Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ ДАГЕСТАНСКОГО НАУЧНОГО ЦЕНТРА

РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

Магомедханов Магомедхан Магомедович

ДАГЕСТАНЦЫ: ЭТНОЯЗЫКОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ И КУЛЬТУРНАЯ  ИДЕНТИЧНОСТЬ

Специальность 07.00.07 - Этнография, этнология, 

антропология

                       

  АВТОРЕФЕРАТ

диссертации  на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Санкт-Петербург

2010

Работа выполнена в отделе этнографии  Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской Академии Наук

Официальные оппоненты:	доктор исторических наук Карпов Юрий Юрьевич доктор исторических наук Маремшаова  Ирина Исмаиловна доктор исторических наук, профессор  Даудов Абдула Хамидович
Ведущая организация:	Российский этнографический музей

Защита состоится ___________ 2010 года в ____ ч. на заседании диссертационного совета Д.002.123.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской Академии Наук по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 3.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МАЭ РАН.

Автореферат разослан л  2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук

Терюков А.И.

  I. Общая характеристика работы

Актуальность исследуемой проблемы.

Восприимчивость к инновациям и преемственность самобытности на уровне сельской общины и региона, Ч одна  из самых загадочных особенностей этнокультурной истории Дагестана, истории,  изучение которой приводит к убеждению в том, что языковое и этническое  многообразие может служить условием и фактором устойчивого развития многонационального социума.

  Феномен общедагестанской идентичности, под которым понимается присущее Дагестану сходство сущностных характеристик этнокультур и выраженное сознание  принадлежности к единому народу, дагестанцам,  не обнаруживает прямых аналогий в других частях  России и мира. 

  Изучение данного феномена позволяет  расширить наши знания о таких фундаментальных проблемах этнологии как основания и взаимосвязи этнической, конфессиональной, гражданской идентичностей, языкового и этнического сознания.

  Актуальность и прикладное значение исследуемой темы определяется также задачами сохранения и развития культурного многообразия регионов России, упрочения общенационального единства его народов.

Межэтнические отношения в Дагестане  лобрели до того невиданные в истории региона жесткие групповые очертания в ущерб общедагестанской идентичности1.  Этнический фактор, не игравший в историческом прошлом  существенной роли во взаимоотношениях дагестанцев и традиционно выведенный за пределы правового поля,  используется в наши дни в качестве ключевого элемента общественноЦполитической жизни. Эксплуатация чувств этнической солидарности для реализации корпоративно-клановых, групповых интересов,  перевод в плоскость межнациональных отношений выборных кампаний, выдвижений и назначений на руководящие посты, территориальных конфликтов, - эти и другие признаки размывания общедагестанской идентичности имеют прямое отношение к обеспечению стабильности на южных рубежах России, а потому требуют научного осмысления.

  Актуальной с точки зрения  сохранения целостности Дагестана и его  государственности в составе России остается и проблема религиозно-политического экстремизма, приведшая к трагедии августаЦсентября 1999 г., террористическим актам против гражданского населения,  представителей государственной власти, общественных  деятелей, духовных авторитетов. Отсюда практическое значение выявления истоков подобных явлений с целью нормализации общественно-политической ситуации в республике.

Степень изученности проблемы. 

  Общие суждения об уникальности Дагестана, его языковом и этническом многообразии, тенденциях развития этнических и межнациональных процессов  с древнейших времен и до наших дней, о том, кто такие  дагестанцы и что  такое  дагестанское общество и т.п., имеются во многих публикациях.

  В советское время большое внимание было уделено вопросам типологии этнических общностей Дагестана в рамках известных формационных концепций 2. 

Поиск соответствующих  определений и номинаций  понятия дагестанский народ (формирующаяся нация на базе русского языка, суперэтнос,  макроэтносоциальная общность, метаэнос)3 все еще остается доминирующей парадигмой интерпретации феномена дагестанской идентичности. Показательны названия публикаций: Дагестанцы: народ, нация или другая общность?4, Дагестанцы - кто мы?5, Что есть дагестанское общество сегодня?6.  Интересны и предложения авторов  этих вопросов ввести в Дагестане самоназвания типа русский аварец7,  называть проживающих в Махачкале людейЕ.не представителями дагестанских этносов, а махачкалинцамиЦ (дагестанцами), проживающих  в Каспийске - каспийчанамиЦ(дагестанцами)  и.т.д.8.

Существующие в литературе суждения о дагестанской идентичности отражают идеологические установки той или иной эпохи или личные представления авторов о дагестанскости, но не результаты конкретных  исследований по теме.

  Цель и задачи исследования.  Цель данного исследования Ц изучить  феномен этноязыкового многообразия и культурной идентичности, основы и компоненты  многоуровневого самосознания дагестанцев. 

  Для достижения этой цели ставился ряд взаимосвязанных задач, главными из которых являются: 

Ц освещение изменений в историческом и правовом сознании дагестанцев, обусловленных  вхождением Дагестана  в состав России;

Ц рассмотрение эволюции социальных отношений;

Ц определение динамики  социальной структуры, уровня образования,  изменения социальноЦкультурного облика дагестанцев за истекшие два века;

Ц  изучение общих тенденций и локальных особенностей и этноязыковых процессов, влияния на эти процессы национальноЦязыковой политики, миграций, урбанизации, этнических смешений, социальной мобильности;

Ц характеристика  коммуникативных и социокультурных функций русского  языка;

Ц  анализ состояния  и  перспектив сохранения этноязыкового многообразия; 

Ц исследование этноязыковых и социокультурных оснований, уровней и граней  самосознания дагестанцев; 

Ц рассмотрение истории формирования и трансформации этнокультурных характеристик  дагестанской диаспоры за рубежом.

Источники. Информационную базу исследования составили литературные источники, статистические и архивные сведения, полевые материалы  автора.

Сравнительный анализ материалов Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., Всесоюзных  переписей 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 гг., Всероссийской переписи 2002 г., статистических обзоров и сведений статистики дореволюционного и последующих период позволил выявить количественноЦкачественные параметры динамики  социальноЦкультурного облика населения Дагестана.

При освещении вопросов этносоциальной истории Дагестана,  наряду с литературными источниками, использованы сборники архивных документов, материалы Государственного  архива Республики Дагестан, Российского государственного исторического  архива, Рукописного  фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН, полевые этнографические сведения, собранные автором  в различных районах Дагестана и  в  районах расселения дагестанцев  за рубежом. 

  Теоретическая  и методологическая основа исследования.

Предметные области истории,  этнологии, социологии, культурологии,  лингвистики, хотя и не идентичны, во многом пересекаются; их разграничение существует в теории и носит, в целом, формальный характер.  Языковая и культурная специфика многонациональных регионов может быть лучше понята, если она  исследуется в этнологической проекции. Вместе с тем, многоаспектность проблемы корреляции этноязыкового многообразия и культурной идентичности обусловливает преимущества ее изучения  на междисциплинарной  основе.

В работе использованы  труды российских ученых по теории этноса, методологии этнологических, этносоциологических и культурологических исследований, методы структурного, компонентного, системного анализа,  принцип историзма. 

Научная новизна работы состоит в том, что это  первое комплексное исследование феномена этноязыкового многообразия  и культурной идентичности, базовых компонентов и уровней самосознания дагестанцев.

Содержащиеся в  ней материалы и  концептуальные положения  по исследуемой теме позволяют внести дополнения и коррективы в дискуссионные вопросы теории этнических процессов, открывает новые, междисциплинарные перспективы этнологического изучения Дагестана. 

  Апробация работы. Основные положения и выводы по рассматриваемой теме нашли отражение в 77Цми научных публикациях автора, в том числе:  в 3-х монографиях;  8-ми  статьях в рецензируемых журналах (список ВАК Минобразования РФ);

в статьях  в отечественных (24)  и зарубежных (15)  академических изданиях;  в материалах  международных (7), всероссийских (5) и региональных (5)  научных  конференций;

в тезисах докладов, прочитанных на международных (4) и  всероссийских (6) и региональных научных конференциях.

Структура  работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, восемнадцати параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложения. 

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРАТАЦИИ

ВВЕДЕНИЕ

Во введение обосновывается актуальность, академическое и практическое значение  изучения избранной темы, определены цель и  задачи работы,  научная новизна  исследования.

ГЛАВА I. ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ ДАГЕСТАНОВЕДЕНИЯ

  В главе  выделены и в контексте  темы исследования охарактеризованы арабоЦмусульманская,  русско-европейская,  советская  и постсоветская, востоковедная,  зарубежная  традиции историографии Дагестана.

  Арабо-мусульманская традиция историографии Дагестана представлена многочисленными эпиграфическими и рукописными памятниками на арабском, персидском, тюркском и местных языках. Среди  них такие выдающиеся сочинениями как История Ширвана и Дербенда (1106 г.); Тарих Дагестан МахаммадЦРафи (XIV в.);  ДербентЦнамэ (конец XVIЦначало XVII в.); История Каракайтага (о событиях XЦXV вв.); О борьбе дагестанцев против иранских завоевателей (о событиях конца XVIЦXVII вв.); Хроника МухаммедаЦТахира алЦКарахи  о дагестанских войнах в период Шамиля; Книга воспоминаний и Краткое изложение подробного описания дел имама Шамиля  Абдурахмана  из Газикумуха; ГюлистанЦИрам А. К. Бакиханова; Асари Дагестан Гасана Алкадари;  Тарихи Эндирей, Тарихи Кызларкала и др. 

  Труд Мухаммада-Рафи - самое раннее из известных исторических  сочинений, в котором о Дагестане, жителях всего Дагестана от вилайата Чаркас до Шамах повествуется как о единой стране и едином народе.  Судя по сообщению автора о том, что он переписал лэти строки со старой, ветхой рукописи, а дата ее была 318 (930) год, такое восприятие Дагестана  могло быть и до  XIV века.  Как косвенное  тому подтверждение можно  рассматривать  сообщение  Леонтия  Мровели (XI в.)  о Лекосе (пятом сыне праотца кавказских народов Таргамоса, внука Яфета, правнука Ноя), который получил от отца землю с границами от моря Дербентского до реки Ломеки;  на севере же - до великой реки Хазарии9.

Итак, Дагестан как название страны и дагестанцы как нейтральная по отношению к многочисленным этническим группам, объединительная номинация, существует, как минимум, с XIV века. Письменные памятники XVII и последующих веков свидетельствуют о том, что общества и народы Дагестана считали себя частью Дагестании10. Да и остальной мир смотрел на жителей Страны Гор как на своеобразное единство11.

РусскоЦевропейская традиция дагестановедения, формирование которой связано с развитием отечественного востоковедения и кавказоведения, имеет трехвековую историю. В историко-культурном освоении Дагестана велики заслуги М. Алиханова, Г. Амирова, Д.Н.  Анучина,  А.П. Берже,  Д. Бабаева, С. Броневского, П.Г. Буткова,  Н.И. Воронова, Е. Г. Вейденбаума, С. Габиева, К.Ф. Гана,  И.Г. Гербера, П. В. Гидулянова, И.ЦА. Гильденштедта,  Н. Я. Данилевского,  А.М. Дирра, Н. Ф. Дубровина,  П. Иоселиани, А.Л. Зиссермана, О. Карнаилова, Г.-Ю. Клапрота, М.М. Ковалевского, Е.И. Козубского,  А.В. Комарова, Ф.И. Леонтовича, Е. Маркова, Н. Я. Марра, А.А. Неверовского, А. Омарова, И.И. Пантюхова, П.Ф. Свидерского,  В. А.  Потто,  П.Г. Пржецлавского,  А.И. Руновского, П.К. Услара,  Р.А. Фадеева, А. Чиркеевского, Д. Шихалиева,  С. Эсадзе и  др.

  Труды этих авторов составляют основу  кавказоведения, источник знаний по многим вопросам этнографии, этнической истории, языкознания, художественной культуры народов Дагестана. 

з 3. Советская и постсоветская традиция историографии Дагестана отмечена масштабными научными исследованиями по всем направлениям гуманитарной  науки,  обобщающими трудами по археологии, истории, этнографии, монографиями по отдельным народам, сборниками материалов и статей, посвященных материальной и духовной культуре, семейному и общественному быту, проблемам этногенеза, этнической истории.

Развитие советской этнографии в Дагестане проходило под влиянием идей М.О. Косвена12 о родовой сущности дагестанского тухума (лпатронимии), о пережиточном, патриархальноЦродовом состоянии семейных (большая семья) и доклассовом уровне общественных отношений. Школа этнографического кавказоведения М.О. Косвена особое внимание уделяла поиску в исчезающей и живой этнографии Дагестана признаков и пережитков первобытнообщинной формации.  Аргументация существования в Дагестане вплоть до новейшего времени пережитков патриархальноЦродовых отношений строилась на выраженности у дагестанцев родственной солидарности, интерпретации тухума как родовой организации (в первобытном значении этого термина).  Обычаи гостеприимства и взаимопомощи (не говоря уже о кровной мести, закабалении горянки)  рассматривались как пережитки патриархальноЦродового строя.

  Чтобы подвести под универсальные формационные модели дагестанскую действительность одни исследователи искали в Дагестане "феодализм без феода"; другие показывали наличие достойных исторических и культурных традиций, древней письменности и литературы, кодексов законов, судов, собраний, выборов, т.е. свидетельства высокого уровня культуры и правосознания дагестанских народов; третьи аргументировали вековую отсталость народов Дагестана ссылками на примитивное сельское хозяйство, патриархальный быт, религиозный фанатизм, хищничество, отсутствие письменности и достаточного числа феодалов, государственности и т.п.

Этнографические исследования по Дагестану показали, что  в формировании  хозяйственноЦкультурных типов традиции выполняют не только подчиненную, но и доминантную роль  (М. ЦЗ. О. Османов); что этническая и языковая дробность Дагестана детерминирована не столько фактором экономической замкнутости  и географической изоляции, сколько культурной реакцией на многообразие форм политической  самоорганизации  общества (М.А. Агларов); что на Кавказе различия в уровне производственных отношений уживаются с общностью технических навыков в производстве и многих элементах надстройки (Л.И. Лавров); что деЦфеодализация в период XIVЦXVI вв.  является признаком развития, а не регресса социальноЦэкономических отношений (Л.И. Лавров, М.А. Агларов).

Важное в преодолении нигилистического отношения к истории и культуре народов Дагестана значение имеют труды Г.Г.Гамзатова13.  Выдвинутые им  положения  о многообразии и  системном единстве культур народов Дагестана, сходстве  их художественного сознания позволяют полнее представить основы культурной  идентичности дагестанцев. 

Большой вклад в изучение этнографии Дагестана внесли  С.С. Агаширинова, М.А. Агларов,  Б.М. Алимова, С.А. Арутюнов,  А.Г. Булатова,  Н.Г. Волкова, В.Г. Гаджиев,  Г.А. Гаджиев, С.Ш. Гаджиева, А.В. Гадло,  В.К. Гарданов,  А.И. Исламмагомедов,  М.М. Ихилов, Г.Ш. Каймаразов, Б.А. Калоев, Ю. Ю. Карпов, М.О. Косвен, Л.И. Лавров, С.А. Лугуев, Р.М. Магомедов, З.А. Никольская, Л.Б.Панек,  Г.А. Сергеева, Я.С. Смирнова,  Б.Р. Рагимова,  М.Ш. Ризаханова, Е.М. Шиллинг  и др.

  Востоковедческая  традиция дагестановедения, в которой  сочетаются познавательные преимущества арабоЦмусульманской и русскоЦевропейской направлений науки. Благодаря археографической и исследовательской деятельности П.М. Алибековой, А.К. Аликберова, Т.А. Айтберова, В.В. Бартольда, В.О. Бобровникова, З.М. Буниятова,  А.И. Генко, А.К. Казембека, М. Кемпера, И.Ю. Крачковского,  .И. Лаврова, В.Ф.  Минорского, М.Н. Нурмагомедова, М. Гайдарбеков, Б. Малачиханова, А.Р. Наврузова, Х.О. Омарова, Г.М. ЦР. Оразаева, И. А. Орбели, М.С. Саидова, Н.А. Тагировой,  А.Р. Шихсаидова  и др. были выявлены и введены в научный оборот ценные арабографические материалы  по  истории и культуры народов Дагестана, Кавказа, России.

Зарубежная историография посвящена главным образом истории  Кавказской войны и современным этнополитическим проблемам Северного Кавказа и Дагестана. Из доступных нам публикаций следует выделить  работы Д. Аллен и П. Муратофф, Т. М. Барет,  А. Бенингсен и С. Уимбуш, М. Б. Броксап,  Дж. Ф. Бэддли, П. Гарб,  Р. Виксман, М. Гаммер, С. Голденберг, С. Лэйтон, К. Чарльз,  П.Хензe,  Ф. Хилл, Р. Ченсинер  и др.

Глава II. ВЕХИ ЭТНОСОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

  В главе охарактеризованы изменения в  историческом и правовом сознании дагестанцев, обусловленные  вхождением Дагестана в состав России, рассмотрены  вопросы корреляции различных правовых систем (адат, шариат, российские и советские законы),  динамики  социальной структуры,  социально-культурного облика народов Дагестана.

  з 1.  Ориентиры исторического сознания

 

ХIХ век вошел в историю Кавказа как век величайших исторических драм, духовных исканий и нравственных переживаний его народов, как век России, время кардинальных перемен политических ориентаций и внутреннего переустройства края.  И если в предыдущие столетия русскоЦкавказские, русскоЦдагестанские отношения носили внешнеполитический характер, то в ХIХ веке отношения эти воспринимались царской администрацией как сугубо внутренние.  Россия приняла под свою власть Грузинское царство. Это событие, - писал Р.А. Фадеев,Ц определило новые отношения государства с полудикими племенами Кавказа; из заграничных, чуждых нам они сделались внутренними, и Россия необходимо должна была подчинить их своей власти14

. 

  Новым геополитическим миропорядком, а не первобытной военной демократией по Ф. Энгельсу, набеговым хозяйством, хищничеством горцев и прочими мифическими социальными корнями определялись причины Кавказской войны.

Историческая ориентация дагестанцев на Россию, военное превосходство которой после  побед  в Отечественной войне 1812 г.,  в русско-турецких и русско-иранских войнах была очевидна,  наиболее ярко проявились после включения Дагестана в орбиту российской государственности,  особенно  в годы Русско-японской и Первой мировой войн. 

з 2. Адат, шариат, российские законы: вопросы корреляции 

  Проблема приоритетного применения на практике адатных или шариатских норм существовала в Дагестане  с первых веков распространения ислама. Либеральное отношение к адату сохранялось и в XIX веке, особенно в тех частях Дагестана, которые не входили в Имамат Шамиля.  Горцы дорожили своими адатами и не воспринимали их как нечто противоречащее шариату. Сельские общества, от которых имамы требовали принять шариат, были убеждены в том, что они уже давно следуют шариату и не могли уразуметь подлинный смысл увещеваний имамов относительно установления шариата.

  Административное обустройство Дагестана после включения в состав России в целом соответствовало традиционной системе управления и с точки зрения общественного спокойствия не вызывало особого беспокойства царской администрации. Взаимодействие разных правовых систем (адата, шариата, российского права) происходило в условиях военноЦнародного управления, сочетавшего  в себе как общеимперские, так и традиционные для Дагестана начала.

На протяжении последней трети XIX в. и вплоть до 1927 г. в Дагестане  происходили сложные процессы взаимодействия  различных правовых систем, модернизации традиционной правовой и этической культуры народов Дагестана в русле российского права и российской гражданственности.

С установлением советской власти, особенно с 1928 г., адат, шариат, и русское буржуазное право были объявлены вне закона.  Традиционная  правовая культура Дагестана подверглась коренной советизации и  модернизации.

  Современные тенденции изменения в  правосознании  дагестанцев, как и россиян  в целом,  обусловлены  произошедшей в связи с распадом СССР трансформацией политической системы России, кризисом государственной власти в 1990Це годы, восстановлением правопорядка, формированием правового государства и гражданского общества в 2000Це годы.

        з 3.  Эволюция социальных отношений

При определении уровня социальноЦэкономического развития народов дореволюционного Дагестана исследователи исходили из наличия феодальных отношений.  По  данному критерию  Засулакская Кумыкия, шамхальство Тарковское, Мехтулинское и Дербентское Ханства, Нижний Табасаран, Нижний Кайтаг, т.е. весь Приморский и часть Нагорного Дагестана  (Казикумухское ханство) были выделены как более развитые в социально-экономическом отношении. Так как социальный строй  вольных  обществ (а это более 60 % населения дореволюционного Дагестана) не содержал в себе  подобие феодализма, одни исследователи считали, что эти  общества находились  на уровне родоплеменной  организации, другие же пытались  доказать, что феодализм  был и  в вольных обществах.

Однако социальные отношения в вольных обществах и ханствах имели  много общего. Так, о независимом положении ряда аварских сельских общин говорится в письме  аварского СултанЦАхмедЦхана к генералу Тормасову (1809 г.): Число дагестанских деревень превышает муравьев и зерен: число Аварских Магалов более чем их можно сосчитать. Часть их в моем владении и под моей властью, а часть в руках других, как-то Шамхала, владетеля Тарковского и пр. владетелей Сехела (равнины - М.М.), Казикумуха и Кайтага. Одна же часть из числа их в моем соседстве считается вольною и воинственною, не служит ни мне, ни другому иначе как за деньги и милости15. 

В Шамхальстве Тарковском, выделяемом исследователями по иерархичности межсословных отношений16, сельские общины состояли  преимущественно из узденей и имели  схожий с джамаатами аварских или даргинских вольных порядок самоуправления.

Включение Дагестана в орбиту российской государственности существенно изменило всю систему традиционных социальных отношений.

  В тех условиях, когда Дагестан был окончательно покорен, ханская власть стала чужеродным элементом в общероссийском государственном организме17. Ко времени принятия 26 апреля 1868 г. Положения о сельском управлении в Дагестане  все ханства были ликвидированы. С этого времени о феодализме  в Дагестане если и можно говорить, то в метафорическом, а не  в строго научном смысле.

С образованием Дагестанской области и установлением военноЦнародного управления, сочетавшего  в себе как общеимперские, так и традиционные для Дагестана начала административного  устройства.  Были  сохранены наибства и сложившееся деление на сельские общества,  сельские суды по шариату и суды по адату, словесные суды и т.д. Был  также использован опыт тех, кто находился на службе у Шамиля: многие из них были назначены наибами, старшинами, депутатами окружных судов, письмоводителями и т.д.

Прежние уздени, - писал  о кумыках Д. Шихалиев, - службою Русским получившие чины и нажившие деньги, покупкою приобретали земли, иногда даже под разными предлогами, выманивали у Русских начальников окончательное укрепление за собою поместий, полученных от князей, под условие личной службы и всегда, по воле последних, могущих отойти от них. Но для русского начальства 10-ти летняя давность владения была достаточным основанием, для отчуждения поместья от настоящего владельца в пользу узденя, без дальнейшего разбирательства их обоюдных правЕ18. 

Последствия розданных сословию беков щедрот за счет ущемления сельских обществ, царской администрации в ТемирЦХанЦШуре и Тифлисе, Кавказскому Комитету (1845Ц1882) в Петербурге пришлось разбирать вплоть до Октябрьской революции 1917 г.

К началу ХХ в. Дагестан являлся частью общероссийской  капиталистической системы19. Развитие промышленности, торговли,  дорожное строительство, расширение географии отходничества, инкорпорация в военную, экономическую, интеллектуальную элиты Российской Империи, Ц  все  эти  признаки модернизации по русскому дореволюционному образцу были восприняты дагестанцами в целом с энтузиазмом.

  Политика сплочения этнически разнородного населения Российской Империи имела соответствующее своему времени пропагандистское, просветительское, экономическое обеспечение, способствовала формированию в национальных окраинах сознания причастности к политической, экономической и культурной жизни России.

  з 4. Этносоциальные  аспекты советизации        

  К концу XIXЦначалу ХХ в. интеллектуальную элиту Дагестана представляли не только последователи арабоЦмусульманской культурной традиции, но и интегрированная в русскую культурную среду, европейски образованная генерация просветителей, студенчества, офицеров, служащих, чиновников, буржуазии. Через эту группировку, которая изучала иную науку, не шариатскую и формировала свой характер на основе светских наук на русском языке20 до Страны Гор доходило многое, в том числе идеи марксизма и социализма.  Под влиянием политических процессов и революционных событий 1905Ц1907 и 1917 гг., к вопросам: Что с нами, с дагестанцами, происходит?, Куда, с кем и зачем мы идем?, прибавились и извечные: Кто виноват? и Что делать?. Понятия Мы - горцы, Мы - дагестанцы стали дополняться идейно и социально дифференцирующим дагестанское общество смыслом. Гражданская война, обнажившая политические и социальноЦэкономические противоречия, накапливавшиеся в обществе в предыдущие периоды истории, продолжалась в Дагестане с 1917 по 1921 гг. 

  Н. Самурским считал, что  у дагестанцев  классовое и политическое сознание, по сравнению с неумолимо строгой дисциплиной, поддерживаемой тем, что он называл волей рода, имело ничтожное значение21.

  Ни одна из вовлеченных в революционные события в Дагестане политических сил не ставила сугубо национальные (аварские, даргинские и т.д.) задачи. Правые и левые, белые и красные, шейхи и социалисты,Ц все они уверяли дагестанский народ в том, что действуют во имя Дагестана, что для них дороги честь и достоинство Дагестана, что им ведомы истина и единственно верный путь, который приведет многострадальный народ к свободе и благоденствию. Но для одних истина и путь означали шариат, а для других - вера в советскую власть и путь социализма.

иквидировав частную собственность на землю, превратив общественные  (джамаатские) земли в лусловноЦобщественные, советская власть и колхозный строй коренным образом изменили экономические и общественно-политические устои дагестанского общества. Сельские общины были превращены в  колхозы, а уздени - в колхозников. Сотни духовных лиц подверглись репрессиям, тысячи семей были лишены имущества и гражданских прав, высланы за пределы родных сел или за пределы Дагестана (в основном в Киргизию).

Советизация, советская модернизация происходила в Дагестане в том же русле, что и в других регионах  Кавказа и России.  За годы советской власти Дагестан заметно продвинулся в социально-экономическом и культурном развитии. Большая часть производственных мощностей и энергетики, механизированных отраслей сельского хозяйства и транспортных коммуникаций, медицинских заведений и учреждений культуры, наконец, признанная в мире система образования и сеть научно-исследовательских институтов,Ц все это тоже наследие советской эпохи, результат дружбы народов СССР. Это и непременная составляющая исторического сознания народов Дагестана.

з 5. Изменение социально-культурного облика  дагестанцев

(конец XIX- начало XXI в.)

  К концу XIX в. основу социальной структуры населения Дагестана  составляли лица сельского состояния. Еще первые аналитики  Всеобщей  переписи населения Российской империи 1897 г.  обратили внимание на то, что в Дагестанской области  удельный вес  лиц сельского состояния очень значительный  (94,4 % м.  и 95,3 % ж.). Городские сословия составляли  менее 4-х %, а дворянское сословие Ц  1, 3 %. 22  Рабочих в Дагестане к концу Х1Х в. насчитывалось  всего  14521 человек,  в основном  это были русские и персидские подданные.23

  Из 119.923 хозяйств, зафиксированных переписью 1897 года в пределах Дагестанской области, только  3,09 %  содержало прислугу. Среди русской части населения Дагестанской области  лица дворянского сословия, чиновники и  отнесенные к почетным гражданам составили 14, 3 %, а  доля грамотных - 53, 9 %.  Аналогичные  показатели по  народам Дагестана  равнялись  1,5  % и 7,7 %  соответственно. 

В городах  проживало 44.607 человек  или  8,6 % от наличного (517. 154 чел.) населения.  Среди  мужского населения  народов  Дагестана (включая  все возрастные группы)  грамотным являлся каждый седьмой (14,6 %), а в возрастных группах от 20 до 60 лет, - примерно каждый четвертый.

  Советская власть, осуществляя  в  Дагестане  культурную революцию, имела дело отнюдь не с бесписьменными народами и  сплошной неграмотностью. В 1924 г. в Дагестане  было 2000 мусульманских школ, в которых  обучалось 50 тысяч учащихся,  и  151 светская школа с общим  числом учащихся 10721 человек24. 

Период наиболее динамичного роста уровня образования населения  Дагестана приходится на 1959-1979 гг.  За эти годы число лиц с высшим, средним специальным и средним общим образованием (в расчете на 1000 человек старше 10-летнего возраста) возросло почти в три  раза.  Высокими оставались темпы роста образования и в период между переписями  1979-1989 гг. 

С 1970-х гг. обеспечение представительства национальностей не только в органах власти, на руководящих должностях, но и, в связи с безработицей, самое рядовое трудоустройство обретало лэтнический резонанс.  Несоразмерный с реальными потребностями республики выпуск специалистов с высшим и средним специальным образованием, в 1990-е гг. приобрел характер нерегулируемого (или регулируемого масштабами коррупции) хаоса.

Республика с богатыми природными и трудовыми ресурсами превращалась в территорию с бюджетом, до 90 % формируемым из федеральных дотаций. По официальной статистике, на протяжении 1990-х гг. каждый пятый из восьмисоттысячного экономически активного население оставался безработным.

По разным оценкам от двухсот до трехсот тысяч дагестанских мужчин образовывали  строительные бригады и с марта по ноябрь месяцы работали в разных областях России и бывшего Союза. Развал СССР обернулся для примерно 700 тыс. дагестанцев, живущих за пределами Дагестана, серьезными экономическими потерями и морально-психологическими проблемами, связанными с обострением межэтнических отношений в бывших союзных республиках СССР.

Глава III. МИГРАЦИИ, ЭТНИЧЕСКИЕ СМЕШЕНИЯ

В истории Дагестана последние два века отмечены радикальными изменениями общественно-политической, экономической и  культурной жизни народов края, этническими перемещениями, насильственными  и добровольными  миграциями, которые охватили все уголки горного края.  Изменилась и без того сложная палитра  этнической структуры населения Дагестана, особенно в Приморской и степной его части, обозначились новые,  динамичные векторы этноязыковых и этнокультурных процессов.

Сегодня большая часть населения республики Дагестан живет в равнинной и предгорной части,  в  условиях  исключительного этнического смешения, причем около половины - в городах,  этнической  мозаичность которых приближается к теоретически возможному максимуму. Часть территории  Предгорного Дагестана  и весь Приморский Дагестан от Самура до границ со Ставропольским  краем и Республикой Калмыкия  предстает перед нами как сплошная зона  этнического смешения. 

Несмотря на высокие темпы роста городского населения,  абсолютная (а по переписи населения 2002 г. и относительная) численность сельского населения не уменьшается. И это создает иллюзии о неисчерпаемом потенциале дагестанского села в смысле сохранения национальных языков,  традиционных компонентов  бытовой  культуры.  Между тем рост абсолютной численности сельского населения  происходит не в горной зоне, а  в равнинных районах Дагестана и ведет не к гомогенизации, а к дальнейшему смешению этнического состава населения республики. 

  Глава IV. НАЦИОНАЛЬНОЦЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА

з 1. Досоветский  период 

 

В разные исторические периоды, - писал А.С. Гаджиева,Ц отдельные местные языки и языки многочисленных иноземных завоевателей выдвигались как средство межнационального общения народов ДагестанаЕ, борьба вокруг языкового вопроса временами переходила в крупные вооруженные столкновения, сопровождавшиеся кровопролитиями25. О столкновениях и  кровопролитиях вокруг языкового вопроса история Дагестана умалчивает. Что касается лантиписарского движения 1913 г., спровоцированного решением ввести в Дагестане  делопроизводство (письмоводство) на русском языке,  то  оно  носило мирный  характер.  Дагестанцы усмотрели в этой реформе новый шаг Ена пути вмешательства царской  администрации в дела сельских обществ26  и выступили не против русского языка, а против насильственных методов его насаждения.  Они опасались, что из-за недостатка лиц, знающих русский язык, им придется нанимать платных переводчиков  и  содержать их за свой счет.  Как сообщала издававшаяся в С. Петербурге первая дагестанская газета: дайте  школы, научите наше подрастающее поколение читать, писать, а там и вводите свои реформы, против которых  мы ничего не имели в основе, но считаем их несвоевременными 27. 

После Первой русской революции 1905-1907 гг. народы России обрели невиданные ранее демократические свободы. В Дагестане этот  период ознаменован оживлением арабо-мусульманской  культурной  традиции, подъемом творческой активности как представителей традиционной  арабо-мусульманской науки и образования, так и новой, по-русски  образованной интеллигенции. 

  Только  за  1907-1917 гг.  в Дагестане в типографиях М. Мавраева в  г. Темир-Хан - Шуре  и  А.М. Михайлова в Порт - Петровске и др.  было издано книг: на аварском языке -  80;  даргинском - 34;  кумыкском -132; лакском - 33; чеченском  - 15; на  двух и более языках народов Дагестана - 25 названий.  В те же  годы было издано: на азербайджанском языке- 2 книги;  на  осетинском- 1; адыгейском-1; балкарском-1, карачаевском- 5 и  на кабардинском  языке - 5 книг28.

  Вопреки устоявшемуся с советского времени мнению о том, что политика царского правительства в  отношении национальных окраин имела конечной целью лобрусение инородцев, деятельность открывавшихся в разные годы русских школ и гимназий состояла,  прежде всего, в просвещении народа, в привитии ему начал гражданственности.

В результате демократических преобразований, последовавших после Первой Русской революции 1905-1907 гг. в Дагестане  происходит оживление арабо-мусульманской культурной  традиции, творческая  активизация по-русски образованной интеллигенции, небывалое в прошлой истории расширение функциональной роли языков народов Дагестана, подъем общественной значимости и  художественного уровня дагестанской литературы,  становлением книгопечатного, библиотечного, музейного дела. 

  Стремление определить своих детей в русские школы и гимназии, популярность которых  в немалой степени определялась как  социальными и материальными выгодами, так и чем, что для обучающихся в русских учебных заведениях горцев не было запрета на соблюдение мусульманских обрядов.

  Основной и с точки зрения  общедоступности народной вплоть до  середины 1920-х гг. оставалась традиционная  арабо-мусульманская система образования.  Арабский язык продолжал функционировать  как  язык религиозной практики, образования, науки, литературы, делопроизводства.

На арабском языке распространялись большевистские воззвания и листовки,  были опубликованы Апрельские тезисы Ленина и многое другое. Нелегальная литература издавалась на русском, арабском, аварском, кумыкском языках. Арабский язык необходимо было использоватьЕ,  на арабском языке нам было тогда легче выразить сложные проблемы социализма29.

 

з 2. Советский опыт

С первых лет  советской власти был взят курс на обеспечение в стране языкового равноправия. Так, в Постановлении  Наркомпроса  РСФСР о школах для  нерусских народов республики  № 31 от 18 октября 1918 г. указывалось, что: 1) Все национальности, населяющие РСФСР, пользуются правом организации обучения  на своем родном языке на обеих ступенях трудовой школы и в высшей школе.

2) Школы национальных меньшинств открываются там, где имеется достаточное количество учащихся данной национальности  для организации школы.  Оговаривалась также количественная норма - в размере  не менее 25 учащихся для одной и той же  возрастной группы30.

  По мере упрочения Советской власти в Дагестане надобность  в  использовании в целях социалистического строительства  арабского языка и ассоциировавшегося с ним шариата отпадала. Осуществление на Северном Кавказе и в Дагестане культурной революции, строительство советских школ сопровождалось уничтожением арабографической рукописной и печатной литературы, ликвидацией  традиционной (арабо-мусульманской) системы образования.

Советизации культурной жизни и вместе с тем росту  этнического самосознания народов Дагестана способствовали решения Х съезда ВКП (б). (8-16 марта 1921 г.) 31.

  После Ноябрьского 1923 г. Пленума Дагестанского обкома, принявшего решение о введении в Дагестане тюркского языка в качестве государственного,  курс на тюркский язык был взят  основательный, а местные языки как фактор национального строительства никто  не принимал всерьез.32.

В  октябре 1926 г.  была  утверждена  инструкция Наркомпроса ДАССР О регулировании  преподавания мусульманского вероучения, согласно которой преподавание в школах вероучения было запрещено33.  Медресе  и примечетские школы, в которых велось изучение Корана и других религиозных книг,  к  концу 1920-х гг.  были  закрыты.

В 1928 г. развернулись дискуссии по вопросу  о роли тюркского, родных  и русского языков в Дагестане.  Одни ратовали за  введение в Дагестане тюркского языка  в качестве  единого, государственного  языка, другие  придерживались того мнения, что от освоения тюркского языка есть только польза, но  при этом  отстаивали курс на  развитие родных языков.  В понимании важной  роли русского  языка в Дагестане было продемонстрировано полное единодушие.  Мнения о том, что для  разрешения языкового вопроса в Дагестане надлежит заменить  все языки  двумя - тюркским и русским, с тенденцией на постепенное вымирание мелких местных наречий,  придерживался  Н. Самурский.

  Программа повсеместного обучения на тюркском (азербайджанском) языке оказалась трудноосуществимой даже в Южном Дагестане, где язык этот уже занимал  соответствующую статусу главного литературного языка в данном регионе нишу.

Дискуссии вокруг возведения тюркского языка в ранг государственного языка Дагестана были  расценены как скатывание к пантюркизму и закрыты состоявшимся в 1938 году Пленумом  Дагестанского обкома ВКП (б). 

В 1920-1950 гг. были созданы условия для  расширения социально-культурных функций национальных языков. Для лезгинского, табасаранского, татского языков была создана новая письменность. Старописьменные языки (аварский, лакский, кумыкский, даргинский) были переведены на латинскую и затем  на  русскую графические  основы.  Создавались новые учебники, открывались ликбезы,  общеобразовательные школы, средние и высшие специальные учебные заведения, национальные СМИ, писательские союзы, художественные коллективы, театры и т.д.

  С 1960-х гг. происходит сужение, а в отдельных сферах (делопроизводство, обучение на родных языках и др.)  свертывание  социальных функций  национальных языков. В общественное сознание  внедрялись идеи  о том, что  нельзя идти в коммунизм с  верой в Бога,  с пережитками проклятого прошлого и племенными языками, что  за пределами аула родной язык никому не нужен и т.п. Следствием постепенного  вытеснения  национальных языков из таких общественно  значимых сфер  функционирования как образование, делопроизводство,  государственная власть, публичная политика, явилось падение престижа  национальных языков, ослаблению их роли в сфере художественной культуры, литературы, СМИ.

з3. Постсоветский период

  В 1990-е годы в Российской Федерации национально-языковая  политика  проводилась в режиме гашения текущих проблем. Снижению общественно-политической напряженности вокруг языковых проблем способствовало принятие Законов "О языках народов Российской Федерации" (с изменениями и дополнениями, внесенными Федеральным законом от 24 июля 1998 года), "Об образовании",  "Основы законодательства Российской Федерации о культуре",  "О национально-культурной автономии", "О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации" и др. 

Граждане России  имеют право свободно выбирать язык общения и воспитания;  создавать письменность и развивать литературную форму родного языка; использовать родной язык в официально-деловом общении с обеспечением перевода на язык государственный.  Нет также правовых ограничений для  развития или создания средств массовой информации на любых языках, получения государственной поддержки на  книгопечатание и издание  литературы на языках народов РФ, проведение научных исследований в области сохранения, изучения и развития языков и т.д.  Примечательно, что с 1990-х гг. в Дагестане предпринимаются инициативы  по созданию  для ряда бесписьменных языков  букварей, введению  этих языков  в  школьное образование в качестве  предмета или языка начального обучения. Однако, коммуникативная  и социально-политическая иерархия  языков - это объективная реальность, которая узаконена международными и национальными  (государственными) правовыми актами. В самой природе народонаселения как бы заложена неравнозначность последствий эволюции этноязыковой сферы для народов, существенно отличающихся  по численности населения, традициям двуязычия. В этой связи, провозглашение принципа равноправия языков предполагает заботу государства и общества о поддержке полноценного функционирования русского языка  и как языка великого русского народа, и как средства межэтнического общения, и как первейшего фактора упрочения гражданственности, российского самосознания. 

Глава V. ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ПРОЦЕССЫ 

з 1.Особенности  этноязыковых процессов  в Южном Дагестане 

  Южный Дагестан по сложности этнической структуры, представленной рутулами, цахурами, агулами, лезгинами,  табасаранцами, горскими евреями, азербайджанцами, терекемейцами и отчасти кумыками и даргинцами, вполне сопоставим с Западным Дагестаном, где сосредоточена  половина всей этнической номенклатуры Дагестана. Но даже на фоне мозаичной  конфигурации  этноязыковой карты Дагестана город Дербент с  примыкающими  к нему территориями  занимает особое  положение. Эта часть Прикаспийской области уже  с Сасанидского периода и вплоть до наших дней продолжает оставаться зоной  в высшей степени интенсивных  этноязыковых контактов.34 

  Дербент исторически являлся своего рода культурным  спутником Баку. Тесные экономические и культурные связи Южного Дагестана и Азербайджана способствовали  тому, что дагестанские азербайджанцы, лезгины, цахуры, рутулы, горские евреи стали ориентироваться  на азербайджанский столичный  образ жизни.  Дербент и сегодня продолжает сохранять в целом азербайджанскую языковую и культурно-бытовую  атмосферу. 

Горские евреи в Дагестане не имели компактной территории расселения. Было лишь одно собственно горско-еврейское селениеЦНюгди, расположенное  южнее Дербента. Большинство же горских евреев жило в селениях Ашага-Араг (Джугут-Араг), Джугут-Ката, Мамраш (Мамрач), Хаджал-кала, Джараг, Нютиг, Аглаби, Хош-мензил, Янгиюрт (Нюгди), основное население которых составляли лезгины, табасаранцы, таты, терекеменцы, кумыки, кайтагцы, а также во всех городах Дагестана.

География торговых связей горских евреев охватывала самые отдаленные уголки Дагестана, Азербайджана, Юга России. Поэтому  среди горских евреев редко кто не владел азербайджанским, кумыкским, а с последней четверти XIX в. и русским языками.

В советское время было налажено  издание на горско-еврейском (татском) языке газеты, книг, выпуск в эфир радиопередач, постановки спектаклей и т.д. Татский (т.е. горско-еврейский) язык считается одним их 14-ти т.н. конституционных языков Дагестана. 

  Что касается собственно татов (мусульман), по данным на 1866 г., в Дагестане насчитывалось 2,5 тыс. человек. Живут  они в селах, расположенных близ Дербента (Джалган, Митаги, Кемах, Зидьян, Бильгади, Гимейди, Рукель) и ныне идентифицируют себя как азербайджанцы, хотя  в семейном быту общаются преимущественно на татском  языке.

В Южном Дагестане азербайджанский язык  использовался как язык межэтнического общения и культурного творчества.  В семейном и сельском быту  лезгин, цахуров, рутулов позиции родных языков оставались неизменными. Кроме того, среди рутулов,  цахуров,  табасаранцев знание лезгинского языка было  обычным явлением. Лезгинским языком владели также жители южных и юго-восточных агульских селений, тогда как в северо-восточных агульских селениях многие  знали  даргинский,  кайтагский и табасаранский языки35.

В Табасаранском районе собственно азербайджанскими являются села Марага, Хилипенджик, Цанак, Арак, Ерси, Дарваг, Зиль.  В райцентре Табасарана с. Хучни  насчитывается примерно  300  азербайджанских хозяйств и столько же табасаранских.  Азербайджано-табасаранскими являются также селения  Аркит и  Хурвек.  В селах  Алак, Цанак, Хучни, Ерси азербайджанское  население свободно говорит  на табасаранском языке, а в табасаранских селениях Хапиль и  Татиль почти все взрослое население знает азербайджанский  язык.

  Наблюдения за речевым поведением населения  Табасаранского района показывают, что в кругу семьи и родственников общение происходит преимущественно на родном (табасаранском или азербайджанском) языке. В райцентре Табасаранского района с. Хучни дети говорят между собой преимущественно на русском языке. Если азербайджанец оказывается в табасаранском  селении, то с ним обычно  говорят на азербайджанском языке и, наоборот, в азербайджанском селении с табасаранцем стараются говорить на табасаранском языке. Русским языком в той или иной степени владеет практически все  населения Табасаранского района.

По материалам опроса, проведенного нами в 2006 г. в  Табасаранском районе, среди взрослого населения табасаранцев  в возрасте от 50 и старше  азербайджанским языком  владеет  около 80 %.,  моложе 50-ти летного возраста - менее 40 %, тогда как среди молодежи (до 30-ти лет и меньше) доля владеющих азербайджанским  языком не составляет и 10 %. 

Современная  табасаранская молодежь не имеет того широкого общения в азербайджаноязычной среде, которое  было у  их предков лет 60-70 назад. Тогда общим языком  для данного региона  являлся  азербайджанский (тюркский) язык.  Дербент  еще лет 30 тому назад  оставался преимущественно азербайджаноязычным городом, а экономика Табасарана, как  и всего Южного Дагестана, была ориентирована в основном на рынки Дербента и Баку. 

С появлением первых советских школ преподавание в Табасаранском районе велось на азербайджанском языке. Сегодня в районах компактного проживания табасаранцев обучением табасаранскому языку  охвачены все учащиеся начальных классов. 

  Еще в 1980-е гг. на табасаранских свадьбах исполнялись преимущественно азербайджанские песни, но в наши дни они исполняются гораздо реже, хотя в музыкальном сопровождении свадьбы азербайджанская музыка и азербайджанские танцы занимают главенствующее  место. У табасаранцев, как и у лезгин, признаком высшего  исполнительского мастерства певцов считается их умение исполнять азербайджанские мугамы.

  Среди табасаранцев лиц, владеющих разговорным горско-еврейским (татским) языком, единицы. Однако даргинский и лезгинский языки знают многие из  них. Так, жители с. Сыртич в массе своей знают, а многие и свободно владеют лезгинским языком. Жители сел  Хурик и  Гуртун  понимают и могут изъясняться  с даргинцами на бытовом уровне. 

С исторически обозримого времени цахуры находятся в состоянии перманентного цахурскоЦазербайджанского двуязычия. Обусловлено это, главным образом, тем, что овцеводство - основное занятие цахуров - базировалось  на летних альпийских пастбищах в Дагестане и на зимних пастбищах в Азербайджане. Вплоть до середины ХХ века среди мужского населения цахуров нередко встречались знающие  лезгинский и аварский  (в Закатальском р-не Азербайджана) языки.  По  сведениям Н.Г. Волковой (1967 г.), около 30% жителей цахурского селения Ихрек владели грузинским языком 36.

По наблюдению Г. Х. Ибрагимова, цахуры, проживающие в Азербайджане, в подавляющем большинстве записываются азербайджанцами и предпочитают общаться на азербайджанском языке37.

В Дагестане рутульцы  живут в селениях, расположенных в долине р. Кара-Самур (селения Рутул, Ихрек, Шиназ, Лучек, Амсар, Мюхрек и др. Рутульского района), в селах Борч и Хнов, которые находятся в верховьях р. Ахты-чая и входят в Ахтынский район. По переписи  2002 г. численность  рутульцев в РФ  составила  30 тыс. чел.; из них в Дагестане - 24, 3 тыс. человек.  Живут они  и в нескольких  селах Шекинского и Закатальского районов Азербайджана, но точных сведений об их численности в этой республике нет.

Прикаспийская низменность от подступов к Дербенту,  города Дагестанские Огни, сел Геджух, Чинар и до поселка  Белиджи и близлежащих к нему сел,  весь Южный Дагестан  и районы компактного проживания дагестанцев в Азербайджане предстают перед нами как единое социолингвистическое поле. Сохранение исторически сложившейся здесь функциональной гармонии дагестанских,  азербайджанского и русского языков  зависит от множества  внеязыковых факторов, в том числе от межгосударственных  политических решений. 

з 2. Этноязыковые процессы в Приморском и Северном Дагестане

Под  Приморским и Северным Дагестаном здесь подразумевается ареал традиционного расселения кумыков, чеченцев-аккинцев, русских, ногайцев и  представителей некоторых других этносов, о которых будет упомянуто отдельно.

Этноязыковые процессы  у кумыков развивались в несколько ином, чем у народов Южного Дагестана направлении. Кумыки, не испытывавшие  сколько-нибудь серьезных затруднений в освоении тюркского (азербайджанского) языка и письменности, были ориентированы на традиции письменности и художественной  культуры на своем,  кумыкском языке.  Среди  факторов,  способствовавших сохранению такой культурно-языковой ориентации, следует отметить высокий статус кумыкских политических образований  не только  в Дагестане, но  и за его пределами.

  Важным фактором  упрочения этноязыкового самосознания  кумыков явилось  то, что они  на протяжении столетий находились в  едином с народами Нагорного Дагестана  культурно-языковом пространстве.

Среди объективных оснований, стимулировавших развитие этноязыкового  самосознания  кумыков, следует отметить  торгово-экономическую  ориентацию населения Нагорного Дагестана  на  кумыкскую равнину,  на освоение кумыкского языка. 

С конца XIX  вв.  в  культурной жизни  кумыков, как и других народов Дагестана, происходили изменения, которые можно охарактеризовать как трансформацию арабо-мусульманской культурной традиции, становление светской системы образования и науки, как профессионализацию художественной культуры, прежде всего языковых ее форм.

Специфика этноязыковых процессов  у чеченцев, представленных в Дагестане собственно чеченцами и их этнической группой - аккинцами,  связана с  историей  их расселения  в непосредственной близости с северными кумыками и салатавскими аварцами, язык которых, особенно кумыкский, оказал,  по мнению исследователей, сильное влияние на аккинский диалект чеченского языка38.

По Всесоюзной  переписи  населения  1926 г.  в  Дагестане насчитывалось - 21,9 тыс. чеченцев,39  а накануне выселения в 1944 г.  - 37,1 тыс. человек.40 Перепись 1970 г. выявила  восстановление в Дагестане  довоенной численности  чеченцев (40,0 тыс. человек).41 К 1989 г. численность чеченцев в Дагестане составила 57,9 тыс. человек,42 а по переписи 2002 г. 87,9 тыс. человек.43

Возникновение у чеченцев письменности на арабской графической  основе  хронологически совпадает с периодом  их интенсивной исламизации  (XVI-XVIII вв.). История нашей арабистики,Ц писал академик И.Ю. Крачковский, Ц  до сих пор не осветила полностью периода, когда арабский язык был единственным литературным языком не только науки, но и деловых сношений на Северном Кавказе - в Дагестане, Чечне, Ингушетии. На ней здесь развивалась своеобразная традиция, выдвинувшая местных канонистов, историков и поэтов, возникла целая живая литература на мертвом языке, который, однако, звучал как живое средство межплеменного общения.44

До 1925 г.  чеченская письменность функционировала  на арабской графической основе (аджаме). Затем, в 1928 г. ее  перевели на латиницу, а с 1938 г. - на кириллицу.  (Задолго до этого  П.К. Усларом была  составлена  азбука и грамматика  чеченского языка на русской графической основе) 45. 

Деятельность советской власти по созданию на чеченском языке  учебной литературы,  прессы, литературы, театра и т.д., в результате депортации чеченцев  в 1944 г., была прервана. После возвращения в Дагестан в 1957 г. чеченцам пришлось практически заново создавать образовательные и  культурные учреждения. Как показала  Всесоюзная перепись  населения 1979 г.,  по  доле лиц с высшим образованием дагестанские чеченцы  имели показатели 3,5 раза ниже среднестатистических по ДАССР, и в 5,5 раза ниже, чем в среднем по СССР.

Сегодня в Дагестане обучение на чеченском языке (с 1-го по 4-й классы) ведется в 10 школах Хасавюртовского р-на, 9 школах Новолаксого р-на, в одной школе Бабаюртовского р-на. В качестве учебного предмета  чеченский язык изучается в 33 школах Хасавюртовского р-на и г. Хасавюрте. С 2001 г.  на чеченском и  русском языках издается газета Рийсо (Равенство),  чеченские  песни, мелодии, танцы - неотъемлемая часть дагестанских концертных программ, передач республиканского телевидения и радиовещания46.

  По переписи 2002 г. ногайцев в Российской  Федерации  насчитывалось  90, 7 тыс.  чел., из них 38168 - в Дагестане; 14873 чел.Ц в Карачаево-Черкесии; 20680 чел. - в Ставропольском крае.  В качестве субэтнических групп ногайцев выделяются караногайцы (Дагестан), ачикулакские и кумские ногайцы (Ставрополье), кубанские ногайцы (Карачаево-Черкесия), и астраханские ногайцы. Около 7 тыс. ногайцев проживает в Чечне (Шелковской район). Таким образом, ногайцы административно разделены  на четыре части. В Дагестане они имеют свое территориально-административное образование - Ногайский район, и мини-столицу - райцентр Терекли-Мектеб. Расселены ногайцы и в других районах Дагестана: Кизлярском, Тарумовском, Бабаюртовском. 

На ногайском языке в Дагестане издаются  газеты47 и книги, ведутся теле и радиопередачи, ставятся спектакли и т.д.

  Приближение  уровня  образования  к общероссийским показателям  явилось одной из показательных характеристик динамики социально-культурного облика ногайцев, их  социально-этнической интеграции с народами  северокавказского региона и России в целом.

  Перспективы этнокультурного развития ногайцев исследователи  связывают с отсутствием лединого национально-территориального образования (национального округа в рамках Ногайской степи)48.

В  зоне  Прикаспийского и Северного Дагестана расположены все города Дагестана, кроме Дербента.

  На начальных этапах  формирования городского населения Дагестана миграционные потоки сельского населения в города не  были столь мощными, чтобы кардинально изменить уже сложившуюся в городах этноязыковую ситуацию. Так, вплоть до начала 1950-х гг. Буйнакск, Хасавюрт оставались преимущественно кумыкоязычными городами.

Дербент - азербайджаноязычным, Избербаш - даргиноязычным, Кизляр, Махачкала, Каспийск - русскоязычными городами. Но уже в 1960-е  гг. в эволюции этноязыковой  ситуации  в городах определилась  тенденция постепенного формирования русскоязычной среды. 

 

з 3. Этноязыковые процессы  в Нагорном Дагестане 

Владение двумя и более языками еще лет 20 тому назад  воспринималось в Дагестане как обычное явление.  Роль  основных языков межэтнического общения выполняли: а) кумыкский  язык (в Северном и Нагорном Дагестане); б) азербайджанский и отчасти лезгинский  языки (в Южном Дагестане); в) аварский язык (в Западном Дагестане); г) лакский  язык (в Центральном Дагестане).

  Так, среди жителей аварских сел Бухты, Шангода, Шитлиб (Гунибский  район),  Дусрах (Чародинский район),  даргинцев  селения Цудахар (Левашинский район)  все еще встречаются знающие лакский язык. Лакцы селений Балхар, Уллучара (Акушинский район), Шадни (Дахадаевский район) знают даргинский язык. Среди  даргинцев селений  Куппа и Хаджалмахи (Левашинский район) немало тех, кто  владеет  бытовой аварской речью, а среди  аварцев селений Чогли, Кутиша, Охли, Кулецма, Урма  (Левашинский район) - знающих  даргинский язык. Гинухцы, например, помимо гинухского, знают еще цезский и бежтинский языки, а со школьного возраста осваивают аварский  и русский языки. 

Багулалы, отчасти чамалалы, хваршины селения Инхоквари  владеют тиндинским языком. Тиндалы утверждают, что они немного понимают речь годоберинцев, каратинцев и андийцев, а между багулальским и тиндинским языками находят такие же различия, как между салатавским и тляротинским диалектами аварского языка. Некоторые из  годоберинцев в той или иной мере  могут  изъясняться  на багулальском  и чамалинском языке.

В прошлом экономически активная часть мужского населения Западного Дагестана (дидойцы [цезы],  гинухцы, бежтинцы, гунзибцы, хваршины и др.) осваивала грузинский язык49, чеченцы-чаберлоевцы знали аварский язык50 .

В Западном Дагестане к  территориям расселения андо-цезских народов вплотную примыкает ряд возникших в разное время аварских  селений (Саситль, Сильва, Гако, Кидиб,  Нижнее и Верхнее Хваршины, Митрада и Сихалах).

  В  союз сельских общин Технуцал с центром  в с. Ботлих  помимо ботлихцев, годоберинцев, андийцев (села Кванхидатль, Муни, Рушуха, Орта-кола) и чеченцев (отселки Арас-Гариколи, Акишаин Коло), входили и собственно аварцы (села Хелетури, Ансалта, Рахата, Шодрода, Тандо, Тасута).  Каратинское селение Тукита находится  в  окружении аварских селений, которые входили в Аварское ханство, а в Гидатлинское (аварское)  вольное общество входили ахвахские селения Тлянуб, Цекоб и Ратлуб.

  За истекшие два века этнический состав населения Западного Дагестана (современные Ботлихский, Ахвахский, Цумадинский и Цунтинский районы) почти не изменился. Однако  в связи с  миграционными процессами  центры функционирования андо-цезских языков в последние полвека  плавно перемещаются с  гор на равнину. Ограниченные в условиях равнины и близости к городам возможности сохранять традиционный образ жизни и поведенческие стереотипы, - все это способствует  формированию у переселенцев признаков маргинальной идентичности, ослаблению  интереса  к  родным и аварскому  языкам.

  По переписи 2002 г.,  лакцев в Российской Федерации насчитывается 156 тыс. чел., из них в Дагестане - 139,7 тыс. человек. В районах компактного расселения (Лакский, Кулинский, Новолакский и Кумторкалинский районы)  проживает менее трети лакцев. Ряд лакских  селений (Балхар, Цуликана, Уллучара в Акушинском р-не,  Аракул и Верхний Катрух в Рутульском р-на,  Шадни  в Дахадаевском р-не,  Шалиб в Чародинском р-не) находится  вне территории  сплошного расселения лакцев, в  лязыковом окружении даргинцев, рутульцев, аварцев. 

Абсолютное большинство лакцев (более 70 %) проживает в городской среде. Такая структура расселения сильно сказывается на функционально-депрессивном  состоянии лакского языка.

Даргинский язык делится на множество диалектов: акушинский, урахинский [хюрклинский], цудахарский, кайтагский, сирхинский, муиринский, мурегинский, кадарский, кубачинский, санчинский, мугинский, амухский, мегебский, губденский, мекегинский.

В отличие от лакцев, диалектное деление языка которых (кумухский, вицхинский, шаднинский, вихлинский, аракульский, бартхинский [балхарский], вачи-кулинский диалекты)  не мешает их свободному общению,  носители разных диалектов даргинского языка  понимают друг друга с трудом и при  общении обычно переходят на русский язык.

Сформированный в советское время на  основе  акушинского диалекта литературный язык не функционирует в старших классах и в местном делопроизводстве, малоупотребителен в быту (в отличие от аварского), что делает проблематичным становление в обозримом будущем единого, доступного всем, активно функционирующего языка51.

з 4. Многоязычие и освоение культур

       

  История духовной культуры Дагестана отмечена перманентным преодолением языковых барьеров, сопоставимой с освоением дагестанцами достижений восточной и европейской цивилизаций экспрессией культурного и интеллектуального потенциала Дагестана в восточную, а с XIX века в российскую и европейскую культуры.

Джамалутдин Казикумухский, Мамма-Дибир аль-Рочи, Абдурахман-Хаджи аль-Сугури, Мухаммад-Тахир аль-Карахи и другие дагестанские шейхи и ученые-алимы оставили свои сочинения на арабском языке. Гасан Алкадари писал на тюркском, арабском и  персидском языках. Али-Хаджи Акушинский и кумыкский просветитель Абусуфьян Акаев знали аварский и русский языки. Хасан-Хильми Кахибский создал  блестящие прозаические и поэтические сочинения по суфизму на арабском и аварском языках. Сайфулла Кади из лакского с. Ницовкра  говорил по-арчински, знал аварский, даргинский, кумыкский, татарский, азербайджанский, турецкий, персидский, русский и еще несколько языков.  Ильяс Цудахарский писал  на арабском, даргинском и кумыкском языках. Гаджимурад Амиров, выпускник Ставропольской гимназии, первые свои сочинения писал на русском языке, а после эмиграции в  Турцию (1873 г.) написал многотомную всемирную историю  на турецком языке. Он же перевел на турецкий язык  Горе  от ума А. Грибоедова. 

Исследование Г.  Баммата  Лики ислама написано на французском языке, а автобиографическая повесть Халил-бека Мусаясул Страна последних рыцарей - на немецком.  В этом ряду явлений особое место занимает дагестанская русскоязычная литературная традиция, у истоков  формирования которой стояли М.  Алиханов,  С. Габиев, Э.Капиев,  М. Хуршилов и др.52

  Воспроизводство в поколениях этнокультурного  своеобразия, обеспечиваемое благодаря функционированию языка этноса, взаимосвязано с трансмиссией глобальных потоков культурной  информации. Сегодня  функционирующий на языках  народов  Дагестана фонд культуры не может в полной мере удовлетворять возрастающие культурные запросы дагестанцев. Наблюдения за современными тенденциями  этнокультурных ориентаций населения Дагестана, особенно молодого поколения горожан-дагестанцев,  показывают, что наличие  определенного (часто  не в полной мере востребованного) фонда национальной  культуры, деятелей, которые олицетворяют этот фонд, является скорее предметом национальной гордости, чем  объективным основанием этнокультурной  идентификации.

з 5. Отношение к этноязыковому многообразию

  Ученые предсказывают, что через каких-нибудь полвека половина из ныне существующих в мире примерно 6500 языков исчезнет. Означает ли это, что носители тех языков, которым эксперты предрекают функциональную гибель в обозримом будущем, должны спокойно воспринимать пророчества о вымирании языков как некую фатальность, как независящее от воли людей явление природы?

  Отношение ученых и политиков к этноязыковым трансформациям нельзя назвать однозначным. Одни считают данный процесс кризисным и сравнивают его с глобальными экологическими и биологическими проблемами современности, пытаются оказывать конструктивное влияние на правительства по части сохранения и  развития  языков.  Другие рассматривают состязание языков как  неизбежный, естественный и даже желательный процесс, так как  конкуренция и  вытеснение  огромного количества языков и способов общения несколькими современными языками приведет, по их мнению,  к повышению эффективности экономики,  уменьшению конфликтов, улучшению качества жизни53. 

  Сторонники сохранения языкового многообразия мира выражают тревогу по поводу хотя и естественного, но с их точки зрения  аномального развития языковых процессов и предлагают предпринимать практические меры по  оздоровлению экологии  языка54.

  Из принципиальных  исследовательских  ориентиров теории лэкологии языка следует выделить понимание языка и языковой среды как  экосистемы, изучение которой предполагает классификацию языка по его внутренней структуре,  по взаимосвязи письменной  и устной традиций,  по  статусу и функциональной роли языка в сравнении с другими  языками. В методологическом арсенале теории лэкологии языка  характеристика среды обитания пользователей языка, их демографической, социальной структуры, религии, других значимых социально-культурных параметров, а также выявление областей использования языка, изучение билингвизма, институциональной поддержки  языка со стороны правительства, системы образования, частных организаций, изучение  отношения к языку с точки зрения идентификации55. 

Этноязыковую ситуацию в республике  Дагестан определяют демографически и функционально  разновеликие языки, выход из употребления каждого из которых происходит без конструктивного вмешательства власти и общественности, т.е. стихийно и  автономно.

Принято считать, что этноязыковые  процессы развиваются по своим внутренним закономерностям, а потому ничто не может  остановить объективно неизбежный ход их развития.  Но  верно и то, что  государство  и общество могут  влиять  на  условия и факторы динамики этноязыковых процессов, создавать комфортную социальную атмосферу  функционирования  и мажоритарных языков,  и  языков малых по численности этнических групп.

Глава VI. ДАГЕСТАНЦЫ: ГРАНИ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ

з 1. К историографии  проблемы

 

В публикациях  разных лет по данной теме содержатся попытки  подтвердить на дагестанских материалах тезис о том, что определенные типы этнических общностей обладают соответствующим типом самосознания, представить национальное самосознание народов Дагестана как  сформированное сверху, как  результат национальной (консолидационной)  политики советского времени. 

  В Дагестане за последнее два тысячелетия ни один новый этнос не возник и ни один старый этнос не исчез. Арабы, которые с VIII в. населяли близлежащие к Дербенту селения Арабляр, Гимейди, Дарваг, Ерси, к концу XVIII века ассимилировались с азербайджанцами56. Таты-мусульмане, населяющие окрестности Дербента в наши дни почти слились с азербайджанцами57. Но эти примеры самоассимиляции в этнической истории Дагестана исключительные.

  По замечанию Ю.Ю. Карпова, в том Дагестане если и происходили процессы межэтнической интеграции и консолидации, то чрезвычайно медленными темпами58. Не ускорили эти процессы ни ввод в обиход новых этнических номинаций, ни декларации советского времени о национальной консолидации59.

з 2. Компоненты этничности

В этнологической литературе термины луровень культурной идентичности, выраженность этнического самосознания, лэтничность часто употребляются как синонимические, а критерии этничности формулируются на основе прямых или имплицитных сравнений60, которые необязательно построены на негативной оппозиции и необязательно по отношению к другим этническим общностям61.

   Этничность как демиург этноса, источник его реальных и потенциальных сил и возможностей62 и как форма выражения этнического самосознания предполагает наличие социальных маркеровЕ дифференциации групп, сосуществующих в более широком поле взаимодействия63.

  В политической жизни этничность часто облекается в форму воли народа, хотя выразителями этой воли обычно выступают социально и институционально организованные группы, обладающие властью, богатством, интеллектуальным, творческим и информационным ресурсом обслуживающего их персонала64. Кроме того, этничность может быть актуализирована не только созидательными, но и деструктивными способами, носить эмпативный или агрессивный характер. 

  Важным компонентом этничности являются этногенетические  представления. Восприятие последних, психологическая насыщенность рефлексий на вопрос: Кто наши предки? зависит от уровня общей культуры и образования людей, от преобладания в историческом сознании мифологических или научно-достоверных  знаний. 

Другой содержательный аспект этничности заключается в  том, что в  современном мире люди и народы  находят ответы на вопросы этнического бытия, сознания, самосознания не только в традициях сугубо этнического или религиозного мировидения, но и во всемирной философии.

  Согласно премордиалисткому  пониманию этнической идентичности  принадлежность индивида к  этносу означает, что он (индивид)  является носителем языка этноса, что в нем какЦбы зеркально отражаются присущие этносу установки, социальные перцепции, религиозные и мировоззренческие взгляды, идеи и убеждения, ценностные ориентации, чувства этнической солидарности и т.д. 

Критики данной концепции обращают внимание на то, что описания идентичностей в сугубо этнических проекциях не отражают важнейший спектр экономических, социальных, политических изменений, модернизации  культур и т.д., а потому носят односторонний, статичный характер. Они также подчеркивают, что ни один из этнических признаков не может быть абсолютизирован и рассмотрен в качестве обязательного  компонента этноса, в том числе такие очевидные,  казалось бы,  признаки  идентичности  как язык и самоназвание. 

Применительно к российской действительности это означает,  что невозможно представить этнокультурные реалии прошлого и настоящего вне видения процессов модернизации, этнического смешения,  культурной  интеграции, вне истории формирования общероссийского культурного пространства. Иначе говоря, социально-культурный облик народов  формируется не только на основе трансмиссии  традиционных этнокультур, но и  как результат динамичных изменений  в самих этнокультурах. 

з 3. Этнические территории

  До начала ХХ вв. основная масса населения Дагестана была расселена в сельской местности, в пределах  территорий своих сельских общин. Небольшие этнические анклавы как, например, аварские поселения Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода в соседстве с ботлихцами и годоберинцами, Кусур (среди рутульцев); лакские села Шали (среди арчинцев и аварцев), Балхар и Шадни (среди даргинцев) и т.д., не меняли устоявшуюся картину этнической мозаики и поселенческой структуры Дагестана.

ХХ век в демографической истории Дагестана отмечен этническими перемещениями, принудительными и добровольными переселениями, которые существенно изменили этническую палитру географии Дагестана65. Только за  1959Ц 1989 гг. с гор на равнину  было переселено более четверти миллиона человек66, а городское население увеличилось в  два раза, составив  в 1989 г.  786,7 тыс. человек67.

  В результате регулирования демографического и земельного дисбаланса между горными и равнинными районами путем форсированного переселения горцев на равнину и преднамеренного этнического смешения населения, власти Дагестана ожидали получить процветающую экономику и линтернационализацию общественной жизни. Но, наряду с экономическими результатами такой политики, республика получила неизбежные при столь масштабном демографическом эксперименте социально-экономические проблемы в горах и поземельные конфликты на равнине.

Сегодня весь равнинный Дагестан от Самура до Ставропольского края и Калмыкии предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения и эпизодических конфликтов, которые возникают в основном по двум причинам: из-за несправедливого распределения земельных участков между первопоселенцами и переселенцами или в связи с выдвижениями (назначениями) на руководящие должности. Трения и инциденты на этой почве широко освещаются в СМИ и научных публикациях как межнациональные отношения или межэтнические конфликты, хотя корни последних лежат отнюдь не в этнической плоскости.

  В досоветском Дагестане переселение из одной сельской общины в другую носило эпизодический характер и осуществлялось на условиях безусловного принятия новыми поселенцами порядков принимающей общины, иначе говоря, на условиях  добровольной натурализации и ассимиляции второго-третьего поколения в новой среде.

В советский период, особенно с 1950-х гг., когда миграционные процессы приобрели невиданные в Дагестане масштабы, о подобной практике и последствиях переселения не могло быть и речи. Переселенцы с гор образовывали на равнине новые поселки (таковых более 75-ти) или отдельные кварталы в старых кумыкских и русских поселениях. Такая поселенческая структура, наряду с развитием транспорта и коммуникаций, способствовали сохранению внутриобщинных связей и этнической идентичности. Кроме того, в результате внедрения в общественное сознание советской концепции национальных отношений с ее известной абсолютизацией этнической территории как условия формирования и атрибута (компонента) нации, восприятие таких категорий как наша земля, чужая земля и т.п., стало приобретать несколько иной, лэтнополитический оттенок. Тем не менее, традиция решать территориальные и иные споры безотносительно к этнической принадлежности вовлеченных в них сторон все же сохранилась. Благодаря посредничеству нейтральных общин (джамаатов) и авторитетных духовных лиц, правительству Дагестане до сих пор удается повернуть поземельные конфликты в обычное (не межэтническое) русло.

з 4.  Этнические номинации

Дагестанская действительность дает примеры относительной индифферентности народов, обладающих почти полным  набором этнодифференцирующих признаков, языковой общностью и культурно-бытовым однообразием к этнической  самоидентификации68

.

Показателен в этой связи пример бежтинцев. Относящиеся к ним  экзоэтнонимы они воспринимают безоговорочно, т.е. они знают, что аварцы их называют хьванал, цезы - кибураби, грузины Ц  капучилеби. Поскольку бежтинцы в массе своей знают аварский, цезский, а также грузинский языки, аварцам они представляются  как хьванал, цезам как кибураби, грузинам как капучилеби. То, что они, вместе с гунзибцами, составляют общество хьванал, и то, что жителей трех самостийных сельских обществ  (Бежта, Хошархота и Тлядал) называют бежтинцами потому, что у них свой особый язык, они знают и сознают. Но является ли термин бежтинцы этнонимом? Дело в том, что в период установления военно-народного управления Дагестанской области (1861 г.) село Бежта было выбрано в качестве центра участка, поименованного царскими властями бежтинским. В результате, вместо названий хьванал, капучинское общество, капучины, в официальной переписке и обыденной речи стали пользоваться названием бежтинский участок, а жителей данного участка - называть бежитнцами. Между тем, под названиями бежтинцы жители сел Хошархота и Тлядал подразумевали и продолжают подразумевать жителей селения Бежта, а не самих себя. Столь же неопределенной представляется и этническая идентификация гунзибцев. Как писал Е.М. Шиллинг, хунзалы (т.е. гунзибцы - Авт.) ближе всего стоят к бежтинцамЕ Окружающее население (бежтинцы и аварцы) зачастую тоже хунзалов считает или считало теми же бежтинцами, но лишь обладающими особым наречием и говорами. Некоторые местные версии группу хунзальских аулов прямо причисляют к обществу Хванал. С точки зрения разницы в восприятии этнических реалий между этнографом и представителями изучаемого им народа интересно и следующее замечание Е.М. Шиллинга: Приведенные факты свидетельствуют, конечно, о значительности бежтинско-хунзальской близости. Однако в настоящий момент нет оснований отбрасывать принятое лингвистическое определение (выделяющее хунзальскую речь в качестве особого языка) и причислять этот маленький народ к бежтинцам69.

  Неоднозначная ситуация с этнической идентификацией ахвахцев. Живут они в Ахвахском и Шамильском  (селения Ратлуб, Тлянуб, Цекоб) районах Дагестана и делятся  на северные (Цунта-Ахвах) и люжные (Ратлу-Ахвах) диалектные и этнографические группы. Одно ахвахское селение (Ахвах-Дере) находится в Закатальском районе Азербайджана 70. 

Северный и южный диалекты ахвахского языка отличаются настолько, что их носители общаются между собой  в основном на аварском языке. 

  Влияние диалектных различий на этническую самоидентификацию не всегда однозначно. Так, токитинский диалект каратинского языка от собственно каратинского диалекта отличается настолько, что в общении между собой носители этих диалектов употребляют аварский язык. Цегобцы с северными ахвахцами так же говорят на аварском языке, но в отличие от цегобцев, которые явно сомневаются в том, что они относятся к ахвахцам, общество ТIокитIа безоговорочно считает себя каратинцами.

  Наличие в каком-либо языке диалектов, говоров, наречий является  важным критерием степени этнокультурной интеграции народа. Однако значение внутриязыковых различий для определения степени этничности неоднозначно, т.к. нередко отдельные части этноса, сохраняя значительные языковые и культурно-бытовые отличия, могут обладать выраженным сознанием своей общности и единства. Недоразумения вокруг лотсутствия общего самоназвания у тех или иных дагестанских этносов обусловлены не столько наличием у них субэтнических, этнографических и диалектных различий, сколько спецификой социальной самоорганизации сельских обществ Дагестана, первичную основу которой составляли самостийные сельские общины Цджамааты.

  Как пишет П.Т. Магомедова, тиндалы не имеют общего самоназвания, а называют себя по названиям селений. Соседи (чамалинцы, багвалинцы) и аварцы  считают их (по названию самого большого селения - Тинди) тиндинцами71

.

  Это не единичный в Дагестане курьез, когда этнос вроде бы и есть, а общего самоназвания у него как будто бы и нет. Тиндалы, конечно, знают, что именно они и есть тиндалы. И общее самоназвание у них имеется - лидери. Но если спросить уроженцев селения Акнада: Вы  - тиндинцы?, - ответ будет, как правило, отрицательным. Вообще, на вопрос об этнической принадлежности акнадинцы дают неоднозначные, но верные ответы. Разумеется, они называют себя акнадинцами и цумадинцами (общее для багулалов, чамалалов, тиндалов и хваршин самоназвание, возникшее за советский период в связи с объединением этих народов в административных границах Цумадинского района). Однако акнадинец, называя себя тиндинцем, обычно внесет пояснение о том, что они, акнадинцы, как и тиндинцы и эчединцы, являются людьми одного языка. (Самоназвание лидери у тиндалов не в ходу, так как оно, кроме как им самим и соседним с ними андо-цезским народам, не известно). Ругуджинец тоже не называет себя куядинцем, но это еще не означает, что он вместе с тем же куядинцем,  кудалинцем, салтинцем, чохцем, бухтинцем, обохцем, мегебцем и т.д., не есть андаляльцы и аварцы. Жизненная сопричастность к сельской общине - это особое, первичное духовное состояние дагестанца. Его мировосприятие, каким бы  безграничным оно ни было, берет свое начало от родного села и туда же, в конечном счете, возвращается.

Так, вплоть до 1950-х гг. азербайджанцы называли лезгинами всех дагестанцев, тогда как в Дагестане собственно лезгины были известны как кюринцы. Таковыми они значатся в официальной переписке, во Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г, в других источниках. Лакцы, например, до сих пор называют лезгин курал, а арчинцы лахты-курал.

Ряд названий дагестанских народов (лбежтинцы, даргинцы, рутульцы, лцахуры и др.) вошли в обиход в XIX- XX вв. Так, например, всех магIарулал с XIX в. стали называть аварцами, но самоназвание УмагIарулал осталось прежним. Соседи как называли аварцев ляруса (лак.), къарахъан (дарг.), ляхулар (лезг.), тавлу (кум.), леки (груз.) и т. д., так и продолжают называть.

МагIарулал - это общее для всех этнических общностей, идентифицируемых как аварцы, название имеет выраженное нравственно-этическое содержание. С понятиями магIарулал, магIаруллъи, с языком магIарул мацI или болмацI идентифицируют себя, наряду с собственно аварцами, андийцы, арчинцы, ахвахцы, багулалы, бежтинцы, ботлихцев, гинухцы годоберинцы, гунзибцы, дидойцы (цезы), каратинцы, тиндаллы, хваршины, чамалалы.

Для этих этносов-народов  знание и продуктивное использование аварского языка (болмацI), авароязычной письменности  является объективным основанием их культурной  идентичности с аварцами. Аналогичная роль лезгинского языка или лезгинской письменности в Южном Дагестане имела свою специфику, обусловленную тем, что здесь, по сложившейся традиции, доминирующие позиции в культурной жизни принадлежали тюркскому (азербайджанскому) языку и тюркской письменности. Показателен в этой связи пример почти полного отсутствия сочинений на лезгинском языке, созданных табасаранцами, рутульцами, цахурами, агульцами.

з 5. Дагестанская идентичность

  Дагестанцы, дагестанское сообщество народов, как и любой социальный организм, имеет свою, исторически заданную систему внутренних и внешних детерминантов развития, свою, однотипную в сущностных параметрах социальную структуру, свои, ориентированные в историческом  времени и культурном пространстве объективные и субъективные основания многоуровневой идентичности.

  Дагестан как название административно-территориальной части Российской империи используется  с 1861 г., т.е. со времени создания Дагестанской области и соответствующих структур централизованного правления. Исторически под этим названием Дагестан подразумевалась страна разноязычных народов, известных сопредельным народам как лакз, леки,  лезгины (т.е.  объединительные лэкзоэтнонимы).

Дагестанцы, как и все народы, уважают в себе и в других чувства человеческого достоинства. Они щепетильны, когда дело касается чести фамилии, репутации своей сельской общины (джамаата), личностей, прославивших Дагестан и т.д. Традиции семейной и родственной  солидарности, уважения к старшим по возрасту, соблюдение приличествующих полу, возрасту, образованию, социальному статусу, фамильной гордости стереотипов поведения, - все это остается значимой и выразительной характеристикой поведенческой культуры дагестанцев.

Уважительное отношение к отличительным особенностям и бытовым привычкам других обществ и народов - это традиционное и естественное качество дагестанского общества. В восприятии дагестанцев барьеры межэтнического общения если и существовали, то вовсе не в том понимании, в каком они трактуются современными специалистами по искусственно актуализации межнациональных отношений. Дагестанца обычно интересовала принадлежность того или иного незнакомца к определенному сельскому обществу, с тем, чтобы определиться с языком общения. Кумыки спрашивали Гъайсы юртлу? (С какого селения?), аварцы - Мун киса?, лакцы ЦЧвасса ура? (Ты откуда) и т.д. Выяснять национальную принадлежность человека еще лет 50 назад считалось в Дагестане неприличным.

  Самосознание дагестанца можно представить в виде лестницы, первую ступень которой составляет идентичность с сельским обществом. Так, например, уроженец с. Ругуджа в обществе андаляльцев чувствует себя, прежде всего, ругуджинцем; среди аварцев вообще он андалялец, для представителей остальных народов Дагестана он - аварец, а для россиян - дагестанец. Но это вовсе не означает, что тот же ругуджинец не ощущает себя в обществе ругуджинцев, андаляльцев, аварцев или в среде остальных народов Дагестана и  России и ругуджинцем, и андаляльцем, и аварцем, и дагестанцем, и россиянином. Вопрос в том, насколько та или иная составляющая идентичности актуальна и информативна в каждый данный момент коммуникации. Так, например, кумыку при общении с ругуджинцем не так важно знать ругуджинец он или андалялец. Для него он интересен как  тавлу,  т.е. аварец.

  Лакцу из селения Вачи в общение с аварцем из селения Бухты достаточно знать то, что последний является ляручу, т.е. аварцем, тогда как для лакцев из близлежащих с Бухты селений (Ури, Мукар, Камахал и др.) в общении с бухтинцем важнее то, что он бухтинец. О том, что все говорящие на аварском языке, в том числе бухтинцы, являются аварцами (л яруса), лакцы знают итак.

  Даргинец из села Купа цудахарского общества обычно знает, что у аварцаЦругуджинца свой язык, свой джамаат, свои обычаи, свой хасият (психология, поведение, характер) и многое другое. При этом куппинец воспринимает все это как достояние ругуджинца, как чужую собственностью, до которого ему, куппинцу, нет никакого, по крайне мере показного, дела.

  Примеры эти говорят о том, что в дагестанском обществе этнической принадлежности индивида придавалось второстепенное по сравнению с принадлежностью к  тому или иному сельскому обществу значение.

Этому есть и историческое объяснение. Население Дагестана до образования Дагестанской области и установления военно-народного управления (1861 г.) было объединено в феодальные владения и союзы сельских общин (лвольные общества), многие из которых не были этнически однородными. Так, вольное общество Технуцал с центром в с. Ботлих состояло из ботлихцев, годоберинцев, андийцев (селения Кванхидатль, Муни, Рушуха, Орта-кола), чеченцев (отселки Арас-Гариколи, Акишаин Коло) и собственно аварцев (селения Хелетури, Ансалта, Рахата, Шодрода, Тандо, Тасута).  Балхарцы (лакцы) находились в составе Акушинского (даргинский) союза сельских общин, а аварцы-салтинцы периодически примыкали к даргинцам-цудахарцам. Хваршинские сельские общины входили в тиндинское вольное общество Богос, а в аварское общество Гид включало в себя ахвахские джамааты Тлянуб, Цекоб и Ратлуб и т.д.

Сельские общины принимались в вольные общества  не как этнические единицы или политические образования, а именно и только как сельские общества. Последние при любых обстоятельствах сохраняли за собой свои и территории и были свободны как в выборе политического образования, к которому они считали возможным входить, так и в праве выходит из него. Управление как в отдельных сельских общинах (джамаатах), так и на уровне союзов джамаатов, феодальных владений, строилось на внутреннем самоуправлении идентичных по своей социальной структуре джамаатов.

Исторически Дагестан предстает перед нами как единое социокультурное  пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования, которые позволяли каждому обществу сохранять свой язык или  диалект, свою культурную идентичность. Выразительной характеристикой дагестанской идентичности является однотипностью самоуправляемых социальных структур (джамаатов), состоявших  в абсолютном большинстве из узденей Ч свободных граждан сельской общины.

з 6. Кавказская идентичность

  Кавказ находится на одном из самых оживленных перекрестков евразийского экономического и культурного пространства. Здесь сложилась самобытная историко-культурная область с ее кавказским субстратом, с культурными наслоениями тюркского, иранского, славянского, еврейского, греческого миров, с поведенческими и ментальными особенностями населения, с традициями жизнеобеспечения, вобравшими в себя опыт древних земледельческих и кочевых племен в хозяйственном освоении горных, равнинных и степных ландшафтов, технологические достижения  Востока и Запада. 

  Как отмечает Н.Г. Денисов, многие поколения кавказских народов лодухотворены русской идеей всеединства, мира и дружбы народов, притяжением русской культуры, языка, литературы, опытом совместного выживания и защиты от внешних угроз и более толерантного народа, чем русский, они в окружающем пространстве не видят72

. 

Разумеется, кавказский мир невозможно представить вне казачества, вне разрабатываемой академиком В.В. Виноградовым и его школой лидеи благотворного совместничества или РОССИЙСКОСТИ как парадигмы, определяющей глубинную суть взаимоотношений между народами многонациональной державы

з 7. Российская идентичность

Дагестанцы, как и все россияне, познали тяготы и лишения русско-японской, Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн. Они вместе с россиянами пожинали плоды советизации, культурной революции, индустриализации, коллективизации, репрессий 1927 Ц1937 гг., нескольких перестроек. Поэтому у дагестанцев, как и у всех народов России, сознание принадлежности к россиянам, к единой российской гражданской нации имеет объективные исторические и культурные основания.

  Понятие россияне не сводится только лишь к российскому гражданству, к констатации того, что все народы России - россияне. Оно включает в себя исторический и культурный опыт взаимоотношений народов России, сложившуюся языковую и культурную общность россиян. На институциональном уровне вопрос идентификации в качестве россиян всех граждан России, независимо от их этнической принадлежности, закреплено Конституцией и не подлежит дискуссии. Когда речь идет о народах России как таковых, положение это в любой этнической среде воспринимается в целом безоговорочно. Между тем, самоидентификация конкретной личности по линии л я - россиянин - не всегда однозначна и, в зависимости от социально-демографических характеристик личности, ее политических пристрастий и культурной ориентации, социально-профессиональной принадлежности, места проживания, позитивного или негативного опыта межэтнического общения и т.д., может содержать в смысловых, эмоционально-психологических нюансах достаточно заметные отличия.

Важнейшим компонентом российской идентичности является русская или русскоязычная культура - достояние русского народа и вместе с тем явление мировое, феномен транснационального и трансконтинентального масштабов73. 

  Современный  социально-культурный облик дагестанцев определяется не только структурирующими этот облик этническими компонентами. В эпоху глобализации и явно обозначившихся тенденций формирования всемирного информационно-культурного поля, культурные запросы современников, в том числе принадлежащих к крупнейшим нациям, удовлетворяются не только тем, что могут предложить им национальные культуры и национальные источники информации. И как бы остро люди не ощущали мощный натиск на национальную самобытность глобализации, процессы модернизации образа жизни, нивелировки и последующей трансформации этнической специфики носят в современном мире всеобщий и едва ли не фатальный характер.

Сегодня  две трети населения Дагестана живет на равнине, причем 43 % - в городах, т.е. в этнически-смешанной среде. В этих условиях, русский язык, русская культура составляют неотъемлемый компонент культурной  идентичности  дагестанцев.

з8. Архетипические и стереотипические образы

 

  Типизированные модели этносов существуют как в научной и художественной  абстракции, так в обыденном, бытовом сознании. Модели эти могут содержать тончайшие наблюдения и описания этнической психологии, нравов и ментальности народа. Образцами художественного анализа психологии горцев являются, например, кавказские произведения М.Ю.Лермонтова, шедевр русской классической литературы - повесть Л.Н. Толстого Хаджи-Мурат и др. В этом списке достойное место занимают художественные образы горцев, созданные классиками дагестанской дореволюционной и советской литературы.

Между сложившимся в массовом сознании стереотипным образом того или иного народа и его реальным воплощением в жизнь людьми к нему принадлежащими могут обнаруживаться существенные расхождения, полные или частичные несоответствия. И это заставляет этнологов относиться к однозначным трактовкам и расшифровкам этнических стереотипов поведения, этнической ментальности и психологии с большой долей скепсиса. Тем не менее, этнографические описания норм поведения, обычаев и обрядов, быта и образа жизни, изучение духовного мира, социального опыта тех или народов позволяют раскрыть глубинные пласты их самосознания, этничности, этнической психологии.

  В современных условиях модернизации быта и известного однообразия  потребляемой культуры, в образе жизни народов происходят значительные перемены, которые принято обозначать словом глобализация. Современный социально-культурный облик народов России если и определяется традиционными компонентами материальной и духовной культуры, семейного и общественного быта, то отнюдь не в той мере, в какой это было 100 или даже 50 лет назад. И сколько бы мы ни обнаруживали в облике наших современников сходства с прообразами, архетипами далеких предков, оно, это сходство, только кажущееся, ибо каждое данное и новые исследования не в состоянии охватить и осветить все спектры и  горизонты быстроменяющейся этнической картины мира.

Этносы, - писал академик Ю.В. Бромлей, - категория сопоставительная. И в основе этого сопоставления лежат, несомненно, те объективные свойства этносов-народов, которые существуют независимо от субъективного желания их членов и воспринимаются ими в качестве отличительных черт своей общности74

. 

  Да, аварцы - это аварцы, а  азербайджанцы - это азербайджанцы. У каждого из этих народов свой язык, своя музыка, свои песни и танцы, свои обычаи, словом, своя история и культура. И для обнаружения сходства и различий между этими народами вовсе не обязательно быть этнографом. Однако научное описание некоего обобщенного, идентичного образа каждого из этих народов представляется задачей сверхсложной. Вопрос в том, со слов каких респондентов или с каких  натур пишутся эти образы. С аварца - чабана, никогда не выезжавшего за пределы Дагестана, или с аварцаЦученого, познавшего мир и премудрости науки; с азербайджанца - торговца, пределы мечтаний которого вписываются в размеры ожидаемой им прибыли, или с азербайджанца - композитора, вдохновленного музыкальной культурой Востока и Европы.

  Описания этнических архетипов вне социологического контекста представляются  искусственными уже потому, что каждый человек, помимо этнической принадлежности, имеет пол, возраст, образование, социальное и семейное положение, здоровые и дурные наклонности, наконец. Кроме того, нет этносов, у которых обычаи, нормы поведения были бы прописаны безотносительно к половозрастным и социальным характеристикам своих соплеменников или у которых естественным образом не различались бы мужские и женские роли в домашнем быту, мужские и женские стереотипы поведения в обществе, мужские и женские социальные пространства75

.

з 9 Конфессиональная идентичность

Под конфессиональной, в данном случае исламской идентичностью можно понимать степень соответствия веры, сознания, образа жизни мусульман и тех, кто называет себя  таковыми, основам и предписаниям, канонизированным Кораном и сунной. Детальное определение данного понятия позволяет  выделить бесчисленное множество критерий и признаков исламской идентичности - от характеристик религиозного  сознания и религиозных чувств, до адекватности предписаниям ислама, отношения мусульман  к самим себе и к людям иных вероисповеданий.

Дагестанцы с VIII в. н.э. находились в сфере влияния мусульманского мира и исламской культуры. Однако распространение ислама в Дагестане продолжалось несколько веков. Ислам в Дагестане сосуществовал с верованиями, традициями, духовными и ментальные особенностями народа,  которые и поныне характеризуют дагестанцев как дагестанцев, а не только как мусульман.

Наблюдаемое в последние два десятилетия упрочение религиозной идентичности населения, то оно не ведет к подавлению этнокультурных, этнопсихологических, ментальных, семейно-бытовых особенностей дагестанцев.

Постулат: Все мусульмане - братья, означает братство по вере, а не идентичность культур. И какие бы выразительные признаки и критерии идентичности мусульман мы не обнаруживали, арабы остаются арабами, дагестанцы - дагестанцами.

 

10. Двуединая идентичность и ошибки статистики

  Согласно азербайджанской статистике в Азербайджане насчитывается примерно 200 тысяч дагестанцев, а по оценкам  азербайджанских дагестанцевЧ  до миллиона человек.  Такое сильное расхождение в цифрах объясняется не только ошибками статистики, но и тем, что в Азербайджане немало людей, однозначная идентификация которых  как азербайджанцев  или  как дагестанцев (лезгин, аварцев, цахурцев и др.) вряд ли возможна.

Двуединая идентичность свойственна не только  родившимся в национально-смешанных семьях, но и в известной мере тем, чье детство и юность прошли в иноэтнической (в данном случае азербайджанской) среде.

Самосознание этноса не сводится к этнической составляющей и не исчерпывается  ею. Приоритетное значение  самоидентификации с  сельским  обществом  - джамаатом  может  быть интерпретировано  не только как следствие  наличия  контрастных субэтнических различий, языковых диалектов,  лотсутствие общего самоназвания и т. д. 

  Здесь важна  точка отсчета, первичность укоренившейся  в народном сознании  дагестанцев традиции межэтнической толерантности, основанной  на чувствах,  прежде всего,  личностного достоинства,  на  л преувеличенном понятии  о мужчине76,  защите репутации фамилии (тухума),  преданности джамаату, трепетном  отношении  к чести женщины, на том,  наконец, что прежде всего мы люди, а потом представители различных национальностей77.

Итак, дагестанцам присущи базовые характеристики историко-культурной общности, однотипность социальной организации и структуры, единые основы этничности и гражданственности.

В самосознании дагестанцев этнические константы занимали свою, вторичную по сравнению с принадлежностью к сельскому обществу, нишу. Данная ипостась самосознания  дагестанцев  является конструктивным ядром, структурирующим  элементом,  компонентом  самосознания, идентичности дагестанцев. Вместе с тем, все выделенные выше компоненты дагестанской идентичности  взаимосвязаны. Ни один из этих компонентов не может быть абсолютизирован и, тем более, противопоставлен.

Трансформация этнических компонентов (например, языка, обычаев, традиционного этикета) не обязательно ведет к утере этничности. Как замечено исследователями, этническое сознание обладает компенсаторными функциями, выражающимися в усилении значимости внешних, суррогатных этнических маркеров и атрибутов, которые легче обретают знаковый смысл, проще прочитываются, быстрее воспринимаются и осваиваются.

  Сегодня культурная идентичность со своим народом, знание родного языка или соблюдение традиционной этики и т.д., имеет в глазах многих дагестанских обывателей значение, куда менее важное, чем демонстрация материального благосостояния, показная набожность или громкие заявления об озабоченности судьбой народа.

Смысловой и эмоциональной переоценке подвергаются и этнокультурные особенности, объективные основания и компоненты этнического самосознания. Для характеристики этого явления современные исследователи используют актуальный в западной, и, прежде всего, в американской антропологии термин Уsearch of identityФ (поиск идентичности).

  Применительно к Дагестану диапазон этого поиска можно очертить вокруг нескольких (планетарный, мировой, российский, северокавказский, дагестанский, этнический, субэтнический, джамаатский, тухумный) уровней, в которых каждая личность пытается найти связующие звенья и родственные ниши. 

Глава VII.  Дагестанская диаспора

  В данной главе на основе архивных материалов,  отечественных и зарубежных литературных источников, полевых материалов автора  освещены вопросы истории эмиграции дагестанцев в пределы Османской  империи,  прослежены  процессы  социально-политической адаптации и этнокультурной ассимиляции дагестанской диаспоры в Турецком государстве.

География расселения  северокавказской диаспоры  за рубежом обширна. Она охватывает Ближний Восток,  Переднюю Азию, Северную Африку, Западную Европу, США, Австралию. Дагестанская часть этой  диаспоры расселена в основном в Турции.  Малочисленные группы дагестанцев проживают в Сирии, Иордании, Германии и США.

  Численность населения северокавказской диаспоры за рубежом  составляет по разным оценкам от 1,5 до 2-х млн., в том числе дагестанцев до 100.000 человек. 

Изоляция от исторической Родины, дисперсность расселения, урбанизация, в результате которой  за последние 30-40 лет многие дагестанские села в Турции обезлюдели,  - все это привело к тому, что ассимиляционные процессы среди диаспоры приобрели  необратимый характер.  Единственным способом актуализации диаспорой своей "дагестанскости" остается социальное самоутверждение, донстижение престижных позиций в сфере материального произнводства, образования, науки, военной и государственной служнбы и т.д. 

В заключении содержатся итоги и  выводы  исследования.

  1. Как и любой  социальный организм,  дагестанское сообщество народов  имеет  свою, исторически заданную  генетику и структуру, свою систему  внутренних  и внешних детерминантов  развития,  свои,  ориентированные во времени и пространстве компоненты межэтнической дифференциации и интеграции. 

С включением Дагестана в орбиту российской государственности в  историческом, правовом, этническом  сознании дагестанцев произошли глубокие изменения. В социальной сфере прослеживается осознанное  стремление дагестанцев к самоутверждению в качестве бекского сословия, представителей царской власти, к инкорпорации в военную и экономическую элиты Российской Империи, к получению русского образования, освоению русской культуры.  К концу XIXЦначалу ХХ в. интеллектуальную элиту Дагестана представляют не только последователи арабоЦмусульманской культурной традиции, но и интегрированная в русскую культурную среду, европейски образованная генерация просветителей, студенчества, офицеров, служащих, чиновников, буржуазии. Этим новым социальным и интеллектуальным элитам Дагестана принадлежала ведущая роль в модернизации и секуляризации Дагестана по русскому дореволюционному образцу.

2. С образованием Дагестанской области и установлением режима военноЦнародного управления, сочетавшего  в себе как общеимперские, так и  традиционные для Дагестана начала,  традиционные институты гражданского самоуправления сельских обществ были либо отменены, либо адаптированы и подчинены царской администрации. Административно-территориальное размежевание на низовом уровне в целом соответствовало традиционному делению на сельские общества. Было сохранено прежнее административное деление на наибства, возрождено выборное сельское управление, созданы выборные сельские суды по шариату и суды по адату, словесные суды и т.д.

Смешение и взаимная адаптация разных правовых систем (адата, шариата, российского права) происходила в условиях общероссийских реформ 1860-х и  последующих годов, проникновения капиталистических отношений и  ломки  веками сложившейся  социокультурной и соционормативной практики.  Обусловленная этим трансформация правосознания дагестанцев  имела как позитивные (привитие российской гражданственности, освоение общеимперских законов), так и негативные (отношение к правосудию, к судам, которые, казалось бы, соответствовали  традиции, менялось в худшую сторону, преступность не падала, регулятивные функции  сельской общины слабели)  последствия. Однако абречества ни как  криминального института, ни как  социальной практики  в  Дагестане не существовало. 

Приверженность  к правопорядку (гIадлу), опасение быть осужденным общественным мнением, отвержение любых форм унижения достоинства личности были и остаются  важными нравственными императивами правосознания и самосознания  дагестанцев.

3.  С установлением  советской власти изменились экономические и политические основы социальной стратификации общества. Превратив частные и общественные (джамаатские) земли в лусловноЦобщественные (колхозные)  или государственные (совхозные), советская власть коренным образом переломила традиционные хозяйственно-экономические и общественноЦполитические  устои сельских общин. По ходу коллективизации,  индустриализации и культурной революции узденство  как основное сословие дагестанского общества было  (подобно расказачиванию) маргинализировано и превращено в колхозное крестьянство.

Духовные лица,  которые  составляли  часть дагестанского общества, а не отдельное сословие, были  лишены  материальных основ существования (закрытие мечетей, медресе, национализация вакуфов), ограничены в  правах на участие в общественной и  культурной жизни,  подвергались репрессиям. 

4. Характеристика социальной структуры дагестанских народов в категориях мечетские общины, мусульманские общины, клановая организация, дагестанские колхозы как форма мусульманского правления и т.п. применительно к Дагестану XIX в. и, тем более, к современности,  некорректны. Дагестанское общество с исторически обозримого времени структурировано на гражданских и светских, а не на этно-клановых или религиозно-общинных основаниях.

  5. В XIX- начале XX вв. миграции населения были связаны  а) с  формированием городского населения;  б) с притоком в Дагестан русского населения, украинцев, армян, персов и др.;  в) с переселением горцев в Османскую империю. 

  ХХ век в истории Дагестана отмечен демографическими потреями, связанными с Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войнами, депортацией чеченцев-аккинцев в 1944 г. в Среднюю Азию, насильственным переселением пятой части  дагестанских горцев  на территории упраздненных Чечено-Ингушской республики  и Ауховского района  Дагестана.

  Наиболее масштабные миграционные процессы были связаны с формированием городского населения и переселением горцев на равнину. 

В результате регулирования демографического и земельного дисбаланса между горными и равнинными районами путем форсированного переселения горцев на равнину и преднамеренного этнического смешения населения, власти Дагестана ожидали получить процветающую экономику и линтернационализацию общественной жизни. Но, наряду с экономическими результатами такой политики, республика получила неизбежные при столь масштабном демографическом эксперименте социально-экономические проблемы в горах и поземельные конфликты на равнине. Усугубило положение и то, что к 1980 г. большая часть равнинных колхозов была преобразована в совхозы78

. Последние привлекали жителей экономически неблагополучных горных районов гарантированной заработной платой, перспективой получить более высокую, чем в колхозах пенсию, благоустроенностью совхозных поселков, наличием городских услуг, предоставлением  временного жилья и т.д.

Сегодня весь равнинный Дагестан от Самура до Ставропольского края и Калмыкии предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения и эпизодических конфликтов, которые возникают в основном по двум причинам: из-за несправедливого распределения земельных участков между первопоселенцами и переселенцами или в связи с выдвижениями (назначениями) на руководящие должности. Трения и инциденты на этой почве широко освещаются в СМИ и научных публикациях как межнациональные отношения или межэтнические конфликты, хотя корни последних лежат отнюдь не в этнической плоскости.

  Основная масса населения республики Дагестан (по данным на  начало 2005 г.  2 млн.621,8 тыс. человек, из них городских жителей - 42, 7 %.) живет в равнинной и предгорной части,  в  условиях  исключительного этнического смешения.  Около миллиона дагестанцев  живут за пределами Республики Дагестан (в пределах РФ, Азербайджане  и др. странах СНГ).  Несмотря на высокие темпы роста городского населения,  абсолютная и относительная численность сельского населения не уменьшается. И это создает иллюзии о неисчерпаемом потенциале дагестанского села в смысле сохранения национальных языков,  традиционных компонентов  бытовой  культуры. Между тем рост абсолютной численности сельского населения  происходит не в горной зоне, а  в равнинных районах Дагестана и ведет не к гомогенизации, а к дальнейшему смешению этнического состава населения республики. 

6. В различные исторические периоды менялись приоритеты  национальной политики, но неизменным  оставалось понимание важности учета этнических,  языковых, культурных, религиозных особенностей  для  упрочения государственных устоев, формирования  гражданственности,  предотвращения сепаратизма, идеологического обеспечения единства власти и народа. 

  Разносторонние связи между дагестанскими народами и дагестанцев с внешним миром способствовали возникновению различных по сферам применения и ареалам распространения  форм многоязычия.

  Функции языков межэтнического общения выполняли  кумыкский, аварский, отчасти лакский и ногайский языки. Азербайджанский язык в  качестве языка торговли, образования и культурного творчества,  использовался дагестанцами в основном в Южном Дагестане. Доминирующие позиции в религиозной и культурной жизни принадлежали арабскому языку. 

  Хотя тюркский язык  употреблялся и  как язык письменный, и  как средство  бытового, массового общения, ареал его преимущественного применения  был очерчен пределами  Южного  Дагестана. В силу различных исторических причин народы этой части края, в лингвистическом отношении далекие от тюркской языковой семьи, оказались почти всецело  вовлеченными в тюркскую  (азербайджанскую)  языковую  и  культурную стихию. В ней они  находили  и материальную пользу,  и удовлетворение культурных  запросов, и  творческое, духовное  вдохновение. 

При всей сложности этноязыковых связей, разнообразии  форм многоязычия процессы языковой ассимиляции в конце XIXЦ  первой половине XX вв.  носили эпизодический характер и были связаны  главным образом с  миграциями отдельных семей в иноэтническую среду. Естественная вслед за  культурной ассимиляцией  трансформация этничности и самосознания имела в Дагестане  свои нюансы.  Даже  после  полной  натурализации в новой среде  потомки выходцев  из других мест или  этнических групп на протяжении жизни пяти и более поколений продолжали  помнить  об их  родовом селении.

 

7. В конце XIX - начале XX вв.  Дагестан, как и весь Северный Кавказ, представлял собой регион  оживленного движения  капиталов и трудовых ресурсов, арену активной политической и культурной жизни.

В результате демократических преобразований, последовавших после Первой Русской революции 1905-1907 гг. в Дагестане  происходит оживление арабо-мусульманской культурной  традиции, творческой активизация местной, по-русски  образованной интеллигенции, небывалое в прошлой истории расширение функциональной роли языков народов Дагестана, подъем общественной значимости и  художественного уровня дагестанской литературы,  становлением книгопечатного дела. 

Оживление экономики, развитие транспорта и торговли, расширение масштабов и географии отходничества, рост городов, предпринимательская  активность населения, - все это способствовало  распространению русского языка. Растет стремление дагестанцев к усвоению русского языка,  их желание определить своих детей в русские школы и гимназии, популярность которых  в немалой степени определялась  как социальными и материальными выгодами, так и чем, что для обучающихся в русских учебных заведениях горцев  не было запрета на соблюдение мусульманских обрядов. 

8. С первых лет советской власти была приняты меры по ликвидации религиозной системы образования,  переводу арабографической  письменности на латиницу (1928 г.) и  кириллицу (1937 г.). Открывались ликбезы и ликпункты, общеобразовательные школы, курсы по подготовке  педагогических кадров для обучения на национальных языках, средние и высшие специальные учебные заведения. Были изданы новые учебники, методические русско-национальных словари,  создавались национальные СМИ, писательские союзы, художественные коллективы, театры и т.д.  Все это способствовало  развитию языков народов Дагестана.

Однако в 1960-е годы происходило ограничение, а в отдельных сферах и свертывание функций национальных языков. Роль национальных языков как основного средства трансляции и трансмиссии в поколениях этнокультур, потребления национально-языковых форм художественной культуры, постепенно редуцировалась. Все это сопровождалось насаждением идей о наступлении коммунизма, слиянии наций и языков, пропагандой стерильной от национально-религиозного содержания морали и т.п.

 

  9. Советская модернизация коснулась не только производственного, общественного и отчасти семейного быта, но и такой чувствительной сферы как этническое самосознание. Под предлогом борьбы с национализмом шло постепенное вытеснение национальных языков из сферы образования,  затушевывание национального своеобразия культур, внушение стереотипов о том, что культурным советский человек - это тот, кто избавился от религиозного дурмана и прочих признаков национальной ограниченности.

  С конца 1960-х гг. начался перевод школ на русский язык обучения сначала с многонациональным, а затем и мононациональным контингентом учащихся. Тогда же началось падение уровня преподавания родных языков и литератур. Таким образом, вытеснение родных языков из системы образования явилось основной причиной стагнации и функциональной депрессии национальных языков. Несмотря на это, в научной и публицистической литературе пропагандировались тезисы о невиданном развитии национальных языков и культур, указывалось на рост числа писателей и их сочинений, на увеличение из года в год театральных постановок, коллективов художественной самодеятельности и т.д. Делалось это вне контекста состояние языковой компетенции национального читателя и зрителя.

  10. Реалии этноязыковой жизни 1970-х и последующих годов уже не вписывались в догматическую парадигму о неуклонном развитии и взаимообогащении национальных языков и культур.  Присущее раннему периоду советской истории гармоничное взаимодействие национальных и русского языков, выражавшееся в том, что каждый из языков занимал соответствующие своим демографическим, коммуникативным, образовательно-культурным и иным ресурсам функциональные сферы и ниши, начало менять направление в сторону свертывания сфер употребления национальных языков. Вместо утверждения гуманистического, одинаково бережного отношения к родным и русскому языкам, в общественное сознание людей прямо или исподволь внедрялись предубеждения о бесперспективности национальных языков, о том, что за пределами аула родной язык якобы никому не нужен.

Следствием вытеснения национальных языков из таких общественно значимых сфер функционирования как образование, делопроизводство, государственная  власть, публичная политика, явилось падение социального престижа национальных языков, ослаблению их роли в сфере общественного быта, художественной культуры, литературы, СМИ.

11. Функциональное состояние языков - это не только аккумулированный результат развития этноязыковых и этнокультурных процессов в предшествующие эпохи, но и индикатор действенности новейших технологических и коммуникативных реалий, которые в условиях глобализации обретают значение самостоятельных детерминантов этноязыковой динамики. 

  Современная этноязыковая ситуация в Дагестане складывается таким образом, что  выполнение национальными языками знаковых, социально или политически престижных функций представляется куда менее актуальной, чем то, что родные языки выходят даже  из семейно-бытового  употребления, их преподавание свертывается уже на стадии начального образования. 

12.  В развитии этноязыковых  процессов в Дагестане прослеживаются как общие тенденции, так и субрегиональные особенности. 

Южный Дагестан по сложности этнической структуры, представленной рутулами, цахурами, агулами, лезгинами,  табасаранцами, горскими евреями, азербайджанцами, терекемейцами и отчасти кумыками и даргинцами, вполне сопоставим с Западным Дагестаном, где сосредоточена  половина всей этнической номенклатуры Дагестана. Но даже на фоне мозаичной  конфигурации  этноязыковой карты Дагестана город Дербент с  примыкающими  к нему территориями  занимает особое  положение. Эта часть Прикаспийской области уже  с Сасанидского периода и вплоть до наших дней продолжает оставаться зоной  в высшей степени интенсивных  этноязыковых контактов. 

  В наши дни район Прикаспийской низменности от подступов к Дербенту,  города Дагестанские Огни, сел Геджух, Чинар и до поселка  Белиджи и близлежащих к нему сел предстает перед нами как формирующуюся вокруг Дербента городскую агломерацию с соответствующими ей социально-экономическими  компонентами и параметрами.

  13. Специфику этноязыковых процессов в Прикаспийском и Северном  Дагестане определяет тот факт, что на данной, наиболее густонаселенной территории  расположены все города Дагестана, кроме Дербента.

  На начальных этапах  формирования городского населения Дагестана миграционные потоки сельского населения в города не  были столь мощными, чтобы кардинально изменить уже сложившуюся в городах этноязыковую ситуацию. Вплоть до начала 1950-х гг. Буйнакск, Хасавюрт оставались преимущественно кумыкоязычными городами, Дербент - азербайджаноязычным, Избербаш - даргиноязычным, Кизляр, Махачкала, Каспийск - русскоязычными городами. Но уже в 1960-е  гг. в эволюции этноязыковой  ситуации  в городах определилась  тенденция постепенного формирования русскоязычной среды. 

  Сельского населения этой части Дагестана  составляют кумыки, русские, чеченцы,  ногайцы, а также представители всех народов Дагестана, переселенные с гор на равнину. В результате миграционной политики советского периода этническое смешение населения достигло здесь самого высокого в Дагестане уровня. Этноязыковая ситуация в Приморском и Северном Дагестане определяется главным образом функционированием русского языка как языка межэтнического общения.

  14. Нагорный Дагестан,  в отличие от  Прикаспийских равнинных районов,  не подвергалась сколько-нибудь существенному этническому смешению населения и  в целом  продолжает сохранять преемственность сложившейся десятки веков назад этноязыковой  структуры.  Однако центры функционирования некоторых из языков народов Нагорного  Дагестана  за истекшие полвека плавно переместились  из гор на равнину, что связано с интенсивностью формирвания городского населения, переселениеми с гор на равнину.

15. Хотя из 13 субъектов ЮФО  Республика Дагестан  по доле  городского населения занимает 11 место, влияние фактора  урбанизации  на сохранение родного языка и  этнокультурной самобытности в Дагестане ощущается сильнее, чем в других  субъектах  РФ. Так, в Чечне  и Ингушетии  большинство сельского и городского  населения  составляют соответственно  чеченцы и ингуши, тогда как  в Дагестане  ни одна из национальностей не составляет даже четвертой  части общей численности населения республики. За последние три-четыре десятилетия  русский язык в  Дагестане существенно расширил социальные позиции и  сферы функционирования. Для дагестанцев, как  и для всех россиян, русский язык является главным средством культурного и научного творчества, а для значительной  части  горожан-дагестанцев и  единственным средством общения.

  16. Дагестанцы, дагестанский народ - это единый социум, которому присущи базовые характеристики историко-культурной общности, однотипность социальной организации и структуры, единые основы этничности и гражданственности. Первичную основу  данного социума  составляли самостийные сельские общины - джамааты.

Сельские общины принимались в вольные общества не как этнические единицы или этнополитические образования,  а  именно и только как сельские общества. Последние при любых обстоятельствах сохраняли за собой свои территории и были свободны  как в выборе политического образования,  к которому  они считали возможным входить, так и  в праве выходить из него.  Этнический фактор  как в вольных обществах, так и в феодальных образованиях Дагестана был выведен за пределы  правового поля. Отсюда и то первостепенное значение, какое придавалось (и поныне  придается)  принадлежности к определенной сельской общине, а не к этносу в его нынешнем, политизированном понимании, признанию  в человеке личностных, а не лэтнических достоинств. 

  Социальные связи и отношения в Дагестане имеют ряд особенностей, обусловленных факторами исторического, демографического (преобладание сельского и относительно позднее формирование городского населения), семейно-бытового (традиционность семейных отношений, прочность  родственных уз) характера. Своеобразны здесь этнокультурная среда и социально-психологическая атмосфера социализации личности дагестанца, формирования его мироощущения,  идентичности. 

Дагестан исторически  составляет целостное социокультурное  пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования,  которые позволяли каждому  сельскому обществу, каждому этносу сохранять свой язык или  диалект, свою  культурную идентичность.

В  самосознании дагестанцев этнические константы занимали свою, вторичную по сравнению с  принадлежностью к сельскому обществу, нишу. Именно данная ипостась самосознания дагестанцев является  конструктивным ядром, структурирующим элементом и компонентом  дагестанской идентичности.

17. Эмиграция дагестанцев в пределы Османской империи продолжалась, с разной степенью интенсивности, со второй половины XIX в. до первой честверти XX  в. включительно.  Современная  численность северокавказской диаспоры за рубежом составляет примерно 1,5-2 млн. человек, в том числе дагестанцевЧ до 100.000 человек.

  Отчуждение дагестанской диаспоры от  историчеснкой Родины, отсутствие реальнных условий для культурной самоорганизации предопределило перспективы этнической будущности дагестаннцев в Турции, лишило их иной альтернативы, кроме  ассимиляции в турецком обществе. И если дагестанцы как подданные Российской империи, граждане Советского Сонюза, а ныне Ч России, имели и имеют те или иные возможности для сохранения и воспроизводства этнокультурных ценностей, то дагестанская диаспора в Турции  фактически лишена таких возможностей.

18. Автором выявлены, переведены на русский язык и введены  в научный  оборот арабографические сочинения XIX века, написанные арчинцами на арчинском, аварском и арабском языках.  Эти материалы  прозволяют  пересмотреть  устоявшееся в науке представление о бесписьменности  как арчинского, так и, вероятно, ряда  других  языков малых по численности народов Дагестана. 

Основные  выводы и положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

  Статьи в журналах из списка ВАК:

1. Магомедханов М.М. Этноязыковые  аспекты культурной идентичности дагестанцев // Вестник Дагестанского научного центра РАН.  № 14. Махачкала, 2003. С. 75-83.

2. Магомедханов М.М. Адат, шариат и российские законы в Дагестане // Вестник Дагестанского научного центра Российской Академии наук.  № 16, Махачкала, 2004. С. 76-84.

3. Магомедханов М.М. Дагестанцы: грани идентичности (этноязыковой и социокультурный аспекты) // Этнографическое обозрение. 2009, № 6. С. 133Ц148. 

4. Магомедханов М.М., Ибрагимов М.-Р.А. Языковое и этнокультурное многообразие народов: специфика Дагестана // Социологические исследования. 2009.а № 6. С. 45Ц50.а

5. Ибрагимов М.-Р. А., Магомедханов М.М.  Этнодемографические аспекты формирования городского  населения Дагестана (вторая половина XIX- начало ХХI в. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. Вып. 1. СПб, 2009, С. 247Ц259.

6.Магомедханов М.М. Образцы письменности арчинцев // Антропологический форум. 2009.  №11.anthropologie.kunstkamera.ru/07 /11online. С.1-47. 

7. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы в Нагорном Дагестане // Известия Высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2010, № 1. С. 59Ц62.

8. Магомедханов М.М.  Вавилонское столпотворение (этноязыковые процессы в Западном Дагестане) // Антропологический форум. 2010. № 13. 

Монографии: 

9. Магомедханов М.М. Дагестанцы в Турции. Этнодемографические последствия Кавказской войны. Махачкала: ДНЦ РАН, 1997. - 180 с.

10. Магомедханов М.М. Дагестанцы: вехи этносоциальной истории (XIX-XX вв.). Махачкала: ДНЦ РАН, 2007. - 253 с.

11. Магомедханов М. М. Дагестанцы: Этноязыковые и социокультурные аспекты  самосознания. М.: ДИНЭМ, 2008. Ц  271 с.

12. Chenciner R., Ismailov G.,  Magomedkhanov  M. Tattooed Mountain Women and Spoonboxes of Daghestan: Magic Medicine Symbols in Silk, Stone, Wood and Flesh. а Bennett & Bloom, London, 2006.Ц256 p.

Статьи в журналах и сборниках:

13. Магомедханов М.М. Миграция сельского населения  народностей Дагестана в города и некоторые аспекты этнокультурных процессов // Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, 1984. С. 134Ц150.

14. Магомедханов М. М. К изучению этнического самосознания народов Дагестана // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX - начале XX в. Махачкала, 1987. С. 35Ц44.

15. Магомедханов М.М.  Особенности этноязыковых процессов в Южном Дагестане // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 1. С. 120-128. 

16. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы в Центральном приморском и Северном Дагестане // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 2. С. 101-108.

17. Магомедханов М.М.  Этноязыковые процессы у народов Западного Дагестана // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 2. С. 104-111. 

18 Магомедханов М.М Век России (к изучению национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни во второй четверти XIX в.) //  Чеченцы  в сообществе народов России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 420-летию установления добрососедских отношений между народами России и Чечни. (г. Грозный, 18-20 декабря 2008 г.). Том 2. Назрань, 2008, С. 240-249.

19. Магомедханов М.М. Тенденции развития этноязыковых процессов в Дагестане // Наследие как система ценностей: язык, культура, история: Сборник статей. Махачкала, 2007.С. 557Ц576.

20. Магомедханов М.М.  Вопросы социальной и этнокультурной идентичности дагестанцев // Горизонты гуманитарного знания. К 80-летию академика Г.Г. Гамзатова. Сб. статей. М.: Наука, 2008. С. 663Ц675

21. Магомедханов М.М. Вопросы эволюции этносоциальной структуры Дагестана (досоветский период) // Дагестанский этнографический сборник,  посвященный памяти А.Г. Булатовой. Вып. 3. Махачкала, 2008. С. 11Ц24. 

22 . Магомедханов М.М. О влиянии русского языка на эволюцию культурной идентичности дагестанцев // Русский язык и русская культура как фактор общественного согласия, стабильности и прогресса. Сб. научных трудов. Под редакцией академика Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2008. С. 91Ц106.

23. Магомедханов М.М. Отношение к  этноязыковому многообразию (на примере Дагестана) // Дагестанский этнографический  сборник, посвященный памяти М.-З.О. Османова. Вып. 4. - Махачкала, 2009. С. 6Ц12.

24.  Магомедханов М.М.  Вопросы корреляции адата, шариата и российских законов в Дагестане второй половины XIX- первой половины XX века // Традиции народов Кавказа в меняющемся мире: преемственность и разрывы в социокультурных практиках: Сборник статей к 100-летию со дня рождения Леонида Ивановича Лаврова. - СПб: Петербургское Востоковедение. 2010.  С.91Ц104.

25. Гамзатов Г.Г., Магомедханов М.М. Дагестанцы: вопросы этнической и гражданской идентичности // Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное  наследие Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004. С. 340Ц348.

26. Gamzatov G., Magomedkhanov M.  Religion and ethnic groups // Emerging Market of Russia: Sourcebook for Investment and Trade (Author, Editor-In-Chief Vladimir Kvint).John Wiley & Sons, New York, 1998. p. 19Ц21. 

27. Magomedkhanov M. The Revival of Islam and Islamic Publishing // Demokratizatsiya. The Journal of Post Soviet Democratization. Vol. II, Number 3., Published by Heldref  Publications in cooperation with The American University and Moscow State University.  Boston, MA.,  1994.  p. 493Ц499. 

28. Magomedkhanov M.  A Cautious Course Through the Storm // Warreport. Bulletin of the Institute for War & Peace reporting. June, 1996, № 42. p. 7-12.

29. Magomedkhanov M.  Dagestan.  Rents in the Fabric of Government // Perspective. A publication of the Institute for the Study of Conflict, Ideology & Policy at Boston University. Vol... VIII. № 4.  Boston, USA. 1997. p. 4-5.

30. Magomedkhanov M. Linguistic assimilation and the weakening of ethnic identity in Dagestan // Multilingualism Proceedings of the 23rd Scandinavian Conference of Linguistics Studia Linguistica Upsaliensia No. 8. /  Edited by Anju Saxena & Ake Viberg, Uppsala  University,  2009, p. 239Ц244.

Материалы научных конференций и тезисы докладов:

31. Магомедханов М.М. Процессы и проблемы этноязыковой ассимиляции в Дагестане // Сохранение и развитие языков, языковое планирование в Европе и России. Материалы международного семинара. 28-29 сентября 2004. Элиста, 2005. С. 73Ц84.

32. Магомедханов М.М.  Проблемы сохранения этноязыкового многообразия Дагестана // Археология, этнография  и фольклористика Кавказа. Новейшие археологические и этнографические исследования на Кавказе. Материалы международной  научной конференции. Махачкала, 2007. С.260-261.

33. Ибрагимов М.-Р.А., Магомедханов М.М.  Этносоциальные аспекты религиозного экстремизма в республике Дагестан // Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму.  Материалы Всероссийской научно-практической конференции.  Махачкала, 2007.  С. 144-153.

34.  Магомедханов М.М. Этноязыковая идентичность в условиях этнического смешения (По материалам Южного Дагестана)  // Международная научная конференция Археология, этнология и фольклористика Кавказа (Батуми, 7-8 сентября 2006 г.). Сборник кратких содержаний докладов. Тбилиси, 2007. С. 346Ц347.

35. Магомедханов М.М. Этноязыковая ситуация в Западном Дагестане // Лавровский сборник. Материалы Среднеазиатско-Кавказских исследований.  Этнология, история, археология,  культурология.  2006-2007. СПб., 2007. С. 38Ц39.

36. Магомедханов М.М. Этноязыковые аспекты культурной идентичности дагестанцев // VII  Конгресс этнографов и антропологов России.  Доклады и выступления. Саранск, 2007. С. 174-175

37. Магомедханов М.М Век России (к изучению национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни во второй четверти XIX в.) //  Чеченцы  в сообществе народов России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 420-летию установления добрососедских отношений между народами России и Чечни. (г. Грозный, 18-20 декабря 2008 г.). Том 2. Назрань, 2008, С. 240Ц249.

38. Магомедханов М.М. О функциональных перспективах дагестанских бесписьменных языков // II Международный симпозиум Иберийско-кавказское языкознание:  наследите и перспективы. Материалы. Тбилиси, 2008, С.264Ц265.

39. Магомедханов М.М. Образ эмансипированной горянки в идеологии и народном сознании // Гендерные отношения в культуре народов Северного Кавказа. Материалы региональной научной конференции. Махачкала, 29 февраля 2008 г. Махачкала, 2008, С.101Ц104.

40. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы у горских евреев Дагестана //  Проблемы еврейской истории. Часть 2. Материалы научных конференций Центра Сефер по иудаике 2007 года. Памяти Профессора Рашида Мурадовича Капланова. М., 2008. С.396Ц408.

41. Магомедханов М.М. Дагестан Л.И. Лаврова // Лавровский сборник: Материалы XXXIII Среднеазиатско-Кавказских чтений 2008-2009 гг.: Этнология, история, археология, культурология / Отв. Ред. Ю.Ю. Карпов, И.В. Стасевич. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 10Ц14.

42. Магомедханов М.М. Ипостаси самосознания дагестанцев // Кавказская цивилизация: историко-культурное наследие народов Юга России. Сб. материалов  круглого стола.  Магас, 2009. С. 96Ц114. 

43. Магомедханов М.М. К вопросу о конфессиональной идентичности дагестанцев // Единство народов Дагестана - основа политической стабильности, социально-экономического и культурного развития республики. Материалы научно-практической конференции. Махачкала, 2009. С. 251-256

44. Магомедханов М.М. О современных символах этничности дагестанцев // Лавровский сборник: Материалы XXXIII Среднеазиатско-Кавказских чтений 2008-2009 гг.: Этнология, история, археология, культурология / Отв. Ред. Ю.Ю. Карпов, И.В. Стасевич. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 423Ц424.

45. Магомедханов М.М., Мусаева М.К. Символы этничности в условиях глобализации (на примере Дагестана) // Этнос. Общество. Цивилизация: II Кузеевские чтения: материалы междунар. науч.-практ. конф., посвященной 80-летию Р.Г. Кузеева. \ Под. ред. А.Б. Юнусовой. - Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 2009.С. 255-256.

46. Магомедханов М.М. Этническая структура Дагестана в свете исследований  С.Ш. Гаджиевой // Жизнь, отданная науке. Материалы научной  сессии, посвященной  95-летию профессора С.Ш. Гаджиевой / Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. - Махачкала, 2009.  С. 138Ц143.

47. Магомедханов М.М.  Языковые ребусы идентификации дагестанцев // Кавказ: Археология и этнология. Материалы международной научной конференции. Баку, 2009. С. 493Ц496.

48. Агларов М.А., Магомедханов М.М. Этноязыковое многообразие и диалог культур // Опыт и проблемы образовательной деятельности библиотек и учебных заведений как центров диалога культур народов России. Махачкала, 2008. С. 76-82

49.  Aglarov M., Magomedkhanov M. Basic Fasctors of Cultural Identity of Population of the AnotolianЦCaucasian Region in the Bronze Epoch // Second International Congress of Eurasian Archeology. East Anatolian and Caucasian Bronze Age Cultures. Abstracts.  Dokuz Eylul University. Center for Studies on Caucasian & Central Asian Archeology. Institute of Anatolia & Eurasia. Tire,  2010. p. 46. 

---

1 Тишков В.А. Введение // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. Материалы международной научной конференции, Москва. 25-27 мая 2004 г. М., 2005. С.5-6.

2  Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Махачкала, 1965; Он же. Нация, ее сущность и самосознание. Махачкала, 1967; Он же. Дагестанское единство: история и современность. Махачкала, 1978; Он  же.  Нациология Ч философия национальной экзистенции. Махачкала, 1992.

3 Даниялов А. Д. Советский Дагестан. М.: Изд-во Сов. Россия, 1960. С. 20; Ихилов М. М. К вопросу о национальной консолидации народов Дагестана // Советская этнография. 1965. № 6. С. 97; Даниялов Г. Д. Развитие экономики и культуры Дагестана (1945-1965 гг.). М.: Наука, 1966. С. 358-361; История Дагестана: в 4-х томах. М.: Наука, 1969. Т. IV. С. 292; Агаев А. Г. К вопросу о теории народности. Закономерности социалистического развития народностей. Махачкала, 1965. С. 266.

4 Агаев А.Г. Дагестанцы: народ, нация или другая общность? // Советский Дагестан. 1985, № 3.

5 Дибиров А.-Н., Исрапиллова К. Дагестанцы - кто мы?  Махачкала, 2006.

6  Магомедов А.М. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала, 2007.

7 Дибиров А.-Н.З. Русскость как культурно-ценностная основа  национальной идентичности россиян // Русский язык и русская культура как фактор общественного согласия, стабильности и прогресса. Сб. научных трудов. Под ред. академика Г.Г. Гамзатова.Махачкала, 2008, С. 47. 

8 Магомедов А.М. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала, 2007, С.  43.

9 Леонтий Мровели. Жизнь грузинских царей //  Карлис Цховреба (История Грузии). Гл. ред. акад.  Роин Метревели.  Издаельство АРАНУДЖИ, Тбилиси, 2008. С. 14.

10 Агларов М.А. Андийцы. Историко-этнографический очерк. Махачкала, 2002, С.43. 

11 Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана: от прошлого к настоящему // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005. С.119.

12 Косвен М.О. Этнография и история Кавказа: Исследования и материалы. М., 1961; Он же. Семейная община и патронимия. М., 1963;

13 Гамзатов Г.Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1960; Он же. Дагестан: духовное и художественное наследие. Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004 и др.

14 Фадеев Р.А. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860, С.2

15 АКАК, т. IV. С. 608-609

16 См.: Гаджиева С.Ш. О сословных отношениях кумыков в первой половине Х1Х века // Ученые записки Института ИЯЛ. Т.1Х. Махачкала, 1961

17 История Дагестана. Т.ПЕ С. 122).

18 Кавказ, № 37, Тифлис, 1846, С. 152

19 Подробнее  об этом см.: Булатов Б.Б. Дагестан на рубеже XIX-XX  вв. Махачкала, 1996.

20 Нажмутдин ал-Хуци (Гоцинский). Джаридат Дагистан. 19 февраля 1918, № 3. С.1-2.;  : Наврузов А.Р. Газета Джаридат Дагистан..., С.208. 

21 Там же.

22 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Вып. 62.М., 1905. С.12.

23 Милованов Г.И. Очерк формирования и развития рабочего класса в Дагестане. Махачкала, 1963, С. 39

24 Магидов Ш.Г. Осуществление ленинской национально-языковой политики на  Северном  Кавказе. Махачкала, 1979, С. 92.

25Гаджиев А.-Г. Великий русский язык - средство межнационального общения и приобщения народов Дагестана к достижениям научно-технической революции. Махачкала, 1981, С. 45.

26 История Дагестана. Т.П., М.: Наука, 1968, С. 281.

27 Мусульманская газета. 1914, № 10-11.

28 Исаев А. А. Каталог печатных книг и публикаций народов Дагестана. Махачкала, 1989. С. 12-16. 

29 Цитирую по: Гаджиев А.С. Великий русский языкЕ, С. 49-50

30 Культурное строительство в РСФСР 1917-1927 гг.  Т.1., Ч.1. Документы и материалы. 1917-1920 гг. М., 1983, С. 101.         

31 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.( 1898-1986 гг.). Т.2. , 1917-1922., 9-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1983, С. 366.

32 А. Тахо-Годи.  Проблема языка в Дагестане  // Революция и национальности.  № 11 (69). М.,  1935, С.72.

33 История Дагестана. Т.Ш, М. 1968, С. 192. 

34 Кудрявцев А.А. Древний Дербент. М., 1982; Гаджиев М.С. Древний город Дагестана: Опыт историко-топографического и социально-экономического анализа. М., 2000 и др. 

35 Шиллинг Е. Агулы // Панек Л.Б., Е.М. Шиллинг. Сборник очерков по этнографии Дагестана. Махачкала,  1996. С.52.

36 ВолковаН.Г. Вопросы двуязычия на Северном Кавказе //Советская Этнография. 1967. № 1, С. 35.

37 Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М.: Наука, 1990, С. 3.

38 Алироев И. Ю. История и культура чеченцев и ингушей. Грозный, 1994. С. 47.

39 Всесоюзная  перепись  населения  1926 г.  М., 1928. Т. V. С. 342. П. 

40 ЦГА РД Ф. п-1. Оп. 2. Д. 1013. Л. 42.

41 Итоги Всесоюзной переписи 1970 г. М., 1973 Т. IV. С.133-134. 

42 Национальный состав населения РСФСР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1990. С. 127-128.

43 Национальный состав и владение языками, гражданство. Книга 1. (Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Том 4). М., 2004. С. 58-59. 

44 Крачковский И.Ю. Над арабскими рукописями. М.-Л., 1946, С. 134-138; Он же. Арабская литература на Северном Кавказе // Избранные  сочинения. Т. VI. М.-Л., 1960.

45 Услар П.К. Чеченский язык. Этнография Кавказа. Языкознание. II. Тифлис, 1888. 

46 Ибрагимов М.-Р.А.  ЧеченцыЕ С. 472. 

47 Первую  Ногайскую  газету в Дагестане  Шоьллик Мягы [Степной маяк], переименованную позднее в л Кызыл байрак [Красное знамя], начали выпускать в с. Теркли-Мектеб в 1930 г.

48 См.: Российский Кавказ. Книга для политиков /Под ред. В.А. Тишкова.  М., 2007, С. 209. 

49 Иоселиани П. Путевые записки по Дагестану в 1861 году. Тифлис, 1862, С. 92.

50 Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний саййида Абдурахмана , сына устада шейха тариката Джамалуддина ал-Хусайни о делах жителей  Дагестана и Чечни. Перевод с арабского М.-С. Саидова.  Махачкала, 1997, С.116.

51 Османов М.-З.О. Даргинцы //Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. - М.: Наука, 2002. С.94.

52 Мазанаев Ш. Многоязычие в мировой литературе// Литературный Дагестан. Махачкала, 2002.

53 Мир языков. Обзор языков мира. Перевод с английского [Текст]= Words and Wordls. World Languages Review/ [ пер. с англ. и ред. Н.С. Бадмаевой, Т.Н. Богрдановой, В.И. Колодько, Б.Э. Корнусовой]; Элиста, 2006. С.36. 

54 Haugen E. The Ecology of Language. California: Standford University Press. 1972 .

55 Мир языковЕ, С. 38-39. 

56 Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды второй сессии арабистов. М.; Л., 1941; Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X-XI веков. М., 1963; Шихсаидов А.Р. Дагестан в XЦXIV вв. (опыт социально-экономической характеристики). Махачкала, 1975;  Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. IV-X вв. Л., 1979. 

57 Ибрагимов М.-Р. А. Горские евреи // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. Ц  М.: Наука, 2002. С. 519-534.  Лугуев С.А. Таты // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. Ц  М.: Наука, 2002. С.158-169. 

58 Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана: от прошлого к настоящему // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005. С.120.

59  авров Л.И. Этнография Кавказа (по полевым материалам 1924-1978 гг.). Л., 1982, С.148; Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор: Мировоззренческие аспекты культуры и социальный опыт горцев Дагестана. СПб., 2007, С. 520.

60 Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М.: Наука, 2003, С.35. . 

61 Тишков В.А. Этнос и политика. Этнология и политика. Научная публицистика. М.: Наука, 2001.С.230.

62 Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. М.,2003. С.8.

63 Тишков В.А. Этнос и политикаЕ, С. 231.

64 Губогло М.Н. Идентификация идентичностиЕ, С. 72-76.

65 Ибрагимов М.-Р. А. Некоторые аспекты современной этнической географии Дагестана // Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, 1984.; Традиционное и новое в современном быте дагестанцев-переселенцев. М.: Наука, 1988.  . 

66 Искендеров Г.А., Талибова Д.Б. Социально-экономическое развитие дагестанского села (1950-1985 гг.). Махачкала, 2007, С.180..

67 Основные итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. на территории Дагестанской АССР. Махачкала, 1990, С.17.

68 См.: Магомедханов М.М. Этноязыковые  аспекты культурной идентичности дагестанцев. // Вестник Дагестанского научного центра РАН.  № 14. Махачкала, 2003; Он же. Этноязыковая идентичность в условиях этнического смешения (По материалам Южного Дагестана)  // Международная научная конференция л Археология, этнология и фольклористика Кавказа (Батуми, 7-8 сентября 2006 г.). Сборник кратких содержаний докладов. Тбилиси, 2007; Он же. Языковые ребусы идентификации дагестанцев // Кавказ: Археология и этнология. Материалы международной научной конференции. Баку, 2009, С. 493-496. .

69 Шиллинг Е. Народы андо-цезской группы // Панек Л.Б., Шиллинг Е.М. Сб. очерков  по этнографии Дагестана. Махачкала,1996. С38.

70 Лугуев С.А. Ахвахцы // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. Ц  М.: Наука, 2002. С.158.

71 Магомедова П.Т. Тиндинский язык //Языки Дагестана. Махачкала-Москва, 2000.С.422.

72 Денисов Н.Г. Социокультурные основания кавказской и российской гражданской идентичности //Полиэтничный макрорегион: язык, культура, политика, экономика.  Тезисы докладов Всероссийской научной конференции (9-10 октября 2008 г., г. Ростов-на-Дону). Ростов-на-Дону, 2008. С.91.

73 Тишков В.А. Русский мир // Горизонты современного гуманитарного знания: к 80-летию академика Г.Г. Гамзатова: сб. статей. М.,: Наука, 2008. С. 599-606. 

74 Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983, С. 49. 

75 Карпов Ю.Ю. Джигит и волк. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. СПб, 1996; Он же. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб, 2001.

76 Габиев С.  Обычный суд и Военно-народное управление \\ Ж. Мусульманин № 16. (5 июня ( 18 июля) 1910 г. Париж

77 Абдулатипов Р.Г. Россия на пороге ХХ1 века : состояние и перспективы федеративного устройства. Москва, 1996, С. 206.

       

78 Искендеров Г.А. История  совхозного строительства в Дагестане (1920-1980 гг.). М., 1982, С.90.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное