Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии

Взаимодействие парадигматики и синтагматики в русском языке (на примере свойств и функций несклоняемых имён)

Автореферат докторской диссертации по филологии

 

На правах рукописи

 

ПРИОРОВА Ирина Валерьевна

 

 

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПАРАДИГМАТИКИ И СИНТАГМАТИКИ

В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

(НА ПРИМЕРЕ СВОЙСТВ И ФУНКЦИЙ

НЕСКЛОНЯМЫХ ИМЁН)

 

Специальность 10.02.01 - русский язык

 

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

 

 

 

 

 

 

 

 

Астрахань - 2011

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования Астраханский государственный университет.

Официальные оппоненты: аа доктор филологических наук,

профессор кафедры русского языка

Чернова Любовь Афанасьевна

(Московский государственный областной

социально-гуманитарный институт);

доктор филологических наук,

профессор кафедры русского языка

Манаенко Геннадий Николаевич

(Ставропольский государственный

педагогический институт);

доктор филологических наук,

профессор кафедры русского языка

Ковалёва Наталья Анатольевна

(Московский государственный

гуманитарный университет им. М.А. Шолохова).

Ведущая организацияа : Башкирский государственный

педагогический университет им. М. Акмуллы.

Защита состоится 25 ноября 2011 года на заседании диссертационного совета ДМ 212.009.11 по присуждению учёной степени доктора и кандидата наук по специальностям 10.01.01 - русская литература и 10.02.01 - русский язык в ГОУ ВПО Астраханский государственный университет по адресу: 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО Астраханский государственный университет.

Текст автореферата размещён на официальном сайте Астраханского государственного университета: www.aspu.ru.

Автореферат разослан ___октября 2011 года

Учёный секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук,

доцент а а Е.Е. Завьялова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблема несклоняемых имён, оставаясь для лингвистики не новой, к началу ХХI века выходит за рамки традиционного описания. На сегодняшний день несклоняемые имена объединяют около 2 000 слов с предметным значением, более 90 из которых полисемантичны, в том числе цветообозначения, а также обширные ряды антропонимов, топонимов и аббревиатур. Отечественные языковеды уделяли внимание этому грамматическому явлению преимущественно в границах формально-типологического подхода. Большинство исследований приходится на 70Ц90-е годы ХХ века: в них несклоняемые имена квалифицируются либо в полном соответствии с термином несклоняемое существительное, как слова с одной словоформой, либо - как склоняемые, с полной грамматической омонимией всех числовых и падежных словоформ.

Устоявшееся представление о формально редуцированных существительных в научном обиходе отразилось в синонимии терминов: синтаксические существительные (А.М. Пешковский, В.Н. Немченко), морфологически ущербные (Л.В. Кнорина), морфологически оголённые (М.В. Панов), неизменяемые слова, стоящие вне склонения (В.В. Бабайцева), ланалитические (Н.П. Колесников), неграмматические или линдеклинационные (О.С. Ахманова) и т.д. В рамках непрекращающейся дискуссии о возрастающей роли аналитизма в русском языке неизменяемые имена остаются привлекательной зоной для многих исследователей на рубеже ХХЦХХI вв. (см.: работы Е.А. Брызгуновой, Н.С. Валгиной, М.Я. Гловинской, Е.А. Земской и труды А.А. Колесникова, И.А. Мельчука, Н.В. Солнцевой, Т.В. Туковой). Современные данные типологии языков (ср. работы Л.Г. Зубковой, А.Е. Кибрик, Е.В. Клобукова, Ю.П. Князева, В.А. Плунгяна, Б.А. Успенского) объясняют факты сосуществования изменяемых и неизменяемых форм в именах (пальто, домино, беж, бордо) и глаголах (скок, бац) высокой степенью грамматичности русского языка, что делает утверждение о движении русского языка к аналитизму спорным.

Признание политипологизма русского языка на основе богатого арсенала формальных средств и совмещения разных грамматических тенденций (фузии и агглютинации, синтетизма и аналитизма) расширяет видение проблемы несклоняемости, отражённой в аспектуальных исследованиях (Л.А. Брусенская, 1982; Л.В. Кнорина, 1978; А.А. Колесников, 1988; А.Б. Копелиович, 1977, 2008; Г.А. Смирнова, 1980, 1991). С учётом перехода от системоцентрической к антропоцентрической парадигме описание типологических признаков ласистемных единиц, анализ их статичной (абстрагированной) морфологии без анализа функций, свойственных элементам системы, представляется недостаточным. Поэтому в настоящей работе типологические свойства несклоняемых имён рассматриваются через призму функционирования языковых единиц в речи (А.В. Бондарко) в единстве парадигматики и синтагматики. Флективные и нефлективные формы как разнонаправленные способы категоризации одинаково востребованы для обмена информацией: корреляция форм заложена в мыслительном алгоритме, переводящем единицы языка (лнакопитель средств) в единицы речи (лраспространитель средств).

Таким образом,

Актуальность настоящей работы определяется необходимостью дальнейшего изучения взаимосвязи парадигматики и синтагматики в языке и коммуникативном пространстве; необходимостью осмысления типологической информации неизменяемой формы слова и выяснения границ её грамматической интерпретации в прагматически значимых условиях; отсутствием комплексного описания лексических и грамматических свойств несклоняемых имён; необходимостью систематизации их функций; отсутствием анализа аграмматичных форм несклоняемых имён как потенциала креативной грамматики. Актуальность данного исследованияа обусловлена также тем, что дешифровка типологических признаков несклоняемых имён в русском языке и описание их номинативных, коммуникативных, прагматических и стилистических функций углубляет и систематизирует знания о лексико-грамматическом строе русского языка в его динамике и эволюции.

В качестве объекта исследования выступает лексический корпус несклоняемых имён существительных, представляющий собой множество языковых единиц с характерными формальными признаками.

Предметом исследования послужили функции несклоняемых имён в языкеи речи как результат взаимодействия парадигматики и синтагматики, лексической и грамматической семантики языковых единиц.

Цель диссертационного исследования - выявление диалектической парадигмы несклоняемых слов на примере имён существительных в современном русском языке и определение диапазона их функций с чёткой системой средств выражения категоризации через взаимодействие парадигматики и синтагматики, грамматики и прагматики.

Приступая к исследованию, мы исходили из гипотезы, что в грамматике отражаются основополагающие принципы системности и изменчивости языка: системная объективизация частных грамматических явлений закрепляет результаты исторической изменчивости под влиянием неязыковых факторов.

Для достижения поставленной цели и доказательства гипотезы предполагается решение следующих задач:

• разработать принцип комплексного исследования несклоняемых имён существительных на основе формально-типологического и функционально-семантического описания грамматического потенциала русского языка;
• описать системные признаки неизменяемых имён существительных как свойства языковых единиц с предметным и непредметным значением в рамках полисистемности парадигмы части речи, слова, морфологической категории (рода, числа, падежа);
• раскрыть функциональный диапазон несклоняемых имён в соответствии с лексической и грамматической семантикой языковых единиц для упорядочения их функций;
• выявить степень влияния прагматической цели на рост аграмматичности и конкуренцию нормативной и ненормативной формы несклоняемых существительных в прагматической функции;
• определить условия, при которых скрытая образность аграмматичной формы несклоняемых имён используется в качестве полноценного грамматического ресурса в сферах коммуникации и в речетворчестве;
• сопоставить результаты апротивостояния нормы и узуса за последние 50 лет в периферийной зоне словоизменения и определить потенциал аграмматичных форм несклоняемых существительныхв рамках нормативной и креативнойграмматики индивида.

Источниками исследования стали словари различного типа: толковые (словарь В.И. Даля и словари под ред. С.И. Ожегова, Л.П. Крысина, В.М. Мокиенко), семантические (под ред. С.Г. Бархударова, А.А. Семенюк, Н.Ю. Шведовой), грамматические (под ред. А.Н. Тихонова, А.А. Зализняка), аспектуальные (под ред. Л.А. Брусенской, Н.П. Колесникова), специальные (под ред. Д.И. Алексеева, О.А. Ахмановой, В.П. Москвина, Т.Г. Никитиной, Л.Н. Засориной, Н.А. Гайдамак и Б.И. Осипова, П.Н. Денисова и В.В. Морковкина, И.А. Ширшова и др.) в целях сопоставления лексикографической репрезентации несклоняемых имён; художественные произведения; печатная продукция современных СМИ; рекламные тексты и интернет-источники (в письменной форме); речь носителей русского языка (в устной форме).

Материалом исследования послужила картотека автора, включающая в себя более 2 000 лексических единиц, извлечённых методом сплошной выборки из лексикографических источников, около 2 000 из письменных источников и около 2 500 единиц из устного употребления.

Методологической базой исследования стали философские принципы детерминизма, определяющего взаимообусловленность всех явлений, и антропоцентризма, выделяющего особый статус человека в развитии языка; системности отдельных элементов в целостности структурыи герменевтики, позволяющей интерпретировать лингвокреативность в соответствии со шкалой лингвокультурных ценностей.

В ходе исследования нами была использована методика комплексного анализа несклоняемых имён, которая включает в себя: 1) моделирование поля: а) идеографического, б) синтагматического, в) функционального; 2) сопоставление: а) функций в языке, б) функций в речи; 3) описание: а) данных, извлечённых из лексикографических источников, б) результатов эксперимента, в) текстов. Предложенная методика включает в себя следующие методы и приёмы: сравнительно-сопоставительный метод, методы дистрибутивного и трансформационного анализа, описательный метод (приёмы обобщения, классификации анализируемого материала), формирующие основные принципы семантической и прагматической интерпретации. В диссертации апредставлена разработанная аавтором коммуникативно-семантическая методика, которая применялась для анализа структурно-семантического варьирования несклоняемых слов в различных видах коммуникации. Синхронический принцип описания в ряде случаев сочетается с диахроническим, что позволяет проследить особенности вхождения, адаптации и употребления несклоняемых заимствований на рубеже последних двух веков. Использованы приёмы лингвистического эксперимента, приёмы лингвостатистического, морфологического, синтаксического и стилистического анализов.

Теоретическая база включаетв себя фундаментальные исследования ав области грамматики Ф.И._Буслаева, В.В._Виноградова, А.М. Пешковского, И.И._Срезневского, А.А._Шахматова, Л.В._Щербы и современные подходы к изучению проблемы несклоняемости в работах В.А. Виноградова, А.А. Зализняка, А.Б. Копелиовича, И.Г. Милославского, И.П. Мучника, М.В. Панова, А.И. Смирницкого, А.Н. Тихонова, Н.М. Шанского и др. Специфика несклоняемости касается разных аспектов изучения языка: 1) ексического (Л.А. Брусенская, Н.П. Колесников, Е.В. Маринова); 2) грамматического (А.А. Колесников, А.И. Молотков, В.Н._Немченко); 3) типологического (В.Г. Адмони, М.Я. Блох, Л.Г. Зубкова, С.Д. Кацнельсон, Е.В. Клобуков, Ю.П. Князев, Н.В. Солнцева, Л.Г. Яцкевич); 4) коммуникативного (В.В. Бабайцева, Г.И. Золотова); 5) функционально-семантического (А.В. Бондарко, М.А. Шелякин) и 6) нормативного (Н.С. Валгина, Е.А. Земская, Л.В. Кнорина, В.А. Макеева, Г.А. Смирнова, В.К. Радзиховская).

Принципиально новым в описании несклоняемых имён является анализ некодифицированных аграмматичных форм, востребованных наряду с другими выразительными средствами как стилистический ресурс грамматической креативности (Г.О. Винокур и Н.Г. Бабенко, Т.А. Гридина, Л.В. Зубова, И.А. Ионова, В.В. Лопатин, А.Г. Лыков, Н.А. Николина, Б.Ю. Норман, Е.Н. Ремчукова, В.З. Санников и др.).

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что на основе изучения семантики и функций языковых единиц решается ряд инновационных задач: разработан интегральный подход в аисследовании частного грамматического явления, рассмотрены условия варьирования имплицитных и эксплицитных форм в системе языка и речи на примере несклоняемости имён; описан принцип взаимодействия парадигматики и синтагматики в периферийной зоне русского словоизменения; выявлен функциональный диапазон несклоняемых имён и системные ограничения в зоне номинации, коммуникации и прагматики. В работе предлагается методика изучения креативного потенциала аграмматичных форм несклоняемых слов; выстраивается и графически упорядочивается классификация лексического корпуса, синтагматических моделей и функций несклоняемых имён по единому принципу полевой организации; вводится терминосистема, соответствующая расширенному описанию несклоняемых имён.

Теоретическая значимость диссертации заключается в развитии принципов комплексного изучения языковых явлений в русском языке и в необходимости решения ряда дискуссионных вопросов:

1) современной грамматики (системный/асистемный характер словоизменительной редукции в русском языке; признание/непризнание усиления роли аналитизма в русском языке; признание/непризнание перераспределения функций морфологии и синтаксиса);

2) современной лексикологии (закономерности развития и функционирования лексической системы русского языка на отдельных её участках; экстра- и интралингвистические причины развития лексико-грамматических объединений);

3) прагмалингвистики (специфика спонтанного выражения грамматических значений в процессе речепорождения; роль аналогии в характеристике формально-грамматических явлений; эмотивный потенциал аграмматичности в речетворчестве).

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования результатов работы в теории и практике вузовского преподавания: в подготовке учебных курсов по морфологии и синтаксису современного русского языка для студентов-филологов, по грамматике, лексикологии, теории языка, стилистике, культуре речи; спецкурсов по лексической и грамматической семантике, креативной грамматике. Наблюдения за процессами поэтапной адаптации несклоняемых заимствований в современном русском языке могут быть учтены в лексикографической практике при составлении толковых, синонимических и семантических словарей.

Положения, выносимые на защиту:

1. Грамматическая устойчивость русского языка проявляется в тенденции совместимости синтетических и несинтетических способов категоризации (в слове/в предложении) как следствие политипологизма. Принцип морфологической адаптации несклоняемых имён существительных в системе русского языка связан с процессами корреляции словоизменительной парадигмы (от избыточной до формально редуцированной). Несклоняемые имена входят в периферийную зону русского словоизменения как завершающее звено формообразования Ц деклинация (лотклонение от склонения).

2. Формальная редукция деклинационных слов семантически обеспечивается грамматическими формами в контекстном окружении в соответствии с границами морфологической парадигмы, которая связывает ряд единиц или образований одного уровня парадигматическими отношениями, противопоставленными друг другу в самой системе языка. Грамматический потенциал несклоняемых имён, состоящий в устойчивости морфологических категорий, реализуется через синтагматическую связность языковых знаков по принципу констелляции (свободной зависимости), в результате которой парадигма формально редуцированного, свободного слова зависит от контекстного окружения.

3. Номинативные функции адеклинационных имён аактуализируютсяа в соответствии с потребностями обозначения реалий в ономасиологическом пространстве. Наличиеа омонимической и синонимической парадигм у деклинационных имён обеспечивает им семантическую разнородность в функции онимов, а отсутствие других лексико-семантических парадигм компенсируется функциями гиперсем (видео-, аудио-, радио- и др.). Диапазон номинативных функций неизменяемых существительных арегулируется категориальными значениями всех номинативных единиц, кроме метаимён, с преимуществом референтных функций, а предикативные функции несклоняемых имён регулируются пропозитивностью и зависят от частных семантических категорий, заданных в структуре высказывания.

4. Прагматическая функция несклоняемых имён активизируется и дезактивизируется при взаимодействии интралингвистических и экстралингвистических факторов. Грамматические апреобразования анапрямую связаны с интуитивным азнанием аязыка, котороеа воплощается носителями ав грамматическиха формах, структуреа высказываний и ав орфоэпической реализации фонем. Твёрдый согласный перед -е, нередуцированный безударный гласный обеспечивают азаимствованным деклинационным именам узнаваемость, а значит, Ц неизменяемость. Деклинационно неустойчивые существительные (пальто, жалюзи, бигуди) стимулируют рост аграмматизма в коммуникации и речетворчестве. Изменённая форма деклинационного существительного выводится из разряда ненормы, если стилистически маркируется для достижения прагматической цели. а

5. Бытовой и творческий аграмматизм несклоняемых заимствований приравнивается к морфологической креативности в случае интерпретации аграмматичной формы, востребованной в роли ключевого семантического знака, в качестве выразительного средства. Аграмматичные формы становятся полноценным стилистическим ресурсом в структурно-семантической организации текста, когда выражают или вызывают эмоции; выполняют рифмообразующую, сюжетообразующую и смыслообразующую функции или совмещают их; отражают степень коммуникативной компетентности индивида; ломают стереотипные представления о действительности в языковой игре.

6. Наметившаяся тенденция выхода лязыковой личности из коммуникативного стандарта демонстрирует активное внедрение бытового аграмматизма. На уровне бессознательного автоматизма пока предпочтительной остаётся нормативная неизменяемость. Использование формы неизменяемого слова в речетворчестве в качестве полноценного ресурса грамматики соотносится с унифицированным поиском художественно-выразительных средств и теми процессами в обществе, которые, диалектически преобразуясь, свидетельствуют о переходе на качественно новый этап развития. Деструкция формы в языке, как и дестабилизация в обществе, отражает инициативные возможности среды, потенциально заложенные в системе.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные теоретические положения и практические материалы были представлены в виде докладов и сообщений на международных научно-практических конференциях в Москве: МГУ (2004, 2007, 2010), МПГУ (2002, 2007, 2008, 2009), МГОУ (2003, 2004, 2007); в Санкт-Петербурге (2003); во Владимире (2003, 2009); в Белгороде (2006); в Туле (2007); в Волгограде (2003); Пензе (2003); Астрахани (2003Ц2011), а также на зарубежных конференциях в Варне (2007), в Харькове (2007). Отдельные положения диссертации о грамматических свойствах неизменяемых существительных и о потенциале их аграмматизма были апробированы в журнале Русская словесность циклом статей (2004, 2005, 2006, 2008, 2011) и в научных сборниках (Астрахань, Архангельск, Волгоград, Москва, Майкоп, Санкт-Петербург, София, Северодвинск, Сургут, Саратов, Уфа, Ульяновск).

По теме диссертации были опубликованы адве монографии (2010), глава в коллективной монографии (2003), учебные пособия (2006, 2008), 50 статей, в том числе 13 - в изданиях, рекомендованных ВАК РФ (общий объём - более 56 п.л.).

Структура работы: диссертация состоит из введения, трёх глав, включающих разделы, поделённые на з, заключения и библиографического списка из а571 наименования. В диссертации представлены рисунки (3) и таблицы (11), в которых систематизированы результаты исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цель и задачи работы, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, даётся представление о материале исследования и методике его изучения, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе Проблема несклоняемости в лингвистическом освещении рассматривается принцип внутреннего обеспечения морфологической имплицитности несклоняемых имён в естественной семиотической системе языка. В первом разделе Грамматическая УасистемностьФ в русском языке даётся теоретический анализ совместимых способов категоризации (в слове/в предложении), одинаково необходимых для обмена информацией в человеческом сознании, и способах её передачи; отражается дискуссионность вопроса о специфике несклоняемых имён в условиях политипологичности русского языка.

Считая необходимым нейтрализовать конкуренцию терминов несклоняемые и неизменяемые существительные, мы вводим термин деклинационные имена. Префикс де в своём значении лутрата чего-либо и русский глагол лклонить (от греч. klino ) интерпретируются нами как лотклонение от склонения на фоне общих диалектических процессов в развитии языка. Термин линдеклинационные(О.С. Ахманова) - эквивалент названия несклоняемых частей речи - используется в работе для определения синтаксической функции: приехал инкогнито, забежал в кафе, пел соло. Термин констелляцияудобен для обозначения опосредованной категоризации по принципу свободной зависимости (Л. Ельмслев). Аграмматизм (бытовой, креативный) формы несклоняемых имён приравнивается к явлениям динамичной морфологии - неправильной морфологической форме. Статичная морфология рассматривает правильные формы деклинационных слов. Термин полисемант используется в работе для обозначения многозначности и омонимии деклинационных слов. Данные термины расширяют традиционное представление о грамматической несклоняемости, которая ассоциируется с асистемностью, но не разрушает системного строения языка, будучи производной от системы.

Асистемность логически соотносится с типологической разнооформленностью в пределах одного языка и касается признаков аналитизма в индоевропейских языках, в том числе и русском. Существенные эволюционно-типологические изменения русского языка ещё не признаны, но наблюдается активизация аналитизма в разных проявлениях типологического характера: в формах общего рода (плакса, задира), в наличии двувидовых глаголов (исследовать, организовать), в неразличении рода в глаголах 3-го лица настоящего времени (идёт, несёт), в аналитических прилагательных (беж, хаки), несклоняемых существительных (такси, пюре) и аббревиатурах (ЧП, СМИ), Црегулярность и нормативность которых в современном русском языке очевидна. Специфика неизменяемых существительных в рамках грамматической системы рассматривается в лингвистике в процессе сопоставления разных техник образования форм слов (фузия, агглютинация, аналитическая форма) (ср.: Е.А. Брызгунова, Н.В. Солнцева и А.А. Колесников, Т.В. Тукова, Л.Г. Яцкевич).

Языковые факты, относимые к аналитическим формам, на уровне словосочетания (перезревшие авокадо, наше РОНО, первый кутюрье, спелое киви) и на уровне предложения при координации подлежащего и сказуемого (Атташе не сделал главного; Панно висело на прежнем месте) не ориентированы на вычленение двух компонентов для раздельного выражения лексического и грамматического значения слова, что является характерной чертой аналитизма.

Деклинационные существительные, обозначающие неактуализированное понятие о предмете вне контекста, актуализируют свои морфологические свойства в контексте благодаря категориальной характеристике согласуемых слов, одно из которых становится грамматическим регулятором. Это делает сходство с аналитизмом уязвимым, так как содержательные качества морфологических категорий имени выражаются в одном из замещающих членов, устраняя соположение грамматического и лексического, свойственное аналитизму. Поэтому несклоняемые имена (такси, жалюзи, кашпо, домино), формально отождествлённые с корневыми морфемами, лишены эксплицитной оппозиционности и парадигматичности в конкретном словоупотреблении, но имплицитно обеспечены полным набором грамматических категорий по принципу свободной зависимости Цконстелляции.

Типологическая неоднородность морфологической структуры слова в русском языке, зафиксированная в грамматической разнооформленности языковых единиц одного порядка (рука, дом, поле /врач, задира, кутюрье), отражается на языковой технике образования форм, а не на языковом значении. Поэтому в лингвистике, наряду с вопросом о десемантизации и пересемантизации служебного компонента, который, не утрачивая лексического значения, приобретает регулярную функциональную направленность в обозначении вариантных свойств и связей опорных референтов, обсуждалось также признание/непризнание сочетаний типа грузовой автомобиль Ц грузовик, дать оценку - оценить аналитическим словом(И.А. Мельчук), как и толкование аналитизма на уровне коммуникативного типа предложения (Е.А. Брызгунова).

Формы буду/будешь/будем читать; давай/те сделаем; читал/а/и бы и по шоссе, за метро, под пальто выступают как форма одного слова, как одно целое, соответствующее аналитической форме слова. В формально связных сочетаниях весёлые/ая/ый конферансье, наш?/а/и кутюрье, атташе задерживал?ся/а/и/сь, первый/ая/ые гуру оба слова являются знаменательными (прил. и сущ.; мест. и сущ.; сущ. и глаг.; чис. и сущ.), и им не свойственна целостность аналитической формы, которая максимально грамматикализуется служебным элементом и функционирует как семантически неразложимое словосочетание полнозначного и служебного компонентов наряду с синтетическими формами.

Внешняя морфология деклинационных слов рассматривается нами и в статике (норма), и в динамике (ненорма) как необходимое условие объективации мысли, а звуковое обнаружение или необнаружение форм вытекает из внутренней формальности языка: если знать, что какаду - название птицы, то формальные признаки не нужны для того, чтобы узнать в этом слове существительное (Л.В. Щерба). Если на одном уровне какаду выступает как содержание, а на другом - как форма нового содержания забавный/ая/ые какаду, то несклоняемые имена нельзя рассматривать в чистых отношениях парадигматики и синтагматики, взятых отдельно, они не могут быть вне парадигматики и вне синтагматики, как не может быть формы без содержания.

Доминирующая роль смыслового фактора, лежащая в основе скрытой грамматики, позволяет несклоняемым существительным какаду, буше, тире обходиться без звукового обнаружения морфологических категорий: не теряя содержательных качеств существительного, они получают категориальную характеристику контекстуально в регулирующем элементе(вкусные/вкусное буше, пропущенное/пропущенные тире),и оппозиция форм существительных в таких случаях деформируется или стягивается в один из её членов, прекращая сходство с аналитизмом (С.Д. Кацнельсон).

В условиях политипологичности несловоизменительный тип имён существительных обеспечивается категориальными признаками не парадигматически (флексиями), а синтагматически (огромное шоссе, идти по шоссе; горячий кофе, пить кофе; забавный какаду, купил какаду): с одной стороны, зависимостьпроявляется в связности деклинационных существительных с окружающими единицами по функции, а с другой, - наблюдается лабсолютная свобода от словоизменения. Данный тип зависимости не дублируется моделью лосновной компонент + вспомогательный компонент (буду + читать, написал + бы), но семантически связывает знаменательные части речи в конкретном контексте.

Во втором разделе первой главы Дифференциация структурно-семантических единств в русском языке затрагивается дискуссионная проблема сущности частей речи, членов предложения и принципов их выделения, отражённая в классических исследованиях А.М. Пешковского, А.А. Шахматова, И.И. Мещанинова и продолженная в работах С.Д. Кацнельсона, Ю.С. Степанова, А.Л. Шарандина, Е.В. Клобукова и др. Грамматическая предметность имени существительного, имеющая реальный источник (предметы действительности), семантически сосредоточивается в смысловом центре несклоняемых имён, состоящем преимущественно из предметных наименований (пальто, метро, пианино), и в меньшей степени - из абстрактных (ибидо, дежавю, вульгарете). По формальной классификации деклинационные имена (кенгуру, ателье, беж, хаки) оказываются в одном классе с наречиями, предлогами и союзами, поэтому на фоне эксплицитно состоявшихся морфологических признаков усиливается роль синтаксических: существительное пальто всегда называет предмет, ателье Ц объект и, соответственно, являются или подлежащим, или дополнением, но не всегда беж Ц качество, а инкогнито - лицо. Признаковость беж и субстантивность инкогнито определяется по функции в контексте: Её куртка была цвета беж и В беж есть некоторая привлекательность; пребывать инкогнито и право на инкогнито.

В разделе третьем Функционально-семантические свойства деклинационных существительных рассматривается вопрос о том, как формальная редукция несклоняемых слов семантически компенсируется грамматическими формами в контекстном окружении в соответствии с границами морфологической парадигмы, которая связывает ряд единиц или образований одного уровня, противопоставленных друг другу в системе языка. Так, номинативные значения, представленные во внутреннем (лексическом) контексте (какаду - птица, бра - светильник, салями - колбаса), находят выражение во внешнем контексте (весёлый какаду/попугай, купить какаду/попугая; свежая салями/колбаса, достать салями/колбасу; но! повесить бра/ампу; красивое бра/красивый светильник), а полисистемность парадигмы способствует совмещению деклинационных слов без формально выраженных парадигм с теми референтами, которые используются в соответствии с грамматическими значениями.

В разделе четвёртом Парадигматические корреляции русского словоизменения рассматривается словоизменительная парадигма имён существительных в соответствии с грамматической структурой различных лексем: от избыточных (стена), полных (дом?, рука), дефектных (мечта, сани) до одной словоформы (алиби, ралли). Деклинационные имена характеризуются целостностью и невариативностью формы, но не относятся к асловам с дефектной парадигмой , имея парадигмы целого комплекса грамматических категорий. Системная провокация допускает наличие одной словоформы в наборе клеток парадигмы, поэтому ложидаемый формальный набор деклинационных имён выражается опосредованно, но не асистемно. Приписанный несклоняемым лексемам биде, бра, жабо комплекс грамматических значений (род, число, падеж) соответствует грамматическим значениям склоняемых существительных и заполняется синтагматически, устраняя лакуну формы.

Деклинационные имена существительные чаще всего рассматриваются по аналогии с существительными общего рода и наименованиями лиц по профессии (зануда/врач пришёл/пришла - конферансье вышел/вышла) как мутационный парадигматический тип (внутреннее преобразование), когда граммемы распределяются между разными употреблениями одной словоформы в мужском и женском роде. Ср.: врач - изменяемая словоформа, а конферансье - неизменяемая: подписано врачом (гл. + Т.п. субъект.) / диагноз врача (И.п. + Р.п. опред.) / обратиться к врачу (инф. + Д.п. объект.) и сказано конферансье (гл. + Т.п. субъект.) / выступление конферансье (И.п. + Р.п. опред.) / обратиться к конферансье (инф. + Д.п. объект.). Поэтому грамматическое значение деклинационного слова маркируется в редуцированной форме (свободной от словоизменения) в результате взаимодействия парадигмы лексемы, парадигмы части речи и парадигмы грамматической категории: грамматическая категоризация действительности, объективированная словоформами регулирующего компонента в условиях коммуникативно-семантической зависимости, распространяется на формально свободное деклинационное слово.

В разделе пятом Синтагматическая парадигма несклоняемых существительных обобщаются теоретические принципы соотношения парадигматических свойств несклоняемых имён и синтагматических отношений, обусловленных сочетательными свойствами единиц при выявлении грамматики зависимостей. Различение внутренней синтагматики (неделимый слогоморф, отсутствие отношений внутриморфемных компонентов данной единицы) и внешней (отношения между данной единицей и её окружением) выражается в синтагме по законам сочетаемости разных словоформ с различной степенью синтагматической связности (взаимозависимость, независимость, свободная зависимость). Семантико-грамматические функции деклинационных имён в минимальном контексте, приравненном к словосочетанию, зависят от типов связи.

Поа результатам анализа 274 синтагматических моделей с деклинационными словами, классифицированныха по 15 типам, в 7 из которых несклоняемое имя существительное выступает в роли семантического определителя, а в 8 типовых моделях - является семантическим определяющим, нам удалось установить, что наиболее продуктивным видом связи для них является управление: рукава пальто, выход из депо, ушёл в купе, выводили арпеджио. аПолученные наблюдения мы сопоставили графически в разных зонах смоделированного поля.

Асистемные свойства деклинационных существительных в большей степени проявляются в зависимой позиции объекта вне согласовательного типа связи. В именных словосочетаниях чашка для кофе (Р.п.), дополнение к резюме (Д.п.), сказка про Буратино (В.п.), зарплата в евро (П.п.) предлоги компенсируют отсутствие падежных форм управляемого слова. В беспредложных именных словосочетаниях разные синтаксические отношения (Р.п. и Д.п., Р.п. и Т.п.) выражаются в одной конструкции: письмо (от кого?) Дени (Р.п.) / письмо (кому?) Дени (Д.п.); назначение (кого?) завотделением (Р.п.) / назначение (кем?) завотделением (Т.п.), - только в первом случае значение субъектное, а во втором - объектное.

Именные словосочетания с управляющим отглагольным именем существительным дублируют аналогичные глагольные словосочетания, где обязательная валентность глагола, направленная на объект, сохраняется в управляющем отглагольном существительном: просмотр видео / клонирование Долли (Р.п.), поклонение Вуду (Д.п.), увлечение оригами / мытье Фейри (Т.п.).В словосочетаниях типа аплодисменты трио Маренич, восхищение кутюрье, выбор гуру все управляющие существительные, образованные от переходных или косвенно-переходных глаголов, предполагают одну синтаксическую форму объекта или субъекта, на который распространяется действие глагола: аплодировать кому? - трио Маренич (Д.п.); восхищаться кем? - кутюрье (Т.п.); выбирать кого? Ц маэстро (В.п.). Совпадение в одной синтагме двух противоположных пропозиций, неизбежно приводящее к омонимии при переходе глагольного словосочетания в именное, определяется совмещением разных синтаксических отношений и устраняется в соответствии с синтаксическим вопросом: Аплодисменты (чьи?) трио Маренич / Трио Маренич аплодирует зрителям; Аплодисменты (кому?) трио Маренич / Зал аплодирует трио Маренич.

Нам удалось установить, что в синтаксическом управлении (существительное + семантический определитель) берег Конго, дом кенгуру, сердце Данко, свет бра, сеть кафе деклинационные существительные конкурируют c изменяемым существительным в следующих семантических значениях определителя: 1) в значении меры (чашка кофе, банка лечо, упаковка киви) в Р.п.; 2) в значении признака (куст алоэ, песни диско, школа каратэ, конкурс интервью) в Р.п.; 3) в значении принадлежности: песни какие? диско / чего? (стиля диско); школа какая? каратэ / чего? (борьбы каратэ). В атрибутивных словосочетаниях семантика несклоняемого существительного распознаётся просто: жизненное (-ого, -ому, -ым) кредо, сохраняя совпадение И.п. и В.п. для неодушевлённых (молочный какао), Р.п. и В.п. для одушевлённых (известного кутюрье).

Беспредложные глагольные конструкции с индеклинационными именами амы классифицировали по валентности предиката и соответственно выделили четыре группы: 1) конструкции с одновалентным предикатом: Кикабидзе постарел; Мэри не спится и др.; 2) конструкции с двухвалентным предикатом: Джони смотрит ралли; Мадам увлекается оригами; 3) конструкции с трёхвалентным предикатом:(кто?) Игрок бросил (что?) несколько слов (кому?) крупье; 4) конструкции с четырёхвалентным предикатом: (кто?) Я пою (кому? / что? / как? / чем?) сопрано; (кто?) Я плачу (кому? / что? / как?/ чем?) песо.

Характер и конкретизация синтагматической связи индеклинационного существительного в системе предложения зависит от глагольной валентности. Так, при одновалентном глаголе синтаксический вопрос дательного падежа (кому?) обеспечивает семантическую и синтаксическую конкретность при позиционной свободе: Кикабидзе сегодня исполнилось 80 / Сегодня 80 исполнилось Кикабидзе / Сегодня Кикабидзе исполнилось 80; при двухвалентном глаголе индеклинационное имя существительное обладает относительной позиционной свободой, однако конкуренция двух несклоняемых имён существительных провоцирует инверсию конструкции с начальными формами в конце: Желе покрыто основание безе. Трёхвалентный глагол допускает расположение несклоняемых имён в инверсионных конструкциях: ВТБ-24 (Д.п.) даёт большие возможности доверие граждан; Пальто (Т.п.) мама застелила дно собачьей будки. Четырёхвалентный глагол склонен управлять грамматическим или лексическим полисемантом. Идентификация отношений по вопросам (что? / кому? / как?) восстанавливает значение песо в омонимичной конструкции я плачу ? песо // песо: 1) адресат платежа, если выступает как имя собственное (платить (кому?) ненавистному Песо); 2) денежная единица определённого достоинства (отдать (что?) последний песо); 3) валюта (оплатить кредит (как?) песо); в простейшей пропозиции S Ц P Ц O омонимичность устраняется увеличением компонентов конструкции: Я плачу дань ненавистному Песо; Я плачу последний песо; Я плачу кредит наличными песо.

В именных и глагольных словосочетаниях падежная парадигма деклинационных имён соотносится с их синтаксическими позициями в пределах простого предложения: лБелые кексы, черный кофе (Т. Толстая, Милая Шура) - позиция подлежащего (И.п.); лЯ мысленно увидел себя в булочной за стаканом кофе (М. Зощенко, Лиля и Минька) - позиция дополнения (Р.п.); лМамочка налила кофе. У кофе есть запах (Т. Толстая, Ночь) - позиция дополнения (Д.п.); лПотом Кислярский ... выкушал стакан кофе и съел слоёный пирог (И. Ильф, Е. Петров, Двенадцать стульев) - позиция дополнения (В.п.); летом 1921 года... собралась за послеобеденным кофе самая разношерстная компанияЕ (А. Аверченко, Русский в Европах) - позиция обстоятельства (Т.п.) и Пахнет кофеЕ (Т. Толстая, Огонь и пыль) - позиция дополнения (Т.п.); Она вспоминала о нём, о бразильском кофе, о ласковом море и о том, чего больше никогда не будет в её жизни (Космополитен. 2005. № 10) - позиция дополнения (П.п.).

Предложная полисемантичность и неодновалентность глагола провоцируют семантическую полифункциональность (фотографировать на память (кого? / кому?) Доли). Она устраняется идентификацией типа зависимости индеклинационных слов в номинализованных, инверсионных и эллиптических конструкциях (с двумя и более индеклинационными единицами) и определением их синтаксической позиции в контексте: Фото (что? - подлежащее) на память (кому? - Д.п. / дополнение) Доли // Фото (что? - подлежащее) Доли (чьё? - Р.п. /определение) на память. Предикативные функции индеклинационных имён зависят от сильных (предложное употребление, согласованный компонент, родовое понятие при примыкании) и слабых позиций (подчинительная связь управления Р., Д., В., Т. падежами).

В беспредложных глагольных словосочетаниях при прямом порядке слов неизменяемые имена находятся в пропозиции по валентным свойствам глагола и обеспечиваются соответствующим синтаксическим значением субъекта или объекта. Функциональная адекватность несклоняемых имён зависит от валентности и полисемии окружающих единиц в условиях семантической согласованности, а также от именной и атрибутивной синтагматической связности.

Во второй главе Функционально-коммуникативные свойства несклоняемых имён деклинационные слова рассматриваются относительно целостности языковой системы как совокупность элементов, обладающих определёнными функциями в языке и речи. В первом разделе Функциональный диапазон единиц языка и речи номинативные, акоммуникативные и прагматические функции деклинационных имён выделяются в результате адаптации ласистемных единиц к соответствующей среде. Ориентируясь на то, что системообразующие свойства имён существительных семантически заложены в их грамматических категориях и закреплены в их номинативных функциях (с вещественно-логическим стержнем слов-названий), мы определяли функциональный диапазон деклинационных имён как семиотических и семантических единиц.

Во втором разделе Грамматическая семантика в коммуникативных функциях несклоняемых имён рассматривается результативность функционирования деклинационной единицы в коммуникативной среде. Как полифункциональная единица деклинационное слово выступает: 1) единицей лексики с номинативной функцией (бра); 2) единицей коммуникации с участием в предикативной основе предложения (висит бра / разбили бра / новое бра); 3) единицей стилистики с прагматическими функциями (Мы купили много бр (разг.)).

Коммуникативные функции деклинационных имён компенсируют недостаточность внутреннего контекста внешним контекстом (Е.В. Клобуков, М.А. Шелякин), восстанавливая семантику отсутствующей грамматической формы. Синтаксическая природа падежа и его конструктивная роль во внешнем контексте (направленные отношения) выражаются и через частные отношения существительное - существительное: кимоно камикадзе / авто атташе (И.п. - Р.п.) или существительное - глагол - существительное: Буратино варит спагетти / Маэстро смотрит видео (И.п. - В.п.), и через общие функции субъекта и объекта в роли именного предиката, обстоятельства, дополнения и определения. Ср.: функция определения: Я купила пальто беж / К моим перчаткам нужна сумка бордо в объектно-определительных предложениях; функция дополнения: Я купила кимоно и боа / И покупаю себе брюки локсфорд, сшитые из двух галифе (М. Зощенко, Мелкий случай из личной жизни) в объектно-идентифицирующих предложениях; функция обстоятельства: Караоке поют на биеннале / аМаэстро приветствуют ана шоу в обстоятельственно-идентифицирующих и объектно-уточняющих предложениях, - являются для индеклинационных имён стабильными. При свободном порядке слов индеклинационные имена выступают только тематическим объектом или субъектом (Эту картину написал Дали / Это кино снял Феллини / юбовь к политической интриге привил мне знакомый атташе / Это панно сделал известный художник Церетели / Это ришелье создал талантливый кутюрье / Организовал странное дефиле известный кутюрье). ааВ функции именного предиката неизменяемые имена выступаюта атолько в узнаваемых конструкциях (Он Ц атташе /Она Ц завкафедрой).

Определяющая роль падежных функций в отношениях деклинационного слова с другими единицами базируется на значении падежа, но реализуется на основе совмещения позиции падежной формы, способа управления и сочетаемости. Преобладание именительногопадежа в значении субъекта выявляется нами по двенадцати типам соположения индеклинационных слов с другими звеньями синтаксической цепи по векторному принципу: 1) субъект действия (агентивный): кутюрье работает, мачо побеждает, травести играет; 2) субъект состояния (статуальный): Тобби спит, конферансье нездоров; 3) субъект - носитель признака (квалитативный): еонардо храбр, конферансье высокого роста, трико в полоску, кафе у дороги;4) субъект определяемого количества (квантитативный): хиппи четверо, филе килограмм, колибри налетело, шимпанзе развелось, кутюрье съехалось; 5) субъект наличествующий (экзистенциальный): пепси есть/нет, йети существуют/не существуют, Пеле присутствует/не присутствует, видео имеется/не имеется; 6) субъект сравнения (компаративный): Тобби сильнее Робби, Миссисипи длиннее Конго; 7) субъект восприятия (перцептивный): Бобби слышит шорох / Бобби слышится шорох;8) субъект оценочного, эмоционального отношения (эмотивный): Зорге любил Родину, хиппи любят рок;9) субъект родственных, социальных отношений (социативный): Гарри им сосед, Белых родня Бузик, Пэрис Хилтон ему начальник; 10) субъект владения (посессивный): У Маргарет сад, у Леонардо сын, у Тимошенко средства; 11) субъект тематический (ситуативный): с рефери повезло, с эссе проблема, с фламинго неблагополучно; 12) субъект обстоятельственный (локативный): в купе душно, в кафе много народу.

В отличие от падежной парадигмы, система употребления форм родаподчиняется не только общим закономерностям коммуникативной грамматики, но и традиционно обобщается по условно-узнаваемым признакам безударных финальных гласных. В соответствии с семантическим родом деклинационные существительные на -о, -е в своём большинстве относятся к среднему роду (барокко, вето, кредо, анданте, алое), но встречаются слова, имеющие семантический признак мужского или женского рода как единственный: ср.: памперо, торнадо, альдине - м.р. (ветер?), а бере Ц ж.р. (груша); признак среднего рода преобладает у деклинационных слов с финальной -и (алиби, ассорти, гумми, такси) в ударном и безударном варианте, но среди них значительно больше существительных, имеющих признак только мужского или только женского рода, чем среди имён существительных с финальными -о, -е.

Признак только мужского рода - у имён существительных бенгали, кавасаки, сулугуни, хинди, шимми, а у имён существительных амми, кольраби, салями, тари - признак только женского рода зависит от семантической аналогии с гиперсемой; у имён существительных с финальными -у вариантные родовые признаки зависят от пола (какаду, кенгуру, гуру). Немногочисленные деклинационные имена существительные с финальной -а распределяются между средним и мужским родом с преобладанием среднего рода у слов с конечным ударным -а (амплуа, антраша, баккара, бра, па), и мужского - у слов с конечным безударным -а (амхара, мокка). Деклинационные существительные на согласный распределяются между средним, мужским и женским родами семантически немотивированно: карт-бланш, капут - м.р., альма-матер, идефикс - ж.р., солис, цирлих-манирлих - ср.р.

Категория рода деклинационных слов актуализируется в соответствии с частеречной принадлежностью возможных семантических регуляторов (прилагательных, местоимений, глаголов). Согласовательная семантика категории рода выводится за рамки семантики слова на различные уровни текста: 1) морфолого-синтаксический; 2) содержательно-смысловой; 3) коммуникативно-прагматический с преимуществом неаморфного родового типа относительно ламорфного , к которому принадлежат деклинационные существительные.

Род деклинационных слов на морфолого-синтаксическом уровне проявляется в морфологическом сингармонизме рода синтаксически связанных слов: Он был гладко выбрит, припудрен так, что походил на отставного конферансье (И. Ильф, Е. Петров, Двенадцать стульев). На содержательно-смысловом уровне формальное выражение рода участвует в формировании содержания высказывания и его интерпретации с точки зрения говорящего лица: Маэстро не всегда может быть мужчиной, как и портье, женщина-маэстро ? явление не частое, и поэтому оригинальное. Маэстро здесь любили все за её доброжелательность (Спид-инфо. 2003. № 127). В коммуникативно-прагматическом аспекте формы рода различных частей речи детерминируют содержание текста относительно речевой ситуации согласно актуальному членению текста: Для проведения операции захвата нужен бесстрашный инкогнито Е Я согласна быть этим инкогнито (Х/ф Улицы разбитых фонарей).

Род несклоняемых имён существительных имеет специфику выражения. Так, из двух коррелятивных форм рода деклинационных имён существительных делается выбор с учётом значения определённости/неопределённости лица: Об этой ведущей, или конферансье (как она сама себя называет) ходили в прямом смысле легенды (Твоя свадьба. 2007. № 8) - участвует лицо женского пола, следовательно, конферансье употреблено в женском роде. Если в тексте называется любое неопределённое лицо, обладающее данным ономасиологическим признаком, смыслового противопоставления форм согласования не наблюдается: Мы дали конферансье денег и наставлений - всё равно не помоглоЕ и В обязанности кутюрье обычно не входит опека своих моделей (Твоя свадьба. 2007. № 8).

Коррелятивные формы рода личных деклинационных имён согласуются с родом имени существительного ? субъекта предикации, носителя признака: Как правило, все уи зануды... (Х/ф Путь); Буратино выступил посредником в сделке сЕ, но Она была очаровательной БуратиноЕ* В случае неопределённости выбирается немаркированная форма мужского рода без ориентации на род имени существительного ? субъекта предикации: В ресторане работает портье; Создаёт караоке как маэстро с большим опытом (Миг. 2004. № 22).Категория числа деклинационных имён в коммуникативном аспектепредполагает анализ семантической бинарности инвариантных форм числа: 1) единичность/множественность; 2) расчленённость/нерасчленённость; 3) определённость/неопределённость. Ни одна из указанных пар семантических признаков не является универсальной оппозицией, обязательной для всех без исключения форм числа. Деклинационные имена, попадающие в разряд словоформ со значением обоих чисел (такси, пальто, кенгуру), имеют формы синтаксического единственного числа (кофе, какао) и формы со значением синтаксического множественного числа(жалюзи, бигуди), следовательно, усиливается синтаксическая значимость морфологической категориичисла.

Количественные отношения в реальной действительности, составляющие семантический потенциал категории числа, и дифференциальные семантические признаки (расчленённость/нерасчленённостьи единичность/множественность) у разных лексико-грамматических разрядов деклинационных слов передаются в различных грамматических контекстах (Л.Г. Яцкевич). Например, у конкретных деклинационных имён значение единичности выражается только в контексте определённости за счёт семантического согласования определяемого слова: За столом сидел маленький человек с бедуинской бородкой и в золотом пенсне (определённость и единичность) со шнурком (И. Ильф и Е. Петров, Двенадцать стульев). Ср.: ёгкость пальто, нуждаться в пенсне (неопределённость). Значение множественности появляется у конкретных деклинационных существительных в контексте обобщённости: ... у корреспондента Ъ было время побродитьЕ, обнаружить в окрестных кафе суши разных видовЕ (Коммерсантъ. 02.06.2009). Формы единственного числа в обобщённо-собирательном значении конкретных существительных (Форма декольте была украшением новых етних моделей)и формы множественного числа (Обработанные, но незолотые руно пользуются большим спросом в интерьереЕ(Коммерсантъ. 03.06.2009) в контексте определённости всегда выражают значение расчленённости/нерасчленённости.

У отвлечённых деклинационных имён существительных значение единичности формы единственного числа: Етаинственные послания в стиле заборного граффити (Коммерсантъ. 03.06.2009); Еиногда происходящее напоминает эстрадное шоу (Коммерсантъ. 03.06.2009), как и значение множественности: ЕБольше никаких интервью писатель не давал (Коммерсантъ. 03.06.2009); Екомпозитор увлёкся музыкальными реалити-шоуЕ (лWeekend. 15.05.2009); Еполоса за полосой шли эссе, философские трактатыЕ репортажи из мастерской МатиссаЕ (Коммерсантъ. 02.06.2009), - ареализуется в контексте определённости.

Значение целостности отвлечённых деклинационных имён существительных в форме множественного числа актуализируется при следующих обозначениях: а) многоактных действий (па-де-труа, дефиле); б) длящихся действий и состояний (дежавю, тет-а-тет, рандеву, пари): Васильев, как всегда, удивил публику неповторимыми па (канал Культура, Культурная революция, 15.03.2007); Такие тет-а-тет повергают в состояние депрессииЕ (Горожанин. 2003. № 201). Значение расчленённости появляется в условиях контекста определённости при конкретизации значения отвлечённых имён существительных: Дежавю, как эхо чужих воспоминаний, тревожили изо дня в день (НТС, Дорогой длинноюЕ, 07.04.2005).

У собирательных деклинационных имён множественность выражается в лексическом наполнении словоформы (жюри, трио), а значение единичности выражается в контексте определённости: На десерт меню Flore предлагает трио из ананаса - сорбе, желеЕ (Коммерсантъ. 22.05.09); аОн до последнего момента возглавлял наше жюриЕ (Коммерсантъ. 16.05.2009).

У вещественных деклинационных имён существительных форма числа не имеет ни значения единичности, ни значения множественности: Консоме из шиитаке, тофуЕ лимонника и водорослей насыщает организм йодом; Среди закусок - сплошь тартары, карпаччо и зелёные салаты (Коммерсантъ. 22.05.09). Но значение единичности может появиться в контексте определённости с указанием либо на количественную, либо на качественную определённость вещества, а значение множественности - при указании на вещественно-собирательное значение: Для варенья хороши лусанка и лмальборо (сорт малины) и Из перловой крупы по рецептуре ризотто Давид Дессо делает вкуснейшее перлотто с грибами, водорослями и пряными солёно-сладкими лимонами конфи, Еинтегральный спагетти из манки дополняет луком-пореем, конфи и орикетти из пшеничной муки или В разделе основных блюд есть не менее интересная находка - целое фуа-гра (Коммерсантъ. 22.05.09). Значение расчленённости формы множественного числа вещественных деклинационных имён выражается в контексте определённости: Безе с фруктовым наполнителем киви, манго, авокадо, апельсина содержат витамин С.

У собственных имён существительных (Дюма, Гюго, Дали) постоянным семантическим признаком является единичность, поэтому они никогда не получают значения множественности: Мой муж ревнив, это ОтеллоЕ (А.П. Чехов, Ионыч); Вместо соли используются водоросли или солёные лимоны от Мари, вместо сахара - сироп мексиканской агавы (Коммерсантъ. 22.05.09). Множественность собственных деклинационных имён выражается в значении целостности, нерасчленённости при обозначении семьи (Дюма, Кюри) или типа людей, подобных лицу, названному именем собственным (Маниловы, Хлестаковы, Ромео, Отелло, Яго), и только в мотивированных контекстах определённости обретает значение расчленённости: Ходят тут всякие Отелло и грозятся страшной местьюЕ*; Конкурсные работы молодых Зощенко вселяют надежду на то, что сатира может быть не пошлой (Культура, Новости, 18.03.2007). Следовательно, деклинационные имена, представляющие предмет сообщения без отношения к денотату, максимально востребованы в референтнойфункции (Ечудо техники для походов в кафе или театрЕ; Епроходил специальную подготовкуЕ в одном из медресе). Семантическое содержание форм рода и числа обеспечивается коммуникативным наполнением идентифицирующих и предицирующих единиц по характеру их отношений.

Предикатные деклинационные имена, в отличие от референтных, обладают имплицитной предикативностью и функциональной амобильностьюа в роли прилагательных (имена качества - хаки, беж, профундо, сопрано) и наречий (имена темпоральные и локальные - постфактум, тет-а-тет, инкогнито, подшофе): Пройдёмте к нам, Ц сказал старичок, робко оглядываясь, Ц только тет-а-тет, строго между нами (И. Грекова, На испытаниях); Как-то раз подшофе, он, посадив в автомобиль жену и малолетнего сынишку, понёсся по шоссе (Д. Донцова, Доллары царя Гороха).

Детерминантные деклинационные имена, обозначающие место, время и количество (дежавю, па-де-де, па-де-труа), соотносимые с обстоятельством, малопродуктивны: Про дежавю она не хотела рассказыватьЕ (Космополитен. 2006. № 2); Па маэстро завораживают публикуЕ (Космополитен. 2006. № 2).

Малочисленные событийныедеклинационные имена, отличающиеся особой коммуникативной специализацией, называют ситуацию в целом по двум областям. Ср.: 1) события сферы природы, физического и биологического мира (цунами, торнадо, паппатачи) включаются в номинативные предложения: В Японии цунами. В тропиках паппатачи. В Америке торнадо; 2) события социальной сферы (рандеву, биеннале, каре (воен.), банко, табу, плей-офф, алиби) отражают существование человека в обществе: Еидя на рандеву с властью, он надевал чистую рубахуЕ (В. Астафьев, Затеси); Во-первых, железнодорожники довольно легкоЕ обозначили для себя планку в плей-оффЕ (Известия. 03.06.2002); ЕВ то же время плей-офф весьма непредсказуемая штукаЕ (Вечерняя Москва. 28.03.07), Высокочастотность плей-офф в сводках олимпиады в Ванкувере (февраль 2010 г.) отразилась на общем неутешительном результате нашей команды (РТ, Вести, 25.04.2010). Деклинационные метаимена не выявлены, так как им не свойственна широкая семантическая интерпретация и минимальная степень коммуникативной самостоятельности.

В третьем разделе Типы номинации и номинативные функции деклинационных имён рассматриваются ономасиологические типы в рамках функциональной номинации. Коммуникативная жизнеспособность деклинационных имён не может рассматриваться обособленно от функциональной номинации, объединяющей ономасиологические и семасиологические свойства знака, в рамках которой деклинационные имена представляют следующую картину: несклоняемые гипонимы (атташе Ц лицо, ателье Ц объект, танго - танец, торнадо - ветер и др.); несклоняемые прагматонимы (лАуди - автомобильная марка, лКензо - парфюмерная марка, лДаниссимо - продуктовая марка и др.); несклоняемые омонимы (инкогнито, соло и т.д.); несклоняемые омонимы-колоронимы (беж, хаки, маренго и др.); несклоняемые гибриды (видео, радио - аффиксоид, существительное, прилагательное); несклоняемые топонимы (Пушкино, Марфино) и антропонимы (Гюго, Дюма, Шевченко и др.), несклоняемые аббревиатуры (ТСЖ, ОБСЕ).

Гиперо-гипонимическая систематизация, основанная на взаимодействии макрокомпонента значения отдельно выделенного понятия со словами-лнаполнителями, позволила анам образовать идеографическое поле деклинационных существительных. Принцип гендерной систематизации был выбран анами на основе узнаваемости многих неизменяемых наименований в функции прагматонимов(известных словесных товарных знаков), которые отражают женское и мужское миропонимание, пронизывая основные сферы жизни; он дополнил традиционную родовую классификацию деклинационных существительных.

Деклинационные гипонимы распределены по тематическим группам, которые включают в себя разнообразные номинации предметов, явлений, этнонимов, зоонимов, отличаясь количеством единиц и закрытостью/открытостью групп для пополнения новыми единицами. Идеографическое упорядочивание деклинационных слов ориентировано на классификацию, представленную в Русском семантическом словаре Н.Ю. Шведовой (1998). Выделенные нами семантические темы наполнены соответствующими деклинационными словами из реестра, выбранного по специальным словарям (СНС, 1994 и СНИСРЯ, 1997), и сгруппированы в идеографическом поле по 18 темам, которые имеют заданный смысловой спектр согласно потребностям обозначения.

В ядернуюзону поля включены открытые тематические группы, способные пополняться новыми деклинационными единицами, с высокой степенью их продуктивности в обозначении: вещей и явлений (бра, трюмо, амплуа, гало и др.); лиц (атташе, гуру и др.); продуктов питания и напитков (рагу, пепси и др.); предметов одежды и аксессуаров (пяккои, кимоно, декольте и др.); музыкально-зрелищных обозначений (сопрано, па, шоу и др.); животных и птиц (кенгуру, колибри и др.). Взаядерную (околоядерную) зону включены тематические группы, способные пополняться новыми номинациями не так активно, как группы ядерной зоны: названия тканей и материалов (букле, радаме и др.); народностей и языков (банту, балунда и др.); растений (алое, манго и др.); архитектурных стилей (барокко, рококо и др.); бухгалтерских и платёжных средств (инкассо, авизо и др.); видов борьбы (карате, ушу и др.) и печатных изданий (лФигаро и др.). Периферийная зона состоит из тематических групп, которые почти или совсем не способны пополняться новыми номинациями: обозначения единиц измерения (адли, ако и др.); букв (буки, веди и др.); ветров (сирокко, памперо и др.); стихов (рубаи, баяти и др.).

Функция прагматонимовзаложена в системе языковых символов, лиероглифичность которых составляет основную ядерную зону номинативной рекламы. Узнаваемые деклинационные наименования лКапучино, Рафаэло, лРено, лАуди находятся между естественными именами и условными символами: названия марок автомобилей л БМВ, лРено, наименования продуктов лШоколетта, лДаниссимо и парфюмерно-косметических средств лДали, лКензо, люмене являются типичными наименованиями, отражающими женское и мужское мировосприятие, которые максимально близки к именам собственным и по выделительной функции, и по пустоте значения.

Узнаваемые наименования предметов, предназначенные для женщин и мужчин в продуктовой и парфюмерно-промышленной сферах (лГляссе, лНескафе, лКаркаде, лНури, лШардане, лСовиньон, лРафаэло, Криспелло, лКомильфо, лДаниссимо и др.; Кензо, лШанель, лАдидас, лНайк и др.), совпадают за исключением наименований тех средств личной гигиены и предметов туалета, которые свойственны только женщинам: лНатурелла, лНатали, лФилодоро, лОмса, лСиси, лГарнье, лонда и др.

Сфера мужских пристрастий, расширенная в ХХ веке автомобильным бизнесом, включает в себя наименования автомобильных марок и различных сопутствующих атрибутов (масло лХадо, ликвимолли). Из 270 наименований современных марок автомобилей и компаний-производителей неизменяемых наименований больше: не изменяются наименования не только с финальным гласным (35 марок - 40,6 %): Audi(лАуди), Bentley (лБентли), Chery (лЧери), Suzuki (лСузуки), Renault (лРено), но и с финальным согласным (14 марок - 16,2 %): GreatWall (лГрейт Вол), Proton (лПротон). Наименования двадцати двух автомобильных марок (25,5 %), оканчивающиеся на согласный: Opel (лОпель), Nissan (лНиссан), Volkswagen (лФольксваген) и финальный гласный (3 марки - 3,4 %): Toyota (лТойота), Mazda (лМазда), Honda (лХонда), изменяются, а наименования двенадцати других марок (13,9 %) обозначены неизменяемыми аббревиатурами: BMW (лБМВ), KIA (лКИА).

Номинативная функция деклинационных имён расширяется по закону асимметрии языкового знака в рамках омонимии. Грамматические омонимы: киви1 Цлнелетающая птица (м.р. и ж.р., одуш.) / киви2 Ц тропический плод (ср.р., неод.) / киви3 Ц прозвище новозеландца (м.р. и ж.р., одуш.) и ексические омонимы: дефиле1 - (спец.) лущелье / дефиле2 - показ, демонстрация чего-либо не могут быть вне функциональной омонимии, котораяявляется следствием функционирования языка в речи: Актриса пела необычное (что?) соло - существительное соло в функции дополнения / Все пели хором - она пела (как?) соло - наречие в функции обстоятельства образа действия.

Грамматическая омонимия деклинационных единиц устраняется контекстуально. На примере слова инкогнито (ит. incоgnitо - неизвестно) видно, как восстанавливаются дифференциальные признаки той или иной части речи в определённой синтаксической функции: 1) инкогнито пребывать в городе / Скромно, инкогнито, сел на извозчика / [Он] инкогнито поехал на место своей новой жизни (наречие - обстоятельство) (А. Аверченко, Автобиография); 2) право вкладчиков на инкогнито (на что? сущ., ср.р., абстр.). этот инкогнито посещал каждый день рестораны (кто? сущ., м.р., конкр.) / инкогнито была молодой красавицей (кто? сущ., ж.р., конкр.) (имя существительное - подлежащее, дополнение); 3) событие определили как дело-инкогнито (какое?) / Я - красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито, - размышлял пес (постпозитивное имя существительное - приложение) (М. Булгаков, Собачье сердце).

Полисемантичные деклинационные имена выступают в роли функциональных омонимов: ср.: инкогнито,обладая значением предметности, соотносится с рядом цветообозначений, обладающих признаковостьюпредмета(хаки, бордо, беж, маренго, индиго и др.). Полисемантичность хаки подтверждается в лексикографических источниках: 1) хаки (тюрк.) - луглубления на глинистых грунтах, заполняющиеся талыми и ливневыми водами в пустынях Средней Азии и Казахстана и 2) хаки (от хинди khaki - цвет грязи, земли) - коричнево-зелёный цвет, а также ткань такого цвета, которая употребляется для шитья армейского обмундирования, Ц устраняется контекстуально в разных типах согласования.

Смысловоесогласование регулирует вариант рода существительного хаки в функции подлежащего словом-определителем и глаголом-сказуемым: Хаки стал? модным (м.р.) в 20 в. и Теперь хаки (ткань) использовалась (ж.р.) не только в ИндииЕ При условно-грамматическом согласовании существительное хаки не вступает в атрибутивные отношения, и значение рода определяется условно, по контексту: 1) цвет: Энди Уорхолл любит шокировать великосветскую публику, появляясь в хаки на званых приёмах;2) ткань: Появляется хаки, которая обладает двумя уникальными свойствами; или 3) модная тенденция: В 1849 году первые 900 солдат были переодеты в хаки. Ассоциативно-грамматическое согласование в общем смысле предложения способствует визуализации объектов, имеющих отношение к хаки: 1) цветообозначение - Хаки стал цветом мундиров (имя существительное хаки - подлежащее); 2) форма одежды - Костюм цвета (какого?) хаки - примета времени (постпозитивное имя прилагательное хаки - определение); 3) свойство ткани - Военные сняли (что?) хаки(имя существительное хаки - дополнение).

Пересемантизация немногочисленных заимствованных цветообозначений широко обсуждалась во второй половине прошлого века (ср.: А.И. Молотков, В.Н. Немченко и А.А. Колесников, М.В. Панов) относительно того, к какой части речи они относятся. На примере функционирования полисемантичных омонимов-колоронимов беж (3 значения), бордо (6 значений), маренго (12 значений) видно, как в процессе коммуникации синкретичные деклинационные цветообозначения расширяют диапазон своих функций в общей динамике нефлективной морфологии, выполняя функцию либо объекта, либо его признака.

Несклоняемые топонимы на -ево, -ино, -ово (Абрамцево, Переделкино, Медведково), укрепляющие позиции деклинации со второй половины XX века, в начале ХХI века не утратили пестроты и разнобоя в употреблении: в селе Марфино/е, в реке Прут/е, у деревни Наливайко/и, в городе Харабали/ях и др. Устойчивая неизменяемость топонимов, употреблённых в качестве приложения в постпозиции, наблюдается во мн.ч.: в городе Великие Луки (но в Великих уках), в городе Васюки, Мытищи (но в Мытищах, Васюках); в приложениях-топонимах на -о, -е: в посёлке Болшево (но в Болшеве), в деревне Болдино (но в Болдине) и др.; в составных названиях: в городе Минеральные Воды; в тождественных наименованиях: в городе Пушкин, Киров /Пушкино, Кирово и др., а также при соответствии топонима имени собственному: на станции Ерофеич, в городе Гагарин и др.

Все типы несклоняемых антропонимов (на гласный -а, -о, -и, -е и на согласные) представлены в романе И. Ефимова Неверная. Её дневник и письма. Они рассматриваются нами не только как иноязычные номинативные единицы с собственным значением, но и как культурно маркированные имена, вошедшие в мировую историю: Гёте, Дюма, Золя, Маккиавели, Моруа, Натали, Ницше, Отелло, Руссо, Яго и мн. др.

В четвёртом разделе Лексикографическая репрезентация несклоняемых полисемантов номинативные функции деклинационных слов описываются нами по специализации обозначения реалий, расширению значений, географии заимствования и словообразовательным возможностям.

Неравноценное представление заимствованных деклинационных существительных отражено в словарях различного типа (Ср.: МАС, 1981Ц1984 гг.; ЧСРЯ, 1977 г.; ГСРЯ, 1987 г.; СИС, 1997 г. и БСИС, 2003 г.), наиболее полная репрезентация отражена в специальных словарях (ср.: Н.П. Колесников, СНС, 1994 г. и Л.А. Брусенская, СНИСРЯ, 1997 г.). ааИх частотность в СМИ и востребованность в речи носителей влияет на существенное обновление лексикографических данных в начале ХХI века, хотя исторически расширение значения деклинационных слов часто происходит непосредственно в речи носителей русского языка. Устойчивая несклоняемость деклинационных заимствований, зависящая от особенностей гласных, которые не благозвучны в употреблении и не соотносимы с русской флексией: ударная -е (кафе, резюме, декольте, саше и др.), -и у имён существительных, означающих единичные и несчитаемые понятия (алиби, регби, рефери и др.); -уа (буржуа, амплуа), -ио (радио, портфолио, трио и др.), -у, -ю (интервью, меню, ушу и др.), подвержена расшатыванию некоторыми лексемами на ударные -а, -я (бра/брой, ниндзя/ниндзей), на -и в значении множественности(такси - на таксях; жалюзи - на жалюзях; бигуди - на бигудях).

Переход из одного языка в другой нередко сопровождается семантическими преобразованиями деклинационных заимствований: ср.: биде от фр. bider - бежать рысью; досье от лат. dorsum - спина, поверхность; клише - от нем. klitsch - комочек, клейкая вязкая масса; колье Цот фр. сollier - ошейник, хомут, от лат. collare - шейный платок, цепь на шею; конфетти Цот cоnfettаrе - варить без сахара, мешать, из лат. conficere - изготовлять, вырабатывать; крупье Цот фр. сrupier - второй игрок, от crupe - тот, кто сидит на лошади; обби - от англ. lobby - вестибюль, фойе, буквально кулуары; фиаско Циз итал. fiasco от farfiasco, где fiasco - бутылка, которая в средневековой Италии вешалась на шею провалившемуся певцу или актёру в знак позора (СИС, 1997).

Лидирующими из двадцати девяти языков-доноров с разной типологической структурой являются французский, итальянский, английский, латинский, испанский, японский языки, оставляя на втором месте по донорской значимости - тюркские языки, грузинский, китайский и немецкий языки (НСИС, 2005). Однако процесс вхождения деклинационных заимствований в русский язык, упрощённый до фонетической и грамматической ассимиляции на рубеже ХХЦХХI вв., осложняет определение источника заимствования. Правильная этимологизация слов представляет большую сложность из-за лексикографического отставания: внешнесистемный признак (отнесённость реалии, обозначенной словом, к чужому быту, культуре) уже не является признаком экзотичности к моменту кодификации, так как сама реалия уже не является экзотической: чапи, даниссимо, доменсито, мужужи, гран-при, плей-офф и др.

Факты народно-разговорной разновидности языка зафиксированы в просторечных вариантах использования деклинационных заимствований, например: Тушканчик в бигудях (Д. Донцова). Грамматическое преобразование неодушевлённого существительного бигуди (pluralia tantum) в одушевлённое девочки (Что нам, бигудям? вьёмся да вьёмсяЕ) и название музыкальной группы лБигуди, состоящей из девушек (Новый альбом УБИГУДЕЙФ выйдет в апрельскую капель (название статьи); Таких УБигудейФ вы точно не ждали! ...калининградские УБигудиФ выпустили в свет Е)стимулирует семантическое расширение, как в случаях: бэби Ц зайчик, лапа; какао - кокаин, кокс; кенгуру Ц куртка с большим карманом впереди; пианино Ц пешеходный переход лзебра: На пианино пошли, вон свисток стоит.

Реальность находит отражение в неизменяемых формах: готовченко (пьяный); дэпэ (дополнительная порция); кора-мора/карамора (расправа); миссаго (послание); писец (конец); аве (деньги); чмо (ничтожество), которые квалифицируются как востребованные в Словаре современного русского города (2003).

Продуктивный способ семантического преобразования деклинационных единиц заложен в гибридности таких элементов, как аудио, видео, радио, фото, экстра (41 единица). Гибридные слова синтезируют дифференциальные признаки разных частей речи. Модели с неизменяемой частью аудио, видео, радио, фото, экстра,которые в препозиции в качестве греко-латинских основ, соединяясь с другими словами, создают сложные слова аудиокассета, видеоклип, радиоэфир,подвергаясь субстантивации, приобрели номинативное значение с совмещёнными признаками имени существительного и имени прилагательного. Элементы авто-, вибро-, видео-, гидро-, гомо-, графа-, макро-, мега-, метро-, микро-, моно-, радио- употребляются в качестве препозитивных блоков (аналитических определителей) или постпозитивных блоков в интернациональных сложных терминах: love видео, love радио, порновидео и т.д.

Этимологически мотивированные переходы из одной части речи (видео от лат. глагола videc - смотрю, вижу) в другую (прилагательное и существительное в языке-реципиенте) не всегда учитываются в лексикографической практике и репрезентируются по-разному. Например, если в Толковом словаре русского языка под редакцией С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой видео определяется только как первая часть сложных слов со значением: 1) относящийся к электрическим сигналам, вызывающим изображения (видеосигналы): видеозапись, видеотелефон; 2) относящийся к видеозаписи: видеоплёнка, видеофильм (2001), то в Толковом словаре русского языка конца ХХ в. под редакцией Г.Н. Скляревской (2000) зафиксировано 64 слова, структурированных из видео, с пометой, что видео№Е - аффиксоид, видеоЕ - компонент словосочетания, аналитическое прилагательное, компонент мнимого сложного слова, и видео - субстантив.

Гиперсемы (видео-, аудио-, радио- и др.) коррелируют с лексико-семантическими наполнителями в тематических блоках со значением лицо/нелицо (видеолюбитель, радиолюбитель, видеоман, аудиоман // видеодомофон, видеотелефон, аудиокассета, аудиоаппарат, радиоволны и др.). Выступая в роли аффиксоидов, они не утрачивают свойство гибридности знаменательных частей речи, ср.: связь по радио, смотреть видео, слушать аудио. Полифункциональные единицы такого рода в современном русском языке востребованы в качестве гибридных слов и семантически дифференцированы как словообразовательные элементы и как знаменательные единицы с закреплёнными синтаксическими функциями (подлежащего: видео закончилось; дополнения: слушаю радио; определения: аудиострасти), являясь источником обогащения семантико-грамматических ресурсов языка и речи.

Жизнеспособность деклинационных слов в процессе номинации активизируется и дезактивизируется под воздействием экстралингвистических факторов: деривационная активность слова кино сменилась активностью слова видео, послужившего основой 64 новых наименований (ТСРЯ, 2000, с. 135Ц142). Включаясь в словообразовательные процессы, они не выходят за рамки шестиступенчатой иерархии: на первом месте - суффиксация(дербист, манговый, шоссейный, пальтишко, лотошник);на второмЦ сложение(радиостанция, видеошоу, авторалли, камер-фрау);на третьемЦ постфиксальный способ(радировать-ся, интервьюировать-ся, инкассировать-ся);на четвёртомЦ суффиксально-сложный (кофеварка, кофемолка, мюслидробилка);на пятомЦ суффиксально-префиксальный(по-марийски, по-мансийски, спикировать, дегуммировать); на шестом - префиксальный (суперкарго, дизажио, аудиоприёмник). В соответствии с деривационной активностью словообразовательные цепочки деклинационных слов распределились по шести уровням: 1) слова, имеющие свыше 23 дериватов (фото, кино); 2) слова, имеющие от 23 до 20 дериватов (буржуа, гумми); 3) слова с количеством производных от 14 до 10 (такси, пальто); 4) слова, имеющие от 9 до 6 производных (обби, кафе); 5) слова с количеством дериватов от 5 до 3 (купе, соло); 6) слова с наименьшей деривационной продуктивностью - от 2 до 1 (табло, кураре и др.). Описание деривационных свойств деклинационных имён выводит их за рамки несклоняемости, которую они утрачивают, приобретая словообразовательную парадигму. Однако комплексный анализ будет неполным, если оставить без внимания деривационные потенции деклинационных имён.

Особое место в словообразовательной иерархии занимают несклоняемые аббревиатуры, которые на рубеже веков отражают социально-политическую сферу: ЕС (Европейское содружество), ОБСЕ (Организация по безопасности и содружеству в Европе), ПАСЕ (Парламентская ассамблея совета Европы), ГУП (Главное управление при Президенте РФ), ВПК (Военно-промышленный комплекс), ФАС (Федеральная антимонопольная служба) и социально-бытовую сферу. Например, некоторые аббревиатуры (РНВ, СТС, ТНТ) фиксируют преобразования в области телевидения, а некоторые - отражают дестабилизационные процессы в обществе: активизация ВИЧ (вируса иммунодефицита человека). Аббревиатуры МРОТ (минимальный размер оплаты труда), СКВ (свободно конвертируемая валюта), ГЖС (государственные жилищные сертификаты), ТСЖ (товарищество собственников жилья) не находятся за пределами естественного речевого обихода, несмотря на то, что наблюдается явное преимущество изменяемых форм (на согласный) по отношению к неизменяемым (на гласный) (10:1) (См.: Баранова, САИПЯ, 2009).

аВа результате анализа нам удалось установить, что формально узнаваемые деклинационные имена, аобладая асистемными свойствами русского имени, укрепляют позиции нефлективной морфологии в русском языкеа благодаряа своей функциональной мобильности.

В третьей главе Выразительные ресурсы склоняемости неизменяемых имён в языке и речи деклинационные имена описываются как стилистический потенциал. В первом разделе ФОтрицательныйФ языковой материал в борьбе нормы и узуса ненормативность несклоняемых имён на фоне сквозного действия рассматривается неразрывно от жизни, от условий существования языка, потому что народ говорит так, как живёт: Есамо день рождения (15 апреля) она отметит в ЛужникахЕ (Вечерняя Москва. 01.09.08); Еоткройте сайт Центральной избирательной комиссии (ЦИКи); ЦИКа стала наглым силовым департаментомЕ, ЦИКе позволено издавать антиконституционные акты; ЦИКа честно обслуживает властьЕ (Московский комсомолец. 03.03.09); Какое цеце вас укусило? (лGlamour. 01.06.07); биеннале не было; Мартын уехал, а биеннале осталась; Московское биеннале; нынешней биеннале (канал Культура, Новости, 30.10.2009).

Узуальный перевес имел место при узаконивании среднего рода кофе, хотя родовая вариативность признавалась и не вызывала общественного резонанса до лета-осени 2009 года. Закономерный процесс перераспределения естественных предпочтений нелингвисты, в отличие от лингвистов, воспринимают гораздо болезненнее. Это отразилось в развёрнутых дискуссиях СМИ (в частности, 5 октября 2009 года на телеканале Культура участники спора В. Новиков, А. Дмитриев, Ж. Вика, В. Живов пришли к выводу, что выносителями нормы сегодня являются чиновники), а также в интернет-дискуссиях, отличающихся народной категоричностью рядовых носителей языка: Ваше кофе так нас достало, а наш кофе так и остался; Кофе может быть горячий. / Вкусный, терпкий, настоящий. / Кофе будет бочковое, Если подмешать помои. / Род здесь вовсе не при чём, / Что нальют нам, то и пьём (www.stihi.ru. 31.08.2009).

Вариативность формы (в Сисях не ходим, всё больше в ФилодорахЕ - о колготках) возможна благодаря грамматической деклинационности в её первоначальном терминологическом толковании: утрата словоизменения (кодифицированность) деклинационных слов в статичной морфологии восстанавливается в динамичной морфологии через обретениесловоизменения (некодифицированность) при переходе из конгруэнтной (органической, правильной) функции в функциюинконгруэнтную(с нарушением). Бессознательная (рефлекторная) изменяемость деклинационных имён, их грамматическое варьирование популяризируются современными СМИ: Какое из последних событий во внутренней политике является наиболее важным? - Конечно, события в ПикалёвеЕ Правда, сразу возникли вопросы, на сколько таких Пикалёво хватит ПутинаЕ Вспомним, сколько длился конфликт в Пикалёве (Новая газета. 22.06.09), а просторечные формы активизируются в спонтанной коммуникации: кофеями балуетесь*; всю неделю одни биенналии*. Часто эти формы используются сознательно,и в этих случаях прагматически мотивированное словоизменение деклинационных слов приравнивается к грамматическим смещениям (Л.И. Скворцов), неправильностям (И.А. Ионова), варьированию (Е.Н. Ремчукова), лаграмматизму (И.В. Приорова) и расширяет инициативную среду носителя не только в творческом процессе, но и в разных сферах коммуникации: Это не резюме, а какое-то резюмя, т.е. недорезюмя*; Еи без его манта-а обойдусьЕ*.

Во втором разделе Региональная составляющая в общей тенденции несклоняемости в русском языке представленырезультаты опроса (привлекалось а730 респондентова с разным возрастным, образовательным и социальным статусом), проведённого в астраханском регионе в первом десятилетии ХХI века. аОни отражают современную тенденцию варьирования грамматической нормы деклинационных имён: топонимическая региональная картина включает в себя несклоняемые топонимы на -ово (Тишково, Одинцово, Козлово, Мултаново, Самойлово, Маково), -ево (Грушево), -ино (Марфино, Травино, Тюрино, Гандурино,Евпраксино), -и (Харабали, Килинчи, Карагали, Кири-Кили, Тинаки и др.). Подверженные изменению в устной форме: Раньше в наших Харабалях студенты с удовольствием работали летом на консервном заводеЕ (Астраханские телевести, АСТ, 18.01.2008), наряду с другими деклинационными словами (фейхоа, бигуди, жалюзи, фламинго, виски, домино, метро, кофе), в письменном варианте, как правило, они используются согласно нормативным предписаниям: Городишко Харабали маленький - всё на видуЕ полночи я рассказывала ей про свою жизнь в Харабали (П. Алешковский, Рыба).

Представления о том, что изменения в грамматике происходят всегда очень медленно, подтверждаются нашими многолетними наблюдениями за звеном деклинационных имён, ср.: из 730 письменно опрошенных 466 респондентов владеют нормой независимо от национальной принадлежности, образовательного, социального и возрастного статуса. Значит, и через 50 лет после исследования, проведённого в 60-е г. ХХ в. , в отдельно взятом регионе русскоговорящий носитель старше 25 лет любой степени образованности, с хорошим языковым чутьём, грамотно владеет нормой в узнаваемой лексико-грамматической группе.

Конкуренция непотенциальных и потенциальных (Г.О. Винокур, А.И. Смирницкий, Э. Ханпира, А.Г. Лыков) форм деклинационных имён проявляется в системе языка диахронически (каре/карея, канапе/канапея). Рефлекторная деклинационная устойчивость (неизменяемость) - рагу, пенальти, пенсне, боа и др. и деклинационная неустойчивость (изменяемость) - метро, пальто, жалюзи, бигуди, фортепьяно и др. определяется как внутрисистемными языковыми факторами (фонетическими и синтаксическими), так и внесистемными (стилистическими и прагматическими) факторами: На бигудях, что ли, спала? Просто мне хочется сказать несколько слов в защиту бигудей (лCosmopolitan-Россия. 4.08.08); Страна чудес: Пальта не надо (Ведомости. 29.05.2007); Да, ну, тогда я тоже в кимане придуЕ (Е. Фокина, Ахметовы); Е я схожу за ситром себе и могу ей купить (опрос Комсомольской Правды, 4. 09. 2008); Так как же быть рядовому носителю речи с этим (или с этой) джакузи (или джакузей),Ц в общем, со всеми этими джакузями? (Телерадиокомпания Владимир, радиопередача Лексикон, 17.05. 2007).

В третьем разделе Прагматическая функция деклинационных заимствований в языке и речи рассматривается корреляция форм группы деклинационных слов, которая отражает закон природы, заложенный в переключении бессознательного в сознательное, без лакадемических наставлений (К. Фосслер, 1910). Речевой автоматизм регулирует формальную вариативность деклинационного слова при переходе из языка в речь, оказывая влияние на перераспределение ролей между модой и нормой: Русский человек, не знающий этой модыЕ говорит без пальта, под пальтом, а мода над ним смеётся. Что эта мода - законодательное собрание по части языка что ли?... .

Отступления от грамматических правил заложены в механизме функционирования языковой системы и проявляются в колебаниях от недопустимого (дайте пальту) до уместного нарушения нормы: Еты так хотел меня в пальте, / пусть стиль не тот, / но чувства - теЕ (Т. Глазкова, Про любовь и пальты). В операциональном лингвистическом механизме конкуренция статичной морфологии с динамичной проявляется в форме просторечного (в минях бегают*; авокады да манги едят*) и творческого аграмматизма деклинационных слов: Не будьте феминистками, мадамы! В морщинках злых не прячьте красотуЕ (Н. Ростова, Не будьтеЕ). Любое сотворчество предполагает перенесение механизмов речевой коммуникации в плоскость творческого взаимодействия: прагматическая и семантическая информация добывается получателем через декодирование тех ключевых знаков, которые являются проводниками авторского замысла.

В примерах с просторечными формами (бигудя, на таксях): Сижу у подъезда на лавочке / Пичужки на ветке галдят / Сейчас бы пристроиться к самочке, / Срывая с неё бигудя (Абдулвали-Бобо , СижуЕ); Девочки шестнадцати годов / В очереди бурно: Ах, ах, ах! / Но из гегемоновских рядов / Осадили: Ездий на таксях! (www.stihi.ru) - к лексикализованной оценке (самочка, сорвать, гегемоновские ряды, осадили) добавляется примитивный приём расширения парадигмы неизменяемого слова (полиптотон), что делает их эмоциогенными в линдивидуальном лексиконе при соответствующих обстоятельствах.

Многоуровневость эмотивного потенциала (В.И. Шаховский; И.В. Арнольд) проявляется, если иероглифичные деклинационные слова используются: 1) в функции товарного знака (колготки лСиси; печенье Тет-а-тет, Дежавю;конфеты Му-Му, Мулен Руж;напиток Буратино) и в наименованиях магазинов (лСадко, лДомино); кафе (лМонтекристо, лМачо, лБистро); кинотеатров (лФламинго, лМимино); клубов (лМаэстро, лДенди, лШапито, лКазино, лАндриано Челентано); 2) в десемантизированных словахтипа мачо, инкогнито, буржуа, иван-да-марья; 3) в именах собственных (Ромео, Яго, Калиостро, Пинокио и др.); 4) в случаях, когда эмотивность наводится на семантику нейтрального слова эмоциональной ситуацией: Для Японии не доступна только одна суши (о суше Курильских островов, Канал № 5. 7.11.2010); Концерт звёзд Ц большое караоке, которое никак не оправдало надежды публики (Муз ТВ, о гала-концерте в Воронеже, 22.08.2008); Настоящее шоу устроили студенты на экзаменеЕ кто-то даже был шоу-мен, кто-то шоу-human, что не повлияло на объективность: вся группа получила неудовлетворительные оценки (докладная, 2006, из картотеки автора); Портфолио заголосило: Я - самая красивая. Я - самая стройная. Я - самая крутая, я самая - сама!!! (МузТВ, Твоя перспектива, 3.10.2009).

Деклинационные слова ранее не рассматривались через эмоционально-чувственное наполнение, так как вне контекста они эмоционально нейтральны, как и большинство слов с предметным значением. Однако в ряде случаев они приравниваются к тем лексическим единицам, которые не могут выражать эмоции в отрыве от контекстуальных средств (в отличие от деклинационных глаголов бряц, скок, шлёп), но могут вызывать их (ср.: Ты, Буратино, приумерь-ка свою любознательность*, юбите авокады, любите и бананы, любите манги с кивями, чтоб вес не набирать (реклама на рынке, Кисловодск, 2006).

В контексте деклинационное слово с предметным значением может стать коннотативно маркированным: ЕИ если совсем уже доводить ситуацию до абсурда, представим рекламный плакат в магазине Сжигаем калории кольраби! Звучит пусть и сумасбродно, и вряд ли кто-то о кольраби слоганы писать будет, но мы с вами понимаем, что не в кольраби дело, а в том, что, приходя в русский язык, ни киви, ни кольраби, ни бри склоняться не будут..., хотя и не пытаются выделяться из общей массы полезности своей вкусовой особенностью, но выделяются формальной (О. Иванова, О пользе кольраби). Представленный перечень растительных продуктов лишён экзотичности, но в данном тексте наименования фруктов и капусты определённого сорта создают фоновую коннотацию полезности для питания, влияя на предпочтения в выборе.

Денотативное преобразование слова через грамматическую форму, вписанную в содержание текста так, что отражается субъективное восприятие действительности по гендерному принципу, отражается в следующем примере: Еорфографический словарь Лопатина так и говорит нам: биеннале, бьеннале - мужского или женского рода. В Словаре иностранных слов Ебиеннале - среднего родаЕ Путаница, в общем. Согласитесь, в такой ситуации надо на что-то решаться. И я, например, свой выбор сделала: я выбираю средний род. К тому же и по форме слово биеннале напоминает существительные, которые относятся к этому роду: поэтическое биеннале звучит вполне органично. Впрочем, если речь о выставке, то московская биеннале тоже звучит неплохо. А вот московский биеннале мне совсем не нравится. В общем, род всё-таки средний. Средний иЕ иногда женский (М. Королёва, Говорим по-русски, Российская газета. 19.03.09).

Деклинационная единица, переходящая из разряда просторечия в разряд грамматических окказионализмов, приобретает дополнительный набор сем и стилистически маркируется. Например, сема подражания, копирования, соотносимая с обезьянничаньем, выражается аграмматичной формой деклинационного зоонима шимпанзе: Я знаю, как завязывать с сигаретами быстро и безболезненно. Не сработает только на шимпанзе. / А вот скажи мне, если мне не поможет, меня можно будет считать шимпанзой??? (Т.п., ед.ч.) / Тебя и так можно считать шимпанзой. Правда, одной из самых очаровательных шимпанз (Р.п., мн.ч.) в мире (Я знаю, как завязать с сигаретамиЕ, форум знакомств).

Благодаря выделяемости деклинационной единицы из ряда других (нейтральных) единиц коннотативное значение, являющееся необходимым условием возникновения функциональной экспрессивности, соответствует лэффекту обманутого ожидания (Р.О. Якобсон), как в Балладе о сером пальто А. Бабия. Формальное искажение порождает экспрессию, деформируя идеи (Ш. Балли): авторский поиск выразительных средств минимизируется до аграмматизма деклинационного пальто, то есть ограничивается нанизыванием падежных окончаний в изменённой форме: готов - пальтов; не та - пальта; о том - пальтом; ту - пальту; авто - пальто и образованием семантически спаянной синтагмы (сереньких пальтов, серую пальту).

Стилистически нейтральное пальто включается в грамматические рифмы с помощью полиптотона. Наложение коннотативного значения на денотативное обеспечивает целостность сюжетной линии: поиск единственной в сером пальто символизирует поиск необычного в серой однообразной массе. Слово пальто с предметным значением дешифруется благодаря рефлексии аграмматичной формы (интеллектуальный поиск формирует эмоциональный фон): БалладаЕ предполагает лиро-эпическое стихотворение особой формы на историческую, обычно легендарную тему. Переосмысление стереотипного представления о денотате происходит благодаря концентрации эмотивного содержания в форме одного слова семантически спаянной синтагмы: На трамвае ли качу, / Еду ли в авто, / Всё глазами я ищу / Серое пальто. / Раз уж к слову мне пришлось, / Высказать готов: / Сколько всё же развелось / Сереньких пальтов! / Телеграмму я отбил / Прямо в Минлегпром: / Много раз обманут был / Серым я пятном. / От природы близорук, / Вздрогну - нет, не та! / А как еду, все вокруг Серые пальта! / Оттого и грустно мне: / Я ж мечтал о том, / Чтоб побыть наедине / С серым тем пальтом! / Я ж с утра и дотемна / Вспоминаю ту, / Что была облачена / В серую пальту! Но, в трамвае ли качу, / Еду ли в авто, / Безуспешно я ищу / Серое пальто...

Речевой характер эмотивной функции совмещает лексические и нелексические способы языкового выражения эмоций, заложенные в грамматической и интонационной вербализации чувств: Выключите динамо, - заорал он, что было сил, - выключите динамо! Динамо! Ди-на-мо! Ди-на-мо...; Ц Динама! Динама! Куда пошла, твою мать! ЕКакой-то малый в рваном фракеЕ бегал по двору за лошадью и орал: - Динама! Стой. Дура! Куда пошла! (В. Пелевин, Чапаев и пустота). Лексическая манифестация эмоций (заорал, что было сил, твою мать, дура и др.) дополняется формальной лДинама или акцентологической лДи-на-мо! манифестацией.

Инвариантность эмотивной функции объединяет лексические и грамматико-интонационные сигнализаторы эмоций, нейтрализуя различия между фонетическими, лексико-фразеологическими и синтаксическими средствами, поэтому, по нашим наблюдениям, адеклинационные слова могут выступать в качестве полноценных средств выражения эмоций по следующим дифференцирующим признакам: 1) по эмоциональному ударению совместно с порядком слов: Это табу!!! Понимаешь, навсегда табу для всех! (О. Бузик, Белая копоть); 2) по употреблению одних грамматических форм вместо других: Россия предстаёт в этом лкине чёрной беспросветной ямой (А. Никонов, Где вы взяли такую Россию); 3) по появлению синтаксических обрывов, ведущих к нарушению правильности и связности речи: Ну, уж! Разбежались! Коллег не выдаём. Это табу!*; 4) по возникновению особых типов синтаксической связи в структуре предложения с изменённой грамматической формой: Ест, прожорливый, не бананы, не мясоЕ Лакомится, коварный, кофеем натуральным, И Вы попробуйтеЕ (Д. Осетров).

В разделе четвёртом лДеклинационные имёна в речетворчестве индивидуально-авторская актуализация аграмматичных форм деклинационных слов рассматривается нами в аспекте прагматики и в аспекте локальной системной провокации. Проблема аграмматизма касается инноваций, которые широко распространены в речетворчестве. Включение или невключение деклинационных слов в словообразовательные или словоизменительные парадигмы соответствует бинарности грамматической окказиональности, то есть противопоставлению системных окказионализмов несистемным, и отражает языковую компетенцию индивида.

Сознательное формоизменение деклинационных слов, расширяющее интерпретацию смысла благодаря грамматической составляющей, потенциально заложено в языковой системе, но не реализуется, как правило, без мотивации: Я этих мач и жигл за версту вижу, они каждый год здесь пасутся*. В случае: Да она всю жизнь инкогнитой была, никогда ни с кем, ни о чёмЕ сама себе на умеЕ прямо мадамаЕ* Ц аграмматичные формы инкогнитой и мадама мало информативны вне контекста. И в том, и в другом случае компенсированная лязыковая нужда в конкретной речевой ситуации означает исчезновение факультативного смысла из дискурсивного пространства ввиду его нефиксированности и непостоянства по завершении коммуникативного акта конкретного говорящего, как и в других примерах: Хоть сопраной пой, хоть контральтом, а без денег Басковым не станешьЕ*

Аграмматизм деклинационных слов может выступать как стилистический приём в текстах с сознательными нарушениями. Мотивированное нарушение Ц показатель языковой компетентности. Наиболее частым является сознательный перевод диктальных значений падежей в разряд модальных (Ебыл в своём пальто Ц ушёл в своём пальте, бежала за пальтом, но ты уже нигде) с помощью нанизывания эксплицитной падежной парадигмы (полиптотона), что условно можно соотнести с морфологической агглютинацией: Они аристократыЕ фейхоами, кивями, бананами, мангами питаютсяЕ* В бытовом общении выделение эмоционально-образной аграмматичной формы из контекста (Я к тебе чай пить не приду: у тебя муж домаЕ, а я в бигудях*; Как в таких минях их в университет пускают, да ещё в педагогический*) предопределено всеобщей поэтичностью языка. Когда крошечная словесная капля какого-нибудь болтунаЕ проистекает из того же источника, как бесконечный океан какого-нибудь Гёте или Шекспира , она стоит в одном ряду с морфологическими инновациями, которые укрупняют стилеобразующие нарушения в словотворчестве.

Значения диктального типа (пальто висит, ходит без пальто, купил пальто, пришил к пальто, согрелся пальто, ушёл в пальто) переходят в разряд модальных благодаря своеобразному лореолу коннотативных значений в соответствии со стилистической мотивацией и прагматической установкой автора: Пусть стиль не тот, но чувства - те! Ты приказал: Цвети! - Цвету! Ах, приколи меня к пальту!!! (Т. Глазкова, Про любовь и пальты). Падежная форма деклинационного пальто эмотивна, она является ключевым знаком, который на фоне разноуровневых единиц (риторических восклицаний, междометия ах, императива цвети, приколи) максимально лексикализуется в названии лПро любовь и пальты в грамматической оппозиции обывательского(пальты во мн.ч.)и возвышенного (юбовь в ед.ч.).

В авторском аграмматизме проявляются языковые потенции через индивидуальную творческую потенцию художника. Так, грамматические аномалии деклинационных имён в творчестве В. Маяковского признавались им самим: лЕИ ищешь мелочишку суффиксов и флексий в пустующей кассе склонений и спряженийЕ (Разговор с фининспектором о поэзии). Субъективность автора более широкая, чем просто модальность, базируется вокруг авторского ля, в пространстве которого полноценно используются просторечно-диалектные формы для выражения оценочности: Что за фиаска за такая? / Из-за этой фиаски / Грамотей Ванюха / Чуть не разодралсяЕ (О УфиаскахФЕ); Ена руках / и ногах / тыщи / кустов шерстищи; руки / до пяток, / метут низы.

/ В общем, / У Муссолини / вид шимпанзы (Муссолини).

Основной причиной изменения формы слова сам В. Маяковский считал соблюдение рифмы: Ебез рифмы стих рассыпается. РифмаЕ заставляет все строки, оформляющие одну мысль, держаться вместе (Как делать стихи). Вместедержание мысли В. Маяковского пронизывает не только структуру его узнаваемого стиха, но и расширяет грамматический размах формы имени собственного. Ср.: Это вам Ц / упитанные баритоны Ц / от Адама до наших лет, / потрясающие театрами именуемые притоны / ариями Ромеов и Джульетт (Приказ № 2 Армии искусств); Париж получает свою порцию салатов и моркови для восстановления сил трудящихся Пуанкарей и консьержек (Париж); Бельведонский: Вы, разумеется, знаете и видите, как сказал знаменитый историк, что стили бывают разных уев. Вот это уи Каторз ЧетырнадцатыйЕ Все три уя приблизительно в одну цену, Победоносиков: Тогда, я думаю, мы остановимся на уе Четырнадцатом (Баня).

Замена единственного числа множественным в узнаваемых антропонимах (разных уев, трудящихся Пуанкарей, ариями Ромеов и Джульетт)раскрывает ассоциативный потенциал имени собственного, лишая индивидуальности известных персонажей в ономастической игре, а очевидныеграмматические нарушения используются В. Маяковским для достижения ряда стилистических задач: 1) для портретной характеристики: И вечером / Та или иная мразь / На жену / За пианином обучающуюся, глядя, / Говорит, / От самовара разморясь: / Товарищ Надя!... (О дряни); Нет дураков, / ждя, / что выйдет из уст его, / стоять перед маэстрами толпой разинь (Приказ № 2 Армии искусств); На месте ваших / вчерашних чаяний / В кафах,/ Нажравшись пироженью рвотной, / Коммуну славя, расселись мещане (лIV Интернационал); А если вы / Любите / Кофий с сахаром, / То сахар извольте делать сами (Блэк энд Уайт); Я, / товарищи, - / из военной бюры (Хорошо!); 2) для рифмодержания: Поевши, душу веселя, / они одной ногой / разделывали вензеля, / увлечены тангой (Две культуры) и 3) для языковой игры: Где живет Нита Жо / Нита ниже этажом. (Как делать стихи); Я и начал! С настойчивостью еонардо да Винчевою, закручу, раскручу и опять довинчиваю (лV Интернационал).

В. Маяковский использует аграмматичные формы (ср.: перевод Леонардо да Винчи в притяжательное имя прилагательное еонардо да Винчевою и в глаголдовинчиваю, единственное число Ромео во множественное (Ромеов), средний род фиаско в женский род (фиаска) и т.д.) всегда семантически оправданно как выразительные средства, несущие эстетическую функцию языкового знака, который реализует свою сигнификативную способность и подчиняется смыслу, усиливая авторскую субъективность, оценочность и экспрессивность. Очевидно, что настоящий поэт никогда не изменяет форму слова только для создания рифмы, поэтому в произведениях В.В. Маяковского окказиональная склоняемость, естественно вплетаясь в художественную канву произведения, наряду с разнообразными тропами и фигурами, является полноценной составляющей субъективного авторского представления реальности. ВпятомразделелПрагматическое декодирование формы УнесклоняемыхФ имён в художественных текстах рассматриваются прагматические функции деклинационных имён, которые реализуются в условиях декодирования информации формы, несущей в себе смысловые значения ключевого знака. Прагматическое декодирование языковых единиц (Дж. Остин) касается феномена эмотивного потенциала формы языковых единиц, который всегда предполагает процесс творческого взаимодействия автора и читателя. Прагматическая установка автора может не совпадать с установкой получателя по несовпадению языковой компетентности. Однако эстетическая функция аграмматичной формы хорошо просматривается в определённых иллокутивных целях: 1) для достоверности речевого портрета, индивидуализации персонажа и реального отражения исторической эпохи; 2) в лязыковой игре для усиления экспрессии; 3) для дезактивизации кодифицированной единицы.

Наиболее частотными (60 %) являются случаи аграмматизма деклинационного слова с установкой на решение стилистических задач: 1) для речевой характеристики персонажа и 2) художественного воспроизведения быта или исторической обстановки: Надеваю эти штаны, иду за пальтом; Это, говорит, каждый гражданин настрижёт веревок - польт не напасёшься (М. Зощенко, Баня); У нас тут не скучно: если кина нет, дед его заменит (М.А. Шолохов, Свет и мрак); Ц Что же вы делаете с этими... С убитыми котами? - На польты пойдут, Ц ответил ШариковЕ (М. Булгаков, Собачье сердце).

Речевой колорит конкретного героя стилизуется аграмматичными формами. Так, в рассказе лКенгура в речи малограмотного циркового распорядителя расставлены авторские акценты, отражающие русское ментальное сознание: вынашивать детёныша может только особь женского пола, а значит, кенгура, прежде всего, Ц мать, поэтому кенгуру в полной парадигме числовых и падежных форм используется в женском роде. Ср.: Под конец музыка остановилась, выходит человек в вязаной фуфайке и с ним кенгура; Сейчас почтеннейшей публике австралийский зверь кенгура покажет упражнение в боксе. Редкий случай искусстваЕ; Тут снова музыка ударила, и кенгура перестала драться; Вот, - говорит, - убедилась наглядно, как работает австралийский зверь кенгура!; Кенгура работает в перчаткахЕ; Только он на арену - кенгура прыг!; Сидит на кенгуре и молотит, морду ей в песок вколачиваетЕ; А кенгуры три недели в афишах не былоЕ (Б. Житков, Кенгура). Экзотичное животное выступает на ринге не в женской роли, поэтому интенциональность, основанная на логическом противоречии: кенгуру - женщина, занимающаяся на арене цирка совсем не женским делом - боксом, - выражается грамматически (зверь кенгура). Тиражирование естественных просторечий семантически дешифруется в тексте и воспроизводит линородные черты экзотического зоонима кенгуру.

Общность творческого начала и в разговорной, и в поэтической речи обнаруживается при декодировании формы, которую предпочитает автор в соответствии со своим художественным вкусом и социально-исторической ориентацией. Факты использования просторечной правдивости, динамичной морфологии сконцентрированы в аграмматичных смещениях и отражают языковой вкус общества определённого синхронического среза. Автоматичность и неосознанность грамматических форм и категорий усиливает подражательную, избирательную способность индивида и воспроизводит аграмматичные формы в соответствии со вкусом времени: ЕНо сам Хрущёв сказал ещё в ООНе / Что мы покажем кузькину вам матьЕ (В. Высоцкий, Письмо рабочихЕ); ЕОна сегодня здесь, а завтра будет в Усле (В. Высоцкий, Она была в Париже); И в Чикаге мест не будет, тем, кто Родину забудет (С. Дневная, На злобу дня); Можно жить и не тужить, если ты богатый / В Сочах бедным плохо быть, лучший друг - лопата (О. Дружный, Кому олимпиада, а кому досада). Речевая узнаваемость в данных примерах актуализирует социально осознанные стереотипы, а интеллектуальный и культурный статус определённой языковой личности имитируется автором, стилизуется: И за всё за это мне награда / И лбюром горкома решено / Выступать, где надо и не надо, / Бобрикову В. - запрещено (Т. Глазкова, Баллада о бюро горкома).

В шестом разделе Формально-грамматическая вариативность несклоняемых существительных в языковой игре рассматривается активный языковой поиск, способный возвести обычное в ранг необычного. Вкус современной языковой личности находит творческое отражение в языковой игре. В лингвистике нет однозначного определения того, что однажды и навсегда - я с умыслом, а не по ошибке, гну язык на разные лады, беру всё готовое, если есть у иностранцев, вымышляю, если нет; изменяю падежи для оттенков действия или изощрения слова. Я хочу и нахожу русский язык на всё готовым и всё выражающим. Если это моя вина, то и моя заслуга . Языковая игра как форма лингвокреативного мышления в современных исследованиях отражается во всём многообразии подходов: языковая игра в разговорной речи (Е.А. Земская); отражение асимметрии языкового знака (А.Г. Лыков, Б.Ю. Норман); игра в микроколлективах (Е.В. Красильникова); форма лингвокреативной деятельности (Т.А. Гридина, Е.Н. Ремчукова); особый вид речетворческой семиотической деятельности (И.А. Ионова, Л.В. Зубова, Л.В. Лисоченко).

Эмоциональные интенции автора, выраженные в языковой игре, определяют её оригинальность или типичность, её эстетическую ценность и зависят не от вкуса времени, а лот природы гения (К. Фосслер), которая, расширяя возможности формы языкового знака, расширяет и границы всего текста в целом. Деавтоматизация формально-грамматических средств языковой игры подразумевается в веселой грамматике (Е.А. Земская, Б.Ю. Норман, В.З. Санников и др.) как невесёлый механизм порождения слова, употребления слова, формально-семантического варьирования слова.

Например, в известном парадоксе А. Хайта стилистическая цель достигается при помощи двадцатикратного тиражирования речевой ошибки для её дискредитации: Как-то рано поутру / С другом сели мы в метру, /И поехали в метре / Фильм смотреть о кенгуре. / Вот сидим мы с ним в кине / Без пальта и без кашне, / А вернее, я и ты / Без кашны и без пальтыЕ Намеренно сконцентрированные аграмматичные формы порождают семантический импульс, а манипуляция просторечиями компенсирует энергетику тропов ифигур. При количественном смещении в сторону аграмматичных форм стереотипное представление о жизни искажается до абсурдного, а антропоморфизм и дешифровка забавного рассказа в рассказе порождают последовательное кумулятивное построение системы образов через морфологическое нанизывание.

Формально-семантическое варьирование деклинационных слов, основанное на их нанизывании, дополняется деструкцией звукоряда: так, форма бра как семантически значимая разворачивается в слове браво: Вывертелся. / Рты, Как электрический ток, / Скрючило лбраво. / Браво! / Бра - аво! / Бра - а - аво! / Бра - а - а - аво! / Бра - а - а - а - аво! (В. Маяковский, Война и мир) и сворачивается: Мы купили много бр и завесили этими брами всю комнату. Синюю бру повесили над диваном, в красной бре сменили лампочку, жёлтой брой загородили дырку на стене. Благодаря брам комната стала очень светлой, и мы, любя, называем её лбрной комнатой, по типу гостиНОЙ и ваННОЙ. Теперь мы уже не представляем, как мы жили без наших бр!!!!! (А. Зайцев, Интересная покупка).

Формы деклинационного слова в языковой игре, по нашим наблюдениям, аспособны задавать параллельные ассоциации, выступая в качестве одновременного выражения эмоций субъекта речи и эмоционального воздействия на адресата: Ни польта, ни ума, - это значит поэт (В. Фильченко, В жизниЕ); А поэты ли те? Без пальта, иль в пальте? Те, что пишут стихи, отпуская грехи?... (М. Мануйлова, То вопрос иль ответ..).

Корреляция рода у деклинационных зоонимов на -у (какаду, кенгуру) в языковой игре выполняет функцию смыслового приращения: А я увидел какаду / Она сидела на виду / Я любовался какадой / Такой красивой, молодой. / Был клюв крючком у какады. (Р.п., ед.ч.) / Она сказала мне: Лады! / Я в путь отправилась тогда! И улетела какадаЕ и В зоопарке на беду / Мне попался какаду. / И такую жуть тогда / Рассказал мне какада, / Что три года ждал беды / От пророчеств какады. Манипуляция формой какада по гендерному принципу: сказала, улетела - (ж.р.) и попался?, рассказал? - (м.р.) опирается на системно заданные формальные и семантические алгоритмы языковой игры, которые определяют эмоциональную наполняемость текста и используются для рифмообразования. В других примерах: Возвращаясь домой дворами, / Я столкнулся с двумя кенгурями./ лТы гуляешь, наверное, зря,/ - Говорит мне одна кенгуря / Ведь не зря я вечерней порой / Тут гуляю с другой кенгурёй. / И в постылой своей конуре / Думал я о другой кенгуре или Как-то раз под высокой горой / Повстречался Кенгур с Кенгурой. / И сказал тот Кенгур Кенгуре: / - Будем жить мы на этой гореЕ - игра падежной и родовой парадигмой трансформирует игровой элемент взаимоотношений женщины и мужчины через формы зоонима кенгуру.

Гендерные взаимоотношения опознаются в языковой игре через механизмы игровой трансформации, когда прототипы дешифруются и противопоставляются с помощью варьирования семантически нейтральных деклинационных слов: Мы с тобою смотрели кино, / А потом ты достал доминоЕ / Ты ведь мог любоваться бы мной... / Но увлёкся ты, блин, доминой! / Иногда взор скользил и по мне... / Но ты был с головой в домине. / Под спиной я подушку примну... / - Позабудь ты свою домину! / У карманов раздулись штаны... / Ты туда наложил домины? / И увижу в кошмарных я снах / Как ты ищешь меня в доминах! (Л. Лукавая, Мы с тобоюЕ). В связи с тем, что аактуализация одного из значений (игра) полисемантичного слова домино аможет расширяться ас помощью семантического априращения, мы рассматриваем в качестве такого приращения древнекитайскую философскую гендерную концепцию Инь-Ян, где высшие Имплицитно противопоставленные страсти обоих полов в игровой форме (Довело пристрастье к доминам / девушку к кошмарным снам / Не было бы домины / - без штанов смотрел б кины), манифестируемые рифмой ключевого слова (доминам/снам, домины/кины, судьба/домина), переходят в разряд философского осмысления. Грамматические аномалии языковой игры репрезентируются на фоне жизненных аномалий: И жизни новые дороги / Проходим в рамках домина, / Где мне до чёрного есть дело, / Но белому нет дела до меня. / И днём на белой доминошке, / И ночью в чёрной домине, / Всё в мире неизбежно тая, / Плывёт к одной своей реке. / Все вместе - малые, большие, / В основе их две стороны, / Две катастрофы, две стихии, / Белы-черны, черны-белы. / Бороться с чёрным - есть причины, / Искать белее - до конца. / Мы жизни новые дороги / Проходим в рамках домина? (А. Солин, Домина). Аграмматизм слова домино ломает не только форму слова для рифмы, но и стереотипное обывательское восприятие мира лвсё, что чёрно - плохо, всё, что бело - хорошо, которое в масштабе бытия преобразуется универсальным способом представления: противопоставляя - не противопоставлять.

Другой пример лингвофилософского осмысления мужского и женского начал отражён в нетипичной ассоциативной взаимосвязи огнестрельного оружия Кольт и Маузер и женского декольте. См.: Не испугалась я Кольта, / Что он извлёк из-под польта. / Как пионер, наивен сэр! - / Извлёк хотя бы Маузер. / А что мне Кольт, какой-то Кольт, / Когда во мне три тыщи вольт! / Сильнее кольта декольте! Ну, может быть, EgaliteЕ (фр. - равенство, баланс) (В. Ременюк, Декольте). В основе антитезы (мужское оружие против женского декольте) лежит противостояние в отношениях мужчины и женщины, хотя предлагается компромисс (Egalite) между войной полов. Оружейно-гендерная тема продолжена и в другом тексте: Наповал, коня в пальте / Сразила дама ав декольте, / А вид девы голою / Был контрольным в голову. / Стонет конь из-под пальта: / Вновь осечка у Кольта. / Плачет дама в декольте, / Не познав Egalite. Аграмматизм фразеологизма конь в пальто символизирует дестабилизацию в жизненной парадигме противостояния полов: мужского (лконь в пальто и оружие) против женского (декольте).

Персонификация ключевой идиомы конь в пальто усиливается в тексте лКонь на пороге (В другом примере отражены эстетические взгляды и образное представление автора в самойтехнике игровой трансформации, в механизме порождения игремы: Я пойду и куплю человека себе, / Будет ходить он во мне без утеху. / Философская каша размокнет в башке, / Ну я же одену его в себя на потеху. / Вот и купило моднячее пальтишко, / Человека славного, что есть в книжке. / И похвастало пальтишко, чего оно приобрело, / На дорогого Гого все деньги ушло. / И открылась зависть у друга пальта / А, т.е. соседа его по комоду - курткА. / Запил куртка, обленел. / И на чёрный рынок полетел. / Ведь скоро зима, а нет ни гроша. / Пришлось купить дешевого бомжаЕ / И вот встретились пальтА с другом курткАЕ (Абсурдность ситуации усиливается грамматической трансформацией, заложенной в оппозиции грамматическийрод / семантический род: Человек - м.р., Вещь - ж. род // пальто - ср.р., куртка - ж.р. - грамматический род, а ПольтА - м.р., КурткА - м.р., ж.р. (запил куртка / ответила куртка) - семантический род. Формы мужского рода грамматически символизируют лочеловеченные вещи, а формы женского рода - обыкновенные. Мысль о деградации личности закодирована в комплексе просторечий: размокнет в башке, моднячее, бомж, ухлюпки, не в понятках и др., что делает лупаковочный набор языковых средств лупаковкой глубоких смыслов. Современная действительность укладывается в деструктивные фразы и слова: с помощью семантической трансформации предметных понятий пальто/куртка, человек/вещь и их грамматических форм, игра с которыми порождает экспрессию, усиливается эффект обманутого ожидания, парадокса, когда в жизни всё перемещается с ног на голову.

Грамматическая креативность совмещает и структурную, и содержательную составляющие: В аллеях Кверкерского сада / Я заблудился поутру. / Там мне устроили засаду / Шестнадцать диких кенгуру. / Я доставал наган тяжёлый / И в диких кенгурОв стрелял, / Наполнен думой невесёлой, / КенгУрам противостоял. / Неравный бой, лихая схватка - / Я презираю кенгуру, / Но мучает меня догадка, / Что нынче утром я помру. / Но храбрый, словно ясный сокол, / Отчизну трепетно любя, / Забрался я на дуб высокий, / А кенгурЫ ушли скорбя (

В седьмом разделе третьей части Синхронно-диахронная адаптация неизменяемых существительных в коммуникативной среде рассматриваются принципы адаптации деклинационных имён существительных. В исследованиях по вопросу вхождения в русский язык заимствований (Н.В. Габдреева, Е.В. Маринова, Л.Ю. Касьянова и др.) и в аспектных словарях не нашли отражения факты морфологической уязвимости некоторых неизменяемых слов, которая объясняется наличием конкурентных, исторически русифицированных форм: калибри/колибрия; канапе/канапея; жалюзи/жалузия; кофе/кофий; жабо/жабот; манто/мантон; аутодафе/аутодафей и др. Большинство из них (на гласные -и, -о, -у, -е) к концу XIX века вошли в класс среднего рода. Самыми многострадальными в речи и словотворчестве, согласно результатам анализа нашей картотеки, остаются кофе и пальто (35 %), жалюзи, бигуди (33 %): Здесь почивал он, кофей кушаЕ (А. Пушкин, Евгений Онегин); Есупруга его довольно почтенная дама, очень любившая пить кофийЕ (Н. Гоголь, Нос); Ераспивали чаи и кофеи по своим углам (М. Салтыков-Щедрин, Господа Головлёвы); Чашку кофию / Я тебе горячего налью; Между чаем и кофеём (из картотеки автора) и др.

Слово кофе как название экзотического напитка появляется в русских текстах в разных грамматических и орфографических вариантах: кбфе (1698 г.) и кафй (1734 г.), кофе (1700 г.), кофь (1723 г.), кофий (1723 г.), кафей (1733 г.). С одной стороны, такая вариативность является следствием влияния разносистемных языков, которые и стали источником формирования и образования нового слова (ср.: нем. Koffe, англ. сoffee, гол.Koffi, итал. сafй, фран. сafй); с другой стороны, Ц системные свойства русского языка, включившего это слово в разряд склоняемых имён существительных, придавали ему значение либо мужского (кофей), либо женского рода (кофа, кофь). Не может быть незамеченной современная дискуссия (2009 г.) о том, что кофе в среднем роде может быть только плохим кофе.

Исторически заложенная вариативность формы слов кофе, каре, пальто, утративших русифицированность, отражается в излюбленном приёме речетворчества с использованием и других заимствований: Еду я на метре в шибко драном пальтеЕ (К. Круглов, Весы), который широко востребован в узнаваемых коммуникативных жанрах:

1) в телевизионной игре КВН:Ко мне пришли друзья грузины и армяне, / Я польта с них сниму и приглашу к столу!; Мы катались на метре, ты была в своём пальте, / Ты сказала - я понял, в общем, полный трам-там-тамЕ; Если ты не бреешься, / Если ты не моешься, / Очень скоро в зоопарк / Шимпанзой устроишься!; Мне нравится рубахой-парнем быть, / Мне нравится быть девкою-чулками! / Мне нравится шампанзенское пить / С такими, как Тарзаны, шимпанзами!; Я не говорила тебе, чтобы ты возвращался с руном - я сказала, чтобы ты без руна не возвращался;

2) в телевизионных юмористических передачах Смехопанорама, Аншлаг, Кривое зеркало, Слава богу, ты пришёл, Большая разница и др.: Напали хулиганы / На девушку гуртом, / Залезли ей в карманы / И шарят под пальтомЕ (Аншлаг, Ю. Гальцев); В минях-бикинях дефилируютЕ; Просто в пюры положили куры (Кривое зеркало);

3) в анекдотах: Муж с женой ложатся спать. Муж, глядя с неудовольствием на поднадоевшую жену в бигудях, обречённо: Спокойной ночи, мать шестерых. Она ему: Спокойной ночи, отец одного;

4) в речи героев российских фильмов и телесериалов:Ц Тебя сюда за чем послали? / За какавой, барин (сериал Талисман любви); учше на метле в Париж, чем на метре в Бирюлёво! (сериал Моя прекрасная няня); Ты что, Лидусик, решила своими бигудями нам праздник испортить? (сериал Счастье моё); Дорвалась... душа до джакузи с жалюзямиЕ (Х/ф Дети понедельника); Что же вы, маэстрыЕ (Х/ф Иван Васильевич меняет профессию); Убегая впопыхах, убегаешь без польтахЕ (сериал Гражданин начальник) и т.д.;

5) в рекламных текстах сфера просторечного употребления расширяется в устной и письменной форме: Закажи более чем 2 кв.м жалюзей и получи скидку 15 % (Реклама на радио Европа+), так как часто востребованные реалии жизни требуют лоблегчённых грамматических форм, и в среде жалюзийного бизнеса ненормативные варианты слова жалюзи оправдываются произносительным неудобством в повседневной речи: Регулирование светового потока через прозрачные стены обеспечивается наличием жалюзей. Растительные композиции должны быть расставлены таким образом, чтобы обеспечить свободный подход к жалюзям... для вертикального озелененияЕ доступ к жалюзям также должен быть сохранён (рекламная статья Устройство зимнего сада). Рекламный разнобой представлен в экспериментальной рекламе: Вот ведь как! Вопрос простой - / Как же быть нам с жалюзёй? / Мы без этих жалюзей / Не протянем пару дней. / Свет от солнца закрывает - / Жалюзя нам помогает. / Ну а если хочешь солнца? / Жалюзя - это не нонсенс! / Ты её перекрути / И лучи к себе впусти, / Чтобы с солнышком дружить / Жалюзи умей крутить! (О. Иванова, Жалюзи). Частое использование аграмматичной формы данного слова объясняется удобством в его практическом употреблении, поэтому в процессе опроса, проведённого анами, а66,7% респондентов предпочли склоняемую форму жалюзи, которая в перспективе может стать кодифицированной, как кофе (ср.р.);

6) в СМИ и интернет-источниках расширены границы использования просторечий, так как зоны влияния грамматической формы поддерживаются неузуальными формами, обновление которых происходит рефлекторно и у детей: Привет, Телевичок! Меня зовут Аня, мне 8 летЕ Моим хоббем является коллекционирование мягких игрушек (Газета Телесемь, рубрика Давай дружить 02.04.2006), и у взрослых: Бюром технической инвентаризацииЕ подготовлено технических паспортовЕ (Отчёт о проделанной работе, интернет-источник). Примитивный приём расширения парадигмы в устной форме переносится в письменную речь без стилистической мотивации: Кофем торгуют уже достаточно операторов. ВЫ чем хотите поразить? (Жизнь. 2005. № 10); Самое недорогое - это детский праздник, потому что Маэстры считают, чтоЕ Вы никогда не выбросите стихи, частушки, благодарственные письма, открытки, если они написаны вам МаэстрамиЕ (Реклама ООО Контора Маэстро-туш, интернет-источник).

Тенденция немотивированного употребления деклинационных имён в полной парадигме снижает стилистическую планку размещённой на различных интернет-форумах, интернет-сайтах, интернет-переписках информации и искажает прагматическую установку: Настройка VPN вчера в течение семи часов закончилась фиаскойЕ; Вообще-то поднятие цен на нефть всегда оказывалось в результате этого фиаской дляЕ России; Тонкий политический просчёт закончился для болельщиков всей страны фиаской - лучшие комментаторы канули в лету и теперь их можно только читать. К сожалению, такая откровенная дестабилизация чувства языковой соразмерности противоречит известному высказыванию А.П. Чехова: лДля интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличным, как не уметь читать и говорить.

Просторечные формы деклинационных слов Ц это системная провокация, которая упрощает поиск ресурсов плана выражения потенциальными формами. Языковое чутьё носителя и в рамках креативности не исключает вкус и соразмерность,а речевая модалишь стимулирует инициативу носителя в поиске языковых средств. Вписанное в языковую диалектику языковое чутьё носителей на бессознательном уровне моделирует язык независимо от академических предписаний. Преимущество спонтанности не осознаётся по закону природы, поэтому на бессознательном, рефлекторном уровне в силе остаётся принцип правильность отличается от истинностиЕ, когда Епри максимуме правильности достаточен минимум истины, а минимум правильности способен охватить максимум истины . Максимум правильности в употреблении деклинационных имён мотивирован минимумом исключений из грамматической системы русского языка, а минимум правильности в речевом пространстве соответствует максимальной истине для его носителей.

Нами установлено, что аграмматичные формы деклинационных имён (просторечные, потенциальные, окказиональные) с динамичной морфологией не могут превратиться в морфологические штампы и своеобразные клише, так как изменённая форма неизменяемого слова лишается семантической актуализации вне контекста. Морфологическая корреляция имплицитной и эксплицитной формы в процессе коммуникации ложивляет статичнуюморфологию деклинационных слов, благодаря чему системные ограничения в номинации и предикации компенсируются лэмотивной функцией формы при стилистической маркированности этих слов.

Итак, системные свойства деклинационных имён обусловлены неразрывностью парадигматики и синтагматики, что отражается в полной мере при анализе их функций в единстве функционально-грамматического, функционально-семантического и функционально-стилистического описания. Функционирование деклинационных имён стимулируется естественным совмещением синтетических и несинтетических способов категоризации на фоне грамматической устойчивости русского языка.

В заключении подводятся итоги проведённого исследования: неизменяемые существительные входят в периферийную зону русского словоизменения и актуализируют свои системные свойства в диапазоне приоритетных и факультативных функций через корреляцию морфологической формы на фоне политипологичности русского языка. Перспектива дальнейшего изучения грамматических потенций языка определяется возможностью применения предложенного в диссертации интегрального подхода при изучении других периферийных явлений.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

I. Монографические издания

• Приорова, И. В. Взаимодействие парадигматики и синтагматики в русском языке [Текст] : монография / И. В. Приорова. - Астрахань : Издательский дом Астраханский университет, 2010. - 274 с. (17,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Функционально-коммуникативные свойства несклоняемых имён в языке и речи [Текст] : монография / И. В. Приорова. - Астрахань : Издательский дом Астраханский университет, 2010. - 161 с. (10,1 п.л.).
• Приорова, И. В. Коммуникативный компонент синтагматики несклоняемых имен [Текст] / И. В. Приорова // Текст. Дискурс. Коммуникация : коллективная монография / Е. Н. Рядчикова, Н. Ю. Фанян, Т. М. Грушевская, Л. В. Громоздова. - Краснодар : Кубанский государственный университет, 2003. - С. 288Ц305 (0, 75 п.л.).

II. Статьи в изданиях, рекомендованных

Высшей аттестационной комиссией

• Приорова, И. В. Несклоняемые имена существительные в аспекте речевой грамотности [Текст] / И. В. Приорова // Русская словесность : научно-теоретический и методический журнал, Министерство образования РФ ООО. - 2004. - № 6. - С. 70Ц72 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Несклоняемые имена : речевая мода и языковая норма [Текст] / И. В. Приорова // Русская словесность : научно-теоретический и методический журнал, Министерство образования РФ ООО. - 2005. - № 1. - С. 41Ц44 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Склоняемость несклоняемых имён в поэтических текстах [Текст] / И. В. Приорова // Русская словесность : научно-теоретический и методический журнал, Министерство образования РФ ООО. Ц2006. - № 6. - С. 63Ц65 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Об особенностях парадигмы несклоняемых имён [Текст] / И. В. Приорова // Русская словесность : научно-теоретический и методический журнал, Министерство образования РФ ООО. - 2008. - № 3. - С. 51Ц54 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Неформальный подход к формальным показателям несклоняемости [Текст] / И. В. Приорова // Гуманитарные исследования : журнал фундаментальных и прикладных исследований. - 2009. - № 1 (29). - С. 80Ц88 (0,75 п.л.).
• Приорова, И. В. Проблемы морфологической имплицитности несклоняемых имён [Текст] / И. В. Приорова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - Серия : Филологические науки. - 2009. - № 2 (36). - С. 118Ц122 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. Системные свойства ласистемных явлений в русском языке (на примере функционирования несклоняемых заимствований) [Текст] / И. В. Приорова // Гуманитарные исследования : журнал фундаментальных и прикладных исследований. - 2009. - № 2 (30). - С. 99Ц104 (0,5 п.л.).
• Приорова, И. В. Функциональные особенности синтагматики несклоняемого имени [Текст] / И. В. Приорова, Л. А. Мельникова // Гуманитарные исследования : журнал фундаментальных и прикладных исследований. - 2009. - № 3 (31). - С. 63Ц70 (0,7 п.л.).
• Приорова, И. В. Явление несклоняемости в русском языке и специфика его обозначения [Текст] / И. В. Приорова // Гуманитарные исследования : журнал фундаментальных и прикладных исследований. - 2010. - № 1 (33). - С. 101Ц107 (0,6 п.л.).
• Приорова, И. В. Прагматическое декодирование формы несклоняемых имён в речетворчестве [Текст] / И. В. Приорова // Вестник Сургутского государственного педагогического университета. - 2011. - № 1 (12). - С. 35Ц41 (0,6 п.л.).
• Приорова, И. В. Типологические предпосылки грамматической ласистемности несклоняемых имён [Текст] / И. В. Приорова // Гуманитарные исследования : журнал фундаментальных и прикладных исследований. - 2011. - № 1 (37). - С. 68Ц74 (0,6 п.л.).
• Приорова, И. В. О падежах несклоняемых существительных [Текст] / И. В. Приорова, Л. А. Мельникова // Русская словесность : научно-теоретический и методический журнал, Министерство образования РФ ООО. Ц2011. - № 3. - С. 14Ц17 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Аграмматизм несклоняемых заимствований в речетворчестве [Текст] / И. В. Приорова // Мир русского слова : Грамматика. - 2011. - № 1. - С. 17Ц22 (0,3 п.л.).

III. Статьи в научных журналах и сборниках

• Приорова, И. В. Несклоняемые существительные в современном дискурсе [Текст] / И. В. Приорова // Предложение и слово : межвузовский сборник научных трудов. - Саратов : Изд-во СГУ, 2002. - С. 503Ц506 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Синтагматика несклоняемых имён как факт устойчивости аналитизма в развитии современного русского языка [Текст] / И. В. Приорова // Орфография и изменение языковых норм : лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты : мат-лы Международной конференции (Астрахань, 9Ц10 апрель 2002 г.). - Астрахань : Изд-во АГПУ, 2002.Ц С. 35Ц38 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Текстообразующая роль несклоняемых имён в культурно-эстетическом аспекте [Текст] / И. В. Приорова // Человек. Язык. Искусство (памяти проф. Н. В. Черемисиной) : мат-лы Международной научно-практической конференции (Москва, 4Ц6 ноября 2002 г.). - М. : Из-во МПГУ, 2002. - С. 249Ц250 (0,1 п.л.).
• Приорова, И. В. Принципы количественного распределения несклоняемых слов в специальных словарях [Текст] / И. В. Приорова // Современное русское языкознание и лингводидактика : сб. мат-лов Международной юбилейной научно-практической конференции, посвящённой 80-летию академика РАО Н. М. Шанского. - М. : Изд-во МГОУ, 2003. - С. 109Ц115 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Несклоняемые имена в аспекте речевой моды как отражение языковой действительности [Текст] / И. В. Приорова // Антропоцентрическая парадигма в филологии : мат-лы Международной конференции (Ставрополь, 14Ц15 мая, 2003 г.). - Ставрополь : Изд-во СГУ, 2003. - Ч. 2 : Лингвистика. - С. 295Ц300 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Расширение лексико-грамматической системы несклоняемых имен и её идеографическое членение [Текст] / И. В. Приорова // Русское слово в мировой культуре : мат-лы X конгресса Международной ассоциации преподавания русского языка и литературы (Санкт-Петербург, 30 июня - 5 июля 2003 г. ). - Т. : Русский язык и русская речь сегодня : Старое - новое - заимствованное. - СПб. : Политехника, 2003. - С. 517Ц521 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. Несклоняемые имена в аспекте синтагматических отношений [Текст] / И. В. Приорова // Грамматические категории и единицы : синтагматический аспект : мат-лы пятой международной конференции (Владимир, сентябрь 2003 г.). - Владимир : ВГПУ, 2003. - С. 178Ц180 (0,1 п.л.).
• Приорова, И. В. Влияние речевой моды на формирование языковой нормы в системе несклоняемых имен [Текст] / И. В. Приорова // Гуманитарные исследования : журнал фундаментальных и прикладных исследований. - 2003. - № 8. - С. 129Ц132 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. Тематическая группа Цвет в системе несклоняемых имен и её семантико-синтаксические особенности [Текст] / И. В. Приорова // Проблемы обучения РЯ как родному и неродному в современных условиях модернизации образования : сб. мат-лов Всероссийской научно-практической конференции (Майкоп, 14Ц15 октября 2003 г.) / под ред. М. Х. Шхапоцевой. - Майкоп : Изд-во АГУ, 2003. - С. 18Ц22 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Семантико-синтаксический компонент в репрезентации цветообозначений средствами несклоняемой лексики [Текст] / И. В. Приорова // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста : мат-лы Международного симпозиума (Волгоград, 21Ц24 мая 2003 г.) : в 2 ч. - Ч. 2 : Тезисы докладов. Волгоград : Перемена, 2003. - С. 35Ц37 (0,1 п.л.).
• аПриорова, И. В. Об особенностях тематической группы Буквы старославянской азбуки в системе несклоняемых имён [Текст] / И. В. Приорова //Традиционная славянская культура и современный мир (863Ц2003) : мат-лы Кирилло-Мефодиевских чтений (Астрахань, 27 мая 2003 г.). - Астрахань : Изд-во АГУ, 2003. - С. 30Ц32 (0,1 п.л.).
• Приорова, И. В. К вопросу формирования лексико-грамматической подсистемы несклоняемых имен [Текст] / И. В. Приорова // Русский язык : исторические судьбы и современность : II Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ, 18Ц21 марта 2004 г.) : труды и мат-лы / сост. : М. Л. Ремнева, О. В. Дедова, А. А. Поликарпов. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 2004. - С. 239 (0,1 п.л.).
• Приорова, И. В. Функции скрытых категорий в системе несклоняемых имен [Текст] / И. В. Приорова // Русский язык и славистика в наши дни : мат-лы Международной научной конференции, посвящённой 85-летию со дня рождения Н. А. Кондрашова (Москва, 29Ц30 ноября 2004 г.). - М. : МГОУ, 2004. - С. 156Ц159 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Идеография системного описания несклоняемых существительных [Текст] / И. В. Приорова // Актуальные проблемы теоретической и прикладной лингвистики : межвуз. сб. науч. тр. - Краснодар : Кубан. гос. ун-т, 2005. - С. 116Ц131 (0,6 п.л.).
• Приорова, И. В. Разговорная особенность грамматической категории склонения в современных СМИ [Текст] / И. В. Приорова // Журналистика и медиаобразование в ХХI веке : сб. науч. тр. Междунар. науч.-практ. конф. (Белгород, 25Ц27 сентября 2006 г.). - Белгород : Изд-во БеГУ, 2006. - С. 257Ц261 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Об особенностях склонения несклоняемых имён [Текст] / И. В. Приорова // Традиционная славянская культура и современный мир : мат-лы II Кирилло-Мефодиевских чтений (Астрахань, 22 мая 2006 г.) / сост. и науч. ред. Л. В. Спесивцева. - Астрахань : ИД Астраханский университет, 2006. - С. 142Ц147 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. Узуально-лнормативные особенности функционирования топонимов Астраханской области [Текст] / И. В. Приорова // Диалог языков и культур теоретический и прикладной аспекты : сб. науч. ст. / сост. и отв. ред. Т. С. Нифанова ; Поморский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. - Архангельск : Поморский университет, 2006. - Вып. 1. - С. 244Ц247 (0,25 п.л.).
• Приорова, И. В. Роль академических лингвистических исследований в развитии журналистики : парадигматика несклоняемости в языке и речи [Текст] / И. В. Приорова // Вiсник Харкiвського нацiонального унiверситету iменi В. Н. Каразiна . - № 766. - 2007. - Вип. 51. - С. 236Ц239 (0,35 п.л.).
• Приорова, И. В. Формальная особенность выражения категориальности неизменяемых существительных [Текст] / И. В. Приорова // Современное русское языкознание и лингводидактика : сб. науч. тр., посвящённый 85-летию со дня рождения академика РАО Н. М. Шанского. - М. : Изд-во МГОУ, 2007. - Вып. 2. - С. 120Ц124 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. К вопросу формирования лексической подсистемы несклоняемых имен [Текст] / И. В. Приорова // Активные процессы в современной лексике и фразеологии : мат-лы Международной конференции (Москва, 8Ц9 июня 2007 г.). - М.-Ярославль : Ремдер, 2007. - С. 160Ц164 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Синтагматическая реализация парадигмы неизменяемых имен [Текст] / И. В. Приорова // Русский язык : исторические судьбы и современность : III Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 20Ц23 марта 2007 г.) : труды и материалы / сост. : М. Л. Ремнёва, А. А. Поликапов. - М. : МАКС Пресс, 2007. - С. 185Ц186 (0,25 п.л.).
• Приорова, И. В. К вопросу систематизации несклоняемых имён в русском языке [Текст] / И. В. Приорова // Мир русского слова и русское слово в мире : мат-лы XI конгресса МАПРЯЛ (Варна, 17Ц23 сентября 2007 г.) / под ред. А. А. Градинаровой и Т. И. Алексеевой. - Sofia : Hekon Press, 2007. - С. 209Ц215 (0,5 п.л.).
• Приорова, И. В. Тематическая разнородность несклоняемых имён в лингвокультурологическом пространстве [Текст] / И. В. Приорова // Славянские языки и культура : мат-лы Международной научной конференции (Тула, 17Ц19 мая 2007 г.) / Тульский государственный педагогический университет им. Л. Н. Толстого. - Тула : Петровская гора, 2007. - С. 121Ц125 (0, 35 п.л.).
• Приорова, И. В. Полиэтнический след функционирования грамматической категории склонения в топонимах Астраханской области [Текст] / И. В. Приорова // Русский язык в поликультурном пространстве : мат-лы Международной научной конференции (Астрахань, 10Ц11 октября 2007 г.) / сост. : Л. Ю. Касьянова, З. Р. Аглеева, Н. В. Лукина ; под ред. Л. Ю. Касьяновой. - Астрахань : ИД Астраханский университет, 2007. - С. 127Ц131 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Парадигматические особенности несклоняемых имён в языке и речи [Текст] / И. В. Приорова // Проблемы русского и общего языкознания : межвузовский сб. науч. тр. - Елец : Изд-во Елецкого гос. ун-та им. И. А. Бунина, 2007. - Вып. 5. - С. 165Ц173 (0,65 п.л.).
• Приорова, И. В. Несклоняемые имена в аспекте лексической и грамматической семантики [Текст] / И. В. Приорова // Текст. Структура и семантика : доклады ХI Международной конференции. - М. : СпортАкадем-Пресс, 2007. - Т. 2. - С. 242Ц251 (0,6 п.л.).
• Приорова, И. В. О принципе комплексного изучения несклоняемых имён в системе русского языка [Текст] / И. В. Приорова // Гуманитарные исследования. - 2008. - № 1 (25). - С. 34Ц39 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. О функциях падежного значения склоняемых и несклоняемых имён в русском языке [Текст] / И. В. Приорова // Филологические исследования. - 2008. - № 1 (1). - С. 10Ц14 (0,3 п.л.).
• Приорова, И. В. Окказиональная склоняемость несклоняемых заимствований [Текст] / И. В. Приорова // Активные процессы в современной грамматике : мат-лы Международной конференции (Москва, 19Ц20 июня 2008 г.) / под ред. С. В. Ивановой, О. В. Фокиной. - М.-Ярославль : Ремдер, 2008. - С. 219Ц222 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Функциональная роль несклоняемых заимствований в простом предложении [Текст] / И. В. Приорова, Л. А. Мельникова // Лингвистика и её место в междисциплинарном научном пространстве [Текст] : сб. ст. по мат-лам Всероссийской научной конференции с международным участием / науч. ред. С. В. Чернова. - Киров : Изд-во ВятГГУ, 2008. - С. 228Ц236 (0,5 п.л.).
• Приорова, И. В. Полиэтнический след склоняемости несклоняемых топонимов Астраханской области [Текст] / И. В. Приорова // Актуальные проблемы общего и регионального языкознания : мат-лы Всероссийской научной конференции с международным участием II (Уфа, 28 октября 2008 г.). - Уфа : Изд-во БГПУ. - С. 116Ц120 (0,4 п.л.).
• Приорова, И. В. Функции несклоняемых имён в семантическом пространстве падежа [Текст] / И. В. Приорова // Диалог языков и культур : теоретический и прикладной аспекты : сб. науч. ст. / сост. и отв. ред. Т. С. Нифанова ; Поморский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. - Архангельск : Поморский университет, 2009. - Вып. 3. - С. 210Ц217 (0,5 п.л.).
• Приорова, И. В. Функционирование несклоняемых имён в позиции норма/антинорма [Текст] / И. В. Приорова // Языковые категории и единицы : синтагматический аспект : мат-лы Восьмой международной конференции (Владимир, 24Ц26 сентября 2009 г.). - Владимир : ВГТУ, 2009. - С. 285Ц289 (0,25 п.л.).
• Приорова, И. В. Функциональная адекватность несклоняемых имён в языке и речи [Текст] / И. В. Приорова // Текст. Структура и семантика : доклады ХII Международной конференции. - М. : ТВТ Дивизион, 2009. - Т. 2. - С. 149Ц157 (0,5 п.л.).
• Приорова, И. В. К вопросу о компенсации парадигматической редукции несклоняемых заимствований [Текст] / И. В. Приорова // Русский язык : исторические судьбы и современность : IV Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ, ФФ, 20Ц23 марта 2010 г.) : труды и материалы / сост. М. Л. Ремнёва, А. А. Поликарпов. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 2010. - С. 318Ц319 (0,2 п.л.).
• Приорова, И. В. Асистемность несклоняемых заимствований в аспекте взаимодействия парадигматики и синтагматики русского языка [Текст] / И. В. Приорова // Вестник Сургутского гос. пед. ун-та. - 2010. - № 2 (9) - С. 65Ц71 (0,6 п.л.).
• Приорова, И. В. К вопросу синтаксичности и синтагматичности несклоняемых имён [Текст] / И. В. Приорова, Л.А. Мельникова // Современные достижения европейской науки 2011 : мат-лы III Международной конференции (София, 17Ц25 июня 2011 г.). - София : Бял Град - БГ ООД, 2011. - Т. 23 : Филологические науки. Политика. - С. 6Ц9 (0,3 п.л.).

IV. Учебные пособия

• Приорова, И. В. Несклоняемые имена в русском языке [Текст] : учебное пособие / И. В. Приорова. - Астрахань : ИД Астраханский университет, 2006. - 67 с. (4,8 п.л.).
• Приорова, И. В. Несклоняемые имена в языке и речи [Текст] : учебное пособие / И. В. Приорова. - М. : Флинта : Наука, 2008. - 88 с. (5,5 п.л.).

Бестужев-Марлинский А. А. Прямая речь // Мысли великих о русском языке / сост., подг. текста и вступ. ст. Д.Н. Бакуна. - М.: Российский фонд культуры, 2007. - С. 115.

Фосслер К. Грамматика и история языка (к вопросу об отношении между правильным и листинным в языковедении) // Логос. - М., 1910. - Кн. 1. - С. 157Ц170.

Например, в словаре: Правописание, произношение, ударение, словообразование, морфемика, грамматика, частота употребления слов: словарь-справочник по русскому языку / под ред. А.Н. Тихонова. - М.: Цитадель, 1996. - С. 260.

Мучник И. П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском языке. - М.: Наука, 1971. - 298 с.

Срезневский И.И. Русское слово // Избранные труды / сост. Н.А. Кондрашов. - М.: Просвещение, 1986. - С. 155.

Фосслер К. Грамматика и история языка (к вопросу об отношении между правильным и листинным в языковедении) // Логос. - М., 1910. - Кн. 1. - С. 167.

Шанский Н.М. В мире слов. - М.: Просвещение, 1985. - С. 87.

Зализняк А.А. Русское именное словоизменение. - М.: Наука, 1967. - С. 31.

Копелиович А.Б. Род и грамматика межсловных синтаксических связей. - М.-Владимир: Ин-т языкознания РАН, ВГГУ, 2008. - 147 с.

Здесь и далее обозначены примеры устной речи из личной картотеки автора, объективированные в графический текст.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии