Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по юридическим наукам  

На правах рукописи

Азми Дина Мамдуховна

ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СТРУКТУРЫ ПРАВА

12.00.01 - теория и история права и государства;

  история учений о праве и государстве

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора юридических наук

Москва - 2011

Работа выполнена на кафедре теории государства и права

Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина

Научный консультант                                доктор юридических наук, профессор,

                                                       Заслуженный юрист

                                                       Российской Федерации        

                                                       Радько Тимофей Николаевич

Официальные оппоненты:                        доктор юридических наук, профессор,

                                                       Заслуженный деятель науки

                                                       Российской Федерации        

                                                       Сырых Владимир Михайлович 

                                                       доктор юридических наук, профессор,

                                                       Заслуженный юрист

                                                       Российской Федерации                

Исаков Владимир Борисович

                                                       

  доктор юридических наук, профессор

       Казаков Владимир Николаевич

Ведущая организация        Московский государственный университет

       имени М.В. Ломоносова, юридический факультет

Защита диссертации состоится 8 июня 2011 года в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.123.02 при Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина, г. Москва, 123995, ул. Садовая Кудринская, д. 9, зал ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина.

Автореферат разослан ___ ___________ 2011 года

Ученый секретарь

диссертационного совета,

доктор юридических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки Российской Федерации                         Н.А. Михалева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационной работы. Вопрос о структуре права традиционно актуален для правоведения. Без данных о структуре права весьма сложно (если вообще возможно) прорабатывать любую иную правоведческую проблематику, обоснованно и уверенно проводить предлагаемые решения в жизнь. Требование научной обоснованности рекомендаций, вырабатываемых для юридической практики (например, по части содержания юридических предписаний и их систематизации), предопределяет потребность в познании структуры права, в выявлении константных и закономерных связей между элементами права.

В настоящее время в отечественной правовой доктрине вновь наблюдается активный интерес к вопросу о структурном строении права. Специалисты часто отмечают необходимость пересмотра, переосмысления и переработки тех научных подходов, которые принято считать традиционными, ортодоксальными, можно даже сказать почти что официальными. В определенном аспекте с дискуссиями о системе права сложно конкурировать, пожалуй, даже доктринальным диспутам о понимании самого права, так как в последнем случае и многогранность самого корреспондирующего явления и феномена, и вариативность восприятия признаются допустимыми гораздо чаще.

Несмотря на то, что вопрос о структурном строении системы права фактически можно отнести в юриспруденции к числу вечных, с содержательных позиций он интерпретируется преимущественно через дуалистическую теорию и (или) посредством отраслевой модели. Но многие аспекты проблематики (как относительно непосредственно самой структуры, так и касательно системы права в целом) вплоть до настоящего времени остаются нерешенными или очень спорными. Общетеоретических исследований, посвященных структуре права, на сегодняшний день фактически нет.

В то же время надо учитывать, что понятия структура и система в отечественной юриспруденции стали разграничивать только к концу ХХ в. Следовательно, рассуждения ученых о системе права в ряде случаев отражали их воззрения именно на структурные составляющие права. В иных же случаях, напротив, говоря о структуре права, ученые, по сути, рассуждали или о системе, или о систематике права, или же и вовсе о правовой системе. То обстоятельство, что структура имеет, образно говоря, цементирующий, а система - предопределенный структурным строением действенный характер, зачастую не принималось во внимание.

Потребность в историко-теоретическом и методологическом анализе структуры права обусловлена целым рядом причин, среди которых можно указать и на активизацию исследований в области правопонимания, и на потребность в совершенствовании понятийно-категориального аппарата юриспруденции, и на значительное разрастание массива нормативных правовых предписаний. Потребность в проработке вопросов о структурном строении системы права актуализируется и наличием в данной области ряда разночтивых положений, пробельных аспектов, излишней догматизации.

В настоящий момент в рамках проблематики структуры права отмечается накопление значительного числа новых, порожденных жизнью вопросов, решение которых равно востребовано и правовой наукой (всех секторов), и юридической практикой (особенно правотворческого и правоприменительного направлений). Это позволяет констатировать, что вопрос как о системе права в целом, так и об определении ее структурных элементов, является для современной юриспруденции весьма актуальным.

Проработка проблемы структуры права будет надлежащей только в том случае, если при этом задействуются данные отраслевых направлений юриспруденции (причем не только научного, но и практического толка). Тема структуры права нуждается в последовательной и целостной проработке. Поэтому при ее исследовании обращалось внимание не только на положения общей теории права, но и отраслевых юридических наук. Отметим также, что исследование вопросов структуры права имеет не только сугубо самостоятельную ценность. Данные о структуре права необходимы для познания любых проявлений правового действия. В прикладном аспекте значимость вопросов структуры права обозначается наиболее наглядно в области систематики правовых актов (юридических документов). Это предопределено хотя бы наличием у права такого свойства как системность.

В целом же, в настоящий период существует необходимость в специальном исследовании и актуализации сведений о становлении и развитии, достоинствах и недостатках отечественного учения о строении, о структуре и системных элементах права. Весьма важными диссертанту также представляются вопросы о строении, форме и классификациях правовых норм, о частном и публичном праве, о материальном и процессуальном праве, о строеобразующих элементах и аспектах структуры права.

Указанной проблематике и посвящена диссертационная работа. При этом, по мнению диссертанта, вопросы структуры права должны исследоваться с учетом как философских воззрений, так и юридической практики. Право может интерпретироваться и с гносеологических, и с телеологических, и с аксиологических, и с феноменологических, и с иных позиций. Вместе с тем, только внимание к разноаспектным сведениям позволяет осуществить надлежащее установление и исследование закономерных и константных элементов права, а также их взаимосвязей.

Итак, существующие в правоведении данные о структурном строении системы права, их противоречивость, сложность определения соответствующего элементного состава, а главное, неясность вопроса о самой структуре права в целом, свидетельствуют не только о необходимости переосмысления существующих в обозначенной области научных положений, но и требуют выработки новых гипотез и методологических подходов, ориентированных на сохранение и приумножение ценностей правоведения.

Степень разработанности исследуемой проблематики. Говоря о степени научной проработки темы диссертации, следует отметить, что вопросы структуры права получали в отечественном правоведении освещение преимущественно именно в ходе дискуссий о системе права. Это верно в отношении характеристики структурного строения системы права как с общетеоретических, так и с отраслевых позиций. В первой половине ХХ в. данные вопросы освещались в работах М.А. Аржанова, С.Н. Братуся, А.Я. Вышинского, М.П. Каревой, С.Ф. Кечекьяна, М.М. Мороза, С.М. Потапова, М.О. Рейхеля, М.С. Строговича, И.П. Трайнина, и др., а во второй - С.С. Алексеева, К.С. Бельского, С.Н. Братуся, Л.С. Галесника, Л.И. Дембо, О.С. Иоффе, И.Б. Исакова, Д.А. Керимова, В. Кнаппа, С.М. Корнеева, А.И. Королева, О.А. Красавчикова, Р.З. Лившица, И.В. Павлова, С.В. Полениной, В.К. Райхера, Е.А. Суханова, В.М. Сырых, В.С. Тадевосяна, А.Ф. Шебанова, Ц.А. Ямпольской и др.

При этом в ходе каждой дискуссии ключевым становился вопрос о критериях определения отраслей права. Последние трактовались как структурные элементы системы права. Во второй половине XX в. активизировалось внимание и к вопросам о соотношении систем права и законодательства, наличии в системе права комплексных отраслей и институтов, а также о количестве отраслей права. При рассмотрении данной темы нетрудно заметить, что вопрос о структурном строении системы права по бльшей части трактовался одновариантно, т.е. именно с отраслевых позиций. Но при этом не всегда обращалось внимание на соотношение таких понятий как структура, система, комплекс, сумма. Вместе с тем именно во второй половине прошлого столетия впервые прозвучали идеи о недостаточности, и даже о недостоверности отраслевого подхода.

На современном этапе некоторые аспекты интересующей нас тематики получили освещение в докторских диссертационных работах Н.П. Асланян, Н.А Богдановой, С.В. Васильева, В.П. Реутова, В.В. Ровного, Ряид Таха Шамсона, а также в кандидатских диссертационных работах О.А. Бабошина, Т.А. Волкогон, Е.М. Макеевой, К.М. Маштакова, А.А. Кононова, Г.П. Курдюк, Д.Е. Петрова, Е.А. Пилипенко, Е.С. Черенковой. В целом, текущий период характеризуется активизацией интереса к делению права на частное и публичное, а также резким увеличением количества предложений о выделении той или иной отрасли права. В настоящее время часто обращается внимание и на недостаточность предмета и метода правового регулирования в качестве критериев, позволяющих распознать отрасль права. Однако следует отметить, что большинство позиций современного правоведения о строении системы права не претерпели кардинальных изменений с начала прошлого века.

При этом непосредственно сам вопрос о структуре права получил в правоведении лишь крайне фрагментарное освещение. До сих пор он не был подвергнут последовательному историко-теоретическому и методологическому анализу. Наиболее объемным и авторитетным исследованием в данной области считается монография С.С. Алексеева Структура советского права1. Но и эта работа вышла в свет более 40 лет назад. Она посвящена выявлению строения исключительно одного типа права и освещает тему сугубо с позиций деления нормативных предписаний на отрасли и институты.

Отдельно следует указать и на то, что в зарубежном правоведении вопрос о структуре системы права последовательного рассмотрения не находит вовсе. В редких работах, затрагивающих эту проблему, фактически содержатся лишь указания на ее сложность. Гораздо чаще в зарубежных изданиях встречается аналитическая характеристика отдельных направлений писаного и неписаного права или же анализ дуалистической концепции2. Вместе с тем зачастую зарубежные авторы уделяют особое внимание формам выражения норм права, рассматривая их в качестве определяющих и стабильных компонентов правовых систем3.

Также следует отметить, что идеи о структурном строении права встречаются у некоторых ярких представителей правовой мысли, например, у Г. Кельзена.

Итак, обобщая вышеизложенное можно заметить, что с историко-теоретических и методологических позиций вопросы структуры права ни в отечественном, ни в зарубежном правоведении на современном этапе фактически не освещались и не подвергались последовательному самостоятельному научному исследованию.

Объектом диссертационной работы является та социальная среда, которую необходимо исследовать для осуществления историко-теоретического и методологического анализа структуры права. Предметом же диссертации является абстрактно-научное познание закономерного константного строения системы права в историко-теоретическом и методологическом ракурсах.

Целью диссертационной работы выступает исследование формирования отечественного учения о структурном строении системы права, выявление (распознавание) структурных элементов права и различных аспектов структуры права. Указанная цель обусловлена фундаментальной значимостью сведений о структуре системы права как для правовой гносеологии, так и для правовой онтологии. Цель диссертационного исследования предопределила и его задачи. Эти задачи таковы:

- выявить предпосылки формирования отечественного учения о структурном строении системы права;

- исследовать и проанализировать идеи о структурном строении права, характерные для этапа становления отечественного учения о системе права;

- продемонстрировать методологическое значение первой отечественной дискуссии о системе права и ее структурном строении;

- проанализировать развитие идей о структуре системы права и соотношении систем права и законодательства в период второй и третьей отечественных дискуссий о системе права;

- проанализировать строение, форму и виды правовых норм;

- представить структурно-системную характеристику частного и публичного, материального и процессуального права;

- выявить элементы и аспекты структуры права;

- проанализировать вопросы содержания, значения и соотношения отраслей и институтов права и законодательства;

- посредством анализа различных аспектов систематики правовых актов раскрыть и продемонстрировать связь между теоретическими положениями о структуре права и юридической практикой;

- сформулировать предложения по оптимизации систематики правовых актов.

Методология диссертационного исследования. Прежде всего, подчеркнем, что право (представляя собою весьма емкое и одновременно многогранное явление), может исследоваться на основе различных мировоззренческих подходов. Познание права возможно при обращении к системному, функциональному, институциональному, феноменологическому, интегративному и пр. подходам. Вместе с тем, применение какого-либо одного подхода влечет за собой получение только односторонних сведений, недостаточных для формулирования выводов историко-теоретического и методологического характера. В связи с этим автор диссертационной работы рассматривает право в качестве многоаспектной субстанции (явления, феномена). В то же время историко-теоретический и методологический анализ структуры права предполагает некоторое исходное превалирование именно гносеологического аспекта, данные которого затем сопоставляются и проявляются в характеристиках аксиологического и онтологического толка.

Кроме того, тематика диссертационного исследования требует обращения не только к нормативным, но и к социологическим, и к философским аспектам. Это предопределено хотя бы необходимостью обращения к данным о реализации права, а также категориям структуры, системы, формы, содержания, функции. Осмысление соответствующих категорий имеет ключевое значение для исследования темы.

Для раскрытия темы диссертационной работы автор обращался к методам познания эмпирического и теоретического (в преобладающем значении) уровней. Среди эмпирических методов следует особо выделить наблюдение и сравнение. Спектр теоретических методов достаточно многообразен, что обусловлено научным характером работы. При этом все используемые теоретические методы основаны на универсальном мыслительном приеме абстрагирования. Кроме того, при проведении исследования применялись методы обобщения, аналогии, дедукции, а в ряде случаев и индукции. Наряду с этим методологическую основу диссертационного исследования составляют логические, систематические, функциональные, формально-юридические, исторические и сравнительно-правовые приемы и способы научного познания.

Тематика диссертационной работы предполагает изучение философско-правовых оснований познания структуры права, требует обращения к специально-юридическому и сравнительно-правовому анализу сведений о внутреннем закономерном и константном строении права. Это связано с необходимостью формулировки и обоснования концептуальных положений о структуре права. Философско-правовые, специально-юридические и компаративистические составляющие историко-теоретического и методологического анализа структуры права выявляются при обращении к данным формальной логики и теории систем, а также к информации об отраслевой модели и дуалистическом разделении права, о формах выражения и видах норм права, о принципах права и т.п. Сравнительно-правовые данные позволяют выявить элементный состав структуры права как национальных (отечественной и зарубежных), так и международной правовых систем. Это необходимо для формулировки именно общетеоретических положений о структуре права.

Теоретической основой диссертационной работы послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области философии, общей теории права, истории права, отдельных направлений юриспруденции.

В частности, теоретической основой диссертационной работы являются труды таких представителей истории философской и правовой мысли как: И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, Г.Ф. Пухты, К. Маркса, Ф. Энгельса, Р. Иеринга, Г.Ф. Шершеневича, Г. Кельзена, Е.Б. Пашуканиса. Теоретическую базу исследования составили и работы следующих исследователей теории систем: В.В. Агудова, И.В. Блауберга, О.С. Зелькина, Н.Ф. Овчинникова, В.Н. Садовского, М.И. Сетрова, Э.Г. Юдина, а также таких правоведов как: С.С. Алексеев, М.А. Аржанов, М.И. Байтин, В.М. Баранов, К.С. Бельский, Г.Дж. Берман, С.Н. Братусь, А.М. Васильев, А.Б. Венгеров, С.И. Вильянский, А.Я. Вышинский, Л.С. Галесник, Р. Давид, Л.И. Дембо, В.В. Долинская, С.В. Запольский, Л.С. Зивс, О.С. Иоффе, В.Б. Исаков, М.П. Карева, Н.М. Кейзеров, Д.А. Керимов, С.Ф. Кечекьян, В. Кнапп, С.М. Корнеев, В.Н. Кудрявцев, В.В. Лазарев, Р.З. Лившиц, Г.В. Мальцев, О.В. Мартышин, А.Р. Мацюк, В.П. Мозолин, С.В. Поленина, В.Н. Протасов, Т.Н. Радько, В.К. Райхер, В.В. Ровный, М.О. Рейхель, А.Х. Саидов, М.С. Строгович, В.М. Сырых, Л.Р. Сюкияйнен, В.С. Тадевосян, Е.Б. Хохлов, А.Ф. Черданцев и А.Ф. Шебанов.

Нормативной правовой базой диссертационной работы, демонстрирующей как теоретическое, так и практическое значение темы, послужили предписания международных юридических документов, законодательных и подзаконных нормативных правовых актов Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, положения основных законов некоторых зарубежных государств. Эмпирическую базу диссертационной работы составили постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации, распорядительные правовые акты.

Научная новизна диссертационной работы. В правоведении до сих пор не проводился историко-теоретический и методологический анализ структуры права. В диссертационной работе структура права освещается с общетеоретических позиций, а не в преломлении только лишь к какой-либо одной правовой системе. Вопрос о структуре права в правоведении зачастую отождествлялся с вопросом о системе и (или) систематике права и рассматривался с позиций отраслевой модели. В работе представлен иной подход к рассмотрению структуры права, выделению ее аспектов и элементов. Многие составляющие заявленной автором темы в юриспруденции еще не анализировались.

Новизна диссертационной работы находит концентрированное выражение в положениях, выносимых автором на защиту.

1. Система права состоит из структурных элементов, представляющих собой ее закономерные взаимосвязи и обладающих, в сравнении с иными частями соответственного строения, стабильными, достаточно статичными свойствами. Отсюда следует, что независимо от того, насколько крупно или мелко дробить неструктурные элементы, в качестве целостного единства система в любом случае будет логичной (в том числе и завершенной). Структурные элементы в системе также будут существовать всегда. В противном случае, нельзя констатировать наличие самой системы. Структурные элементы системы права представлены теми показателями, что существуют в праве (лишь относительно завися от конкретно-исторического правового бытия) и отражают его сущность. Базисными свойствами системы права являются: содержательное единство, внутреннее упорядоченное дробление, логичность, наличие закономерных взаимосвязей, стабильность структурных элементов (в соотношении с динамизмом иных компонентов системы). При этом именно структурные элементы обеспечивают в системе связи строения.

2. В познании структуры позитивного права важную роль играют принципы права. Это предопределено тем, что общественное взаимодействие всегда базируется на определенных исходных, базисных основных положениях. Отсюда следует, что нацеленные на качественное правовое действие юридические нормы, должны, так или иначе, исходить (проистекать) из принципиальных правовых установок, соответствовать им. В свою очередь, объективность принципов права предопределена тем, что они отображают данные о сути и константных закономерных положениях, идеях самого права.

3. Потребность в научной проработке тематики структурного строения системы права на первоначальном этапе, т.е. в 30-х гг. прошлого века, рассматривалась исключительно с практико-ориентирующих позиций. Именно в этот период систему права стали трактовать (воспринимать) с позиций деления права на отрасли, что предполагает, по сути, основанную на неком(их) показателе(ях) систематику правовых норм.

4. Деление права на отрасли следует рассматривать не как структуру права, а с классификационных позиций. При этом признание за отраслями права объективного характера во многом предопределило постановку вопроса о соотношении систем права и законодательства, способствовало доктринальному и (или) фактическому стремлению к их отождествлению, предопределило сложности их размежевания. Но несмотря на имеющиеся неоднозначности, деление права на отрасли имеет определенную ценность. Эта ценность заключается в обобщенном отражении сведений о действующем и длжном нормативном правовом материале, о его реализации, а также о соответствующей научной и учебной информации.

5. Определение отрасли права должно осуществляться исходя из совокупности критериев. При этом многогранность правового содержания предопределяет необходимость выделения уровней такого традиционного показателя как предмет правового регулирования. Предлагается выделить семь таких уровней: всеобщий (объединяющий все фактическое и потенциально-правовое поведение), общий (характеризующий какую-либо определенную правовую систему), родовой (присущий частному и публичному, материальному и процессуальному праву), видовой (отраслевой), подвидовой (институциональный), специальный (являющийся частью подвидового) и непосредственный (выделяемый применительно к конкретной правовой норме). В отношении системы права какой-либо одной правовой системы актуальны только четыре уровня предмета правового регулирования (общий, видовой, подвидовой и непосредственный).

6. Соотношение отраслей права следует рассматривать с иерархических позиций. Конституционное право возглавляет и является основой классификационной субординации отраслей права. Далее следуют административное, гражданское и уголовное право. Наличие этих отраслей, даже при отсутствии акцентированного вычленения, усматривается во всех национальных правовых системах. Выделение всех иных отраслей права имеет вторичный (производный) характер.

7. Структура права и системное деление отраслей его объективированного пласта имеют некоторые общие черты: наличие составных частей, возможность рассмотрения с иерархических позиций, определяющая значимость принципов права, нацеленность на согласование актов социального поведения, содержательная многогранность и взаимосвязанность с внешней правовой формой. Вместе с тем структурное строение права и отраслевая модель все же не совпадают, и совпадать не могут. Причина заключается в их сущностном, содержательном различии. Структура права - это его внутреннее строение, характеризирующееся обязательным наличием неотъемлемых, константных, закономерно присутствующих и увязанных между собой (т.е. связе- и строеобразующих) элементов. Деление же позитивного права на отрасли - это всего лишь систематика положений позитивного права. При этом выделение комплексных отраслей права представляется необоснованным по причине отсутствия здесь признаков, необходимых для проведения последовательной классификации.

8. В отличие от системы законодательства система права представлена разнообразными видами форм выражения норм права. Кроме того, система права включает не только сами правовые нормы, но и различные данные об их как длжном, так и фактическом содержании. Но объединение сведений о реализации и длжном содержании права (учебного, практического и доктринального уровней) не позволяет свести систему права и к системе форм выражения норм права. Вместе с тем формы выражения норм права могут рассматриваться в качестве структурных (стержневых) элементов системы позитивного права.

9. Отдельно следует сказать о конституционном праве, которое традиционно относят к публичному праву. Но конституционное право отображает не только публично-, но и частноправовые начала. Кроме того, из признания основного закона того или иного государства (как нормативной основы конституционного права) актом сугубо публичной направленности вроде бы должен следовать вывод о превалировании публичного права над частным. Но это противоречит и содержанию предписаний основных законов, и совокупным сведениям о системах права и законодательства, и, что самое главное, данным о сущности и строении права. Конституционное право следует рассматривать как надчастное и надпубличное.

10. Материальное и процессуальное право являются компонентами системы позитивного права, но не относятся к числу его структурных элементов. Само материально-процессуальное деление увязано в большей мере не с сущностью, а с прикладными характеристиками права. Бытие процессуального права, хотя и недопустимое к отсутствию (с позиций реального позитивно-правового действия), все-таки предопределено именно наличием права материального. При этом в порядке общего правила, допускающего определенные изъятия, рассматривая вопрос о соотношении материального и процессуального права с системно-субординационных позиций, следует отдавать приоритет именно материальным нормам. Кроме того, возможным и допустимым представляется подразделение материального и процессуального права на частное и публичное. Отдельные нормы материального права могут отражаться в сфере права процессуального, и, соответственно, наоборот. Но это никоим образом не влияет на существо, природу и содержательное значение соответствующих правил.

11. Частное и публичное право представляют собой содержательные правосистемные элементы, отражающие сущностное, принципиальное наполнение права. Функционирование частного и публичного права осуществляется не только через обособление, но и посредством переплетения. Они не только разграничиваются, но и пересекаются, иногда переходят друг в друга. Более того, в зависимости от ситуационного контекста основа правила поведения может принять форму как частной, так и публично-правовой нормы. Факторами разграничения частного и публичного права выступают: превалирующий субъективный интерес, цель взаимодействия субъектов права и юридической регламентации, группа преобладающих принципов права и поведения его участников, способы и приемы правового воздействия.

12. Структурное строение системы позитивного права возможно отобразить посредством таких элементов как: нормативные правовые акты, нормативные правовые договоры, обычное право, прецедентное право, и право, выраженное посредством религиозных норм. Названные виды форм выражения норм права типичны для правовой среды, закономерно присутствуют в ней, носят константный характер. Это позволяет расценивать их в качестве структурных элементов права. Такой аспект отображает структурное строение права через внутренние закономерные проявления, отраженные в формах выражения правовых норм.

13. С учетом того, что в праве существуют такие компоненты, которые даже при перемене своего конкретизированного содержания существуют в праве постоянно и объединяют иные составляющие данного явления и феномена, структуру права можно представить так: основное право (право принципов права), частное право, публичное право. Основное (базовое, принципное) право включает в себя именно общеправовые принципы, в том числе правовые аксиомы и принципы права, имеющие фундаментальное значение для какой-либо конкретной правовой системы. В целом оно может быть подразделено на три разноуровневых блока: основное право международной правовой системы, основное право национальных правовых систем, общее основное право. Последнее распространяется и на международные, и на национальные правовые системы, и должно иметь доминирующее значение.

Принципное право определяет векторы и основное содержание всей правовой регламентации. Но поскольку право регламентирует разнообразные акты социального поведения, то неоднородность последних обуславливает существование еще двух элементов. Эти элементы полярно отображают основные векторы правовой регламентации. Их можно назвать частным и публичным правом. Содержание частного и публичного права должно отражать и конкретизировать положения основного права. При этом частное и публичное право - структурные элементы права, а не сугубо классификационное юридическое деление.

14. Можно выделить и нормативно-видовой аспект структуры права. Сами правовые нормы при этом подразделяются на первичные (природно-исходные, постоянные) и производные (вторичные). Первичные правовые нормы константно присутствуют в правовой сфере и, по сути, публично-властными субъектами не столько творятся, сколько оформляются. Вторичные нормы носят рукотворный и конкретно-исторический характер. Закономерности формирования структуры системы права в данном аспекте обусловлены самой сущностью имеющих юридическое значение правил поведения и предопределены такими структурирующими факторами как интерес, воля и цель. При этом нормы права всегда имеют именно трехзвенное строение и могут отображаться как в писаных, так и неписаных формах.

15. В области систематики нормативного правового материала, обуславливающей практическое значение вопроса о структуре права, следует уделять особое внимание правовым актам и их признакам. Предлагается выделять шесть уровней признаков правовых актов: общий, родовой, видовой, подвидовой, специальный и индивидуальный. Такая классификация позволяет четче определить длжное и фактическое место акта в системе нормативного правового материала по его предметному действию. Сами же законы, в зависимости от широты (или узости) своего предметного действия, предлагается подразделять на четыре группы: принципные, общие, отраслевые и специальные. Эти классификации согласуются не только с системой законодательства и отраслевой систематикой, но и с принципным, и нормативно-видовым аспектами структуры права, а также с тем аспектом структуры права, который представлен формами выражения норм права.

Теоретическая значимость диссертационной работы. В работе представлен историко-теоретический и методологический анализ структуры права. Диссертант предлагает новое рассмотрение структуры права, выдвигает и обосновывает собственные гипотезы решения проблемы. При этом вопрос о познании структуры права имеет для правоведения ключевое значение, так как отсутствие сведений о внутреннем константном закономерном строении и связях права, по меньшей мере, существенно затрудняет проработку многих иных вопросов юридической науки. Это относится, например, к вопросам о действии права, его сущности и системе, соотношении различных форм выражения норм права, толковании правовых предписаний, систематизации нормативных правовых актов, системе юридических наук и учебных дисциплин.

Практическая значимость диссертационной работы. Содержащиеся в диссертации сведения способствуют надлежащему познанию и реализации правовых предписаний, оптимизации правового регулирования, упрощению процесса определения значения того или иного правила поведения в системе права и (или) законодательства. Данные диссертационной работы могут быть использованы при изучении теории права (и производных от этой учебной дисциплины специальных курсов) в рамках программ высшего и послевузовского профессионального образования, при проведении научных исследований в области общей теории права, а также в процессе толкования норм права, нормотворческой деятельности, деятельности по систематизации различных юридических документов и (или) по осуществлению мониторинга нормативных правовых актов и правоприменительной практики.

Положения диссертационной работы апробированы автором путем опубликования научных монографий и статей. Кроме того, положения диссертации получили апробацию в процессе участия автора в международных и всероссийских научных и научно-практических конференциях, семинарах, круглых столах. Данные диссертационной работы получили апробацию и в рамках преподавания автором таких учебных дисциплин, как теория государства и права, проблемы теории государства и права, история политических и правовых учений, а также при подготовке учебно-методических материалов по данным учебным дисциплинам. Также положения диссертационной работы получили апробацию в процессе практической нормотворческой работы автора (по разработке правовых актов федерального и регионального уровней и подготовке юридических документов локального характера).

Структура диссертационной работы обусловлена ее содержанием и представлена: введением, основной частью, состоящей из двух разделов (в общей сложности включающих в себя четыре главы и десять параграфов), заключением и библиографией. При этом первый раздел посвящен историко-теоретическому, а второй - методологическому анализу структуры права.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

В введении диссертационной работы определяются актуальность темы, степень разработанности исследуемой проблематики, объект, предмет, цель, задачи, методология, теоретическая основа, нормативная правовая и эмпирическая базы диссертационной работы. В введении также обосновываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационной работы. Кроме того, в введении отображаются сведения об апробации результатов исследования и о плане диссертационной работы.

Раздел I, состоящий из двух глав, посвящен историко-теоретическому анализу структуры права. В первой главе данного раздела исследуются вопросы становления отечественного учения о структурном строении системы права, а во второй - развития соответствующих идей. Первая глава включает в себя три, а вторая - два параграфа.

В первом параграфе главы 1 - Предпосылки формирования отечественного учения о строении системы права, акцентируется внимание на том, что вектор формирования воззрений на систему права был связан с потребностью в разработке критериев систематики нормативного правового материала. Это отражено уже в выступлении А.Я. Вышинского в 1938 г. Ориентирующее свойство отраслевой модели до сих пор считается ее основным достоинством.

Вместе с тем, самого термина лотрасль права в докладе А.Я Вышинского в 1938 г. не содержалось. Не подразумевался он и по смыслу выступления. А.Я. Вышинский понимал под отображаемой отраслевой моделью системой права упорядоченность тех основных начал, которыми надо руководствоваться при создании правовых норм, а также совокупность юридических наук, направленных на исследование различных сфер правовой материи. Кроме того, А.Я. Вышинский упоминал не только об отраслевом аспекте системы права. Так, вопрос о формах выражения норм (источниках) советского социалистического права был им назван вторым по очередности в плане разработки вопросов, составляющих тему системы права.

В целом надо отметить, что если рассматривать науку в качестве теоретически обоснованной, вненравственной и внеидеологической системы знаний о каком-либо объекте, то подход к познанию структурного строения системы советского социалистического права нельзя считать объективным. Итоги проработки соответствующей проблематики были заранее обозначены и обусловлены целым рядом отнюдь не правовых факторов, среди которых можно назвать публично-политический курс, официальную государственную идеологию, партийные установки и пр.

Во втором параграфе главы 1 - Учение о системе права 1938Ц1940 гг., исследуются воззрения на систему права и ее структурное строение участников I Совещания по вопросам науки советского государства и права.

Именно в начале прошлого столетия за системой права закрепилось отраслевое восприятие, предполагающее основанное на неком показателе распределение (классификацию) правовых норм. Основанием формирования отраслей права был признан материальный критерий. Его последовательное обоснование впервые произвел М.А. Аржанов. Но в первой половине прошлого века уже предлагались и иные отраслеобразующие факторы. В частности, С.Н. Братусь одним из первых в советский период указал на метод правового регулирования. Он же сформулировал тезис о неразрывной взаимосвязи предмета и метода правовой регламентации и выразил идею о необходимости многокритериального подхода к выделению отраслей права.

Кроме того, надо отметить, что возможность познания системы права и ее структуры некоторыми учеными оценивалась скептически, несмотря на имевшуюся публично-властную заинтересованность в четком решении вопроса о системе права (М.О. Рейхель, М.М. Мороз). Дуалистической концепции права также поддерживались некоторые видные представители отечественного правоведения, несмотря на, можно сказать, официозное провозглашение отрицания частного права.

В первой половине ХХ в. также проводилось последовательное разграничение систем права и юриспруденции, указывалось на потребность в четком различении вопросов о системе права и о систематизации правовых норм. В этот же период была предложена первая в советской юридической науке классификация отраслей права.

Вместе с тем вопрос о структуре системы права в целом оставался неясным (во многом из-за отождествления проблемы познания структурного строения права с проблемой классификации нормативного правового материала). Эта неясность предопределила актуальность последующих обращений к вопросу о структуре системы права. Но в то же время выработанные в рамках первой дискуссии положения до настоящего времени оказывают существенное влияние на отечественную доктрину и практику. Их обоснованно признают необходимыми для дальнейшего исследования темы.

В третьем параграфе главы 1 освещается и оценивается методологическое значение первой отечественной дискуссии о системе права. В ее рамках вопрос о системе права рассматривался лишь в русле отраслевого деления, зависящего от классификации содержания тех общественных отношений, которые должны фиксироваться в правовых нормах. Иные концепции системы права и ее структуры получили тогда клише изживших себя надстроечных компонентов, несоответствующих потребностям социалистического базиса. Это обусловлено тем, что в конце 30-х гг. ХХ в. было востребовано не столько само познание системы права и выявление ее структуры, сколько формирование параметров объединения и разграничения юридического материала.

В вопросе о размежевании и интеграции нормативных правовых положений отечественное учение о системе права времен первой дискуссии и последующих периодов представлено двумя базовыми направлениями. Представители первого, превалировавшего в конце 30-х гг. прошлого века, считали, что общественные отношения, отраженные посредством правовых норм, объединяются в отрасли права по материальному показателю. Оппоненты данной позиции полагали, что наличие отрасли права можно констатировать только на основе нескольких показателей.

Сторонники монокритериального подхода отмечали, что предмет правового регулирования является надлежащим и достаточным критерием, так как он носит материалистический характер, согласуется с диалектическим методом познания, имеет практическую направленность и согласуется с сформулированным А.Я. Вышинским определением права. В свою очередь, сторонники плюралистических оснований выделения отраслей права предлагали такие показатели как предмет, метод и цель правового регулирования, принципы права, специальный понятийный аппарат, состав участников правовых отношений, исторический тип правовой области.

Хотя в рамках первой отечественной дискуссии отделения систем права и законодательства друг от друга фактически не проводилось (так как вопрос об их соотношении вообще не ставился), отдельные суждения на эту тему (как правило, утилитарного толка) учеными все-таки высказывались. В диссертационной работе отмечается, что особого внимания заслуживает выраженная в ходе дискуссии позиция об основополагающем значении конституционного (государственного) права в системах национального права.

Обобщенные итоги дискуссии могут быть выражены следующими тезисами: система права зависит от типа правовой системы общества; система советского социалистического права представлена горизонтальной отраслевой моделью; фактором формирования отраслей права является материальная основа - содержательная совокупность общественных отношений, отображаемая юридической категорией предмет правового регулирования; количественно-наименовательный состав отраслей права не имеет ни константного, ни универсального, ни абсолютно-определенного характера.

Несмотря на значительные достижения, I Совещание по вопросам науки советского государства и права не внесло надлежащей ясности в решение вопросов о структуре системы права. Многие аспекты тематики не нашли в рамках дискуссии обсуждения и (или) последовательной доктринальной проработки. В рамках I Совещания также не было объяснено, почему структура системы права должна быть представлена именно и только отраслевой моделью. Предметный же подход, даже несмотря на то, что был поддержан большинством участников дискуссии, получил весьма наглядную и аргументированную критику со стороны ученых, придерживавшихся иных доктринальных взглядов.

Таким образом, вопрос о системе права и ее структуре, на решение которого была нацелена советская наука государства и права, остался в целом неясным (особенно в контексте неоднозначно трактуемых и, по сути, мало разработанных категорий предмета и метода правового регулирования). Все это предопределило актуальность последующих обращений к соответствующей тематике.

Вместе с тем, несмотря на имеющиеся неоднозначности и с учетом всех прошедших со времен первой дискуссии научных, нормотворческих и иных социально-юридических перемен, обращение к проблематике структуры права предопределяет пристальное внимание именно к историко-теоретической составляющей, так как данные I Совещания ярко проявляются в положениях современной теории права. В то же время, многообразие научных взглядов, их противоречивость, сложность определения и разграничения отраслей права, наводят на вопрос о том, насколько универсальна и достоверна отраслевая модель, если ее проработка даже на первоначальном этапе заняла несколько лет коллегиального обсуждения и не привела к единому последовательно-конструктивному результату. Выводы, сформулированные в ходе дискуссии, несмотря на все теоретико-методологические достижения, четкого характера все же не имели. Об этом свидетельствует хотя бы неоднозначность понятий лотрасль права и предмет правового регулирования. Вместе с тем, положения первой дискуссии носят фундаментальный характер и даже в настоящее время способны служить плодотворной основой для дальнейших научных изысканий по данной тематике.

В первом параграфе второй главы первого раздела диссертационной работы автор освещает воззрения на строение системы права в 1946Ц1990 гг., а во втором - взгляды на структуру права и на соотношение систем права и законодательства в 1970Ц1990 гг.

В 50Ц60-х гг. прошлого века наиболее активному научному обсуждению подверглись вопросы: о методе правового регулирования как критерии определения отраслевого состава права; о соотношении отраслей права и законодательства; об обоснованности выделения хозяйственного права в качестве самостоятельной, обособленной от гражданского и административного права, отрасли; о целесообразности восприятия судебного права в качестве единой отрасли права.

По двум первым вопросам большинство мнений сводилось к необходимости признания отраслеобразующего значения метода правового регулирования и различения отраслей права и законодательства. При этом при рассмотрении систем права и законодательства с позиций отраслевой систематики многие авторы выражали пожелания о максимальном сближении данных отраслей права и кодифицированных законов. По двум последним вопросам четкого превалирования какой-либо позиции, в общем-то, не наблюдалось. Но по факту, хозяйственное (предпринимательское) право несколько позже стали выделять в качестве отрасли права, науки и учебной дисциплины, но не отрасли законодательства. В свою очередь, место судебного права заняли обособленные процессуальные отрасли.

В рамках второй дискуссии о системе права была четко выражена идея о значимости принципов права для решения вопроса о выделении отраслей права (Л.И. Дембо). В этот же период стало очевидно, что восприятия самой отраслевой модели весьма многовариантны. Причем, несмотря на то, что с первой половины прошлого столетия отраслевая модель права чаще всего постулировалась в качестве объективной, субъективные подходы к ее рассмотрению выражались тоже практически постоянно (хотя и в относительно незначительном количестве).

В последней четверти ХХ в. наконец-то был четко поставлен вопрос о соотношении структуры, системы и систематики права. На основе данных теории систем многие, даже оппонирующие друг другу специалисты, констатировали необходимость разграничения указанных понятий (С.С. Алексеев, Д.А. Керимов). Кроме того, надо иметь в виду, что лишь в последней четверти прошлого века в отечественной юридической науке была обозначена необходимость последовательного разграничения понятий правовая система и система права.

Но наиболее примечательно, по мнению диссертанта, то обстоятельство, что именно в 80-х гг. ХХ в. некоторые ученые стали указывать на фиктивность отраслевой модели и предложили отказаться от нее. Наиболее негативно и категорично отраслевая модель была оценена Ц.А. Ямпольской, говорившей об отсутствии отраслей в праве. Вместе с тем, и эта, и подобные ей оценки широкой поддержки не получили.

Очень активно в последней четверти ХХ в. обсуждалась идея обоснованности выделения комплексных отраслей права и законодательства. Позиции ученых по данному вопросу существенно разнились. Вместе с тем в порядке обобщения можно указать, что утверждение о наличии комплексных отраслей в праве не нашло поддержки у многих представителей отечественного правоведения.

Второй раздел диссертационной работы посвящен элементному составу и аспектам структуры права, а также производной проблеме - систематике правового материала. Как и первый, данный раздел включает две главы: Структура права (глава 3) и Систематика правового материала (глава 4). Третья глава диссертационной работы состоит из трех, а четвертая - из двух параграфов.

Отметим, что главу о структуре и системных элементах права можно образно назвать сердцевиной диссертационной работы. В ней выдвигаются и обосновываются гипотезы о структурных элементах права, об их внутреннем и внешнем взаимодействии, а также о различных аспектах структуры права.

В параграфе 1 главы 3 - Правовая норма: строение, виды, формы, автор работы приходит к выводу о том, что каждая норма права непременно состоит из трех структурных элементов. Указания же на отсутствие либо гипотезы, либо санкции, либо их обеих, относимы не к самой правовой норме, а к способу ее изложения. Признание полного, абсолютного отсутствия в норме права какого-либо из структурных элементов не может носить достоверного характера. И не только потому, что это будет свидетельствовать о нелогичности правовой нормы (что уже само по себе противоречит методологии юриспруденции), не только потому, что способные к отсутствию компоненты явления не могут носить для него структурного (закономерного, стабильного, системообразующего и строевого) характера, но и потому, что существование именно каждого из трех звеньев (гипотезы, диспозиции, санкции) направлено на совокупное достижение цели юридического воздействия, на обеспечение его системного эффекта.

Исследуя природу правовых норм, диссертант приходит к выводу о том, что содержание некоторых из них в той или иной вариации отображается в любом (каждом) правовом порядке. Например, совершение ряда деяний всегда (в любой временной период) предполагало (и предполагает) наступление для совершившего их лица негативных социальных последствий. В этом контексте достаточно назвать хотя бы запреты на убийство и тайное хищение чужого имущества (кражу). В то же время иные, имеющие юридическое значение, нормы носят лишь временный (хотя, возможно, и весьма длительный) характер.

Без норм первого рода, пусть даже и не выраженных в письменной форме, упорядоченное взаимодействие субъектов права не будет возможным до тех пор, пока человек (основной субъект права) остается, выражаясь религиозным языком, существом грешным. Поэтому первичные правовые нормы, по сути, не создаются, а лишь оформляются и уточняются государством. В сущности, они не отменяемы на протяжении всей истории рода homo sapiens. По данной причине об их создании можно говорить только подразумевая юридическую оформленность этих правил поведения. Нормы второго рода имеют производный (в глобальном смысле - необязательный, факультативный) характер.

Отсюда следует, что система права нормативного (нормативно-видового) аспекта по своей структуре носит иерархический характер, представленный двумя группами корреспондирующих норм. При этом в рамках самих групп может производиться дальнейшее подразделение норм права, зависящее от восприятия тех или иных правил поведения различными правовыми системами как одного и того же, так и различных исторических типов. Закономерности формирования структурных элементов системы права в этом аспекте обусловлены самой сущностью имеющих юридическое значение правил поведения.

Далее, в отношении видов форм выражения норм права в работе отмечается, что исчерпывающим и достаточным является следующий их набор: нормативный правовой акт, нормативный правовой договор, правовой прецедент, правовой обычай, религиозная норма (в том случае, если она имеет юридическое значение).

В отношении соотношения форм выражения норм права в диссертации указывается, что в целом (с общетеоретических позиций), таковое не должно трактоваться с позиций соподчинения. Иерархию видов форм выражения правовых норм можно выявить только в преломлении к какой-либо конкретной правовой системе (максимум - правовой семье). Так, в отношении романо-германской правовой семьи, к которой, как правило, причисляется и правовая система России, принято указывать на превалирование именно нормативного правового акта. Это отличает составляющие континентальную семью правовые системы от иных типов конкретно-исторических совокупностей нормативного правового материала, юридической практики и преобладающей правовой ментальности. Например, от англо-саксонского, базирующегося на прецедентном (хотя во многом также на обычном и статутном) праве, или от мусульманского, достаточно часто отталкивающегося именно от имеющей юридическое значение религиозной нормы.

Но сравнение различных правовых систем с целью выявления худших и лучших из них является некорректным, так как во всех корреспондирующих общностях право на протяжении неопределенно долгого периода времени осуществляет свое основное предназначение - регуляцию социального поведения. Это свидетельствует о том, что превалирование любого из видов форм выражения правовых норм, в принципе, способно отвечать как социальным, так и публично-властным потребностям. Так, нормы прецедентного и обычного права позволяют не дожидаться отображающегося в форме нормативного правового акта выражения воли уполномоченного субъекта на юридическую регламентацию некой социальной ситуации и воздействовать на нее вне статутов, но, тем не менее, именно правовыми средствами и в соответствии с сутью права.

Таким образом, вся система позитивного права может быть представлена пятью структурными элементами: статутное право, нормативное договорное право, обычное право, прецедентное право и право, выраженное посредством религиозных норм. Данные виды форм выражения правовых норм отражают имеющие юридическое значение поведенческие правила, типичны для правовой среды (в обобщенном значении), закономерно присутствуют, носят константный характер. Это позволяет расценивать их в качестве структурных элементов системы права. Сам же такой подход позволяет представить структуру права уже не в качестве комплекса отраслей, а через естественно-существующие, внутренние закономерные проявления, выраженные в видах форм выражения правовых норм.

Второй параграф главы 3 посвящен установлению структурного значения частного и публичного, материального и процессуального права.

По мнению диссертанта, деление права на частное и публичное право не является всего лишь классификацией. Частное и публичное право представляют собой содержательные правосистемные элементы, отображающие сущностное, принципиальное наполнение права, интересы участников социально-правового общения, цель, приемы и способы оказания на них юридического воздействия. В работе акцентируется внимание на том, что функционирование частного и публичного права осуществляется не только через обособление, но и посредством переплетения. Более того, в зависимости от ситуационного контекста основа правила поведения может оформляться в положениях как частного, так и публичного права.

Определение частности или публичности имеющих правовое значение поведенческих правил следует производить исходя из совокупности показателей. Одностороннее рассмотрение даже классификационных сведений, а уж тем более структурного строения многогранных явлений и феноменов, не является надлежащим. Образ частного и публичного права может быть получен только в результате увязки, соединения нескольких показателей. В то же время каждый отдельный фактор возможен к истолкованию в практически бесчисленном количестве вариаций и (или) почти любым из желаемых способов. В качестве оснований разграничения частного и публичного права в работе указывается на превалирующий субъективный интерес, цель правового регулирования, группу преобладающих принципов права и поведения его участников, способы и приемы правового воздействия. Последовательному анализу частного и публичного права способствует также информация о сочетании (наборе) форм выражения норм права и их содержании.

В работе отмечается, что показатели определения частного и публичного права, хотя и схожи с критериями определения отраслей права, но не идентичны им. Это обусловлено меньшей действенной обобщенностью отраслей права (предопределяющей потребность в бльшем числе размежевывающих факторов) и интегрирующим, в сравнении с ними, характером частного и публичного права (обособление которых производится по более значимым и укрупненным показателям).

Не все отрасли права можно безусловно отнести к области либо частного, либо публичного права. Это обусловлено не только пересечением частного и публичного права и взаимодействием отраслей права, но и разноплоскостностью структуры и систематики права. Частное и публичное право выступают структурными элементами права, а отраслевое деление - условным подразделением, систематикой. Данные двух этих плоскостей могут пересекаться, но не совпадать.

Не стоит забывать и о том, что разграничение частного и публичного права не имеет абсолютного характера. Более того, в одном и том же (с позиций исходных данных) правиле поведения, в зависимости от его нормативного отображения и даже функционирования, может выдвигаться на первый план либо частно-, либо публично-правовое начало.

Но само существование частного и публичного права носит константный характер. Доктринальное или прямое государственное признание какого-либо из названных элементов (либо их обоих), при этом не имеет решающего значения. Наличие такого признания свидетельствует лишь о существовании научного интереса и возможности его внешней реализации, и (или) о соответствующем волеизъявлении суверенной публично-политической властной организации (часто увязанном с заинтересованностью в развитии или нивелировании значимости частно-, или публично-правового сектора).

В отношении материального и процессуального права в диссертации оговаривается, что с системных платформ эти общности верно рассматривать не столько в горизонтальном, сколько в иерархическом ракурсе, т.е. с позиций общего, но не абсолютного примата материального права над процессуальным. Дело в том, что порок процессуальной нормы способен блокировать реализацию даже такого материального правомочия, которое относится к числу основных (конституционных). Полное же, совершенное соответствие материальных и процессуальных норм права друг другу с практических позиций является недостижимым. Длжное системное превалирование материальных предписаний над процессуальными следует и из того, что именно первые задают основное содержание нормативной правовой ткани. Но в любом случае необходимо признать подчиненность и материальных, и процессуальных норм принципам права. Именно этим, в первую очередь, и обуславливается не абсолютный характер сформулированного в работе тезиса о примате материальных норм права над процессуальными.

В работе также подчеркивается, что и материальные, и процессуальные предписания должны не только формально соответствовать принципам права и законодательства, но и раскрывать, развивать их. В этом контексте вновь обращается внимание на тот факт, что в процессе реализации права весьма значимыми являются институты аналогии и толкования, развитое правовое мышление.

Деления права на материальное и процессуальное, частное и публичное являются одноуровневыми и пересекающимся (причем не только внутри самих пар). Отдельные нормы материального права могут отражаться в данных права процессуального и, соответственно, наоборот. Но это никоим образом не влияет на существо таких перемещенных правил, на их природу и содержательное значение. Кроме того, представляется возможным и допустимым подразделение материального и процессуального права на частное и публичное.

Но наиболее значимо то, что материальное и процессуальное право являются частями (пластами) системы позитивного права, но не имеют при этом структурного характера и выделяются исключительно в практических целях. Само материально-процессуальное деление, что весьма существенно, не связано с человеческой природой, так как бытие процессуального права, недопустимое к отсутствию с позиций качественного позитивного правового действия, все-таки предопределено именно существованием права материального.

Третий параграф главы 3 посвящен элементам и аспектам структуры права. В диссертационной работе указывается, что термин структура не идентичен термину система. Первый, происходя от латинского слова, означающего строение, расположение, порядок, предполагает Е совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе, т.е. сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях. В свою очередь, второй (проистекая от греческого лцелое, составленное из частей, соединение) означает Е множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определенную целостность, единство4. Таким образом, простая сумма, т.е. неорганизованная совокупность чего-либо, системными свойствами не обладает и, соответственно, не должна рассматриваться ни в качестве системы, ни, тем более, в качестве структуры. В свою очередь, именно структурные элементы обеспечивают связи строения в системе.

юбая система неизменно состоит из определенных структурных элементов, представляющих собой ее закономерные взаимосвязи и обладающих (в сравнении с иными частями соответственного внутреннего строения) стабильными, довольно статичными свойствами. Отсюда следует, что независимо от того, насколько крупно (или мелко) дробить неструктурные компоненты, в качестве целостного единства система все равно будет логически последовательной, в том числе и по части завершенности. Структурные элементы в системе также будут существовать всегда. При их отсутствии нельзя констатировать наличие самой системы. Так, например, бесперспективно рассуждать о составе и системном ряде юридических норм при их фактическом и потенциальном отсутствии. А вот число норм права и количество выделяемых видов может быть различным. Это предопределяется совокупностью факторов не только объективного (или объективированного), но и субъективного (зависящего от воли исследования) толка.

Компоненты, обеспечивающие необходимые, существенные, постоянно повторяющиеся взаимосвязи в системе права, являются ее структурными элементами. От конкретно-исторического правового бытия структурные компоненты зависят лишь весьма относительно. Образно, структурные элементы можно назвать стержневыми основами права.

По мнению диссертанта, в наиболее общих тенденциях развития права отображаются и закономерности формирования его системы, в том числе и в отношении структурных элементов. Например, тенденция усиления частноправового начала нормативной юридической регламентации проявляется в закономерном наличии в положительном праве одноименного элемента как структурной составляющей. В системе же права названная тенденция проецируется посредством увеличения частноправовой сферы юридического воздействия.

Взаимосвязана система объективного права и с системой общественных отношений. В то же время по своему виду и наполнению эти системы различны. Последнее объясняется тем, что содержание правового воздействия, представленное социальным поведением, может выступать для юридических моделей и конструкций лишь проектным наброском.

Кроме того, рассмотрение соотношения системы и сущности права с позиций многообразия типов правопонимания приводит к выводу о том, что опосредованное государством юридическое нормирование должно учитывать философские и социологические аспекты права. В противном случае, юридическое нормирование не будет обладать длжным уровнем социальной адекватности, а, следовательно, и надлежащим качеством.

Исходя из таких посылов, в работе сделан вывод, что структурное строение объективированного права должно корреспондировать сущности права. Иными словами, система положительного права должна проецировать внутренние связи права (в широком значении данного термина).

В диссертационной работе констатируется, что сущностными свойствами системы права являются: содержательное единство, внутреннее упорядоченное дробление, логичность, стабильность структурных элементов (в соотношении с динамизмом иных компонентов системы).

В работе выдвинута гипотеза о том, что понимание структуры системы права не должно сводиться только лишь к отраслевой модели. Можно выделить несколько аспектов структуры права.

Как уже упоминалось ранее, система позитивного права может быть представлена пятью структурными элементами: статутным правом, нормативным договорным правом, обычным правом, прецедентным правом и правом, выраженным посредством имеющих юридическое значение религиозных норм. Эти элементы типичны для общей правовой среды, закономерно присутствуют в ней и в качестве целостных форм выражения норм права носят константный характер. Их можно рассматривать в качестве структурных элементов права. Представленная трактовка отображает структуру системы права через внутренние закономерные проявления, отраженные в видах форм выражения правовых норм. При характеристике данного аспекта структуры права необходимо учитывать, что в правовых системах неодинаковы набор и иерархическое сочетание видов форм внешнего выражения, оформления, закрепления и существования правовых норм.

Вместе с тем, в различных правовых обществах системно наблюдается признание неких поведенческих правил, которые или трактуются в качестве основополагающих (принципиальных), или бланкетно (ограниченно, диспозитивно, рамочно) регулируют часть социального взаимодействия, или наделяют поведенческие акты статусом общественно опасных. Поэтому структура права может быть представлена триадой: основное право (право принципов права), частное право, публичное право. Основное (базовое, принципное) право состоит именно из общеправовых принципов, в том числе из правовых аксиом и тех принципов права, которые имеют основополагающее значение для какой-либо конкретной правовой системы. Принципное право предназначено определять векторы и основное содержание правовой регламентации. Поскольку же право призвано регулировать разнообразные акты социального поведения, то неоднородность последних предопределяет наличие еще двух элементов, полярно отражающих основные векторы правовой регламентации. Эти элементы именуются частным и публичным правом. Их содержание должно отображать и конкретизировать положения основного права.

Данная модель (которую можно именовать принципной) наглядно и обосновано демонстрирует то, что в праве существуют такие образования, которые даже при перемене своего конкретного содержания постоянно присутствуют в правовой среде и, имея структурный характер, образно говоря, скрепляют иные компоненты юридической ткани. Следует учитывать, что принципная модель носит основополагающий, структурный характер. В ее рамках возможно и целесообразно проведение дальнейших градаций.

Нельзя забывать и о том, что вычленение трех указанных элементов не свидетельствует об отсутствии у структуры права иных аспектов. Вместе с тем, названное трехзвенное строение усматривается в рамках всех правовых систем. Кроме того, в отношении принципной структуры представляется, что основное право в целом может быть подразделено на три разноуровневых блока: основное право международной правовой системы, основное право одноименных общностей внутригосударственного ранга и общее основное право. Последнее распространяется и на международные, и на национальные правовые общности. С иерархических позиций оно должно приматировать.

Также следует вновь обратить внимание на то, что нормы права (основной, исходный элемент системного строевого ряда) по своей сути неодинаковы. Существуют такие деяния, которые на протяжении всего известного человечеству периода времени вызывали для совершившего их лица негативные (или, наоборот, позитивные) последствия. В той или иной форме такие деяния всегда подвергались санкционированию (наказанию, каре, или, напротив, поощрению). По сути, отображающие эти деяния правовые нормы через публично-властное опосредование не столько творятся, сколько оформляются и уточняются. В свою очередь, иные правила поведения, вызывающие (или способные вызывать) правовые последствия, подобной константностью бытия не отличаются. Несмотря на то, что их существование и действие может быть весьма длительным, значимость таких правовых норм ограничивается какой-либо одной социально-правовой семьей, системой или ее частью. Без правовых норм первой группы, даже если таковые не выражены в писаной форме, упорядоченное взаимодействие участников правового общения не представляется возможным до тех пор, пока homo sapiens сохраняет свою биологически-социальную природу. Поэтому уполномоченный субъект, в сущности, такие нормы не создает. Он лишь юридизирует их. По сути, по своей значимости и константности эти нормы носят неотменяемый характер. Правовые же нормы второй группы, напротив, имеют вторичный, производный, ситуационный характер. В целом получается, что нормативно-групповая система права по своей структуре представлена двумя видами правовых норм.

Четвертая глава диссертационной работы посвящена систематике правового материала как о проблеме, производной от вопроса о структуре права.

В первом параграфе четвертой главы диссертационной работы - Отраслевые и институциональные компоненты правовой систематики диссертант выражает мнение о том, что признание за отраслями права объективного характера во многом предопределило постановку вопроса о соотношении систем права и законодательства, способствовало доктринальному и (или) фактическому стремлению к их отождествлению и предопределило сложности их размежевания. Объединяя сведения о социальном поведении той или иной направленности, но не нося в тоже время точного характера, категория лотрасль права часто смешивается с отраслями законодательства, законодательствования, образовательной и (или) научной деятельности (или непоследовательно от них отграничивается).

При этом, ценность у отраслевой модели, несмотря на все ее недостатки, имеется. Она заключается в соединении, обобщенном отражении данных о действующем и длжном нормативном правовом материале и его реализации, а также о соответствующих показателях научного и учебного толка. Но предмета и метода правового регулирования недостаточно для последовательного выявления отраслей права.

Представляется, что определение наличия отрасли права должно осуществляться исходя из совокупности оснований. В качестве таковых предлагается рассматривать: содержание (предмет) действия права, преобладающие принципы права и законодательства, метод правового регулирования (формальное основание), функции правового воздействия, конвенционность восприятия (договоренность о понимании) правового массива как отрасли права. При этом, многогранность правового содержания предопределяет необходимость выделения уровней самого предмета правового регулирования, традиционно считающегося основным отраслеообразующим фактором.

Автор диссертационной работы выделяет семь уровней содержания правовой регламентации: всеобщий (объединяющий все фактическое и потенциальное правовое поведение), общий (содержание которого представлено всеми юридико-адекватными отношениями в рамках какой-либо конкретной правовой системы), родовой (присущий частному и публичному, материальному и процессуальному праву), видовой (отраслевой), подвидовой (институциональный), специальный (являющийся частью подвидового) и непосредственный (выделяемый применительно к конкретной норме права). В отношении системы права какой-либо одной правовой системы актуальными будут только четыре предметных уровня - общий, видовой, подвидовой и непосредственный.

Аналогичное деление может распространяться и на систему законодательства. Но наличие в данной области комплексных актов требует выделения еще и дополнительного предмета. Кроме того, возможность существования смешанных правовых коллизий, по факту, способна привести к предметному действию факультативного толка.

Говоря об отраслевом делении права, нельзя забывать и про его классификационную условность. В данной связи, а также учитывая увеличивающееся число лотраслей права (медицинское, спортивное, военное, служебное, акционерное, корпоративное, транспортное и т.д.), необходимо сказать, что выделение безмерного числа отраслей права способствует необоснованному обособлению юридической науки, практики и учебного курса, а в ряде случаев снижает целостность правовой подготовки. Это приводит к излишне узкой специализации юристов и способствует возникновению взаимооторванности положений различных направлений права как друг от друга, так и от общей правовой теории.

Рассматривая отраслевое деление права с иерархических позиций, следует отметить, что классификационная субординация отраслей права может быть образно изображена как пирамида, в основании которой находится конституционное право. Из этого основания выводятся административное, гражданское и уголовное право. Выделение всех иных отраслей права имеет вторичный (производный) характер. Иерархия отраслей законодательства зависит, главным образом, от юридической силы составляющих их нормативных правовых актов.

При этом, в диссертационной работе обращается отдельное внимание на положение конституционного права. Его содержание является основным для той или иной национальной правовой системы и отражает не только публично-, но и частноправовые начала. Поэтому само к онституционное право следует рассматривать как надчастное и надпубличное.

В работе констатируется, что структура права и системное деление отраслей его объективированного пласта, имеют некоторые схожие черты: наличие составных частей; возможность рассмотрения с иерархических позиций; определяющая значимость принципов права; нацеленность на согласование поведенческих актов; содержательная многогранность и взаимосвязанность с внешней правовой формой. Вместе с тем, структурное строение права и его отраслевое деление не совпадают и совпадать не могут. Причина заключается в их сущностном, содержательном различии. Структура права (в непосредственном значении данного термина) - это его внутреннее строение, характеризирующееся обязательным наличием неотъемлемых, константных, закономерно присутствующих и увязанных между собою элементов. Деление же позитивного права на отрасли - это всего лишь систематика положений позитивного права.

Кроме того, автор диссертации отмечает, что выделение комплексных лотраслей права нельзя считать обоснованным (по причине отсутствия в данном направлении необходимых для проведения последовательной градации признаков). У комплексных лотраслей отсутствует хотя бы относительно (условно) обособленный (лсамостоятельный) предмет правового регулирования. При этом, признание необходимости одних, называемых показательными, критериальными (пусть и в условном смысле), свойств у некоторых отраслей и постулирование возможности отсутствия этих же свойств у иных отраслей, нивелируют ценность отраслевого деления, ликвидируют его информативные, практические и познавательные характеристики. При подобном подходе отраслью права может быть назван вообще фактически любой представленный юридическими нормами массив.

В системе же законодательства, напротив, комплексные акты и отрасли существуют. Более того, именно ввиду существования в законодательстве комплексных массивов, отраслевая классификация права, несмотря на ее недостаточную четкость, по-прежнему востребована с направляющих, ориентирующих и нормотворцев, и правоприменителей позиций. Но по этой же причине выделение комплексных лотраслей права является неконструктивным.

В свою очередь, выделение комплексной (межотраслевой, смешанной, а еще точнее, интегрированной) разновидности институтов (как законодательства, так и права) представляется возможным. Это обусловлено допустимостью наличия в некой отрасли права таких положений, которые, по сути, хотя и принадлежат к отрасли иной, но необходимы для расположения вне своей сферы с целью полноты, последовательности и (или) простоты регламентации, познания и (или) изучения той отрасли права, в которой соответствующие поведенческие правила фактически расположены.

Заключительный параграф работы (параграф 2 главы 4) посвящен теоретическим и практическим аспектам систематики правового материала. Проблема структуры права имеет не только сугубо гносеологическую, но и практическую значимость (ценность). В прикладном аспекте это наиболее яркое проявляется при решении различных вопросов систематики правовых актов. При этом, именно правовые акты (юридические документы) способны отражать официальную позицию по тому или иному вопросу, в том числе и по части систематизации юридических норм.

Последовательность исследования обуславливает необходимость определения признаков правовых актов. В диссертации выделяется шесть уровней таковых: общий, родовой, видовой (групповой), подвидовой (подгрупповой), специальный и индивидуальный.

Первый (общий) уровень представлен единым для всех правовых актов признаком, заключающимся в их фактической или потенциальной способности вызывать юридические последствия. Число же остальных признаков, в целом, не имеет исчерпывающего характера. Оно зависит от выделяемого исследователем основания(ий) уровневого деления. В частности, родовые признаки задействуются при делении правовых актов на нормативные и ненормативные, а признаки видовые зависят от степени юридической силы и позволяют провести границу между законодательными и подзаконными актами. Подвидовые же признаки должны демонстрировать принадлежность правовых актов к какому-либо подразделению в рамках соответствующей группы. Возможно выделение еще и специальных признаков. Они будут демонстрировать особенности, специфические свойства некоего числа юридических документов какой-либо классификационной подгруппы, не выступая характерными для остальных правовых актов того же вида, но в то же время не являясь и единичными. Каждый правовой акт обладает и индивидуальными, наиболее конкретизированными, характеризующими именно и только его, признаками.

В диссертации указывается, что все уровни признаков правовых актов носят обязательный характер, за исключением пятого (специального), восприятие которого, в целом, допустимо и с факультативных позиций.

Правовые же акты именно законодательного типа, в зависимости от широты (или узости) своего предметного (содержательного) действия, в диссертации предлагается делить на четыре группы: принципные (принципиальные), общие, отраслевые и специальные. Такое деление согласуется не только с иерархической классификацией юридических документов и системой законодательства, но и с принципным, и нормативно-видовым аспектами структуры права, а также с тем аспектом структуры права, который представлен формами выражения норм права. Сочетаема представленная классификация законов и с отраслевой систематикой. Кроме того, в работе указывается на наличие в российской правовой системе актов высшей юридической силы индивидуального толка. Это порочное явление. Законы должны содержать правовые установления высшего правового значения и сугубо нормативного толка. Индивидуальный характер не свойственен норме права вообще, не говоря уже о стандартах (моделях) социального поведения, отраженных в актах, обладающих высшей юридической силой.

Кроме того, анализ законодательной системы России позволяет констатировать, что в настоящее время содержащийся в наименованиях достаточно большого числа статутов термин кодекс, в сущности имеет только лишь символьный, но не собственно-содержательный характер. Кодификация предполагает такое упорядочение нормативного правового материала, которое исключает наличие в итоговом документе повторений и противоречий, предусматривает восполнение ранее выявленных юридических пробелов и преобразовывает (трансформирует) содержание соответствующих юридических предписаний.

Вместе с тем существующая в отечественном правовом порядке современного периода законодательная практика свидетельствует о том, что кодексами называют не своды законов, а просто федеральные и (или) региональные статуты, носящие по отношению к иному действующему (равно как и к аналогичному ранее действовавшему) нормативному правовому материалу более объединенный характер. При пристальном изучении выявляется, что основные особенности таких актов состоят в их значительном объеме и, исходя из содержания отражаемых положений, в их целевом предназначении - выступать ведущими юридическими регуляторами в рамках какой-либо законодательной области. Часто такие акты отражают, хотя содержательно и переработанные, но, с системных позиций, вовсе и не надлежащим образом, юридические предписания. Иными словами, такие акты не обладают свойствами структурирующими нормативный правовой материал. Несоответствия в определении (выборе) предмета, формы и конкретного содержания законодательных актов влекут за собой различные недостатки и усложнения как в нормотворческой, так и в образовательной и правоприменительной деятельности, затрудняют процесс познания и понимания позитивного права. Представляется, что отечественный юридический материал нуждается в тщательном анализе и корректировке. Создание же новых правовых предписаний требует бльшей продуманности как в идейном, так и в технико-юридическом аспектах.

В свою очередь, при сокращении числа законов и существовании подлинно кодифицированных актов, последние и в самом деле призваны выступать единственными (и едиными) статутами, регламентирующими ту или иную разновидность социального взаимодействия.

В заключении диссертационной работы автор повторяет основные положения, выводы, позиции, сформулированные им в процессе исследования темы. В работе отмечается, что, несмотря на фактическое отсутствие исследований общетеоретического уровня, в области вопросов о структуре права весьма значительно число излишне догматизированных данных. Имеющиеся догматизации подлежат преодолению. Вместе с тем, формирование по соответствующей проблематике новых позиций, подходов и решений будет обоснованным и надлежащим только при условии обращения к уже имеющимся (наработанным) сведениям. Новации должны опираться на сложившиеся, сформировавшиеся ценности, на достижения правоведческой науки и юридической практики. Но в любом случае, вопрос о системе права не может сводиться лишь к отраслевой модели. Структура такой многогранной субстанции как право проявляется в нескольких срезах, каждый из которых отображает какую-либо из сторон закономерных, константных, строеобразующих, т.е. структурных элементов самого права.

Общий объем опубликованного автором по теме диссертационной работы материала составляет более 95 п.л. (в том числе статей, опубликованных в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации научных результатов диссертации на соискание ученой степени доктора наук - более 15 п.л.).

По теме диссертационной работы опубликованы следующие научные работы.

1. Монографии:

1. Азми Д.М. Структура права: теоретико-методологический анализ / Д.М. Азми. - М., 2010. - 18 п.л.

2. Азми Д.М. Правовая структуризация и систематика / Д.М. Азми. - М., 2010. - 20 п.л.

3. Азми Д.М. Теоретико-методологический анализ отечественного учения о системе права (1938Ц1946 гг.) / Д.М. Азми. - М., 2009. - 17,87 п.л.

4. Азми Д.М. Становление отечественного учения о системе права (1938Ц1940 гг.) / Д.М. Азми. - М., 2008. - 11 п.л.

II. Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации научных результатов диссертации на соискание ученой степени доктора наук:

1. Азми Д.М. О структуре, формах и видах правовых норм // Правоведение. - 2011. - № 3. - 0,93 п.л.

2. Азми Д.М. Значение отраслевого деления права. Критерии и иерархия отраслей права // Государство и право. - 2011. - № 2. - 0,71 п.л.

3. Азми Д.М. Факторы и вариации структуризации права // Журнал Современное право. - 2010. - № 9. - 0,58 п.л.

4. Азми Д.М. Об основаниях выделения отраслей права // Адвокат. - 2010 - № 7. - 0,54 п.л.

5. Азми Д.М. К вопросу о содержании и значении официального толкования правовых актов // Право и образование. - 2010. - № 7. - 0,4 п.л.

6. Азми Д.М. Формы выражения норм права: понятие, виды, системное значение // Lex Russica. - 2010. - № 6. - 1,25 п.л.

7. Азми Д.М. О законодательном закреплении правил разрешения содержательной юридической коллизии // Право и экономика. - 2010. - № 6. - 0,37 п.л.

8. Азми Д.М. Структурное строение системы права: теоретико-методологический анализ // Государство и право. - 2010. - № 6. - 0,96 п.л.

9. Азми Д.М. Понятие, виды и структурно-системное значение юридических источников права // Журнал Современное право. Ц  2010. - № 5. - 0,45 п.л.

10. Азми Д.М. О кодификации российских законодательных актов // Представительная власть - ХХI век: законодательство, комментарии. - 2010. - № 4. - 0,51 п.л.

11. Азми Д.М. Об объемном соотношении систем права и законодательства // Журнал Современное право. - 2010. - № 4. - 0,44 п.л.

12. Азми Д.М. К вопросу о трактовке отраслей права, законодательства и законодательной деятельности // Право и экономика. - 2010. - № 3. - 0,41 п.л.

13. Азми Д.М. К вопросу об уровневой градации правовых систем // Адвокат. - 2010. - № 3. - 0,57 п.л.

14. Азми Д.М. Норма права: структура, форма, разновидности // Академический юридический журнал. - 2010. - № 3. - 0,51 п.л.

15. Азми Д.М. О содержании и значении первой отечественной дискуссии о системе права // Право и образование. - 2010. - № 3. - 0,86 п.л.

16. Азми Д.М. Структура системы права: понимание, значение, срезы // Академический юридический журнал. - 2010. - № 1. - 0,47 п.л.

17. Азми Д.М. О классификации и признаках правовых актов // Право и государство: теория и практика. - 2010. - № 2. - 0,44 п.л.

18. Азми Д.М. Учение С.Ф. Кечекьяна о системе права (1940Ц1946 гг.) // Государство и право. - 2010. - № 3. - 0,97 п.л.

19. Азми Д.М. Конституционно-правовые нормы в системе дуалистического строения права // Конституционное и муниципальное право. - 2009. - № 22. - 0,61 п.л.

20. Азми Д.М. Правовое значение и соотношение понятий процесс и процедура // Адвокат. - 2009. - № 12. - 0,74 п.л.

21. Азми Д.М. Об основаниях и системах правового строения // Журнал Современное право. - 2009. - № 11. - 0,49 п.л.

22. Азми Д.М. К вопросу об основаниях классификации правовых актов // Представительная власть - XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. - 2009. - № 7 (94). - 0,48 п.л.

23. Азми Д.М. Учения о дуализме права 1938Ц1940 гг. // Черные дыры в российском законодательстве. Юридический журнал. - 2009. - № 6. - 0,46 п.л.

24. Азми Д.М. Учение М.А. Аржанова о системе права // Бизнес в законе. - 2009. - № 5. - 0,49 п.л.

25. Азми Д.М. О структурном строении правовой нормы // Черные дыры в российском законодательстве. Юридический журнал. - 2009. - № 5. - 0,51 п.л.

26. Азми Д.М. Учение С.Н. Братуся об основаниях структуризации системы права 1940 года (в контексте предметного действия гражданского права) // Черные дыры в российском законодательстве. Юридический журнал. - 2009. - № 4. - 0,49 п.л.

27. Азми Д.М. Отечественное образование юридического профиля: поколение три // Право и образование. - 2009. - № 4. - 0,67 п.л.

III. Статьи и тезисы, опубликованные в иных изданиях:

1. Азми Д.М. Теоретико-методологический анализ идей о составе права 1938Ц1946 гг. // Гражданин и право. - 2011. - № 3. - 0,79 п.л.

2. Азми Д.М. О системно-правовом значении норм конституционного права // Гражданин и право. - 2010. - № 12. - 0,75 п.л.

3. Азми Д.М. Отрасль права как юридическая конструкция // Экономика. Право. Лингвистика: межвуз. науч.-практ. сб. Вып. 3 (№ 23). - 2010. - № 23. - 0,82 п.л.

4. Азми Д.М. О структурном значении частного и публичного права в системе права // Законодательство и экономика. - 2010. - № 7. - 0,85 п.л.

5. Азми Д.М. О понимании и значении системы права // Гражданин и право. - 2010. - № 7. - 0,5 п.л.

6. Азми Д.М. К вопросу о нормативной регламентации в сфере образования: системно-правовой аспект // Образование и право. Научно-правовой журнал. - 2010. - № 5 (9). - 0,61 п.л.

7. Азми Д.М. О месте конституционного права в иерархическом соотношении отраслей права и законодательства // Законодательство и экономика. - 2010. - № 5. - 0,66 п.л.

8. Азми Д.М. К вопросу о комплексных правовых образованиях // Экономика, социология и право. - 2010. - № 4. - 0,61 п.л.

9. Азми Д.М. О сущности образовательного права (в контексте вопросов юридической систематики) // Образование и право. Научно-правовой журнал. - 2010. - № 3 (7). - 0,5 п.л.

10. Азми Д.М. К вопросу о системном значении и соотношении материального и процессуального права // Законодательство и экономика. - 2010. - № 2. - 0,89 п.л.

11. Азми Д.М. О юридической силе нормативных правовых предписаний // Новый юридический журнал. - 2010. - № 1. - 0,54 п.л.

12. Азми Д.М. Взгляды на областные подразделения правовых норм участников первой отечественной дискуссии о системе права // Образование и право. Научно-правовой журнал. - 2010. - № 1 (5). - 0,83 п.л.

13. Азми Д.М. О понимании и значении отраслевых конструкций права и законодательства // Актуальные проблемы применения права: матер. межвуз. науч.-практ. конфер. - М., 2010. - 0,44 п.л.

14. Азми Д.М. Структурно-системные аспекты определения правового положения участников гражданских правоотношений // Право и жизнь. Независимый научно-правовой журнал. - 2010. - № 137 (11). - 0,39 п.л.

15. Азми Д.М. Вопросы судебного правоприменения в период становления советского учения о системе права // Международный научный журнал Власть. Человек. Закон. - 2009. - № 6. - 0,42 п.л.

16. Азми Д.М. К вопросу о значении юридической терминологии: системно-правовой аспект // Международный научный журнал Власть. Человек. Закон. - 2009. - № 4. - 0,67 п.л.

17. Азми Д.М. Судебное правоприменение в контексте вопросов систематики права // Право и правосудие: теория, история, практика: сб. ст. по матер. межд. науч.-практ. конфер. 18 мая 2009 года. В 3 т. - Краснодар, 2009. - Т. 1. - 0,29 п.л.

18. Азми Д.М. Учение М.С. Строговича о системе права (1946 г.) // Образование и право. Научно-правовой журнал. - 2009. - № 9 (1). - 0,87 п.л.

19. Азми Д.М. Учения о гражданском праве (1938Ц1946 гг.) // Право и жизнь. Независимый научно-правовой журнал. - 2009. - № 134 (8). - 0,79 п.л.

20. Азми Д.М. К вопросу о качественном состоянии системы российского законодательства // Право и экономика. - 2009. - № 7. - 0,52 п.л.

21. Азми Д.М. Системное значение формально-юридических источников права // Новая юстиция. Журнал судебных прецедентов. - 2009. - № 2 (3). - 0,52 п.л.

22. Азми Д.М. Учение А.Я. Вышинского как доктринально-идеологическая основа советского правопонимания (в контексте первой дискуссии о системе права) // Право третьего тысячелетия. Вып. I. - Ставрополь, 2009. - 0,62 п.л.

23. Азми Д.М. Свойства и структурное строение системы права: матер. VI межд. науч.-практ. конфер. Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики // Правоотношения и юридическая ответственность. Ч. I. - Тольятти, 2009. - 0,84 п.л.

24. Азми Д.М. К вопросу о структурном строении системы права // Сборник научных статей преподавателей, аспирантов и молодых ученых: матер. VII Всерос. межвуз. науч.-практ. конфер. Актуальные социально-экономические и правовые проблемы развития России. - М., 2008. - 0,87 п.л.

---

1 Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975.

2 См., напр.: Czyzowicz W. Customs Law in the System of Law // Intern. conf. proc., Warsaw, Poland, 1012 Dec. 2004. Warszaw, 2005; Partington M. An Introduction to the English Legal System. Oxford, 2008. При исследовании же иностранными авторами отечественного права, основное внимание приходится на политику правовой регламентации или на характеристику отдельных направлений законодательства. См.: напр.: Schlesinger. R. Soviet Legal Theory: its Social Background and Development. London, 2002. P. 208.

3 См., напр.: Бернам У. Правовая система Соединенных Штатов Америки. М., 2006 С. 103164; Vogel F.E. Islamic Law and Legal System: Studies of Saudi Arabia. Leiden, 2000. P. 33, 34. Сказанное верно и отношении международной правовой системы. См., напр.: The International Legal System in Quest of Equity and Universality // Ed. by Laurence Boisson de Chazournes and Vera Gowlland-Debbas. The Hague. Cop., 2001.

4 Большой энциклопедический словарь //      Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по юридическим наукам