Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории  

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ М.В.ЛОМОНОСОВА

на правах рукописи

ПРОНКИН СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ В РОССИИ

XVIII - НАЧАЛА XX В. В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Специальность 07.00.09. - Историография, источниковедение и методы

исторического исследования

Автореферат диссертации

на соискание учёной степени доктора исторических наук

Москва 2012

Работа выполнена на кафедре политической истории факультета государственного управления Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.

Научный консультант:

Сидоров Александр Валентинович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова.

Официальные оппоненты

Гаврилова Людмила Михайловна, доктор исторических наук, заведующая сектором Оружейной палаты Музеев Московского Кремля.

Дурновцев Валерий Иванович, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры вспомогательных и специальных исторических дисциплин Высшей школы источниковедения, вспомогательных и специальных исторических дисциплин факультета архивного дела Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета.

Селунская Наталья Борисовна, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры источниковедения исторического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова

Ведущая организация

Институт российской истории РАН

Защита состоится л___ _______ 2012 г. в ____ часов на заседании Диссертационного совета Д. 501.001.98 в Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу: 119991, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, ауд. ___.

E-mail: disshist@spa.msu.ru

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке МГУ имени М.В.Ломоносова по адресу: 119991, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, сектор А, ком. 114.

Автореферат разослан л_____ __________ 2012 г.

Учёный секретарь Диссертационного совета,

кандидат исторических наук, доцент  Головкина Н.Л.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Российское государство как политико-юридический и административный институт, направленность его развития, общие и особенные черты этого движение сравнительно с аналогичными процессами в зарубежных странах, наконец, его роль в эволюции общества как социально-экономического и культурного феномена - центральная проблема истории России. Широко распространённым является представление об известной гипертрофированности отечественных государственных институтов, которые исторически играли руководящую роль в отношении общества.

Однако процесс укрепления и консолидации государственной власти имел свою диалектическую противоположность. Попытки перехода к ограниченному в отношении монархической власти правлению неоднократно предпринимались в истории России, со временем становясь всё более настойчивыми и осознанными. До начала XX в. они не были удачными. Основы конституционного строя сформировались в 1905-1906 гг., но возникшая государственно-политическая модель просуществовала только до 1917 г. И в настоящее время, несмотря на существование конституции 1993 г., переход России к эффективно функционирующему конституционному механизму не представляется завершённым. В связи с этим актуальным является изучение предшествующего опыта отечественного конституционализма, выяснение причин появления конституционных проектов, их содержания, уроков поражений и побед прошлых попыток перехода России к конституционному строю и правовому государству.

Познание процесса продвижения России к конституционно-правовой модели организации государственной власти обладает не только общественно-политической, но и научной актуальностью. Проблема оказалась востребованной в отечественной историографии, исследованием правительственного конституционализма занимались её крупнейшие представители. Нет такой работы по общим проблемам политической истории России XVIII - начала XX вв., в которой бы не обращалось внимания на попытки конституционных реформ. Изучение историографии вопроса позволяет выявить закономерности развития отечественной исторической науки, выделить его основные этапы, выяснить их специфику, обозначить направления дальнейшей исследовательской работы. Появляется возможность проследить отразившуюся в исторической науке логику политического и интеллектуального развития России.

Основные понятия. Понятие правительственный конституционализм не является новым, оно используется в историографии1. Содержательно оно распадается на два понятия: конституционализм и правительственный. Первое из них имеет теоретическую и практическую составляющие. В первом отношении - это сумма определённых идей, зафиксированных в научной и публицистической литературе, учение о конституции. Во втором - политическая практика, направленная на создание конституционного строя. В работе рассматривается отечественный опыт изучения конституционализма во втором, практическом его смысле. В России XVIII - начала XX в., как и в других странах с авторитарным режимом, политические реформы инициируются или сверху, или снизу, обществом или правительством. В диссертационном исследовании рассматриваются только проекты правительственного происхождения, которые имели большее историческое значение, были тесно связаны с реальными изменениями в государственном строе России. Диссертация исходит из того, что не все инициированные правительством проекты или практические опыты преобразования условий функционирования верховной монархической власти носили конституционный характер, но только те, которые действительно ограничивали эту власть. Именно так понимался конституционный строй в учёных и общественных кругах дореволюционной России2. Подобная трактовка данного понятия предоставляет чёткий критерий вычленения конституционных преобразований из общего комплекса государственно-политических реформ, отделения конституционных актов от тех, которые могли затрагивать функционирование высших государственных институтов или содержать элементы сословных хартий прав, но формально не ограничивали носителя верховной власти.

Понятие правительственное происхождение означает, что проекты преобразования государственного строя должны исходить от высших должностных лиц, действовавших официально, а не по собственной инициативе.

Эти уточнения позволяют конкретизировать научную задачу диссертации. В ней исследуется историография проектов и практические опыты преобразования государственного строя Российской империи, которые имели официальное правительственное происхождение и были направлены на действительное ограничение власти монарха, закреплённое в правовых актах формально-юридически.

Первый опыт правительственного конституционализма связан с политическим кризисом января-февраля 1730 г. Составленные Верховным тайным советом (далее - ВТС) Кондиции (Пункты) вступления на престол Анны Иоанновны безусловно имели правительственное происхождение и юридически ограничивали власть будущей императрицы. Ограничение это производилось в пользу ВТС, но составленные вслед за Пунктами проекты предполагали соучастие в делах государственного управления лобщества, каковым оно было в то время, т.е. преимущественно дворянства, содержали элементы сословных хартий. Суммарно они соответствовали основным признакам конституционного акта.

В XIX в. аналогичную роль сыграло Введение к уложению государственных законов, или План всеобщего государственного образования (далее - Введение, План), составленный к концу 1809 г. действовавшим по поручению императора Александра I М.М.Сперанским3. Введение имело все признаки конституции, предполагало создание системы представительных учреждений, высшее из которых (Государственная дума) было наделено законодательной властью. Проект также заключал идею разделения властей, определял личные и гражданские права отдельных категорий населения.

В начале XX в. состоялся переход России к конституционному строю. Его политико-юридическим основанием стали Манифест 17 октября 1905 г. Об усовершенствовании государственного порядка и другие акты, важнейшим из которых стала новая редакция Основных государственных законов от 23 апреля 1906 г. Манифест 17 октября декларировал создание законодательной Государственной думы и наделение граждан России основными политическими правами, т.е. также носил конституционный характер. Большинство современников признавало конституционное значение реформы 1905-1906 гг. Разногласия вызывала преимущественно возникшая правоприменительная практика.

Объектом диссертационного исследования является комплекс научных исследований политических процессов в России XVIII - начала XX вв. В ряде случаев рассматривается также научно-популярная, учебная и публицистическая литература. Подобные работы, если их авторами являются специалисты, способны иметь некоторое научное значение. Кроме того, в определённых политических условиях научная работа может быть затруднена, поэтому историография вынуждено вырождается в публицистическую и учебную литературу.

Предметом исследования является отечественная научная литература по проблеме правительственного конституционализма, возникшие в ней историографические течения и концепции. Из-за условности границ между различными типами исторической литературы учитываются положения, высказанные не только в научной, научно-популярной и учебной, но и публицистической литературе.

Хронологические рамки диссертации определяются её предметом и объектом, они охватываю период с 1730 г. по настоящее время. В качественном отношении исследования прошли через четыре этапа: историография XVIII - середины XIX в.; исторические исследования середины XIX - начала XX в.; советская историческая наука; современная историография.

Методологическая основа диссертационной работы. Характер исследования предполагает использование в нём как общенаучных методологических принципов и подходов, так и специальных для исторического познания. К общим исследовательским принципам относится объективность, которая является главным атрибутом научных знаний. Следование ей обеспечивается привлечением широкого круга источников, которые представляют все направления отечественной историографии. К ведущим общенаучным принципам также относится диалектический, который предполагает познание действительности в её противоречивости и развитии. В диссертации развитие отечественной историографии в XVIII - XXI вв., как и характер движения России к конституционному строю, исследуется как одновременно целостные и противоречивый процесс.

Важнейшим частным принципом исторического познания является историзм, который предполагает изучение событий прошлого с учётом конкретно-исторической обстановки, свойственных определённой эпохе политического и правового сознания, условий интеллектуальной деятельности. Без этого невозможно правильно оценить движение исторической мысли за 280 лет. Распространённым методом исторического познания является проблемно-хронологический, который позволяет придать построению исследования стройность и логичность. Он позволяет соединить понимание исторического процесса как целостного явления с исследованием его отдельных составляющих. Данный метод использован при разработке программы диссертации. Выделяются основные этапы развития историографии, в рамках которых прослеживается процесс изучения каждого из актов правительственного конституционализма.

Использование структурного метода позволяет расчленить факты правительственного конституционализма на отдельные элементы, одновременно  обнаружив связи между ними. В работе отдельно рассматриваются мнения историков о происхождении, политико-правовом содержании и последствиях конституционных проектов и реформ. Каждая из глав начинается с общей характеристики состояния историографии в данный период.

В диссертации широко используется сравнительный метод (сравнительно-исторический и сравнительно-юридический), помогающий вписать исследуемый объект в контекст отечественной и зарубежной истории, сопоставить различные сюжеты конституционных преобразований, выявить них общие и особенные черты. Важность сравнительно-исторического метода связана с тем, что в диссертации рассматриваются отдельные проявления политики правительственного конституционализма, которые требуют сравнительного анализа. Связь этих эпизодов с правовыми актами, при составлении которых учитывался опыт зарубежных стран, делает необходимым применение сравнительно-юридического метода. Оценка степени влияния этого опыта составляет отдельную историографическую проблему.

Наконец, содержание диссертации диктует необходимость использования историко-юридического метода, призванного истолковывать нормативные документы прошлого, понимать их букву. Важность его обуславливается тем, что с точки зрения юридической техники все упоминаемые в диссертации акты далеки от совершенства. Они имеют положения, допускающие различную трактовку.

Источниковая база исследования опирается на широких круг исторических работ и документов. По своей форме и содержанию они разделяются на ряд категорий. Их главную и наиболее ценную часть, отражающую действительное развитие историографии, составляют опубликованные научные исследования, наиболее фундаментальным видом которых являются монографии. Именно они позволяют поставить и решить масштабные познавательные задачи. Подводя итоги предшествующего этапа развития научных знаний, выдвигая новые исследовательские цели, они обозначают вехи движения научной мысли. Однако отечественному правительственному конституционализму посвящено не так много монографических исследований, написание которых требует большой подготовительной работы4. Их появлению обычно предшествует публикация научных статей, которые отражают текущее состояние историографии, но формат научной статьи позволяет изучить только часть крупной научной проблемы5. В прошлом была распространена практика последующего выпуска статьи отдельным изданием, лоттиском6. Проблема исследуется в ряде диссертационных исследований7. В недавнем прошлом они заменяли полноценные научные публикации в виде монографий и статей. В настоящее время их результаты обязательно представляются в ряде печатных изданий. Свою роль в развитии историографии играют выступления на научных конференциях, задача которых заключается не только в сообщении исследовательских результатах, но и в организации их обсуждения научным сообществом. Правда, популярность они приобрели только в последние десятилетия8.

Вторым источником получения информации для диссертационного исследования стала учебная и научно-популярная литература. Данный тип работ предполагает их относительную популярность и научную вторичность. Однако право на издание учебников и учебных пособий обычно получают крупные представители науки, которые обладают не только эрудицией, но и способностью проникать в сущность исторических событий и облекать свои выводы в ёмкие, афористичные формы. В прошлом таковыми, например, были курсы лекций В.О.Ключевского, А.А.Корнилова, С.Ф.Платонова, Н.И.Лазаревского и других9. В дореволюционный период существовала такая специфическая форма учебных изданий, как литографированные курсы лекций. Составлявшиеся слушателями, они подвергались редакционной правке лектора, но содержательно носили упрощённый в научном и даже учебном отношении характер. Литографированные лекции представляют историографический интерес в том случае, если лектор не имел возможности издать полноценный учебный курс10.

Третьим источником сведений для диссертации являются публицистические произведения. Политическая значимость проблемы привела к тому, что подобная литература получила широкое распространение. В большинстве своём она не имела самостоятельного научного значение, но интересна как profession de foi определенной системы взглядов. Особую и важную роль играли статьи В.И.Ленина, оценки которого оказали сильнейшее воздействие на советскую историографию11. В научном отношении больший интерес представляют те памятники отечественной публицистики, авторами которых являются крупные представители истории и правоведения12. По своему значению к ним примыкают рецензии на исследования правительственного конституционализма13.

Дать оценку состояния историографии правительственного конституционализма невозможно без самостоятельного изучения документальных источников, многие из которых опубликованы. Так, в диссертации широко используется сборник правовых актов, подготовленный к печати Институтом российской истории РАН и Итальянским институтом востоковедения14, привлекаются документально-источниковедческие публикации С.Н.Валка, Н.И.Лазаревского, Н.В.Минаевой, И.Д.Осипова, А.Б.Плотникова, М.М.Сафонова, О.И.Чистякова и других15. Однако понять сущность конституционного процесса невозможно, основываясь только на относящихся к нему законодательных актах. Поэтому в диссертации были использованы другие документы официального происхождения16, мемуары и дневники,17 иные источники18. Подробный анализ состояния источниковой основы истории правительственного конституционализма содержится в тексте диссертации.

Историческая и политическая важность вопроса отразилась в его популярности среди исследователей политической истории России. За истекшие 280 лет ими был создан большой массив научной литературы. Обычно конституционные предприятия 1730 г.19, 1809 г.20 и 1905-1906 гг.21 исследуются независимо, без обозначения связи между ними. Главный вклад в изучение событий 1730 г. внесли А.С.Алексеев, С.М.Соловьёв, Е.П.Карнович, Д.А.Корсаков, П.Н.Милюков, Г.А.Протасов, А.Б.Плотников и другие. Такую же роль в исследовании Введения к уложению государственных законов сыграли А.Н.Пыпин, С.М.Середонин, В.И.Семевский, А.В.Предтеченский, Н.В.Минаева и другие. Ещё больший круг исследователей был занят изучением государственно-политической реформы 1905-1906 годов. Среди них выделяются работы Р.Ш.Ганелина, А.М.Давидовича, Ф.Ф.Кокошкина, С.А.Котляревского, Н.К.Палиенко и других. Реже предпринимались попытки исследовать продвижение России к конституционному строю как целостный процесс22.

Произвёденный анализ состояния корпуса источников позволяет сделать вывод о его качественной и количественной достаточности для проведения комплексного исследования историографии правительственного конституционализма, решения поставленных в диссертации научных задач.

Степень научной разработки проблемы. Особую важность для оценки степени научной разработки проблемы имеют труды по истории исторической науки. Их первую группу составляют работы по её общим проблемам, которые помогают в осмыслении поступательного процесса развития отечественной истории. Эти издания имеют свою градацию по степени обобщения материала. Некоторые из них касаются истории отечественной исторической науки в целом23. Другие посвящены отдельным периодам её существования24. Более узко проблемы рассматриваются в исследовании отдельных научных школ. Среди них очевидным фаворитом представляется государственная (юридическая) школа25. Наконец, большую значимость имеют работы о творчестве крупнейших представителей российской исторической науки, тех из них, которые участвовали в исследовании правительственного реформаторства в России XVIII - начала XX века26.

Наличие значительного и постоянно растущего числа исследований правительственного конституционализма, участие в них ведущих представителей исторической и историко-юридической науки вызвало необходимость историографического и источниковедческого осмысления достигнутых научных результатов. Внимание к этой стороне изучения проблемы усилилось в последние годы27. Рассматриваются как отдельные эпизоды отечественного правительственного конституционализма, так и связанные с ними эпохи. Но этих работ недостаточно для столь крупной научной проблемы. В целом, её историография продолжает ограничиваться преимущественно обязательными для диссертационных и фундаментальных монографических исследований обзорами. Результаты специальных историографических исследований или устарели, не соответствуют современному состоянию исторической науки, или касаются итогов рассмотрения конституционных реформ в более широком историческом контексте. Новейший обзор относящихся к событиям 1730 г. литературы и источников дают в своей монографии И.В.Курукин и А.Б.Плотников. Но обзор невелик по объёму, авторы исходят из традиционного представления о противоборстве в дореволюционной историографии её либерального и консервативного направлений. В таком же положении находится историография конституционного проекта 1809 г. В 60-е гг. XX в. его изучением занимался А.И.Парусов, но он сосредоточился на выяснении классового характера деятельности М.М.Сперанского и критике исторических взглядов М.А.Корфа. Более исследована историография конституционной реформы 1905-1906 гг. В 1916 г. к ней обратился А.А.Рождественский, но его монография отражала состояние дореволюционной историографии. Статья В.В.Шелохаева стала итоговой для советской исторической науки. Современные исследователи действуют вне искусственных идеологических и цензурных ограничений, однако их внимание пока сосредоточено на манифесте 17 октября, а не на конституционной реформе в целом. Отсутствуют историографические исследования правительственного конституционализма как целостного явления.

Целью диссертационной работы является комплексное изучение результатов исследования проблемы в отечественной исторической науке. Конкретными задачами диссертации являются:

-выявление качественных этапов развития историографии, их научного и общественно-политического своеобразия, роли в приросте научных знаний о правительственном конституционном реформаторстве XVIII - начала XX в.;

-анализ основных концептуальных направлений в изучении научной проблемы, свойственных им систем взглядов, научных и общественно-политических истоков;

-систематизация научных представлений о причинах составления конституционных актов, их правовом содержании и политических последствиях;

-установление тех проблем, которые относятся к категории недостаточно исследованных, определение современных научных приоритетов в изучении правительственного конституционализма;

-оценка обоснованности выводов исследователей, выдвижение собственных версий решения тех дискуссионных вопросов, которые поставлены в отечественной историографии.

Научная новизна диссертации определяется тем, что она является первым опытом изучения историографии правительственного конституционализма одновременно как целостного явления, так и его основных эпизодов.

Новым для отечественной истории является предложенный автор подход к классификации историографических направлений по проблеме диссертации. Принято связывать их преимущественно с идейно-политическими течениями, вычленять в дореволюционной исторической науке её консервативный, либеральный и революционно-демократический компоненты, рассматривать советский периода как времени господства марксистской методологии, констатировать плюрализм современной историографии. Признавая продуктивность этого подхода, в диссертации доказывается возможность и научная полезность разделения историографии правительственного конституционализма на положительное (позитивное) и критическое (скептическое) направления. Это не совпадает с традиционным пониманием научных течений и направлений, которое предполагает не только оценочное, но и методологическое единство, общность исследовательских приёмов.

Преимущество предложенного подхода в том, что он применим не только к дореволюционной, но последующей историографии, позволяет проследить ход изучения проблемы как целостный исследовательский процесс, оценить последовательность и преемственность в познании проблемы, объективнее определить место в исторической науке ряда её видных представителей. Его использование показало, что близкие оценочные позиции могли занимать авторы, придерживавшиеся различных методологических принципов и общественных взглядов. Так, критическое направление объединило и консервативных, и левых противников попыток либеральных реформ сверху. В исследовании показано, что принадлежность к выделенным направлениям определялась не только общественными симпатиями отдельных историков, но и научными причинами. Рассматриваемые конституционные акты не были совершенны, далеко отстояли от современных стандартов, имели сложную структуру, допускали различную трактовку. Не была безупречна и тактика реформ.

Новизна исследования заключается и в том, что оно предпринимается на новой, расширенной источниковой основе. Диссертация вводит в научный оборот значительное число новых источников. Историографическому анализу впервые подвергнуты работы, ранее обойденные вниманием исследователей. Среди их авторов были известные специалисты, которые или не имели другой возможности выразить отношение к проблеме, или скорректировали своё отношение к ней28. Впервые предметом историографического изучения стали многие современные исследования.

Для определения степени изученности проблемы, обоснованности выводов исследователей были привлечены документальные источники, некоторые из которых впервые введены в научный оборот. Так, в фонде Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства ГАРФ были обнаружены анонимные мемуары, касавшиеся хода работ над преобразованием государственного строя России в начале XX в., содержавшие политические портреты ряда государственных деятелей того времени29. Удалось определить автора записок. Им оказался С.Е.Крыжановский - главный создатель конституции 1906 г..

Нестандартной является программа исследования, которая основана на структурном подходе. Для систематизации взглядов историков, определения их научного вклада и концептуальной принадлежности впервые исследовано не только общее развитие научных представлений о правительственном конституционализме, но и те ключевые вопросы, на которые фрагментируется научная проблема. Таковыми являются причины возникновения исследуемого политического феномена и его конкретных проявлений, правовое содержание связанных с ним актов, исход и последствия событий.

Новизну исследованию придаёт широкое применение в нём сравнительного метода. Выводы диссертации основываются не только на всестороннем изучении теории и практики отечественного конституционализма, отражении его в историографии, но и оценке аналогичного опыта зарубежных стран, который подвергся самостоятельному исследованию30. В качестве самостоятельного источника используются труды по истории зарубежного конституционализма31. Это позволило критически переосмыслить ряд положений историографии, связанных с недооценкой зарубежного опыта, недостаточным вниманием к проблеме исторической классификации моделей государственного управления.

Через оценку состояния историографии проблемы в диссертации обозначаются перспективные направления дальнейшей научной деятельности. Новизна диссертации заключается не только в фиксации современного состояния разработки проблемы и определении её перспектив. Здесь уточняются некоторые положения историографии, выдвигаются собственные версии решения ряда дискуссионных проблем.

Наконец, одной из решаемых в диссертации научных задач является разработка связанного с проблемой понятийного аппарата. Предлагается и обосновывается собственная трактовка ключевых для диссертационного исследования понятий правительственный конституционализм и конституционный проект, что позволило отделить их от других проявление правительственного реформаторства.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Результаты исследования помогают осмыслить теоретические аспекты политических процессов в Российской империи XVIII - начала XX в., продвижения её к конституционно-правовому строю. В диссертации уточняются проблемы сочетания интернационального и национального, общего и особенного в её общественно-политической модернизации.

Констатируется, что ход политической эволюции России в XVIII - начале XX в. соответствовал логике развития европейской цивилизации. Россия переходила от абсолютной к ограниченной монархии, правовому строю и представительной форме правления. Однако этот переход проходил медленно, конституцию 1906 г. исследователи обычно сравнивали не с западными конституциями начала XX в., а с аналогичными актами начала XIX в. Анализ мнений исследователей заставляет обратить внимание не только на социально-экономические, но и социально-политические условия движения России к конституционному строю, на её большую, сравнительно с другими европейскими странами, социальную и региональную неоднородность. Теоретическая значимость работа также определяется решением в ней такой теоретической проблемы, как политико-правовая классификация возникшей в начале XX в. конституционной модели.

Диссертация расширяет представления об особенностях развития отечественной исторической науки, формирования в ней исследовательских направлений, их общественно-политического и научного содержания. Изучение комплекса относящихся к проблеме источников приводит к выводу, что при изучении опыта правительственного реформаторства заметно сказывались не только научно-теоретические, но и политические предпочтения авторов. Так как в данном случае трудно применить традиционные критерии разделения исследователей на течения, направления и школы, предлагается новый принцип вычленения историографических направлений. Но фактор политики постепенно терял свою значимость, крупнейшие исследователи проблемы никогда не забывали о научной объективности, протестовали против попыток превращения истории в служанку политики32.

Выдвинутые в диссертации положения могут стать основой последующих исследований политической истории России, её продвижения к конституционному строю. Обобщая современные представления о формах и методах этого движения, она представляет интерес для преподавательской деятельности, подготовки общих лекционных и специальных курсов по истории исторической науки, отечественного конституционализма и парламентаризма, написании учебной литературы. К содержанию диссертации могут обратиться представители других общественных наук (правоведения, политологии), которые обычно черпают первичный материал для своих исследований из трудов историков.

Наконец, диссертационное исследование представляют интерес для практиков государственного управления. Их могут заинтересовать не только методы разработки реформ, проектируемые модели государственного управления, но и отражённые в историографии уроки политических преобразований, результаты которых часто не соответствовали намерениям их инициаторов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Общественно-политическая и научная важность проблемы правительственного конституционализма привлекла внимание к ней многочисленных исследователей и политических публицистов. В концептуальном отношении в историографии сформировались два течения. Представители первого из них относились к конституционным предприятиям критически (скептически), второго - с положительно, позитивно. Расхождения между ними касались всего комплекса связанных с актами правительственного конституционализма проблем, т.е. причин конституционных предприятий, их политико-юридического содержания и последствий. Принадлежность историков к конкурирующим направлениям объяснялась не только общественно-политическими, но и научными причинами. Практика правительственного конституционализма была неоднозначной, связанны с ней проекты - далеки от теоретической чистоты, логической стройности и правовой ясности.

2. В историографии XVIII - середины XIX в. была представлена критическая концепция, во второй половине XIX - начале XX в. между двумя течениями существовал баланс, в советской историографии вновь обозначилось преобладание критических оценок правительственного конституционализма, в современной представлены оба направления. Но расхождения в оценке проблемы, первоначально резкие, имели тенденцию к сглаживанию, позиции историков - к сближению. Поэтому некоторые исследования трудно однозначно отнести к одному из традиционных направлений. Это объясняется и постепенной деполитизацией проблемы, и естественным стремлением исследователей к взвешенным оценкам, и несовершенством самой конституционной практики. Историк, отдавая должное одним её сторонам, может критически отозваться о других.

3. Представители критического направления склонны объяснять появление конституционных проектов 1730 и 1809 гг. преимущественно случайными причинами. Таковыми для первого из них были неожиданная смерть Петра II, присутствие в составе ВТС Д.М.Голицына, который смог увлечь за собой других верховников. Их оппоненты признавали наличие в событиях элемента случайности, но вписывали действия инициаторов предприятия в более широкий исторический контекст. Сходные по своему смыслу разногласия существовали и по поводу истоков конституционализма Александровской эпохи. Большее единство наблюдалось в понимании причин появления манифеста 17 октября 1905 г. Его вынужденный характер признавался в самом акте, который скорбел по поводу охватившей Россию смуты. Но и в этом случае происхождение конституционного акта нельзя считать неожиданным, вызванным конкретной исторической ситуацией. Революция стала не столько причиной, сколько поводом к реформе, истинные причины которой были глубже и фундаментальнее, связаны с социально-политической модернизацией России.

4. Расходились стороны и в понимании причин неудач двух первых попыток конституционных реформ. Представители критического направления исторической науки признавали их провал закономерным. Они, как писал М.А.Корф о проекте М.М.Сперанского, опережали гражданский возраст России33. Их оппоненты соглашались с этим утверждением только частично, полагали, что исход предприятий мог быть другим, действуй их инициаторы более настойчиво и энергично. Реформа 1905-1906 гг. и в этом случае стоит особо. Она не ограничилась стадией проекта, стала политической реальностью. Разногласия возникли по поводу его перспектив. Для скептиков возникший государственный строй не отличался жизнеспособностью и эффективностью. Сторонники лобновлённого строя также признавали его внутреннюю противоречивость, но полагали, что государственный строй России будет постепенно эволюционировать в направлении более современных моделей.

5. Расходились историки и в определении политико-юридического содержания актов правительственного конституционализма. Критики преуменьшали или даже отрицали их конституционное содержание, отмечали плохую технико-юридическую проработанность. Трудно было отрицать ограничительный характер Кондиций. Поэтому утверждалось, что речь в них шла не о ликвидации самодержавия как такового, а о замене самодержавия одного лица самодержавием узкой группы лиц (олигархией). М.М.Сперанскому приписывались симпатии к мнимому конституционализму, к первому из двух предложенных им в проекте вариантов реформ. Как на мнимый конституционализм, на самодержавие, осуществляемое другими путями, смотрели они и на реформу 1905-1906 гг. Напротив, представители позитивного направления историографии оценивали правительственное реформаторство достаточно высоко, признавали его действительный конституционный характер.

6. За прошедшее время историческая наука серьезно продвинулась в изучении феномена правительственного конституционализма, позиции исследователей сблизились, но сохраняются разногласия по таким ключевым проблемам, как политические намерения ВТС, существование плана Д.М.Голицына, причины составления Введения 1809 г., роль в этом Александра I и М.М.Сперанского, их политические взгляды, характер конституции 1906 г., перспективы возникшего на её основе государственного строя и прочим. Складываются благоприятные условия для проведения фундаментальных коллективных исследований, которые бы всесторонне изучили продвижение России к конституционному строю. Для решения некоторых частных проблем необходимы технические специалисты, например, по идентификации почерка. Они помогут определить автора анонимных Способов, которыми, как видится, порядочнее, основательнее и твёрже можно сочинить и утвердить известное толь важное и полезное всему народу и государству дело (далее - Способы) 1730 г. или тех подчёркиваний и заметок на полях, которые присутствуют на подлинном тексте Введения 1809 г.

Апробация работы. По теме диссертации соискателем были опубликованы монография и 26 статей, общим объёмом около 44 п.л. Из них 11 статей (13 п.л.) - в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации. Имеются публикации по смежным проблемам истории государственного управления общим объемом 35 п.л. Материалы диссертации использовались при подготовке выступлений на научных конференций и семинарах, чтении курса Сравнительное государственное управление, спецкурса Монархия, монархизм и монархисты в России. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова 15 декабря 2011 г.

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования, включает в себя введение, четыре главы, заключение, список литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновываются актуальность избранной темы, предмет и объект исследования, его хронологические рамки, определяются цели работы, степень изученности проблемы, её научная новизна и практическая значимость.

В первой главе - лОсновные этапы развития историографии правительственного конституционализма, исследуется процесс изучения конституционных мер правительства, который заключает в себе несколько качественно различных хронологических этапа.

Первый из них продолжался с XVIII до середины XIX в. За это время научное изучение вопроса продвинулось незначительно. Гуманитарные знания в России XVIII в. развивались медленно, отсутствовали прочные исследовательские традиции в области общественных наук. Немногие работавшие в России учёные занимались преимущественно её древней историей, которая не только была политически менее уязвима, но и считалась настоящей, сравнительно с новой, открывавшейся правлением Петра I. Методологический и теоретический уровень обществоведческих трудов стал повышаться только в XIX в.

В результате посвящённая политическому кризису 1730 г. литература ограничивалась упоминанием об обстоятельствах вступления на престол императрицы Анны Иоанновны в учебных и научно-популярных изданиях, общих работах по истории России, которые основывались на крайне ограниченном числе источников34. Концептуально историки находились под сильным влиянием критической версии событий Феофана Прокоповича и В.Н.Татищева, которые смотрели на события 1730 г. как на олигархическую затейку35. Намерения верховников оценивались исключительно на основании Кондиций, другие документы ВТС не были известны или не использовались, игнорировались и шляхетские проекты. Но эти работы интересны как индикатор общего состояния исторической науки того времени, воплощение доминировавших общеполитических концепций. Несколько расширилось количество доступных источников в начале XIX века36. Но все они не противоречили утвердившейся олигархической версии событий. Некоторое отношение к проблеме имели работы К.И.Арсеньева37. Их уже можно отнести к категории научных исследований, но посвящены они только предыстории событий 1730 г. Ещё более скромными были успехи в изучении конституционного проекта 1809 г., который официально не существовал, поэтому не мог упоминаться в России ни в научной литературе, ни в публицистике.

Среди изданий этого времени выделялась книга политического эмигранта Н.И.Тургенева Россия и русские38. Она имела примечания, где были опубликованы два варианта Кондиций, прошения, поданные шляхетством 25 февраля 1730 г., информация о событиях иностранных дипломатов. Здесь же были помещены очерки о Ф.Лагарпе, М.М.Сперанском, некоторые бумаги последнего, включая Пермское письмо и лэкстракты (извлечения) из его конституционного проекта39. Около полувека именно публикация Н.И.Тургенева использовалась исследователями Введения в качестве источника. Позже выяснилось, что представленный им вариант конституционного проекта значительно отличался от аутентичного. Поэтому первые исследователи проблемы получили искажённое представление о подлинном содержании Плана. Сперанскому стали приписывать симпатии к английскому аристократическому строю. Книга Тургенева быстро стала известна в России, но ссылаться на неё в подцензурной печати было невозможно.

До середины XIX в. историки не смогли приступить к научной разработке проблемы. Этому препятствовали и внешние условия существования исторического познания, и его внутреннее состояние. В историографии господствовало её критическое направление. Причины выступления ВТС объяснялись корыстными интересами верховных господ, их цель сводилась к установлению в России олигархического правления, поэтому неудача затейки считалась закономерной, т.к. против неё выступило всё лобщество. Несколько иную позицию смог занять только Тургенев. Продвижение вперёд заключалось преимущественно в постепенном расширении круга доступных и легализованных источников. Работы Арсеньева обозначили начало перехода отечественной историографии проблемы на качественно новый этап.

Второй и самый продуктивный этап историографии правительственного конституционализма пришёлся на вторую половину XIX - начало XX в. Именно в это время приступили к его действительно научному изучению, чему благоприятствовало несколько обстоятельств. Заметно выросли интеллектуальные запросы общества, начавшиеся великие реформы усилили интерес к прошлому России, к предшествующему опыту преобразований государственного строя на современных политико-правовых началах, заметно смягчился цензурный режим. Одновременно сформировались новые исследовательские центры, расширился круг профессиональных историков, повысилась культура научной работы. Наконец, резко выросла численность находившихся в распоряжении историков источников. Были обнаружены и частично опубликованы основные документы политического кризиса 1730 года40. Благодаря В.И.Семевскому публикуется аутентичный текст Плана М.М.Сперанского41. Некоторые исследователи получили возможность приступить к систематической работе в архивах (С.М.Соловьёв, Д.А.Корсаков, В.Г.Щеглов и др.). Впрочем, для большинства авторов они оставались малодоступными. Историки середины XIX в. в методологии придерживались начал классической немецкой философии, гегельянства, на смену которой позже пришёл позитивизм. Но теоретические предпочтения исследователей отражались преимущественно в работах по методологии и общим проблемам истории, а также древнейшему прошлому России, они мало проявлялись при изучении правительственного конституционализма. Более важным представляется факт принадлежности целой группы ведущих представителей исторической и историко-юридической науки того времени к знаменитой государственной (юридической) школе. Характерное для неё представление о ведущей роли государства в развитии России не могло не привлечь внимания исследователей к проблеме правительственного реформаторства XVIII - XIX вв.

Резко возрос объем исследовательской деятельности, которая воплощалась в полноценных научных статьях и монографиях. В историографии был поставлен весь комплекс связанных с конституционными проектами 1730 и 1809 гг. проблем: их причины, правовое содержание, сопутствовавшие политические обстоятельства, последствия. Революция 1905-1907 гг. выдвинула задачу изучения возникшего лобновлённого государственного строя России.

Качественно новый уровень исследований правительственного конституционализма отразился в дифференциации историографии на её критическое (М.И.Богданович, Н.А.Захаров, П.Е.Казанский, М.А.Корф, М.П.Погодин, А.В.Романович-Славатинский, С.М.Середонин и др.) и положительное (позитивное) (М.М.Богословский, И.И.Дитятин, Е.П.Карнович, Н.И.Лазаревский, П.Н.Милюков, А.Н.Пыпин, В.И.Семевский, А.Н.Фадеев и др.) направления. В начале XX в. к первому из них примкнули левые критики опытов правительственного конституционализма (С.П.Мельгунов, М.Н.Покровский, В.Н.Сторожев и др.). Но появились исследователи, которые сочетали в своих выводах отдельные положения конкурировавших концепций (Э.Н.Берендтс, А.А.Корнилов, Д.А.Корсаков, А.Э.Нольде и др.).

Однако доступ в архивы оставался ограниченным. На начальной стадии находилось источниковедение проблемы, что привело к серьёзным ошибкам в атрибуции ряда документов ВТС, различных вариантов Введения Сперанского. Реформа 1905-1906 гг. разрабатывалась исключительно правоведами. Сам факт существования резких расхождений в оценке практики правительственного конституционализма имел не только положительный, но и отрицательный смысл.

Третий период исследования правительственного конституционализма примерно совпал по времени с существованием советского государства. Радикальный политический переворот, состоявшийся в октябре 1917 г., завершил тот период развития российской историографии, когда исследования велись преимущественно с позиций немарксистской методологии, главным идеальным принципом которой был научный объективизм. Октябрьская революция открыла эпоху господства марксистской историографии, элементы которой возникли в предшествующий период. Не отрицая научной значимости методологических принципов марксизма, стремления рассматривать политические процессы в связи с процессами социально-экономическими, с борьбой классов, чему не были чужды многие буржуазные историки, следует признать, что его победа в общественных науках объяснялась не научно-методологическим превосходством, а политическими причинами.

В результате судьба проблемы в советской исторической науке неоднозначна. Постепенно стали доступны практически все документы, относящиеся к конституционализму XVIII - начала XX в. Это создало объективные условия для полноценной научной деятельности, позволило приступить к изучению исторического контекста реформы 1905-1906 гг. Но одновременно на смену одним цензурно-идеологическим ограничениям пришли другие. Советская историография вынуждена была исходить из тех оценок правительственного либерализма и его последствий, которые дал В.И.Ленин. Он считал, что монархи только заигрывали с либерализмом, а представительные учреждения при монархическом строе имели совещательное значение. Особенно уязвимой оказалась проблема государственно-политической реформы 1905-1906 гг., которая получила негативную оценку в трудах В.И.Ленина и уничижительную - в Кратком курсе истории ВКП(б)42.

Однако идеологическое давление на историческую науку было неодинаковым во времени и пространстве. В 20-е гг. в историографии сохранялся некоторый плюрализм. В 30 - середине 50-х гг. она существовала в условиях жёсткого идеологического режима. Затем идеологические ограничения постепенно смягчались, последнее поколение советских историков получило возможность изучать проблему достаточно объективно. Степень научной свободы исследователя зависела и от характера проблемы. Деидеологизации постепенно подверглись конституционные проекты XVIII - начала XIX в., но не реформа 1905-1906 гг. Однако и её исследователи получили несколько большую концептуальную свободу (Г.Б.Ганелин, А.М.Давидович, А.И.Королёв, Е.Д.Черменский).

Большинство представителей советской историографии принадлежало к критическому направлению (И.Барер, Г.Б.Гальперин, Н.М.Дружинин, Н.П.Ерошкин, В.А.Калягин, К.Н.Мироненко, С.Б.Окунь, М.Сёмин, С.М.Сидельников и др.). Однако некоторые исследователи отнеслись к дореволюционным конституционным опытам лояльно (А.Г.Кузьмин, Н.В.Минаева, А.Е.Пресняков, Г.А.Протасов, М.М.Сафонов, Б.И.Сыромятников, Н.Я.Эйдельман, А.И.Юхт и др.).

В последний период существования советской историографии условия для полноценного изучения проблемы улучшились. Критические оценки, характерные для историографии 30 - 60-х гг., постепенно смягчались. В результате было подготовлено несколько работ высокого научного уровня, сочетавших глубокую проработку проблемы с её относительно свободной трактовкой (Н.В.Минаева, Г.А.Протасов, М.М.Сафонов, Н.Я.Эйдельман, А.И.Юхт и др.). Все они были посвящены событиям политической истории XVIII - XIX вв. Обозначился переход к более объективной оценке реформы 1905-1906 гг., но выдвинутая А.М.Давидовичем концепция конституционного самодержавия не получила развития, а Г.Б.Ганелин, изложив существовавшие в дореволюционной и советской историографии оценки манифеста 17 октября, свою позицию ясно не обозначил43.

Четвёртый этап исследования истории отечественного правительственного конституционализма открыла перестройка 1985 - 1991 гг., но не начало её, а вторая половина. Большинство исследований, вышедших в 1985 - 1987 гг., органически связано с предшествующей советской историографией. Происходившие политические перемены создали благоприятные условия для исследования истории отечественного конституционализма. Возникла возможность объективного изучения предшествовавших попыток перехода России к конституционному строю, одновременно сформировался общественный запрос на данную проблематику. Но приобретённая интеллектуальная свобода, новые возможности для публикации результатов исследований несли и некоторую опасность. Появилось значительное число работ публицистического или научно-популярного оттенка, слишком вторичных для того, чтобы считаться полноценными научными исследованиями. Их значение заключалось в освобождении от идеологического догматизма, но, основываясь на уже известных источниках, они не смогли внести действительную новизну в их осмысление. Первоначально некоторые авторы ограничились воспроизведением той системы взглядов, которая была характерной для дореволюционной положительной историографии. Впрочем, всё это следует рассматривать как неизбежные детские болезни переходного периода. В последние годы появляется всё больше работ большой научной значимости.

Свободный доступ к источникам политической истории России XVIII - начала XX в. получили уже советские историки. Теперь появилась возможность их объективной, свободной от навязанных извне идеологических ограничений, трактовки, построения собственных концепций. Резко вырос объем исследований правительственного конституционализма, но распределён он неравномерно. Большая часть современных работ относится к проблематике реформы 1905-1906 гг., которая не только более актуальна, но и была наименее исследована в предшествующей историографии. В современной историографии доминируют положительное (позитивное) (Л.Н.Вдовина, Я.А.Гордин, В.И.Морозов, А.Н.Сахаров, С.А.Седов, Ю.С.Пивоваров, А.Б.Плотников, А.Л.Янов и др.) направление. Сохраняются и критические оценки отдельных сюжетов правительственного конституционализма (А.Н.Медушевский, Е.А.Скрипилёв, В.А.Фёдоров и др.). Наконец, часть исследователей занимает промежуточные позиции (Р.Ш.Ганелин, Н.И.Павленко, В.А.Томсинов, В.В.Шелохаева и др.).

Современные исследователи добились значимых успехов в изучении правительственного конституционализма. Были обнаружены новые относящиеся к проблеме источники, что позволило внести важные уточнения в сложившиеся представления о развитии в дореволюционной России конституционных начал. Научный эффект был получен не столько из-за расширения круга источников, сколько из-за впервые появившейся возможности их свободной и объективной трактовки. Но сохраняющиеся расхождения в оценке многих сюжетов правительственного конституционализма указывают направления его дальнейшего изучения.

Вторая глава - Исследования политического выступления Верховного тайного совета, обобщает итоги изучения первого из рассматриваемых в диссертации конституционных предприятий, причём отдельно структурируются мнения историков о предпосылках выступления ВТС, его политическом смысле и причинах итоговой неудачи.

В оценке истоков событий 1730 г. между представителями конкурирующих направлений историографии первоначально существовали принципиальные разногласия. До середины XIX в. действия верховников объяснялись их личными и семейными интересами. Указать на закономерность их действий попытался представлявший положительную историографию Е.П.Карнович, обнаруживший их связь с условиями государственного быта России как начала XVIII в., так и предшествующей эпохи. Он увидел определенную историческую последовательность в ходе событий, указал на присутствие в русском обществе 1730 г. элементов политического брожения и недовольства, на которые мог опереться ВТС.

Постепенно позиции исследователей сблизились. В настоящее время в историографии утвердилось мнение, что выступление 1730 г. являлось не изолированным эпизодом российской истории, но было связано с традициями московских сословно-представительных учреждений и боярской оппозиции. Ещё большее воздействие на поведение верховников и части дворянства оказал тот политический опыт, который был приобретен ими в правление Петра I и его наследников. Новые впечатления будили политическое сознание, провоцировали сравнение своего собственного статуса с привилегированным положением дворянства на Западе44. При жизни Петра Великого данные мысли не получили заметного распространения не только из-за страха перед Тайной канцелярии и Преображенским приказом, но и благодаря громадности личности великого работника на троне. Однако бездарное правление Екатерины I и Петра II не могли не вызвать у части сановной элиты ограничительных настроений, которые разделяла и определенная часть дворянского лобщенародия Эти устремления были вызваны не только оскорблённым самолюбием, личными видами или сословными интересами, но и пониманием государственных потребностей России. Однако историки не преувеличивают закономерность предпринятой попытки ограничения самодержавия, программа которой намного опережала политический возраст не только народа, но и основной массы дворянства.

Наиболее острые разногласия среди историков вызвал вопрос о политических целях ВТС. Правовое содержание составленных им Кондиций не вызвало большого исследовательского интереса. Представлялось, что несколько ясных и лаконичных пунктов не могли стать основой широкой научной дискуссии. Трудно было отрицать их олигархический характер. Поэтому разногласия возникли вокруг вопроса о дальнейших политических намерениях верховников. Ограничивались ли они Кондициями или шли дальше? Критики действий ВТС полагали, что дальше Пунктов первоначальные его намерения не шли. Дальнейшие уступки верховных господ носили вынужденный и лицемерный характер45. Напротив, их оппоненты настаивали, что Кондиции носили прелиминарный характер, в дальнейшем предполагались более широкие политические реформы. Подтверждая это, они указывали на план Д.М.Голицына, известный по сообщениям иностранных дипломатов46. Однако А.С.Алексеев посчитал его компиляцией47. С этим позже согласился Г.А.Протасов, но одновременно он приписал ВТС анонимные Способы, которые раньше рассматривались как принадлежащие оппозиции48. Этот проект предлагал передать разработку программы реформ выборной комиссии из представителей дворянства, что создавало совершенно иное представление о степени уступчивости верховников оппозиции. Ещё дальше идёт современный исследователь А.Б.Плотников49. Он полагает, что Способы были составлены на ранней стадии событий 1730 г., поэтому не носили вынужденного характера, демонстрировали первоначальные намерения верховников.

Современные исследователи признают ограничительное значение Кондиций50. Некоторые из них, правда, указывают на их несоответствие принятым в настоящее время конституционным формам. Но первые образцы конституций современного типа возникли только в конце XVIII века. Вопрос о степени влияния на составителей Пунктов зарубежного опыта, который был поставлен П.Н.Милюковым, остаётся открытым, но полностью отрицать это влияние нельзя. Кондиции составлялись в спешке, однако их нельзя считать случайным экспромтом. Не существовало заготовленного текст, но составленные в январе 1730 г. Пункты отражали заранее обдуманную политическую программу, сложившуюся у Д.М.Голицына. Близкие настроения возникли и у ряда других членов ВТС, многих представителей дворянско-чиновной элиты, которые в 1730 г. выступили не против самого факта ограничения монархии, а против формы этого ограничения.

Как представляется, нельзя полностью отрицать и наличие у Д.М.Голицына наброска политического плана, который он позже оставил в пользу других проектов51. Постановка вопроса о существовании у инициатора Кондиций дополнительного политического плана представляется тем более закономерной, что современные историки достаточно единодушны во мнении, что ВТС или изначально не хотел, или не смог остановиться на Пунктах. Как далеко собирались идти их авторы? Имеющиеся в распоряжении факты пока не позволяют однозначно ответить на данный вопрос. Думается, верховники изначально понимали невозможность остановиться на Кондициях. Во-первых, по своему содержанию они слишком лаконичны, нуждались в дополнении и разъяснении. Во-вторых, политическая невозможность остановиться на них не могла не сознаваться верховниками, среди которых преобладали крупные и заслуженные государственные деятели империи, вполне сознававшие трудность своего предприятия. В-третьих, наличие у верховников широких планов косвенно подтвердил Д.М.Голицын, заявления которого, думается, не были проявлением политического лицемерия.

Историки сблизились и в понимании причин поражения ВТС. Конечно, если лимитировать его цели Кондициями и проектом Пунктов присяги (Формы правления), то провал представляется закономерным. Если же признать наличие у Совета более широких политических планов, к чему склоняются наиболее авторитетные исследователи (А.Б.Плотников, Г.А.Протасов), то следует признать возможность успеха верховников, предай он свои планы огласке, вступи в диалог с лидерами оппозиции.

Как представляется, выявление историками основных относящихся к январско-февральскому 1730 г. политическому кризису источников завершено. В дореволюционной исторической науке их изучали С.М.Соловьёв и Д.А.Корсаков, затем - Г.А.Протасов и А.Б.Плотников. Важные документальные открытия, способные внести заметные изменения в картину событий, возможны, но маловероятны. Основное направление дальнейшей работы историков - интерпретация уже имеющихся материалов и определение авторов тех из них, которые являются анонимными. Сохраняющаяся анонимность ряда документов создаёт возможность их различной атрибуции, следовательно, - расхождений в оценке политических намерений участников политического конфликта. Принципиальное значение имеет установление авторства Способов. От решения этого вопроса зависит не только оценка политических планов ВТС, но и причин их неудачи. Нельзя считать вполне разъяснёнными вопросы о существовании плана Д.М.Голицына, степени влияния иностранных образцов на составителей ограничительных Пунктов.

Третья глава - Развитие научных представлений о Введении к уложению государственных законов, посвящена итогам изучения конституционного проекта 1809 г. В ней сохраняется принятая в диссертации логика построения материала, то есть обобщаются мнения историков о причинах составления проекта, его политико-юридическом содержании, факторах, помешавших его реализации. Расхождения в историографии по поводу причин составления Введения и судьбы конституционного проекта имеют тот же характер, что и в случае с событиями 1730 г. Дискуссия идёт вокруг вопроса о весе закономерных и случайных факторов в судьбе Плана М.М.Сперанского. Историки-критики первоначально связывали конституционные увлечения Александра I с его ложным воспитанием, влиянием иностранных политических образцов, которому оказался подвержен и Сперанский (М.М.Бородкин, М.А.Корф, С.П.Мельгунов, М.П.Погодин, А.В.Романович-Славатинский и др.).

Их оппоненты (А.А.Кизеветтер, А.Н.Пыпин, В.И.Семевский, В.Е.Якушкин и др.), не игнорируя значимости либерального воспитания монарха, отмечали общественно-политический прогресс России, который привёл к распространению в дворянской элите начала XIX в. конституционных настроений. Они указывали на впечатление от авторитарного правления Павла I, которое заставило резко заговорить даже Н.М.Карамзина. Но почему проект был составлен именно в 1809 г.? Те историки, которые относятся к политическим идеалам Александра I скептически, считали этот шаг политическим манёвром, призванным успокоить раздражённое последствиями Тильзитского мира общественное мнение. Они также допускали, что Александр I и Сперанский подпали под влияние Наполеона и его государственных учреждений. Исследователи, относившиеся к характеру императора с большим доверием, полагали, что мир с Францией позволил ему вернуться к усвоенной в юности либеральной программе. Но А.Э.Нольде, монография которого стала итоговой для дореволюционной историографии, откровенно признался, что затрудняется объяснить мотивы поведения Александра I. Возможно, император реагировал на внутриполитические последствия Тильзитского мира или готовился к будущей борьбе с Наполеоном, которая потребовала бы интенсивного сотрудничества власти и общества, возможно же это был просто его каприз.52 И в этом случае можно констатировать постепенное сближение позиций современных исследователей, которые усматривают в действиях Александра I и Сперанского как идеальные, так и конъюнктурные мотивы. Такова, например, позиция крупнейшего современного биографа Сперанского В.А.Томсинова53. Но нельзя преувеличивать степень влияния на создателей Плана французских учреждений. Александр I стремился не копировать, а превзойти их.

Отдельной проблемой является степень участия императора Александра I и М.М.Сперанского в составлении Введения. Обстоятельства его написания Сперанский изложил в Пермском письме (1813). Он утверждал, что только суммировал те мысли, которое излагал в доверительных беседах с ним император, хотя и не скрывал своей симпатии к ним. Итак, по версии Сперанского, Александр I был не только заказчиком, но и главным автором конституционного проекта, роль же его статс-секретаря сводилась преимущественно к технической и литературной обработке материала. С подобным распределением ролей согласились В.И.Сергеевич, Ф.М.Уманец, Н.К.Шильдер, В.Е.Якушкин. С.М.Середонин писал, что Александр Павлович нуждался не столько в советнике, сколько в редакторе своих мыслей54. А.А.Корнилов, отводивший Сперанскому более активную роль, объяснял радикализм проекта позицией императора, которая заставила Сперанского отказаться от свойственного его ранним запискам пессимизма в оценке готовности России к представительным учреждениям55. Скептически оценивали политическую значимость Сперанского и его роль в составлении Плана многие представители левого крыла критической историографии, видевшие в нём лишь гениального секретаря56.

Иного взгляда на степень участия в составлении Введения Александра I и Сперанского придерживались Э.Н.Берендтс, С.П.Мельгунов, А.Н.Пыпин. В.И.Семевский считал, что Сперанский был заинтересован представить себя простым исполнителем воли Александра Павловича. Ссылаясь на информацию о даре Сперанского прививать другим свои собственные мысли, Семевский предположил, что так он действовал в отношении императора57. Наконец, ряд историков признаёт План творением двух авторов (Н.О.Куплеваский, С.Ф.Платонов, Б.И.Сыромятников, С.В.Мироненко). Трудно определить отношение к проблеме В.А.Томсинова, который, видимо, полагает, что План не отражал действительные политические идеалы ни Александра I, ни Сперанского.

Как представляется, инициатором составления конституционного проекта был Александр I. Сперанский в Пермском письме достаточно верно изложил обстоятельства составления конституционного проекта. Обращаясь к Александру I, он не решился бы заметно исказить картину их совместной работы. Сперанский мог советовать монарху, действовать внушением, но основные политические идеи он должен был получить именно от Александра Павловича. Не в первый раз Сперанскому приходилось систематизировать и оформлять мысли высокопоставленного заказчика его политических трактатов. Вместе с тем, думается, Сперанский во время работы над Введением был достаточно искренен в своих предложениях.

Большие расхождения среди историков сохраняются по поводу политико-юридического содержания Введения. Ясный и категорический ответ на данный вопрос затрудняет сам характер проекта. Политические взгляды, сложившиеся у Сперанского к 1809 г., трудно определить из-за заказного характера многих его записок. Таковым было и написанное по предложению Александра I Введение. В проекте Сперанский предложил императору выбрать между мнимым конституционализмом и действительно конституционными преобразованиями, т.е. формально автор допускал возможность и жеконституционных реформ. Но ещё А.А.Корнилов указал, что выбор был ложным, т.к. второй путь реформ был фактически дискредитирован Сперанским58. Дополнительные сложности создаёт использование для определения законодательных прав Государственной думы допускающего различную трактовку понятия луважение законов, что одни исследователи понимают как их обсуждение, другие - как принятие. Отрицание конституционного содержания Введения или сведение его к минимуму было широко распространено в дореволюционной критической и советской историографии59. В современной исторической науке скептически на содержание Плана смотрят немногие60. Преобладает мнение о конституционном содержании проекта. Более того, возникла тенденция преувеличить радикализм Сперанского в 1809 г., например, приписать ему намерение учредить в России парламентскую монархию61. Но следует помнить, что даже в Англии того времени парламентская монархия только формировалась.

Некоторые расхождения наблюдаются и в анализе историками причин неудачи конституционного замысла. Представители критического направления историографии считали подобный исход закономерным, т.к. Россия была совершенно не готова к восприятию заложенных во Введении идей. Реформаторы строили без фундамента (М.А.Корф), их план был великим искусственным зданием (М.Н.Погодин), политической мечтой (А.В.Романович-Славатинский). С ними были согласны левые критики проекта. В России не было социальной силы, способной поддержать реформу (В.Н.Сторожев). Свою роль в провале проекта, по солидарному мнению критиков, сыграл характер и способ действия его инициаторов и проводников. Разница в подходах заключалась в том, что одни исследователи возлагали ответственность на обоих авторов, а другие - преимущественно на одного из них. Иначе расставляли акценты представители положительной историографии. Они признавали, что большинство дворянства не думало о либеральных реформах, но не считали конституционный замысел обречённым. Он мог быть успешен, действуй Александр I и Сперанский иначе. Император же не был способен твёрдо и настойчиво поддерживать свои начинания, а Сперанский не смог противостоять придворным интригам и создать партию сторонников.

Современные исследователи признают недостаточную готовность России начала XIX в. к восприятию заложенных во Введении политико-правовых идей. Признаются справедливыми претензии к непоследовательности Александра I и неловкости действий Сперанского. Но вопрос о возможности реализовать проект иными средствами и в другой внешнеполитической обстановке остаётся открытым. Как представляется, исследователи недостаточно внимательны к оценке возможных политических последствий реализации Плана 1809 г. Практическое осуществление заложенной во Введении модели государственного управления привело бы к доминированию в представительных учреждениях поместного дворянства, либерализм которого вызывал законные сомнения. Именно этим, возможно, а не опасением задеть монарха, объясняется та осторожность, с которой автор Введения наделял правами законодательное сословие. Поэтому в дальнейшем правительственные либералы с подозрением относились к проявлениям дворянского конституционализма.

Исследователи значительно продвинулись в изучении Введения М.М.Сперанского, интерес к которому проявляют не только историки и юристы, но и философы, политологи. Впервые многогранная деятельность этого выдающегося государственного деятеля стала предметом полноценных научных монографий. Уже сформирована обширная источниковая основа изучения конституционного проекта 1809 г., но дальнейшая работа в архивах может быть плодотворной. Перспективными направлениями научной работы являются выяснение собственных политических взглядов Сперанского в 1809 г., отделение их от привходящих, связанных с его секретарским служебным положением, правовая классификация Введения, оценка возможных политических последствий его реализации. Для решения последней задачи продуктивным представляется изучение опыта существования польской конституции 1815 г., в которой была заложенная близкая Введению модель управления. Нельзя сказать, что вполне выяснены политические намерения императора Александра I в 1809 г., причины его отказа от реализации Плана.

Четвертая глава - Оценка исследователями характера реформы государственного управления 1905-1906 гг., посвящена истории изучения последнего из проявлений правительственного конституционализма. В построение материала здесь внесено только одно изменение. Так как в данном случае реформа состоялась, обобщаются мнения не о причинах неудачи конституционного предприятия, а о перспективах лобновлённого строя. В определении причин конституционной реформы 1905-1906 гг. исследователи более единодушны, чем при выяснении предпосылок проявления проектов 1730 и 1809 гг. Они признают формальность октроированного характера конституции 1906 года, вызванной революционными событиями 1905 г. Быстро развернувшаяся вокруг манифеста и последовавших за ним актов дискуссия касалась нескольких проблем. Оживлённый обмен мнениями шёл по поводу правового содержания каждого из актов политической реформы, вопроса о времени фактического и формального перехода России к конституционному строю, новой трактовки понятия самодержавие и проч. Но наиболее значимой и сложной проблемой оказалась общая оценка лобновлённого строя.

Возникший в исследовательской среде разброс мнений был не в последнюю очередь вызван объективными трудностями.

Во-первых, лобновлённый государственный строй России не был классифицирован в Основных законах 1906 г., других официальных актах. Представители правительства уклонялись от его характеристики, избегали употреблять применительно к новой политической реальности понятия конституция или парламент. В официальных кругах быстро возникла тенденция рассматривать новый строй как органическое развитие старого (абсолютистского), затушёвывать принципиальную разницу между ними.

Во-вторых, между самими актами государственной реформы существовали некоторые противоречия. Наиболее ярко новые конституционные принципы были провозглашены в манифесте 17 октября. Однако заявленные в нём начала имели общий, декларативный характер, их предстояло юридически конкретизировать. Начавшийся же спад революционного движения позволил правительству, не отказываясь прямо от прозвучавших ранее деклараций, попытаться придать им в принятых в развитие октябрьского манифеста актах узкую трактовку, произвести некоторую реставрацию. В результате избирательное право осталось цензово-куриальным, полномочия Государственной думы - урезанными, правительство целиком подчинялось императору, власть которого в новых Основных законах перестала именоваться неограниченной, но сохранила характеристики верховная и самодержавная.

В-третьих, в этом же реставрационном направлении развивалась и правоприменительная практика. Знаковым событием стал государственный переворот 3 июня 1907 г., когда император как бы вернул себе неограниченную законодательную власть, издав от своего имени избирательный закон. Новый государственный строй Российской империи нельзя было признать вполне сложившимся, механизм его функционирования - отлаженным.

Не в меньшей степени объективную оценку конституции 1906 г. затрудняли политические факторы. Дискуссия о её характере имела не только научное, но и общественно-политическое значение, активное участие в ней приняли крупнейшие публицисты того времени, многие из которых одновременно являлись видными политическими деятелями (В.М.Гессен, Ф.И.Дан, Ф.Ф.Кокошкин, В.И.Ленин, Л.А.Тихомиров и другие). Наличие в общественном движении начала XX в. трёх основных лагерей (право-консервативного, либерального и революционно-демократического) привело к возникновению соответствующих им лагерей в публицистической и даже в научной литературе.

Но постепенно исследователи разделились на два традиционных течения. В состав критиков вошли, с одной стороны, консерваторы62, с другой - представители левых интеллектуальных кругов63. По разным мотивам, они отрицали конституционность новой системы государственного управления. Критики существовали и среди либеральных авторов64, Особенно много их было в первые годы существования лобновлённого строя. Но большинство сторонников либеральных ценностей признавало наличие в России конституционного строя, пусть и относительно неразвитого65.

Для советской историографии характерно было критическое отношение к результатам политической реформы, здесь господствовало мнение о её жеконституционном характере66. Только в 70 - начале 80-х гг. стали робко высказываться мнения о возникновении в 1905-1906 гг. некоторого ограничения самодержавия в вопросах законодательства и бюджета67.

В современной историографии вновь стали преобладать оценки нового государственного строя России как конституционного68. Из крупных исследователей только А.Н.Медушевский ставит это под сомнение, считает лобновлённый строй мнимым конституционализмом69. В.В.Шелохаев заявляет, что характеристика сшитого в 1905-1906 гг. конституционного костюма ставила и ставит исследователей в тупик. Но чаще всего историки и правоведы классифицируют его как конституционный строй, в котором присутствует сильный монархический компонент.

Среди исследователей отсутствует солидарность и в оценке практических последствий конституционной реформы. Большинство дореволюционных авторов первоначально скептически смотрели на её перспективы. Возникший дуализм заключал серьёзную опасность, между народным представительством и монархом возникал конфликт (А.С.Алексеев, В.М.Гессен, Ф.И.Дан, Н.И.Лазаренко, Г.Ф.Шершеневич и др.). Это же беспокоило консерваторов. По мнению Л.А.Тихомирова, созданный государственный строй не был способен ни к действию, ни к существованию70.

Постепенно многие либеральные авторы стали признавать возможность саморазвития лобновлённого строя в более современные политические формы. Не идеализируя возникший государственный строй, считая его архаичным, они усматривали в нём возможность для внутренней эволюции, постепенного усиления парламентского компонента за счёт монархического (Н.А.Гредескул, Б.А.Кистяковский, К.Н.Соколов). Наиболее детально на направлениях этого развития остановился С.А.Котляровкий71. Советская историография мало интересовалась этим вопросом, т.к. ответ на него представлялся очевидным. Утвердилась идея закономерности социалистической революции, которая плохо состыковывалась с представлениями о возможности иных политических альтернатив. Критические оценки перспектив государственно-политической системы дореволюционной России присутствуют и в современной историографии. Они связаны не столько с инерцией советской исторической науки, сколько с традициями либеральных критиков конституции 1906 г.. Иначе смотрят на проблему Б.Н.Миронов, В.М.Шевырин и другие, признающие возможность её эволюции в направлении современных политических форм72.

Как представляется, в 1905-1906 гг. в России сформировалась модель дуалистической монархии, в которой преобладал монархический компонент. Сильные и слабые стороны данной государственно-политической модели известны историкам. Она существовала в Великобритании XVIII в., именно её опыт использовал Монтескье, разрабатывая теорию разделения властей. Теоретически и практически она способна обеспечить дальнейшую политическую модернизацию73. Вопрос заключается в возможности обеспечить подобное развитие политической системы в конкретных исторических условиях.

В настоящее время ход подготовки и проведения конституционной реформы 1905-1906 гг. достаточно исследован. Выявлены основные источники, восстановлен общий ход подготовки и проведения реформы, изучено отношение к ней ведущих политических сил. Но кроме поднятых ещё в дореволюционной научной литературе схоластических вопросов о времени формального и фактического перехода России к конституционному строю или о правовом смысле нового самодержавия, закреплённого в Основных государственных законах 1906 г., следует дополнительно уяснить политические цели правительственных реформаторов, соответствие этим целям принятой тактики реформ. Сохраняются разногласия в таких фундаментальных вопросах, как возможные перспективы лобновлённого строя, тенденции его развития в условиях третьеиюньской монархии, способность обеспечить политико-экономическую модернизацию России. Не получили должного развития сравнительные исследования отечественного и зарубежного опыта подобных преобразований.

В Заключении диссертации содержатся обобщения и выводы, вытекающие из содержания работы.

Исследование отечественного правительственного конституционализма XVIII - начала XX вв. прошло через ряд этапов, которые совпали с важными периодами социально-политического развития России. События 1730 г. органически связаны, с одной стороны, с традициями боярской оппозиции XVI - XVII вв., с другой, - с реформами Петра I, возникшим стремлением к рационализации государственного устройства, расширением контактов с Западной Европой, проникновением в Россию новых политических идей. Вторая конституционная попытка (1809 г.) уже не имела связи с традициями московского прошлого. В ней сохранился фактор проникновения в Россию западных политических теорий, просветительской идеологии. Как и в первом случае, речь шла о правительственном конституционализме, попытке реформ сверху. В третьем случае (1905-1906 гг.) реформы только формально носили октроированный характер. Их причина заключалась не столько в проникновении в Россию внешних политических идей, сколько во внутренних факторах - в проблемах модернизации, социальных конфликтах, в становлении гражданского общества.

В этой зависимости от политики сказалась принадлежность истории к общественным наукам, которые чувствительны к характеру существующего государственного строя, к запросам со стороны власти и общества. Данная связь неизбежно должна была проявиться в изучении такой в высшей степени политизированной проблемы, как путь России к конституционному государству. Авторитарный и тоталитарный характер власти в России XVIII - XX вв. привёл к тому, что историография находилась в сильной зависимости от политических предпочтение правящего режима. Но степень влияния власти на общественные науки была неодинакова в разные эпохи. К тому же в определённый момент общество превратилось из объекта в субъект политических и интеллектуальных процессов, гуманитарные науки начинали реагировать не только на государственные, но и общественные запросы, которые могли не совпадать.

История имеет собственную логику развития. Изучая отечественную историографию правительственного конституционализма, мы видим, какой сложный, но плодотворный путь она прошла. В начале этого процесса круг историков был узок, находившийся в их распоряжении научно-методологический аппарат - несовершенен. Напротив, во второй половине XIX - начале XX вв. происходит прорыв в изучении отечественного конституционализма, что объяснялось не только актуальностью проблемы, новым уровнем доступности источников, но и качеством корпуса историков, исследовательскими талантами его представителей. Октябрьский переворот оказал противоречивое воздействие на состояние исторической науки. Резко расширился круг профессиональных историков, возникли новые исследовательские центры, стали доступнее архивные материалы, что позволило значительно расширить документальную базу исследований политической истории России. Одновременно изучение проблемы правительственного конституционализма подверглось сильной идеологической деформации. Современное состояние изучения предшествующего опыта правительственного реформаторства отражает общее положение исторической науки на рубеже XX - XXI вв. Политико-идеологический плюрализм теоретически создал благоприятные условия для ведения научной работы, но кризисное состояние российского общества долгое время мешало реализации этих возможностей.

В течение всего периода своего существования историография правительственного конституционализма распадалась на два конкурирующих течения, представители которых расходились в оценке причины конституционных попыток, их содержания, наконец, политических последствий. Эти течения были по-разному представлены в отдельные эпохи.

Первоначально фактической монополией обладали критики правительственного конституционализма, на рубеже XIX - XX вв. между этими направлениями существовал баланс. Критические настроения вновь усилились в советской историографии. В современной исторической науке обозначилось преобладание положительных оценок. Но сохраняющиеся в научной литературе расхождения в оценке феномена правительственного конституционализма уже не носят острого характера. Можно говорить об определённой консолидации позиции исследователей. Это делает возможным создание фундаментальных коллективных трудов, которые исследовали бы весь комплекс связанных с отечественного конституционализма проблем. Думается, это главная задача, стоящая перед современными историками.

Опыт изучения правительственного конституционализма позволяет сделать некоторые выводы относительно особенностей движения России к правовому государству. Движение это носило закономерный характер, было вызвано объективными социально-политическими процессами. Долгое время конституционные устремления исходили из правительственных кругов, они не получали должной поддержки со стороны общества. В результате судьба реформ оказывалась заложницей расстановки сил в правительственных сферах, личных качеств носителей верховной власти. Ситуация изменилась к началу XX в., когда уже общество всё настойчивее требовало реформ, своего участия в государственном управлении. Однако в этом случае роли поменялись, власть оказалась неготовой к решительным политическим преобразованиям. Поэтому они были навязаны снизу, не удалось реализовать стратегический замысел М.М.Сперанского - постепенно меняя, согласно духу времени, систему государственного управления, обеспечить России исторически неизбежный переход к конституционной форме правления без воспалёния страстей и крайности обстоятельств74. Власти и лобществу не удалась дружная реформаторская деятельность, что привело Россию в начале прошлого века к глубокому кризису. Как представляется, этот раскол сохраняется и в настоящее время

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

Работы в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Крыжановский С.Е. Записки русского консерватора / публикация, введение и комментарии С.В.Пронкина // Вопросы истории. 1997. № 2. С. 115-130; № 3. С. 121 -139; № 4. С. 107-126.

2. Политико-юридическое содержание Введения к уложению государственных законов в отечественной исторической науке // Вестник Московского университета. Серия 21. Управление: государство и общество. 2010. № 4. С. 3-23. 1 п.л.

3. К вопросу о характере лобновлённого государственного строя Российской империи (октябрь 1905-февраль 1917 гг.) // Вестник Московского университета. Серия 21. Управление: государство и общество. 2010. № 4. С. 3-23. 1 п.л.

4. Введение к уложению государственных законов М.М.Сперанского в отечественной историографии // История и историки: историографический вестник. М.: Гриф и К., 2010. С. 62 - 81. 1 п.л.

5. Затейка Верховного тайного совета в дореволюционной историографии // Вестник Брянского государственного университета: РИО БГУ, 2011. № 2. 0.6 п.л.

6. Политические намерения Верховного тайного совета в 1730 г. // Вестник МГУ. Серия 21. Управление: государство и общество. 2011. № 3. С. 89-105. 1.2 п.л.

7. Политический кризис 1730 г. в литературе XVIII - первой половины XIX вв. // Государственное управление: электронный вестник. 2011. Вып. 26. № 0421100039/0014. 1.2. п.л.

8. Акты правительственного конституционализма в исследованиях второй половины XIX - начала XX вв. // Государственное управление. Электронный вестник. 2011. Вып. 27. № 0421100039/0045. 1.4 п.л.

9. Акты правительственного конституционализма в исследованиях 1917 - 1985 гг. // Государственное управление. Электронный вестник. 2011. Вып. 29. 1.7 п.л.

10. Современные исследования правительственного конституционализма XVIII - начала XX века // Государственное управление. Электронный вестник. 2012. Вып. 30. 1.5 п.л.

11. Причины составления Введения к уложению государственных законов в дореволюционной историографии // Ярославский педагогический вестник. 2012. № 2. 0.4 п.л.

Монография

Правительственный конституционализм в России XVIII - начала XX в.: традиции изучения. М.: МГУ, 2011. 14 п.л.

Статьи и материалы докладов:

1. Самодержавие и политические партии России (1904 - 1917 гг.): сборник материалов. Вып. 1. М, 1995. 6 п.л. (в соавторстве).

2. Монархисты и государственность // Политические партии о российской государственности: сборник статей. М.: Университетский гуманитарный лицей, 1996. С. 6-24. 1 п.л.

3. Консервативная критика Великих реформ // Проблемы управления в контексте гуманитарной культуры: сборник статей. М.: Университетский гуманитарный лицей, 1997. С. 141-142. 0.2. п.л.

4. Реформа законодательной системы России в начале ХХ в.: цели, проблемы, результаты // Международная научная конференция Государственное управление: история и современность, 29-30 мая 1997 г. М.: Университетский гуманитарный лицей, 1998. С. 117-121. 0.3 п.л.

5. Политическое воспитание монарха: консерватор или преобразователь? // Роль государства в формировании современного общества. М.: Университетский гуманитарный лицей, 1998. С. 21-25. 0.2 п.л.

6. Идеология контрреформ // Власть и общество в истории России. М., 1999. С. 48-75. 1 п.л.

7. Древнерусское вече в дореволюционной историографии // Проблемы политической истории России: сборник статей. М.: Университетский гуманитарный лицей, 2000. С. 167-189. 1 п.л.

8. Происхождение национальных моделей государственного управления // Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова. Факультет государственного управления. Учёные труды. Вып. 1. М.: Университетский гуманитарный лицей, 2002. С. 87-99. 0.9. п.л.

9. Политическое образование Николая II // Российская империя: власть, общество, культура: сборник научных статей и материалов. Вып. 1. Брянск: Курсив, 2005. С. 24-41. 1 п.л.

10. Политический кризис 1730 г. в историографии // Преподавание и историческая наука: сборник научных трудов. М., 2005. С.177-195. 1 п.л.

11. Незаменимый министр внутренних дел: В.К.Плеве // Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова. Факультет государственного управления. Учёные труды. Вып. 6. М.: КДУ, 2007. С. 119-133. 1 п.л.

12. Политико-юридическое значение Верховного тайного совета в отечественной историографии // Политическая история России: сборник статей. М., 2007. С. 37-53. 1 п.л.

13. Введение к Уложению государственных законов 1809 г.: некоторые итоги изучения // История. Культурологи. Философия: сборник научных трудов. Т. 1. М.: Экслибрис-пресс, 2009. 341-354. 1 п.л.

14. Причины затейки 1730 г. в отечественной историографии // История России. Политика, власть, управление: сборник статей. М.: Макс Пресс, 2010. С. 65-81. 1 п.л.

15. Являлось ли Введение к уложению государственных законов М.М.Сперанского конституцией? // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий). Серия: общественные науки. 2010. № 3. С. 15-30. 1 п.л.

---

1 См.: Скрипилев Е.А. Конституционные идеи и проекты в России // История буржуазного конституционализма XIX в. М., 1986. С. 87-223; Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX в. Саратов, 1982; Эйдельман Н.Я. Революция сверху в России. М., 1989. С. 150 и др.

2 См.: Грибовский В.М. Настоящее и будущее европейского парламентаризма: общедоступный очерк. СПб., 1906. С. 4; Кистяковский Б.А. Государственное право. Общее и русское: лекции, читанные в Московском коммерческом институте в 1908-1909 академическом году. М., б.г. С. 7; Ковалевский М.М. Общее конституционное право: лекции, читанные в Санкт-Петербургском университете и Политехникуме в 1907-1908 году. СПб., 1908. С. 6, 7; Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. Введение и общая часть. СПб., 1908. С. 115; Шершеневич Г.Ф. Общее учение о праве и государстве. М., 1908. С. 55 и др.

3 Проект официально именовался Введением к уложению государственных законов, но в Пермском письме (1813 г.) Сперанский говорил о составленном им Плане всеобщего государственного образования. Поэтому в историографии используются оба названия.

4 См.: Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880; Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов. М., 1912; Курукин И.В., Плотников А.Б. 19 января-25 февраля 1730 года: события, люди, документы. М., 2010; Палиенко Н.К. Основные законы и форма правления в России: юридическое исследование. Ярославль, 1910; Рождественский А.А. Юридическая природа манифеста 17 октября 1905 года: критико-систематический очерк. Ярославль, 1916. Другие исследования или рассматривают проблему в более широком историческом контексте, или носят публицистический характер.

5 См.: Алексеев А.С. Сильные персоны в Верховном тайном совете Петра II и роль князя Голицына при воцарении Анны Иоанновны // Русское обозрение. 1897. № 6. С. 740-759; Там же. № 7. С. 175-198; Там же. № 8. С. 616-658; Там же. № 9. С. 67-93; Там же. № 10. С. 432-460; Там же. № 11. С. 160-175; Валк С.Н. Законодательные проекты М.М.Сперанского в печати и в рукописях // Исторические записки. Т. 54. М., 1955. С. 464-472; Дзидзоев Р.М. Первый конституционный документ России // Государство и право. 1997. № 6. С. 110-114; Карнович Е.П. Замыслы верховников и челобитчиков // Отечественные записки. 1872. № 1. С. 209-237; Там же. № 2. С. 485-516; Кокошкин Ф.Ф. Юридическая природа манифеста 17 октября // Юридический вестник. 1913. № 1. С. 35-54; Королёв А.И. Первая русская революция и манифест 17 октября 1905 г. // Советское государство и право. 1986. №. 1. С. 64-71; Курукин И.В. Время, чтоб самодержавию не быть? (Генералитет, дворянство и гвардия в 1730 г.) // Отечественная история. 2001. № 4. С. 3-16; Там же. № 5. С. 12-21; Магазинер Я.М. Юридическое значение манифеста 17 октября 1905 г. // Юридический вестник. 1915. № 3. С. 65-82; Милюков П.Н. Верховники и шляхетство // Из истории русской интеллигенции. СПб., 1903. С. 1-51; Протасов Г.А. Кондиции 1730 г. и их продолжение // Учёные записки Тамбовского педагогического института. Вып. 15. Тамбов, 1957. 215-231; Плотников А.Б. Ограничение самодержавия в России в 1730 году: идеи и формы // Вопросы истории. 2001. № 1. С. 60-69; Он же. Программный документ Верховного тайного совета в 1730 г. // Россия в XVIII столетии. М., 2002. Вып. 1. С. 38-49; Он же. Продолжение Кондиций и последний политический проект ВТС в 1730 г.: верховники за изучением предложений знатного шляхетства // Россия в XVIII столетии. Вып. 2. М., 2004. С. 226-227; Седов С.А. Попытка государственного переворота 1730 года в России // Вопросы истории. 1998. № 8. С. 47-62 и др.

6 См.: Алексеев А.С. К вопросу о юридической природе власти монарха в конституционном государстве. Ярославль, 1910; Он же. Сильные персоны в ВТС. М., 1898; Милюков П.Н. Верховники и шляхетство. Ростов-на-Дону, 1905 и др. 

7 См.: Калягин В.Л. Политические взгляды и государственная деятельность М.М.Сперанского в 1808-1812 гг.: дис. Е канд. юрид. наук. Саратов, 1973; Кошкидько В.Г. Формирование и функционирование представительной власти в России, 1904-1907 гг.: дис. Е доктор. истор. наук. М., 2000; Морозов В.И. Роль М.М.Сперанского в развитии Российского государства, конец XVIII-XIX вв.: дис. Е доктор. истор. наук. СПб., 2000; Охапкин Н.Г. План государственного преобразования Сперанского: дис. Е канд. юрид. наук. М., 1947; Протасов Г.А. Кондиции и проект 1730 г.: дис. Е канд. истор. наук. М., 1955; Седов С.А. Д.М.Голицын, 1663-1737 гг. Государственная и общественно-политическая деятельность: дис. Е канд. истор. наук. М., 1996; Харитонова Г.Б. Политическая и государственная деятельность М.М.Сперанского, 1797-1838: исторический аспект исследования: дис. Е канд. истор. наук. М., 2003; Чибикеев С.М. Политические идеи и проекты М.М.Сперанского в контексте истории российских реформ: дис. Е канд. полит. наук. М., 2009 и др.

8См.: Ганелин Р.Ш. Первая российская революция и государственные преобразования // 1905 год - начало революционных потрясений в России XX века: материалы международной конференции. М., 1996. С. 142-156; Дитрих И.И. Манифест 17 октября 1905 года в новейшей историографии // К 100-летию издания манифеста 17 октября 1905 года об учреждении Государственной думы: материалы научно-практической конференции. СПб., 2005. С.76-80; Лукьянов И.В. От России самодержавной к России думской // Там же. С. 48-55; Пронкин С.В. Реформа законодательной системы России в начале ХХ в.: цели, проблемы, результаты // Международная научная конференция Государственное управление: история и современность, 29-30 мая 1997 г. М, 1998 и др.

9 См.: Ключевский В.О. Русская история: полный курс лекций в трёх книгах. М., 1993; Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993; Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М., 1993; Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1. Конституционное право. СПб., 1908 и др.

10 См.: Богословский М.М. История России в XVIII в. Ч. 1-2: лекции, читанные на Московских высших женских курсах в 1911-1912 гг. М., 1912; Он же. Конституционное движение 1730 г. М., 1906; Глинский Б.Б. Борьба за конституцию, 1612-1861. СПБ., 1908; Кизеветтер А.А. История России в XIX веке: курс, читанный на Московских высших женских курсах в 1909-1910 гг. В 2 ч. Ч. 1. М., 1910; Кистяковский Б.А. Государственное право. Общее и русское: лекции, читанные в Московском коммерческом институте в 1908-1909 академическом году. М., б.г.; Сыромятников Б.И. История русского государственного права: лекции, читанные в Московском коммерческом институте в 1908-1909 академическом году. М., б.г. и др.

11 См.: Ленин В.И. Гонители земства и аннибалы либерализма // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 30; Он же. Демократические задачи революционного пролетариата // Там же. Т. 10. С. 275; Он же. Между двух битв // Там же. Т. 12. С. 54-55; Он же. Первая победа революции // Там же. Т. 12. С. 27-35 и др.

12 См.: Гессен В.М. Конституция 20-го февраля // Право. 1906. № 8. С. 653-662; Он же. Основные законы // Право. 1906. № 15. С. 1337-1341; Там же. № 17. С. 1533-1538; Он же. Самодержавие и манифест 17 октября // Полярная звезда. 1906. №. 9. С. 623-634; Лазаревский Н.И. Второе учреждение Государственной думы // Право. 1906. № 8. С. 662-670; Струве П.Б. 17 октября 1909 г. // Струве П.Б. Patriotica: сборник статей за пять лет, 1905-1910. СПб., 1911. С. 5-6 и др.

13 См.: Белов Е.А. Верховники и дворянство // Историческое обозрение. Т. 3. СПб., 1891; Бестужев-Рюмин К.Н. Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880 // Журнал министерства народного просвещения. 1880. № 11. С. 217-220; Дурденевский В.Н. Рождественский А.А. Юридическая природа манифеста 17 октября 1905 года: критико-систематический очерк. Ярославль, 1916 // Юридический вестник. 1917. № 1. С. 148-152; Кокошкин Ф.Ф. Захаров Н.А. Система русской государственной власти: юридическое исследование. Новочеркасск, 1912 // Юридический вестник. 1913. №. 2. С. 266-273; Костомаров Н.И. Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань. 1880 // Вестник Европы. 1880. Кн. 11. С. 329-342; Лонгинов М.Н. Попов Н. В.Н.Татищев и его время: эпизод из истории государственной, общественной и частной жизни в России первой половины прошедшего столетия. М., 1861 // Русский вестник. 1861. Т. 34. № 8. С. 101-116; Чернышевский Н.Г. Русский реформатор. Жизнь графа Сперанского. Сочинение барона М.Корфа // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений в 10 т. Т. 8. СПб., 1906. С. 292-319 и др.

14 См.: Конституционные проекты в России, XVIII - начало XX в. / под ред. Бертолисси С., Сахарова А.Н. М., 2000.

15 См.: Государственный строй Российской империи накануне крушения: сборник законодательных актов. М., 1995; Законодательные акты переходного времени, 1904-1906. СПб., 1906; Минаева Н.В. Потаённые конституции России. М., 2010; Островский А.В., Сафонов М.М. Манифест 17 октября 1905 г. // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 12. Л., 1981. С. 168-188; Плотников А.Б. Программный документ ВТС // Россия в XVIII столетии. Вып. 1. М., 2002. С. 38-49; Российское законодательство, X-XX вв. В 9 т. М., 1984-1994; Сафонов М.М. О так называемых ранних проектах М.М.Сперанского // Вспомогательные исторические дисциплина. Т. 22. Л., 1991. С. 111-117; Сперанский М.М. Проекты и записки / под ред. С.Н.Валка. Подготовили к печати А.И.Копанёв и М.В.Кукушкина. М.-Л., 1961; Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002  и др.

16 См.: Материалы по учреждению Государственной думы. Вып. 1. Б/м. 1905; Петергофские совещания о проекте Государственной Думы. Пг.,1917; Протоколы ВТС, 1726-1730 // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. Кн. 3. Материалы отечественные. М., 1858. С. 1-124; Протоколы, журналы и указы ВТС конца 1729 - начала 1730 г. // Сборник Русского исторического общества. Т. 101. СПб., 1898; Царскосельское совещание: протоколы секретного совещания под председательством бывшего императора по выработке Учреждения Государственной думы и Государственного совета // Былое. 1917. № 5-6. С. 289-328; Царскосельское совещание: протоколы секретного совещания под председательством бывшего императора по вопросу о расширении избирательного права // Там же. 1917. № 3. С. 238-241; Царскосельское совещание: протоколы секретного совещания под председательством бывшего императора по пересмотру Основных законов // Там же. 1917. № 4. С. 183-245. и др.

17 Витте С.Ю. Воспоминания. В 3 т. М. - Таллинн. 1994; Коковцев В.Н. Из моего прошлого: воспоминания, 1903-1919. В 2 кн. М., 1992; Корф М.А. Записки. М., 2003; Крыжановский С.Е. Воспоминания. Берлин, б.г.; Манштейн Х. Записки о России. СПб., 1875; Миних Б.Х. Записки фельдмаршала графа Миниха. СПб., 1874; Миних Э. Россия и русский двор в первой половине XVIII в.: записки и замечания графа Эрнста Миниха. СПб., 1891; Таганцев Н.С. Пережитое. Учреждение Государственной думы в 1905-1906 гг. Пг., 1919; Он же. Пережитое. Вып. 2. Пг., 1919; Чарторыйский А. Мемуары. СПб., 1912; Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 1918 и др.

18 Записка английского резидента Рондо о некоторых вельможах русского двора в 1730 году // Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских при Московском университете. Кн. 2. Материалы иностранные. М., 1861. С. 1-19; Записки дюка Лирийская // Русский архив. 1909. № 3. С. 337-442 и др. Полный текст сообщений иностранных дипломатов о положении дел в России в 1725-1730 гг. см.: Сборник Русского исторического общества. Т. 3, 5, 15, 66, 75, 81 и др.

19 См.: Алексеев А.С. Сильные персоны в Верховном тайном совете. М., 1898; Гордин Я.А. Между рабством и свободой: 19 января - 25 февраля 1730 г. СПб., 1994; Карнович Е.П. Замыслы верховников и челобитчиков // Отечественные записки. 1872. № 1. С. 209-237; Там же. № 2. С. 485-516; Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880; Курукин И.Н. Время, чтоб самодержавию не быть? // Отечественная история. 2001. № 4. С. 3-18; Там же. № 5. С. 12-21; Курукин И.В., Плотников А.Б. 19 января-25 февраля 1730 года: события, люди, документы. М., 2010; Милюков П.Н. Верховники и шляхетство. Ростов-на-Дону, 1905; Протасов Г.А. Кондиции 1730 г. и их продолжение // Учёные записки Тамбовского педагогического института. Вып. 15. Тамбов, 1957. С. 215-231; Он же. Верховный тайный совет и его проекты 1730 года: источниковедческое изучение // Источниковедческие работы. Вып. 1. Тамбов, 1970. С. 65-103; Он же. Существовал ли политический план Д.М.Голицына? // Там же. Вып. 3, Тамбов, 1973. С. 90-107; Плотников А.Б. Ограничение самодержавия в России в 1730 году: идеи и формы // Вопросы истории. 2001. № 1. С. 60-69; Программный документ Верховного тайного совета в 1730 г. // Россия в XVIII столетии. М., 2002. Вып. 1. С. 38-49. Он же. Продолжение Кондиций и последний политический проект ВТС в 1730 г. Верховники за изучением предложений знатного шляхетства // Россия в XVIII столетии. Вып. 2. М., 2004. С. 226-227; Седов С.А. Попытка государственного переворота 1730 года в России // Вопросы истории. 1998. № 7. С. 47-62; Соловьёв С.М. История России с древнейших времён // Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 10. М., 1999. С. 225-254; Юхт А.И. Государственная деятельность Татищева. М., 1895 и др.

20 См.: Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре I. СПб., 1871; Середонин С.М. Граф М.М.Сперанский: очерк государственной деятельности. СПб., 1909; Он же. План всеобщего государственного образования // Сергею Федоровичу Платонову ученики, друзья и почитатели: сборник статей. СПб., 1911 С. 533-544; Семевский В.И. Либеральные планы в правительственных сферах в первой половине царствования императора Александра I // Отечественная война и русское общество. Т. 2. М., 1911. С. 152-194; Предтеченский А.В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в. М. - Л., 1957; Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX в. Саратов, 1982 и др.

21 См.: Алексеев А.С. Манифест 17 октября 1905 г. и политическое движение, его вызвавшее // Юридический вестник. 1915. № 3. С. 19-42; Ганелин Р.Ш. Российское самодержавие в 1905 г.: реформа и революция. СПб., 1991; Грибовский В.М. Государственное устройство и управление Российской империи. Одесса, 1912; Горенберг М.Б. Юридическое значение манифеста 17 октября 1905 г. // Юридический вестник. 1915. № 3. С. 83-93; Давидович А.М. Самодержавие в эпоху империализма: классовая сущность и эволюция абсолютизма в России. М., 1975; Дан Ф. Общая политика правительства и изменения в государственной организации в период 1905-1907 гг. // Общественное движение в России в начале XX века. Т. 4. Ч. 1. СПб, 1912. С. 279-392; Захаров Н.А. Система русской государственной власти: юридическое исследование. М., 2002; Казанский П.Е. Власть Всероссийского императора. М., 1999; Князьков С. Самодержавие в его исконном смысле. СПб. 1906; Кокошкин Ф.Ф. Юридическая природа манифеста 17 октября // Юридический вестник, 1913, № 1. С. 35-54; Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов. М., 1912; Кошкидько В.Г. Реформы государственного строя России в условиях политического кризиса начала XX века. М., 2003; Палиенко Н.К. Основные законы и форма правления в России: юридическое исследование. Ярославль, 1910; Он же. Правовое значение манифеста 17 октября 1905 г. // Юридический вестник. 1915. № 3. С. 57-64; Малышева О.Г. Думская монархия: рождение, становление, крах. В 2 ч. М., 2001-2003; Рождественский А.А. Юридическая природа манифеста 17 октября 1905 года: критико-систематический очерк. Ярославль, 1916; Селунская Н.Б., Тоштендаль Р. Зарождение демократической культуры: Россия в начале XX века. М., 2005 и др.

22 См.: Глинский Б.Б. Борьба за конституцию, 1612-1861. СПб., 1908; История буржуазного конституционализма XVII-XVIII вв. М., 1983; История буржуазного конституционализма XIX века. М., 1986; Глушко Е.К. К вопросу о парламентаризма в дореволюционной России // Разделение властей и парламентаризм. М., 1992, с. 86-102; Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1997; Сватиков С.Г. Общественное движение в России, 1700-1895. Ростов-на-Дону, 1905 и др.

23 См.: Иконников В.С. Общий взгляд на развитие науки русской истории. Киев, 1868; Историография истории СССР. М., 1971; Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. СПб., 1884; Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913; Очерки истории исторической науки в СССР. В 5 т. М., 1955-1985; Наумова Г.Р., Шикло А.Е. Историография истории России. М. 2009; Покровский М.Н. Борьба классов и русская историческая литература. Пг. 1923; Попов Д.Ф. Проблема российской абсолютной монархии (верховная власть) в русской исторической науке. М., 1999; Рубинштейн Н.А. Русская историография. М., 1941; Сыромятников Б.И. Краткий обзор и указатель литературы по истории государственной власти в России. М., 1913; Черепнин Л.В. Отечественные историки XVIII-XX вв.: сборник статей, выступлений, воспоминаний. М., 1984 и др.

24 См.: Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии (до конца XIX в.). Харьков, 1965; Киреева Р.А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983; Пештич С.Л. Русская историография XVIII в. Л., 1971; Рамазанов С.П. Кризис в российской историографии начала XX века. Ч. 1-2. 1999; Он же. Методологические изыскания отечественной мысли XX века: новации и традиции // Историческая наука и методология исторической мысли XX века: к 140-летию со дня рождения академика А.С.Лаппо-Данилевского. СПб., 2003. С. 29-36; Сахаров А.М. Историография истории СССР. Досоветский период. М., 1978; Сидорова Л.А. Советская историческая наука середины ХХ века: Синтез трех поколений историков. М., 2008; Она же. Духовный мир историков старой школы: эмиграция внешняя и внутренняя. 1920-е годы // История и историки. 2003. Историографический вестник. М., 2003; Советская историография. М., 1996.; Соловьёв К.А. Дело власти. Отечественные историки о властных отношениях в Древней и Средневековой Руси. М., 2001; Соловьев С.М. Писатели русской истории XVIII века // Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 16. М., 1995. С. 187-259; Цамулати А.Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине XIX в. Л., 1977; Черепнин Л.В. Русская историография до XIX в. М., 1957; Шапиро А.Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 г.: учебное пособие. М, 1993; Шаханов А.Н. Русская историческая наука второй половины XIX - начала XX века: Московский и Петербургский университеты. М., 2003 и др.

25 См.: Иллерицкая Н.В. Историко-юридическое направление в русской историографии второй половины XIX в. М., 1998; Киреева Р.А. Государственная школа: историческая концепция К.Д. Кавелина и Б.Н. Чичерина. М., 2004; Китаев В.А. Государственная школа в русской историографии: время переоценки? // Вопросы истории. 1995. № 3. С. 161-164; Медушевский А.Н. Государственная школа в русской историографии // Вопросы историографии и источниковедения дооктябрьского периода: сборник научных трудов. М., 1992. С. 81-116; Он же. Гегель и государственная школа в русской историографии // Вопросы философии. 1988. № 3. С. 103-115; Милюков П.Н. Юридическая школа в русской историографии: Соловьев, Кавелин, Чичерин, Сергеевич // Русская мысль. 1886. № 6. С. 103-115 и др.

26 См.: Бабицкий Б. М.Ф.Владимирский-Буданов как историк русского государства // Известия высших учебных заведений: правоведение. 1961. № 2; Он же. В.И.Сергеевич как историк русского государства и права // Вопросы государства и права БССР. Минск, 1960; Вандалковская М.Г. П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: история и политика. М.: 1992; Думова Н.Г. Либерал в России: трагедия несовместимости: исторический портрет П.Н.Милюкова. М., 1993; Дурновцев В.И., В.В.Тихонов. Жизнь и труды историка Б.И. Сыромятникова. М., 2011; Историки России, XVIII - начало XX в. М., 1996; Емельянов Ю.Н. С.П. Мельгунов: в России и эмиграции. М., 1998.; Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский: история жизни и творчества. М., 1974; Иллерицкий В.Е. С.М.Соловьев. М., 1980 и др.

27 Валк С.Н. Законодательные проекты М.М.Сперанского в печати и в рукописях // Исторические записки. Т. 54. М., 1955. С. 464-472; Дитрих И.И. Манифест 17 октября 1905 года в новейшей историографии // К 100-летию издания Манифеста 17 октября 1905 года об учреждении Государственной думы: материалы научно-практической конференции. СПб., 2005. С. 76-80; Донников А.В. Правление Анны Иоанновны в отечественной историографии: дис. Е канд. истор. наук. М., 2003; Малышева О.Г. Зарождение российского парламентаризма в начале ХХ в.: обзор литературы и источников. М., 2001; Муравьев В.А. Современная советская историография революции 1905-1907 гг. М., 1985; Островский А.В., Сафонов М.М. Манифест 17 октября 1905 г. // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 12. Л., 1981. С. 168-188; Парусов А.И. Историографические заметки по вопросу о классовом характере идеологии М.М.Сперанского // Учёные записки Горьковского государственного университета. Вып. 72. Горький, 1964. С. 531-555; Он же. К вопросу об официальном направлении в русской историографии XIX века: критика исторических взглядов М.Корфа // Учёные записки Горьковского государственного университета. Т. 41. Горький, 1960. С. 120-148; Сурков С.Ю. Отечественная история Высочайшего Манифеста 17 октября 1905 года Об усовершенствовании государственного порядка: дис. Е канд. истор. наук. СПб., 2002; Тютюкин С.В. Революция 1905-1907 гг. в современной отечественной историографии // 1905 год - начало революционных потрясений в России XX века: материалы международной конференции. М., 1996. С. 63-79; Шевырин В.М. Государственная дума в России, 1906-1917: обзор. М., 1995; Он же. Революция 1905-1907 годов: обзор советской литературы. М., 1985; Шелохаев В.В. Оценка кадетами манифеста 17 октября 1905 г. и Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. // Государственные учреждения и общественные организации СССР: проблемы и факты. М., 1989. С.115-124 и др.

28 См.: Богословский М.М. История России в XVIII в. В 2 ч.: лекции, читанные на Московских высших женских курсах в 1911-1912 гг. М., 1912; Дитятин И.И. Верховная власть в России XVIII столетия // Статьи по истории русского права. СПб., 1896. С. 591-631; Дурденевский В.Н. Рождественский А.А. Юридическая природа манифеста 17 октября 1905 г.: критико-систематический очерк. Ярославль, 1916 г. // Юридический вестник. 1917. № 1. С. 148-152; Кистяковский Б.А. Государственное право. Общее и русское: лекции, читанные в Московском коммерческом институте в 1908-1909 академическом году. М., б.г.; Ковалевский М.М. Общее конституционное право: лекции, читанные в Санкт-Петербургском университете и Политехникуме в 1907-1908 году. СПб., 1908; Он же. Очерк по истории политических учреждений России. СПб., б.г.; Кокошкин Ф.Ф. Захаров Н.А. Система русской государственной власти: юридическое исследование. Новочеркасск, 1912 // Юридический вестник. 1913. № 2. С. 266-273; Он же. Русское государственное право в связи с основными началами основного государственного права: конспект лекций. Вып. 1-2. М., 1908; Костомаров Н.И. Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880 // Вестник Европы. 1880. Кн. 11. С. 329-342; Магазинер Я.М. Лекции по государственному праву: общее государственное право. Пг., 1919 и др.

29 См.: ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 793, 795. Воспоминания Крыжановского были опубликованы. См.: Крыжановский С.Е. Записки русского консерватора // Вопросы историю. 1997. № 2. С. 115-130; № 3. С. 121 -139; № 4. С. 107-126.

30 См.: Пронкин С.В. Институты государственной власти в зарубежных странах: история и современность. М., 2001; Пронкин С.В., Петрунина О.Е. Государственное управление зарубежных стран. Изд. 4. М., 2010.

31 См.: Бромхед П. Эволюция британской конституции. М., 1978; Графский В.Г. Всеобщая история права и государства. М., 2007; Дайси А.В. Основы государственного права Англии. Введение в изучение английской конституции. М., 1905; Ковалевский М.М. Происхождение современной демократии. Т. 1-4. СПб., 1895-1997; Толвиль А. Демократия в Америке. М., 1992; Уилсон. Д. Американское правительство. М., 1990; Blackstone W. Commentaries on the laws of England. Oxford, 1966; Farrand M. The framing of the constitution of the United States. Yale, 1913 и проч.

32 Кизеветтер А.А. Царствование Александра I в новом освещении: История России в XIX в. Издание А. и И.Гранат. Вып. 1-2 // Русская мысль. 1908. Кн. 1. С. 102.

33 См.: Корф М.А. Жизнь графа Сперанского. Т.1-2. Т. 1. СПб., 1861. С. 110.

34 См.: Бантыш-Каменский Д.Н. Словарь достопамятных людей Русской земли. В 5 ч. Ч. 2. М., 1836. С. 76; Болтин И.Н. Примечания на историю древней и нынешней России г. Леклерка. В 2 т. Т. 2. СПб., 1788. С. 474-477; Вейдемеер А.И. Обзор главнейших происшествий в России с кончины Петра Великого до вступления на престол Елизаветы Петровны. В 3 ч. Ч. 1. СПб., 1848. С. 92, 100, 105-106; Мальгин Т.С. Зерцало российских государей. СПб., 1794, С. 565; Полевой Н.А. Столетие России с 1745 до 1845 года, или историческая картина достопамятных событий в России за сто лет. Ч. 1. СПб., 1845. С. 48; Устрялов Н.Г. Русская история. Ч. 2. Новая история. СПб., 1845. С. 533-535 и др.

35 См.: Прокопович Ф. История о избрании и восшествии на престол блаженныя и вечнодостойныя памяти государыни императрицы Анны Иоанновны. СПб., 1837. С. 8, 14, 16Ц18, 36; Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времён: В 4 кн. Кн. 1. М., 1768. С. 546-547. 

36 См.: Манштейн Х.Г. Записки исторические, политические и военные о России, 1727-1744: В 2 ч. М., 1810; Миних Б. Записки о России фельдмаршала Миниха // Русский вестник. 1842. № 1. С. 77-134; Миних Э. Записки графа Эрнста Миниха, сына фельдмаршала, писанные им для детей своих. СПб., 1817; Лириа де Я. Записки дюка Лирийскаго и Бервикскаго во время пребывания его при российском дворе в звании посла короля испанскаго. СПб., 1845 и др. Многие из них ранее были опубликованы за границей.

37 Арсеньев К.И. Царствование Екатерины I. СПб., 1856; Он же. Царствование Петра II. СПб., 1839.

38См.: Tourgueneff N. La Russie et les russes. Paris, 1847; Тургенев Н.И. Россия и русские. М., 2001.

39 См.: Тургенев Н.И. Россия и русские. С. 488, 537, 587.

40 См.: Памятники новой русской истории: сборник исторических статей и материалов, издаваемый В.Кашпиревым. Т. 1. СПб., 1871 и др.

41 См.: Семевский В.И. Из истории общественных течений в России в XVIII - первой половине XIX века // Историческое обозрение: сборник Исторического общества при Императорском С.Петербургском университете. Т. 9, 1897. С. 264.

42 См.: История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков): краткий курс. М., 1945. С. 74-75, 80.

43 См.: Давидович А.М. Самодержавие в эпоху империализма (Классовая сущность и эволюция абсолютизма в России). М., 1975. С. 289; Кризис самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984. С. 239-240.

44 Анисимов Е.В. Россия без Петра: 1725-1740. СПб., 1994. С. 78, 80, 183-185; Вдовина Л.Н. Дворянский конституционализм в политической жизни России XVIII в. C. 36; Гордин Я.А. Между рабством и свободой: 19 января-25 февраля 1730 года. СПб., 1994. С. 84, 117, 123; Кузьмин А.Г. Татищев. С. 140; Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. С. 281; Юхт А.И. Государственная деятельность Татищева. С. 270 и др.

45 Загоскин Н.П. Верховники и шляхетство 1730-го года. СПб., 1881. С. 14; Романович-Славатинский А.В. Система русского государственного права в его историко-догматическом развитии сравнительно с государственным правом Западной Европы. Ч.1. Киев, 1886. С. 65 и др.

46 См.: Дитятин И.И. Верховная власть в России XVIII столетия. С. 600; Карнович Е.П. Замыслы верховников и челобитчиков в 1730 г. // Отечественные записки 1872. № 3. 489; Корсаков Д.А.Указ. соч. С. 106; Милюков П.Н. Верховники и шляхетство. С. 22; Осокин Н.А. Полтораста лет назад. СПб., 1881. С. 16.

47 См.: Алексеев А.С. Сильные персоны в ВТС. С. 146.

48 См.: Протасов Г.А. Верховный тайный совет и его проекты 1730 года. С. 88; Он же. Существовал ли политический план Д.М.Голицына? С. 90-108.

49 См.: Плотников А.Б. Акты ограничения самодержавной власти и политические проекты в России в 1730 году. С. 122.

50 См.: Сахаров А.Н. Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России. С. 36-37; Седов С.А. Попытка государственного переворота 1730 г. в России. С. 47-62; Плотников А.Б. Ограничение самодержавия в 1730 году: идеи и формы // Кукукин И.В., Плотников А.Б. 19 января - 25 февраля 1730 года: события, люди, документы. М., 2010. С. 31-60.

51 Если согласиться с мнением о принадлежности Способов ВТС, то план терял свою актуальность.

52 См.: Нольде А.Э. М.М.Сперанский. Биография. М., 2004. С. 41.

53 Томсинов В.А. Светило российской бюрократии. С. 121, 123.

54 См.: Середонин С. К Плану всеобщего государственного образования 1809. С. 535.

55 См.: Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. С. 84.

56 Покровский М.Н. Александр I. С. 45. Рожков Н.А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. Т. 10. С. 104; Сторожев В.А. Император Александр I и русский правительственный либерализм начала XIX в. 154, 155.

57 См.: Семевский В.И. Либеральные планы в правительственных сферах в первой половине царствования императора Александра I. С. 174.

58 Корнилов А.А. Указ. соч. С. 86.

59 См.: Бородкин М. Указ. соч. С. 232; Дружинин Н.М. Разложение феодально-крепостнической системы в изображении М.Н.Покровского // Против исторической концепции М.Н.Покровского. Ч. 1. М.-Л., 1939. С. 364; Окунь С.Б. История СССР, 1796-1856. Вып. 1. Л., 1939. С. 87, 114, 115; Покровский М.Н. Александр I // История России в XIX в. Т. 1. СПб., Б.г. С. 51 и др.

60 См.: Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 316; Фёдоров В.А. Михаил Михайлович Сперанский // Российские реформаторы, XIX - начало XX в. М., 1995. С. 34-76; Он же. М.М.Сперанский и А.А.Аракчеев. М., 1997.

61 См.: Морозов В.И. Государственно-политические взгляды М.М.Сперанского. С. 141-142.

62 См.: Захаров Н.А. Указ. соч. С. 150-151; Казанский П.Е. Указ. соч. С. 477; Тихомиров Л.А. Характер нашей современной власти // Тихомиров Л.А. Апология веры и монархии. М., 1999. С. 173.

63 Дан Ф. Общая политика правительства и изменения в государственной организации в период 1905-1907 гг. // Общественное движение в России в начале XX века. Т. 4. Ч. 2. С. 147; Рейснер М.А. Русский абсолютизм и европейская реакция. СПб., 1906. С. 99-100 и др.

64 Алексеев А.С. Безответственность монарха и ответственность правительства. М., 1907. С. 38.

65 См.: Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915. С. 236; Лазаревский Н.И. Русское государственное право. Т. 1. Конституционное право. Пг., 1917. С. 169; Палиенко Н.К. Основные законы и форма правления в России: юридическое исследование. С. 5, 75 и др.

66 См.: Гальперин Г.Б. Конституционные опыты царского самодержавия в первой русской революции, 1905-1907 // Вестник Ленинградского университета. № 23. Вып. 4. Л., 1982. С. 97; Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России.  С. 261; История буржуазного конституционализма XIX века. С. 222-223; История Коммунистической партии Советского Союза: В 6 томах. Т. 2. М., 1966. С. 169; Мироненко К.Н. Манифест 17 октября 1905 г. // Учёные записки Ленинградского государственного университета имени А.А.Жданова. Сер.: Юридические науки. Вып. 10. Л., 1958. С. 162, 166; Пясковский А.В. Революция 1905-1906 гг. в России. М., 1966. С. 243-244; Сидельников С.М. Образование и деятельность Первой Государственной думы. М., 1962. С. 96, 112, 113, 378 и др.

67 См.: Исторический опыт трёх российских революций. Кн. 1. Генеральная репетиция Великого октября: Первая буржуазно-демократическая революция в России. М., 1985. С. 205-206; Давидович А.М. Самодержавие в эпоху империализма: классовая сущность и эволюция абсолютизма в России. М., 1975. С. 275, 276-277; Королёв А.И. Государственная власть и рабочий класс СССР. С. 28-29, 41; Он же. Первая русская революция и манифест 17 октября 1905 г. С. 71.

68 См.: Кошкидько В.Г. Представительная власть в России: формирование и функционирование, 1905-1907. С. 42-43; Селунская Н.Б., Бородкин Л.И., Григорьева Ю.Т., Петров А.Н. Становление российского парламентаризма начала XX века. С. 6-7, 215; Селунская Н.Б., Тоштендаль Р. Зарождение демократической культуры: Россия в начале XX века. М., 2005; Смирнов А.Ф. Государственная дума Российской империи, 1906-1917: историко-правовой очерк. С. 158-159. Шевырин В.М. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1997 // Вопросы истории. 1999. № 3. С. 167 и др.

69 См.: Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. С. 472.

70 См.: Тихомиров Л.А. О недостатках конституции 1906 года // Тихомиров Л.А. Апология веры и монархии. М., 1999. С. 152.

71 См. Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов. С. 202.

72 См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX  в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Т. 2. СПб., 1999. С. 161; Шевырин В.М. Первый опыт российского парламентаризма // 1905 год - начало революционных потрясений в России XX века. С.157-187.

73 См.: Пронкин С.В. Институты государственной власти в зарубежных странах. История и современность. М., 2001. С. 18-26.

74 Конституционные проекты в России, XVIII - начало XX в. С. 356.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории