Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории

Развитие межгосударственных отношений в Азиатско-Каспийском субрегионе в XVIII-XIX вв.

Автореферат докторской диссертации по истории

 

На правах рукописи

 

 

 

НИКОНОВ Олег Александрович

Развитие межгосударственных отношений в Азиатско-Каспийском субрегионе в XVIIIЦXIX вв.

 

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

(новая и новейшая история)

 

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

 

 

 

 

 

Москва - 2011

Работа выполнена на кафедре новой и новейшей истории исторического факультета Московского педагогического государственного университета

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор

РОДРИГЕС-ФЕРНАНДЕС АЛЕКСАНДР МАНУЭЛЬЕВИЧ

Официальные оппоненты

доктор исторических наук, профессор

ХАЗАНОВ АНАТОЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ

доктор исторических наук, профессор

АЛИЕВ АРИФ АЛИ-ГУСЕЙНОВИЧ

доктор исторических наук, профессор

ЛАБУТИНА ТАТЬЯНА ЛЕОНИДОВНА

Ведущая организация:

Институт стран Азии и Африки

при Московском государственном университете

им. М.В.Ломоносова

Защита состоится л_____________ 2011 г. на заседании диссертационного совета

Д 212.154.09 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119571, Москва, пр. Вернадского, д. 88, ауд. 322.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного педагогического университета по адресу: 119991, Москва, ГСП-2, Малая Пироговская ул., д. 1.

Автореферат разосланаа л_____ __________2011г.

Ученый секретарь

диссертационного советаа Н.В.Симонова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

аа а

Актуальность избранной темы. Многие современные процессы в Азиатско-Каспийском субрегионе имеют глубокие исторические корни. Распад СССР,а провозглашение суверенитета государствами Закавказья и Средней Азии, укрепление исламской республики Иран усилили геополитические и стратегические интересы стран-участниц к региону.а Особенно это касается России, поскольку на протяжении трех столетий она пыталась доминировать в субрегионе и играла ключевую роль в организации межгосударственного диалога.

При создании новой системы взаимоотношений Российской Федерации со странами субрегиона некоторые расчеты, связанные с развитием партнерских отношений не оправдались. Сложная обстановка в регионе требует научного переосмысления приоритетов российской внешней политики на Каспии и поиска путей установления долгосрочных и взаимоприемлемых межгосударственных связей. Актуальность подобного научного и практического поиска очевидна, но главное - основным его вектором следует признать исторический опыт, дающий исследователям возможность ещё и ещё раз обобщить и аналитически осмыслить роль национальных государств в международных отношениях и мировой политике современного глобализованного мира.

Для современной России значимость опыта XVIIIЦXIXа вв. также представляется не только актуальной, но и уникальной в силу целого ряда обстоятельств, позволивших в тот период не только преодолеть этническую, культурную и конфессиональную чуждость соседних народов, но и приспособиться к взаимовыгодному, а зачастую и благоприятному для России ведению дел с этими государствами. При этом значительная часть преимуществ России в регионе была обеспечена путем активного межгосударственного диалога.

С научной точки зрения, актуальность темы диссертации обусловлена как неутихающим интересом к истории межгосударственных отношений в субрегионе в отечественной науке, так и наличием в ней значительного числа белых пятен, требующих освещения, а также частичного переосмысления устоявшихся представлений о характереа становления и развития межгосударственных отношений сопредельных стран.

В научном и практическом отношении актуальным для современной России и, вероятно, для стран, входивших ранее в состав СССР, может также стать опыт развития межгосударственных отношений в Азиатско-Каспийском субрегионе XVIIIЦXIX вв. в постановке вопроса о защите государственных интересов как в рамках национальных границ, так и на международном уровне.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что на основе широкого круга источников, в том числе малоизученных и впервые вводимых в научный оборот, предпринят анализ строительства межгосударственных отношений в Азиатско-Каспийском субрегионе в новом ракурсе. Он предполагал использование панорамного анализа общих внешнеполитических целей Ирана и России, целей Англии и Российского государства в Иране и Средней Азии, и выделение конкретных шагов, направленных на их достижение. Определение соотношения восточного и лиранского курсов России необходимо для объективного изучения её внешнеполитических приоритетов в субрегионе и их эволюции под воздействием иранских и азиатских инициатив.

Весьма важным представляется анализ объективных и субъективных факторов международных отношений, наличие которых в Иране, России и азиатских ханствах влияло на формирование стратегических планов. Данный анализ позволил осветить такие вопросы, продолжающие оставаться малоизученными, как роль и место Ирана в долговременных планах Российской империи; взаимосвязь отношений России, Ирана и азиатских ханств с общеевропейской конъюнктурой. Кроме того, определена степень зависимости периодов активизации и спадов политической и коммерческой деятельности стран-участниц межгосударственного диалога от конкретных национальных задач и приоритетов государств и правительств.

Новой стала и попытка реконструктивного анализа отношений стран субрегиона на протяжении длительного периода их существования, а введение в научный оборот новых источников позволило заполнить отдельные лакуны в изложении конкретно-исторического материала.

Еще один аспект научной новизны работы определяет посильный авторский вклад в остающиеся дискуссионными вопросы, например, об оптимальной модели сотрудничества с сопредельными странами при учёте национального интереса России.

аа Объектом исследования является система внешнеполитических и внешнеэкономических отношений стран региона, и его главных комитентов -а Ирана и России, а предметом Ц процесс эволюции политических и экономических отношений Ирана, среднеазиатских ханств и России под воздействием внешних и внутренних факторов.

Хронологическими рамками исследования охвачен период с начала XVIII адо конца XIX веков. Нижняя граница диссертации обусловлена активизацией международного интереса к Каспийскому региону, а также проявлением системного кризиса в Иране. Тогда же отмечены и попытки России установить отношения с сопредельными территориями. Конечные рамки исследования - рубеж XIXЦXX вв., когда завершился процесс становления целостной системы отношений в регионе в связи с реализацией стратегических планов Российской империи в отношении Ирана и азиатских ханств.

Весь изучаемый период может быть разделен на ряд этапов. Первый этап включает временной отрезок с начала XVIII в. до 1735 г. Второй этап - от Гянджского соглашения до 1828 г. Третий - от Туркманчайского мира до начала Крымской войны. Четвертый - с окончания Крымской войны до конца XIX в. В ходе двух последних этапов был окончательно определён статус Азиатско-Каспийского субрегиона, Иран был включён в орбиту Российских внешнеполитических планов, и завершился раздел сфер влияния между Россией и Великобританией на Среднем Востоке, юридически оформленный соглашением 1907 г.

Территориальные границы диссертации включают владения Ирана и кавказских ханств, некогда принадлежавших шаху. Кроме того, исследование охватывает земли среднеазиатских ханств Хивы, Бухары, Коканда, Герата, туркменские земли, в борьбе за влияние на которые столкнулись интересы Ирана и России. Именно эти территории понимались русским дипломатическим корпусом, военными, коммерсантами и двором под именем Восток. За рамки исследования была сознательно выведена Турция - активный участник политических событий на Кавказе. Автор руководствовался при этом следующими соображениями. Очевидные европейские интересы Османского государства, обусловленные наличием балканских владений, существование спорного вопроса о проливах Босфор и Дарданеллы, в решении которого были заинтересованы все европейские державы, а также старинные соглашения, заключенные султаном с рядом европейских держав, - все это делало Турцию зависимой от европейской политики. К тому жеа Государственная Коллегия Иностранных Дел (ГКИД) и Министерство иностранных дел (МИД), российские императоры и императрицы всегда рассматривали политику в отношении Турции не в контексте каспийских, а с точки зрения европейских задач государства.

Здесь уместно отметить и терминологическую специфику. В документах XVIIIЦXIX вв. Иран обозначен не иначе как Персия, хотя собственно Персия является только частью иранского государства. Автор посчитал уместным использовать общее название, принятое в дипломатической и деловой документации России и иностранных ведомств. Это позволилоа избежать искажений в цитировании выдержек из подлинных документов российского МИД,а английского и русского консульств в Иране, и писем и отношений представителей делового сообщества данного периода.

аа Методологическую основу диссертационного исследования составилиа теоретические труды авторитетных специалистов по истории, политологии, культурологи, дипломатии, философии: К. Ирвинга, К. Маркса, Д. Неру, Р. Пайпса, Э. Хобсбаума, В.М. Хвостова, П. Шоню , которые позволили выявить некоторые общие закономерности и специфику развития межгосударственного диалога.а Любопытным следует признать утверждение К. Ирвинга, изучавшего историю Ирана сквозь призму противостояния Восток - Запад, что сближение России с Ираном было закономерным итогом их общей склонности к авторитаризму.

Большое влияние на формирование авторского подхода настоящего исследования оказали теоретические положения видных отечественных востоковедов: В.В. Бартольда, А.А. Губера, Б. Дорна, Б.М. Данцига, А.Н. Хейфеца ;а и специалистов по отечественной истории: В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова, Е.В. Тарле и ряда других . Содержащиеся в их трудах обобщающие положения и концептуальные суждения, стали важными ориентирами при анализе событий и явлений международных отношений изучаемого периода. В качестве инструмента исследования автор использовал принцип историзма, основанный на общенаучных методах познания, чтоа предполагалоа объективныйа анализ и системную обработку конкретных исторических событий и явлений в их взаимосвязи.

В исследовании были применены описательный и реконструктивный методы, позволившие конкретизировать историческую фактологию. Статистический метод позволил проследить динамику торгово-экспортных операций между странами и определить коммерческие цели государств в Азиатско-Каспийском регионе.

Кроме того, был использован междисциплинарный подход, который помог связать в единую систему данные ряда гуманитарных наук, таких как история, политология, история международных отношений, социология, геополитика, юриспруденция.

Цель диссертации предполагает комплексный анализ межгосударственных контактов ключевых стран субрегиона в период с XVIII до конца XIX вв. и выделение места и роли Ирана в перспективных планах развития отношений России с сопредельными государствами.а

а Для того чтобы осуществить эту цель автору потребовалось решить следующие задачи:

1. Выявить причины интенсификации политического диалога между странами субрегиона и мотивы возникновения приоритета русско-иранских связей в начале XVIII в.
2. Проследить эволюцию стратегических целей внешней политики России на Востоке в целом и в Азиатско-Каспийском субрегионе, включая Иран, в контексте зависимости от европейской политической конъюнктуры.
3. Обосновать значение роли Российской империи в формировании государственного внутри- и внешнеполитического курса Ирана в изучаемый период.
4. Определить цели, методы и приемы дипломатической практики российского государства в решении стратегических задач в ареале Каспийского моря, выделить общее и особенное в строительстве отношений с его странами и с Ираном в частности.
5. Рассмотреть роль личностного фактора в формировании внешнеполитического курсаа Ирана и России.
6. Проанализировать социальную политику Российской империи на иранских, азиатскиха и закавказских территориях.
7. Охарактеризовать политический курс Великобритании в отношении Ирана и Средней Азии,а и его влияние на развитие русско-ирано-азиатских отношений.
8. Определить роль центрально-промышленного региона России в становлении и развитии коммерческих связей в регионе.

аа Источниковая база диссертационного исследования весьма обширна. Основной массив документов представлен материалами, не нашедшими пока отражения на страницах официальных изданий. Документы из хранилищ Архива Внешней Политики Российской Империи (АВПРИ), Российского Государственного Архива Экономики (РГАЭ), Архивного Департамента МИД Российской Федерации (АВП РФ), Российского Государственного Архива Древних Актов (РГАДА), значительно расширяют исследовательскую базу и позволяют восполнить многие пробелы, существующие в исторической науке. Большая часть необходимых документов для решения исследовательских задача сосредоточена в фондаха АВПРИ: Сношения России с Персией, Персидский стол, Миссия России в Персии, Сношения России с Бухарой, Политархив, Санкт Петербургский Главный архив. Отдельные документы по истории отношений с Закаспийским краем вошли в фонды Туркменские дела, Астраханские дела, Азиатские дела. По истории коммерческих отношений были использованы отдельные дела и документы из фондов РГАЭ: Банк для внешней торговли СССР (Внешторгбанк), иа Народный Комиссариат Внешней Торговли (НКВТ).

Определенную помощь в написании исследования оказали документы внешнеполитических ведомств России, СССР и Великобритании . Вместе с тем анеобходимо отметить, что эти подборки крайне фрагментарны и зачастую носят тенденциозныйа характер.

Все использованные в исследовании источники при всем их многообразии и разнохарактерности можно сгруппировать в отдельные сегменты, независимо от характера их хранения. К первой группе относятся официальные правительственные документы. Среди них: тексты межгосударственных соглашений; правительственные реляции; сенатские, шахские, и императорские указы и постановления; консульские отчеты; деловая переписка официальных ведомств, включая перехваченные материалы переписки иностранных представителей за рубежом с собственными кабинетами; стенограммы заседаний Азиатского Комитета; секретные инструкции консульскому аппарату России за рубежом и представителям коммерческих структур, стенограммы переговоров российских и иностранных дипломатов между собой, с шахскими министрами, генерал-губернаторами провинций по тем или иным вопросам.

Полезными оказались издания посвященные вопросам государственного строительства в России: Полное собрание законов российской империи с 1649 года ,а Российское законодательство XЦXX веков , позволившие объективно проанализировать связи внутренней политики империи с характером реализации задач государства на внешней арене. Важной частью этих изданийа являются таможенные правила империи, таможенный и консульский устав, правила организации торговли иностранных купцов в России, Воинский артикул иа др.

Любопытными представляются документы, включенные в сборники, посвященные связям России с отдельными регионами. Русско-индийские отношения в XVII в., Русско-туркменские отношения в XVIIIЦXIX в., Акты, собранные Кавказской Археографической Комиссией (АКАК) освещают политические и торговые мероприятия России в Закавказье, туркменских землях, юго-восточной части Каспийского моря. Анализ этих документов и сравнение их с материалами архивов, позволяет раскрыть общие замыслы русского государства на Среднем Востоке и степень влияния на состояние русско-иранских дел не только европейской, но и лазиатской политической конъюнктуры.а

Вторая группа источников представлена документами полуофициального характера. Среди них особый интерес представляюта личные письма друзьям и коллегам, особые мнения, высказанные представителями политической и военной элиты России по поводу отдельных событий русско-иранских и русско-азиатских отношений. Интерес представляют письма фельдмаршала Долгорукого о деятельности экспедиционного корпуса, заметки министра финансов Е. Канкрина об организации политических и коммерческих проектов в Астрабадском заливе, письма родственникам консулов Н. Аничкова, А. Ханыкова и т.п. К этой же группе документов следует отнестиа проекты и планы по освоению восточных территорий, вынесенные на обсуждение правительства и императора. Среди них записки В. Зубова, Я. Гавердовского, И. Потоцкого, И. Крузенштерна , М. Веригина, Бутовского, Бурачека и др. Эти проекты не стали частью государственной стратегии и не получили официального признания в виде правительственных постановлений. Тем не менее, они позволяют довольно точно определить общий настрой политической элиты главного строителя межгосударственных отношений на Каспии - России в отношении Азиатско-Каспийского субрегиона.

Третья группа источников представлена мемуарным наследием, в котором зафиксированы сведения об общем состоянии государств, роли Астрахани в становлении русско-иранских связей, ценные обзоры политической и хозяйственной жизни Ирана, Кавказа и Средней Азии. Среди воспоминаний заметное место занимают труды И. Крусинского, А. Олеария, Я. Стрейса, Г. Друвиля, К. Габлица, Н.Н. Муравьева, Д.А. Милютина, А.П. Ермолова, А.П. Бутенева и др. Позиция Лондона в отношении событий в Афганистане и Средней Азии отражена в мемуарах британских дипломатов XIX в.: Малькольма, Мак-Грегора и Чельмсфорда . Любопытными представляются воспоминания А.Х. Йениша, участвовавшего в осаде Герата . Эти работы помогают прояснить перспективные цели иностранной политики, направленной на превращение Ирана в стратегический плацдарм для проникновения в соседние государства: Афганистан, Индию, среднеазиатские ханства.

Следует отметить бесценный труд Мохаммеда Казима - современника Надир шаха, ставший классикой отечественной и зарубежной иранистики . К работе Казима, раскрывающей специфику внутренней и внешней политики Ирана 30-40-х гг. XVIII в., исследователи обращались не раз. Между тем сравнительный анализ сведений, приведенных автором, с материалами отечественных архивов позволяют в определенной степени подвергнуть корреляции устоявшиеся в науке представления о целях и методах внешней политики Ирана.

Четвертая группа документов представлена статистическими отчетами иранских и отечественных таможенно-карантинных служб, и включает подробные сведения о товарооборотах между странами, товарной конъюнктуре экспорта и импорта. Консульские доклады об экономическом положении отдельных провинций, регулярно отсылаемые в МИД, позволяют оценить емкость иранских рынков, их потребности, долю участия в удовлетворении этих потребностей российских и иностранных мануфактур и фабрик, степень конкурентоспособности иностранных товаров и т.п. С XIX в. доклады стали включать весь перечень товаров, ввезенных и вывезенных из провинции, цены на товары и их динамику, объемы в стоимостном исчислении иностранного и отечественного импортаа по месяцам. Сюда же следует отнести финансовые отчеты британских дипломатов о торговых оборотах на иранских рынках. Сравнение их с российскими источниками позволяет более полно и объективно представить состояние товарообменных операций шахского государства с иностранцами.

Пятая группа материалов исследования включает в себя отечественную и иностранную периодическую печать. Статьи и дискуссии, изданные на страницах журналов Кавказ, Русский инвалид, Мсковитянин, Военный вестник и т.п., отражали общественное мнение различных социальных групп России по важнейшим внешнеполитическим вопросам, и позволили оценить степень адекватности восприятия русским обществом политических шагов государства на внешней арене. Определенный интерес представляют фрагменты французских, индийских, турецких, иранских и английских газет, хранящиеся в фондах российских архивов. Они позволяют более объективно представить отношение общественности этих стран к политическим инициативам Англии, Турции и Россииа на Среднем Востоке.

Таким образом, нами был изучен и критически проанализирован обширный круг источников по исследуемой теме, что позволило раскрыть основные положения, выносимые на защиту. Разнообразие источников способствовало определению авторской научной позиции и решению поставленных в работе задач.

Степень изученности темы весьма не велика, что обусловлено, в первую очередь, отсутствием как зарубежных, так и отечественных исследований. Анализ проблем межгосударственных отношений страна субрегиона в течение длительного периода с учетом общих (панорамных) целей и задач государств, аи вычленение роли отдельных субъектов в процессе строительства межгосударственных связей никогда ране не предпринимался. Заслуживают внимания всего несколько работ, авторы которых пытались определить место России и Ирана в системе отношений государств Азиатско-Каспийского субрегиона. Первая появилась в 1954 г. и принадлежала перу Д.В. Джанелидзе . Исторические условия опубликования, бесспорно, оказали большое влияние на ее содержание, а, кроме того, она охватывала небольшой период (от смерти Надир шаха до кризиса государства Зендов). Вторая работа авторского коллективаа М.М. Блиева, В.В. Дегоева и Н.С. Киняпиной вышла в свет в 1984 г. Здесь главным объектом исследования стала политика Российской империи на окраинах. Однако при анализе международного влияния на эту политику авторы зачастую не принимали в расчет роль Ирана - важного участника межгосударственных контактов в регионе.

Проблемы взаимоотношений Ирана с Россией в руслеа региональной политики поднимались в трудах О.П. Марковой, Н.А. Сотаввова и Г.А. Джахиева . Однако предметом изучения в этих работах стала международная борьба за гегемонию на Кавказе.а В схожем ключе написана статья В.В. Корнеева, где объектом исследования стала Центральная Азия .

В данной связи к работе над диссертацией было привлечено значительное число трудов научно-исследовательского характера. Автор счёл целесообразным отказаться от традиционного деления исследований по формальному признаку на отечественные и зарубежные. Научно-исследовательская литература была сгруппирована по проблемному принципу, в соответствии с задачами, поставленными в диссертации. Таким образом, на макроуровне можно выделить три основных направления: 1) труды по общим вопросам развития стран региона; 2) работы по международным отношениям стран-субъектов; 3) исследования по русско-иранским связям. Каждый блок включил в себя несколько микроуровней, изучающих отдельные аспекты вышеозначенной проблематики.

На принципах комплексного социально-экономического и политического анализа была написана целая серия общих работ по истории государств, имеющих отношение к развитию региона: Ирана, Афганистана, Великобритании, среднеазиатских ханств . Более подробно детали этой истории в отдельные периодыа рассмотрены в трудах С.Л. Агаева, С.М. Алиева, П.П. Иванова, М.С. Иванова, Н.А. Кузнецовой, Р. Табризи, М. Рустема, С.К. Риштия, М.Г.М. Губара, Х. Рабино, П. Сайкса, А. Лэмбтона и др. Работы по всеобщей истории дополняют исследованияа отечественных специалистов по истории России - В.И. Буганова, А.А. Корнилова, Н.И. Костомарова, М.А. Полиевктова и других авторов. Эти исследования позволили автору диссертации более ясно представить закономерности и характер внешнеполитических инициатив во взаимосвязи с внутренними обстоятельствами и тенденциями государственного развития стран региона. Для написания разделов диссертации, посвященных торговым инициативам России, Ирана и Великобритании, особенно полезной оказалась монография Ч. Иссави, основанная на богатом фактическом материале и содержащая интересные статистические данные.

Известную помощь при написании диссертации оказали работы Д.Б. Малышевой, Ф. Дафтари и Р.а Вотерфильда, посвященные анализу конфессиональной структурыа Ирана . Социальное влияние улемов в Иране, как в периоды потрясений, так и в периоды относительной стабильности сложно переоценить. Корни такой сплоченности следует искать не только в религиозной сфере, но и в корпоративной связи иранского духовенства с торгово-промышленной средой. Происхождению такой общности и ее эволюции уделил внимание в своей работе иранский ученый М. Реза Годс .

Для анализа социальной политики России в пограничных землях автор использовал работы Н.О. Демченко, В.Н. Захарова,а Е.И. Заозерской, Н.В. Козловой, В.А. Ковригиной и П.Г. Любомирова . Они позволили диссертанту более объективно и в тоже время критично отнестись к фактам и явлениям процесса формирования и эволюции торгово-промышленного класса России, его деятельности на внешней арене.

Отдельный интерес представляют работы, освещающие деятельность российских императоров и императриц, иранских и британских лидеров,а направленную на реализацию государственных планов. Статьи и монографии Е.В. Анисимова, С.К. Бушуева, Я.Е. Водарского, Ф. Гудала, Ю.В. Готье, В.В. Каллаша, Л.М. Ляшенко, В. Пембертона, Н.К. Шильдера позволяют оценить не только состояние властных структур, но и политические пристрастия глав государств и правительств . От восприятия ими внешнеполитических целей и задач государстваа зачастую зависела реализация планов и проектов, разработанных дипломатическим корпусом и военной элитой страны. Следует отметить работу Ф. Лиштенан, в которой помимо ценных свидетельств современников включены подлинные записки о состоянии двора Елизаветы Петровны, европейских дипломатов А. фон Мардефельда и К. Финкельштайна .аа Второй блок исследовательской литературы объединяет работы по истории международных отношений, необходимых для понимания не только общих политических процессов, участниками которых были Иран, Россия, Великобритания, но и закономерностей развития этих стран. Общим вопросам европейских и восточных контактов посвящены труды Н.Н. Бантыш-Каменского, М.А. Игамбердыева, Р. Михневой,а Г.А. Некрасова, Л.А. Никифорова, Р. Рамазани, Д. Хорна, а также коллективные работы Восточный вопрос во внешней политике России (конец XVIII - начало XX вв.), Международные отношения и внешняя политика СССР. История и современность, и др. .

аа Заслуживают внимания исследования, отражающие отдельные аспекты международных отношений в регионе Каспийского моря. В данном направлении работали Ф. Абдуллаев, Х. Агаев, И. Инграм, Д. Ридинг, Руир и др. а Полезными для решения, поставленных в диссертации задач, оказались работы Н.А. Халфина. Основанные на серьезном фактическом материале, они способствовали ясному пониманию объективных причин возникновения англо-русского соперничества в Центральной Азии и той роли, какая отводилась Ирану в колониальных планах двух держав. Выводы и положения этого автора были использованы в разделах, посвященных политике Российской и Британской империй в Закаспийском крае.

аа Следует отметить, что с XIX в. в британской исторической науке сложились две точки зрения на мотивы внешнеполитической деятельности России и Англии в регионе Среднего Востока. Г. Роулинсон, Д. Болгер и др., считали, что политика Великобритании в данный период стремилась защитить национальные интересы от экспансионистских устремлений Российской империи . Напротив, представители школы закрытых границ: В. Торбурн, Ф. Тренч и др., делали вывод о невозможности русского похода на Индию . В этой связи наиболее плодотворными, на наш взгляд, являются исследования Ф. Казем Заде, П. Хопкирка, Г. Морриса и Д. Джилларда , поскольку авторы сумели отрешиться от врожденной антироссийской позиции и признали наличие взаимно агрессивныха планов Великобритании и России в отношении стран Центральной Азии. Существенным недостатком исследований британской школы следует признать слабое знание источников российского происхождения.

аа Весьма обширна литература, посвященная изучению собственно русско-иранских и русско-азиатских отношений. Вместе с тем, необходимо отметить два существенных, на взгляд автора, недостатка данных работ. Во-первых, проблемы двусторонних отношений никогда не рассматривались в широком контексте - общего внешнеполитического развития стран региона. Историческая традиция, заложенная в трудах XVIII в. и продолженная впоследствии, обусловила анализ таких связей как самодостаточный объект исследования. Этот критерий привел к определенной предметной дифференциации научных изысканий и формированию двух основных направлений: 1) исследованияа двусторонних политических связей; 2) анализ экономических аконтактов между государствами.

аа Для XVIII в. такое разделение деятельности по профессиональному признаку (на купцов и дипломатов) по большей части искусственно. Дипломаты часто осуществляли торговые сделки, и наоборот, купцы занимались разведкой,а доставляли дипломатическую почту, выполняли представительские функции и т.п. Функции коммерческого и дипломатического ведомств определились только к середине XIX в., но и тогда были тесно переплетены. Такая зависимость вытекала из специфики организации восточных государств и обществ. Таким образом, целесообразно при анализе шагов России и Ирана на внешней арене рассматривать их в комплексе, исходя из определенных государственных интересов и стратегических задач.

аа Тем не менее, в отечественных трудах утвердились два вышеозначенных подхода. Первый - экономически детерминировал все политические мероприятия России в Центральной Азии, Иране и на Кавказе, второй - обусловливал экономические шаги в регионе геополитическими и военно-стратегическими интересами империи.а

аа Второй недостаток исследовательской литературы рассматриваемого направления заключается в определенной избирательности сюжетов для анализа межгосударственных отношений. Среди популярных - экспедиции Петра I в Среднюю Азию, внешняя политика Надир шаха, русско-иранские войны XIX в., деятельность А.С. Грибоедова, концессионная политика иностранцев в Иране (русских в том числе) в последней четверти XIX в., и некоторые другие. Представляется, что такой подход не позволяет создать целостной картины взаимоотношений на протяжении большого отрезка времени, поскольку наиболее полно освещает события в периоды наивысшей интенсивности отношений, а периоды спадов политической активности стран освещены весьма поверхностно.

аа В отечественной науке одним из наиболее изученных является сюжет организации российскиха экспедиций начала XVIII в. в Центральную Азию. Первая работа принадлежит перу Г.Ф. Миллера, в которой главная причина их отправки сводилась к поиску песошного золота и стремлению открыть торговые сношения с Индией, Хивой и Бухарой. К аналогичным выводам пришли В. Могутов, И.И. Голиков, М.Д. Чулков . Причины неудач авторам виделись в стремлении азиатских народов сохранить вольность свою и в коварстве и злодействе народов, с которыми царская власть пыталась вступить в коммерческие отношения. Отличительной чертой данных работ была недостаточная источниковая обеспеченность, вследствие чего, отдельные выводы строились на основе умозаключений, а не на фактах.

аа В XIX в. сюжеты, посвященные первым петровским экспедициям, рассматривали А. Попов, С.М. Соловьев, Л. Костенко и др. Основное стремление империи в отношении восточных стран, по мнению авторов,а сводилось к завоеванию средств и освоению минеральных ресурсов региона, который был обозначен кака неисчерпаемый рудник минеральных богатств. Политические инициативы, включая военные походы И. Бухгольца, И. Лихарева, А. Бековича-Черкасского, былиа лишь средством для достижения торговой цели, намеченной еще во времена царя Алексея Михайловича .

аа Во второй половине XIX в. круг интересов исследователей расширился за счет изучения вопросов торгово-экономических связей Ирана и России. И.Н. Березин, А.П. Берже, Г.В. Мельгунов оставили интересные труды, которые включали обзоры иранского хозяйства, состояние торговли и торгового класса шахского государства и их перспективы. . На рубеже XIXЦXX вв. появились аналитические исследования М.Л. Томары, Л.А. Собоцинского, С.С. Остапенко, основанные на данных русских и иранских таможен и консульств . Главный тезис, выдвинутый авторами, можно свести к теоретическому обоснованию закономерности коммерческого освоения Азиатско-Каспийского субрегиона.

аа В XX столетии традиция рассматривать русско-иранские отношения через призму экономических интересов Российской империи нашла продолжение в работах Х.А. Атаева, П.П. Бушева, Н.Г. Кукановой, Н.А. Кузнецовой, А.Л. Рябцева, Л.И. Юнусовой, А.И. Юхта и др. Изучались вопросы, связанные с динамикой экспортно-импортных операций, конъюнктурой товарных потоков, организацией купеческих компаний и др. Объективно рассматривая события в целом, авторы иногда приходили к неверным выводам, объясняя причины российских неудач субъективными, а не объективными обстоятельствами, связанными в действительности со сменой коммерческого курса.

аа К середине 90-х гг. XX в. интерес к изучению вопросов коммерческих отношений между странами заметно снизился. Отдельные диссертационные исследования и публикации, появившиеся на рубеже XX-XXI вв., хотя и ввели в научный оборот ряд новых документов и материалов, к сожалению, не вышли за рамки устоявшихся традиций . В частности, в 2002 г. были опубликованы 3-х томныеа Очерки истории Министерства Иностранных Дел России 1802-2002 г., где утверждается, что главной целью укрепления России в Персии были задачи не политического, а экономического характера. Проникновение России в Закавказье и Среднюю Азию шло преимущественно по линии торговли .

аа Другим направлением научной деятельности ученых стал анализ сюжетов внешнеполитической истории. Военной проблематике посвящены работы Н. Дубровина, С.О. Кишмишева, В. Лебедева, В.П. Лысцева и др. . Одним из серьезных следует признать труд А.А. Зонненштраль-Пискорского, посвященный анализу торговых и политических соглашений. Проблемы мирного урегулирования военных конфликтов и история заключения Гюлистанского и Туркманчайского мира исследуются в монографиях Б.П. Балаяна . Формированию политического аппарата Российской империи в Иране и его роли в развитии двусторонних отношений посвятил свою работу В.А. Уляницкий . Схожие проблемы были исследованы в труде Г. Мамедовой .

аа Самостоятельноеа направление исследований представляют работы о месте и роли Азербайджана, Армении, Дагестана, Закавказья, Кавказа, Астрабада в борьбе России и Ирана за гегемонию на этих территориях. Отдельного упоминания заслуживает фундаментальный труд русского исследователя С.М. Броневского , который на огромном документальном материале раскрывает специфику строительства отношений Ирана с Россией на Кавказе и в регионе Каспийского моря, давая ценные сведения о культуре, быте, географии этого региона за период XVIII - начала XIX вв.

аа Несмотря на обилие работ по различным аспектам двусторонних связей,а приходится признать отсутствие таких исследований, которые проанализировали бы значение Ирана и России в организации межгосударственных отношений Азиатско-Каспийского субрегиона и определили место Ирана в системе отношений России с прочимиа восточными государствами. В исторической науке сложилось убеждение, что русско-иранские контакты были приоритетными и традиционными. Вырывая их из общего контекста внешней политики империи на Востоке, исследователи серьезно искажали исторические перспективы этих связей, что приводило к появлению не совсем верных представлений о целях и задачах России в субрегионе и Иране в частности.

аа Вместе с тем, накопленный в отечественной и зарубежной науке опыт, позволил автору более объективно и комплексно подойти к решению поставленных в диссертацииа проблем.

аа Практическая значимость исследования определяется тем, что его положения и выводы могут способствовать более углубленному пониманию внешнеполитических процессов и явлений, протекавших в Азиатско-Каспийском субрегионе и их систематизации. Результаты исследования могут быть внедрены в практику высшей школы при чтении общих и специальных курсов по Новой истории России и истории стран Востока, по истории международных отношений, а также могут быть применены при написании учебников, учебных пособий, практикумов и программ по названным дисциплинам. Материалы и результаты диссертации могут быть использованы в научных трудах специалистов, занимающихся изучением внешнеполитических процессов всемирной истории для сравнительно-исторического анализа. Теоретические положения и выводы диссертации могут быть полезны представителям государственных структур и частных организаций, занимающихся практической деятельностью по формированию отношений РФ со странами Азиатско-Каспийского субрегиона.

Структура работы. Проблемно-хронологический подход исследования предопределили его структуру и содержание глав и разделов диссертации, которая состоит из введения, 5 глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованных источников и литературы.

Положения, выносимые на защиту

• аСтановление межгосударственных отношений стран Азиатско-Каспийского субрегиона - это сложный, порой противоречивый, процесс в котором приоритеты внешних контактов государств определились далеко не сразу. Мотивация смены приоритетов зависела от объективных и субъективных факторов, связанных с внутренним развитием стран-участниц и международными обстоятельствами.
• аАктивизация в начале XVIII в. межгосударственного диалога в Азиатско-Каспийском субрегионе является закономерным итогом общеисторического и социально-экономическогоа развития стран Востока, Европы и России.
• аУчастие Российской империи в строительстве межгосударственных отношений в регионе Каспийского моря всегда было подчинено главной цели - достижению коммерческих и политических льгот и защите государственных интересов. Проводниками такой политики выступали дипломатические представительства за рубежом (консульства и резидентуры).
• аОпределяющей силой в строительстве межгосударственных отношений в регионе являлись Иран и Российская империя, от политических и коммерческих инициатив которых зависели параметры международных контактов, интенсивность межгосударственных связей и характер юридических соглашенийа сопредельных стран.
• Монархические политические режимы в Иране, России и азиатских ханствах стали определяющим фактором, повлиявшим на выработку внешнеполитической концепции государств. Их властные элиты несли ответственность за политические зигзаги и последствия реализации государственных инициатив.
• аСоциальная политика Российского государства в отношении новых граждан (армян, грузин, туркмен и т.п.) всегда оставалась гибкой, несмотря на ощутимый ущерб экономическим интересам империи. Сознательный выбор российского правительства в пользу постепенного инкорпорирования данных граждан в социальную структуру государства способствовал преодолению последствий военных конфликтов в регионе.
• Политика Великобритании в отношении стран Азиатско-Каспийского региона, в том числе России, в XVIIIЦXIX вв. основывалась на идее сдерживания российской политики, что негативно сказалось как на характере русско-восточных отношений, так и на реализации стратегических инициатив, предложенных Россией.
• Экономические связи государств Азиатско-Каспийского региона строились на перспективах участия в ниха предпринимателей центральной России.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность темы, научная новизна работы, территориальные и хронологические рамки диссертации, определяются объект и предмет исследования, цель и основные задачи, дается характеристика источниковой базы, определяется степень изученности предложенной темы, ее теоретическая и практическая значимость.

а Первая глава Страны Среднего Востока в политических планах Российской империи состоит из четырех параграфов. В з1 Исторические и политико-экономические предпосылки возрастания роли Каспийского региона в международной жизни раскрыты объективные и субъективные предпосылки интенсификации внешних связей в субрегионе. Новая расстановка сил в Европе и обострение отношений старых промышленных держав из-за колониальных вопросов, неизбежно втягивали в этот процесс Россию, геополитически связывающую эти театры международной борьбы. Труды иностранных купцов и миссионеров о Востоке подогревали интерес европейских производителей к богатствам Ирана, Индии, азиатских ханств и к возможностям использования российских транзитных маршрутов. Интересы континентальных держав совпали с модернизационными потребностями русского государства, что, в свою очередь, потребовало пересмотра существующих на тот момент отношений России со странами Востока. Провальные миссии В. Кучукова в Иран (1700),а Мохаммеда-Юсуфа Касимова в Бухару, Кабул и Индию (1675), нереализованный проект хана Ануши об организации торга на п-ове Мангышлак (1678), обострение русско-китайских отношений в связи с деятельностью Е.Хабарова, Т.Чечигина - все это вскрыло необходимость целенаправленных государственных усилий для интенсификации отношений с восточными странами. В качестве основного объекта этих усилий был избран Азиатско-Каспийский субрегион.а

Анализу первых торгово-политических шагов России в землях субрегиона посвящен з 2 Персия и Центральная Азия в политических планах Петра I. аНеудачные попытки в период с 1695 по 1714 гг. ознакомиться с состоянием дел в бассейне Каспийского моря и безрезультатные переговоры ароссийской стороны 1711 и 1713 гг. с представителями армянской торговой диаспоры Джульфы об активизации русско-иранского торга заметно снизил интерес Петра I к юридическому оформлению межгосударственных отношений с Ираном. Это отразилось в индифферентном отношении властей к прибывшим шахским посольствам Мохаммед-Казим бека (1707) иа Фазл-Али бекаа (1711Ц1712). Альтернативой Ирану в качестве партнера России на Востоке стали рассматриваться азиатские ханства. Поскольку ценные товары - драгоценные камни, ювелирные и ремесленные изделия, кашемировые и шелковые ткани попадали на российские рынки с караванами хивинских и бухарских купцов, то в правительстве сложилось убеждение в необходимости организации торга по пути Астрахань - Хива, БухараЦМешхед (Иран) - Герат (Афганистан) - Индия. В определенной степени дезориентировали правительство ошибочные сведения туркмена ходжа Нефеса и оренбургского губернатора Гагарина о песошном золоте ав бассейн реки Амударьи. Именно этими соображениями руководствовался Петр I, организуя экспедиции А. Бековича-Черкасского (1714Ц1715, 1717 гг.), А. Кожина (1718) и посольство Ф. Беневени (1718Ц1725) в Среднюю Азию. Заинтересованность в установлении связей с азиатскими ханствами вылилась в интенсивный дипломатический диалог. С 1700 по 1716 гг. в России побывало 4 официальных посольства: два из Бухары (Алим-бек в 1705 г. и Хан Кулы Топчи-баши в 1716 г.), и два из Хивы (Достек-бек Бехадур в 1700 г. и Ашир-бек в 1714 г.), принятые со всем радушием. Трагическая гибель отряда А. Бековича-Черкасского вскрыла боязнь азиатских владык по поводу проникновения России в Закаспийский край и вынудила Петра I искать более надежно партнера. аа

з 3 Государственный кризис в Персии и поход русской армии 1722Ц1723 гг. раскрывает причины и условия, побудившие Россию совершить вторжение в Иран. Анализ источников, политической ситуации в регионе и конкретных инициатив русского государства позволяют сделать вывод о хорошо и заранее спланированной акции. Представления отечественной науки о Персидском походе, как о спонтанном решении Петра не соответствует действительности. Автор склонен согласиться с Г. Мамедовой, что для решения глобальных задач Российской империи шемахинские погромы имели косвенное значение. По-видимому, идея похода возникла после гибели отряда А. Бековича-Черкасского. С этого момента в задачи русских посольств стал входить сбор военно-стратегических сведений. А. Волынский и А. Баскаков в Иране, Ф. Беневени в Бухаре и прочие обязаны были оценить экономические потенциалы страны, дееспособность правительства, настрой этно-конфессиональных меньшинств Ирана, наличие союзников, ориентацию ханств Кавказа (переговоры велись с Атайчи - братом Тарковского шамхала и кабардинским князем Атажуки Мисостовым). Во время путешествия по Ирану Ф. Беневени был обязан проанализировать возможность вмешательства в русско-иранские дела Османской империи.а Для этой цели он встречался с османским эмиссаром Дури эфенди. По пути следования эмиссары картографировали кавказские дороги, мосты, переправы, источники воды, запасы фуража и источники его пополнения. Кроме того, в Казани заложили 15 военных судов и построили за государственный счет свыше 80 транспортов в Ярославле, Твери, Волочке и Угличе, которые затем были сплавлены к Астрахани. Уже с 1719 г. в Астрахань стали переводиться из центральной России полки регулярных войск.

Военному мероприятию способствовала ситуация внутри Ирана, осложненная вторжением афганских племен и начавшейся в результате гражданской войны.а Следует принимать в расчет и международную обстановку. Константинопольский мир 1720 г. с султаном установил равновесие в отношениях Российской и Османской империй, а Ништадтский мир со Швецией развязал руки Петербургскому кабинету. Наконец, русско-иранский торговый договор не гарантировал транзит русских караванов в сопредельные с Ираном страны. Совокупность этих обстоятельств позволяет сделать вывода о планомерной подготовке похода и намеренном вторжении в пределы Ирана. Избирательность в выборе аннексированных территорий (иранское побережье Каспия) лишь подтверждает данный вывод, поскольку только таким путем можно было наладить связи с индийскими и афганскими рынками, минуя несостоявшийся азиатский маршрут.

В з 4 Деятельность русского экспедиционного корпуса в Персии раскрываются попытки России адаптировать к своим потребностям хозяйственные потенциалы завоеванных территорий. Главные усилия оккупационных властей были направлены на укрепление транспортных и коммерческих связей сырьевых центров Ирана с перерабатывающими предприятиями России. Уже в 1723 г. были укреплены морские стоянки в Пир-Базаре, Дербенте, крепости Святого Креста, начаты геологические изыскания в Ардевиле (медь), Мосуле (свинец), Баку (нефть) и сбор сведений о состоянии сельскохозяйственных угодий в Азербайджане, Мазандеране и Гиляне. Анализ хозяйства показал, что надежды российского правительства на скорый доход от поставок в Европу шелка иа изделий из него, сахара, сухофруктов и прочего не состоятельны. Разоренные гражданской войной хозяйства были не в состоянии обеспечить ни нужды самой империи, ни ее реэкспортные планы. Попытки организовать производство на местах, используя методы реквизиций сырья и строительных материалов, и принудительного привлечения местного населения на строительные работы спровоцировали массовое бегство ремесленников в леса и появление партизанских отрядов. Саботаж, нападения на фуражирские отряды, угрозы купечеству, ведущему дела с Россией, - все это вскрыло наличие глубокого непонимания российскими чинами специфики туземного общества, его структуры, роли улама в организации внутриобщинной жизни и т.п. аа Кроме того, необдуманная политика корпуса, стремившегося контролировать производство основных экспортных статей (табак, хлеб, шелк, монетное и мануфактурное производство, сахар) спровоцировала резкий рост незаконных товарных операций, в которые оказались втянутыми купцы Исфахана, Мазендерана, Ардевиля, Мосула, туркменских улусов, кавказских ханств и маркитанты российских казачьих частей. Ни репрессивные меры, ни специальныеа регламентации, были не в состоянии пресечь рост контрабандной торговли. Большие людские потери (41172 чел. в период с 1723 по 1731 гг., из которых от болезней скончалось 36644 чел.), отсутствие правовой базы (договор об аннексии не был ратифицирован Ираном) и смерть главного вдохновителя завоеваний - Петра I, все это сделало необходимым пересмотр целей, задач и методов строительства отношений с Ираном.

а Вторая глава Становление и развитие договорных отношений между Персией и Россией состоит из трех параграфов. В з1 Межправительственные соглашения XVIII в. дается комплексный анализ условий заключения межгосударственных договоров и определяется их значение. В начале XVIII в. Иран оказался обременённым капитуляционными соглашениями с Францией (1708 и 1715 гг.) и Ост-Индской компанией, наделявшими иностранцев широкими полномочиями для миссионерской и торговой деятельности. В таких условиях заключение торгового договора 1719 г., устанавливающего беспошлинный тариф и шахскую ответственность за причиненные русским коммерсантам ущербы, следует признать большим успехом русской дипломатии. Однако не следует, как это утверждается в трудах Д. Корсакова, Г. Мамедовой и др., считать данный договор документом, окончательно установившим приоритет Ирана в политике Российской империи в Азиатско-Каспийском субрегионе. Азиатско-индийские интересы и тяга к золотым запасам Азии просуществовали в правительстве России вплоть до 30-х гг. XIX в, чему свидетельствовали экспедиция И. Угрюмова (1732Ц1733), мангышлакский проект графа Р. Воронцова в 50-е гг. XVIII в., проект аннексии Семиречья полковника Бутковского (1834), в котором помимо геостратегических обоснований фигурирует указание на прииски золота. Напротив, неудовлетворенность статьями торгового соглашения 1719 г. в значительной степени спровоцировала попытку военного решения задачи.

Отказ шаха от ратификации Петербургского мира и раскол Ирана на сторонников Ашрафа и Тахмаспа II потребовали от российской дипломатии выработки новых форматов межгосударственного диалога. Ускорила принятие решений политика Османской империи, стремившейся либо самостоятельно, либо в союзе с Россией расширить свои территории на Кавказе и в Иране. (Предложение о разделе Ирана поступило послу в Стамбуле И. Неплюеву от визиря Ибрагима в 1726 г.). Необходимо отметить, что переговоры России 1727Ц1728 гг. велись по схожему сценарию, который наглядно показал стремление Петербургского кабинета избегать выбора креатуры для иранского трона. Этот принцип - вести дела только с сильным претендентом, способным без посторонней помощи удержать власть в стране, лег в основу всех последующих политических контактов. Рештский (1732) и Гянджский (1735) договоры нормализовали отношения Ирана и России, закрепив за российской стороной ряд коммерческих и политических льгот. Вместе с тем, отсутствие географически ориентированных и закрепленных договором границ между государствами (исключения составляли только крупные населенные пункты) открывало большие возможности для политической игры России в пограничных землях.

В з 2 Возникновение российской дипломатической и консульской службы и ееа влияние на внутреннюю политику Персии раскрывается специфика деятельности российских дипломатов на территории Ирана. Первоначально обязанности консулов не выходили за рамки общепринятых правил, таких как: консульская легализация, арбитраж имущественных тяжб собственных граждан за рубежом, информация о курсе валют и т.п. Однако, кризис в Иране, связанный с нашествием афганских феодалов и происками иностранных государств, стремившихся расширить свои коммерческие и политические привилегии, вынудили консульский аппарат России расширить сферу своей деятельности. Инструкция ГКИД 1734 г. возлагала на штат консульства задачу по сбору информации о деятельности иностранных представителей в Иране, создание сети доверенных лиц из числа купечества и шахской администрации и т.п. В качестве инструментов для достижения цели были рекомендованы подкуп (деньгами или подарками), установление личных, доверительных отношений с наиболее авторитетными лицами государства. К середине XVIII в. в Российской империи стал создаваться специальный реестр подарочных вещей, который в 1901 г. включал 22 ящика подарков только шахскому двору.

Тактика личных услуг позволила российским консулам пользоваться шахской курьерской службой, освободиться от почтового и товарного досмотра на границе, активно следить за деятельностью иностранных дипломатов и разоблачать османских, английских и французских агентов при шахском дворе.

Влияние консульской службы на внутрииранские дела не было статичным. Зависимость состояния аппарата от периодов активизации и спадов российского интереса к Ирану хорошо прослеживается на анкетах представителей. Так, С. Аврамов, А. Баскаков, С. Арапова были квалифицированными военными, И. Бакулин, П. Чекалевский, Г. Боголюбов, В. Яблонский - профессиональными дипломатами. На периоды их службы приходятся пики государственной активности в Иране. Во время спадов посты консулов замещали выборные от Московского, Астраханского, Серпуховского купечества - И. Данилов, И. Игумнов, то есть лица, лично заинтересованные в сохранении коммерческих связей между государствами. Такая практика сохранялась до тех пор, пока Иран не был признан основным стратегическим партнером России в Азиатско-Каспийском субрегионе.

В з3 Развитие договорно-правовых отношений между государствами в XIX в. дается анализ ключевых этапов становления межгосударственных связей. Попытки русских дипломатов обновить условия соглашений в правление Керим хана провалились. Приход к власти династии Каджаров, заявившей о своем стремлении восстановить влияние над утраченными кавказскими землями, окончательно девальвировали статьи Гянджского мира и пропозиции Надир шаха. В таких условиях Российская империя пошла на одностороннее изменение договоренностей, включив в 1804 г. в состав империи Гянджское ханство и приступив к освоению закаспийских земель в бассейне р. Эмбы и в Тюб-Караганском урочище. Взаимные претензии привели к русско-иранской войне 1804Ц1813 гг., завершившейся присоединением ряда территорий к России. Удовлетворить все территориальные интересы России не удалось из-за вмешательства в переговорный процесс Великобритании, влияние которой в Иране возросло благодаря заключенным в 1801, 1810, 1812 и 1814 гг. соглашениям. Особое значение для политики России в субрегионе имели два последних, поскольку обязывали Иран оказать сопротивление любой державе, вознамерившейся совершить вторжение в Индию через земли Средней Азии. Таким образом, территории, являвшиеся предметом особых интересов Петербургского двора, косвенным образом получили защиту. Status quo сохранялся до 1826 г., когда ситуация изменилась из-за военной агрессии Ирана против России. Новый (Туркманчайский) договор окончательно урегулировал территориальные вопросы русско-иранских контактов и заложил основы для отношений вплоть до конца изучаемого периода. Примечательно, что попытки британцев оказать посреднические услуги в ходе переговоров о мире, были на этот раз решительно пресечены российским МИДом. Исключительное право на военное судоходство и льготный режим таможенного обложения (5% от стоимости товара), полученные Россией по условиям мира, способствовали росту товарооборота между государствами, что в свою очередь дало возможность значительно укрепить иа расширить дипломатическое и военное присутствие на Каспии и в прибрежных провинциях Ирана.а Строительство в 1843 г. станции военных кораблей на о. Ашур-Аде позволило надежно прикрыть от пиратских нападений и разбойничьих набегов российские предприятия в Юго-Восточном Каспии, а новые консульства в Астрабаде, Мешхеде, Астаре и др., значительно увеличили политический вес империи во внутренней жизни северных провинций. Наиболее значимым завоеванием консульского аппарата следует признать инициированный А.Медемом и Н.Аничковым новый порядок оформление сделок через Диван хане, что позволило привлекать к ответственности иранских коммерсантов по исламским законам. Развивая положения фирмана, России удалось в 1851 г. включить в правила п.18, разрешающий консулам самостоятельно взыскивать долги, вести судебные разбирательства во время имущественных тяжб, что изменило сам статус консула и внесло в иранскую жизнь новый правовой обычай.

Такой порядок дел неизбежно вызывал недовольство как английских, так и иранских дипломатов. Яркий тому пример избиение российской миссии и убийство А.С. Грибоедова. Но в целом следует признать, что без иностранного участия спорные вопросы решались дипломатическим корпусом империи довольно успешно.

а Третья глава Взаимоотношения стран Азиатско-Каспийского субрегиона ва XVIII в. включает в себя четыре параграфа. з1 Противостояние Персии и России на Кавказе и в Средней Азии раскрывает противоречия между главными претендентами на гегемонию в субрегионе. Попытки Надир шаха укрепить авторитет Ирана за счет агрессивной политики в отношении кавказских и среднеазиатских ханств, стали, с одной стороны, причиной обострения отношений с Россией, а, с другой, позволили империи выработать сбалансированную позицию в отношениях с притесняемыми народами. Военные походы Надир шаха против Дагестана, Шеки, Картл-Кахетинского царства, за исключением утверждения вассалитета над Грузией и установления связей с армянским духовенством, не принесли Ирану больших результатов. Массовые экзекуции и поборы, напротив, способствовали росту антииранских настроений на Кавказе и повышению авторитета России, дружба с которой гарантировала горцам спокойное существование.

Аналогичная ситуация сложилась и в результате иранских походов вглубь степей. Единственное отличие от кавказского театра событий в том, что у России в Азии были некоторые рычаги влияния - договоры с калмыцкими ханами Аюкой и Омбо и казахским ханом Абулхаиром. Это обстоятельство Надир шах учитывал, предлагая России организовать совместный хивинский поход. Отказ Петербурга ота карательных акций принес ощутимые дивиденды. Разорение Хивы и установление зависимости Бухары от Ирана привели не только к росту протестных выступлений и соответствующих обращений в Оренбург за оказанием помощи, но и позволили России наладить отношения с закаспийскими народами. И хотя установить договорные обязательства с туркменами не удалось, здоровый прагматизм политики империи заложил основы для развития отношений в будущем.

В з2 Борьба Персии и России за освоение Каспийского моря анализируется морская политика России и Ирана. Господство в акватории Каспийского моря рассматривалось двумя державами как ключевой момент в борьбе за глобальные преимущества - влияние на сопредельные земли. Помимо защиты собственных рубежей и поселений (волжских, мазандеранских и астрабадских) от набегов воровских людей, доминирование в акватории Каспийского моря позволяло надеяться на экономическое сотрудничество со всеми прикаспийскими народами. Суть русско-иранской борьбы на Каспийском море можно свести к трем основным узлам противостояния: 1) борьба за гегемонию в акватории Каспия, которая зависела от состояния военно-морских сил; 2) борьба за обладание ключевыми пристанями и портами, что обеспечивало боеспособность флота; 3) контроль над караванными тропами в прикаспийскиха землях. Третья задача логично вытекала из успешного решения первых двух.

Для создания собственного флота иранские власти использовали широкий набор мероприятий: наем иностранных (английских) корабелов; привлечение бывших морских разбойников (русских) на верфи; покупка кораблей у астраханского купечества; конфискации коммерческих кораблей и команды, прибывающих в Астрабад и Мазандеран; строительство по подложным документам кораблей на российских верфях и последующий их угон к иранским берегам и т.п. Ответные меры российского правительства также были далеко не джентльменскими: разорение пиратских стоянок, уничтожение судов контрабандистов, диверсии против уже построенных Ираном кораблей и т.п. Активные мероприятия дополнялись репрессивным законодательством, запрещающим вывозить из России в Иран парусину, строевой лес, металлы, порох, корабельные инструменты и припасы, а также запрет на продажу иранскому купечеству готовых судов и наем на шахскую службу лоцманов, плотников и матросов.

Объективно, в таком межгосударственном соревновании перевес был на стороне России, поскольку отсутствие развитой промышленности делало малоперспективными любые начинания Ирана в судостроительной области без внешней помощи. После занятия русскими войсками в 1796 г. Баку и создания бакинского крейсерства у Ирана окончательно исчезли шансы изменить ситуацию в свою пользу. Положения Гюлистанского и Туркманчайского договоров закрепили военно-морское превосходство России в субрегионе.

з3 Значение российского рынка для экономического развития стран региона в XVIII в. раскрывает роль производителей центральной России в становлении регионального рынка. Анализ статистических данных показывает, что возросшие после гибели Надир шаха риски торговых операций привели к падению интереса производителей России к потребительским и сырьевым возможностям Ирана и, соответственно, к сокращению товарооборота между государствами. Этот период совпал по времени с очередным левропейским настроем императорского двора, что, в первую очередь, сказалось на эффективности консульской службы в Иране. В результате статья Гянджского договора о 5% пошлине с российских товаров стала регулярно нарушаться пограничными чинами Ирана. В параграфе доказано, что без государственной поддержки армянское купечество Астрахани, также как и собственно российское, оказалось не готово самостоятельно завоевать иранский рынок. Тезис, сложившийся в отечественной науке о ведущей роли армянского купечества в торговле России с Ираном в таких условиях, выглядит не корректным.

Возросший в середине XVIII в. экономический потенциал России потребовал новых источников сырья и рынков сбыта. Государственные проекты создания торговых (иранских) домов, включая авантюрное предложение Б. Юсупова по установлению связей с Персидским заливом совместно с Османской империей,а без реального участия производителей центральной России оказались нереализованными.а До определенной степени заменить Иран в торговле региона удалось при участии ташкентских купцов, связавших Оренбург с азиатскими, афганскими и даже китайскими рынками.

Однако таможенные и налоговые реформы 1755 г. и 1757 гг. привели к установлению в России жесткого протекционизма, что затормозило развитие внешнеторговых операций. На данном маршруте остались только поставщики драгоценных камней, что удовлетворяло потребности двора, но не нужды российской промышленности. Очевидная взаимозависимость России и Ирана привела к поиску компромиссных решений, а именно, к установлению связей с отдельными провинциями Ирана.

з4 Проблемы взаимоотношений Персии и России и их влияние на развитие региона во второй половине XVIII в. анализирует усилия основных иранских сырьевых производителей установить с Россией сепаратные отношения. На фоне ослабления центральной государственной власти в Иране наибольшую активность проявили правители Дагестана (Фатх Али хан) и Гиляна (Ага Гедает хан), ожидающих, в первую очередь, высоких собственных доходов. В Петербурге априветствовали личное участие заинтересованных провинциальных владык, полагая, что это укрепит коммерческие и политические позиции империи на севере Ирана, и при этом не обременит Россию дополнительными обязательствами перед центральным правительством. Государственные службы империи, в этой связи, были готовы идти на определенные послабления в отношении ряда спорных проблем русско-иранских контактов. В частности попытки Ага Гедает хана построить собственный каботажный флот, получили поддержку российских консулов.

Вместе с тем, установившиеся связи не стали гарантией расширения российского авторитета в Иране. Этому мешали, во-первых, взаимные козни Фатх Али и Ага Гедает хана, пытавшихся занять в русско-иранском торге исключительные позиции, а, во-вторых, деятельность Керим хана Зенда, увидевшего в таких отношениях угрозу собственной власти. Поскольку Россия, с одной стороны, стремилась сохранить в Иране центральную власть, являвшуюся залогом относительной стабильности и препятствием для британской и османской политики, а, с другой стороны, - аполучить собственных контрагентов, способных покровительствовать различным начинаниям империи в субрегионе, то это придало двойственный характер асвязям между государствами. а

Чтобы нейтрализовать иностранное участие в русско-иранских делах, в конце 70-х гг. XVIII в. европейской общественности был предложен, так называемый Греческий проект Екатерины II. Автор склонен считать его политической приманкой, завуалировавшей конкретные шаги Российской империи в Закавказье, направленные на ликвидацию здесь иранского влияния.

а Глава четвертая Эволюция восточного курса внешней политики Российской империи в XIX в. состоит из четырех параграфов. з1 Политическая мысль России о перспективах и целях империи на Востоке анализирует проекты, возникшие в России в начале XIX в. Смена политического курса, предпринятая Павлом I, заставила российскую элиту обратиться к ревизии традиционных направлений российской политики. Предложения И. Крузенштерна и П. Обольянинова, настаивавших на необходимости дальнейшего сотрудничества со странами региона, не встретили понимания императора, захваченного авантюрными проектами русско-французского покорения Азии.

Восшествие на престол Александра I и появление в правительстве Н. Румянцева - прагматика и сторонника расширения русско-восточных связей, активизировали политическую мысль страны. В отличие от туманных идей XVIII в. о песошном золоте и захвате Индии, новые проекты не были прожектерством. В. Зубов, И. Потоцкий, Я. Гавердовский в своих проектах учитывали международную ситуацию и политический расклад сил на Среднем Востоке и предлагали пусть и затратные, но конкретные шаги реализации своих проектов. Их объединяла убежденность в том, что, закрепив за Россией ключевые пункты на Кавказе и в Азии, вложив средства в развитие транспортной инфраструктуры можно не только закрепить за империей основные источники сырья, но и потеснить основного конкурента - Великобританию в сфере её интересов - Афганистане и северной Индии. Однако, связанная войной с Наполеоном и последующим европейским переустройством, Россия оказалась не в состоянии приступить к реализации этих планов.

Вз2 Азиатские проекты российской внешней политики проанализировано развитие межгосударственных отношений в регионе после заключения Гюлистанского мира. Инициатором активизации России на азиатском направлении абыл А. Ермолов, убежденный, что паралич центральной власти Ирана делал бесперспективными здесь любые начинания. Его проект частично повторял идеи В. Зубова и Я. Гавердовского о необходимости иметь опорные пункты для торгово-политических контактов со странами региона. В качестве опоры Ермолов предлагал туркменские племена. Любопытным выглядит предложение заключить с ними равноправный договор, поскольку формально часть этих земель считалась собственностью шаха. Проект получил личное одобрение Александра I, что на фоне императорских речей о легитимизме в политике, в очередной раз подчеркнуло качественное различие в дипломатических методах России в Европе и на Востоке. Реализация замысла проходила во время признания Аббаса мирзы (сторонника укрепления власти шаха в туркменских землях) валиагдом, что позволяет констатировать факт существования у России своекорыстныха целей в Азии, несмотря на все заявлении МИДа о неизменной дружбе между государствами.

Установление отношений с туркменами-иомудами превратило часть Закаспийского края в крупного коммерческого и политического партнера России, отношения с которым прогрессировали до 1841 г. Успехи в Закаспийском крае привели к появлению ряда проектов, направленных на одномоментное завоевание Россией господства в Азиатско-Каспийском субрегионе, от которых пришлось отказаться. Империя была не готова, да и не хотела в этот момент вести активную территориальную экспансию в Азии.а

з 3 Утверждение Российской империи в регионе Астрабадского залива посвящен политическим и коммерческим мероприятиям России в юго-восточной части Каспийского моря. Природные богатства провинции и связи столицы - Астрабада с Керманом, Иездом, Ширазом и Мешхедом, делали его крупным торгово-перевалочным центром. Однако проникнуть сюда не удавалось в силу непростых отношений первых Каджаров с империей и отсутствием реальной поддержки таких начинаний с моря. В 1836 г. российское правительство провело поэтапную операцию, в результате которой Астрабад превратился в один из опорных пунктов влияния России в регионе. Во-первых,а используя спор о правах на лов в междуречье Атрека и Горгена, Россия признала эти земли собственностью шаха. Во-вторых, провела рейд по иранским берегам, где уничтожила все суда, способные нести пушечное вооружение, лишив тем самым шахские власти возможности защищать свои прибрежные территории. То, что такая защита потребуется, было ясно из реакцииа туркмен, считавших себя свободными, а не шахскими подданными. В-третьих, в ответ на призыв Ирана оказать поддержку в борьбе с туркменскими набегами Россия ввела в Астрабадский залив эскадру военных кораблей, получив тем самым необходимую военную защиту для коммерческих начинаний в регионе.а Запланированность комбинации с участием туркменских и иранских властей подтверждается тем фактом, что корабли эскадры применяли оружие только в том случае, если нападению подвергались российские коммерсанты. Постоянная угроза астрабадским поселениям давала эскадре законный предлог для продолжения патрулирования. Одновременно посол России в Тегеране блокировал попытку шахской администрации организовать на о. Челекен погранично-таможенный пост.а

Военное присутствие в бассейне Астрабадского залива позволило России приступить к коммерческому освоению провинции. Экспедиции Еривандова, геологические изыскания Воскобойникова и Нечаева, создание Ашурадинского крейсерства, открытие консульстваа и Торгового дома в Астрабаде, организация судоходной линии от Астрабада до Астраханиа закрепили здесь позиции империи. Примечательно, что пошатнувшийся в среде туркмен авторитет удалось восстановить, организовав хлебное торжище в местечке Нузерабад. Попытки иранских властей пресечь этот торг и требования о выдаче лотличившихся в набегах туркменских старшин были блокированы русскими дипломатами.

з 4 Стратегические инициативы Российской империи по интенсификации экономических отношений в регионе после Крымской войны посвящен анализу апоиска путей восстановления российского престижа в Иране. Наиболее эффективными мерами были признаны отказ от дискриминационной политики в отношении отправки российских специалистов в Иран и реорганизация транспортных систем, в Закавказском крае и на Каспийском море. Поощряемые правительством предприниматели смогли в короткие сроки организовать ряд пароходных компаний, которые к 1867 г. фактически вытеснили иностранцев из этого бизнеса. Из 228 пароходов, обслуживающих каботажные перевозки на Каспии и по Волге только одно судно принадлежало иностранцу.

Вместе с тем, правительству Александра II пришлось преодолевать ряд препятствий, доставшихся в наследство от отца. Наиболее важным среди них следует признать засилье в правительстве крайне осторожных политиков, таких как Нессельроде, Горчаков, Чернышев, опасавшихся совершать шаги, обостряющие отношения России с Великобританией. Во-вторых, существование беспошлинного закавказского транзита, открывшего свободный доступ европейским товарам на рынки Тавриза и Решта. Попытки МИД запретить данный маршрут и таможенный порядок долгие годы блокировались своекорыстной позицией Великого князя Константина Николаевича и видных лиц из окружения Кавказского наместника. В-третьих, наличие в торговой структуре на Кавказе и в Астрахани большого числа скупщиков из числа новых граждан: армян, азербайджанцев, грузин и т.п. Как справедливо отмечал представитель Никольской мануфактуры А. Макаров: среди представителей купечества всех национальностей, вы не встретите ни одного русского. Факт гнусный, но совершенно естественный.а

Правительственные призывы к производителям центральных губерний активизировать свою деятельность в Иране успеха не принесли. Торговые дома Кудрина и Коншина, поддержавшие правительственные инициативы, без государственной поддержки понесли огромные убытки и закрылись. Только после Берлинского конгресса, когда в российскойа прессе прокатилась волна выступлений с требованием ужесточить восточную политику империи, государство пошло на проведение необходимых мер: закрыло разорительный Закавказский транзит, провело анализ спроса и предложения иранских рынков, ввело протекцию отечественным товарам в таможенных и транспортных тарифах.

Результаты новой политики стали сказываться к середине 80-х гг. XIX в., когда Россия стала завоевывать текстильный, фарфоровый, силикатный, керосиновый, спичечный потребительский рынок северных провинций Ирана, а с 90-х гг. наладить поставки тканевых товаров через Хорасан в Индию. Параллельно произошла переориентация на Россию основных производителей хлопкового и джутового сырья.а Пятая глава Персия и сопредельные территории как плацдарм для экспансии великих держав содержит четыре параграфа. Борьба Российской империи и Великобритании, развернувшаяся в первой половине XIX в. в Азербайджане и Гиляне, анализируется в з1 лАнгло-русские противоречия в северо-западных провинциях Персии. Военные победы России над Ираном в первой четверти XIX в. и закрепленные юридическими обязательствами льготы, вызвали ряд контрмер британской дипломатии, затруднившие превращение Ирана в послушный инструмент российской политики на Среднем Востоке. С приходом к власти кабинета Г. Пальмерстона в 1830 г. и складыванием русофобского большинства в Парламенте антирусская политика стала приобретать конкретные очертания. В 1831 г. в Трапезунде был открыт специальный Торговый дом, главной задачей которого стала аорганизация товаропотока из Ирана в Османскую империю и далее в Европу. Параллельно посол в Тегеране Кемпбел начал прилагать усилия для пересмотра таможенныха правил и пошлин для английского экспорта и импорта. С восшествием на престол шаха Мохаммеда проанглийские настроения в Иране усилились. Этому способствовал провал политики ходжа мирзы Агаси, стремившегося начать модернизацию страны с помощью нейтральных специалистов. Выбор пал на Францию, но хлопоты Хусейн хана в Париже не принесли результатов. В итоге первый министр был вынужден обратиться за помощьюа к старинным противникам - России и Англии. Если правительство Николая I отнеслось к подобным предложениям осторожно, то Великобритания воспользовалась открывающимися перспективами и буквально наводнила своими агентами все структуры страны. Военные специалисты, врачи, картографы, мастера оружейного и артиллерийского дела и т.п. На Кавказе развернулась широкая агентурная деятельность англичан. Тогда жеа консулом в Одессе Дж. Иомсом был сформулирован тезис о взаимосвязи азиатской политики России от состояния дел на Кавказе. Ложный посыл министра иностранных дел К. Нессельроде, что активность британской дипломатии продиктована завистью и бессилием, привел к определённой успокоенности российского дипломатического корпуса. Между тем, новому послу Д. Макнилу удалось сначала добиться уравнения в правах английских коммерсантов с русскими купцами, а затем заключить торговый договор (1841), окончательно разрушивший торговую монополию Российской империи на севере Ирана. В итоге азербайджанские и гилянские рынки стали наполняться товарами из Лейпцига и Трапезунда. В определенной степени вина за сокращение русского товарооборота лежала на новых гражданах империи. Армяне, грузины, азербайджанцы из присоединенных ханств еще слабо осознавали себя гражданами империи, а потому пользовались российскими льготами исключительно в своих интересах. Контрабандный ввоз европейских тканей обрушил ценовую политику империи. Цена на ситцы и нанку упала более чем на 1/3. С другой стороны, пытаясь интенсифицировать развитие закавказского края, российское правительство установило правило беспошлинного ввоза сюда лазиатских товаров (1840). В результате английские товары из Индии вытеснили и с этих рынков продукцию отечественного производства. Чтобы окончательно подорвать доверие местных коммерсантов к отечественным контактам, во время Крымской войны на северные рынки Ирана были ввезены фальшивые полуимпериалы, разоблачить которые без специальных процедур было невозможно. Бездарная экономическая политика и некоторая политическая близорукость, в основе которой лежала убежденность Николая I в существовании консолидированной русско-европейской политики на Востоке, заметно подорвали престиж империи в Иране. Сохранить свои позиции удалось только ценой колоссальных усилий дипломатического корпуса империи, продолжавшего проводить политику личных контактов с авторитетными лицами администрации шаха, его наследника и провинциальными властями.

з2 Противостояние Англии и России в прибрежных землях юго-восточного Каспия освещает деятельность иностранных дипломатов в бассейне Астрабадского залива. В параграфе доказано, что начиная с 20-х гг. XIX в. британская дипломатия стала прилагать целенаправленные усилия по созданию барьера российскому продвижению к границам Афганистана и Индии. Этой цели была подчинена деятельность У. Муркрофта, А. Бернса, Дж. Требека, И. Вольфа, прочих офицеров, коммерсантов, миссионеров в Бухаре и Хиве. Была предпринята попытка привлечь на свою сторону религиозных деятелей, недовольных по тем или иным причинам центральным иранским правительством. Среди тех, кто поддержал англичан, оказались бывший шейх Цуль ислам Ирана ходжа мирза Месих, печально известный своим участием в убийстве А. Грибоедова, низаритский имам Ага Хасан Али шах, эмигрировавшие от политики мирзы Таги хана в Кербелу и Неджеф муджтахиды и пр. Деятельность этих лиц финансировалась первоначально из дипломатической казны Великобритании, а с 1851 г. из так называемого вакфа Ауда. К началу XX в. сумма материальной поддержки антироссийски настроенному духовенству стала достигать 40 тыс. руб. золотом ежегодно. Однако сопротивление афганских племен британскому продвижению в Центральную Азию и невозможность контролироватьа власти Хивы и Бухары привели к пересмотру конечной цели. Астрабад стал пунктом, укрепление в котором гарантировало возможность влиять как на Закаспийский край, так и на соседний Хорасан.

а Российская дипломатия, осознававшая угрозу английской политики, предприняла встречные шаги. В 1839 г. был совершен военный поход в Хиву, закончившийся неудачей. Единственным положительным результатом продвижения вглубь степей стало основание русского военного форта Перовский в 1853 г.

Взаимные сложности в установлении контроля над азиатскими землями способствовали англо-русскому договору 1846 г. о разграничении сфер, что, впрочем, не гарантировало неприкосновенности позицийа на подконтрольных территориях. Осложнила выяснение отношений прокатившаяся по северным провинциям Ирана волна голодных бунтов и начавшееся восстание бабидов. аВерное принципам сохранения целостности шахского государства, правительство Российской империи отказалось поддержать восставших, хотя в качестве компенсации за помощь ряд крупнейших землевладельцев Астрабада и Мазандерана предлагали принять российское гражданство. Нейтралитет во время смуты заметно снизил авторитет России в среде северо-иранских серкерде, но удалось заручиться поддержкой Наср эд Дин шаха и сохранить ключевые посты в субрегионе - крейсерство на о. Ашур-Аде и торговый дом в Астрабаде. Кроме того, прочные отношения с иомудской ветвью туркмен, установившиеся в 20Ц40-х гг. XIX в., гарантировали помощь русской дипломатии в борьбе с деятельностью английских агентов в туркменских степях.а

з3 л Место Персии в борьбе Англии и России за Афганистан и Среднюю Азию раскрывает ряд аспектов англо-русской политики в решении Гератского вопроса. В параграфе проанализированы попытки русской дипломатии использовать настрой Аббаса мирзы по укреплению центральной власти на окраинах, прежде всего в Герате, в своих целях. Владение Гератом позволяло изменить соотношение сил между Великобританией и Россией в борьбе за влияние в Средней Азии, о чем говорилось выше, и давало доступ к караванным маршрутам в Кандагар и Кабул. Подталкивая Аббаса мирзу к военному походу, империя вместе с тем не спешила принять в этом деле непосредственное участие. Объяснялось это, в первую очередь, международными обстоятельствами. Подписав 8 июля 1833 г. Ункяр-искелисийский договор, дающий право российским войскам пребывание на берегах Босфора, Россия заметно настроила против себя европейские державы, и захват Герата в таких условиях грозил прямым столкновением с Великобританией и Францией. аСтремление Николая I сохранить европейское единство в восточных делах объясняет отказ от военно-финансовой помощи иранским походам 1833 и 1837 гг. на Герат и отказ от достигнутых Виткевичем договоренностей с эмиром Дост Мохаммедом. Политика императора в афганском (гератском) вопросе, по-видимому, принималась не всеми из его окружения, чему свидетельствует отправка экспедиции П.Чихачева в Афганистан.а А. Бенкендорф, который руководил подготовкой экспедиции, изменил первоначальный маршрут по Малой Азии и Ирану на азиатский - через Аральское море и Астрабад на Мещхед с целью проанализировать угрозы, созданные Великобританией российским интересам в Закаспийском крае.

Несмотря на ошибочность выбранного курса, Россия следовала ему вплоть до начала Крымской войны и не смогла поэтому повлиять на результат англо-иранской войны 1856Ц1857 гг., вспыхнувшей из-за Герата. Проект военного похода на Герат, предложенный генералом Хрулевым, в данных условиях выглядел такой же авантюрой, как индийский поход Павла I. Укрепив позиции в Афганистане и Герате, британская дипломатия превратила их в плацдарм для антироссийской деятельности в Средней Азии. Курировала агентурную работу Большая тригонометрическая служба. Ведомство Горчакова, обеспокоенное британской деятельностью, предложило в очередной раз использовать Иран в качестве буферной зоны, для чего решило вернуть о. Ашур-Аде и оказать поддержку по установлению шахского контроля над туркменскими землями вплоть до Балханского (Красноводского) залива. Нерешительность дипломатов выдвинула на первые роли представителей генералитета, предложивших защищать государственные интересы в Азии военным путем. Инициатором этого проекта был Д. Милютин. Установление протектората нада Бухарой и Кокандом сделало актуальным вопрос о договоре с Ираном, который был подписан в 1869 г. иа устанавливал границу Ирана на р. Атрек.

Во время восточного кризиса 1875Ц1878 гг. британская дипломатия продолжила антироссийскую деятельность в Азии. Поставки оружия, поддержка разного рода дервишей и ишанов в конечном итоге спровоцировали ряд выступлений против России, что, в свою очередь, предопределило судьбы азиатских ханств, а именно: военный захват и преобразование их в Туркестанский округ Российской империи. Примечательно, что в разгар событий появился проект лизъятия Герата, предложенный и обоснованный генералом М. Скобелевым. Несмотря на возможность осуществления плана, аМИД империи посчитал необходимым прекратить дальнейшее продвижение к границам Афганистана. Отсутствие завоевательных целей проявилось и во время пендского инцидента 1885 г., разрешение которого положило начало русско-афганскому пограничному разграничению.

з4 Методы российской дипломатии по укреплению политического влиянияа в Персии во второй половине XIX в. араскрывает новые подходы в решении вопросов укрепления влияния России в регионе. Неразвитость образовательной и социальной сферы Ирана и азиатских ханств, открывали для российского государства широкие возможности по установлению более тесных отношений. Инициатива армянской общины Тавриза 1851 г. о включении в перечень дисциплин Армянского училища русского языка позволила Министерству образования и Российской академии наук активизировать гуманитарные связи. С 1852 г. совместными русско-иранскими усилиями были организованы научные экспедиции по изучению флоры и фауны Азербайджана, водного мира Каспийского моря, минералогических богатств Урмии и др. Бэр, фон Зейдлиц, Аббих, Огородников и некоторые другие представители российского научного сообщества пытались вдохновить иранские власти на интенсивный научный обмен. Объективно, географические и ботанические исследования в большей степени служили российским интересам, позволяя иметь реальные данные об экономическом потенциале изучаемых провинций. В 1866 г. в Астрахани предполагалось открыть школу для детей восточных народов с преподаванием на русском языке. По мнению устроителей, изучение иранцами и азиатами наук на русском языке могло позволить преодолеть недопонимание, сохраняющееся между народамиа из-за культурной и конфессиональной специфики. В том же году по инициативе консула Ступина было предпринята попытка открыть учебное заведение в Иране. Идею поддержал первый министр наследника престола Абуль Вехаб хан. Однако из-за резко негативной реакции шиитских общин реализовать проект на практике не удалось. Можно констатировать, что образовательные проекты Российской империи запоздали. После ухода с политической сцены Эмир Низама, в правительственных кругах Ирана образовательные идеи стали не популярны.

Единственной сферой, получившейа поддержку туземных властей, стала врачебная практика. Начало деятельности военврачей было положено Ашурадинским крейсерством в 1847 г. К концу XIX в. врачебные станции действовали в Астаре, Энзели, Бендер-Гязе, Мешедессере и обслуживали ежегодно до 15 тыс. человек. После присоединения туркменских земель был открыт госпиталь в Турбет-Хайдари, что позволило значительно снизить степень неприязни к российскому присутствию. Квалифицированная помощь в борьбе с эпидемиями малярии, чумы, сифилиса и высокий процент выздоровевших способствовали установлению добрососедских отношений и благожелательному настрою к России даже в среде муджтахидов и мулл. Российский МИД использовал этот положительный опыт в дальнейшем, включая врача в штат вновь открываемых консульств в Систане, Мешхеде и Бушире. Опыт, приобретенный в Персии, в дальнейшем был апробирован, и весьма успешно,а в Палестине и Эфиопии.

Попытки британской дипломатии перенять российский опыт провалились. Традиционная опора британских дипломатов в борьбе за умы не на светские институты, а на миссионерские представительства привела к росту религиозных выступлений устоявшихся иранских общин - мусульманских и христианских (армянских), что привело к отмене ряда концессий (табачной, железнодорожной) и падению влияния британских дипломатов на внутреннюю жизнь Ирана. Российский дипломатический корпус использовал промахи конкурента, усугубляя их своевременными политическими демаршами и демонстрациями.

Прочность российских позиций в Иране и невозможность изменить ситуацию в свою пользу вынудили британскую дипломатию уже в 1888 г. выступить с предложением о разделе сфер влияния. Тот факт, что соглашение не было достигнуто тогда же, объясняется как господством в Британском парламенте консерваторов, настроенных на дальнейшую борьбу с Россией на Среднем Востоке, так и наличием в императорском правительстве нереализованных амбиций в отношении иранских провинций Персидского залива. Появление в Заливе нового конкурента - Германии, скромные успехи коммерческих начинаний России и формирование в английском парламенте либерального большинства во главе с лордом Э. Греем, сделали возможным англо-русское сближение, юридически оформленное в 1907 г.а

В Заключении подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы и обобщения по ключевым проблемам рассматриваемой темы.а

Во-первых, активизация политической и коммерческой деятельности государств в бассейне Каспийского моря была вызвана историческими условиями развития Европы, Ирана и Российской империи, сложившимися в начале XVIII в. В региональной российской политике Ирану первоначально отводилась второстепенная роль, что проявилось в формировании самостоятельных (индийского, азиатского)а направлений внешней политики. В XIX в. благодаря Гюлистанскому и Туркманчайскому договорам, закрепившим неравноправный статус двусторонних связей, произошло изменение характера международных отношений в регионе. Политические договоры открыли доступ Российской империи к методам мирной экспансии: торговым и научным экспедициям, созданию торговых домов и т.п. Иран стал ключевой фигурой в политике России по проникновению в соседние с Ираном регионы: Мерв, Герат, Синьцзян,аа Бухару, Хиву, арабские княжества в Заливе.

Во-вторых, стратегические цели внешней политики Ирана и России в регионе формировались как результат совокупности внешних и внутренних обстоятельств. Факторами влияния стали европейские обязательства империи, международные соглашения Ирана с третьими странами и, отчасти, внешнеполитические шаги иностранных государств в регионе. Кроме того, постоянным фактором (вплоть до Адрианопольского мира), являлся фактор угрозы турецкого вмешательства в дела региона. Эти обстоятельства сыграли негативную роль в развитии как собственно русско-иранских связей, так и в отношениях других стран региона.

В-третьих, в ходе освоения Каспийского региона дипломатическим корпусом России был выработан особый комплекс методов и приемов ведения дел, качественно отличавшийся от общепринятых стандартов. Основную нагрузку по проведению этих мероприятий выполняли консульские службы, которые уже в начале своей деятельности взяли на себя функции разведывательных резидентур и агентурных центров. Помимо политических демаршей и демонстраций, Россия активно вмешивалась во внутриполитические дела Ирана, что стало возможным благодаря юридическому оформлению льгот и преимуществ империи и изменению норм консульского права и правоприменительной практики российских консулов в Иране. Закрепленные соглашениями XIX в., эти нормы сформировали новый правовой обычай. Отдельным направлением внешнеполитической стратегии стали мероприятия по организации гуманитарной (образовательной, медицинской) помощи, что позволило снять недоверие к политическим шагам империи и преодолеть негативные последствия русско-иранских войн.

В-четвертых, на протяжении изучаемого периода огромную роль в определении приоритетов и направлений внешней политики государств играла власть монарха. Именно от этого зависели зигзаги внешней политики государств, которые разрушали ход планомерного налаживания отношений с сопредельными государствами. В таких обстоятельствах определяющее значение имели личные качества монархов, широта их взглядов, понимание объективных реалий международных отношений и умение адекватно реагировать на возникающие проблемы. Мы рассматриваем личностный фактор в качестве одной из причин не только успехов внешнеполитических акций Российской империи, но и появления авантюрных идей: Мадагаскарской экспедиции Петра I,а индийского похода Павла I, стремления разделить наследие Османской империи в последние годы царствования Николая I, военного реванша Ага Мохаммеда Каджара, гератского похода Аббаса мирзы и т.п.

В-пятых, в XVIIIЦXIX вв. внешний и внутренний национально-государственный курс Ирана оказался в зависимости от влияния России. Такая зависимость была двоякой. В течение XVIII в. империя сдерживала иранские инициативы в сферах собственных интересов - на Кавказе и в Средней Азии. В XIX в. рефлексивная политика России сменилась прямым вмешательством во внутренние дела Ирана. Это вмешательство зачастую диктовалось стремлением обезопасить завоевания на Кавказе и оградить преимущества в акватории Каспийского моря от угрозы британского вмешательства в межгосударственные отношения в регионе. Во внутренней политике Ирана влияние империи проявлялось в возможности блокировать инициативы шахского правительства, направленные на модернизацию армии и экономики страны.

В-шестых, в течение изучаемого периода социальная политика Российского государства в отношении народов, включенных по результатам войн и условиям русско-иранских соглашений в состав Российской империи, оставалась гибкой. Правительство отказалось от перестройки традиционной социальной дифференциации народов этих земель и связей, регулирующих отношения между стратами. Империя стремилась использовать устоявшиеся связи для постепенной адаптации народов к административным и законодательным нормам государства. В значительной степени преодолеть негативные социальные последствия оказалось возможным благодаря включению в состав купеческой среды России туземных представителей (армян, грузин, туркмен и т.п.). Эта мера была сознательным шагом правительства по инкорпорации их в социальную структуру империи.

В-седьмых, ведущая роль в расширении торговых отношений в регионе, включая товарообменные операции между Ираном и Россией, принадлежала купечеству центрально-промышленного района. Вместе с тем, зависимость торговых отношений от государственного покровительства, заметно сдерживала торговые связи. Автор считает, что роль астраханской армянской торговой диаспоры в отечественной науке преувеличена. Она занимала особую нишу в системе экспортно-импортных операций, которая на протяжении столетия оставалась статичной, адекватно изменяясь в соответствии с ростом или падением спроса на иранское сырье со стороны предпринимателей центральной России.

В-восьмых,а на развитие межгосударственных связей в регионе, включая русско-иранские отношения, большое влияние оказала колониальная политика Великобритании. Создание цепи колониальных владений от Индии до Египта шло вразрез с целями Российской империи, стремившейся сохранить территориальную целостность Ирана. В качестве инструмента своей политики британская дипломатия пыталась использовать религиозный настрой радикальных шиитских общин северного Ирана, а также специально подготовленные миссионерские кадры и созданные денежные фонды. Определенные успехи британской дипломатии в этом вопросе привели к пересмотру официальным Петербургом скорректированной с британским МИДом политики в отношении Ирана и сопредельных стран. Жесткая позиция империи в отношении британских инициатив после Берлинского конгресса способствовала началу политического сближения между соперниками, что привело впоследствии к оформлению русско-английского соглашения о разграничении сфер влияния в регионе Среднего Востока.

Апробация основных положений и выводов диссертации состоялась в ходе изложения докладов на всероссийских и международных научных конференциях, проходивших на базе Владимирского государственного гуманитарного университета (ВГГУ) при участии Международной славянской академии наук, образования, искусства и культуры и Петровской академии наук и искусств в 2007 г. (14-16 июня), 2008 г. (11-13 сентября),а 2009 г. (11-13 июня), и 2010 г. (14-16 апреля), на Апрельских чтениях Московского педагогического государственного университета (МПГУ), на методологических семинарах, в научных статьях в журналах, рекомендованных ВАК в количестве 14-и, в статьях других сборников в количестве более 20, а также в двух монографиях. Апробация соответствующих частей и результатов диссертации была проведена во время чтения курса лекций по новой истории, а также спецкурсов и спецсеминаров на историческом факультете ГОУ ВПО Московский педагогический государственный университет.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

аМонографии

1. Никонов О.А. Иран во внешнеполитической стратегии российской империи в XVIII веке.- М.-Владимир: Изд-во ВГГУ, 2009.- 377 с. (18,4 п.л.).
2. Никонов О.А. Иран и Центрально-Азиатский регион во внешнеполитических планах Российской империи (первая половина XIX века).- Владимир: Изд-во ВГГУ, 2010.а - 190 с. (8,6 п.л.).

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК

Министерства образования и науки РФ:

1. Никонов О.А. Из истории дипломатической практики России на Востоке //Преподаватель XXI век. -а 2008. - № 4.- С.144-152. (0,5 п.л.).
2. Никонов О.А. Формирование восточного курса России в первой трети XIX века //Известия Российского государственного педагогического университетаа им. А.И.Герцена. Серия: гуманитарные науки. Ца 2009. - № 114.- С. 24-32. (0,8 п.л.).
3. Никонов О.А. Борьба России и Персии за влияние в Средней Азии в первой половине XVIII в.а //Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: история России. - 2009. - № 5. - С. 200-204. (0,5 п.л.).
4. Никонов О.А. Русско-иранские отношения в XVIII веке. //Преподавание истории в школе. - 2009. - № 10.- С 61-64. (0,4 п.л.).
5. Никонов О.А. Специфика становления российского консульского права в Персии. //Черные дыры в Российском Законодательстве. Юридический журнал/ Black Holes in Russian Legislation.Ц 2009. - № 5. - С. 170-172. (0,5 п..).
6. Никонов О.А. Юго-восточный Каспий в политической стратегии Российской империи в первой половине XIX в.//Преподаватель XXI век.- 2009. - № 4.-С.214-222.(0,6 п.л.).
7. Никонов О.А. Кризис внешней политики Российской империи в Иране во второй четверти XIX в.//Российский научный журнал. Ц2010. -№ 3(16). - С. 39-46. (0,5 п.л.).
8. Никонов О.А. Гуманитарная практика в восточной политике Российской империи во второй половине XIX в.//Преподаватель XXI век.- 2010. - № 2. - С. 276-284. (0,6 п.л.)
9. Никонов О.А. Иран во внешнеполитической стратегии России в XVIII в. (по материалам российских архивов) // Дипломатическая служба.- 2010.-№ 6.- С. 69-74. (0,7 п.л.).
10. аНиконов О.А. Государственно-правовая защита российских интересов на Каспийском мореа XVIII-XIX в.// Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал.- 2011г.- № 2. - С.235-239.(0,6 п.л.).
11. Никонов О.А. Из истории борьбы Российского государства с контрабандной торговлей на южных границах в XVIII в.// Черные дыры в Российском Законодательстве. Юридический журнал/ Black Holes in Russian Legislation.Ц 2011 г. № 1- С.125-128. (0,5 п..).
12. Никонов О.А. Основные тенденции экономической политики Российской империи в Иране во второй половине XIX в.// Российский научный журнал. - 2011. - № 1(20). - С. 32-40. (0,8 п.л.).
13. Никонов О.А. Роль В.А.Зубова в становлении Российской внешней политики на Востоке //Вестник Екатерининского института.-2011. № 1. С. 95-99.а (0,5 п.л.).
14. Никонов О.А. Инициативы российского правительства по расширению коммерческих связей с азиатскими ханствами в 30-60-х гг. XVIII в.// Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал - 2011.- № 2.- С. 30-33. (0,5 п.л.).

Остальные статьи:

1. Никонов О.А. Восточная политика Российской империи при Петре Iа //Научные труды Московского педагогического государственного университета. Серия: социально-исторические науки. Сб. ст. - М.: Прометей, 2003.- С.177-184. (0,4 п.л.).а
2. Никонов О.А. Каспийский регион в становлении российско-восточных торговых связей в XVIII в. //Запад и Восток: традиции, взаимодействия, новации. Материалы IV региональной научной конференции, 19-21 ноября 2003.(тезисы) - Владимир: Изд-воа ВГПУ,а 2003. - С.127-134. (0,5 п.л.).
3. Никонов О.А. Из истории англо-русского соперничества в Месопотамии //История зарубежных стран и международных отношений в новое и новейшее время. Сб.ст. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 2003. - С.111-118. (0,5 п.л.).
4. Никонов О.А. Русско-персидские отношения во второй четверти XVIII в.а //Проблемы истории международных отношений в новое и новейшее время (К 75-летию со дня рождения профессора К.А.Малафеева). Рязань: Изд-во РГПУ, 2004. - С. 43-65.( 1 п.л.).
5. Никонов О.А. Русский экспедиционный корпус в Персии //Научные труды Московского педагогического государственного университета. Серия: социально-исторические науки. Сб. ст. -а М.: Прометей, 2004. - С. 169-180. (0,5 п.л.).
6. Никонов О.А. Иран в стратегии экономического проникновения России на Восток (XVIII- первая половина XIX вв.) //Проблемы истории отношений России с Афро-азиатскими странами.а Статьи, материалы и тезисы IXа Всероссийской научной конференции обществоведов. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 2004. - С.13-18. (0,5 п.л.).
7. Никонов О.А. Зарождение англо-русского соперничества в Афганистане и Средней Азии //Научные труды Московского педагогического государственного университета. Серия: социально-исторические науки. Сб. ст. -а М.: Прометей, 2005. - С.268-275.( 0,4 п.л.).
8. Никонов О.А. Государственная политика на Среднем Востоке и общественное мнение России в последней четверти XIX века //История политических партий и органов власти России. Статьи, материалы и тезисы X Всероссийской научной конференции обществоведов, 6-8 апреля 2005. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 2005. - С.12-26. (1 п.л.).
9. Никонов О.А. Некоторые особенности традиционализма российской политики в Иране //Вестник Владимирского государственного педагогического университета. Естественные и гуманитарные науки. - 2005. - Вып. 10. Владимир: Нерль, - С.а 61-64.а (0,5 п.л.).
10. Никонов О.А. Иран в экономической стратегии России в XVIII в. (от Петра I до Александра I) //Проблемы истории России и зарубежных стран. Материалы X Всероссийской научной конференции историков, 6-8 апреля 2005. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 2005. - С. 129-153. (1,5 п.л.).
11. Никонов О.А. Научно-культурные аспекты русско-персидских отношений XVIIIЦXIX вв. (К вопросу формирования национальной интеллигенции) // Интеллигенция и мир. - 2005. - № 3-4. Иваново: Изд-во ИГУ, - С.87-92. (0,3 п.л.).
12. Никонов О.А. Борьба текстильных фабрикантов России за персидские рынки в последней четверти XIX в.//Вестник владимирского государственного педагогического университета. Естественные и гуманитарные науки. - 2006. - Вып. 12. Владимир: Нерль, - С.а 47-50.( 0,4 п.л.).
13. Никонов О.А. Из истории российской политики на Каспийском море //Научные труды Московского педагогического государственного университета. Серия: социально-исторические науки. Сб. ст. - М.: Прометей, 2006. - С.209-214.( 0,4 п.л.).
14. Никонов О.А. Из истории становления русской консульской службы в Персии //История России и зарубежных стран. Материалы XI Всероссийской научной конференции историков. 14-16 сентября 2006 г.- Владимир: Изд-во ВГПУ, 2006. - С. 238-247. (0,5 п.л.).
15. Никонов О.А. Армянский выбор Петра I //Вестник владимирского государственного педагогического университета. Естественные и гуманитарные науки. - 2007. - Вып. 14. Владимир: Нерль, - С. 66-72. (0,4 п.л.).
16. Никонов О.А. К вопросу о роли армянского купечества в русско-персидской торговле //Проблемы истории России и зарубежных стран. Материалы XII Всероссийской научной конференции историков, 14-16 июня 2007. Ч. II. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 2007.- С.120-155. (1 п.л.).
17. Никонов О.А. Петровские инициативы по утверждению российского государства на кавказском и персидском побережьях Каспийского моря // Запад, Восток, Россия в средние века, новое и новейшее время: история, политика, международные отношения, право. Вып. V. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 2008.- С.20-36. (1,2 п.л.).
18. Никонов О.А. Инициативы Петровской России по установлению торговых связей с Ираном в начале XVIII века //Проблемы истории России, Белоруссии и зарубежных стран. Материалы XIII Всероссийской научной конференции историков, 11-13 сентября 2008.- Владимир: Изд-во ВГПУ, 2008.- С.139-147. (0,6 п.л.).
19. Никонов О.А. Российско-иранские дипломатические и торговые отношения от Петербургского договора 1723 г. до Гянджинского мира 1735 г. //Вестник Владимирского государственного гуманитарного университета. Вып. 18. Серия: гуманитарные науки. - 2008. - Вып. 18. Владимир: Изд-во ВГГУ, - С.30-39. ( 0,6 п.л.).
20. Никонов О.А. Становление персидского направления в восточной политике Российской империи (XVIII в.) //Проблемы истории России и зарубежных стран. Материалы XIV Международной научной конференции историков, 11-18 июня 2009. - Владимир: Изд-воа ВГПУ, 2009. - С.193-198. (0,3 п.л.).
21. Никонов О.А. Закаспийский край в политических планах Российской империи в первой половине XIX в. //Clio-science: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза:а Сборник научных трудов. Вып. I. М.: Прометей, 2010. - С.111-122. (0,7 п.л.).
22. Никонов О.А. Столкновение имперских интересов России и Великобритании на Среднем Востоке в середине XIX в. //Проблемы истории России и зарубежных стран. Материалы XV Международной научной конференции историков. 14-16 апреля 2010.- Владимир: Изд-во ВГГУ, 2010. - С.111-119. (0,5 п.л.).
23. Никонов О.А. Владимирское и московское купечество в становлении российско-иранской торговли в середине XIX века //II форум городов России. 10-12 июля 2008. Материалы научно-практических конференций. Владимир: Транзит-ХХХ, 2010. - С.82-85. (0,3 п.л.).
24. Никонов О.А. Из истории международных отношений Российской империи с персидской державой Надир-шаха (1736-1747 гг.) // Вестник Владимирского государственного гуманитарного университета. Серия: гуманитарные науки. - 2011. - Вып. 23-24. Владимир: Изд-во ВГГУ, - С.32-40. а(0,5 п.л.).
25. Никонов О.А. Роль Российской империи в решении вопроса железнодорожного строительства в Иране в последней трети XIX в.//Clio-science: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза:а Сборник научных трудов. Вып. II.а М.: Прометей, 2011. - С.168-176. (0,6 п.л.).
26. Методические материалы по курсу новой и новейшей истории стран Востока. М.: Изд-во МПГУ, 1998. (в соавт. М.Ю.Золотухин, 3,4 п.л.Ц авт. 1,9 п.л.)

Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России.- М. 1894. Ч. I; Игамбердыев М.А. Иран в

международных отношениях первой трети XIX века.- Самарканд, 1961; Horn D.B. Great Britain and Europeа in

the Eighteenth Century.- Oxford, 1967; Михнева Р. Россия и Османская империя в международных отношениях

в середине XVIII в.- М., 1985; Некрасов Г.А. Роль России в европейской международной политике 1725-1739

гг. - М., 1976; Никифоров Л.А. Основные задачи внешней политики России после Ништадского мира

//Международные отношения и внешняя политика СССР. История и современность.- М., 1977;Он же: Русско-

английские отношения при Петре I.- М., 1950; Ramazani R.K. Foreign policy in Iran. A development Nation in

World Affairs 1500-1941.- Charlottesville, 1966; Восточный вопрос во внешней политике России (конец XVIII

- начало XX в.).- М., 1978; Международные отношения и внешняя политика СССР. История и

современность.- М., 1977; The Cambridge history of British foreign policy. In 2 vol.. ЦCambridge, 1929.

Абдуллаев Ф. Из истории русско-иранских отношений и английской политики в Иране в начале XIX в.-

Ташкент, 1975;а Агаев Х. Взаимоотношения прикаспийских туркмен с Россией в XIX в.- Ашхабад, 1965;

Ingram Ed. Britain`s Persian Connection 1798-1829. Prelude to the Grate Game in Asia.- Oxford, 1992. Руир.

Англо-русское соперничество в Азии в XIX веке.- М., 1924; Reading D. The Anglo-Russian Commercial treaty

of 1734.- L., 1938; Халфин Н.А. Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX века).- М., 1974; Он

же: Дж.Керзон в Российской Средней Азии //Вопросы истории. 1988.а № 3.а

Rawlinson H. England and Russia in the East.- L., 1875; Marvin Ch. The Russian advance towards India.-L., 1882;

Boulger D. Central Asia question. -L., 1885.

Thorburn W.M. Russia, Central Asia and British India.- L., 1865; Trench F. Russia-Indian question and the invasion

of India.- L., 1869.

Казем-Заде Ф. Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии. - М., 2004;

Хопкирк П. Большая игра против России. Азиатский синдром.- М., 2004; Morris H. HeavenТs Command. An

imperial progress.- L., 1973;Gillard D.Struggle for Asia, 1828-1914. A study of British and Russian imperialism.- L.,

1977.

Миллер Г.Ф. Известие о песочном золоте в Бухарии, о чиненных для оного отправлениях и о строении

крепостей при реке Иртыше.- СПб., 1760; Могутов В. Редкое и достопамятное известие о бывшей из России

в Великую Татарию экспедиции, под именем посольства.- СПб., 1777;Голиков И.И. Деяния Петра Великого,

мудрого преобразователя России: в 15 т. Изд. 2-е, - М., 1838. Т. 7; Чулков М.Д. Историческое описание

российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящего.- СПб., 1785. Т. 2.

Кн. 2-3.

Попов А. Сношения России с Хивой и Бухарой при Петре Великом. - СПб., 1853.

Березин И.Н. Путешествие по Северной Персии.- Казань, 1852;а Берже А.П.а Семён Яковлевич Макинцев

и русские беглецы в Персии. // Русская старина. 1876. Т. 15; Мельгунов Г. О южном береге Каспийского

моря. Замечания Г.Мельгунова.//Приложение к III т. Записок Императорской Академии Наук. № 5.- СПб.,

1863.

Остапенко С.С. Персидский рынок и его значение для России.- Киев, 1913; Собоцинскийа Л.А. Персия.

Статистико-экономический очерк. - СПб., 1913; Томара М.Л. Экономическое положение Персии.- СПб., 1895.

Атаев Х.А.а Торгово-экономические связи Ирана с Россией в XVIII-XIX вв.- М., 1991; Бушев П.П. Иранский

купчина Казим бек в России 1706-1709 гг.//Иран. Сб. ст.- М., 1973; Он же: Посольство Артемия Волынского в

Иран ва 1715-1718 гг. (по русским архивам). - М., 1978; Кузнецова Н.А. Иран в первой половине XIX века.-

М., 1983; Она же: Хождение купца Федота Котова.- М., 1958; Она же: Политическоеа и социально-

экономическое положение Ирана в конце XVIII - первой половины XIX в.). - М., 1978;Куканова Н.Г. Очерки

по истории русско-иранских торговых отношений в XVII - первой половине XIX в.- Саранск,а 1977; Она же:

Русско-иранская торговля. 30-50-е годы XIX века. - М., 1974; Рябцев А.Л. Роль Ирана в восточной торговле

России в XVIII веке.- М., 2002;а Юхт А.И. Участие российского купечества в торговле с Закавказьем и

Ираном в 1725-1750 гг. //Торговля и предпринимательство в феодальной России. К юбилею профессора

русской истории Нины Борисовны Голиковой.- М., 1994; Юнусова Л.И. Торговля городов Средней Азии,

Азербайджана и Ирана в 30-40-х гг. XVIII в. (по европейским источникам).// Позднефеодальный город

Средней Азии.- Ташкент, 1980.

Юхт А.И. Участие российского купечества в торговле России с Закавказьем и Ираном в 1735-1750 г.//

Торговля и предпринимательство в феодальной России.- М., 1994; Бугаева А.Г. Российско-иранские аторговые

и дипломатические отношения первой половины XIX в. диссЕк.и.н.- Иваново,2009; Имашева М.М.

Торговля России со странами Востока через Астрахань в первой половине XIX в. дисс. к.и.н.-Астрахань,

2004;а Грачева Е.З. Нижегородская ярмарка и русско-иранская торговля в 20-70-е гг. XIX в. диссЕк.и.н.-

Саранск, 1996; Шкляева О.В. Торговые связи Средней Азии с Россией воа второйа половине XVII- первой

четверти XVIII века. диссЕк.и.н.- Владимир, 2003.

Очерки истории Министерства Иностранных Дел России 1802-2002.- М., 2002. Т. 1. С. 294.

ысцев В.П. Персидский поход Петра I 1722-1723.- М., 1951; Кишмишев С.О. Походы Надир-шаха в Герат,

Кандагар, Индию и события в Персии после его смерти (составил генерал-лейтенант С.О.Кишмишев).-

Тифлис, 1889.

Зонненштраль-Пискорский А.А. Международные торговые договоры Персии.- М., 1931.

Балаян Б.П. Международные отношения Ирана в 1813-1828 гг. - Ереван, 1967.

Уляницкий В.А. Русские консульства за границею в XVIII веке. Исследование В.А.Уляницкого.- М., 1899.

Мамедова Г. Русские консулы об Азербайджане (20-60-е годыаа XVIII в.).- Баку, 1989.

Аполлова Н.Г. Присоединение Казахстана к России в 30-х годах XVIII века.- аАлма-Ата, 1948; Абдуллаев

Ю.Н. Астрабад и русско-иранские отношения (вторая половина XIX- начало XX в.). ЦТашкент, 1975;

Покровский М.Н. Завоевание Кавказа.// М.Н.Покровский. Дипломатия и войны царской России в XIX

столетии. Сб. ст. - М., 1923;а Киняпина Н.С. Средняя Азия во внешнеполитических планах царизма (50-80е

годы XIX в.) // Вопросы истории. 1974. № 2. С. 36-37; Ragsdale H. Russian projects of conquest in the eighteenth

century.//Imperial Russian foreign policy.а Ed. By H. Rugsdale.- Cambridge, 1993.

Броневский С.М. Новейшия известия о Кавказе, собранныя и пополненныя Семеном Броневским.: в 2-х т.-

СПб., 2004.

Irving C. Crossroads of civilization.3000 years of Persian history. - L., 1979; Маркс К. Англо-персидская война

// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е.- Т.12; Маркс К. Разоблаченния дипломатической истории аXVIII

века //Вопросы истории, 1989. №2; Неру Д. Взгляд на всемирную историю. Письма к дочери из тюрьмы,

содержащие свободное изложение истории для юношества. - М., 1981; Пайпс Р. Русский консерватизм и его

критики. Исследование политической культуры.- М., 2008;а Хобсбаум Э. Век ареволюции Европы. 1789-1849

гг.- Ростов н/Д., 1999; История дипломатии. Т. II. Дипломатия в новое время. 1871-1914 / Автор тома В.М.

Хвостов. - М., 1963;а Шоню П. Цивилизация классической Европы.- Екатеринбург, 2005.

Бартольд В.В. История аизучения Востока в Европе и России // Бартольд В.В. Сочинения. Т. 9. -М., 1977; Он

же: Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира //Сочинения. - М., 1963. Т. 2. Ч.1;Он же:

Очерк истории туркменского народа // Сочинения. Т. 2. Ч. 1.- М., 1963; Губер А.А., Ким Г.Ф., Хейфец А.Н.

Новая история стран Азии и Африки.- М., 1975; Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан, с

дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря. //Приложение к

Запискам Императорской Академии наук.- СПб., 1875.Т. 26; Данциг Б.М. Ближний Восток. Сб. ст.- М., 1976.

Ключевский В.О. Сочинения. Т. 4.-а М., 1989; Т. 7. - М.,1990; Платонов С.Ф. Лекции по русской истории.- М.

1994; Тарле Е.В. Запад и Россия. Статьи и документы из историиа XVIII-XIX вв. - Петроград, 1918; Он же:

Екатерина вторая и ее дипломатия.- М., 1945; Он же: Русский флот и внешняя политика Петра I.-а М., 1949.

Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами //Сост. Ф.Ф. Мартенс. в

15 т.- СПб., 1874-1909; Советско-иранские отношения в договорах, конвенциях и соглашениях. - М., 1946;

Юзефович Т. Договоры России с Востоком. Политические и торговые.- СПб., 1869; A Collection of Treaties

engagement and Sands, Completedа by G.G.Aitchison.-Calcutta, 1933; Correspondence relating to Persia and

Afghanistan. -L., 1839.

Полное собрание законов российской империи с 1649 года. Собр. второе. Т. I-VII. - СПб., 1830.

Российское законодательство X-XX веков: в 9-и Т. - М., 1984-1991/ Т. 4 - М., 1986; Т. 5 - М., 1987.

Русско-туркменские отношения в XVIII-XIX в.а (до присоединения Туркмении к России). - Ашхабад, 1963;

Русско-индийские отношения в XVII в. - М., 1958; Акты, собранные Кавказской Археографической

Комиссией (АКАК).а Т. IV.а Ч. II - Тифлис, 1875;а Т. VII. ЦТифлис, 1878; Т. VIII. - Тифлис, 1881; Бутков П.Г.

Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г.- СПб., 1869; Ханыков Н.В. Герат//Сб. материалов по

Азии.- СПб., 1885. Вып. 16.

Крузенштерн И. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на пароходах Надежда и Нева.

- М., 1950.

Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. (пер. Ю.В.Готье).- М., 1938; Друвиль Г.

Путешествие в Персию в 1812-18134 гг.- М., 1926; Курц Б.Г. Сочинение Кильбургера о русской торговле в

царствование Алексея Михайловича.- Киев, 1915; Олеарий А. Подробное описание голштинского посольства

в Московиюа и Персию.- М., 1870; Стрейс Я.Я. Три достопамятных и исполненных многих превратностей

путешествия по Италии, Греции, Лифляндии,аа Московии, Татарии, Мидии, Персии, Ост-Индии, Японии и

различным другим странам.-а М., 1935; Рейтенфельс Яков. Сказания светлейшему герцогу тосканскому

Козьме Третьему о Московии.- Падуя, 1680.-а М., 1905; Бутенев А.П. Воспоминания А.П.Бутенева //Русский

архив. КН. 3.1881; Габлиц К.Г. Исторический журнал абывшей в 1781 и 1782 годах на Каспийском море

российской эскадрыа под командою флотаа капитана авторого ранга графа Войновича. С картой оного моря.-

М., 1809; Ермолов А.П.аа Записки. 1796-1826. - М.,а а1991; Милютин Д.А. Дневник/ в 4-х т.- М., 1947- 1950.

Муравьев Н.Н.аа Записки Н.Н.Муравьева-Карского 1819-1820 и 1821 гг.а //Русский архив. 1885. № 1-3; Он же:

Муравьев Н.Н.а Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах -а СПб., 1822; Дневник камер-юнкера

Ф.В. Берхгольца 1721-1725 г.- М., 1902.//Хрестоматия по истории России в 4-х т. Т. 2. КН. 1. XVII- начало

XVIII в./ Сост. .И.В.Бабич, В.Н.Захаров, И.Е.Уколова. - М., 1995.

Мак-Грегор. Оборона Индии //Сборник материалов по Азии.- СПб., 1893. Вып. 43-44; Чельмсфорд. Оборонаа Индии

//Сборник материалов по Азии.- СПб., 1893. Вып. 54; Malcholm J. The History of Persia. Vol. 2. -L., 1829.

Йениш А.Х. Осада Герата в 1838 г. //Военный сборник 1899. №. 10. С. 286-299.

Мухаммед Казим. Поход Надир шаха в Индию (Извлечение из ТаТрих- и Саламара- йи надири). - М., 1961.

Джанелидзе Д.В. Иранский вопрос во внешней политике России второй половины XVIII в. (1747-1787).

ДиссЕк.и.н.- Кутаиси, 1954.

Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. Вторая

половина XVIII- 80-е годы XIX в. - М., 1984.

Джахиев Г.А. Россия и Дагестан в начале XIX века: Дагестан в русско-иранских и русско-турецких

отношениях.- Махачкала, 1985; Маркова О.П. Россия, Закавказье и международные отношения в XVIII в.-

М., 1966; Сотаввов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях (1725-1745

гг.) // Вопросы истории. 1989. № 8; Он же: Северный Кавказ в Кавказской политике России, Ирана и Турции

в первой половине XVIII века.- Махачкала, 1989; Он же: Северный Кавказ в русско-иранских и русско-

турецких отношениях в XVIII в. От Константинопольского договора до Кючюк-Кайнарджийского мира

(1700-1774 г.). - М., 1991.

Корнеев В.В. Центрально-азиатский регион в военной политике России (XVIIIЦначало XX в.)

// Восток. 2004. № 4.

История Афганистана с древнейших времён до наших дней /Отв. ред. Ю.В. Ганковский. - М.,1982;История

Азербайджана. в 3-х т.- Баку, 1958; История Ирана.- М., 1977; Iran: precapitalism, capitalism andа revolution/ Ed.

By G.Staut.- Saarbruchen-Fort Lauderdale, 1980; История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века.-

Л., 1958; Новая История Индии. - М., а1961; Очерки новой истории Ирана (XIX - начало аXXа в.).- М., 1978.

Агаев С.Л.а Иран в прошлом и настоящем. Пути и формы революционного процесса. - М., 1981; Алиев С.М.

История Ирана XX век.- М., 2004;Арунова М.П.,Ашрафян К.З. Государство Надир шаха Афшара.- М., 1958;

Иванов М.С. Очерк истории Ирана.- М. 1952; Иванов П.П. Очерки по истории Средней Азииаа (XVI-

середина XIX в.).-а М., 1958; Frazer-Tyler W.K. Afghanistan. A study of political development in Central Asia.-

Oxford, 1950; Кузнецова Н.А. Иран в первой половине XIX века.-а М., 1983;Скосырев П. Туркменистан.-

М., 1948; Tabrisi R.K. Iran under Karim Khan (1752-1759) .- Gettingen, 1970; Рустем М. Персия при Наср эд-

Дин шахе (с 1882 по 1888).- СПб., 1897; Риштия С.К. Афганистан в XIX веке. - М., 1958; Губар М.Г.М.

Афганистан на пути истории.- М.,а 1987; Lambton A. Qajar Persia. Eleven studies.- L., 1987; Sykes P. A history of

Persia. Vol. II.- L., 1921;а Rabino H.L. Mazanderan and Astrabad. - L.,а 1928.

Буганов В.И. Петр Великий и его время.- М., 1989; Брикнер А.Г. Истонрия Петра Великого.- М., 1996;

Корнилов А.А.аа Курс истории России XIX века. - М., 1983; Костомаров Н.И.а Русская история в

жизнеописаниях ее главнейших деятелей.- М., 1992, Кн. III; Полиевктов М.А. Экономическое и политическое

развитие аМосковского государства XVII в. н Кавказе.- Тифлис, 1932.

Issawi Ch. The Economic History of Iran 1800-1914. - аChicago - L., 1971.

Дафтари Ф. Краткая история исмаилизма. Традиции мусульманской общины.- М. 2004; Малышева Д.Б.

Исмаилиты//Вопросы истории. 1977. № 2; Waterfield R. Christians in Persia. Assyrians, Armenians, roman,

Catholics and Protestants. - L., 1973.

Годс Реза М.а Иран в XX в.аа Политическая история. - М., 1994.

Демченко Н.О. Российское законодательство первой половины XIX века о торговле иностранцев: Ка вопросу

об экономической политике правительства России по отношению к иностранным гражданам //Запад и

Восток: традиции, взаимодействие, новации. Материалы III международной конференции.- Владимир. 2000;

Заозерскя Е.И. К вопросу о развитии крупной промышленности в России в XVIII в.//Вопросы истории. 1947.

№ 12; Захаров В.Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петр аI.- М., 1996; Козлова Н.В. Российский

абсолютизм и купечество в XVIII веке:а (20-е- начало 60-х годов).- М., 1999;Ковригина В.А. Иноземные

купцы-предприниматели Москвы петровского времени. // Торговля и предпринимательство в феодальной

России. /Сб. ст.-а М., 1994; Любомиров П.Г. Очерки по истории арусской промышленности. -а М., 1947.

Анисинмов Е. В. Петр I: рождение империи. // Вопросы истории, 1989, № 7; Анисимов Е.В. Анна

Ивановна.//Вопросы истории. 1993. №. 4; Бушуев С.К. А.М.Горчаков.- М., 1961; Водарскийа Я.Е. Петр I.

//Вопросы истории. 1993. №. 6; Готье Ю.В.аа Император Николай I (Опыт характеристики). // Три века:

Россия от смуты до нашего времени. В 6 Т. Т. 5. - М., 2007; Guedalla Ph. Palmerston.- L., 1928; Каллаш В.В.

Императрица Екатерина II. Опыт характеристики.//Три века. Россия от смуты до нашего времени. Т. 4;

Ляшенко Л.М. Александр II, или история трех одиночеств.- М., 2003; Пайпс Р. Русский консерватизм и его

критики. Исследование политической культуры.- М., 2008; Pemberton W.D. Lord Palmerston.- L., 1954;

Тарле Е.В. Екатерина вторая и ее дипломатия. М., 1945; Шильдер Н.К.аа Император Павел Первый. - М.,

1996; Он аже: Император Александр Первый. - М., 1996; Он же: Император Николай Первый, его жизнь и

царствование. - М., 1996.

Лиштенан Ф.Д. Россия входит ва Европу:а Императрица Елизавета Петровна и война заа австрийское

наследство 1700-1750.- аМ., 2000.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории