На правах рукописи

ОКОНОВА Людмила Вячеславовна

МАТЕРИАЛЫ ПО ДЕМОГРАФИЧЕСКОМУ УЧЁТУ КАЛМЫКОВ ВОЛЖСКИХ КОЧЕВИЙ ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII-XIX вв. КАК ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

07.00.09 Ц Историография, источниковедение

и методы исторического исследования

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

кандидата исторических наук

Волгоград Ц 2008

Работа выполнена в Учреждении Российской академии наук Калмыцком институте гуманитарных исследований РАН

Защита состоится л24 декабря 2008 года в 14-00 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.029.02 при ГОУ ВПО Волгоградском государственном университете по адресу: 400062, Волгоград, проспект Университетский, 100

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета

Автореферат разослан л23 ноября 2008 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета Редькина О.Ю.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Исследование источниковой основы демографической истории Нижнего Поволжья и Приуралья представляет значительный интерес, начиная с изучения сведений о том, кто стал их первопоселенцами, какие миграционные потоки племён и народов через них переливались, как это происходило, когда и по каким причинам они прекратились.

Одной из номадических групп, продвигавшихся из Азии в Европу, ставшей завершающей в этом растянувшемся, начиная с гуннов, процессе (IV в.), были ойраты - выходцы из Джунгарии (Западной Монголии). Они, появившись в конце XVI - начале XVII в. на юго-западных рубежах Сибири, обосновались в южной части евразийского приграничья Нижней Волги и Урала. Здесь им удалось, во-первых, утвердиться, во-вторых, они положили начало формированию новой монголоязычной народности - калмыки.

Изучение Нижнего Поволжья и Приуралья, их полиэтнического населения, в том числе ойратов-калмыков, неотъемлемо связано с историей Евразии. Глубокое изучение истории демографического учёта ойратов-калмыков ещё не получило должного освещения ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. Основные причины этого заключаются в том, что многие исторические источники до сих пор не введены в научный оборот, а известные и используемые источники недостаточно подвергаются критическому анализу с точки зрения выяснения степени их репрезентативности. Всё это вызывает необходимость всестороннего и углубленного изучения не только известных исторических источников, но и других.

Вопросы источниковой базы демографической истории калмыцких кочевий, из которых базовыми стали волжские, относятся к числу малоизученных в исторической науке. Исследователи, как правило, освещают лишь итоговый количественный состав населения и в рамках определённого отрезка исторического времени, или вопросы источниковой базы демографической истории калмыков рассматриваются в связи с разноаспектными проблемами, то есть отрывочно, не всегда целенаправленно, а чаще всего иллюстративно. Специально и полно, особенно в источниковедческом аспекте, указанные проблемы изучались и изучаются недостаточно глубоко.

Степень изученности темы. При изучении историографии демографической истории калмыков периода 1771-1897 гг. необходимо иметь в виду её разноплановый и многоаспектный характер: она базируется на исторических источниках различных видов по содержанию и происхождению. Имеющаяся обширная литература по данной теме разделяется на отечественную и зарубежную историографию. Согласно современной классификации отечественная историография разделяется на дореволюционную, советскую и постсоветскую.

Основное достоинство дореволюционных исследований состоит в том, что учёные, описывавшие историю калмыцкого народа, являлись, как правило, современниками исследуемых ими эпох. В своих трудах они, опираясь на собственные полевые материалы, собранные эмпирическим методом, зачастую не привлекали другие виды исторических источников. Поэтому в дореволюционный период вопросы, связанные с характеристикой демографического состояния калмыков, их количественного учёта, не получили достаточного освещения.

Российская историческая наука стала пополняться сведениями о калмыках благодаря трудам исследователей XVIII века. Особенно ценны материалы экспедиций Российской академии наук 1768-1774 гг. во главе с известными учёными С.Г. Гмелиным, И.И. Лепёхиным, И.Г. Георги, П.С. Палласом и др. П.С. Палласом был исследован обширный регион: районы Урала, Поволжья, Северного Кавказа, Сибири, Персии и Китая. Помимо естественно-научных наблюдений и изысканий исследователям удалось собрать исторические, этнографические, лингвистические и другие сведения о народах указанных регионов. Особое внимание было обращено на выявление и сбор документальных источников, в частности древних рукописей и ксилографов. В опубликованных трудах этих экспедиций были приведены некоторые сведения о калмыках, их кочевой жизни и быте1. Несмотря на их фрагментарность и отсутствие источниковой информации сведений о демографическом состоянии калмыцкого населения, они внесли значительный вклад в изучение этнографии калмыцкого этноса.

Особенно возрос интерес к истории калмыков в связи с откочёвкой в 1771 г. значительной их части в Китай. В 1772 г. вышла работа Н.П. Рычкова, в составе отряда генерал-майора фон Траубенберга участвовавшего в преследовании покидавших Россию кочевников. Для изучения демографического учёта калмыков интерес представляют приведённые автором данные о численности ушедших калмыков2. Эти же сведения имеются в путевом дневнике академика П.С. Палласа, который он вёл во время экспедиции 1768-1774 гг., но они дополнены данными о численности калмыков, оставшихся в пределах России3.

Данные о численности калмыков в XVIII в. содержатся и в сочинениях академика И.Г. Георги. В связи с тем, что труды названных исследователей основаны на полевых материалах, их следует рассматривать и использовать как исторические источники4.

Указанные труды в изучении истории калмыков представляют не столько историографическую, сколько источниковедческую ценность. Исследователи, интересуясь больше жизнью и бытом калмыков, дают фрагментарные демографические характеристики, которые носят преимущественно частный, иллюстративный характер.

Исследовательский интерес учёных XIX века определялся общим процессом утверждения и развития капитализма в стране, подготовкой ряда реформ в области административного управления, суда, народного образования и социальных отношений. В связи с необходимостью введения в хозяйственный оборот новых земель, трудовых ресурсов началось активное изучение народов (в том числе и калмыков), ведущих кочевой образ жизни. Необходимо было установить рациональное использование имеющихся у них земельных угодий. В этом исследователи получали поддержку со стороны правительства.

К ведущим исследователям истории кочевых калмыков XIX в. относятся И.В. Ровинский, Н.И. Страхов, Н.Я. Бичурин, Н.А. Нефедьев, Ф.А. Бюлер, П.И. Небольсин, М.Г. Новолетов, И.А. Житецкий и другие5. В их сочинениях наряду с ценнейшими сведениями об этногенезе, этнографии, о способе хозяйствования имеются, хотя и отрывочные, неполные, но вполне достоверные статистические данные по демографической истории.

Ценность трудов названных авторов заключается в том, что их источниковая база была значительно шире, чем у предыдущих учёных, и состояла из различных видов исторических источников: наряду с полевыми материалами были использованы документальные источники, отложившиеся в результате деятельности государственных учреждений по управлению калмыцким народом. Эти труды как исторические источники имеют огромное значение в освещении истории калмыков, поскольку использованные авторами документальные материалы, созданные в процессе делопроизводства местных учреждений, не сохранились в архивах.

Впервые более полные сведения по демографии калмыков XVIII-XIX вв. попытался дать профессор Казанского университета И.Я. Горлов. В его статье Калмыцкое народонаселение в России, опубликованной в 1840 г. в одном из научных трудов Казанского университета, на основе собственных подсчётов автора показана динамика численности калмыцкого населения начиная с 1771 г. и до конца 1830 г.6

В числе публикаций XIX в. выделяются также исследования К.И. Костенкова, главного попечителя калмыцкого народа7, предоставляющие учёным обширные, достоверные сведения по истории калмыков. В работе Костенкова Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии особый интерес представляют разделы, анализирующие итоги переписей волжских калмыков 1862 и 1868 годов. Ценность этой книги определяется тем, что её автор был не только вдохновителем идеи проведения переписи, но и непосредственным участником в качестве организатора и руководителя, аналитика итоговых данных. Костенкову, хорошо знавшему традиции и обычаи калмыков, удалось не повторить ошибок предыдущих учётов численности кочевников, а самое важное - учесть специфические особенности в их учёте.

Известный биолог и патолог И.И. Мечников в Трудах Русского географического общества в 1873 г. опубликовал Заметки о населении Калмыцкой степи Астраханской губернии, в которых он, анализируя статистические данные о численном составе волжских калмыков за 1862 и 1868 гг., заметил расхождение в данных о количественном соотношении мужчин и женщин, а также о их возрастных показателях. Учёный, обратив внимание на постепенное уменьшение женского населения, неравномерность распределения мужского населения по возрастному признаку, проанализировал причины данной демографической ситуации8.

В целом дореволюционные исследования о калмыках носили комплексный характер, преимущественное внимание уделялось этнографическим аспектам. Следующая их особенность состоит в ограниченности источниковой базы, преобладающее место занимали материалы, добытые эмпирическим методом. Поэтому в этих исследованиях не получили освещение многие вопросы истории, в частности демографии калмыков.

Новый этап в изучении демографической истории калмыков на основе более широкого круга исторических источников приходится на советскую эпоху. К числу первых работ по данной проблеме относится сочинение А.А. Лебединского9. А.А. Лебединский, опираясь на документы статистического характера, хранившиеся в фондах архива Управления калмыцким народом, дал более точные сведения, чем его предшественники. Его исследование представляет большую ценность не только в этом отношении, но и как опубликованные источники, поскольку использованные им документальные материалы в фондах указанного архива не сохранились. Однако А.А. Лебединский к освещению проблемы подошел несколько тенденциозно: он использует исторические источники в соответствии со складывающимся идеологическим стереотипом о вымирании инородцев в царской России. В результате автор пришел к надуманному выводу о сокращении численности калмыков к началу XX в. в волжских улусах и в Большедербетовском кочевье Ставропольской губернии. Если бы им был привлечён весь необходимый комплекс документальных материалов по данной проблеме, вывод учёного был бы объективным. Наше исследование показало положительную тенденцию в динамике численности калмыцкого населения. Население увеличивалось, однако шёл процесс постепенного сокращения отдельных его социальных слоев - нойонов-улусовладельцев и мелкопоместных дворян (т.е. безаймачных зайсангов).

В статьях П.Г. Любомирова о заселении Нижнего Поволжья в XVIII в., опубликованных в 20-х гг. XX в., содержатся сведения о численном составе волжских калмыков накануне откочёвки. Автор вновь поднял вопрос об учёте кочевого населения Астраханского края в 60-е годы XVIII в.10

В 1980-е годы к теме демографической статистики обратились историки Ю.О. Оглаев, В.Б. Убушаев и И.В. Борисенко. Ю. Оглаев и В. Убушаев, опираясь на опубликованные источники, показали динамику численности калмыцкого этноса на протяжении довольно длительного периода начиная со второй половины XVIII в. вплоть до 1970 года. Они, подтвердив имеющееся в литературе количество ушедших в Китай и оставшихся в России калмыков в XVIII веке, использовав материалы переписей калмыцкого населения, проведённых в XIX-XX веках, пришли к выводу о том, что амплитуда колебания количественного состава калмыков зависела от политических, социально-экономических факторов. Скрупулёзное исследование численного состава калмыков в XVIII-начале XIX вв. провёл И.В. Борисенко. Он изучил состав калмыцкого населения не только Калмыцкой степи, но и проживавшего за её пределами11.