Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

Казанин Игорь Евгеньевич

ФОРМИРОВАНИЕ РУКОВОДСТВОМ РСФСР Ц СССР ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ

ПО ОТНОШЕНИЮ К ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

В ОКТЯБРЕ 1917 Ц 1925 г.

07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Волгоград  2007

Работа выполнена в ГОУ ВПО Волгоградский государственный университет

Научный консультант:	доктор исторических наук, профессор Вашкау Нина Эмильевна.
Официальные оппоненты:	доктор исторических наук, профессор Квакин Андрей Владимирович;
	доктор исторических наук, профессор Ершова Эльвира Борисовна; доктор исторических наук, профессор Кислицын Сергей Алексеевич.

Ведущая организация: Ростовский государственный университет

Защита состоится л__ __________ 2007 г. в л____ часов на заседании диссертационного совета Д 212.029.02 при Волгоградском государственном университете (400062, г. Волгоград, пр. Университетский, 100).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета

Автореферат разослан л___ _________________2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Кузнецов О. В.

Актуальность темы. В условиях формирования новой российской государственности объективно возрастает необходимость разработки отвечающей национально-государственным интересам политики по отношению к интеллигенции, которая сохраняет культурно-историческую преемственность поколений, ориентируясь на отечественный и мировой опыт. Осуществление поставленных государственным руководством задач в значительной степени определяется тем, насколько эффективно будет задействован потенциал российской интеллигенции в обновлении общества.

Несомненный научный интерес в этом плане приобретает исследование политики партийно-государственного руководства советской России по отношению к интеллигенции с октября 1917 г. до середины 1920-х гг.

Происходящее в эти годы имеет сходные черты с характером нынешних процессов в экономике, политике, идеологии и культуре, когда руководству страны необходимо избегать радикальных преобразований, которые не только устраняют отрицательные последствия общественного развития недавнего прошлого, но часто разрушают преемственность отечественных культурно-исторических традиций. Характерной особенностью рассматриваемого периода была непродолжительная и уникальная в советской истории борьба  партийно-государственного руководства за выбор альтернатив в политике по отношению к интеллигенции, попытки целенаправленной трансформации военно-коммунистических методов в демократическом направлении.

Новая властвующая элита опирается на интеллигенцию, которая была сформирована в условиях прежней системы общественно-государственного устройства, поэтому важно изучить предшествующий опыт диалога власти и интеллигенции.

Степень разработанности проблемы. Проблема отношения государственной политики к российской интеллигенции была одной из наиболее идеологизированных в отечественной историографии. Это было связано с тем, что интеллигенция генерировала и пропагандировала идеи, составлявшие конкуренцию коммунистической идеологии и представляла как субъект общественной деятельности опасность для монопольно управлявшей обществом коммунистической партии.

Сразу после октября 1917 г. появились работы, составившие первый этап развития историографии,  который охватывает период до конца 1920-х гг.

Для большинства из них характерным является некритическое отношение к источникам, недостаточное внимание к методологии, в результате чего публицистичность преобладала над научностью. Имели место разнообразные, нередко прямо противоположные оценки политики по отношению к интеллигенции у авторов, принадлежавших к различным идейно-политическим лагерям.

В. А. Быстрянский одним из первых проанализировал взгляды В. И. Ленина, установки коммунистической партии и практическую деятельность коммунистов. Ссылаясь на авторитет вождя, он доказывал необходимость привлечения к социалистическому строительству интеллигенции для развития духовной жизни общества, пытался  обозначить методы руководства интеллигенцией в советских условиях1.

А. Богданов, напротив, утверждал, что коммунистическая партия не нуждается в интеллигенции, способна самостоятельно развить в рабочем классе творческие способности, которые необходимы для построения нового общества2.

В начале 1920-х гг. М. П. Керженцев пришел к выводу, что творческий потенциал интеллигенции должен быть использован в создании новой пролетарской культуры3, а В. С. Рожицын был сторонником аналогичного подхода применительно к развитию точных и естественных наук4.

В области литературы и искусства интерес представляют сочинения В. П. Полонского, П. С. Когана и А. З. Лежнева5. Авторы, несомненно, выполняли социальный заказ правящей партии. В их работах дан анализ идеологического содержания основных литературных течений, направлений и школ, которые формировались под влиянием государственной политики, оценена эффективность партийно-государственной критики поэтов и писателей, прослежен процесс переориентации их творчества с буржуазных и мещанских позиций в сторону большей лояльности к советской власти.

итературно-публицистическая деятельность идеологов российской интеллигенции сменовеховской ориентации, произведения которых издавались как в советской России, так и за рубежом6, позволяла большевикам ориентироваться в настроениях интеллигенции, влиять на них и определять приоритеты собственной политики.

Сменовеховство интересовало большевиков, прежде всего, как течение, которое можно использовать для разложения и ослабления политического влияния антисоветской белоэмигрантской диаспоры русского зарубежья. Первоначально оно было представлено пражским  сборником Смена вех, затем - одноименным парижским еженедельником и, наконец, берлинской газетой Накануне. В этих изданиях публиковались Ю. В. Ключников, Ю. Н. Потехин, С. С. Чахотин и другие.  Их идеи и практическая деятельность использовались среди русской эмиграции, а затем направлялась партийно-государственным руководством.

Разработка Политбюро политики по отношению к интеллигенции и отстаивание национально-государственных интересов СССР базировались также на идейно-теоретическом фундаменте левразийцев, который члены Политбюро пытались использовать. Евразийцы, несмотря на нетерпимое отношение к большевикам и их методам государственного руководства, признавали закономерность произошедшего в России октябрьского переворота, уделяли внимание проблемам преемственности русской истории и культуры на переломных этапах общественного развития7.

Большой интерес в Политбюро вызывали работы П. Н. Милюкова. Он развивал идеи относительно поверхностности достижений демократии в России и полагал, что ее дальнейшее развитие в условиях советской действительности неизбежно будет связано с лоткатыванием назад, в казалось уже пройденные, фазисы прошлого8.

Несомненно, на процессе формирования политики по отношению к интеллигенции сказался тот фактор, что в своих сочинениях интеллигенция, находившаяся в эмиграции, сходилась во мнении о недопустимости развития России по большевистскому сценарию, однако формы и методы борьбы с советской властью представителями различных течений русской эмиграции предлагались разные - от содействия внутреннему перерождению режима посредством работы в советских учреждениях вместе с коммунистами, просвещая, образовывая и переориентируя их с целью возрождения России (Н. В. Устрялов, Ю. В. Ключников, Ю.Н. Потехин) до свержения новой власти путем иностранной интервенции (Г. П. Федотов, Ф. А. Степун, И. В. Гессен). Это обстоятельство позволяло большевистской элите маневрировать, использовать противоречия внутри различных слоев интеллигенции для устранения ее идейно-политического влияния на общественную жизнь.

В литературе первого послеоктябрского десятилетия были поставлены и решены следующие задачи: предложена приоритетная форма сотрудничества (уважительный диалог власти с интеллигенцией по вопросам строительства нового общества); определен основной метод, с помощью которого власть рассчитывала добиться максимально эффективной работы интеллигенции (путем увлечения ее масштабом и грандиозностью преобразований в стране); разработана система идеологического влияния на интеллигенцию и контроля за ее деятельностью (через комсомольские, профсоюзные, партийные организации, общественное мнение производственных коллективов, печать, спецслужбы).

Второй этап развития историографии охватывает 1930-е - первую половину 1950-х гг. Его характерной особенностью является сужение исследовательских задач и ограничение субъектов историографического процесса. В работах о государственной политике по отношению к буржуазным специалистам акцентировалось внимание на том, что, подавляя тех, кто открыто выступал против завоеваний Октября, пролетариат неизменно на передний план выдвигал задачу так называемого мирного завоевания старой российской интеллигенции. В этот период предпринимаются попытки рассмотреть вопрос о политическом расслоении специалистов9. Такой подход в конце 1930-х - первой половине 1950-х гг. стал характерен для авторов ряда статей и монографий10.

В послевоенные годы в разработке темы был сделан значительный шаг вперед. Стала расширяться проблематика исследований, начали складываться центры коллективной разработки истории интеллигенции в Москве и Ленинграде. Из работ этого периода можно выделить исследования М. П. Кима11 и А. Г. Лашина12, которые отметили высокую конфликтность и неэффективность работы левых коммунистов с интеллигенцией.

К достижениям историографии этого периода следует отнести: постановку вопроса о причинах неэффективности государственного руководства высококвалифицированной интеллигенцией (А. И. Иванов и В. Л. Швейцер); попытки анализа зависимости политического расслоения интеллигенции от практики и успехов социалистического строительства (С. М Бурыкин); негативные оценки левых коммунистов, которые  своими действиями провоцировали интеллигенцию на забастовки, препятствовали ее эффективной работе (М. П. Ким, А. Г. Лашин).

Появившиеся в эти годы работы с точки зрения ретроспективной оценки не были идеальными во многих отношениях. В них бытовали пренебрежение к источникам и стремление опереться на авторитетное мнение вождя, анализ всей совокупности явлений подменялся стремлением привести факты в соответствие с заданной схемой, господствовал иллюстративный метод. Не все архивные материалы были доступны исследователям, да и сам уровень подготовки кадров, которые изучали проблемы интеллигенции в русле историко-партийной проблематики, значительно отставал от профессионального уровня их коллег, занимавшихся дореволюционной историей России, и, тем более, историков, исследовавших проблемы древнего мира и средних веков других стран и народов, которые обладали большей исследовательской свободой в подходах, оценках и выводах по изучаемым проблемам.

Третий этап историографии охватывает вторую половины 1950-х - первую половину 1980-х гг. Новые подходы к проблеме обозначились в работах В. Т. Ермакова, С. А. Федюкина,  Л. К. Ермана, И. И. Минца, Л. М. Зак.

В. Т. Ермаков в 1955 г. выразил несогласие с тем, что только новая советская интеллигенция из людей рабочего класса и трудящихся нашей страны может развивать советскую науку13, а, следовательно, исторический анализ осуществления государством властных функций по отношению к старой интеллигенции не утрачивает свою актуальность.

С. А. Федюкин уже в одной из своих ранних монографий14 отметил недостатки историографии предшествующих лет. По его мнению, было ошибочно при формировании партийно-государственным руководством политики по отношению к интеллигенции исходить из убеждений о том, что вся интеллигенция враждебно встретила социалистическую революцию, что сменовеховство было во всех отношениях реакционным течением, что спецеедство не имело корней в рабочем классе, а насаждалось исключительно троцкистами, бухаринцами и т. п.

С. А. Федюкиным в 1970-1980-е гг. были опровергнуты широко распространенные в предшествующий период представления о том, что политическая дифференциация старой российской интеллигенции была жестко детерминирована ее дореволюционным социальным статусом и происхождением, а также уровнем квалификации15. Такая упрощенная схема давала власти основания осуществлять репрессии, ограничивать в правах ту часть интеллигенции, которая не представляла опасности режиму, но могла внести уникальный вклад в строительство нового общества.

С. А. Федюкин в целом правильно определил основные приоритеты политики власти по отношению к сменовеховству (расслоение русской эмиграции, пресечение попыток буржуазного перерождения советской власти, участие ряда печатных изданий в этих процессах)16.

Среди работ 1960-х гг. своей фундаментальностью выделяется коллективная монография Советская интеллигенция (история формирования и роста). 1917-1965. В ней авторы объективно оценили, что главным фактором, который использовало партийно-государственное руководство для мотивации профессиональной деятельности и политического поведения специалистов старой школы, было понимание прогрессивных изменений в судьбах Родины, которые несет с собой новый общественный строй и служение отечеству 17.

Р. А. Шипилова18 и Г. А. Матвеев19 исследовали политику по отношению к литераторам и театральным работникам, выделили факторы, которые сыграли свою роль в их переходе на сторону советской власти (учет определенной части интересов этих отрядов интеллигенции).

В монографии Л. М. Зак20 были впервые подробно рассмотрены статьи, доклады и речи А. В. Луначарского, Н. К. Крупской, М. Н. Покровского, К. Цеткин, принимавших активное участие в разработке и осуществлении политики по отношению к интеллигенции. Л. М. Зак особое внимание обратила на то, что максимальной эффективности в идейной и политической переориентации интеллигенции партия добилась, используя литературу, печать, научную и производственную пропаганду.

В исследованиях советских историков не просто выделяются различные профессиональные отряды интеллигенции, но и прослеживаются особенности воздействия  на нее различных субъектов системы политического режима (партии, комсомола, советов, профсоюзов, различных звеньев государственного аппарата)21.

Крупной работой, подводящей итоги этого периода историографии, стал выход коллективной монографии под редакцией академика М. П. Кима, в которой была отмечена противоречивость политики правящей партии в 1917 - 1927 гг22.

Отмечая несомненный шаг вперед - введение в научный оборот новых источников, совершенствование концептуальной и методологической базы исследований, категориального аппарата, расширение проблематики исследований, следует отметить, что общественно-политические условия, а также недоступность источников (особенно касающихся репрессий по отношению к интеллигенции) стали главным препятствием для обобщения материалов, касающихся эволюции взаимоотношений интеллигенции с партийно-государственным руководством. Исследователи не вышли за рамки официальной идеологической доктрины КПСС, исходящей из презумпции непогрешимости партии и советской власти во всех сферах деятельности. Однако ставить это в вину советским историкам интеллигенции, на наш взгляд, вряд ли уместно.

Следующий этап изучения в отечественной историографии начался со второй половины 1980-х гг. Он  характеризовался пересмотром прежних концептуальных представлений, анализом явлений, послуживших причиной искаженного отображения в историографии политики советской власти по отношению к старой интеллигенции, мотивов, которыми руководствовалась  интеллигенция при выборе общественно-политической позиции.

Обобщая накопленный советской историографией опыт,  М. Е. Главацкий справедливо отмечал, что появление обобщающих работ по данной теме сдерживалось неодинаковой степенью изученности различных отрядов интеллигенции23.

Начало пересмотру прежних представлений было положено публикацией материалов обсуждения видными историками проблем культурной революции24. Авторы пришли к выводу, что 1920-е гг. характеризовались известным смягчением нравов и пролетарской коммунистической нетерпимости. Режим использовал более тонкий механизм привлечения интеллигенции, чем тот, который практиковался в годы гражданской войны, что способствовало расширению социальной базы новой власти.

Заметной вехой стала статья В. С. Волкова, в которой выявлены причины, вызвавшие искаженное видение политики по отношению к интеллигенции в историографии. Это не подлежащие ранее критике идеологические установки о неизменной заботе партии об интеллигенции дореволюционной формации в 1920-е гг. и несоответствие между утверждениями ло высокогуманной идее ее перевоспитания и безосновательными репрессиями, произволом, которые пришлось испытать интеллигенции от органов властиФ25.

В. Л. Соскин по-новому оценил причины сотрудничества части интеллигенции с советской властью в 1920-е гг. Главным, по его мнению, было не признание интеллигенцией листорической правды большевиков и приобретение ею социалистических черт, а то, что она видела в этом единственную возможность самореализации и воспринимала такой союз как безальтернативный26.

А. П. Купайгородская сосредоточила внимание на методах реализации государственной политики Наркомпросом, который требовал безоговорочного признания своих предложений вузовской администрацией, возводя любые возражения в ранг саботажа27.

В монографии А. В. Квакина28, которая была подготовлена на новой источниковой базе (использованы открывшиеся после 1985 г. возможности работы с мемуарами эмигрантов и литературой русского зарубежья), большое внимание уделено результатам политики большевиков - пересмотру российской интеллигенцией идейно-политических позиций после гражданской войны, причинам и характеру эмиграции, идейно-политическим процессам в среде российской интеллигенции в условиях так называемого нэповского гражданского мира.

В 1994 г. новосибирские ученые подготовили сборник статей, посвященный положению интеллигенции в Сибири29. По концептуальному содержанию и источниковой базе (привлечены недоступные до недавнего времени документы из архива Президента Российской Федерации) он выходит за рамки региональной тематики. По мнению В. Л. Соскина, который обобщил выводы авторов сборника, государственная политика в первое послеоктябрьское десятилетие была направлена на превращение интеллигенции в специалистов, которые уже не могли бы выполнять функции духовной элиты общества, сконцентрировавшей в своем сознании и поведении лучшие прогрессивные традиции своего народа30.

О. В. Козлов большое внимание уделил комплексному исследованию реализации государственной политики в области просвещения и культуры, революционной перестройке государственных органов управления народным образованием и становлению советских культурно-просветительских организаций31.  Интеллигенции в этих процессах отводилась роль исполнителя партийных указаний, политика по отношению к ней не предполагала проявления инициативы в обновлении общества.

В работе А. Г. Данилова обращает на себя внимание попытка представить системный анализ функциональной роли интеллигенции в обществе, при этом он опирается на опыт своих предшественников, - работы А. В. Ушакова, В. Р. Лейкиной-Свирской, Л. К. Ермана32. Это позволяет увидеть многообразие сфер приложения интеллектуального труда и оценить недостатки в процессе формирования партийно-государственной политики большевиков по отношению к интеллигенции.

Н. В. Саранцев, исследуя  политику формирования большевистской элиты, обосновывает положение, что в нее выдвигались не наиболее сильные, образованные, обладающие специальными знаниями и опытом представители интеллигенции, а люди управляемые, с готовностью подчиняющиеся воле партийных лидеров33.

Таким образом, необходимо отметить, что, несмотря на несомненные достижения отечественной исторической науки в изучении государственной политики по отношению к российской интеллигенции в первые послеоктябрьские годы, до настоящего времени не подвергся комплексному изучению ряд существенных проблем.

Не изучена проблема противостояния и сотрудничества в партийно-государственном руководстве ортодоксальных коммунистов, прагматиков и большевистских либералов, эволюция их отношений и влияние на формирование политики к интеллигенции, судьбы ее конкретных представителей.

Требует дальнейшего выяснения персональное участие деятелей большевистской партии и советского государства в реализации культурной политики в отношении интеллигенции, мотивы и аргументация принятых решений.

Не исследована политика в отношении партийной прессы, а также  заграничных изданий, деятельность которых была направлена на привлечение внимания старой российской интеллигенции, способствовала ее реэмиграции, активному вовлечению в восстановление и развитие отечественной промышленности, науки и культуры.

Обозначенные выше проблемы определили цель исследования: изучение процесса формирования партийно-государственным руководством страны политики по отношению к интеллигенции в октябре 1917-1925 гг.

Реализация цели достигается решением следующих задач:

- выявить факторы, повлиявшие на эволюцию государственной  политики в отношении интеллигенции;

- раскрыть характер борьбы внутри РКП(б) между сторонниками различных подходов в политике по отношению к старой интеллигенции (коммунистическими ортодоксами, прагматиками-центристами и большевистскими либералами), определить их персональный состав и социальную базу, влияние на формирование политики и конкретные судьбы представителей интеллигенции;

- определить факторы мотивации профессиональной и политической деятельности российской интеллигенции;

- раскрыть причины конфронтации между большевистским руководством и интеллигенцией;

- обозначить сферы деятельности власти и интеллигенции, в которых сотрудничество между ними осуществлялось наиболее конструктивно;

- наметить перспективные направления дальнейших исследований взаимоотношений власти и интеллигенции.

При определении термина интеллигенция автор опирался на социально-классовый, образовательный и культурно-личностный критерии, которые характеризуют этот феномен. Представители интеллигенции выполняют общественную функцию духовного производства, хранения и распространения его результатов, имеют, как правило, высшее образование, осознают специфические интересы своего социального слоя, потребности национально-государственного и мирового развития. Классификация (выделение слоев, групп или т.н. отрядов) отражает внутреннюю структуру интеллигенции, которая соответствует сферам профессиональной деятельности  ее представителей.

Объектом исследования являются взаимоотношения представителей власти и интеллигенции, партийно-советского аппарата с одной стороны, и общественных организаций, объединений, союзов, печатных изданий интеллигенции - с другой.

Предметом диссертационного исследования является изучение процесса формирования государственной политики по отношению к интеллигенции. Выбор в качестве предмета анализа отдельных профессиональных отрядов и объединений интеллигенции, а также ее конкретных представителей был определен автором исходя из их значительного общественного влияния, представлявшего непосредственную угрозу для удержания большевиками государственной власти, из заявленных целей исследования, учета репрезентативности источников. После введения новой экономической политики РКП(б) сконцентрировала внимание преимущественно на тех профессиональных отрядах и группах, от которых зависела переориентация идеологических установок, мировоззренческих ценностей самой интеллигенции и всех общественных слоев в советско-коммунистическом направлении - сменовеховцах, литераторах, научно-педагогической, а также технической интеллигенции, которая была приоритетным объектом влияния в связи с задачей восстановления и развития промышленности.

Хронологические рамки исследования (октябрь 1917-1925 г.) определяются тем, что в этот период формировались основы политики правящей партии по отношению к интеллигенции - от захвата государственной власти  до принятия  постановления ЦК РКП(б) О специалистах в 1925 г. - наивысшей точки либерализации политики по отношению к интеллигенции

Территориальные рамки очерчены в соответствии с логикой работы, охватывают территорию советской России, но, главным образом, Петроград и Москву, как основные центры сосредоточения органов государственной власти и интеллигенции, которая отличалась активной общественной деятельностью. Включены также Берлин, Париж, Прага, Харбин - города, где проживала значительная часть эмигрировавшей интеллигенции.

Методологическая основа исследования. В концептуальном плане автор использовал подход евразийцев о неоднозначном влиянии иноземной политической культуры на общественное развитие России, славянофильские идеи о необходимости культурно-исторической преемственности в развитии православно-славянской цивилизации, а также положения западников, согласно которым динамичное и гармоничное становление российского социума невозможно без сохранения прав и свобод личности.

Принцип историзма является в работе основополагающим.  Он позволяет рассмотреть формирование партийно-государственной политики как процесс, который имел свою внутреннюю логику, проанализировать обстоятельства, в которых принимались решения, и их практическое осуществление.

В наибольшей степени приблизиться к истине позволяет принцип объективности. Он дает возможность выявить самые разнообразные, в том числе, и взаимоисключающие тенденции общественного развития (демократическую и тоталитарную) в исследуемый период, ориентирует на творческий поиск баланса интересов представителей власти и интеллигенции. 

Особое значение эти принципы имеют в силу значительной в прошлом идеологизации темы. Их реализация в работе достигается использованием следующих методов. Историко-генетический метод применен для выявления наиболее значимых факторов, которые повлияли на эволюцию государственной политики по отношению к интеллигенции.

При анализе позиций и конкретных программ деятельности, выдвинутых наиболее авторитетными представителями  власти и интеллигенции, автор опирался на возможности историко-сравнительного метода. Большое значение  для выявления причинно-следственных связей имеет историко-системный метод. Прежде всего, это касается влияния идеологических установок большевиков на формирование политики, обусловленности общественно-политической позиции и мотивации деятельности интеллигенции системой ее мировоззренческих ценностей. Он же позволяет представить интеллигенцию как целостный социально-культурный феномен, а партийно-государственное руководство, соответственно, как социально-административный феномен общественной жизни.

Историко-типологический метод применен для выявления внутри большевистской элиты разных позиций, групп - коммунистических либералов, центристов и ортодоксов, которые выступали за различные варианты политики по отношению к интеллигенции. Проблемно-хронологический метод использован в целях достижения последовательности, логичности и полноты исследования.

Источниковая база. Основную группу источников составляют документы центральных органов правящей партии, в которых нашла отражение выработка и реализация политики РСДРП(б)-РКП(б) по отношению к интеллигенции с октября 1917 г. до середины 1920-х гг. (опубликованные материалы VIII - XIV партийных съездов, конференций, пленумов, совещаний ЦК РСДРП(б) - РКП(б)).

В фондах Российского государственного архива социально-политической истории наиболее важный источниковый массив составляют неопубликованные делопроизводственные документы. Среди них: протоколы заседаний Политбюро ЦК РСДРП(б) - РКП(б) и приложения к ним, в том числе решения, находящиеся в т.н. лособых папках (Ф. 17. Оп. 3). В них нашла отражение деятельность практически всех крупных государственных деятелей, которые участвовали в формировании и реализации партийно-государственной политики по отношению к интеллигенции - В. И. Ленина, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого, А. В. Луначарского, Ф. Э. Дзержинского, М. Н. Покровского.

Значимыми для диссертационного исследования являются произведения, выступления, мемуары и другие документы видных деятелей РСДРП(б)- РКП(б) и советского государства, которые непосредственно занимались разработкой и реализацией политики по отношению к интеллигенции. Эта группа источников позволяет проследить эволюцию их взглядов на протяжении рассматриваемого периода. Документы частично опубликованы, однако следует отметить, что произведения многих отстраненных от политического руководства И.В. Сталиным во второй половине 1920-х гг. и позднее репрессированных политических деятелей РКП(б) (Н. И. Бухарина, Г. Е. Зиновьева, Е. А. Преображенского, Л. Д. Троцкого и других) до второй половины 1980-х гг. находились в спецхранах и не использовались историками, публикации их произведений конца 1980-х - 1990-х гг. отличались фрагментарностью.

По-новому позволяют взглянуть на политику власти по отношению к интеллигенции в годы революции и Гражданской войны неопубликованные решения пленумов ЦК партии такие, как: Об объединении книгоиздателей, О прессе, О красном терроре и лозунгах, О формах слияния Пролеткульта с Наркомпросом,  О компетенции ВЧК, О применении амнистии (Ф. 17. Оп. 2). Это прежде всего касается форм контроля органов государственной власти за проявлениями общественно-политической активности интеллигенции.

Документы отдела агитации и пропаганды ЦК РКП(б) (1921-1925 гг.) (Ф. 17. Оп. 60) раскрывают содержание политики в отношении средств массовой информации того времени, финансируемых правительством газет и журналов, литературно-публицистических и художественно-литературных изданий и издательств. Богатый материал содержится в фондах редакций газет Правда, Известия, Новый мир, Накануне; издательств Красная новь, Безбожник у станка, Красный архив. Театр и студия, Вестник искусства. В материалах фонда отражена деятельность отдела агитации и пропаганды ЦК РКП(б) по обследованию и инспекциям вузов, участию в приемных комиссиях в 1922-1924 гг., когда был взят курс на пролетаризацию учебных заведений.

Представляют значительный интерес документы и материалы бюро секретариата ЦК РСДРП(б)-РКП(б) за рассматриваемый период (Ф. 17. Оп. 113). В них нашла отражение подготовка важнейших политических решений: ло специалистах, ло помощи голодающим и участии в ней представителей интеллигенции, ло высшей школе, ло политике партии в области художественной литературы и ряд других.

Из неопубликованных и впервые вводимых в научный оборот источников этой группы использованы докладные, служебные записки, распоряжения и так называемые предложения В. И. Ленина, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого, Н. И. Бухарина, Ф. Э. Дзержинского, Н. Н. Крестинского, А. В. Луначарского, В. М. Молотова, Е. А. Преображенского, А. И. Свидерского, И. С. Уншлихта, Я. А. Яковлева, которые выносились для обсуждения на заседания Политбюро и пленумов ЦК РСДРП(б)-РКП(б), коллегии ВЧК-ОГПУ и коллегии Наркомпроса.

В материалах секретного отдела бюро секретариата ЦК РКП(б) (1919 - 1925 гг.) ( Ф. 17. Оп. 85)  автора диссертационного исследования прежде всего интересовали те документы, которые оказали влияние на судьбы тысяч рядовых тружеников интеллектуального труда и выдающихся представителей интеллигенции - А. М. Горького, А. А. Блока, В. Г. Короленко. Однако по причине политической целесообразности они были засекречены и до настоящего времени находятся в так называемых лособых папках. Это прежде всего переписка В. И. Ленина, Ф. Э. Дзержинского и И. С. Уншлихта по поводу возможных последствий эмиграции известных российских литераторов.

Реализация партийно-государственной политики среди творческой интеллигенции нашла отражение в документах  фракции ЦК РКП(б) Всероссийского союза работников искусств (Ф. 103. Оп. 1).

Отдельную группу источников составили делопроизводственные материалы высших органов советской власти. Это протоколы  Совета Народных Комиссаров (Ф. 19. Оп. 1) и малого СНК (Ф. 19. Оп. 2), протоколы Совета труда и обороны, приложения к ним (служебные записки, отчеты руководителей наркоматов и ведомств, характеристики и т.д.) ( Ф. 19. Оп. 3). Их анализ позволил выяснить взаимосвязь принятия партийных и правительственных решений, проследить как партийные установки трансформировались в практику социалистического строительства.

Большую группу источников составили документы различных звеньев государственного аппарата. В работе привлечены опубликованные частично обследования Наркомпроса и Главпрофобра высших учебных заведений.

Из фондов Государственного архива Российской Федерации были изучены материалы Наркомпроса (Ф. А-2306) и Главного управления профессионально-технического образования - Главпрофобра (Ф. А-1565), который осуществлял руководство высшими и средними специальными учебными заведениями. Это протоколы и стенограммы совещаний, отчеты с мест и доклады работников центрального аппарата, служебные записки, характеристики, циркуляры. Наибольший интерес вызывают отчеты секций уездных и губернских комитетов, которые позволили увидеть положение дел на местах, протоколы совещаний и съездов профессиональных союзов интеллигенции, в ходе проведения которых проявилось различие подходов представителей власти и преподавателей к реализации принципов профессионального образования в советской России.

На основании протоколов заседаний и документов рабоче-крестьянской инспекции показаны материальные условия существования интеллигенции (Ф. 4085. Оп. 1).

Значительную группу документов составили материалы профессиональных организаций интеллигенции, в которых нашло отражение отстаивание инженерами, учителями, врачами, научными работниками своих профессиональных интересов. Это протоколы, стенограммы заседаний первичных организаций, съездов интеллигенции, переписка с партийными, советскими, профсоюзными органами (Ф. 5490. Оп. 1;  Ф. 5508. Оп. 1;  Ф. 5548. Оп. 1,3; Ф. 5588. Оп. 1).

Несомненный интерес представляют введенные в научный оборот документы ГАРФ (фонд Русского заграничного исторического архива) Это уставы эмигрантских организаций: Общества помощи русским гражданам в Берлине, кооператива Русская колония в Берлине, переписка с эмигрантами о выдаче им ссуд и пособий и о снабжении продовольствием и одеждой, протоколы заседаний Комитета по делам русских беженцев в Германии (Ф. Р-6007). Материалы фонда наглядно свидетельствуют об исключительно тяжелом материальном и морально-психологическом положении подавляющей части эмигрантов, среди которых осуществляла свою деятельность сменовеховская группа и редакция газеты Накануне.

Деятельность русской эмигрантской интеллигенции по оказанию помощи в ликвидации голода в России в 1921-1922 гг. исследована на основании фондов Комитета помощи голодающим в России при союзе русских студентов в Чехословацкой Республике (Ф. Р-5920), Русского общественного комитета во Франции помощи голодающим в России (Ф. Р-5877). Уставы, протоколы заседаний бюро комитетов и их секций (финансовой, агитационно-пропагандистской, театрально-художественной и др.) позволяют судить о том, какой широкий размах приняла эта работа и насколько различными были подходы к оказанию помощи у русской эмигрантской интеллигенции и гуверовской Amеrican Relive Administration (ARA).

Также использованы протоколы заседаний  Русского телеграфного агентства и бюро печати в Праге (Ф. Р-6139), руководимого П. Б. Струве, редакционные материалы парижских газет Последние новости (П. Н. Милюкова) (1918 - 1925 гг.), Воля России (1920-1922 гг.), берлинской газеты Руль (В. Д. Набоков, И. В. Гессен). Выбор этих изданий автором определялся тем, что именно они на протяжении первой половины 1920-х гг. вели непримиримую борьбу со сменовеховцами.

Из материалов периодической печати изучены и использованы: газеты Правда, Известия ВЦИК (1917 - 1925 г.), Новый мир (1921 г.), Накануне (1922-1924 гг.); а также журналы: Печать и революция (1921-1925 гг.), Культура и жизнь (1922 г.), Красная новь (1921-1925 гг.), Спутник коммуниста (1920-1925 гг.), Коммунистический Интернационал (1919-1925 гг.), Коммунистическая революция (1920-1925 гг.).

Особое место среди общественно-политических и литературно-художественных изданий занимает журнал Новая Россия (1922 г.) - Россия (1922-1926 гг.). Содержание публикаций в нем отражает попытки представителей русской интеллигенции (А. М. Горького, С. С Лукьянова, С. Андрианова, Н. Ашешова, В. Г. Тана, А. З. Лежнева) помочь власти избавиться от революционного догматизма, а старой интеллигенции - адаптироваться к жизни в советской России. 

Интересная информация о жизни интеллигенции и ее общественно-политической позиции во время октябрьских событий 1917 г. и в первые месяцы советской власти содержится в газетах: Русские ведомости, Речь, День, Воля народа, Новое время, Петроградская газета, Петроградский листок и др.

Особую группу источников, использованных в диссертации, представляют опубликованные в советской России и за границей публицистика, а также материалы личной переписки представителей интеллигенции. Выбор был остановлен на тех авторах, которые являлись ее идеологами: Н. В. Устрялов, П. Н. Милюков, Г. П. Федотов, С. А. Аскольдов, Н. А. Бердяев, С. А. Булгаков, А. С. Изгоев, П. Б. Струве, Ю. В. Ключников, А. В. Бобрищев-Пушкин, С. С. Лукьянов, С. С. Чахотин, Ю. Н. Потехин, Г. Л. Кирденцов, Б. В. Дюшен, А. Н. Толстой и др.

Научная новизна исследования.

1. Определены факторы влияния мировоззренческих ценностей интеллигенции (патриотизм, демократизм, профессиональная этика, отстаивание чести и достоинства личности) на ее общественно-политическую позицию и профессиональную деятельность и доказано, что именно они обусловили сопротивление интеллигенции большевикам на начальном этапе революции, а затем повлияли на изменение политики большевиков по отношению к этому слою в годы НЭПа.
2. Выявлено, что специфический характер борьбы внутри большевистской элиты был обусловлен ее политической неоднородностью (наличием в ней коммунистических либералов, центристов и консерваторов-ортодоксов).

Установлен персональный состав каждой из выделенных групп: коммунистические либералы или так называемых мягкие коммунисты - представители культурной политики: А. М. Горький, А. В. Луначарский, Л. Д. Троцкий, Г. М. Кржижановский, А. К. Воронский, Н. А. Семашко, П. П. Малиновский, М. М. Литвинов, Г. В. Чичерин, Н. Н. Крестинский, Л. С. Сосновский (с некоторыми оговорками - В. П. Полонский,  М. В. Фрунзе, в последние 2-3 года жизни Ф. Э. Дзержинский);  центристы: В. И. Ленин, И. В. Сталин, А. И. Рыков, К. Б. Радек, Д. И. Курский, Н. Л Мещеряков, А. С. Бубнов, Н. В. Осинский, В. А. Смолянинов, Н. П. Горбунов, И. И. Скворцов-Степанов, А. И. Свидерский, В. Я. Чубарь, И. И. Ионов, В. А. Быстрянский, Н. М. Шверник; жесткие коммунисты - Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, Ю. М. Стеклов, М. М. Лашевич, И. С. Уншлихт, А. Г. Шляпников, М. Н. Покровский, Е. А. Преображенский, Я. А. Яковлев, В. Н. Яковлева, Е. А. Ликенс, А. К. Тимирязев, М. Н. Томский. Борьба между обозначенными группами принимала формы внутрипартийного соперничества, укрепления личного влияния в партии, создания блоков и коалиций, которые персонально не совпадают с утвердившимися в исторической литературе. Обосновано, что утверждение культурной политики по отношению к интеллигенции стало следствием фактического союза коммунистических либералов и центристов против сторонников жесткого курса в руководстве РКП(б) (так называемых ортодоксов).

4. Выявлено, что каждая из отмеченных групп в партии имела свою фактическую программу деятельности по отношению к интеллигенции: ортодоксы - никаких уступок интеллигенции, подавление всех проявлений ее активности в экономике, политике, культуре, науке, образовании, литературе и искусстве; прагматики выступали за разумные компромиссы, при которых учитывалась часть интересов интеллигенции: повышение уровня материального благосостояния, относительная свобода в научной и культурной деятельности, в литературе и искусстве; либеральные деятели РКП(б) рассматривали свой курс как долгосрочную перспективу общественного развития, при которой старая интеллигенция полностью восстановит свой дореволюционный социальный статус в новых условиях, а потребности общественного развития повернут эволюцию СССР в демократическом направлении и приведут к созданию двух - двух с половинной партийной системы.

5. Определена социальная база политических течений  большевистской элиты. Ортодоксы опирались на малообразованные массы города и деревни, преимущественно люмпен-пролетарские элементы, которые были восприимчивы к радикальным лозунгам и средствам ведения политической борьбы. Центристы имели большое влияние среди партийных и советских аппаратчиков всех уровней, средние слои города и деревни, ориентированные на традиционные ценности русской культуры, уставшие от войн и революций и стремившиеся к стабильности в обществе. Коммунистические либералы опирались на подавляющую часть старой интеллигенции в советской России, сторонников нэпа в городе и деревне.

6. Сделан вывод о том, что центристы манипулировали общественным мнением в стране с помощью коммунистических ортодоксов и либералов. Первые использовались в роли жупела в полемике с несговорчивой частью интеллигенции, а вторые вселяли надежду на скорую перспективу демократизации большевистской власти.

8. Введена в научный оборот классификация, согласно которой все мотивационные факторы деятельности интеллигенции разделяются на внешние (репрессии, экономическое принуждение и т. д.) и внутренние (личностные - патриотические настроения, демократические убеждения, защита профессиональных интересов, чести и достоинства и др.). Несмотря на то, что большевики эмпирическим путем пришли к пониманию значения мировоззренческих ценностей интеллигенции для ее эффективной профессиональной деятельности, им не удалось их в полной мере реализовать. Главными причинами этого были: низкий культурно-образовательный уровень подавляющей части партийцев и особенности марксистского учения (экономическая детерминация общественной жизни). 

8. Предложено отказаться от про- и антикоммунистического подходов в исследованиях, априорно признав историческую обусловленность в деятельности всех противоборствующих субъектов российской истории.

9. Сделаны выводы относительно перспективных направлений научного поиска. В настоящее время актуализировались проблемы изучения формирования политики по отношению к следующим группам интеллигенции: государственникам, космополитам, представителям русской диаспоры за границей и национальных меньшинств в Российской Федерации.

Практическая значимость работы определяется тем, что исследование обозначенных проблем находится в русле выявившихся в последнее время актуальных направлений в изучении истории российской интеллигенции и будет способствовать извлечению уроков из нашего исторического прошлого, содействовать разработке современной политики по отношению к интеллигенции, которая отвечает задачам создания новой российской государственности. Выводы исследования будут способствовать преодолению сложившихся в отечественной исторической науке и общественном сознании стереотипов конфронтации на классовой, политико-идеологической и культурно-психологической основе, формированию толерантности политических деятелей и рядовых граждан России, выработке взвешенных оценок исторического прошлого.

Результаты и фактический материал исследования могут быть использованы в учебном процессе, в лекционных курсах по истории России, спецкурсах по истории русской интеллигенции, интеллигентоведению и элитологии.

Апробация исследования. Выносимые на защиту положения диссертации прошли научную апробацию в:

• межвузовском центре Российской Федерации Политическая культура интеллигенции, ее место и роль в истории Отечества, межвузовском центре гуманитарного образования по политологии, политической культуре и мировой политике, научно-исследовательском институте интеллигентоведения (ИвГУ, Иваново) в качестве докладов на пленарных заседаниях в 2000-2004 гг., сообщений в 1994-1999 и 2005-2006 гг.;
• научно-исследовательском институте русской культуры  и межвузовском центре ХХ век в судьбах интеллигенции (УрГУ, Екатеринбург) (2000, 2001 и 2004 гг.);
• институте истории (СО РАН, Новосибирск) в 2000 г.;
• центре региональных и трансграничных исследований (ВоГУ, Волгоград) (2003г.).

Основные положения работы нашли отражение в двух монографиях и более чем в пятидесяти печатных работах общим объемом 60 печатных листов, из них две статьи в изданиях ВАК.

Структура работы определена в соответствии с задачами исследования. Она состоит из введения, трех глав (каждая из которых разделена на три параграфа), заключения, списка источников и литературы.

Во введении обосновывается научная и политическая актуальность темы, степень ее научной разработанности, определяется объект и предмет, цель и задачи, хронологические рамки, географические границы, методология, композиция работы и ее обоснование, круг источников и их характеристика, показана новизна и практическая значимость работы.

В первой главе Государственная политика в период взятия большевиками власти и годы гражданской войны рассматриваются вопросы отношения интеллигенции к новой власти, создания системы управления ее профессиональной деятельностью и разногласия в государственном руководстве, которые появились в результате практической реализации политики по отношению к интеллигенции.

В первом параграфе Система ценностей русской интеллигенции и ее отношение к большевикам анализируются оценки внутренней и внешней политики большевиков представителями интеллигенции, их печатными органами, профессиональными организациями в период захвата государственной власти. На обширном фактическом материале показано, что отрицательное отношение к большевикам было вызвано: патриотическими настроениями русской интеллигенции, ее демократическими традициями, убеждениями, защитой профессиональных интересов, чести и достоинства от посягательств представителей большевистской власти, стремлением защитить себя от физического истребления. Для русской интеллигенции оказалась неприемлемой система ценностей большевиков, которые в борьбе за власть принесли в жертву интересы отечества, достижения цивилизованного демократического устройства, разжигали классовую ненависть. В условиях октябрьского государственного переворота эти факторы играли первостепенную роль по сравнению с ухудшением материального положения интеллигенции в первые месяцы советской власти. Свое неприятие политики большевиков и сопротивление ей русская интеллигенция рассматривала как выполнение своего профессионального, гражданского и патриотического долга. Большевистская элита в этот период оказалась не в состоянии объективно оценить реакцию русской интеллигенции и значимость ее интеллектуального потенциала для советской власти.

Во втором параграфе Создание политико-правовой основы управления профессиональной деятельностью интеллигенции анализируются: 1) оценки, которые давались русской интеллигенции наиболее видными представителями партийно-государственного руководства (В. И. Лениным, Г. Е. Зиновьевым, В. М. Володарским и др.); 2) методы подавления общественно-политической активности русской интеллигенции (лишение продовольственных карточек, аресты по необоснованным доносам и в качестве заложников, выселения из квартир и т.д.); 3) мероприятия власти по организации тотального контроля за деятельностью общественных организаций интеллигенции; 4) создание системы политико-правового регулирования профессиональной деятельности интеллигенции; 5) попытки налаживания так называемых каналов обратной связи с интеллигенцией.

Отмечено, что оценки, данные представителями большевистской элиты интеллигенции, были продиктованы: стремлением любой ценой удержать власть, не допустить усиления влияния интеллигенции в обществе, сохранить контроль над вовлеченными в революцию массами малообразованного населения. Различия в методах подавления лэксплуататорских классов и интеллигенции не существовало. С момента захвата большевиками государственной власти интеллигенция находилась на положении поднадзорного, была лишена каких бы то ни было прав, ее общественные организации и печатные органы закрывались. Революционные суды выносили приговоры о расстрелах, выселении из квартир представителей интеллигенции, руководствуясь революционным правосознанием и политической целесообразностью. В условиях отсутствия не только старых форм судопроизводства, но и фактического невыполнения на местах даже тех нормативно-правовых актов, которыми новая власть пыталась вытеснить наиболее негуманные формы классовой борьбы (когда основанием для расстрела был не состав преступления, а социальная принадлежность обвиняемых), обращение к руководителям партии и государства стало единственной возможностью чего-то добиться в отстаивании своих прав. Это обстоятельство использовали В. И. Ленин, Н. И. Бухарин, А. В. Луначарский и другие деятели для публикации в печати писем-обращений представителей интеллигенции и своего разъяснения  наиболее острых вопросов, которые волновали интеллигенцию.

В третьем параграфе Разногласия в партийно-государственном руководстве между центристами, сторонниками УкультурнойФ и Увоенно-коммунистическойФ политики акцентировано внимание на полемике внутри РКП(б) по вопросу об отношении к интеллигенции. Обоснована классификация большевистской элиты на левацки настроенных ортодоксов, прагматиков-центристов и представителей либерального течения. Сделан вывод, что во властвующей элите на протяжении 1918-1921 гг. происходил пересмотр прежних представлений о приоритетах государственной политики  по отношению к интеллигенции. Это было связано в первую очередь с поиском наиболее эффективной модели управления интеллигенцией, стремлением максимально направить ее силы на укрепление советской государственности. При этом в ходе публичных дискуссий сторонники культурной политики пытались опереться на обладающие относительно высоким культурно-интеллектуальным потенциалом элементы внутри РКП(б), а также тех представителей интеллигенции, которые понимали, что продолжение тактики саботажа, бойкотов и политических демаршей против советской власти бесперспективно и может привести к ужесточению курса. Сторонники военно-коммунистических методов опирались на ортодоксально настроенных коммунистов, которые рассматривали взаимоотношения советской власти и интеллигенции через призму классовой борьбы и подавления классово-чуждых элементов. Они широко использовали при этом социальную демагогию и при обращении к рабоче-крестьянским массам утверждали, что политика их оппонентов - так называемых мягких коммунистов - направлена на отстранение рабочих и крестьян от управления государством. Прагматики-центристы сделали внутрипартийные разногласия достоянием гласности, чтобы интеллигенция стала свидетелем внутрипартийной полемики, убедилась, что ее интересы обсуждаются и отстаиваются в руководстве РКП(б) и пошла на более тесное сотрудничество с либеральной частью большевистской элиты. Следствием этой политики стало укрепление позиций центристов и большевистских либералов в РКП(б).

Наряду с проводимой большевиками внутренней политикой, на поворот интеллигенции к советской власти повлиял также ряд других факторов. Победа в Гражданской войне развеяла надежды на ее скорое падение. Советская власть получила признание тех государственников из числа интеллигенции, которые считали сильное и независимое государство обязательным условием возрождения России.

Во второй главе Эволюция политики по отношению к интеллигенции в 1921 - 1922 гг. анализируется переосмысление интеллигенцией своих прежних оценок общественной жизни и существующего строя в связи с переходом к нэпу, отмечено утверждение новых элементов в политике партии по отношению к интеллигенции, зафиксированы проявления ее общественной активности и попытки участия в демократизации страны, а также реакция на них партийно-государственного руководства. Исследуются поиски компромиссов между властью и научно-педагогической интеллигенцией. Рассмотрены причины и организация высылки антисоветской интеллигенции в 1922 г., определены мотивы, по которым отбирались кандидаты, основания для отмены депортации, изменения в законодательстве РСФСР и организации работы ОГПУ.

В первом параграфе Изменение политики в связи с переходом к НЭПу рассматривается позитивное влияние факторов, которые изменили отношение части интеллигенции к советской власти: ограничение полномочий ВЧК-ОГПУ, более либеральные формы судопроизводства, расширение прав личности, снятие ограничений при регистрации изданий и публикации материалов в печати, принятие жестких мер по пресечению спецеедства, анализируются попытки Политбюро ЦК выявить талантливых литераторов, которым партия изыскивала возможность оказания материальной помощи. Эти изменения общественно-политической жизни нашли поддержку интеллигенции как в России, так и за границей, зародили надежды на дальнейшее развитие советского строя в демократическом направлении.

Во втором параграфе Взаимоотношения РКП(б) и научно-педагогической интеллигенции анализируются конфликты представителей власти и вузовской интеллигенции, ужесточение требований к ней, нагнетание большевиками обстановки нетерпимости между коммунистическими ячейками рабфаков и администрациями вузов. Большое внимание уделено попыткам вузовской профессуры содействовать получению продовольственной помощи из-за границы, а также противостоянию основных оппонентов: коммунистических либералов (А. В. Луначарский, Л. Д. Троцкий), коммунистических ортодоксов (Е. А. Преображенский, М. Н. Покровский) и прагматиков-центристов (В. И. Ленин, И. В. Сталин, В. М. Молотов, А. И. Рыков). Выявлены причины, по которым, несмотря на количественный перевес сторонников жесткого курса на ХI съезде РКП(б), возобладала линия коммунистических либералов и центристов. Показано, каким образом партийная и советская печать, коммунистические ячейки рабфаков оказывали морально-психологическое воздействие на профессуру, власти стремились разрушить консолидированную позицию вузовской интеллигенции по проблемам развития науки и образования в советской России. В результате борьбы трех основных течений в большевистской элите начал складываться фактический альянс коммунистических либералов и центристов, благодаря чему общий вектор был направлен на то, чтобы, избегая конфликтов с профессурой, тем не менее, вопреки мнению подавляющего большинства преподавателей высшей школы, переориентировать ее на обслуживание интересов новой власти. С этой целью от руководства высшей школой отстранялись сторонники жесткого курса, классовая нетерпимость которых являлась источником постоянных конфликтов с профессурой, снижала эффективность ее профессиональной деятельности. Новый политический альянс стремился к поиску компромиссных решений, использовал диалог, конструктивные обсуждения требований профессуры и призывал ее устранять вузовские проблемы не путем забастовок, а в советском законодательном порядке, обещая, что в этом случае будут удовлетворены ее законные требования. Вместе с тем основная стратегическая линия в политике оставалась прежней: Политбюро через органы ГПУ внимательно наблюдало за настроениями интеллигенции, не позволяло ей создавать свои общественные организации (даже для оказания помощи голодающим в 1921-1922 гг.).  Либерально-прагматический альянс выступил решительным противником автономии высшей школы: установил жесткий классовый отбор при поступлении в вузы, лишил профессуру права конкурсного отбора способной молодежи независимо от ее классового происхождения, из стен высшей школы отчислялись студенты  непролетарского происхождения, поступающая в вузы молодежь идеологически обрабатывалась, чтобы не попасть под влияние буржуазной интеллигенции. Более того, власть ставила перед студентами задачу перевоспитания старой вузовской профессуры.

В третьем параграфе Организация высылки идеологов антисоветской интеллигенции из России в 1922 г. показаны истоки конфликта власти и инакомыслящей интеллигенции, невозможность для большевистской элиты в условиях нэповской гласности успешно состязаться в полемике с ее антисоветскими идеологами. Большое внимание уделено анализу участия представителей большевистской интеллектуальной элиты (В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, Е. А. Преображенский, Д. И. Курский, Ф. Э. Дзержинский), рядовых организаторов и исполнителей акции (И. С. Уншлихт, В. Н. Манцев, И. Ф. Решетов, Н. И. Зарайский и др.) в организации высылки. Диалог либерально-прагматического альянса с вузовской интеллигенцией показал, что она сохраняет внутреннее неприятие советской власти. Ее идеологи генерировали и пропагандировали взгляды,  не совместимые с коммунистической доктриной и составлявшие ей конкуренцию в сфере общественного сознания, что представляло угрозу политической монополии РКП(б) в обществе. Это вынудило большевистскую элиту пойти на такой радикальный шаг, как высылка за  границу представителей антисоветской интеллигенции. В акции принимали участие значительные интеллектуальные силы РКП(б) (члены Политбюро, сотрудники ГПУ, работники Наркомпроса, партийные литераторы и публицисты), которые давали свои экспертные заключения о кандидатах на высылку. Однако во время проведения операции из-за некомпетентности и личной непорядочности информаторов были арестованы и вполне лояльные к власти люди. Пересмотр дел, осуществленный лично Ф.Э. Дзержинским, который руководил соответствующей комиссией, позволил внести ряд корректив в списки высылаемых и наказать виновных в предоставлении недобросовестной информации. На выбор формы пресечения антисоветской деятельности повлиял и международный фактор. В первой половине 1920-х гг. советская власть добивалась признания на международной арене и не хотела обострять отношения с иностранными государствами, осуществляя репрессии ученых, обладавших мировой известностью. В результате депортации российская интеллигенция была лишена своих признанных идейных лидеров, а партийно-государственное руководство получило возможность заниматься переустройством общества в условиях, когда наиболее непримиримые и образованные противники советской власти оказались за границей.

В третьей главе Разработка партийно-государственной политики по отношению к интеллигенции в 1922 - 1925 гг. основное внимание сосредоточено на формах привлечения литераторов к сотрудничеству с советской властью, государственной политике по отношению к сменовеховству и созданию условий для эффективной работы технической интеллигенции.

В первом параграфе Привлечение литераторов к сотрудничеству с советской властью анализируется политическая ситуация в Советской России после окончания Гражданской войны, снятия ограничений на издательскую деятельность с введением  нэпа, высылки 1922 г., процесса по делу левых эсеров. В этих условиях влияние литераторов на общественное мнение многократно возросло. В партии по вопросу о развитии литературы в СССР существовали различные точки зрения, которые тяготели к трем вышеназванным течениям в большевистской элите. Исследуется процесс выработки единой партийной политики по вопросам развития литературы, показан персональный вклад Л. Д. Троцкого, А. В. Луначарского, А. К. Воронского, которые выступили с поддержкой молодых и уже зрелых литераторов, ставших впоследствии классиками отечественной литературы советского периода (А. А. Ахматовой, А. Т. Аверченко, М. А. Булгакова, В. В. Вересаева, С. А. Есенина, Б. А. Пильняка, М. С. Шагинян, В. Иванова, и др.). Большое внимание уделено организации издательств, литературных обществ, формам материальной и моральной поддержки поэтов и писателей; исследуется механизм литературной критики и мониторинга, который осуществлялся Политбюро ЦК РКП(б) за всей издававшейся в Советской России и за границей литературой. Анализируются позиции коммунистических ортодоксов (так называемый ревнителей пролетарской культуры), сторонников неограниченной свободы творчества и представителей фактически сложившегося альянса коммунистических либералов и прагматиков в большевистской элите, литературная полемика между ними. Отмечено, что одержавшие победу во внутрипартийной борьбе  члены альянса либералов-прагматиков стали реализовывать политику, которая ограждала талантливых литераторов от морального террора ревнителей пролетарской культуры. Благодаря культурно-образовательному уровню А. В. Луначарского, К. А. Воронского, Л. Д. Троцкого, В.П. Полонского, а также единой позиции по вопросам развития литературы, которую заняли Н. И. Бухарин, И. В. Сталин, Н. Л. Мещеряков,  Я. А. Яковлев, К. Б. Радек (несмотря на расхождения во мнениях по другим вопросам), удалось добиться оптимального сочетания интересов РКП(б) и российских литераторов: руководство страны смогло привлечь к сотрудничеству в партийных и советских изданиях талантливых поэтов и писателей, оказывая на них влияние, главным образом, с помощью литературной критики, предоставив им осуществлять свою деятельность в относительно спокойной обстановке, не подвергая их идеологическому диктату и репрессиям со стороны власти, что неизбежно отразилось на их творчестве. Появление новой советской литературы было связано с пониманием культурно-интеллектуальной элитой РКП(б) особенностей психологии художественного творчества, менталитета российских поэтов и писателей и учета этих факторов в выработке и реализации политики.

Во втором параграфе Государственная политика по отношению к сменовеховству рассматривается использование партийно-государственным руководством лидеров этого течения и их идей для разложения антисоветской интеллигенции в России и за границей и возвращения на родину эмигрировавших в годы Гражданской войны. Анализируются истоки сменовеховства, его основные идеи, эволюция взглядов и деятельности его представителей. Изучается его оценка  большевистской элитой, рассматривается налаживание контактов Политбюро ЦК РКП(б) с лидерами сменовеховства, координация их усилий в борьбе за укрепление русской государственности, финансирование и контроль за издательской деятельностью сменовеховцев со стороны высшего партийно-государственного руководства СССР. 

Большевистская элита обратилась к идейным новациям среди самой интеллигенции. Сменовеховство отвечало объективным потребностям развития России, оно имело свои корни в психологии и менталитете русской интеллигенции, отвечало ее устремлениям. В нем имели место реставраторские надежды буржуазного перерождения советской власти по мере обретения руководством страны государственного здравомыслия. Однако устряловский вариант, как и сам Н. В. Устрялов, который был слишком независим в суждениях и самостоятелен во взглядах на происходящее в советской России, предусматривал главной задачей перерождение советской власти. К тому же главный центр российской эмиграции, откуда исходила угроза советской власти, находился в Европе. Этим объясняется выбор в качестве опоры для работы среди эмиграции его европейских коллег - Ю. В. Ключникова, Ю. Н. Потехина, С. С. Лукьянова,  С. С. Чахотина, А. В. Бобрищева-Пушкина и др. В результате совместных усилий большевистским лидерам и сменовеховцам удалось решить ряд задач: российская эмиграция была расколота, изменились настроения значительной ее части в сторону лояльности по отношению к советской власти, в советскую Россию удалось вернуть часть эмигрировавшей интеллигенции, которая была необходима для возрождения страны. Государственное руководство пополнило культурно-интеллектуальный потенциал России за счет реэмигрантов сменовеховской ориентации, в значительной степени восполнило недостаток в квалифицированных кадрах для модернизации страны. Несмотря на несовпадение во мнениях относительно будущего развития России, сменовеховцы и разделяющая их взгляды интеллигенция рассчитывали, что им удастся убедить власть в своей правоте. Однако большевистская элита ставила перед собой уже другую задачу - добиться принятия интеллигенцией коммунистической идеологии. Сменовеховство как промежуточный этап свою роль выполнило. Власть стремилась теперь заставить сменовеховцев пересмотреть свои взгляды и в зависимости от этого продолжать опираться на них или устранить их влияние на интеллигентскую общественность.

В третьем параграфе Создание условий для эффективной работы инженерно-технической интеллигенции рассматриваются вопросы согласования интересов ИТР, советской власти и потребностей развития производства. Курс власти на восстановление и развитие отечественной промышленности и подъем уровня культуры производства в условиях острого недостатка квалифицированных работников оказал существенное влияние на политику по отношению к этому слою советского общества. В результате совместной работы с технической интеллигенцией элита РКП(б) отказалась от господствующих в период военного коммунизма негативных оценок инженеров как платных наемников капитала, слуг и лакеев буржуазии и тому подобных; сумела объективно оценить особенности менталитета российской интеллигенции (профессионализм, патриотизм, своеобразный кодекс чести) и, утвердив свое влияние в Политбюро ЦК РКП(б), учесть эти факторы при  выработке политики,  что нашло свое отражение в ряде конструктивных решений (поступление детей ИТР в вузы, обеспечение  литературой, в том числе иностранной, заграничные командировки, контрактная система при найме на работу, системы премий и льгот за своевременную и качественную работу, технические экспертизы проектов, где старой интеллигенции отводилась почетная роль, возможность критиковать недобросовестных работников независимо от их должности и классового происхождения, в том числе и в печати и т.д.). Стремление к учету интересов ИТР достигло своего апогея  в 1925 г., а относительный либерализм политики объяснялся потребностями развития производства и тем, что техническая интеллигенция не претендовала на идеологическое руководство обществом,  а стремилась лишь отстаивать свои профессиональные интересы. В конце 1920-х гг. произошли изменения в политике по отношению к старой российской интеллигенции, был прерван курс, зафиксированный в постановлении ЦК РКП(б) О специалистах в 1925 г. Старая интеллигенция была объявлена козлом отпущения и виновником всех просчетов в экономической сфере.

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы и обобщения, определены перспективные направления дальнейших исследований.

Культурная политика по отношению к интеллигенции, оформившаяся к середине 1920-х гг. стала следствием частичного перехода партийных центристов на позиции большевистских либералов. Это способствовало более эффективному использованию интеллигенции для возрождения России.

В условиях сложившейся в Советской России однопартийной системы только дальнейшая эволюция центристов в обозначенном направлении могла привести к оптимальной консолидации сил для последующего реформирования общества.

Однако упорное сопротивление жестких коммунистов, низкий культурно-образовательный уровень основной массы населения, преобладание военно-коммунистических и люмпен-пролетарских настроений в партийных низах и среди рабочих, внутренняя борьба в руководстве РКП(б) и боязнь буржуазного перерождения привели к тому, что этот наиболее предпочтительный вариант не был реализован. В результате большевистской политики интеллигенция стала утрачивать традиционные для русского общества ценности (долг, честь, совесть, сострадание, милосердие). Они стали заменяться идеологическими суррогатами. Те же, кто сумел сохранить их, оказывались в лучшем случае в положении чудаков, как правило - мягкотелых интеллигентов, которые первыми попадали в категорию классовых врагов.

Тем не менее нельзя отрицать несомненные успехи в реализации коммунистическими либералами государственной политики по отношению к интеллигенции в первые годы НЭПа, выразившейся в профессиональном сотрудничестве основной массы старой интеллигенции с советской властью, в их конструктивных отношениях друг с другом в середине 1920-х гг. Благодаря усилиям коммунистических либералов был реализован компромиссный вариант в политике по отношению к интеллигенции - далеко не самая тяжелая по своим последствиям для интеллигенции альтернатива, следствием чего стал вывод страны из тяжелого положения, в котором она оказалась после Первой мировой и Гражданской войн. Отрицать это можно, только отказавшись от исторической правды в угоду политической и идеологической конъюнктуре, что уже принесло и продолжает приносить огромный ущерб развитию отечественной исторической науки и формированию общественного сознания.

Опыт форсированной модернизации большевиками политической организации общества привел в первой половине 1920-х гг. к созданию в рамках фактически однопартийной так называемой двух - двух с половинной системы, которая не получила своего окончательного оформления в условиях концентрации власти у одного человека (И. В. Сталина). В настоящее время это препятствие для развития демократии отсутствует, и если политические лидеры не хотят остаться в роли статистов, они должны учитывать отмеченную перспективу общественного развития.

Наиболее актуальным в плане дальнейшего изучения представляется исследование: 1) деятельности органов ВЧК-ГПУ в реализации политики по отношению к интеллигенции в Советской России и за границей; 2) полемики, которая велась на страницах про- и антисоветских изданий русской интеллигенции в эмиграции; 3) опыта функционирования общественных организаций русской интеллигенции за границей и возможности его использования в современных условиях применительно к объединениям наших соотечественников, которые после 1991 г. оказались за пределами отечества, но пытаются сохранить в своей среде русский язык и культуру.

Основное содержание диссертации изложено в следующих опубликованных работах:

Монографии

1. Казанин, И. Е. Забытое будущее: советская власть и российская интеллигенция в первое послеоктябрьское десятилетие: монография  / И. Е. Казанин. - Волгоград: ВоГУ, 2001. - 268 с. (15,5 п. л.).
2. Казанин, И. Е. Власть и интеллигенция: (Исторический опыт формирования государственной политики в октябре 1917 - 1925 гг.): монография / И. Е. Казанин. Ц  Волгоград: ВоГУ, 2006. - 362 с. (21 п. л.).

       Статьи в журналах из перечня ВАК

3. Казанин, И. Е. Советская власть и русская интеллигенция: политико-правовые аспекты отношений (октябрь 1917-1919 г.) / И. Е. Казанин // Известия высших учебных заведений. Правоведение. - СПб., 2000. - №5. - С.198-214. (1 п. л.).
4. Казанин, И. Е. Высылка идеологов антисоветской интеллигенции в 1922 г.: политикоЦправовые аспекты / И. Е. Казанин // Известия высших учебных заведений. Правоведение. - СПб., 2004. - № 5. - С. 217-227. (1 п. л.).

Статьи в сборниках и периодических изданиях

5. Казанин, И. Е. Изучение российской интеллигенции: историографические традиции и поиск новых подходов / И. Е. Казанин // Проблемы истории: тезисы докл. и сообщ. научной конф. - Ростов н / Д: НМЦ ФЛогосФ, 1994. - С. 21-23. ( 0,15 п. л. ).
6. Казанин, И. Е. К вопросу о чтении спецкурсов по истории российской интеллигенции в вузе / И. Е. Казанин // Проблемы изучения истории российской интеллигенции и культуры в вузовских исторических курсах: тезисы докл. и сообщ. республиканской науч.-теор. конф. - Иваново: ИвГУ, 1994. - С. 101-102. (0,15 п. л.).
7. Казанин, И. Е. Изучение истории российской интеллигенции в 1920-е гг. (К источниковедческой и историографической постановке проблемы) / И. Е. Казанин // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: тезисы докл. и сообщ. межгосударственной научно-теор. конф. Т. 2. - Иваново: ИвГУ, 1995. - С. 311-313. (0,2 п. л.).
8. Казанин, И. Е., Матвеев Г.А. Изучение истории российской интеллигенции - важнейшее направление гуманизации высшей школы  / И. Е. Казанин // Проблемы формирования исторического сознания: тезисы докл. и сообщ. всероссийской научно-метод. конф. - Ростов н / Д: ИППК РГУ, 1995. - С. 151-154 (0,3/0,15) (в соавт. с Г. А. Матвеев).
9. Казанин, И. Е. К вопросу о деятельности интеллигенции российской провинции в период гражданской войны / И. Е. Казанин // Интеллигенция, провинция, отечество: проблемы истории, культуры, политики: тезисы докл. и сообщ. межгосударственной науч.-теор. конф. - Иваново: ИвГУ, 1996. - С.333-335. (0,2 п. л.).
10. Казанин, И. Е. Отношение прогрессивной российской интеллигенции к Октябрьскому перевороту / И. Е. Казанин // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер.4.: История. Философия. - Вып. 2. - Волгоград: ВоГУ, 1997. - С. 47-55. (0,5  п. л.).
11. Казанин, И. Е. Российская интеллигенция: традиции, новации, приоритетные направления в изучении и преподавании в современной истории России / И. Е. Казанин // Интеллигенция России: традиции и новации: тезисы докл. и сообщ. научно-теор конф. - Иваново: ИвГУ, 1997. - С. 67- 69. (0,2 п. л.).
12. Казанин, И. Е. Власть и интеллигенция в постперестроечной России (к вопросу о разработке концепции патриотического воспитания в современных условиях) / И. Е. Казанин // Мужество защитников Сталинграда - нравственная основа патриотизма молодежи России. - Волгоград: ВоГУ, 1998. - С.60 - 65. (0,3 п. л.).
13. Казанин, И. Е. Нравственные ориентиры и мотивы общественно-политической позиции российской интеллигенции в первые месяцы советской власти / И. Е. Казанин // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настояшее, будушее: тезисы докл. и сообщ. международной науч.-теор. конф. - Иваново: ИвГУ, 1998. - С.387 - 389. (0,2 п. л.).
14. Казанин, И. Е. Российская интеллигенция и формирование гражданского патриотизма / И. Е. Казанин // Патриотическая идея накануне ХХI века: прошлое или будущее России: материалы региональной научно-практической конференции. - Волгоград: Перемена, 1999.  - С. 68-72. (0,3 п. л.).
15. Казанин, И. Е. К вопросу о парадигме деятельности интеллигенции на рубеже  ХХ века / И. Е. Казанин // Интеллигент и интеллигентоведение на рубеже ХХI века: итоги пройденного пути и перспективы: тезисы докл. и сообщ. международной конференции - Иваново: ИвГУ, 1999. С.153-155. (0,2 п. л.).
16. Казанин, И. Е. Некоторые аспекты репрессивной политики советской власти по отношению к русской интеллигенции (октябрь 1917-1919 гг.) / И. Е. Казанин // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер.4.: История. Философия. - Вып. 5. - Волгоград:  Изд-во ВоГУ, 2000. - С. 57-76. (1,5 п. л.).
17. Казанин, И. Е. Российская интеллигенция и преодоление кризиса традиционной парадигмы образования советского общества / И. Е. Казанин // Культура и интеллигенция сибирской провинции  в ХХ веке: теория, история, практика: материалы межрегиональной научной конф. -  Новосибирск: РАН СО институт истории, 2000.  - С. 155-157. (0,2 п. л.).
18. Казанин, И. Е. Открытое общество и перспективы трансформации деятельности русской интеллигенции / И. Е. Казанин // Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: тезисы докл. Всероссийской конф. - Екатеринбург: УрГУ, 2000. - С. 52-53. (0,2 п. л.).
19. Казанин, И. Е. Власть и интеллигенция в России после Октября: Некоторые аспекты репрессивной политики в контексте междисциплинарного подхода / И. Е. Казанин //  Генезис, становление и деятельность русской интеллигенции: междисциплинарный подход: тезисы докл. Международной научно-практич. конф. - Иваново: ИвГУ, 2000. - С. 19-21. (0,2 п. л.).
20. Казанин, И. Е. Актуальные проблемы становления интеллигентоведения / И. Е. Казанин // Интеллегентоведение: проблемы становления нового курса: материалы Межгосударственной научно-методической конф. - Иваново: ИвГУ, 2000. - С. 14-16. (0,15 п. л.).
21. Казанин, И. Е. Государственная политика по отношению к российской интеллигенции в условиях перехода к НЭПу / И. Е. Казанин // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Сер.: Право. Вып. 1(3). Государство и право: итоги ХХ века. - Н. Новгород: ННГУ, 2001. - С. 87-94. (0,5 п. л.).
22. Казанин, И. Е. Н. В. Устрялов и некоторые аспекты переосмысления русской интеллигенцией вооруженной борьбы с большевизмом / И. Е. Казанин // Актуальные вопросы российской военной истории. - СПб.: Нестор, 2001. - С. 158-161. (0,2  п. л.).
23. Казанин, И. Е. Власть, интеллигенция и социальная стабильность: исторический опыт и современные реалии / И. Е. Казанин  // Интеллигенция и мир. Российский научный журнал. - Иваново: ИвГУ, 2001. - № 2/3. - С.143-145. (0,2 п. л.).
24. Казанин, И. Е. Проблема сохранения российской духовности в деятельности русской интеллигенции и доминанты в деятельности русской интеллигенции / И. Е. Казанин // История российской духовности. - СПб.: Нестор, 2001. - С. 43-47. (0,4 п. л.).
25. Казанин, И. Е. Советская власть и российская интеллигенция в условиях перехода к нэпу / И. Е. Казанин // История России: на перекрестке мнений: материалы II межвузовских исторических чтений.  - Волгоград: Перемена, 2001. - С. 78-84. (0,5 п. л.).
26. Казанин, И. Е. Актуальные проблемы сменовеховства в контексте современной модернизации России / И. Е. Казанин // Российская интеллигенция: критика исторического опыты: тезисы докл. Всероссийской научн. конф. посв. 80-летию сборника Смена вех. - Екатеринбург: УрГУ, 2001. - С. 244-246. (0,15 п. л.).
27. Казанин, И. Е. Российские университеты, власть, интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества / И. Е. Казанин // AMERICANA. Университет и гражданское общество: опыт российско-американского сотрудничества: материалы научно-практич. семинара. - Волгоград: ВоГУ, - 2002. Вып. 5. - С. 53-62. (1 п. л.).
28. Казанин, И. Е. О некоторых тенденциях развития интеллигентоведения в современной России / И. Е. Казанин // Интеллигенция современной России: духовные процесс, исторические традиции и идеалы: тезисы докл. Международной научной конф. - Иваново: ИвГУ, 2002. - С. 29-30. (0,15 п. л.).
29. Казанин, И. Е. Актуальные проблемы интеллигентоведения современной России / И. Е. Казанин // Интеллигенция и мир. Российский научный журнал. - Иваново: ИвГУ, 2003. №1/2. - С. 23-29. (0,5 п.л.).
30. Казанин, И. Е. Власть и научно-педагогическая интеллигенция в России (1918-1922) / И. Е. Казанин // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4. История. Регионоведение. Международные отношения: научно-теор. журнал. - Волгоград: ВоГУ, 2003. - Вып. 8. - С. 20-32. (1 п. л.).
31. Казанин, И. Е. Использование большевистской интеллектуальной элитой особенностей менталитета, психологии и мировоззренческих ценностей русской интеллигенции в государственной политике / И. Е. Казанин // Пространство и время в восприятии человека. Ч.1.  - СПб.: Нестор, 2003. - С. 234-245. (1 п. л.)
32. Казанин, И. Е. Восприятие Востока русской интеллигенцией и особенности ее менталитета / И. Е. Казанин //  Россия и Восток: опыт исторического взаимодействия: материалы Международной конф. - Волгоград: ВоГУ, 2003. - С. 101-111. (1 п. л.).
33. Казанин, И. Е. К вопросу о мотивации деятельности интеллигенции Петрограда в первые месяцы советской власти / И. Е. Казанин // История Санкт-Петербурга глазами современного ученого (к 300-летию со дня рождения города). - СПб.: Нестор, 2003. - С. 93-99. (0,5 п. л.).
34. Казанин, И. Е. Приоритеты в государственной политике по отношению к интеллигенции (октябрь 1917-1921 гг.) / И. Е. Казанин // Классы и социальные группы в судьбах России. - СПб.: Нестор, 2003.  - С. 224-229. (0,3  п. л.).
35. Казанин, И. Е. Русская интеллигенция и проблема формирования гражданского общества / И. Е. Казанин // Россия, Запад и Восток: история взаимоотношений. - СПб.: Нестор, 2003. - С. 227-230. (0,2 п. л.).
36. Казанин, И. Е. Политика властвующей элиты по отношению к русской интеллигенции: история и перспективы общественно-политической трансформации / И. Е. Казанин // Государство, общество, личность в России в условиях трансформации и смен парадигм социального развития  в ХХ в.: материалы Всероссийской научной конф. - Чебоксары: Чувашский гос. пед. ун-т им. И.Я. Яковлева, 2003.  - С.41- 46. (0,3 п.л.).
37. Казанин, И. Е. Приоритеты государственной политики и перспективы изменения социального статуса русской интеллигенции  / И. Е. Казанин // Интеллигенция ХХI века: тенденции и трансформации: материалы международ. науч.-теор. конф. - Иваново: ИвГУ, 2003. - С. 9-11. (0,15  п. л).
38. Казанин, И. Е. Октябрь и современность в восприятии русской интеллигенции / И. Е. Казанин // Великий Октябрь и современность: доклады и выступления на научно-практич. конф. РУССО в 2000 -2002 гг. - Волгоград: Принт, 2003. - С. 140-143. (0,2 п. л.).
39. Казанин, И. Е. Историографические тенденции развития интеллигентоведения в России и политический курс властвующей элиты  / И. Е. Казанин // Изучение истории России: наиболее актуальные историографические тенденции. - СПб.: Нестор, 2004. - С. 211-222. (1 п. л.).
40. Казанин, И. Е. Государственная политика большевистской интеллектуальной элиты по отношению к русской интеллигенции в начале 1920-х гг. / И. Е. Казанин // История России сквозь призму борьбы за власть. - СПб.: Нестор, 2004. - С. 156-164. (1 п. л.).
41. Казанин, И. Е. Психология русской интеллигенции и государственная политика советской России по вопросам реэмиграции и сохранения интеллектуального потенциала после окончания гражданской войны/ И. Е. Казанин // Историческая психология, психоистория, социальная психология: общее и различия. - СПб.: Нестор, 2004. - С. 323-327. (0,4 п. л.).
42. Казанин, И. Е. Внутренняя сторона жизни российской интеллигенции в 1920-е гг. / И. Е. Казанин // Россия глазами мемуаристов: анализ неизвестных и малоизвестных воспоминаний. - СПб.: Нестор, 2004. - С.172-177. (0,3 п. л.).
43. Казанин, И. Е. Проблемы и перспективы сотрудничества Церкви и интеллигенции в контексте государственной политики / И. Е. Казанин // Интеллигенция и церковь: прошлое, настоящее, будущее: материалы Международной науч.-теор. конф. - Иваново: ИвГУ, 2004. - С. 25-27. (0,15 п. л.).
44. Казанин, И. Е. К вопросу о цивилизационном основании системы ценностей русской интеллигенции в процессе поведенческой стратегии на переломных этапах отечественной истории / И. Е. Казанин  // Интеллигенция России и Запада в ХХ-ХХI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития: материалы научной конф. - Екатеринбург: УрГУ, 2004. - С. 80-82. (0,15 п.л.).
45. Казанин, И. Е. Власть, интеллигенция и российская государственность / И. Е. Казанин // Клио. Журнал для ученых. - СПб., 2004. - №2(25). - С. 142-148. (0,5 п. л.).
46. Казанин, И. Е. Взгляды идеологов сменовеховства и их использование партийно-государственным руководством в интересах национальной безопасности советской России / И. Е. Казанин // История национальной безопасности России. - СПб.: Нестор, 2005. - С. 151-157. (0,3 п. л.).
47. Казанин, И. Е. Формирование государственной политики по отношению к российским литераторам в 1921-1922 гг. / И. Е. Казанин // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: сборник научных статей. - М.: Ветераны спецслужб, 2005. - С. 89-104. (1 п. л.).
48. Казанин, И. Е. Система ценностей русской интеллигенции в первые месяцы советской власти / И. Е. Казанин // Общечеловеческие императивы и этнонациональные ценности русской интеллигенции: материалы Международной науч.-теор. конф. - Иваново: ИвГУ, 2005. - С. 48-50. (0,2 п. л.).
49. Казанин, И. Е. Представители власти и интеллигенции в условиях голода 1921-1922 гг. / И. Е. Казанин // Человек в экстремальных условиях: историко-психологические исследования. Ч.1. - СПб.: Нестор, - 2005. С. 185-190. (0,4 п. л.).
50. Казанин, И. Е. Властвующая элита советской России и русские литераторы в условия перехода к НЭПу / И. Е. Казанин // Интеллектуальная история России: история, современность, перспективы: материалы 38-й Всероссийской  заочной научной конф. - СПб.: Нестор, 2005. -  С. 228-234. (0,5 п.л.).
51. Казанин, И. Е. Причины эволюции общественно-политической позиции интеллигенции в октябре 1917 - 1921 г. / И. Е. Казанин // Политическая культура интеллигенции и ее место и роль в истории общества: материалы XVII Международной научно-теоретической конф.  - Иваново: ИвГУ, 2006. - С. 288-290. (0,2 п. л.).
52. Казанин, И. Е. Разработка Политбюро ЦК РКП(б) государственной политики по отношению к литераторам в начале 1920-х годов  / И. Е. Казанин // Интеллигенция и мир. Российский  междисциплинарный журнал социально-гуманитарных наук. - Иваново: ИвГУ, 2006. - № 2. - С. 73-89. (1 п. л.).
53. Казанин, И. Е. Участие представителей большевистской элиты и русской интеллигенции в ликвидации голода 1921-1922 гг.  / И. Е. Казанин // Философия социальных коммуникаций: научно-теоретический журнал. - Волгоград: Волгоградский институт экономики, социологии и права, 2006. - № 2. - С. 100-105. (0,5 п. л.).

---

1 Быстрянский В. А. Пролетариат и наука. - Петроград, 1918; он же. Коммунизм и духовная жизнь // Книга и революция. - 1920. - № 5; он же. Революция и литература // Там же. - № 6; он же. Газета в пролетарском и буржуазном государстве. - Петроград, 1921.

2  Богданов А. Наука и общественное сознание. - Петроград, 1918.

3 Керженцев П. М. К новой культуре. - Петроград, 1921.

4 Рожицын В. С. Новая наука и марксизм. - Харьков, 1922.

5 Полонский В. П. Уходящая Русь. - М., 1924; он же. Очерки литературного движения революционной эпохи (1917-1927). - М.;Л., 1928; Коган П.С. Литература Великого Октября. - М.;Л., 1928; Лежнев А. З. О литературе: сб. ст. - М., 1927.

6 Устрялов Н. В. В борьбе за Россию. - Харбин, 1920; он же. Под знаком революции. - Харбин, 1925; он же. Россия: У окна вагона. - Харбин, 1926; Смена вех. - Смоленск, 1922; Смена вех. - Тверь, 1922.

7 Трубецкой Н. О туранском элементе в русской культуре // Евразийский временник. - 1925. - № 4.

8 См. напр.: Милюков П. Н. История второй русской революции. София, 1921; он же: Очерки истории русской культуры. - Париж, 1925; он же: Эмиграция на перепутье. - Париж, 1926; он же: Россия на переломе. Большевистский период русской революции. Т.1. Происхождение и укрепление большевистской диктатуры. - Париж, 1927; он же: Республика или монархия. - Париж,1929.

9 См.: Бурыкин С. М. О политической дифференциации среди просвещенцев. М., 1932.

10 См.: Волин Б. Интеллигенция советского народа // Под знаменем марксизма. - 1938. - № 10; Вольфсон С. Интеллигенция как общественная прослойка при капитализме и социализме // Под знаменем марксизма. - 1939. - № 1; Ярославский Е. Об интеллигенции прежде и теперь // Историк-марксист. - 1939. - № 1; Кафтанов С. О советской интеллигенции // Большевик. - 1939. - № 8; Луппол И. Интеллигенция и революция // Новый мир. - 1939. - № 7; Тандит Л. Партия Ленина-Сталина и социалистическая интеллигенция. - М., 1939; Оснос Ю. Из послеоктябрьской истории интеллигенции // Историк-марксист. - 1940. - № 8; Процко М. А. О роли интеллигенции в советском обществе. - М., 1953 и др.

11 Ким М. П. Коммунистическая партия - организатор культурной революции в СССР. - М., 1955.

12 Лашин А. Г. Культурно-воспитательная деятельность советского государства. - М.,1955.

13 См.: Ермаков В. Т. Борьба Коммунистической партии за перестройку научных учреждений в годы первой пятилетки: дис. ... канд. ист. наук. - М., 1955. - С. 3.

14 Федюкин С. А. Привлечение буржуазной интеллигенции к социалистическому строительству в СССР. - М., 1960.

15 Федюкин С. А. Великий Октябрь и интеллигенция. - М., 1972; он же.  Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к НЭПу. - М., 1977; он же. Партия и интеллигенция. - М., 1983 и др.

16 Федюкин С.А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к нэпу. - М.,1977. - С. 12-14, 36-79, 114-115, 121-135. 

17 Советская интеллигенция / под ред. М. П. Кима. - М.,1968.

18 Шипилова Р.А. Деятельность Коммунистической партии в области театрального искусства (1920 - 1927 гг.): дис. ... канд. ист. наук. - Ростов н / Д., 1970.

19 Матвеев Г. А. Формирование политики Коммунистической партии в области художественной литературы (1921 - 1925 гг.): дис. ... канд.  ист. наук. - Ростов н / Д., 1973.

20 Зак Л. М. История изучения советской культуры. - М., 1981.

21 См.: Ульяновская В. А. Формирование научной интеллигенции в СССР (1917Ч1937). М., 1966; Антонов В. В., Штенбук B. C. Борьба партии за учительство в первые годы нэпа (1921-1923) // Советская педагогика. - 1967. - № 7. - С. 8-18; Алексеева Г. Д. Октябрьская революция и историческая наука (1917Ч1923). - М., 1968; Иовлев А. И. Разработка и осуществление ленинской политики в отношении специалистов старой армии (1917Ч1920 гг.) // Вопросы истории КПСС. - 1968. - № 4. - С. 30-43.

22 Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры, 1917-1927 гг. - M., 1985.

23 Главацкий М. Е. Историография формирования интеллигенции в СССР. - Свердловск, 1987. - С.104.

24 Красильников С. А., Лисс Л. Ф., Соскин В. Л., Илизаров B. C. Культурная революция и духовный прогресс // Историки спорят: Тринадцать бесед. - М., 1988. - С. 335-379.

25 Волков B. C. К научной концепции истории советской интеллигенции // В поисках исторической истины. - Л., 1990. - С. 48 - 65.

26 Соскин В. А. Оценка исторического пути советской интеллигенции в свете современного кризиса социализма // Интеллигенция в системе социально-классовой структуры советского общества: тез. докл. и сообщ. науч. конф. Вып. II. - Кемерово, 1991. - С. 5.

27 Купайгородская А. П. Советская высшая школа в 1917 - 1928 гг.: дис. ... докт. ист. наук. Л., 1990. С.  381.

28 Квакин А. В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период нэпа. 1921 - 1927. - Саратов, 1991.

29 Дискриминация интеллигенции в послереволюционной Сибири (1920Ч1930 гг.): сб. науч. тр. - Новосибирск, 1994.

30 Соскин В. Л. Дискриминация научной интеллигенции Сибири в 20-е гг. // Дискриминация интеллигенция в послереволюционной Сибири.  - С. 52.

31 Козлов О. В. Взаимодействие власти и общества в процессе создания советской системы управления народным образованием и культурой в российской провинции в 1917 - 1922 гг. (На материалах Западного региона РСФСР): дис.  Е докт. ист. наук. - Смоленск, 2001.

32 Данилов А.Г. Интеллигенция Дона, Кубани, Ставрополя в конце XIX - начале XX века.: дис. Е докт. ист. наук. - Ставрополь, 2001. - С.28-69.

33 Саранцев Н. В. Большевистская партийно-политическая элита: Возникновение, становление, трансформация (начало 1900-х - конец 1930-х гг.): дис. Е докт. ист наук. - Саратов, 2002.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное