); К.аБрюмер, Р. Опитц (Германия); Д. Томсон (Канада); И.аТрофимов (Латвия); А. Лысов (Литва); Ф.аЛистван, Ф. Супа (Польша); Л.аОляндэр, В. Сердюченко (Украина); В. Гусарова-Кузи (Франция); М.аДрозда (Чехословакия); М.аБабович (Югославия)18 и др.

Цель работы - комплексный анализ романов Л. Леонова, которые воспринимаются как крупное завоевание русской прозы ХХ века, на которые повлияли, с одной стороны, традиции классики прошлых эпох, а с другой, - историко-культурный и философский контексты Серебряного века.

Целью и задачами диссертации обусловлен выбор методики исследования, в основе которой - синтез историко-культурного, сравнительно-типонлогического, структурно-поэтического, семантического методов и подходов. В работе обосновывается эстетическая целостность и своеобразие романной жанровой структуры Л. Леонова, прослеживается история ее возникновения и становления в контексте русской культуры прошедшего столетия, рассматривается специфика ронманного мышления и его основные компоненты.

Цель исследования предопределила постановку и решение следующих теоретических и историко-литературных задач:

рассмотреть романы Л. Леонова как одну из тенденций развития историко-литературного процесса, как эстетическую индивидуальность и художественную систему;

исследовать художественный мир романов, провести целостный анализ их проблематики и поэтики, создать научно обоснованную концепцию творчества писателя в соотношении с общими тенденциями развития литературы, эстетики и философии;

выявить литературно-художественную и культурфилософскую доминанту романов, элементы их структуры (образную систему, конфликт, сюжет, стиль);

осмыслить в контексте леонововедения теоретический и практический аспекты понятий: жанр и тип романа, философский роман, роман-трагедия, фантасмагорический роман, художественное мышление, мифологизм, ирония;

проанализировать творческие открытия прозаика в контексте русской литературы XIX - ХХ веков, показать поиски художественных идеалов, адекватных эстетическим взглядам писателя;

определить сюжетно-композиционную роль и философскую значимость мифо-поэтических реминисценций и вставных конструкций у Л. Леонова в соотнесении с каноническими Евангелиями, апокрифами, историческими преданиями в свете христианского миропонимания;

раскрыть философские истоки и мифологическую основу романов, их концептуальный характер;

изучить жанровую и стилевую специфику творчества Л. Леонова в соотнесении с достижениями современников прозаика - М. Булгакова, В. Набокова, А.аПлатонова, М. Пришвина, П. Романова и др.;

показать основные принципы художественного мышления Л. Леонова, эволюцию его миропонимания и полифонизм мысли в соотнесении с эстетикой писателей-предшественников, прежде всего Ф. Достоевского;

представить различные формы психологизма в романной прозе Л.аЛеонова;

исследовать тип персонажа, принципы функционирования образной системы, способы и приемы создания поэтического языка и стиля;

выявить значение художественного мышления Л. Леонова и его традиций в последующем развитии литературы.

Источниковая база исследования. В процессе работы над диссертацией за основные были приняты тексты романов Л. Леонова из собрания сочинений в 10-ти томах (М., 1981-1983), а также из собрания сочинений в 10-ти томах (М., 1969-1972). Материалом исследования служат публицистические произведения писателя, его литературно-критические статьи, публикации рукописей. Для обоснования отдельных положений работы использованы письма романиста, его интервью и воспоминания современников. В диссертации к анализу привлечены произведения отечественных писателей XIX - ХХ веков, религиозно-философские сочинения и труды русских философов, повлиявших на творчество Л. Леонова.

Методологическую базу диссертации составили представленные в библиографическом списке труды, посвященные анализу общих теоретических и философских проблем, научных концепций в области философии художественного творчества, исторической и теоретической поэтики, теории романа и литературного жанра: М.М. Бахтина, Н.А. Бердяева, Ю.Б. Борева, А.Н. Веселовского, В.В. Виноградова, Н.А. Гуляева, В.М. Жирмунского, И.А. Ильина, В.В. Кожинова, Н.Л. Лейдермана, Д.С. Лихачева, Н.О. Лосского, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Ю.В.аМанна, Г.Н. Поспелова, А.А. Потебни, В.С. Соловьева, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова, Н.Ф. Федорова, П.А. Флоренского, В.Е. Хализева, В.Б. Шкловского, Б.М. Эйхенбаума и др.

В диссертации нашли отражение результаты исследований отечественных и зарубежных критиков и леонововедов: В.В. Агеносова, З.Б. Богуславской, Т.М. Вахитовой, Ф.Х. Власова, В.С. Воронина, А.А. Газизовой, Н.А. Грозновой, В. Гусаровой-Кузи, А.А. Дырдина, Г.Г. Исаева, А.А. Казина, М.И. Каназирски, В.Е. Кайгородовой, В.А. Ковалева, И.Т. Крука, В.П. Крылова, Ф. Листван, А.Г. Лысова, В.М.аМирошникова, О.Н. Михайлова, Ю. Оклянского, А.И. Павловского, А.А. Петишева, С.Г. Семеновой, С.Л. Слободнюка, Е.В. Стариковой, Н.В.аСорокиной, Н.М.аФедя, Л.А. Финка, В.В. Химич, В.И. Хрулева, Л.П. Якимовой и др.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Проза Л. Леонова, репрезентативно иллюстрирующая магистральные пути, направления и способы осмысления человека и мира, - своеобразный художественно-философский документ ушедшего века, в ней определены новые историко-идеологические и литературно-художественные парадигмы постижения реальности. На системе аксиологических и онтологических координат писателя сказалось творческое использование традиций фольклора и русской классики XIX-XX веков. Культурно-исторические памятники прошлого воспринимались прозаиком как непреходящая ценность, всегда выступали его эстетическим ориентиром.

2. Для романов Л. Леонова характерны углубленный историзм и философская обобщенность, в них отражен многогранный поиск автором более емких и совершенных способов и форм художественного перевоссоздания противоречивого и трагического столетия. В эпоху пролома исторического, национального и культурного бытия Л. Леонов изобразил не только характер национальной рефлексии на события начала ХХ века, последствия морально-этической деформации личности, но и показал путь ее духовного преображения. Романист сосредотачивал внимание на раскрытии качеств русского национального характера, стремился разобраться в том, какие свойства человека стали причиной катастрофического поворота в российской истории, а какие сыграли этноконсолидирующую роль, не позволили распасться русскому народу как единому целому.

3. Л. Леонов реформировал традиционный роман, создал качественно новую жанровую модификацию, особую структурную разновидность с необычайно широкой проблематикой - социально-психологической, историко-культурной, философской и религиозной, в основе которой лежат исповедальность, присущая христианскому мироощущению, образное мышление и мифология. Архитектоника и поэтика романов тесно связаны с мифо-поэтическими конфликтами и мотивами.

4. В основе художественного мышления Л. Леонова - символико-реалинстическое отражение человека и окружающего мира в трех взаимосвязанных ипостасях: эмпирической, трансцендентной и социально-психологической. Леоновский символ коррелирует с цельностью отображаемого мира и образует в соотнесении с ведущим конфликтом произведения внутренний сюжет художественной системы, ее подтекст.

5. Отличительными качествами всех романов Л.аЛеонова являются полемический характер главной идеи и диалогический тип повествования, порождающие в текстах столкновение противоречивых мнений, парадоксальных точек зрения.

Научная новизна работы состоит, во-первых, в теоретической разработке литературно-художественной концепции, которая изучается в культурно-историческом контексте эпохи и в движении русской философской мысли. Диссертация представляет собой первое исследование, охватывающее все романное наследие писателя: проблематику, идейно-художественное и жанровое своеобразие произведений, их структуру и стилевую доминанту.

Во-вторых, соединение исторического и типологического подходов позволило по-новому показать общие закономерности исторической эволюции леоновского романа, увидеть его истоки в фольклоре и мифологии, по-новому проследить генезис произведений, выявить их характерные типологические и национальные черты.

В-третьих, в диссертации впервые анализируется сквозь призму различных характеристик новаторство писателя в освоении действительности, в последовательном утверждении народно-религиозных воззрений; выявляется роль литературных традиций, осмысливается интертекстуальность леоновской прозы.

В-четвертых, в работе внимание акцентируется на том, что развитие русской философской мысли Серебряного века, связанной с именами В. Соловьева, Н. Бердяева, И. Ильина, Н. Лосского, А. Лосева, Н. Федорова, оказало существенное влияние на Л. Леонова, определило становление и утверждение его философских взглядов.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Проведенное исследование расширяет представление о романах Л. Леонова как феномене русской культуры ХХ века. Практическая ценность работы обусловлена ее актуальностью и новаторством. Определяемая в диссертации общая специальная терминология может использоваться в научных работах, преподавательской и учебной деятельности. Пути и методы анализа романов Л. Леонова могут применяться не только в литературоведении, но и в культурологии. Результаты исследования имеют практическую значимость как для теории литературы (теория жанра, типология романов, композиция и конфликт, сюжет и герой), так и для истории русской литературы.

Материалы исследования могут быть использованы при чтении курсов лекций по истории и теории русской литературы ХХ века, специальных курсов по романному творчеству Л. Леонова, а также могут найти применение в дальнейшем изучении культуры ушедшего столетия и закономерностей литературного развития.

Апробация диссертации. Основные результаты работы представлены в публикациях и докладах на международных, всероссийских и межвузовских научно-практических конференциях в Соликамске (Соликамский педагогический госуниверситет, 1997), в Санкт-Петербурге (Университет технологии и дизайна, 1999), в Москве (МПГУ, 2005-2007), в Уфе (Башкирский госуниверситет, 2001; Башкирский педагогический госуниверситет, 2005), в Стерлитамаке (Стерлитамакская педагогическая государственная академия, 1998, 2007), в Казани (Казанский госуниверситет, 2006), в Коломне (Коломенский государственный педагогический университет, 2007), в Бийске (Бийский государственный университет, 2007), в Бирске (Бирская государственная социально-педагогическая академия). Результаты исследования обсуждались на кафедре филологии и методики преподавания русского языка и литературы Бирской государственной социально-педагогической академии, на кафедре русской литературы ХХ века Московского педагогического государственного университета.

Реализация результатов работы. Материалы диссертации используются в читаемом в БирГСПА спецкурсе Творчество Л. Леонова и литературный процесс ХХ века. Основные положения работы отражены в монографиях: Романы Л.М. Леонова 1920-1990-х годов: эволюция, поэтика, структура жанра. - М.: Изд. МПГУ, 2006; Писатель и его герои. Леонид Леонов в 20-е годы. - Бирск, 1998 и пособии к спецкурсу Романы Л. Леонова 20-30-х годов в вузовском изучении. - Москва-Бирск, 2004. В журналах, соответствующих Перечню ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук, опубликовано 5 статей.

Объем и структура диссертации. Работа состоит из Введения, шести глав, которые включают 14 параграфов, Заключения и Библиографии. В основу композиции исследования положен хронологический принцип. Основная часть диссертации изложена на 445 страницах. Библиографический список включает 597 источников.

Основное содержание работы

Во Введении излагаются общие содержательные аспекты исследования, обосновываются проблематика и актуальность выбранной темы, анализируется степень ее представленности и разработанности в литературоведении, формулируется цель исследования, устанавливается последовательность теоретических и историко-литературоведческих задач, решение которых необходимо для достижения поставленной цели; определяются источниковая база диссертации и ее методологическая основа; выдвигаются основные положения, выносимые на защиту, и обозначается их новизна; раскрывается научно-практическая значимость полученных результатов.

В первой главе Художественный мир раннего Л. Леонова. (На пути к большой литературной форме), посвященной изучению начального творчества писателя, два параграфа. В первом - Художественные константы раннего Л.аЛеонова подчеркнут особый характер леоновской новеллистики, указано, что двадцатые годы - период становления творческой индивидуальности начинающего писателя и утверждения его таланта, неординарного и многоверсионного. У истоков литературного пути художник утверждался как самобытный прозаик, отличительными чертами которого стали тематическая оригинальность, содержательная емкость произведений, их религиозно-философский подтекст и языковое совершенство.

Путь Л.аЛеонова к большим литературным формам шел через творческое усвоение фольклорных традиций, через художественное осознание образов устной словесности. Народно-поэтические мотивы и картины в леоновских произведениях вступают в сложные и многообразные, общие и локальные связи с фабулой и конфликтами, системой образов и сюжетно-компонзиционной структурой прозы, влияя на стиль. Новации писателя заметны не только в его реалистической прозе, но и в мифосказочных произведениях. Для леоновской сказки характерен интерес к судьбе одного-двух героев, свойствен обобщенный характер проблематики и художественного времени-пространства, устность, концентрированность и конспективность повествования.

Обращение Л. Леонова к народной памяти и старине не было случайным. Начинающий писатель в прошлом искал ответы на проблемы нового времени, замечая несоответствие реальной жизни тем общественно-полинтическим лозунгам, которые ставились и насильственно утверждались преобразователями социально-экономической системы России.

В ранних произведениях Л.аЛеонова отражены различные стороны крестьянской и городской жизни; писатель сознавал, что народ (его жизнь и быт, материальная и духовная культура, мораль и нравственность) - это цель искусства, его конечный адресат и потребитель. Истинный художник, полагал автор, не приспосабливается к массе, а поднимает ее художественное восприятие, воспитывая высокие эстетические вкусы.

Один из первых прозаических опытов Л. Леонова - сказка Бурыга. Она насыщена мифологическими поверьями, наряду с людьми в ней действуют фантастические персонажи. Художник противопоставил в произведении группу героев, олицетворяющих здоровый народный дух (кухарка, бабка-повитуха Кутафья, звереныш Бурыга, пес Шарик), персонажам лотрицательным - носителям душевных пороков, низменных помыслов и поступков (купчиха, граф Бутерброт). Сказку выделяют емкое и лаконичное слово необыкновенно тонкой, филигранной отделки, красочные описания и своеобразная структура. В Бурыге, по словам Л. Леонова, заложены основные темы романного творчества, вплоть до итоговой Пирамиды.

В основе сказания Туатамур лежат древнемонгольские мифы. Произведение насыщено гуманистическим пафосом, который во многом определяет движение основной сюжетной линии. Здесь заметно влечение Л.аЛеонова к широкому охвату действительности и ее мифо-поэтическому осмыслению. Обобщенность и концентрированность древних преданий способствовали отражению человека и мира с разных позиций - исторической, социальной, психологической. Миф Л. Леонова у истоков его творчества - методологическая концепция и способ философского освоения действительности и национального бытия.

Писатель интерпретировал в ранних рассказах различные исторические времена, разнообразные географические пространства. Местом действия избирались Ближний Восток библейской эпохи и времени всемирного потопа (Уход Хама); таинственная Персия с ее легендой о всеиспепеляющей любви (Халиль); вымышленная сельская Испания, во многом напоминающая русский крестьянский уклад (Бурыга); холодное и недоступное Беломорье с его экзотическим бытом (Гибель Егорушки); выдуманное шахматное королевство - край грез и фантазий, духовного благополучия и счастья (Деревянная королева) и др. Писатель, воссоздавая обобщенный образ человека и соотнося его с общечеловеческими морально-этическими нормами, умышленно приглушал факты истории и приметы конкретного времени, отодвигал на задний план социально-бытовые признаки той или иной общности людей, их этнические особенности.

На литературной манере раннего Л.аЛеонова заметно сказались попытки философского осмысления действительности с помощью плотного и образного слова, емких метафор и символов. При этом писатель изображал не только становление народного блага, но и гибель человеческой мечты - жертвы абстрактной идеи. Наряду с показом ростков прогрессивного, художник нарисовал драму человеческого разума, трагическую личность: Туатамур (Туатамур), Халиль (Халиль), Егорушка (Гибель Егорушки), Хам (Уход Хама), Извеков (Деревянная королева).

Основу второго параграфа Онтологические размышления Л. Леонова в новеллистике 1920-х годов составляет анализ психологической повести Провинциальная история и Необыкновенных рассказов о мужиках, в которых выражено отношение Л. Леонова к сложной исторической эпохе и людям, населявшим развороченный революцией мир. В Провинциальной истории, созданной в духе Ф. Достоевского, нет традиционного для литературы нового времени положительного героя. Его олицетворением отчасти выступает Яков Пустыннов, в уста которого автор вложил слова, бесстрастно констатирующие зарождение и развитие общественно-политической системы, основанной на нивелировании личности и ее духовных запросов. Так, на утверждение старика Пустыннова о том, что окружающий человека мир чудесен, Яков ответил: Кое-что перестроить в нем - невредная выйдет штука<>Железной рукой прополоть надо это сорное поле (I,а395). Цель Якова - гидростанция, которую он, будущий инженер, мечтал построить и подарить своему народу. Великая цель яковов - утвердить государство, в котором общественное будет довлеть над личным, а индивидуум превратится в винтик бездушной машины.

Новые подходы Л.аЛеонова к отражению психологии героев проявились в Необыкновенных рассказах о мужиках. Мужицкая Россия представлена в цикле выразительными описаниями деревни, в основе которых лежат архетипические характеристики - праприрода образа; изображены яркие конфликты и типы; дан многосторонний анализ быта и психологии крестьян; показаны взаимоотношения героев, их нравственные нормы и духовные ориентиры. Для новелл Л. Леонова характерны тематическая злободневность, наличие мифологических мотивов и фольклорных образов. Интерпретируя вечные литературные сюжеты - блудный сын (Возвращение Копылева), невинная жертва (Приключение с Иваном), доля и недоля (Темная вода), проклятия Каина (Бродяга), ворон-предсканзатель (Месть), - писатель по-новому осмыслил актуальные проблемы пореволюционного времени. В рассказах о мужиках в традициях классического искусства века проявился особый интерес автора к нравоописанию как сфере проявления социальной обусловленности и детерминированности характеров. Деревня в художественной обрисовке Л. Леонова изображена алогичной и социально неоднородной, отвечающей духу парадоксального времени, а крестьяне показаны в трагических взаимоотношениях с неумолимой исторической действительностью, безжалостно разрушавшей вековые корни народных обычаев и нравственности.

Ранние творческие опыты Л. Леонова говорят о стремлении молодого прозаика найти свою главную тему и манеру художественного письма. Поиск писателя осуществлялся в русле магистральных литературных тем: народ и революция, народ и гражданская война; семья и общество; настоящее и прошлое крестьянина; взаимосвязь города и села; место и роль заурядной личности в эпоху исторических потрясений. Для новеллистики характерно соразмерное таланту писателя использование мифологических мотивов и образов, фольклорных конфликтов и сюжетов, в ней впервые логнедышащей нови противопоставлено лэсхатологическое слово молодого писателя (Уход Хама, Деяние Азлазивона).

Во второй главе Роман Барсуки: судьбы героев Ц судьба России два параграфа. В первом (Художественная картина мира в романе) изучается леоновская трактовка узловых социального и нравственного конфликтов, их отражение в образной структуре и способах литературной интерпретации человека и мира; во втором - Крестьянская стихия: мотивы воли и неволи Ц рассматривается обобщенный образ народной массы и ее индивидуальные представители, исследуется отношение мужиков к переменам времени пролома.

Роман Барсуки, сложный и многоплановый, по праву занял место в ряду остросюжетных произведений второго десятилетия (Кащеева цепь и Мирская чаша М. Пришвина, Мамай и Пещера Е. Замятина, Собачье сердце М. Булгакова), противостоявших вульгарному практицизму эпохи, ее регламентированным эстетическим канонам. Пафос книги Л. Леонова сформулирован автором: л<>Судьба братьев - это судьба России<>19. Барсуки - социально-филонсофское произведение о людях и эпохе начала ХХ столетия; книга насыщена культурно-историческими размышлениями и параллелями; она выделяется не только новаторским характером раскрытия конфликтов и образов, но и многогранностью социально-бытового и историко-философского содержания.

В произведении широко отражена жизнь социальных низов, представлена галерея народных образов (Егор Брыкин и Павел Сигнибедов, Мишка Жибанда и Гарасим-черный, Настя Секретова и др.). Главные герои-антиподы - Семен и Павел Рахлеевы. Архаичный бинарный конфликт романа реализован автором в новых исторических условиях на примере столкновений трагических героев, символизирующих две общественно-политические тенденции развития России, два ее враждебных лагеря.н

Отношение Л. Леонова к героям непростое: на протяжении всего повествования он симпатизирует Павлу и Семену, невольно оказавшимся по разные стороны баррикады. Вместе с тем повествователь часто иронизирует над речами и поступками близких ему персонажей: Семен осуждается за неспособность предотвратить барсучьи разбои в крестьянских волостях; Павел показан сухим и жестким: он забыл о больной матери, растерял чувства сыновней любви к родителям. Красный командир выступает разрушителем патриархальных устоев крестьянства. Хрестоматийная фраза старшего Рахлеева, произнесенная во время кульминационной встречи с Семеном в лесу (И я прямо тебе говорю - я твою горсточку разомну! Мы строим, ну, сказать бы, процесс природы, а ты нам мешаешь... (II,а306), звучит в книге иронически.

Семен Рахлеев занимает одно из главных мест в книге, олицетворяя собой мужицкую психологию и склад ума, бунтарские поступки и мораль. Трагичен жизненный путь героя, трагичен финал его деятельности в роли вожака. Дело крестьянского предводителя оказалось непрочным, а слова - легковесными. Проповеди Семена о ненависти к городу-истукану (Е собрать мильон, да с косами, с кольемЕ Мы, мол, есть! Может, думаете, что нет нас? А мы есть! Мы даем хлеб, кровь, опоруЕ забыли? - II,а232), призывы к смертельной борьбе с ним (Мильоном скрипучих сох запашем городское место. Пусть хлебушко на нем колосится<> - II,а232) не находили единодушной поддержки у мужиков. Часть крестьян с вниманием выслушивала главаря, понимала смысл его призывов, но в душе не принимала вооруженной борьбы, сознавая ее бессмысленность.

Семен - личность неординарная, его поступки - исключение из правил, по которым жили и действовали барсуки. С одной стороны, он - главарь крестьян, сеющих смуту и разлад в уставшей от войн округе, яростный и непримиримый враг города - хищного каменного истукана, из года в год грабящего хлебопашца; с другой, - мужчина и сын, искренне любящий свою мать, добропорядочный селянин, уважающий мужицкие традиции и исстари заведенные порядки. Он часто оказывался в исключительных ситуациях, в такие моменты общественные законы и принятые нормы поведения людей не влияли на его поступки, он становился сам себе судьей, начинал жить по внутренним побуждениям сложной противоречивой души, нередко восставал против устоявшихся связей и традиций, отказывался от ранее принятых решений, обнажая своими ярко выраженными действиями антагонистические противоречия между общественным и личным, государством и человеком.

Герои Барсуков, как правило, изображены непримиримыми по отношению к злу и несправедливости; правду и добро они воспринимают как непреложную истину, естественную основу мира среди людей, их согласия и благополучия. Л. Леонов исследовал внутренний, этический аспект революционного насилия. Писатель был уверен, что в трагическую эпоху, когда древняя обжитая почва действительности вместе с ее моралью была поднята на воздух великим взрывом и не осела, не уплотнилась пока (III, 354-355), зло торжествует над добром. Автор разделял мнение своих героев: л<> Всякое дело поправимо, окромя крови (I, 332) и задавался непростым вопросом: Разве ж можно<>обучать человека убийству? (I, 331). Примечательно, что Л. Леонов показывал, как насилию подвергались люди разных сословий и рангов. Вполне естественно: более всех страдал от унижений и оскорблений окружающих и государственной системы заурядный персонаж и маленький человек. Примечательной фигурой книги стал Семен Катушин - знаковый образ в галерее леоновских праведников (Емельян Пухов - Вор; Калина Глухов - Русский лес; Дуня Лоскутова - Пирамида).

Центральное место в структуре книги занимают вставные новеллы, для которых характерен пафос отрицания преступно-безразличного отношения к человеку, к его священному праву свободно жить на земле. В них четко выражены общественно-политические и нравственные воззрения писателя на безобразное и ужасное, человеческое горе и страдания. Особое значение в книге имеет легенда Про неистового Калафата. Ее первооснова - миф о вавилонском столпотворении, с помощью которого романист выразил в иносказательной форме свое отношение к эпохе, оценил социально-политиченскую ситуацию в России, наметил сквозную религиозно-философскую тему творчества - вечный спор человека с Богом.

Символ башни, недоступной и загадочной, в Барсуках соотнесен с индивидуалистическими побуждениями Калафата, идеи которого об уравнении всех и вся, о рабском повиновении всего сущего на земле слову и воле диктатора перекликаются с идеологией великого инквизитора Ф. Достоевского из романа Братья Карамазовы. Обе легенды, несмотря на то, что они созданы в различные времена, выразили тревогу художников за будущее человечества, его духовность и культуру. История учит: инквизиторы и неистовые Калафаты как носители антигуманной идеи не канули в Лету, они были и будут в реальных жизненных условиях, а потому их образы возникали и возникнут вновь в культурно-исторических памятниках народов.

В Барсуках в традициях классической литературы и философии Серебряного века проявилось важное качество художественного мышления начинающего писателя - в частности, его способность обобщать жизненный материал: не случайно противоборство братьев Рахлеевых воспринимается не только как символ страдающей России, но и как знак вечного противостояния Добра и зла. Леоновская мысль глубоко содержательная, писатель стремился интерпретировать жизнь в многомерности ее координат, отражать всеобщее и скрытое в эмпирической действительности и общественных взаимосвязях, настойчиво утверждая традиционные нравственные и духовные ценности. Наряду с изображением диалектики социальных процессов, он стремился дать целостное представление о бытии, отображая исторические пространства и важные события, природную гармонию, историю цивилизации и современность. Художник не питал иллюзий относительно перспектив развития ХХ века, трезво оценивал опасности, подстерегавшие людей на их неровном пути к звездам. Мир - это не только радость необратимого прогресса, но и трагическое блуждание л<>по нескончаемым Дантовым кручам<> (III, 282). Трагическое повествование в ранних новеллах и романе Барсуки усиливают мотивы бесправия личности и безысходности ее порывов: В России, - привычно заявил безымянный герой Русского леса, - окромя погосту, чего нашего-то? Столбовая дорога однаЕ и та с дозволения! (IX, 180).

В первом романе нашел дальнейшее развитие главный принцип искусства Л.аЛеонова - жизнеподобие отображаемого. Истина, - писал он, - всегда была людям дороже счастья <> Отсюда и нам, художникам, урок: делать свои книги и полотна о жизни в полный беспощадный накал, без страха и с нежностью на границе безумия<> (III, 269). Способность сопереживать судьбе героев у Л. Леонова проявилась в глубинной целостности образного мышления, представляющего человека как создание, воплощающее в себе телесно-чувственную субстанцию, одушевленную разумом и верой; в обращении писателя к истокам интуитивного сознания.

В основе мироздания Л. Леонова - думающий и мыслящий герой, разорвавший круг отягчающей формулы Человек - мыслящий тростник (Б. Панскаль). Он способен рассуждать о недосягаемом и абстрактном: неужели правда, уточняет Барыков в романе Барсуки, л<>будто в звездах всего вдоволь имеется, чего человеку на потребу нужноЕ (II, 224); о месте в суетной жизни: Вот и охота мне дознаться<> кто же я на самом деле, тварь или не тварь<> - размышляет Векшин в Воре (III, 350); выборе своего пути: Я, конечно, маленькая, но я тоже имею право знать,  кто я, откуда я, и, наконец,  зачем яЕ а то еще так и помрешь глупой деревяшкой! (IX,а28) - резюмирует Поля в Русском лесе. Ищущие герои интересуются, почему так устроен мир, в котором одни люди благоденствуют, а другие бедствуют? Почему в нем много несправедливости, жестокости и корыстолюбия? Почему люди молчат, не протестуют, покорно несут бремя бесправия? Где искать выход из создавшегося положения? Порой персонажей одолевают сомнения и разочарования в возможности изменить ситуацию - существующие законы неизменны: так было вчера, так будет и завтра; природу человека переделать нельзя.

В третьей главе Философский роман-трагедия Вор, посвященной изучению проблематики и образной системы, структуры и поэтики книги, а также теоретическому осмыслению литературоведческих терминов жанр романа и роман-трагедия, - два параграфа. В первом - (Своеобразие жанрового строя романа) предпринята попытка оценить Вор как новаторское жанрово-видовое образование, в основание которого положено трагическое мировидение писателя-философа.

В романе-трагедии Вор, отразившем жизнь городского дна в сложный временной период заново нарождавшейся российской государственности, Л. Леонов, умело разрешая личностные и общественные конфликты, изображает драму Векшина, крушение его веры и пытается противостоять начавшейся в стране секуляризации духовности. Опираясь на художественные принципы реалистического искусства, изобразившего человека и среду в извечном неразрешимом противоборстве, Л. Леонов, исследуя л<> действительность сперва социальную, затем с философской позиции20 достигает метафизических глубин, показывая трагизм бытия русских людей накануне года великого перелома. Повествование книги отличается философскими раздумьями писателя о главных проблемах мироздания: человеке, его месте и предназначении в жизни, добре и зле; последовательной ориентации художника на мифологию и символику. Содержание романа неверно сводить к аргументированию вековечных заповедей Не убий и Не укради, оно намного шире: автор в свете православной культуры и духовных народных представлений осмысливает и другие кардинальные проблемы - неизбежный драматизм столкновения героев с обществом несовершенных законов, психология выбора пути и поведения личности в экстремальных ситуациях, философия преступления, аморализм и эгоцентризм людей. При этом выводы повествователя проецируются на общие закономерности бытия и принципы гуманистической морали.

Подобно унтиловцам в атмосфере безысходности и тоски живут многие персонажи романа, который выделяется из прозы второго десятилетия авантюрно-приключенческим характером фабулы (метаморфозой солдата революции), острой социально ориентированной проблематикой, глубоким (классическим) психологическим анализом образов - детальным изображением внутренней жизни героев, нюансов душевного состояния; наличием в тексте сюжетообразующих символов и символических сцен. Важное место в романной системе занимает идеологический подтекст - в книге много диалогов и монологов, интеллектуальных споров об основных проблемах современности: революции и войне, народе и личности, настоящем и будущем; в произведении даны нравственные оценки поведения героев (Векшина, Фирсова, Доломановой и др.) вне зависимости от идеологических догм времени, а сознание личности, отстаивающей право на собственные взгляды и суждения, противопоставлено массовому сознанию, регламентируемому государственными институтами.

Наряду с вечным и общечеловеческим в книге много злободневного, преходящего. Действие романа разворачивается на окраине Москвы, в Благуше, где обитает бесчисленное множество темных личностей - проходимцев и воров, беспечных гуляк и калек-неудачников, содержателей забегаловок и притонов. Обратившись к теме городского дна, писатель не ставил перед собой задачу обыграть актуальный и экзотический мотив, он выбрал иные цели - на примере сиюминутного показать многоликость изменчивой, движущейся эпохи начала ХХ века, выразить отношение персонажей к глобальным социальным проблемам: революции и России с ее национальной самобытностью и глубинными истоками; народу, истории и современности; нэпу, героям и их будущности. Действующие лица изображены многосторонне, они раскрывают свою сущность не только через поступки, но и в монологах, диалогах и спорах, горячо отстаивая свои взгляды на жизнь, свое понимание общественной ситуации и противоборства идей. Вместе с тем голоса персонажей, решивших жить без Бога, силой переменить общество и себя, относительны, но не абсолютны - главное значение имеет авторская точка зрения, порой завуалированная, умышленно усложненная.

В Воре, созданном в традициях древнерусской литературы и духовно-религиозных идей православия, натурфилософских сочинений М. Ломоносова и П.аЧаадаева, литературных памятников А. Радищева (Путешествие из Петербурга в Москву), Ф.аДостоевского (Преступление и наказание, Братья Карамазовы) и Л.аТолстого (Война и мир), доминирует философская составляющая. Установка на философское осмысление бытия проявляется с первых страниц повествования (размышления романиста в прологе о бесконечности пространства и времени, о земном и звездном мирах, о человеческом бытии, связывающим все сущее в единый прочный узел), но наиболее ощутима она при создании трагических персонажей, устами которых романист часто выражал свое видение ситуации.

Во втором параграфе Дмитрий Векшин: путь в никуда прослеживаются устойчивые закономерности, характерные для построения трагических типов, наделенных богатым внутренним миром. В этой связи исследуется влияние Ф. Достоевского на литературный опыт Л. Леонова. Усваивая эстетическую программу Ф.аДостоевского, Л. Леонов осмысливал его литературный опыт в новых исторических условиях. Романист был убежден, что иного способа поведать поколениям радости и горе людей, дерзания и сомнения, победы и поражения, л<>весь накопленный за последние десятилетия кровоточащий опыт человечества<> (Х, 530), чем способ Ф. Достоевского, не существует.

В центре первых романов, для которых характерны интеллектуальная направленность и христианско-философская содержательность, поставлена мятущаяся личность, познающая себя в развороченной среде, поправшей привычные образ жизни людей и моральные устои. Герои книг попадают в неразрешимые конфликтные ситуации, болезненно разрушая устоявшиеся связи между Я и миром, перенося физические лишения и душевные надломы. В Воре трагическая фигура Векшина выступает символом: там, где Дмитрий, разбиваются людские судьбы. Погибает Ксения, проклиная за бессердечность вора; морально гибнет сломленная Маша Доломанова; Митька становится виновником смерти сестры; он наносит глубокую сердечную рану Бабкину; от него страдают другие обитатели Благуши - жертвы бездуховного мира.

Экзистенциальные мотивы проявляются в каждом из романов писателя, стремившегося изобразить л<>все фазы, случайности, опасности и возможности<> (X, 447), караулившие человека в поступательном движении к звездам. Герой Л. Леонова л<>то отважен до песенной дерзости, то легендарен по могучему броску в будущее, то несчастен до самых низин отчаянья<> (Х, 447). В Барсуках - это Семен Рахлеев, бросивший вызов больншевистским порядкам; в Воре - Дмитрий Векшин, идущий вперед и вверх как по лезвию бритвы; в Дороге на Океан - Алексей Курилов, жизнь которого исполнена величия, безысходности и драматизма. Трагические герои пореволюционного времени, их поступки и нравственные идеалы соотнесены автором с парадоксальной эпохой, развороченными буднями персонажей и их неизбывной мечтой о золотом веке цивилизации. Если сильные герои решительно противопоставляли свою волю среде, то слабые, отстаивая концепции абсурдности мира и бессмысленности жизни, часто погибали.

Помимо оценочных обобщений и выводов, автор использовал в книге условные формы изображения: притчи, гротеск, различные символы, содержание которых через опосредующие связи соотносится с целостностью мира. Смысловая структура леоновского символа многослойна и философична. Качислу основных знаковых образов романа относится перевал. Заманчивый и таинственный, он одновременно притягивал и пугал героев своей недосягаемостью и трудностями предстоящего пути. Символу перевал подчинен весь строй романа: его сюжетодвижение, структура конфликтов и система образов, поэтика, авторское отношение к отображаемому.

Отмечу, что динамичный внутренний мир персонажей книги богаче внешнего (цепи поступков), он играет существенную роль в развитии ведущих сюжетных линий и литературных конфликтов, отражается на поэтике произведения, на авторском выборе приемов и средств реализации замысла. Глубокой психологической нюансировке характеров способствует леоновское слово - емкое, образное, метафоричное, нередко ироническое, богатое на аллегорические параллели. Примером может служить психологизированный образ многоликой Доломановой, которая в сюжетных ситуациях предстает то Машей или Марьей Федоровной, то Вьюгой или Агеевой вдовой, то Донькиной хозяйкой. Имена и клички героини соответствуют ее душевному состоянию и поведению. Широкий охват действительности, символико-реалистическое отображение жизни, философское осмысление истории и современности сказались на содержательности и поэтической выразительности леоновских героев. Романист неторопливо следил за их внешней жизнью и душевным состоянием, постепенно раскрывал то или иное свойство характера, обнажая все новые и новые грани психики, мотивируя поведение персонажей. Писатель решительно отвергал популярные схемы и признанные шаблоны, по которым привычно составлялся образ, настаивал на повышении л<>мыслительной и образной емкости<> (X, 479) литературного типа и произведения в целом.

Составными языковой стихии Вора выступают оригинальная трактовка главного конфликта и центрального образа, сочетающих реальные авторские оценки с романтическим предположением, а также высокая метафоричность текста, отвечающая эстетическим запросам эпохи, специальная лексика - наличие ярких неологизмов и архаизмов, профессиональных терминов и жаргонизмов, своеобразная синтаксическая конструкция предложений (нарушение порядка слов и частей предложений, наличие вводных конструкций, риторических вопросов и восклицаний, умолчаний, повторов и т.п.). Языковой стихии Вора характерны точность и выразительность, поэтичность и риторическая украшенность, многозначность и пародийность. Роман Вор определил леоновский способ воссоздания действительности в последующие периоды творчества, оказав влияние на художественное мышление писателей ХХ века и становление русского философского романа.н

Четвертая глава Парадоксы романных конфликтов 1930-х годов, посвященная романам Соть, Скутаревский и Дорога на Океан, открывается параграфом Концепт стройки и ее жертвы в романе Соть.

В романе Соть проявился особый интерес писателя к монументальным формам отражения созидаемой действительности, в книге раскрыты злободневные вопросы текущей жизни, показано непримиримое противостояние человеческих характеров в эпоху исторических потрясений, обнажены тревожные социальные проблемы: герои и их отношения с новой властью; человек и трагический мир; ломка социально-экономического уклада и судьба отдельной личности. Важную роль в произведении играет сложный тип антигероя (лотрицательного героя), выступившего отчасти рупором авторских идей мироустройства, увидевшего за фасадом стройки и благими намерениями первопроходцев скрытую возможность нивелирования личности, лишения ее ради общественных благ естественных человеческих желаний и потребностей. Не случайно руководители сооружаемого комбината часто сталкивались с враждебной отчужденностью среды и бедствующих людей - рабочих Сотьстроя, жителей Макарихи, скитских монахов.

Не только боковые, но и основные герои романа представлены противоречиво. Например, Увадьев - литературный предшественник Алексея Курилова и Ивана Вихрова, выступающий в Соти в роли условно-романнтического типа руководителя-хозяйственника. Писатель заострил в нем те качества, которые сделали героя похожим на кожаную куртку, на этакого сверхчеловека, способного любой ценой достичь поставленной цели. Увадьев без устали трудится, отказывая себе в элементарных жизненных благах, ради девочки Кати, олицетворяющей в романе будущее поколение; он - носитель и исполнитель идеи насильственного переустройства мира, солдат революции, а потому уверен, что в жизни нет и не должно быть неразрешимых проблем.

В романе Соть основной сюжетный конфликт образуют созидательный и разрушительный мотивы, сконструированные по принципу бинарной антонимии: Сотьстрой - людская глина. С того момента, - отметил автор, - как Увадьев вступил на берег, и был кинут вызов Соти, а вместе с ней и всему старинному обычаю, в русле которого она текла. Он шел, и, кажется, самая земля под ним была ему враждебна (IV, 44). Камнеобразный Увадьев и его сторонники решительно преобразовывали не только сотинский край, но и конструировали новую человеческую поросль, формируя коллективную психологию у рабочих (вчерашних крестьян-единоличников), утверждая основы унифицированной морали и положительное отношение персонажей к эпохе и новым экономическим устоям. В процессе переплава человеческого материала индивидуальные качества личности, как правило, сводились только к социальным, а горизонты нравственного идеала ограничивались совокупностью общественных ценностей. Людская глина находилась под мощным идеологическим прессингом, за ее формовкой денно и нощно бдело множество союзов и организаций, объединений и движений - за социалистический образ жизни, за коммунистический быт, ударничество и пр. Развитие значительной части сюжетных линий книги - это постепенное разрушение всего того, что было отвергнуто новой историей, временем и солдатами революции - руководителями Сотьстроя и их сторонниками: нехитрого быта и чаяний обитателей скита, жизненных планов завклубом Буланина, иностранца Ренне и монаха Геласия, семейных связей Ивана Увадьева и Натальи и т.п.

. Леонова, как и его современника А. Платонова, всегда интересовала тема Страды мира, беда человеческой жизни. Изображая малоприметную жизнь простых людей, художник многосторонне показал не только человеческие лица, но и среду их обитания. Жители Макарихи - малая часть людской массы, представленной в книге множеством безгеройных типов: крестьян из разных губерний, профессиональных рабочих и обслуги, инженеров и архитекторов, священников и монахов.

В структуре книги важную художественную роль играет река Соть - одухотворенный поэтический образ и символ, противостоящий дисгармоничному миру людей. В романе получил новое развитие мотив покорения природы, сориентированный на линдустриальный миф, и впервые обозначился неразрешимый конфликт между природой и человеком, преобразующим географию края. Философские раздумья Л. Леонова о судьбах природного мира окрашены в трагические тона. В новых исторических условиях писатель с тревогой указал на обострившийся разлад между разумным homo sapiens и естественной средой, выражая пронзительную тревогу в связи с резким возрастанием дисгармонии между био- и ноосферой, проявил прозорливое беспокойство о будущем цивилизации.

Второй параграф Мотивная структура романа Скутаревский построен на материале изучения леоновской книги о русских интеллигентах первых пореволюционных лет. В романе изображена современность с ее сложными жизненными процессами и взаимоотношениями внутри социальных слоев и групп, показана нравственная атмосфера в исследовательском институте, вскрыты противоречия между научной теорией и практикой, старшим и младшим поколениями ученых. Если в Соти феномен революции осмысливается через призму мировоззрения рабочих - строителей целлюлозно-бумажного комбината, прибывших на стройку в поисках лучшей доли и заработка, - то в новом романе пришедшую эпоху и обстоятельства воспринимают с позиции пассивного наблюдателя интеллигенты - физик-теоретик Сергей Скутаревский, пересмотревший свои взгляды на бытие, и живописец Федор Скутаревский, взбунтовавшийся против своего приниженного положения. Л. Леонов глубоко отразил психологию и воззрения русского интеллигента на новом временном этапе, раскрыл поступки героев, преодолевающих жизненные невзгоды (заместитель директора института Николай Черимов, ученый старой закалки Ханшин, рабочий-ударник Федор Бутылкин, машинистка Женя и др.).

Трагическая фабула романа Скутаревский определила развитие его сюжетного конфликта, архитектонику и поэтический строй. Важно отметить, что внешне мажорная тональность произведения о запутанной жизни интеллигентов исчезала, как только писатель соотносил трагедийные характеры Сергея и Федора с реалиями эпохи, разделившей бытие героев на две противоположные половины - до и после революции. Решающими в повествовании об интеллигентах, в отличие от ранней новеллистики, выступают тема всеобщей разрухи и мотив разрушения брачных уз. Поиски ответов на вопросы о причинах нынешнего состояния российского общества привели многих героев и повествователя к выводу о том, что главная вина за возникновение социальных проломов и размножения больных семей лежит на общественных институтах, на государстве.

Скутаревский - роман о хрупкой надежде интеллигентов на лучшее будущее. Она проявляется в архитектонике книги, ее образной системе и конфликтах, в поступках персонажей и их отношении к текущему времени. Главный герой книги живет в двух мирах - в естественном (реальном) и научном (абстрактном) - в сонмище формул и таблиц, физических терминов и теорий. Среда всегда противостояла Сергею Скутаревскому: его преследовали неудачи и разочарования дома, в отношениях с женой и сыном, на работе - в научном поиске, в общении с сослуживцами, бывшими учениками и близкими людьми.

Сюжетообразующей темой в леоновской прозе 1930-х годов стала проблема социального прогресса. В Барсуках она раскрыта в виде противостояния братьев Рахлеевых через осуждение поступков Павла и сочувствие Семену и всем крестьянам, восставшим против неугодных им порядков. В романе Вор писатель сострадает Дмитрию Векшину, который в сложное время выбрал ложный путь, и осуждает героя, отвергнувшего традиционную мораль. В Соти прозаик отрицает насилие над человеком и его сознанием со стороны Увадьева и его сторонников - носителей большевистских идей, предостерегает людей от непродуманного вмешательства в жизнь природы. В Скутаревском герои и их бескомпромиссные морально-этические позиции резко противопоставлены суровым условиям жизни и труда людей, жестокой эпохе, безжалостно разрушавшей старое: государственное устройство, экономику, мораль и семью.

Тема семьи и брака всегда волновала художника, начиная с первых рассказов и сказок, в которых писатель, изображая семейные лад и разлад и творчески используя фольклорные традиции, нередко поэтизировал исстари сложившиеся патриархальные внутрисемейные отношения. В мотивной структуре Скутаревского вечная тема искусства звучит по-новому: трагедия отдельной семьи - это трагедия всего государства, - таков вывод романа об интеллигенте парадоксального времени, об одиноком и уставшем герое, духовно надорванном и потерянном.

Книга Л. Леонова - идеологическое произведение, в котором идейное противоборство персонажей не менее важно для писателя, чем показ непростых судеб героев, одолевавших логненную реку революции и ее перевал. Художник, вычисляя координаты русского интеллигента, его нравственные ориентиры, поставил в книге больные вопросы пореволюционной эпохи - личность и государство, герои и свобода выбора, беря под сомнение целесообразность ломки истоков народного бытия и основ российской государственности.

В заключительном параграфе Экзистенциальная тенденция в романе-утопии Дорога на Океан рассматривается одно из лучших произведений писателя в ракурсе научно-теоретических вопросов: роман-утопия, соцреализм, экзистенциализм. Дорога на Океан - важный творческий этап в философском осмыслении человека и суровой эпохи 1930-х годов, ее нравственных устоев. В основу книги положен композиционный прием антитезы, позволивший не только контрастно изобразить настоящее и будущее, но и выразить эстетические позиции писателя в период утверждения соцреалистических догм; опоэтизировать грядущее в образе-символе сказочного Океана, показать хмурое небо конца тридцатых годов со зловещими тучками еще худших потрясений на горизонте<> (1, 11), а также реальную жизнь, далеко не похожую на ту, которой грезили герои, - сложную и двойственную, контаминирующую всеобщее благоденствие с кровавыми сполохами всемирной революции и новой мировой (всепланетной) войны.

Дорога на Океан стоит в числе недостаточно изученных многоэтажных книг писателя. Это философский роман-утопия о несуществующем идеальном обществе с высоко развитой материальной и духовной культурой. Образец гармоничного жизнеустройства в книге воспринимается как оппозиция тридцатым годам. Развитие сюжета утопического повествования идет по двум направлениям: первое - фантастическое, оно представлено поэтическим символом; второе - реальное, воплощенное художником в человеческих лицах, в жизни Курилова и его близких - Клавдии, Лизы, Тютчева, Пересыпкина и др.

Поэтизируя символический образ Океана, прозаик, творчески усваивая традиции создателей социальных утопий, не пытался в фантастических главах и сценах, подобно аккуратному статисту, всесторонне показать жизнь, быт и сознание человека будущего, как это делали многие из его литературных предшественников. Художник решал в романе другие задачи: простым перечислением выразительных эпизодов и фактов из жизни заботливых хозяев нового мира изобразил в жизни землян наиболее значимое, контрастировавшее людям из настоящего и той эпохе, в которой жил создатель книги и его заурядные герои. Океан Л. Леонова нераздельно связан с символом дороги. Дорога - это мечта художника, пунктирно обозначившего движение общества к совершенству, к неосуществимой единой цели и изобразившего современную жизнь глазами Курилова, выступившего в романе связующим звеном между настоящим и грядущим. Повествователь высказал свое отношение к многофункциональной роли образа Курилова-лсвязника времен метафорой: Да, он был как мост, и люди по нему переходили в будущееЕ (VI,а369).

Философичность Дороги на Океан структурирует иносказательная речь, которую прозаик умело использовал в литературной практике как противоцензурный прием. Особая роль в структуре романа принадлежит также подтексту, в нем выражены авторские позиции, легализованы идеи народного утопизма, осуждающие тех, кому были чужды христианские идеалы, кто не верил в возможность обретения земли обетованной. Подтекст создан с помощью богатейшего арсенала литературных средств, в том числе, противоположения понятий положительный и лотрицательный герой21.

В Дороге на Океан намного заметнее, чем в предыдущих романах, проявились традиции экзистенциализма, его философского постулата: личность обладает высшей ценностью, но в общей концепции развития она не имеет никакой цены, более того, - жизнь личности абсурдна. Путь Курилова к голому человеку складывался из множества трагических неизбежностей. Так, герой был неизлечимо болен (как Потемкин в Соти), подолгу мучительно страдал, предвидя неминуемую развязку. Болезнь Алексея Никитича обострила его способность понимать людей, явления окружающего мира, предметы и вещи. Тяжелые испытания сделали героя более человечным, душевно открытым и проницательным. Внешние противоречия, изначально заложенные автором в образ главного героя, преследовали цели обнажения парадоксальной ситуации.

Отмечу, что культурное наследие писателя третьего десятилетия - своеобразная художественная летопись социализма, воссоздавшая достижения и горестные просчеты нового экономического уклада, его победы и поражения, долговременную мечту людей о равенстве и счастье, труд народных масс на благо социального прогресса. Изучая книги художника, можно увидеть, как утверждались в литературе новые культурные ориентиры, как писатели постепенно отказывались от эстетики схематического коллективизма в пользу классического психологизма, а в искусство возвращался образ линдивидуального героя с присущими ему внутренними противоречиями, как прозаики уходили от авангардности, плакатности и чрезмерной публицистичности стиля, стремились к монументальным художественным обобщениям, избегая механического конструирования сюжетов.

В пятой главе Мысль и слово Л. Леонова в романе Русский лес, состоящей из двух параграфов, рассмотрено под углом зрения литературоведческих понятий философский роман и лирония историко-философское и литературно-художественное богатство Русского леса. В первом параграфе Русский лес Ц социально-философская панорама российского общества первой половины ХХ века акцентируется внимание на энциклопедичности содержания романа и характере его жанра.

. Леонов всегда находился в некоторой оппозиции по отношению к официальной идеологии. Пятидесятые годы не стали исключением, наоборот, в этот период усилилось критическое отношение писателя к институтам власти и социалистической нравственности. Пример тому - остросюжетный Русский лес, в котором конкретно-историческая жизнь 1910 - 1940-х годов воссоздана противоречивой и трагической. В книге показаны военно-политическая ситуация в стране, социально-экономическое положение государства, жизнь разных по общественному статусу людей - крестьян и дворян, купцов и промышленников, рабочих и служащих, студентов и преподавателей, лесников и ученых, создан глубоко психологизированный тип русского интеллигента, показано его противостояние административной системе. По панорамности содержания, философской направленности и мотивно-образной структуре Русский лес (наравне с Вором) - предтеча Пирамиды.

На пафос и жанровую специфику романа повлиял философский подтекст, проявившийся в структуре произведения и способах его повествования, в соотношении двух конфликтообразующих сюжетных линий; в полярной расстановке героев и разных идеологий с целью познания онтологии бытия и фундаментальных категорий сущего. Производными составляющими главной философской мысли, сориентированной на художественное раскрытие нравственных основ народного бытия, стали интеллектуальное содержание книги, символизм мысли, знаковая система романа и его мифологичность, истоки которых художник видел в культурном наследии цивилизации, в разножанровых произведениях изустного творчества.

Русский лес - интеллектуальный роман. Интеллектуализм Л. Леонова - способ художественного мышления, в основу которого положены: философско-концептуальный анализ состояния взаимосвязей человека, общества и природы, а также глубокая характеристика нравственных основ народного бытия; особая стилевая тональность, предполагающая авторское остранение, создание условно-ментафорических образов, конфликтов и обстоятельств; иное формообразующее начало - слитность идеи художника-мыслителя с литературным конфликтом, единство философской и художественной составляющих; повышенная роль субъективного (эмоционального) начала по отношению к исследуемому жизненному материалу.

. Леонов, создавая в романе целостную картину жизни, использовал при написании различные формы условности: символику как предметный или словесный знак, выражающую сущность предмета или характера (символы сосны - матери Облога, родничка как начала начал; персонифицированного леса - защитника русских людей и др.); аллегорию с целью изображения отвлеченного понятия или явления через конкретный образ (свет утренней звезды, дерево и вода как магические первоосновы бытия и др.); художественную деталь как словесное, концептуально-насыщенное воспроизведение предмета или явления реального мира; интерпретировал мифологические мотивы и картины (образы химерического Дантова круга, первопрестольного апостола и миссионера Савла, славянского князя Гостомысла и др.).

Художник, поэтически объясняя сложные формы бытия, нерешенность которых угрожала жизни будущих поколений, использовал мифологизированные природные образы. Трагический мотив возникает в зачине произведения и развивается на протяжении всей книги по двум направлениям: социально-историческому и психологическому. Например, вихровские научные позиции беспощадно отвергал обласканный временной славой Грацианский, который публиковал убийственные статьи против своего молчаливого соперника и которые не завершились л<> соответственными  оргвыводами в отношении Вихрова, как говорили тогда - из-за вмешательства высших партийных органов (IX, 53). Кроме того, концепция ученого не вписывалась в реалии дня: л<>страна требовала лесоматериалы во все возрастающих количествах<> (IX, 58). Наконец, повествователь заведомо предопределил итог научного спора в книге: л<>великая битва за лес, - заметил он, - длилась уже полтора века, и было бы самонадеянностью полагать, что как раз Вихров увенчает ее победойЕ (IX, 54).

Психологический аспект противоборства героев со средой не менее важен, поскольку внутренний микромир персонажей определяет не только их поступки, но и влияет на формирование противоборства. Под знаком неразрешимых противоречий идет все повествование романа, складывается система конфликтов, авторское отношение к главной социально-философской проблеме книги - судьбам русского человека и России. Отмечу также, что Вихрова никогда не покидала мысль о тщетности его научного поиска, одолевало желание вернуться к истокам. За долгие годы научного творчества он л<>сделать ничего для леса не успел, кроме груд исписанной бумаги (IX,а684). Труды ученого не были востребованы в обществе, они оказались л<>бесполезными сочинениями<> (IX, 683).

Мышление автора Русского леса - философское и культурологическое; оно диалектично и исторично в своей опоре на различные общественные и религиозные, нравственно-этические и философско-моралистические течения нового времени. Обобщая конкретный фактический материал, романист часто отсылает читателя к нравственным и духовным истокам цивилизации, к ее родословной: к христианству и исламу - мировым религиям; к православию, зародившемуся в результате раскола церквей; к славянофильству - его историософии и концепции русской истории; к западничеству, выступавшему за ликвидацию феодально-крепостнических отношений и развитие России по европейскому образцу; к материализму и идеализму с их противоположными доктринами о первичности, с одной стороны, духовного и мыслительного, с другой - материального, природного; к марксизму - ведущему учению конца XIX-XX веков; к неомарксизму с его попытками обновить марксизм путем постановки в центр учения человека и придания теории большей действенности. Обращение писателя к указанным и многим другим теориям и течениям общественной и философско-религиозной мысли логически оправданно и нацелено на раскрытие главной идеи книги, созданной в условиях жесткого идеологического диктата государства.

Во втором параграфе Человек, природа, мироздание в романе Русский лес: историко-философский аспект предпринята попытка осмыслить новые подходы Л. Леонова в художественной интерпретации вечной литературной темы. В Русском лесе пространственно-временные оценки жизни, культурно-истонрические лейтмотивы, внутренний мир героев, - все это художественно проецируется на природные стихии, показанные в книге в многоцветье и мифологической образности.

Важное структурное значение в романе имеют символические природные картины и образы. В книге есть впечатляющий одухотворенный эпизод рубки сосны. В унисон смерти лесной красавицы воспроизведен монолог Калины: К тому я и веду, что прозябнет землица без своей зеленой шубейки и здоровьишко станет у ей шибко колебательное. Будет коровка по семи верст за травинкой ходить, а раньше с аршина наедалася. И будет вам лето без тучек, иная зимица без снеговЕ и поклянут люди свое солнышко!<>И как побьете до последнего деревца русские-то леса, тут и отправитесь, родимые, за хлебушком на чужую сторонку!.. (IX,а92). К сожалению, речитатив старца прозвучал как глас вопиющего в пустыне - на него не отреагировали ни толпа лесорубов, ни Кнышев, л<>который, по слухам, вырубил полмиллиона десятин и снял зеленую одежку с трех великих русских рек (IX, 92). Символические природные образы, связанные с совершенством и гармонией жизни, углубляют тревогу писателя за судьбу русских людей, который, с одной стороны, показывал еще не оскудевшие кладовые России (Вряд ли какой другой народ вступал в историю со столь богатой хвойной шубой на плечах<> - IX, 281), а с другой, - предупреждал о грядущих бедах (Не может быть равнодушия в лесных делах: народу нашему жить вечно на этой священной земле - IX,а304).

. Леонов, осмысливая человека и его взаимосвязи с естеством, рассматривает их в соотношении с историческим опытом, сознавая, что локальный (вневременной) подход ограничивает поле зрения людей. В пределах одной человеческой жизни, - отмечает писатель, - трудно заметить происходящие в природе изменения; шаг времени у нас другой, чем у нее, и трехсотлетний возраст сосны соответствует нашим восьмидесяти. Мы покидаем мир приблизительно таким же, каким застали его при появлении на свет (IX,а298). Л. Леонов сознавал, что в процессе общественного развития характер взаимоотношений человека и природы пересматривается, уточняется философское, социально-нравственное и эстетическое содержание этих связей. Известно, что, во втором-третьем десятилетиях общественная мысль и литература, как правило, решали задачи, возникающие под влиянием технократии и индустриального строительства. По этой причине размышления романиста о границах покорения природы радикальными антропоцентристами в романе Соть воспринимались как нечто отжившее и идеологически вредное. Основные концепции Русского леса первоначально также подвергались критике, пока идеи антропокосмизма, биоэтики и экологии человека не стали восприниматься как важнейшие составляющие материальной и духовной культуры людей, залог их благополучия.

Эстетические и философские воззрения Л. Леонова во многом тождественны взглядам М. Пришвина, которого принято называть создателем новой мифологии, отличной от официальной с ее приматом коллектива над личностью и апологией государства, и который последовательно созидал свои художественные принципы: в искусстве не должно быть человека без земли, литература без чувства природы не может противостоять атрофии прекрасного. М. Пришвин, как и Л.аЛеонов, был убежден, что время славить человека - властелина мироздания кануло в Лету и предлагал отказаться от антропоцентристского типа мышления, утверждая единство человека с живым и неживым естеством, слитность природно-биолонгического и социально-духовного в жизни личности.

В основе узлового конфликта Русского леса лежит бинарный архетип. Амбивалентные образы Вихрова и Грацианского построены по принципу зеркальной композиции, каждая из фигур имеет отражения в лице персонажей-двойников: у Вихрова - Осьминов, Поля, Сережа, Калинка и др.; уаГрацианского - Чередилов, Андрейчик, Кнышев и др. Двойники, помимо функции, расширяющей зону деятельности автора, несут и важную содержательную нагрузку, реализуя по воле повествователя на практике те или иные научные постулаты. В книге воссозданы два образа жизни: кабинетное существование Александра Яковлевича и бродячая жизнь Ивана Матвеича, который не раз путешествовал по стране, собирал материал для книг (на Крайнем Севере - гл. 4, в центральных губерниях, в родных местах - гл. 17), вглядывался в лик России, стараясь угадать по ее суровому прошлому неведомое будущее.

Важнейшим средством познания мира и способом философского мышления Л. Леонова выступает ирония, заключающая в себе авторскую оценку несоответствия жизненных идеалов и действительности посредством гротеска или пародии, парадокса или контраста, гиперболы или литоты. Ирония - это не только путь познания, но и принцип философского осмысления действительности писателем, свойство его художественного мышления22. В романах Л. Леонова часто встречается беспощадная ирония, сконструированная по принципу парадоксального смещения отображаемого. Она служит исходной позицией повествования, проявляясь в его пространственно-временной структуре, пронизывает образную систему в психологическом, социальном и философском аспектах; отражается в деталях, свето-цветовой палитре текста, в авторской речи, утверждающей одно, а подразумевающей другое. Ироническая оценка образа в его иносказательной метафорической сущности, по мнению писателя, - не что иное, как л<> новая, спрятанная координата, как орудие дополнительного углубления и самого емкого измерения героя (X,а152), универсальный способ линтегрирования образа и конфликта. Ироническое письмо позволило автору в разной мере выразить свое отношение к командиру красноармейцев Рахлееву, отчаявшемуся усмирять силой оружия непокорных мужиков (Барсуки); к идущему в абстрактное никуда (лвперед и вверх) Векшину, потерявшему себя как личность на полях гражданской войны и в столичных пивных (Вор); к решительным строителям новой жизни, рационалистам Потемкину и Увадьеву (Соть); к кающимся интеллигентам братьям Скутаревским (Скутаревский); к бессильным Кормилицыну и Дудникову (Дорога на Океан); к честолюбивым и коварным Грацианскому и Чередилову (Русский лес).н

В Русском лесе, расширившем горизонты романного жанра и углубившем миропонимание писателя, проявился новый тип леоновского видения, в основе которого лежат единство интеллектуальной, культурологической и философской мысли, не монолог, а диалог, полемически заостренный по отношению к фабуле книги и ее пафосу, времени и исторической эпохе. Диалогичность леоновского повествования сказалась на стиле всего произведения - на романтической взаимообусловленности и взаимозависимости сюжетных столкновений и противоборства героев; на взаимодействии различных компонентов литературной формы; на стилеобразующих факторах содержания - тематике и проблематике, эмоциональной окраске текста и лэзоповом языке, родовой принадлежности и жанровой специфике произведения.

Шестая глава реферируемой работы Фантасмагорический роман Пирамида состоит из трех параграфов. В первом - Традиции христианской культуры в романе Л. Леонова отмечается, что специфика культурфилософского мышления писателя, его символико-реалистическое, гётевское видение мира в наибольшей мере проявились в фантасмагорическом романе Пирамида. В нем развиты художественно-философские идеи Л.аЛеонова, характерные для писателей и мыслителей Серебряного века, проявившиеся в рассуждениях автора о теории всеединства, русском космизме и русской идее, о евразийстве и западничестве, христианстве и православии; в мифо-поэтической образности книги, в пристальном внимании прозаика к архетипам и сюжетам религиозно-философской направленности, в мощном эсхатологическом звучании романа, характерном для литературы конца XIX - начала XX вв.

Заглавие книги и ее подзаголовок Роман-наваждение в трех частях - это ключ к пониманию и жанра, и одной из главных проблем произведения - изображения бытия в соотнесенности его разомкнувшихся Начал. В трех частях романа - Загадка, Забава и Западня, повествующих о реальных событиях земной жизни и фантасмагорическом, инфернальном мире, автор и близкие ему герои вопрошают: к чему приведет разрушение духовности и религиозных памятников? Какова роль небесных сил в устройстве миропорядка на земле? - в первой части; каков итог забавы человека, отвергнувшего высшие идеи ради временных, преходящих? Можно ли вернуться к Богу? - во второй части; удастся ли русскому человеку - жертве наваждения - выйти из западни, и какой ценой оплатит он свое блуждание по лабиринтам бездуховности? Каково будущее России, пережившей разрушительную эпоху эксперимента и оказавшейся в ловушке? - в третьей части.

На жанровой специфике Пирамиды сказались широкие общественно-полинтические, религиозно-нравственные и философские отступления, наличие в книге реального и ирреального сюжетов, использование приемов художественной фантастики, экскурсы повествователя в потусторонние миры, абсурдность ряда конфликтов и поступков героев. Приемы абсурдизации, широко примененные в книге, способствовали созданию впечатления иллюзорности бытия, романтически-фаннтасмагорического ощущения жизни. Фантасмагорическое воображение прозаика позволило оригинально скомбинировать элементы жизненного опыта, создать картины и образы, не существующие в действительности, представить наблюдаемое в новых неожиданных связях и сочетаниях, наконец, сформировать у читателя концепцию мира и духовно богатой личности, исходя из авторских гуманистических позиций.н

. Леонов, соотнося историю и современность, изображая нынешнего и будущего человека, прибегал к ассоциациям и аналогии, широко используя мифологические реминисценции. Художественный мифологизм романиста как методологическая концепция проявляется такими качествами, как символичность языка и стиля, народно-религиозный характер образности с присущими ей метафоричностью, парадоксальностью и ассоциативностью; философско-мифологическая интерпретация жизненного материала. Миф для писателя - это универсальная синкретическая форма мышления, объединяющая в себе субъективное и объективное, единичное и общее, идеальное и реальное, реальное и фантастическое, а также способ непосредственного восприятия мира. Л. Леонов по этому поводу писал: л<>Любой, на моржовом клыке нацарапанный миф является равноправным уравненьем с тем еще преимуществом, что алгебраическая абракадабра заменена там наглядной символикой простонародного мышленья (X, 561).

По сравнению с другими леоновскими романами в Пирамиде существенно вырос объем культурно-исторической информации, в произведении встречаются десятки и десятки реальных исторических имен - деятелей и политиков различных времен и народов; множество географических названий; значимых исторических событий всеземного масштаба. Художник постоянно отсылает читателя к отечественным и мировым памятникам исторической, философской и религиозной мысли (Слово Мефодия Патарского, Книга Еноха, Слово об Адаме, Откровение Иоанна Богослова и др.).

Главная тема произведения - борьба Добра и зла. В основу авторской трактовки глобальной проблемы положены мотивы и образы мифологии и христианской религии, достижения русской философской мысли XIX столетия. Добро в романе олицетворяют идеалы Бога и герои - носители божественного духа: о. Матвей, дьякон Никон Аблаев, ангел Дымков и др. К Всевышнему устремлены взоры детей старшего Лоскутова - праведной Дуни, предсмертно прозревшего Вадима, лоступившегося Егора. Зло представлено в книге Шатаницким и его слугами-бесами, диктатором и Гулагом. Силы мрака изображены могучими и неистребимыми. Не случайно, старофедосеевский поп, которого одолевала л<>срочная надобность выяснить - слышат ли там, в небесах, что творится на святой Руси? (1,а57), пришел к выводу, что в мире существует два равноправных Начала, и Бог потакает второму.

Перед автором Пирамиды стояла масштабная творческая задача. Мне предстояло, - писал он, - уточнить трагедийную подоплеку и космические циклы большого Бытия, служившие ориентирами нашего исторического местопребывания, чтобы примириться с неизбежностью утрат и разочарований, ибо здесь с моей болью обитал я (1, 11). Как результат, все повествование книги окрашено в трагические тона: сюжетная завязка ведущего конфликта происходит на кладбище - конечном пристанище человека: л Так, к сумеркам, добирался я до старинного, в черте окружной железной дороги Старо-Федосеевского некрополя - 1, 8); там же и завершается произведение (Так объяснялась моя боязнь опоздать к чему-то: сносили старо-федосеевскую обитель - 2, 683). Сбылся вещий сон о.аМатвея о вулкане, который как бы поглотил наваждение автора и героев, живших, по версии Шамина, л<> предчувствиями апокалипсического заката и аварийным ощущеньем старческой неполноценности наряду с симптомами мнимого биологического отмиранья (2, 682).

Через весь роман проходит символический образ безумного кострища, в котором бесследно исчезает под громогласный призыв эпохи - Отречемся от старого мира - все, что веками составляло смысл жизни человека: российская государственность, духовные святыни и сама вера: л<>экое кострище из России содеяли - еще полвека отполыхает, пока не прогорит дотла! - 1, 56; И пока самая зола не остынет, никто не посмеет подступиться: слишком жарко горим<>Все плавится кругом, тлеет - 2,а123; л<>только и слышалось потрескиванье исполинских костров. Столбы искр взвивались в отемневшее небо, когда подкидывали новую охапку древесного хлама на перемол огню - 2, 684. Финал Пирамиды апокалипсический: эволюция разума завершилась сокрушительным поражением. Жизнь в ее нынешней форме исчерпалась, отмерла сама собой история, разрушилась преемственность поколений, исчезли людские потребности, атрофировались чувства. Человек безвозвратно потерял присущие только ему качества, превратившись в бездумную тварь.

Во втором параграфе Философские раздумья Л. Леонова о человеке, России и истории цивилизации указывается, что Л. Леонов, многоаспектно воссоздав человека и противоречивое время третьего десятилетия, наряду с близкими героями искренне сожалел о разрушенной российской духовности и гонениях на православие. Выразителем авторской позиции в книге выступают обитатели Старо-Федосеевского некрополя, в частности, о.аМатвей, бедография которого напоминает жизнь логнепального протопопа и станрорусского писателя Аввакума. Священник сосредоточенно искал заветную мечту или высочайшую правду, он заболел проблемой о роли христианства в пору российского безбожия и стремился разобраться в бесовщине, которая захватила людей, узнать, л<>на ком лежит вина разрыва русского Бога с Россией (2, 225).

Дети Лоскутова (Егор, Вадим, Дуня) разделяют взгляды лотцов на несправедливое мироустройство, осуждают гонения на инакомыслящих и божественную веру. Егор уверен, что воплотить на Земле надежды человечества на прижизненный рай на базе материального равенства с помощью хлеба и зрелищ без Христа невозможно; особенно в России, где так л<> причудливо выполняется<>нагорное пророчество о примате нищих духом в царстве Божием (1, 57).

Прошедший через испытания и страдания Вадим Лоскутов выступает в книге носителем русской идеи - квинтэссенции леоновской мысли об Отечестве и народе. (Истоки русской идеи, утверждавшей особый, не имеющий аналогов путь исторического развития России, восходят к византийским корням православия, к концепции Москва - третий Рим). Главные темы монологов Вадима, его бесед с о. Матвеем и Шаминым - судьба России, ее земной путь и предназначение. Определяя л<>диагноз исторического недуга, подсократившего долголетие России (2,а119), герои рассуждают о ее географическом местонахождении, обдуваемом евразийскими сквозняками; о бессознательной тяге русских к всемирному единству; о роли неохватных российских пространств и климата в формировании национального характера; об освоении Сибири и особенностях колонизации в Новом Свете; о России как последнем резервуаре духовности; о христианстве и православном мессианизме. По утверждению Вадима, русский народ в полный дых никогда и не жил, а все готовился к какому-то всеочистительному празднику свободы и братства впереди<> (2, 120); русские с присущей им удалью, облачившись в мундир европейского социализма, свою лобжитую хату сожгли ради недостроенной; от Христа и собственного имени отреклись во имя братства, столь сладостного уху и сердцу<>на ветер эпохи вытряхнули сундуки дедовского добраЕ (2, 125).

Связующим звеном между реальностью и инфернальным миром выступает Дуня Лоскутова - знак духовности людей. Не случайно автор показывает ее кроткой и набожной, уподобляя ее лик Богоматери с фрески Сиенского собора. В характере Дуни превалируют качества праведника (всепрощение, любовь к ближнему, сочувствие страдающим и униженным), которые каждодневно проявляются в ее отношениях с родными и близкими, с ласковым Дымковым, с другом - будущим ученым и супругом - Шаминым. Она остается доброй, земной и простой в невеселых снах, где, совершая прогулки в постъядерное будущее земли, видит фантасмагорическую итоговую людскую модель - нечеловечиков, спустившихся в прошлом с вершины пирамиды в золотой век, - низшую ступень эволюции. Лоскутова не ропщет на Всевышнего, ответственность за трагическую участь человеческого рода она возлагает на безбожников, корчевателей медных языков, которые намерены уничтожить и Ангела, и всех лишенцев.

Антипод о. Матвея - Шатаницкий. Он л<>является не только нынешним резидентом преисподней на святой Руси, но и видным участником знаменитого ангельского мятежа против небесного самодержавия, после чего начались время, история и люди (1, 19). Он строит козни против человека, который, по мнению персонажа, не хранит в себе высокое начало Творца, а происходит от бледной поганки - истинного предка homo sapiens. Посланник преисподней ведет разрушительную работу в душах землян, освобождая их лот излишней нравственности и веры в Добро. Оружие сатаны - само творение Всевышнего. Конечная цель деятельности дьявола сводится к тому, чтобы доказать Создателю, что лучший способ устранения непроизвольно допущенной ошибки конструктора - уничтожение предмета спора, т.е. человека. Шатаницкий толкает людские души в западню, с помощью персонажей-бесов, коих в книге множество, обвиняет Бога в несовершенстве сотворенных им мира и человека, сокрушая веру в могущество Всевышнего и утнверждая, что идеи христианства обветшали, настало время людям уйти от своего Спансителя под защитную тень третьего, в котором угадываются черты антихриста.н

Герои Л. Леонова живут не только мыслями о космических и иных мирах, но и земными заботами. Важнейшим элементом сюжетно-тематического и мыслительно-эмоционального единства романа выступает мотив страха. Атмосфера всеобщей подозрительности и недоверия к личности, тотальная слежка за людьми завлекают персонажей помимо их воли в фантасмагорическую круговерть, подсвеченную инфернальными огнями, лишая героев надежды хотя бы на время избавиться от ужасного наваждения.

Третий параграф Стилевой феномен Пирамиды и ее интертекстуальность посвящен проблемам поэтики романа-фантасмагории. В Пирамиде - особом синкретическом жанровом образовании, вобравшем в себя весь литературный опыт Л. Леонова, - как ни в каком другом произведении писателя-философа, проявились новые качества его художественного мышления. Рассматривая роман в единстве содержания и формы, нельзя пройти мимо соотношения понятий слова автора и слова героя. Леоновское Я в книге - одна из зашифрованных ипостасей; она л<> объединяет все элементы художественной структуры в единое целое23 и оказывает существенное влияние на содержание Пирамиды, ее магическое слово и виртуозный стиль. В образе автора, который предстает в произведении то изображающей силой, репродуцирующей литературный образ, то творческим субъектом, вступающим в конфликтные взаимосвязи с другими персонажами, проявляется многообразие личности романиста, неохватная система сознания индивида, его бесконечные речестилевые приемы, наконец, художественная объективация создателя, без которого немыслимо произведение и его эстетическая ценность.

Прихотливая композиция книги, ее структурно-усложненные сюжетные мотивы, зыбкость порубежных границ между словом автора и словом повествователя сказываются на конструкции и фабульной роли конфликтообразующих поступков персонажей и эпизодов (лголгофовский подвиг дьякона Аблаева; отречение от Бога блудного сына Вадима и др.); на авторском сочувствующем отношении к героям (к лишенцу Матвею Петровичу, горбуну Алеше, кроткой Дуне и др.) или осуждающем (образы Дюрсо, Бамбалски и др.); на развернутых монологах (о. Матвея, Шатаницкого, Шамина, Вадима и Сталина), содержание которых преломляется через призму поэтической фигуры Герой-автор-повествователь. Подобная интерпретация человека и мира отражается на жанровой специфике книги, которая воспринимается как сплошной монолог, исполненный разными героями с разных точек зрения.

Для Пирамиды характерно сочетание реальности и чуда, религиозных постулатов и ереси, роман предельно насыщен символами христианского мировидения и библеизмами: Содом и Гоморра, Иерусалим и Патмос, Гефсиманский сад и Тивериадское озеро; Соломон, Голиаф, Самсон, Савл, Ирод, Пилат, Иисус и много других. Несомненно, Л. Леонов, вводя в сюжет различные культурные мотивы философского и богословского содержания, ветхозаветные фигуры и евангельские изречения, образы и картины из музыки, живописи и архитектуры, стремился полнее выразить позиции героев и свое отношение к жизни.

В книге много культурных ассоциаций и исторических аналогий, писатель широко использовал в тексте мифологические мотивы и образы, опираясь на литературно-художественные ориентиры античного мира и средневековья: на библеистику, эсхатологические предания, другие жанры отреченной литературы. Опоэтизированные мифы романа выступили средством описания и объяснения мира, способствуя художественному переосмыслению архетипических мотивов о Творце и Ангелах, о сатане и фатальной размолвке Начал, о блудном сыне и золотом веке цивилизации, о мировом потопе и дне Страшного суда и др. В Пирамиде превалируют религиозно-христианские мотивы, в ней много внимания уделено ветхозаветным апокрифам, в которых излагаются осуждаемые церковью религиозные истины и жития святых, в произведении много реминисценций Ветхого и Нового завета, скрытых цитат, аллюзий, отсылок к древним текстам.

Мотивный и интертекстуальный анализ художественного мира Л. Леонова выявляет органическую связь эстетической системы писателя с духовными исканиями писателей и мыслителей прошлых эпох. По жанровой специфике, социально-философскому звучанию, сюжетно-композиционной структуре, насыщенности чужим словом Пирамида стоит в ряду таких шедевров мировой литературы, как Гамлет Шекспира, Божественная комедия Данте, Фауст Гете, Братья Карамазовы Достоевского. Чужое слово в романе реализуется на разных семантических уровнях текста, выступая в форме намеков или ссылок на произведения русской классики и мирового искусства (явления текста в тексте, прецедентных текстов) или скрытых, неявных ассоциаций, порождаемых в тексте посредством изображения схожих конфликтных ситуаций или характеров, архетипических мотивов или образов.

На художественное мышление автора Пирамиды влияла символистская культура и ее эстетические ориентиры: установки на панэстетизм и диалог искусств; повышенный интерес к архаическим эпохам (к античности, восточным мотивам, национально-славянскому язычеству); отказ от иллюстративного реалистического повествования в пользу символики и мифотворчества; изображение оппозиционности двух миров - реального и идеального, земного и небесного и др.

В Заключении обобщаются результаты проведенного исследования, подводятся итоги, дающие основание для осмысления романов Л. Леонова как феномена культуры ХХ века, формулируются выводы.

Романы Л. Леонова 1920-1990-х годов - новаторские жанровые образования, в основу которых положены народное сознание, элементы христианской культуры, мифологическая образность и символико-реалистические приемы и способы отображения мира. Для изоморфных и типологически близких леоновских романов характерен синтез поэтической выразительности, творческого усвоения традиций фольклора, литературной классики XIX-XX веков и религиозно-философских идей Серебряного века. Писатель, на протяжении семи десятилетий совершенствуя тип романа, его структуру и образно-философское мышление, создал уникальную систему аксиологических и онтологических координат художественного освоения мира, которые положительно сказались на углубленном историзме произведений и их культурфилософской содержательности. Новые подходы прозаика к переосмыслению вечных тем искусства проявились в выборе незаурядных сюжетов о жизни народа, его настоящем, прошлом и будущем; о герое-идеологе и герое-антиподе; в постановке тревожных проблем противоречивого ХХ столетия; в бескомпромиссных попытках оценить их объективно, с надклассовых позиций.

Герои Л. Леонова - сложные и парадоксальные. С одной стороны, они волевые и ищущие, решительно противостоят среде, подавляющей стремление персонажей к свободе и духовной независимости, с другой, - личности трагические и неустроенные, поскольку революционная стихия насильственно разрушила их традиционный жизненный уклад и вопреки чаяниям большинства строила авторитарное общество. Трагическое мироощущение писателя сказалось на форме авторского мышления, пафосе и сюжетных конфликтах, образной структуре и поэтическом строе романов.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

I. Монографии, учебные пособия:

1. Петишева В.А. Романы Л.М. Леонова 1920-1990-х годов: эволюция, поэтика, структура жанра. Монография. - Москва: МПГУ. - 2006. - 348 с. - 20ап.л.

2. Петишева В.А. Писатель и его герои. Леонид Леонов в 20-е годы. Монография. - Бирск, 1998. - 207 с. - 8,5 п.л.

3. Петишева В.А. Романы Л. Леонова 1920-1930-х годов в вузовском изучении. Учебное пособие. - Москва-Бирск, 2004. - 168 с. - 9 п.л.

4. Петишева В.А. Романное творчество Л.М. Леонова. Учебное пособие по спецкурсу. - Бирск, 2002. - 138 с. - 8,1 п.л. (В соавт. с Петишевым А. Авторский вклад - 80 %).

5. Петишева В.А. Писатели-пейзажисты в школе. Пособие для учителя. - Бирск, 2003. - 132 с. Ц8,1 п.л. (В соавт. с Назаровой Н., Петишевым А., Русиной Л. Авторский вклад - 40 %).

II. Научные статьи, тезисы и материалы конференций:

В журналах, соответствующих Перечню ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук, опубликовано 5 работ:

6. Петишева В.А. Утопическое и реальное в романе Л. Леонова Дорога на Океан // Вестник Башкирского университета. Филология. - 2007. - №а1. - С. 91-93. - 0,4 п.л.

7. Петишева В.А. Человек и природа в оценке Л.М. Леонова. (Историко-филонсофский контекст Русского леса) // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. - 2007. - № 8 (86). - С. 103-110. - 0,5 п.л.

8. Петишева В.А. Функции пейзажа в русской классике // Русская словесность. - 2007. - № 5. - С. 15-22. - 0,5 п.л.

9. Петишева В.А. Сакрализация духовности в романе Л.М. Леонова Пирамида // Вестник Московского государственного областного университета. Русская филология. - 2007. - № 2. - С. 212-217. - 0,5 п.л.

10. Петишева В.А. Роман Л.М. Леонова Пирамида: структура жанра // Вестник Тамбовского государственного университета. Филология. - 2007. - № 7 (51). - С. 168-173. - 0,5ап.л.

11. Петишева В.А. Особенности психологического анализа в Необыкновенных рассказах о мужиках // Леонид Леонов. Грани творчества. Сборник научных статей. - Бирск, 1995. - С. 57-69. - 0,7 п.л.

12. Петишева В.А. Крестьянская тема в творчестве Л. Леонова 20-х годов // Стили и жанры русской литературы ХХ века. Сборник научных статей - Бирск, 1997. - С.а27-47. - 1,2 п.л.

13. Петишева В.А. Роман Л. Леонова Барсуки в вузовском изучении // Стили и жанры русской литературы XIX - ХХ вв. Вып. 1. - Бирск, 2000. - С.а111-129. - 1ап.л.

14. Петишева В.А. О романном творчестве Л. Леонова // Стили и жанры русской литературы XIX - ХХ вв. Вып. 2. - Бирск, 2002. - С. 30-45. - 1 п.л.

15. Петишева В.А. Роман Л. Леонова Соть. Сюжетные конфликты и их решения // Стили и жанры русской литературы XIX - ХХ вв. Сборник научных статей. Вып 4. - Бирск, 2005. ЦС. 16-32. - 1,0 п.л.

16. Петишева В.А. Эволюция или революция? (Роман Л. Леонова Барсуки) // Язык и культура в поликультурном пространстве. Вып. 2. - Бирск, 2005. - С. 316-328. - 0,5 п.л.

17. Петишева В.А. В поисках земли обетованной. (Роман Л. Леонова Дорога на Океан) // Вестник БирГСПА. Филология. - Вып. 8. - Бирск, 2006. - С. 31-39. - 1ап.л.

18. Петишева В.А. Парадоксы Русского леса Л.М. Леонова // Вестник БирГСПА. Филология. Вып. 9. - Бирск, 2006. - С. 28-32. - 0,5 п.л.

19. Петишева В.А. Под защитой 108 псалма. (Маленький человек в романах Л.аЛеонова) // Проблемы изучения и преподавания литературы. Сборник научных статей. - Бирск, 2007. - С. 122-128. - 0,5 п.л.

20. Петишева В.А. Рецензия на книгу М.Г. Рахимкулова. Воспевшие Салавата. Образ батыра в русской литературе // Литературное обозрение. - М., 1995. - № 12. - С. 111-112. - 0,1 п.л.

21. Петишева В.А. Вопросы литературного мастерства П. Романова // Давлетшинские чтения. Инновационные процессы в изучении и преподавании литературы. - Бирск, 1997. - С. 41-43. - 0,2 п.л.

22. Петишева В.А. Идейно-художественные функции пейзажа в творчестве Л.аЛеонова 20-х годов // Актуальные проблемы современной филологии. - Уфа, 1997. - С. 49-51. - 0,2 п.л.

23. Петишева В.А. Бунтарские мотивы в романе Л. Леонова Барсуки // Материалы научно-практической конференции. - Бирск, 1996. - С. 44-46. - 0,2 п.л.

24. Петишева В.А. Маленький человек в романе Л. Леонова Барсуки // Языки и литература народов Башкортостана в Евразийском диалоге культур. - Уфа, 1997. - С. 187-188. - 0,1 п.л.

25. Петишева В.А. Мастерство Л. Леонова-пейзажиста в Необыкновенных рассказах о мужиках // Актуальные вопросы современной филологии (к 100-летию со дня рождения С.А. Есенина). - Уфа, 1995. - С. 41-42. - 0,1 п.л.

26. Петишева В.А. Своеобразие художественного конфликта в произведениях Л.аЛеонова 20-х годов // Лингвистический и эстетический аспекты анализа текста. Материалы международной конференции. - Соликамск, 1997. - С.а193-195. - 0,2ап.л.

27. Петишева В.А. Особенности изучения пейзажной лирики // Современные технологии в организации учебно-воспитательного процесса в вузе и школе. - Ч. II. - Стерлитамак, 1998. - С. 174-176. - 0,2 п.л.

28. Петишева В.А. Уроки литературы и вопросы экологической культуры учащихся // Экологическое образование. Проблемы и решения. - Бирск, 1998. - С. 130-134. - 0,2 п.л.

29. Петишева В.А. Вопросы изучения пейзажной лирики А. Пушкина // Образование, язык, культура на рубеже XX-XXI вв. - Ч. III. - Уфа, 1998. - С.а129-130. - 0,1ап.л.

30. Петишева В.А. Роман Л. Леонова Барсуки. Тема народа и героя // Культурные и духовные традиции русских Башкортостана: история и современность. - Ч.аIII. - Уфа, 1998. - С. 64-66. - 0,1 п.л.

31. Петишева В.А. Языковые особенности ранней прозы Л. Леонова // Язык. Культура. Образование. - С-Пб., 1999. - С. 80-82. - 0,1 п.л.

32. Петишева В.А. Стилевые особенности ранней прозы Л. Леонова // Инновационные проблемы филологической науки и образования. - Уфа, 1999. - С.а102-104. - 0,2 п.л.

33. Петишева В.А. Мотивы детства в прозе Леонида Леонова 20-х годов // Мировая словесность для детей и о детях. - Вып. 7. - М., 2002. - С. 137-139. - 0,2 п.л.

34. Петишева В.А. О некоторых особенностях языка и стиля раннего Л. Леонова // Многомерность языка и науки о языке. - Ч. II. - Бирск, 2001. - С. 96-98. - 0,1 п.л.

35. Петишева В.А. О тематическом и жанровом своеобразии романа Л. Леонова Пирамида // Система непрерывного образования: школа - педучилище - педвуз. - Уфа, 2002. - С. 150-152. - 0,1 п.л.

36. Петишева В.А. Строительный текст в романе Л. Леонова Соть // Русская литература ХХ века. Типологические аспекты изучения. Материалы Х Шешуковских чтений. - М., 2005. - С. 154-161. - 0,3 п.л.

37. Петишева В.А. Фантастическое и реальное в романе Л. Леонова Дорога на Океан // Историософия в русской литературе XX и XXI вв.: традиции и новый взгляд. Материалы XI Шешуковских чтений. - М., 2007. - С. 274-278. - 0,2 п.л.

38. Петишева В.А. Духовные истоки романа Л.М. Леонова Пирамида // Славянский мир: общность и многообразие. Материалы международной научно-практической конференции. - Коломна, 2007. - С. 121-123. - 0,2 п.л.

39. Петишева В.А. Жанровое своеобразие романа Л.М. Леонова Пирамида // Художественный текст: варианты интерпретации. Труды XII Всероссийской научно-практической конференции: В 2-х ч. - Ч. II. - Бийск, 2007. - С. 180-183. - 0,2ап.л.

---

1 Лихачев Д. О Леониде Леонове // Леонид Леонов в воспоминаниях, дневниках, интервью. - М., 1999. - С.а4.

2 Киселева Л. Пушкин в мире русской прозы XX века. - М., 1999. - С. 356.

3 Семенова С. Русская поэзия и проза 1920Ц1930-х годов. Поэтика - Видение мира - Философия. - М., 2001. - С. 6.

4 Павловский А. Звено разорванной цепи. (Феномен Леонова) // Поэтика Леонида Леонова и художественная картина мира в XX веке. - СПб. - 2002. - С.7.

5 Леонов Л. Шекспировская площадность. Собр. соч.: В 10-ти т. - Т. 10. - М., 1982. - С.а25. В дальнейшем ссылка на это издание дается в тексте автореферата. В круглых скобках указываются римской цифрой том, арабской - страница.

6 Цит. по: Михайлов О. Мироздание по Леониду Леонову. Личность и творчество. Очерк. - М., 1987. - С. 39.

7 Леонов Л. Человеческое, только человеческое... // Вопросы литературы. - 1989. - № 1. - С. 21.

8 Полякова Л. Пути развития жанра в работах последних лет // Русская литература. - 1985. - № 1. - С. 215.

9 Опитц Р. Разум всегда постигает только то, что уже знает душа // Леонид Леонов в воспоминаниях, дневниках, интервью. - М., 1999. - С. 403.

10 Газизова А. Обыкновенный человек в меняющемся мире: опыт типологического анализа советской философской прозы 60-80-х годов. Учебное пособие. - М., 1990. - С. 49-50.

11 Земская Т. Три интервью с Л.М. Леоновым // Москва. - 1999. - № 5. - С. 178.

12 Бердяев Н. Сила и насилие // Биржевые ведомости. - 1916 г. - 2 апреля.

13 Леонов Л. Пирамида. Роман-наваждение в 3-х частях: В 2-х т. - Т.1. - М., 1994. - С. 320. В дальнейшем ссылки на это издание в автореферате - в круглых скобках с указанием арабскими цифрами тома и страницы.

14 Цит. по: Перхин В. Е О возлюбленное мое отечество!. Из писем Леонида Леонова к Евгению Суркову // Октябрь. - 1995. - № 10. - С. 183.

15 Лысов А. Формула пересмотра. Образ культурного пути человечества в творчестве Леонида Леонова // Русская советская классика. Историко-литературные и функциональные аспекты изучения. - Л., 1989. - С.а123.

16 Лобанов М. Бремя Пирамиды // Молодая гвардия. - 1994. - № 9. - С. 249.

17 Земская Т. Три интервью с Л.М. Леоновым // Москва. - 1999. - № 5. - С. 182.

18 Темы исследований зарубежных леонововедов представлены в библиографическом списке диссертации.

19 Трофимов А. Октябрь и смертельные пули, летящие над АрбатомЕ // Леонов Л. Барсуки. - М., 1995. - С.а298-299.

20 Агеносов В. Вор (первая редакция) Л. Леонова - феномен советского философского романа // Верность человеческому. - М., 1992. - С. 54.

21 Т. Вахитова писала по этому поводу: л<>Леонов нередко какие-то свои главные и дорогие мысли доверяет незначительным персонажам или даже отрицательным героям. Видимо, писатель хочет подчеркнуть сложность и исключительность каждого образа, который независимо от времени своего действия в романе (часто совсем небольшого) несет серьезную функциональную нагрузку. (См.: Вахитова Т. Леонид Леонов. Жизнь и творчество. - М., 1984. - С. 30).

22 Хрулев В. Художественное мышление Леонида Леонова. - Уфа, 2005. - С. 123.

23 Сорокина Н. Типология романистики Л.М. Леонова. - Тамбов, 2006. - С. 13.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное