Книги, научные публикации
Часть вторая БИЗНЕС И ВЛАСТЬ:
ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ А.Е. ЧИРИКОВА, Институт социологии РАН БИЗНЕС И ВЛАСТЬ В РОССИЙСКИХ РЕГИОНАХ Отношения, формирующиеся между властными и экономическими элитами, во многом определяют профиль региона. В тех регионах, где основным субъектам принятия решений удалось найти общий язык, реформы развиваются и приносят ощутимые результаты. Там, где продолжается конфликт экономических и властных элит, кризисные явления, как правило, проявляются с особой остротой. Взаимодействие двух центральных элитных групп мы хотели бы рассмотреть в рамках концепции социальной и политической стабильности российских регионов. Политический словарь определяет стабильность как систему связей между различными политическими субъектами, для которой характерны определенная целостность и способность реализовывать возложенные на нее функции [1, с.31]. В ходе исследования мы поставили своей задачей выявить наличие или отсутствие во взаимодействии экономических и властных региональных элит таких явлений, как социальный конфликт и социальное согласие.
Взаимодействие бизнеса и власти было проанализировано на основе перекрестных интервью предпринимателей, директоров предприятий и представителей властной элиты, которые были проведены нами совместно с канд. истор. наук Натальей Лапиной (ИНИОН РАН) в 1996-1998 гг. В процессе работы мы стремились включить в опрос наиболее влиятельных хозяйственников и бизнесменов. Отбор кандидатов проводился на основе оценки экспертов, а также характеристик, данных представителями других элитных групп. Наряду с ними в выборку вошли и руководители средних и малых предприятий. Их мнение для нас также представляло интерес, поскольку в отличие от китов регионального бизнеса, тесно связанных с властью, они в отношении власти занимают более независимые позиции. Нам представлялось интересным специально выделить гендерный аспект и выявить специфику делового поведения предпринимателей-женщин.
Исследование, результаты которого описываются в настоящей статье, было проведено в 6 регионах России с использованием метода глубинного интервью. Вошедшие в выборку регионы различались между собой по социально-экономическому потенциалу. Два региона относились к регионам-донорам, один из регионов входил в десятку беднейших, другие занимали промежуточную позицию по данному признаку.
В выборку исследования вошли 30 представителей региональной власти высшего уровня, 32 директора предприятия и 75 представителей частного бизнеса, 45 из которых были женщины-руководители крупнейших частных фирм в своих регионах.
Деловые круги: образ власти и основные направления ее критики Опрошенные нами предприниматели и представители директорского корпуса в своих оценках центральной и местной власти разделились на три группы: те, кто относительно негативно оценивают действия своей власти, понимая вместе с тем неразрешимость многих проблем и зависимость самой власти от действий центра (40%), те, кто резко негативно оценивают действия местных властей (50%), и те, которые убеждены (10%), что лидеры местной власти помогают им лично, не предпринимая, однако, решительных шагов для поддержки бизнеса и директорского корпуса в целом. Вместе с тем низкий уровень удовлетворенности действиями центральных и местных элит не означает, что предприниматели и руководители предприятий избрали конфликт в качестве принципа своего взаимодействия с властью. Они убеждены, что центральная и региональная власти не могут разобраться в системе своих полномочий, а это отрицательно сказывается на производителях. Местная власть сегодня не может делать погоду, - размышляет один из директоров. - Правила игры диктуются из Москвы.
Среди факторов, которые наиболее отрицательно влияют на установление нормальных отношений между деловым миром и региональной властью, опрошенные выделяют:
- коррумпированность местной власти - 60% опрошенных (Элита меняется в сторону предпринимательства "для своего кармана"...);
- отсутствие реальной власти у представителей власти - 40% (л...У власти нет власти... Раньше была командно-распределительная система, а сегодня многие вышли за рамки жесткого руководства);
- нежелание защищать своего производителя - 30% (Когда наступит то время, когда реально будут думать о производителях?);
- некомпетентность региональных руководителей - 20% (Должны работать профессионалы, не любители наживы);
- консерватизм региональных представителей власти - 20% (Их трудно в чем-либо убедить..);
- неспособность отстоять у Центра привилегии в виде отдельных налогов и льгот - 60% (Администрация не занимается нашими проблемами. Каждый сам за себя);
- незаинтересованность в изменении экономической ситуации в регионе - 20% (Борьба за впасть, а не стремление делать дело).
Участники исследования много говорили о слабости власти, особо подчеркивая, что каждая властная структура отстаивает не государственные, а свои собственные корпоративные интересы. В сложившейся ситуации люди бизнеса становятся заложниками организационной неразберихи. Не случайно в ходе наших дискуссий предприниматели добрым словом вспоминали правительство Н.
Рыжкова, когда власть практически не вмешивалась в вопросы предпринимательской деятельности, и чрезвычайно критично отзывались о попытках новых властей регламентировать развитие рынка.
Другая тема, постоянно звучавшая в процессе работы, касалась отсутствия политического диалога между властью и деловым сообществом. Основная слабость власти, на взгляд хозяйственников и предпринимателей, состоит в том, что она лишена социальной опоры в обществе и не интересуется тем, что происходит в сфере экономики.
В результате все решения в области экономической политики вырабатываются людьми, которые к частному предпринимательству никакого отношения не имеют и в бизнесе не разбираются. Следствием этого, как неоднократно отмечалось в ходе наших бесед, являются законы, оторванные от реальности и не способствующие продвижению вперед.
За годы, прошедшие с начала реформ, взгляды деловых людей конкретизировались, критика власти стала более направленной, а их общая позиция - более конструктивной. Отношение представителей бизнеса к власти и государству можно свести к следующим оценкам, которые дополняют друг друга. Государства у нас нет, - эта мысль, высказанная руководителем рекламного агентства, звучала во многих интервью. Представление о государстве у деловых людей размыто, а власть предстает в образе лотдельных конкретных персон, с которыми деловым людям приходится поддерживать контакты. Прежнего подавляющего государства больше не существует. Однако на его развалинах не возникло новое государство, призванное направлять процесс преобразований. В прошлом власть внушала страх, - говорит тверской предприниматель, глава крупной строительной фирмы, Ч А сейчас у нас такая ситуация, когда к власти нет ни уважения, ни любви, ни страха. Ослабленное, лишенное прежних рычагов управления государство не в состоянии управлять социально-политическими и экономическими процессами (Вместо государства у нас хаос). Его попытки вмешательства в хозяйственную деятельность часто приводят не к упорядочению экономических отношений, но к их дезорганизации. Государство у нас неэффективное, руководители не способны к инициативе, Ч считает руководитель крупной зерновой фирмы.
Представители деловых кругов критически оценивают не только саму власть, но и проводимую ею политику. Эта критика ведется в нескольких направлениях.
Первое. Руководители фирм и предприятий считают, что у местных властей отсутствует конкретная программа действий. Мы хотим, говорит один из предпринимателей, - получить руководство, которое четко и ясно сформулирует, чего оно хочет достичь. В условиях, когда никому не известна траектория полета, а наверху отсутствует продуманная стратегия, руководители предприятий превращаются в пожарных. Отсутствие стратегических целей на макроуровне неизбежно порождает их отсутствие на микроуровне, не дает предпринимателям возможности планировать собственную деятельность.
Второе. Предприниматели резко критикуют содержание экономической политики, которая проводится на федеральном и местном уровне. Сегодня политика центральной власти удивительная, - говорит новгородский бизнесмен. - Россия превратилась в страну, которая способствует развитию европейской, американской, китайской промышленности. Такую политику я категорически не поддерживаю. Мы покупаем все: мясо, оборудование, ширпотреб, а сами ничего не производим. Я Лебедя не поддерживаю, но в одном с ним согласен: за Россию обидно. Практически все опрошенные говорили о необходимости государственного регулирования (лотдавать рынку все нельзя) и проведения структурной политики. У государства, - считает руководитель банка, - должна быть продуманная промышленная политика, планы, прогнозы.
У нас ведь огромная страна, в экономике велика доля госсектора.
Должна быть селективная поддержка отраслей. Государство, - полагает другой бизнесмен, - должно активно влиять на экономическую политику, но не командовать. В этом мнение опрошенных нами руководителей предприятий из регионов совпадает с позицией представителей крупного бизнеса: если в России не будет своей промышленности, - считает В. Гусинский, - не будет и государства.
Другое направление экономической политики, о котором говорили практически все опрошенные, - это протекционизм. У нас полностью забыто слово "протекционизм", - говорит банкир. - Мы раскрыли ворота так широко, что подорвали свою производственную базу. Разрушены наукоемкие производства, производство медикаментов, продовольствия, т.е. стратегические отрасли, необходимые, чтобы быть уважаемой в мире страной. Однако, - поясняет другой участник исследования, -речь идет о здоровом, нормальном протекционизме. Поддерживать надо сильных, чтобы сохранить конкуренцию. Не забывают опрошенные и о другом приоритете: протекционистская политика не должна мешать сотрудничеству российских производителей с Западом.
Признавая необходимость протекционизма на государственном уровне, предприниматели вместе с тем резко критикуют все попытки ограничения свободы рынка региональными властями. Введение таможенных барьеров внутри России разрушает национальный рынок, приводит к негативным экономическим последствиям, - считает предприниматель из Новгорода, В качестве примера он приводит лопыт соседней Псковской области, где администрация ввела запрет на ввоз в регион винно-водочной продукции из других областей. Попытка административными методами поддержать местных производителей сразу же сказалась на состоянии рынка в области и привела к невиданному росту спекуляций.
Проведенное нами исследование показало: позиции частных предпринимателей и руководителей государственных предприятий по многим вопросам сближаются, когда речь идет о власти и проводимой ею политике. При этом сохраняются и различия: главное требование частных предпринимателей к власти, которое звучало во всех интервью, можно выразить одной фразой: не мешайте. Опрошенные нами представители бизнеса не ждут от государства финансовой помощи или льгот, они хотят, чтобы власть создала им нормальные условия для работы.
Иную позицию занимают директора государственных предприятий.
Среди мер, которые необходимо предпринять местной администрации для защиты своих производителей, они называют следующие:
- добиться у центра права на замораживание долгов предприятий с целью снижения себестоимости продукции - 70% ;
- установить контроль за монополистами со стороны местной администрации - 60% ;
- ввести дифференциацию налогов для разных категорий производителей, освободить производственников от ряда местных и федеральных налогов - 80%;
- провести переоценку стоимости предприятий - 40%.
Эти требования прежде всего учитывают систему собственных интересов (ориентация на получение льгот и привилегий). Многие из предложений, сформулированных руководителями предприятий, к примеру идея заморозить долги предприятий, носят явно антирыночный характер. Таким образом, в отличие от частного бизнеса, директора продолжают надеяться на государство в деле получения дешевых кредитов, взаимозачета долгов, снижения налогового бремени. При этом хотелось бы отметить, что часть директорского корпуса, сумевшая приспособиться к условиям рыночных отношений, по своим ориентациям примыкает к частному бизнесу и уже не ждет государственной помощи Невзирая на указанные выше особенности директорской ментальности, нельзя не признать: директора всеми силами стремятся сохранить свое предприятие и работающий на нем персонал, а региональная власть пока не располагает должным набором рычагов для реализации эффективных микрополитик по отношению к своим производителям.
В оценках представителями делового мира власти мы наблюдали один существенный сдвиг: опрошенные нами все чаще разделяли федеральную власть и местную администрацию. Особенно отчетливо эта тенденция проявилась в интервью с провинциальными предпринимателями. Далекая московская власть им чужда и непонятна.
Вот мнение тверского предпринимателя: У них, - говорит он о московских властях, - своя жизнь, свое представление о жизни других.
Свою местную власть предприниматели не склонны идеализировать, но ее образ, в сравнении с московской, гораздо чаще приобретает позитивную окраску. Особенно это характерно для представителей прорыночной Новгородской области, которые высоко оценивают усилия администрации по созданию в регионе благоприятного предпринимательского климата.
Отношение деловых кругов к местной власти и власти вообще весьма критично. Однако мы сочли некорректным выслушать одну сторону, не предоставив слова другой. Так появилась идея двойного интервью, в ходе которого властная и экономическая элиты имели возможность высказаться друг о друге. Этот анализ был проведен в одном из депрессивных регионов России.
Возможно ли достичь равновесия между бизнесом и властью:
фрагменты зеркального анализа В данной части исследования мы поставили своей целью проследить, как сниженный экономический потенциал региона влияет на характер взаимоотношений двух важнейших социальных фигур - предпринимателей и представителей власти. Мы хотели выяснить, каким образом может быть достигнуто хрупкое равновесие между указанными социальными акторами.
В условиях депрессивного региона власть находится в ситуации, имеющей две важнейшие характеристики. Первая - перманентная неопределенность в политической и экономической сферах, которая усиливается зависимостью от трансфертов из федерального центра.
Вторая -беспрерывное изменение и усложнение управленческой ситуации, что провоцирует потерю властными элитами влияния и определяет неэффективность проводимой ими политики. Вместе взятые, эти факторы приводят к луправленческому кризису региональной власти.
Отработанные десятилетиями принципы управления регионом, унаследованные от советского периода, привычка решения большинства социальных проблем за счет устойчивых бюджетных ассигнований из центра, склонность к клановым методам подбора персонала в современных условиях оказываются малоэффективными.
Неэффективное управления порождает недоверие населения, которое убеждено, что, если бы власти обладали должной компетентностью, ситуацию в регионе можно было бы легко исправить.
Апатия и недоверие населения значительно снижают преобразовательный потенциал, способствуя тому, что управленческие команды депрессивного региона отказываются от стратегий риска, а первые лица ведут себя достаточно осторожно и скованно. Это приводит к феномену нисходящей слепоты, когда о населении вспоминают лишь в условиях предвыборной борьбы. Накануне выборов власть вынуждена отчасти пересматривать принципы своей деятельности, а заинтересованная часть электората стоит перед необходимостью переоценки власти.
Агрессивная и упрощенная социальная среда (жизнь бедного человека всегда упрощена, а бедного региона тем более), в которой происходит становление региональной власти, порождает недоверие и скрытую агрессию по отношению к лицам, которые не склонны мириться с общей стратегией ложидания чуда и помощи со стороны. Именно поэтому бизнес-элита в условиях депрессивного региона способна вызывать резко полярные оценки, выступая предметом поклонения одних и объектом ненависти других. Но, в отличие от власти, бизнес-элита вынуждена идти на риск, принимая условия неопределенности, осуществлять внедрение новых управленческих технологий.
По сути своей деятельности ее представители поставлены перед необходимостью стимулировать позитивные процессы в регионе, работать с будущим и на будущее. Именно поэтому предпринимательские структуры региона в большей степени ориентированы не на стратегию выживания, что характерно для региональной власти, а на стратегию развития. Таким образом, если региональная власть выступает хранителем сложившихся традиций, то региональная бизнес-элита закономерно является носителем и накопителем новых идей и возможностей.
Как показывает анализ интервью, ограничителем выстраивания позитивных отношений между бизнесом и властью не всегда выступает власть. Безусловно, у власти складывается полярный образ бизнес-элиты (примерно 30% представителей власти убеждены, что бизнес-элита имеет завышенные ожидания относительно своих возможностей в регионе, а другие 70% отмечают позитивное влияние на экономику области лидеров бизнеса). Но и лидеры бизнеса имеют свой лобраз власти:
70% опрошенных бизнесменов явно негативно оценивают действия своих властей в противовес 30%, склонным к позитивному их восприятию.
Я не вижу в бизнес-элите, которая сформировалась на дармовщине, на растаскивании чужого добра, никакого экономического будущего. Она должна исчезнуть по чисто экономическим причинам. Она должна разориться, как сегодня разоряются банки, страховые кампании, как развалились пирамиды. Выживут только честные, порядочные предприниматели, занимающиеся "честным" бизнесом. У нас их всего 15%.
Остальные занимаются торговлей, спекуляцией, Ч считает один из представителей региональной власти. Не менее жесткой является оценка представителями бизнес-элиты действий власти в регионе:
Администрацию области и города надо убирать полностью. Если руководство области некомпетентно, то в городе оно просто ворует. У нашего региона огромные перспективы Но разве можно их реализовать, если у нас террор против инакомыслящих. Люди боятся, не высовываются, не входят в разлад с властью, потому что у нее жесткие рычаги воздействия со стороны силовых структур.
Если отвлечься от эмоциональной окраски высказанных суждений, то обращает на себя внимание контрастность характеристик. Подобное лаффективное отношение вряд ли побуждает к пониманию, провоцируя единственно возможный выход: скрытую или открытую борьбу до конца.
Обращает на себя внимание тот факт, что представители властных структур вдвое чаще оценивают усилия бизнес-элиты позитивно, нежели бизнес элита - усилия властей. Позитивные оценки имеют более спокойный характер и свидетельствуют о феномене готовности власти к переоценке своих отношений с бизнесом. Вот как размышляет о региональных бизнесменах председатель комитета по поддержке и развитию малого предпринимательства области: К бизнес-элите области я бы отнес, прежде всего, тех, кого я уважаю и кто не отмывает криминальные деньги. Таких предпринимателей больше. Они занимаются мясопереработкой, нефтепереработкой. К элите, безусловно, можно отнести часть наших банков. Ситуация с бизнесом сложная, но тех, кто работает честно, на мой взгляд, больше. Примыкает к вышесказанной позиции точка зрения начальника налоговой инспекции: Какой-то поворот в умах наших бизнесменов произошел. Они достаточно набегались от налогов... Один из наших бизнесменов предложил подписать хартию "Добропорядочного и законопослушного бизнесмена". Раньше такого не было, это позволяет надеяться на лучшее....
Один из предпринимателей, оценивая людей власти, подметил весьма важную психологическую особенность действий ее представителей в сложных условиях: Наши лидеры пришли во власть по назначению. Они играют свою роль, их нельзя сбрасывать со счетов... С точки зрения своего дела, они профессионалы. У них только одна ошибка Ч они переоценивают себя. Это утверждение, на наш взгляд, объясняет, почему тормозится механизм согласования позиций между представителями двух элитных групп региона. Переоценка собственных возможностей приводит к непримиримости суждений как представителей бизнес-элиты, так и представителей власти.
Демонстрируемая неадекватность.оценок могла бы не сказываться столь отрицательным образом на общей ситуации в регионе, если бы внутри каждой из элитных групп существовал необходимый уровень интеграции и взаимоподдержки. Однако, как показывает анализ, элитные группы региона со сниженным социально-экономическим фоном в большей степени, нежели представители других типов регионов, склонны к разобщенности и формированию взаимоисключающих групп интересов.
Бизнесменов, - считает один из опрошенных, - я бы разделил на три группы: те, которые успели хватануть от итогов приватизации.
Среди них бывшие хозяйственные руководители, главные инженеры и комсомольские работники. Другая группа - те, кто сделал быстрые деньги, имея связи. Среди них также дети местных администраторов, которые стали бизнесменами и ведут некорректный бизнес: сбывают некачественную муку, принуждают местных директоров вести с ними бизнес, используя крышу... К третьей группе можно отнести лиц, близких к криминальным структурам. Жизнь этой элиты скрыта от внешних взглядов, они не высовываются, а работают под прикрытием официальных структур.
Разнообразие входящих в бизнес-элиту групп обуславливает замкнутый характер каждой из них. Представители этих групп редко соприкасаются друг с другом, занимая собственные профессиональные ниши. Рассуждая друг о друге, они легко фантазируют, домысливая то, что происходит с другими. И это не случайно. Разные источники формирования капитала и разные способы ведения бизнеса формируют различные ценностные ориентации, которые отделяют одних представителей бизнеса от других. Отсутствие внутригрупповой солидарности ослабляет бизнес-элиту, не позволяя ее представителям вырабатывать общие позиции и совместно отстаивать собственные интересы.
Известным фактором снижения влияния бизнес-элиты в регионе является не только разобщенность интересов и невозможность найти точки соприкосновения, но и низкий уровень элитной самоидентификации. У нас нет элиты! - восклицает один из влиятельных предпринимателей области. Филиалы московских банков имеют свою элиту - они грамотнее наших и отличаются от нашей доморощенной в лучшую сторону. Там чувствуется банковская квалификация, нашим еще следует разворачиваться,- считает другой представитель регионального бизнеса.
Представители власти при всей противоречивости самооценок отличаются более позитивным видением собственных возможностей, хотя и указывают на неспособность в полной мере реализовывать новые подходы и решения в регионе. Среди опрошенных нами представителей региональной власти 80% отмечают необходимость свертывания инновационных программ ради традиционных в силу невозможности их реализации в сложившихся условиях. Вынужденный низкий инновационный потенциал региональных проектов и программ во многом предопределяется стремительностью рыночных преобразований, которые непосильным бременем легли на плечи региональных элит и населения, особенно в регионах, экономика которых находится в состоянии кризиса.
Замкнутые в информационном отношении регионы со сниженными социально-экономическими возможностями, как никакие другие, нуждаются в обновлении элитных групп, рекрутировании лиц с новыми социальными возможностями и опытом. Именно это будет, на наш взгляд, способствовать снижению напряженности в отношениях между элитными группами и внутри них. Циркуляция элиты не только позволит повысить инновационный потенциал каждой ее группы, но и снизит конфликтность взаимодействия между бизнесом и властью.
Результаты исследования убеждают в том, что требуется переосмысление места и роли каждой из элитных групп в общем процессе восстановления региона. Его динамичное развитие предполагает усилия по построению нового образа элиты и осознания каждой из ее групп своего вклада в дело развития региона.
Построение совпадающих образов представляется на сегодня задачей чрезвычайно сложной, но отнюдь не невыполнимой. Если обобщить вербальные оценки несовпадений между бизнес-элитой и властью, можно выстроить идеальную модель отношений между этими двумя субъектами принятия решений. Эта модель основывается на двух принципах. Первый - помощь и поиск взаимоприемлемых решений, а не вмешательство власти в бизнес. Второй - большее доверие властей к предпринимательскому сословию и установление между властью и бизнесом деловых отношений без непрерывной смены правил игры.
Региональная власть обязана больше внимания уделять предпринимателям, - считает один из бизнесменов. Ч Не с точки зрения, чтобы давать деньги и забыть их взять... Необходимо создать соответствующие условия. Возьмите Москву, Лужков разработал дифференцированную шкалу налогов Здесь этого невозможно добиться На нас не обращают внимания... Платим дорожный налог 3%, когда могли бы 0,4%. Власть должна вести себя в области более по хозяйски. Другой бизнесмен убежден: Полезной может стать только искренняя власть. Лучше честно сказать, что ты будешь делать, что будет хуже, а не обещать золотые горы. Власть должна обладать чувством собственного достоинства и не прогибаться перед Москвой. Эффективнее защищать интересы области, идти на конфликт с федеральными властями, но добиваться своего. У нас ни разу не поставили вопрос о снижении налогов....
Недостаток защитной функции власти, сниженное чувство собственного достоинства отмечают все обследованные бизнесмены. Однако никто из них не задается вопросом, насколько в условиях данного региона эти требования выполнимы.
В свою очередь представители власти демонстрируют настоятельную потребность получения помощи со стороны лиц, располагающих капиталами. Но при этом власть считает, что представители бизнеса должны первыми продемонстрировать лояльность к ней, а потом уже ждать от власти льгот, понимания и поддержки. Еще более тревожным фактором является то, что ни та, ни другая стороны не видят внутри своих элитных групп лидеров, способных снизить сформировавшийся уровень напряжения. Лица, имеющие непререкаемый авторитет и у тех, и у других, находятся либо за границами региона (такой референтной фигурой для многих опрошенных является мэр Москвы Ю. Лужков), либо не имеют повторяющихся выборов у той, и у другой группы. Это означает отсутствие лидера, имеющего авторитет и способного выступить координатором позиций. Парадоксальны и критерии выбора. Просьба определить круг лиц, вызывающих доверие у власти и у бизнес-элиты, показала, что люди власти доверяют прежде всего людям власти (60%) и хозяйственникам (40%). Представители бизнеса лишь в 20% случаев выбирают людей власти, в остальном это директора предприятий, совхозов, хозяйственники, т.е. те, кто реально включен в экономическую жизнь региона. Чаще всего представители бизнес-элиты склонны называть имена людей, имеющих личностный, инновационный и профессиональный потенциал, в то время как представители властной элиты предпочитают ориентироваться на публично сложившиеся авторитеты. И в этом отношении бизнес-элита более независима в своих суждениях. Объединяющим выбором для тех и других служит такое качество, как профессионализм. Это означает: профессионализм в настоящее время выступает той психологической и деловой характеристикой, которая способна гармонизировать внутреннее напряжение элитных групп.
Попытка привлечь к независимой экспертизе представителей четвертой власти - местных журналистов - дала совершенно неожиданные результаты. По мнению независимых региональных аналитиков, представители бизнес-элиты и власти в регионе объединены общими коммерческими интересами, которые не всегда разглашаются.
Власть, по оценкам аналитиков, внедрила в коммерческие структуры скрытое влияние на экономическую жизнь региона.
Жизнь провинции полна мифов, отделить которые от реальности сложно даже в специальном исследовании. Обращает на себя внимание тот факт, что такие понятия, как теневой бизнес, сращивание власти с коммерцией, проникают в обыденное сознание, часто опережая реальность, а может быть, соответствуя ей... В любом случае хорошим тоном в провинциальной прессе считается выдвижение лярких обвинений против ключевых фигур власти. Однако настораживает тот факт, что массовое сознание требует, а элитные группы часто провоцируют ситуации, при которых подобные умозаключения в их адрес становятся правомочными. Обоснованность или необоснованность подобных оценок волнует немногих. Закономерности становления массового сознания провинции, да еще бедной, неумолимы: они требуют отыскать виновных либо среди богатых, либо среди власть имущих. И такие виновные всегда будут найдены.
Проделанный зеркальный анализ взаимного восприятия двух ведущих элитных групп одного из регионов России показал: ни властная элита, ни бизнес-элита не формируются независимо друг от друга. В условиях региона со сложной социально-экономической ситуацией вряд ли возможно рассчитывать на опережающие модели развития отношений между элитными группами. Новаторский предпринимательский менталитет обычно входит в противоречие с традиционным менталитетом региональной власти. Горизонт преуспевающего предпринимателя, как правило, шире конкретных региональных проектов. Обеспечивая предпринимателям свободу действий, власть создает возможность для развития новых экономических субъектов - акторов будущих экономических преобразований в регионе. Но одновременно администрация боится утратить контроль над ситуацией и согласна разделить экономическую власть в регионе лишь в безвыходной для себя ситуации.
Лидеры женского предпринимательства в регионах и власть:
трудный путь к взаимодействию Выделение женского предпринимательства как особой страты в российском предпринимательском слое и попытки выявить особенности взаимодействия женщин-предпринимателей с властью обусловлены тем, что женщины отличаются особой гибкостью и способностью вырабатывать в отношениях с властью специфические, только им свойственные технологии.
Как свидетельствуют данные последних социологических исследований, гендерная специфика отношений с властью является достаточно выраженной и подчас носит парадоксальный характер.
Женщины-предприниматели, как показали исследования Центра политических технологий, проведенные под руководством В. Радаева и обобщенные С.Ю. Барсуковой, в отличие от мужчин достаточно высоко оценивают свой престиж у властных органов. Так, на высокий престиж среди представителей властных структур указало 28% женщин и только 17% мужчин. В этом исследовании отмечается, что в рейтинге проблем, выделяемых предпринимателями, отношениям с властью принадлежит первое место. Взаимоотношения с государственными структурами трактуют как наиболее проблемные 29% женщин и 36% мужчин, занимающихся предпринимательством. В целом взаимоотношения предпринимателей с властями классифицируются как невмешательство и некоторое напряжение (34% и 32% соответственно). Деловое сотрудничество занимает промежуточную позицию (19%). Деловое сотрудничество с властями, как правило, прерогатива мужчин. Так, отношения с властями как сотрудничество оценил каждый пятый мужчина (22%) и только каждая десятая женщина (11%).
Одновременно, как показывают данные исследования, по оценкам предпринимателей, отношения женщин-предпринимателей с властями менее напряженные, чем у мужчин (24% и 35% соответственно) и более часто характеризуются как невмешательство (47% и 29%).
Предприниматели обоих полов примерно одинаково оценивают меры, способные наиболее существенно повлиять на отношение к Данный этап исследования проводился при поддержке Фонда РГНФ (Грант № 00-03-00134) предпринимательству в российском обществе. Однако существует позиция, взгляды на которую у мужчин и женщин-предпринимателей принципиально расходятся. Речь идет о возможности влиять на власть.
Мужчины значительно чаще, чем женщины (41% и 24%), рассматривают возможность влияния на властные органы как действенное средство улучшения отношения к предпринимательству. Видимо, это обстоятельство связано как с большей степенью политизации мужчин, так и с их большей интегрированностью в структуры власти, в связи с разницей масштаба мужского и женского бизнеса. Насколько данные выводы отражают реальную ситуацию, складывающуюся в российских регионах, мы попытаемся оценить, проанализировав материалы интервью, посвященные оценке женщинами-предпринимателями их успешности взаимодействия с властями. Смена методического приема позволяет, на наш взгляд, уточнить и дополнить выводы, полученные другими специалистами.
Как показало наше исследование, женская трактовка отношений с властью действительно имеет более мягкие контуры, однако не для всех и не всегда. Среди женщин-предпринимателей встречаются и непримиримые противники власти. Вот что думает о нынешней власти одна из участниц исследования: Чиновник на сегодняшний день настолько агрессивен, что теряет чувство меры. Одну из самых больших проблем на сегодняшний день я вижу в этом классе чиновников. Они многому научились, но самое главное Ч они написали инструкции, которые им нужны... В своей работе только 5-10% я занимаюсь собственно бизнесом, во все остальное время прямо или косвенно отбиваюсь от чиновников и занимаюсь разборкой их инструкций. Это жесткий, страшный постоянный рэкет, избавиться от которого невозможно.
Альтернативы этому сейчас не существует. Или ты остаешься или ты уходишь. Однако при всей жесткости и непримиримости позиции этой предпринимательницы она не стремится обострять существующий конфликт, хотя и признает его наличие. В целом женщины предприниматели, как показало наше исследование, стремятся минимизировать риск ухудшения отношений с властью, хотя далеко не всегда соглашаются с властными аппетитами.
Как показало наше исследование 1997-1998 гг., особую неудовлетворенность действиями властей женщины-предприниматели демонстрируют в маленьких российских городах, отдаленных от центра области. Вот как ситуацию с властями в своем городе оценивает местная предпринимательница: Что такое власть в маленьком городе... Это администрация, которая не допускает никакого отношения к себе, кроме зависимого. Если ты этого не понимаешь, ты изгой....
Несмотря на сложность и взаимную неудовлетворенность действиями властей, которую демонстрируют крупные и средние предприниматели, нельзя не отметить, что в последние два года в российских регионах сформировалась группа предпринимателей-женщин, которые пытаются выстроить конструктивное взаимодействие с властью, демонстрируя понимание и даже сочувствие к молодости власти в своих регионах и воспринимая ее некомпетентность как отсутствие должного опыта. Данную стратегию можно обозначить как стратегию конструктивного взаимодействия с властью.
Наиболее активные попытки найти поле взаимодействия с властью были обнаружены нами в Архангельской и Владимирской областях.
Элементы конструктивного взаимодействия власти и предпринимателей формируются в Казани и Набережных Челнах. При этом инициаторами взаимодействия с властью выступают сами женщины-предприниматели.
Архангельская предпринимательница уверена, что позитивное сотрудничество с властью возможно и необходимо не только предпринимателям, но и самой власти: Я считаю, что взаимодействие государства и бизнеса должно быть взаимовыгодным. Только вместе два партнера могут достичь оптимальных результатов.
Поэтому государству надо помогать. Хотя государство и не всегда честный партнер, но мы живем в этом государстве, поэтому надо уметь находить с ним компромиссы. Устраивать демонстративную борьбу и пытаться противостоять государству - бесполезно. Надо помогать государству доводить его обещания до конца....
Следует отметить, что формирование в среде женского бизнеса стратегии взаимодействия происходило одновременно с ослаблением па терналистской установки на ожидание помощи со стороны властей.
Снижение уровня ожиданий объяснялось как негативными действиями властей в ответ на просьбу о помощи, так и возрастающим.убеждением, что власти не должны помогать бизнесу.
Казанская предпринимательница убеждена: Я от власти не жду помощи. Это смешно: я работаю в бизнесе, и мне должен кто-то помогать. Лишь бы не мешали очень сильно. Но власть есть власть. Она обязана собирать налоги. Она должна жить.. Моя цель и ничья иная - находить выгодные пути для себя и своей фирмы. Это моя задача как руководителя фирмы, ее никому нельзя перепоручить. Даже власти....
Другой важной линией поведения женщин-предпринимателей в регионах становится все более активное их вхождение в представительные структуры власти областного, городского и районного подчинения.
Материалы интервью дают возможность предположить, что чем более значительны финансовые потоки, контролируемые женщинами, тем выше их заинтересованность в диалоге с властью. Поэтому успешность взаимодействия бизнеса и власти будет определяться возможностями лобмена преимуществами и открытия друг другу новых перспектив.
Это вполне разумный и перспективный подход, если при этом чиновник или политик не оказывается коррумпированным политиком, а бизнесмен не превращается в подставную фигуру, которой охотно манипулируют другие.
Итак, результаты нашего исследования свидетельствуют о том, что женщины-предприниматели более мужчин ориентированы в бизнесе на сотрудничество. В своих отношениях с властью они, по сравнению с мужчинами, демонстрируют весьма сдержанный уровень недовольства и убеждены, что многие ошибки власти во взаимоотношениях с бизнесом инициированы молодостью демократии. В целом можно утверждать, что в своих оценках власти и перспектив сотрудничества с ней женщины проявляют больше оптимизма, нежели мужчины.
Большую толерантность они проявляют и в ситуации конфликта, считая, что любой конфликт может быть решен, если предпринимаются адекватные усилия с обеих сторон.
Исследование показало, что в отношениях с властью стратегии мужчин и женщин не отличаются принципиально. Однако существуют различия в количественных соотношениях сторонников тех или других моделей поведения. Если среди мужчин встречается больше вынужденных партнеров, то среди женщин больше сторонниц дистанцирования от власти.
По мнению В.В. Радаева, это расхождение обусловлено размерами бизнеса. Однако такое суждение нам представляется неполным. Не менее важную роль, на наш взгляд, играют психологические установки женщин-предпринимателей, которым свойственна осторожная позиция по отношению к силе. Женщины реже, чем мужчины, избирают агрессивную линию поведения. Однако и в этой среде встречаются конфликтующие фигуры, что свидетельствует о неоднозначности складывающихся отношений между бизнесом и властью в мужском и женском вариантах.
Заключение Взаимоотношения между бизнесом и властью представляют интерес не только потому, что экономические и политические акторы являются важнейшими игроками на современной российской политической сцене. Тип их взаимодействия накладывает серьезный отпечаток на характер власти, стиль и технологии управления, стратегии развития, которые избирают властные элиты. Это взаимодействие является важнейшим элементом общественно-экономических моделей развития, которые складываются в федеральном центре и различных регионах России. Там, где нормальное взаимодействие бизнеса и власти отсутствует, возникают авторитарные режимы, экономическим основанием которых являются командные экономики. В регионах, где бизнесу и власти удается сотрудничать, развиваются рыночные реформы, ведется поиск эффективных антикризисных стратегий. Вопрос о том, какую из моделей взаимодействия выберет федеральный центр, пока остается открытым. Но не вызывает сомнений, что от этого выбора будет зависеть политическое и экономическое будущее России.
Мы убеждены, что развитие российского бизнеса и завоевание им достойных позиций на мировых рынках невозможны без развития региональных бизнес-элит и переориентации их мышления с позиций войны с властью на позиции партнерства и сотрудничества.
Достижение политики понимания взамен политики подавления станет реальностью при условии преодоления кризиса власти. В нем немаловажная роль будет принадлежать новым управленческим командам, обладающим современным менталитетом и способностью к достижению делового согласия. Члены этих команд должны обладать мышлением, совпадающим по основным параметрам с предпринимательским. При этом власти не стоит бояться, что динамичные собственники оттеснят их от руководства регионом. Власти предстоит играть важную роль контролера эффективности и качества бизнеса, силы, ведущей поиск новых сфер приложения капитала в регионе, проектирующей и создающей рыночную инфраструктуру. Бизнес-элита, в свою очередь, всегда будет опережать власть в поиске новых идей.
Не вызывает сомнений, что необходимым условием выживания регионального бизнеса как класса является его стратегический союз с региональной властью. Верно и обратное утверждение - упрочение власти региональной элиты зависит от ее способности вступать в альянсы с экономическими акторами и умения заключать компромиссы.
Руководители частных и государственных предприятий наряду с представителями властной элиты являются наиболее влиятельными фигурами в регионе. И хотя не всегда личные качества и поведение наших героев соответствуют их высокому статусу, нельзя не признать: от эффективности выбранных ими стратегий зависит экономическое и во многом политическое будущее территории.
ЛИТЕРАТУРА 1. Политология. Энциклопедический словарь, М: PUBLISHERS, 1993.
Н.Ю. ЛАПИНА, Институт научной информации по общественным наукам РАН МОДЕЛИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ БИЗНЕСА И ВЛАСТИ В РОССИЙСКИХ РЕГИОНАХ И ТИПЫ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО ДЕЛОВОГО ПОВЕДЕНИЯ За последние годы проблема взаимодействия бизнеса и власти в российских регионах приобрела устойчивое общественно-политическое звучание. Новые экономические элиты все более уверенно заявляют о своем желании влиять на реальные экономические процессы в стране, а следовательно, самостоятельно пользоваться своими экономическими ресурсами. Взаимодействие с властью они все чаще рассматривают как способ защитить свой бизнес от власти или, наоборот, получить от нее необходимую финансовую или политическую поддержку.
Отношения, сложившиеся между бизнесом и властью, оцениваются аналитиками далеко не оптимистично. По мнению одних исследователей (А. Блинов), они определяются известной в биологии моделью хищник жертва [1, с. 50]. Другие констатируют прогрессирующую деградацию этих отношений. Как показало исследование, проведенное А. Чепуренко, Н.
Тихоновой, В. Петуховым, предприниматели убеждены, что эффективных способов воздействия на власть не существует. Более 20% из них предпочитают действовать через личные связи. Куда менее популярными в среде бизнесменов являются такие общепринятые в любом демократическом обществе способы воздействия на власть, как обращение в средства массовой информации - 12,8%;
участие в деятельности организаций, отражающих интересы отдельных социальных групп - 11,6;
участие в выборных компаниях и референдумах и обращение в суд - по 8,1;
участие в деятельности политических партий - 7,7% [2, с. 111-122].
Приведенные данные наглядно показывают, почему столь малоэффективными на нашей почве оказываются многие демократические институты, такие, в частности, как партии и союзы предпринимателей.
Весьма пессимистичную картину выявили и екатеринбургские социологи И.М. Модель и Б.С. Модель. Как показало их исследование, крупные екатеринбургские предприниматели убеждены: для власти характерно сращивание с преступным миром (52,1% при средней по совокупности 43,2% для мелких, средних и крупных предпринимателей);
коррупция и взяточничество (54,2% при средней 41,1%);
сращивание с бизнесом (31,3% при средней 24,0%). По данным опроса, соотношение негативных и позитивных оценок у уральских предпринимателей смещено в отрицательную сторону [3].
Более мягкие результаты о взаимодействии бизнеса и власти и возможности влиять на власть содержатся в исследовании В. Радаева 1997 г., проведенном в 21 регионе России Так, по данным этого исследования, отношения представителей власти и бизнеса весьма неоднородны и могут быть описаны с использованием различных моделей, но их объединяет лишь некоторое смещение в сторону конфликтности. Каждый третий (33,5%) руководитель, говоря о своей сфере деятельности, характеризует отношения предпринимателей и представителей власти как взаимное невмешательство. Каждый пятый (20%) называет их отношениями делового сотрудничества и партнерства, а 4% предпринимателей даже связывают их с дружеской взаимопомощью. В то же время почти треть (30%) руководителей обращает внимание на периодически возникающее напряжение, 3% опрошенных указывают на существование постоянных конфликтов. Затруднились ответить 8%. При этом весьма интересным является тот факт, что на фоне достаточно высокой политической апатии предприниматели склоняются в 38% случаев к тому, что им следует более активно влиять на власть, чтобы изменить отношения к лучшему между этими двумя ключевыми фигурами. Как показывают результаты исследований, в региональном разрезе более активны москвичи. В большей степени склоняются к влиянию на власть руководители-мужчины, те, кто начал предпринимательскую деятельность в золотой век спонтанной приватизации в 1989-1991гг., более мобильные (сменившие ради предпринимательской деятельности род занятий), обладатели максимального человеческого капитала, представители негосударственных предприятий. В меньшей степени готовы влиять на власть те, кто сам участвовал в организации предприятий, представители нового бизнеса, чьи предприятия образованы в последние два года, руководители средних (по численности) предприятий, занятые в строительстве, транспорте, науке, здравоохранении и культуре [4].
Итак, большинство исследователей негативно оценивают характер взаимодействия власти и бизнеса в регионах. Мы, однако, с этим мнением полностью согласиться не можем. Картина, которая складывается в субъектах федерации, представляется нам более сложной и неоднозначной. Мы выделяем несколько моделей взаимодействия бизнеса и власти, которые в настоящее время сложились в регионах России. Первая модель -это модель патронажа, предполагающая административный диктат власти над бизнесом. Вторая - модель партнерства, в рамках которой представители бизнеса и власти эффективно взаимодействуют. Третья модель - борьба всех против всех. Четвертая - приватизация власти, когда власть контролируется или формируется экономической элитой.
Модель патронажа Эта модель предполагает административно-распорядительное отношение местной власти к акторам рынка. Патронаж властей по отношению к экономическим акторам принимает более или менее жесткие формы, но суть его сводится к сохранению командных методов управления экономикой. Широкое распространение эта модель получила в этнических республиках (Татарстан, Башкортостан).
Руководство Татарстана разработало собственную концепцию реформ. Она подразумевает присутствие государства в экономике, контроль президента над государственной собственностью и экономической деятельностью в республике. Доступ на рынок в Татарстане открыт предпринимателям, которым удалось установить связи с республиканским руководством. Те же, кому эти связи установить не удается, уезжают из республики. За последнее время фирм были вынуждены покинуть Татарстан и теперь работают в соседних регионах. Модель патронажа, сложившаяся во взаимоотношениях между бизнесом и властью в республиках, имеет свою национальную окраску Наши интервью, проведенные в Татарстане с республиканскими предпринимателями, также указывают на неоднозначность происходящих там процессов. Все опрошенные респонденты признают, что предпринимательство развивается в Татарстане в жестких условиях, так как их бизнес находится под неусыпным контролем властей. Вместе с тем те из предпринимателей, которые заняты реальной предпринимательской деятельностью, оценивают предпринимательскую среду как удовлетворительную. Такой позиции придерживается 2/3 опрошенных экспертов и столько же предпринимателей. При этом многие из них высказывают конкретные претензии к административным структурам лотносительно закрытости проводимой политики;
1/3 опрошенных отмечает эффект так называемой ладминистративной эйфории, при которой чиновники переоценивают эффективность предпринимаемых ими шагов.
Вот как оценивает предпринимательскую среду в Татарстане казанская предпринимательница: Сегодня мы стараемся постепенно приходить к цивилизованному рынку и к цивилизованным отношениям на этом рынке. Я сужу по своему бизнесу Ч рекламе. Только недавно наши нарождающиеся структуры стопи готовыми к рекламному бизнесу. Наступление цивилизации заметно. Прежде всего это связано с приходом в Татарстан иностранных компаний. Они привносят нам культуру бизнеса. Среди наших бизнесменов ее часто нет по той простой причине, что в Татарии много крупных государственных предприятий, которые всегда были монстрами-монополистами и не смогли перестроиться, а также новых частных структур, которые пришли в бизнес из рэкета. Но и они приходят к цивилизации. Я ощущаю эти изменения.
Наряду с позитивными переменами, которые выделяют предприниматели в качестве особенностей предпринимательской среды в Татарстане, некоторые предприниматели настаивают на определенных ограничениях, свойственных этой среде. В Татарстане сегодня много людей, имеющих свой бизнес и одновременно занятых в правительственных структурах, - считает одна из предпринимательниц, - это можно назвать параллельным бизнесом. Как правило, в бизнесе они люди нулевые. Просто имеют деньги и ставят управляющих на свой бизнес. Часто это достаточно грамотные люди, но они не обладают в должной мере той свободой, которая необходима, чтобы нормально управлять. В Татарстане очень развита клановость и семейственность.
Правительственные люди, обладающие бизнесом, считают, что их дела пойдут всегда, были бы деньги Только через какое-то время они понимают:
для того, чтобы шло дело, одних денег недостаточно, нужно использовать весь опыт цивилизованного бизнеса.
Схожая модель отношений сформировалась в ряде прокоммуни стических областей, однако здесь она лишена национального колорита. В Ульяновской области местная администрация на протяжении ряда лет проводила социально ориентированную политику, которая осуществлялась за счет средств внебюджетного фонда стабилизации экономики. Фонд формировался за счет отчислений от прибыли предприятий области либо продажи по рыночной цене товаров, полученных администрацией по себестоимости у производителей. Администрация проводит жесткую ценовую и протекционистскую политику (вывоз сельскохозяйственной продукции разрешен исключительно близким к администрации и контролируемым ею фирмам, среди них агропромышленный комбинат Свияга, АО Ульяновское, фирма Ульяновскоблрезерв), О нарушении прав предпринимателей в отдельных регионах России говорили и участники проведенного нами социологического исследования.
Сложно, по свидетельству опрошенных предпринимателей, частному бизнесу работать в Краснодарском крае. Фирмы здесь испытывают трудности с регистрацией, администрация пытается использовать в диалоге с бизнесменами административно-приказной тон. В крае на границах установлены таможни, действуют особые правила вывоза и ввоза продукции, действует запрет на вывоз сельскохозяйственной продукции для предприятий, не связанных с администрацией. С этим запретом пришлось столкнуться фирме, руководство которой участвовало в опросе. В союзе с Антимонопольным комитетом эту проблему решить удалось.
Все больше в сторону патронажа эволюционируют отношения между властью и бизнесом в Москве. С самого начала рыночных реформ руководство столицы создало режим наибольшего благоприятствования для частного бизнеса. Это позволило Москве превратиться в лидера в области развития предпринимательства, Параллельно с проведением рыночных реформ происходило сосредоточение всех властных полномочий в руках московской администрации во главе с Ю. Лужковым. Мэр Москвы - один из самых влиятельных региональных лидеров. Лужкову удалось сформировать сплоченную команду, его отличает жесткий стиль руководства.
В руках мэра сконцентрированы мощные финансово-экономические рычаги: контроль над высокодоходными секторами -строительством и торговлей недвижимостью, проведение приватизации в Москве по собственной схеме, формирование самостоятельной экономической политики и распоряжение валютным фондом города.
Власть полностью контролирует столичный рынок и действующих на нем экономических акторов. Модель патронажа, осуществляемая в Москве, строится на оказании бизнесом и властью взаимных услуг. Мэрия предоставляет коммерческим структурам помещения, льготы, выделяет целевые кредиты. Поддержка фирм обеспечивает руководству столицы дополнительные источники финансирования городских программ (строительство дорог, реконструкция и благоустройство города). У руководства Москвы есть фирмы и банки, с которыми у него сложились привилегированные отношения. В целом, как утверждают опрошенные нами предприниматели, в последние годы работать на московском рынке стало сложнее, в столице усилилась зарегулированность экономической жизни. К схожему выводу приходят некоторые эксперты и политики. Так, по мнению Е. Гайдара, избыток финансовых средств, которыми располагает столица, тормозит проведение здесь налоговой, экономической и прочих реформ. В результате экономическая жизнь в регионе, с которого начиналось развитие свободного предпринимательства, оказалась страшно забюрократизирована и зарегламентирована, результатом чего стало массовое распространение коррупции [5, с. 4].
Модель патронажа в отношениях между бизнесом и властью сформировалась в регионах с прокоммунистической ориентацией и национальных республиках с сильной президентской властью, а также в российской столице. В этих регионах администрация стремится объединить государственную власть с властью над бизнесом: здесь сохраняются командные методы управления экономикой, а рынок открыт лишь для избранных предпринимателей. Важным условием осуществления модели патронажа является сильная консолидированная властная элита, которой удалось выдвинуть пользующегося авторитетом лидера.
Модель партнерства Эта модель взаимодействия бизнеса и власти сформировалась в регионах, где экономическим и политическим акторам удается вести диалог, помогая друг другу. Партнерство получило распространение в регионах, где осуществляются рыночные преобразования и развивается предпринимательство. Лидерами в этой сфере среди российских регионов являются Новгородская, Нижегородская области и ряд регионов Поволжья, Санкт-Петербург и Ленинградская область.
В Нижнем Новгороде с самого начала реформ руководство проводило политику поддержки частного бизнеса. Область стала первым российским регионом, где был введен заявительный метод регистрации новых предприятий, создан фонд поддержки предпринимательства, введено льготное налогообложение (с 1994 г. установлена пониженная ставка налога на прибыль, зачисляемого в местный бюджет). Открытая прорыночная ориентация администрации способствовала привлечению иностранных инвестиций и получению международных кредитов.
В Новгородской области руководство освободило от местных налогов промышленные предприятия до полной окупаемости инвестиционного проекта. Здесь приняты законы, предоставляющие дополнительные льготы предприятиям с иностранными инвестициями. В регионе принят собственный земельный кодекс, по которому собственники предприятий становятся собственниками земли. По экспертной оценке Всемирного банка, Новгородская область входит в шестерку наиболее привлекательных для иностранных инвесторов регионов [6]. Администрация сделала ставку на развитие малого и среднего предпринимательства, в области действуют 7 тыс. малых предприятий. Областные власти, по свидетельству опрошенных нами бизнесменов, поддерживают предпринимателей морально и всегда готовы оказать им помощь. Такого же мнения придерживаются и иностранные инвесторы: хорошие отношения с областной и местными администрациями являются, на их взгляд, важным фактором экономического сотрудничества.
Партнерские отношения, которые власть установила с бизнесом, не являются признаком слабости ее позиций. В отличие от властей, избравших модель патронажа, прорыночные руководители осознали, что смогут вывести свой регион из кризиса не с помощью давления на экономических акторов, но лишь создав в нем благоприятные условия для развития производства и частного предпринимательства.
Формирование модели партнерства происходит в тех регионах, где у власти находятся руководители, которые осознали ценность диалога и склонны к компромиссам. Необходимым условием успешного взаи- модействия бизнеса и власти является наличие политической фигуры, пользующейся поддержкой среди представителей как властной, так и экономической элиты. В Новгороде таким неоспоримым лидером является М, Прусак, в Самаре - К. Титов, в Нижнем Новгороде до марта 1997 г. им был Б. Немцов.
Модель подавления или борьба всех против всех Модель подавления возникла в регионах с ограниченными экономическими ресурсами, жизнедеятельность которых всецело зависит от получения трансфертов из федерального центра. Отличительной чертой этих регионов является слабость местной властной элиты, не сумевшей создать консолидированную команду, предложить эффективную программу развития и выдвинуть авторитетного лидера. Зависимость от центра еще больше ослабляет властную элиту региона, усиливает недовольство населения и всеобщее ощущения некомпетентности руководства. Недоверие к власти в кризисном регионе - это результат отсутствия преобразований и отказа от реформ. Ситуацию в депрессивном регионе мы рассмотрим на примере Кировской области.
Власть в регионе экономически и политически слишком слаба, чтобы строить отношения с экономическими акторами на основе патронажа, и не столь дальновидна, чтобы сотрудничать с ними. Администрация больше всего боится утратить контроль над ситуацией, и в силу этого не готова разделить экономическую власть с другими участниками экономического процесса. Ориентированная на стратегию выживания, местная элита свои отношения с бизнесом, которому генетически не доверяет, выстраивает на основе модели подавления.
Как показали данные нашего исследования, региональная власть имеет мощные рычаги воздействия на экономическую элиту. Так, администрация Кировской области (напомним, что наше исследование проводилось в 1996 г., накануне губернаторских выборов) проводила достаточно агрессивную политику в отношении местных предпринимателей. Приведем мнение кировского предпринимателя А.
Курундышева: Я единственный, кто выступил в Торгово промышленной палате и заявил, что в Вятке сегодня не 1996 г., а 1937 й. Предприятия стоят, директоров сажают в тюрьму, руководителей предприятий сегодня по разным поводам находятся под следствием. Администрация на этом фоне думает только о себе. Всех, кто выступает против нее, сажают в тюрьму.... В октябре 1996 г. А.
Курундышев был убит. Конечно, оценка предпринимателя - это его личная позиция, и мы ни в коей мере не солидаризируемся со сформулированными им обвинениями в адрес бывшего руководства Кировской области. Вместе с тем наш опыт работы в этом регионе подтверждает, что бизнес развивается здесь в сложной обстановке Экономические и политические элиты воспринимают друг друга не как потенциальных союзников, но как противников. В регионе не прекращается борьба всех против всех: между конкурирующими группами властной элиты, между бизнесом и властью, внутри самой бизнес-элиты. Противостояние бизнеса и власти приводит к драматическим социально-экономическим последствиям. Кировская область остается одним из самых бедных регионов России, здесь сохраняется высокий уровень социальной напряженности, сложился крайне неблагоприятный климат для развития бизнеса. Выход из кризиса, как нам представляется, состоит в формировании новой властной элиты, которая была бы способна сформулировать эффективную программу развития региона и выработать конструктивные формы взаимодействия с бизнесом.
О нарушении прав предпринимателей в отдельных регионах России говорили и другие участники нашего исследования. События, о которых рассказывает руководитель крупной московской зерновой компании, происходили в Вологодской области в период, когда ею руководил Н.
Подгорнов (октябрь 1991-го - март 1996 г.). В Вологде компании принадлежит предприятие по производству комбикормов. Основные потребители продукции - сельскохозяйственные товарищества, которые живут за счет дотаций и часто не имеют средств: В этой ситуации администрация области пытается на нас давить в виде указов и распоряжений. Но частную фирму заставить отгружать продукцию без оплаты невозможно. Все их указы мы бросаем в корзину. Между руководством фирмы и администрацией области постоянно лидет война Все попытки руководителей компании установить цивилизованный диалог с прежним областным руководством результатов не дали.
Модель приватизации власти Эта модель возникла в регионах, где группа или группы бизнеса взяли власть в свои руки или установили контроль над ней.
Приватизация власти получила распространение как в богатых регионах, так и в бедных провинциях и республиках. Основным условием появления этой модели является наличие консолидированной экономической элиты, которая самостоятельно формирует элиту властную. В этом отношении уникален опыт Калмыкии. Президентом К. Илюмжиновым введено жесткое управление экономикой. Республика превращена в единую промышленную и финансово-инвестиционную корпорацию, вся экономическая деятельность находится под контролем президента, который лично назначает не только ответственных чиновников, но и руководителей государственных предприятий. Главным банком республики является банк Степь, учрежденный принадлежащими президенту коммерческими предприятиями.
Алюминиевым губернатором называют руководителя Хакасии Алексея Лебедя. На этот пост его выдвинули корпорации, контролирующие алюминиевую промышленность республики, и в частности Саянский алюминиевый завод (САЗ). САЗ, по признанию самого Лебедя, поддержал его в ходе выборов в Государственную Думу, а затем финансировал предвыборную кампанию на пост премьер-министра республики. Выдвигая своих кандидатов на высокие посты в регионе, финансово-промышленные группы надеются получить карманную власть, которая не будет вмешиваться в распоряжение экономическими ресурсами. Мы не располагаем данными о популярности А. Лебедя в республике, однако, по оценкам внутренних экспертов, наиболее популярными политиками Хакасии являются руководитель САЗа О.
Дерипаска и его заместитель в прошлом, а ныне заместитель А. Лебедя А, Саркисян.
Своеобразная ситуация складывается в регионах моноиндустрии, напрямую руководимых из Москвы (например, топливно-энергетический комплекс). Здесь тон задают не губернаторы, а руководители предприятий и корпораций, а губернаторы являются лишь ставленниками отраслевых элит. Между ними и местным руководством заключается своего рода политический договор о разграничении полномочий. Так, губернатор нефтегазовой Тюменской области Л. Рокецкий обладает большими полномочиями. Он абсолютно свободен в принятии решений, касающихся жизнеобеспечения региона, но нефтедобычу он не контролирует. На высокую должность его выдвинул ТЭК, и нефтяная элита будет его поддерживать до тех пор, пока он не начнет вмешиваться в дела отрасли.
Таким образом модели приватизации власти различаются. В одном случае речь идет о монополизации властных функций экономической элитой, в другом - о выдвижении экономическими акторами своих представителей. Причем эти руководители не обязательно бывают простыми марионетками. Часто это авторитетные руководители. Лишь одно, пожалуй, отличает их от региональных лидеров, взаимодействующих с бизнесом на основе модели сотрудничества или патронажа: их доступ к контролю над стратегическими ресурсами региона ограничен.
В некоторых российских провинциях происходит прямой захват власти представителями бизнеса. В ряде случаев здесь складывается ситуация, близкая к криминальной. Для многих представителей преступного мира предпринимательство становится удобным прикрытием их криминальной деятельности, а участие в выборах - трамплином в легальную политику. Продвижение криминалитета во власть имеет серьезные последствия.
Во-первых, в случае победы на выборах преступные группировки будут стремиться навязать обществу свой сценарий развития. Во-вторых, тот факт, что преступники называют себя предпринимателями, мешает формированию в общественном мнении положительного образа предпринимательства. Наибольшая опасность криминализации местной власти существует в регионах, где активно идет процесс перераспределения собственности.
Описанные нами модели отношений, возникающие между бизнесом и властью, в известной степени схематичны и не существуют в чистом виде, поскольку местные власти часто сочетают диаметрально противоположенные методы управления экономикой. Элементы дирижизма, административного распорядительства присущи не только руководителям антирыночникам, но и сторонникам прорыночных реформ.
Следует также учитывать, что за прошедшие годы предложенные модели претерпели существенную эволюцию. В этом отношении характерен пример Татарстана. Долгое время рыночные реформы в республике тормозились, а приватизация осуществлялась медленными темпами. За эти годы под контролем президента М. Шаймиева в республике сформировался предпринимательский слой, на который республиканское руководство может опереться. Убежденное в том, что экономическая ситуация не выйдет из-под контроля, руководство республики в 1998 г приняло решение о введении частной собственности на землю. Таким образом, можно утверждать: Татарстан избрал свой собственный путь вхождения в рынок, о чем неоднократно заявлял сам Шаймиев, а реформы здесь начинают набирать силу. Определенные изменения произошли за последние годы и в Ульяновской области. После переизбрания в 1996 г.
губернатор Ю. Горячев вынужден был отказаться от ряда социальных программ, поскольку экономические резервы области во многом были исчерпаны. Модели взаимодействия бизнеса и власти не всегда меняются в лучшую сторону. Так, по признанию многих московских предпринимателей, в последние годы в столице усилилась зарегулиро ванность экономической жизни, работать на московском рынке становится сложнее.
ЛИТЕРАТУРА 1. Блинов А. Малое предпринимательство и большая политика // Вопросы экономики. 1996. №7.
2. Тихонова Н. Социальное измерение российского предпринимательства // Россия в зеркале реформ/ Под общ. ред М.
Горшкова и др. М, 1995.
3. Модель ИМ., Модель Б.С. Предприниматель: культура богатства.
Екатеринбург: УроРАН, 1996.
4. Радаев В Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М.: Центр политических технологий, 1998.
5. Гайдар Е. Последний шанс Ельцина // Известия. 1998. 28 апр.
6. Кузнецова О. Новгородская и Псковская области: экономическое положение и факторы развития // Вопросы экономики. 1998. № 10.
Книги, научные публикации